"Влюбленные скитальцы" - читать интересную книгу автора (Портер Черил Энн)

Глава 11

Полковник Кит Карсон расхаживал взад-вперед по своей штабной палатке в форте Кэмп-Николс. Резкая морщина пересекала его высокий лоб, глубоко посаженные глаза под нависшими бровями смотрели озабоченно. То и дело он взволнованно поглаживал по удлиненным волосам, зачесанным назад, или касался усов. Наконец остановился и взглянул на молодого человека, сидевшего за столом.

– Упаковочные листки последней партии оружия, которые ты привез, – важная улика, Колтрейн. Жаль, что тебя при этом ранили. Но все остальное в твоем рассказе кажется совершенно неправдоподобным.

– Я пережил это, полковник, и все-таки до сих пор не уверен, что так оно и было.

– И тебе пришлось жениться на дочке Стюарта, чтобы не выдать себя? – впервые после того, как Джейк вошел в палатку, полковник смог улыбнуться.

– Да, сэр, пришлось! Это как раз то, что надо исправить попозже. – Джейку не хотелось обсуждать этот вопрос прямо сейчас. Он обеспо-коенно шевельнулся в жестком кресле.

– Надеюсь, ты сумеешь это сделать. Конечно, раз Хайес мертв, на некоторые вопросы мы уже не получим ответ. Но это вовсе не упрек, мой дорогой. Я понимаю, ты не спускал курок. При тех обстоятельствах тебе самому пришлось бы убить его, если бы тот парень, Скиннер, не опередил тебя. Однако мы еще не знаем, насколько мистер Стюарт был втянут в это дело. Может быть, его вины и нет, просто ферма оказалась удобным местом для встреч Маккензи и Хайеса. Или Стюарт мог участвовать в операции; например, ему платили, чтобы держал язык за зубами или смотрел в другую сторону, пока оружие переходит из рук в руки.

Полковник утомленно провел рукой по лицу. Джейку стало не по себе. Если отец Джесси замешан в деле Хайеса, правительство отберет у нее землю. Карсон снова заговорил:

– Однако Стюарт тоже мертв, значит, все это досужие домыслы, так мне кажется. Тот несчастный случай с укусом гремучей змеи произошел месяца два тому назад. Эта партия, за которой мы следим, первая после его смерти. Интересно, изменились бы планы Хайеса при известии, что Стюарт умер? – полковник покачал головой, потом деловито хлопнул ладонью по столу: – Ладно, ты единственный, кому известно все об этой операции, поэтому скажи, что будем делать дальше? – Знаменитый исследователь и разведчик ждал ответа Джейка.

– Хорошо, – начал Джейк, – думаю, я должен сам доставить оружие Васкесу. Именно он принимает партию, он все и планирует. Я могу сказать ему правду: Хайес и его люди мертвы, и теперь он будет иметь дело со мной. Получив оружие, подозревать он не должен. А я мог бы вызвать его на разговор об операции в целом – узнать имена, например. Может быть, в этом деле участвует гораздо больше людей, чем нам известно.

– Верно, верно, – сказал полковник Карсон, очевидно, обдумывая план. – Вынужден напомнить, Колтрейн, понравится тебе это или нет, но закон есть закон, я уверен, ты знаешь, как обстоят дела. Если Васкес каким-то образом использовал Стюарта и мы получим доказательства этого, то нам придется конфисковать участок Стюарта и все, что на нем находится. Ферма будет продана, а полученные средства должны в какой-то мере компенсировать наши потери. А больше всего мне хотелось бы вернуть людей, что погибли, защищая армейское имущество.

Джейк похолодел. Единственное, что осталось у Джесси, – это участок и ферма. Как только она лишится всего, значит, он, Джейк, хорошо справился со своей работой. Если известие о том, что отец был замешан в делах Хайеса, не убьет ее, то потеря дома наверняка приведет к этому. Мысленно Джейк выругал себя за то, что позволил примешать к делу личные пристрастия. Его опыт предостерегал. Недаром интуиция подсказывала возможные неприятности. Всем своим изболевшимся сердцем он понимал это. Даже невинный человек может быть втянут, беспричинно пострадать и быть убитым.

Голос полковника вывел Джейка из задумчивости:

– Маккензи знает о дочке Стюарта и о той женщине, которая оказалась причастной к этим событиям, поэтому я пошлю несколько человек для их защиты. Может быть, мы заставим Маккензи заговорить: выявить имена и вероятность того, был ли Стюарт замешан в контрабанде оружия.

– Да, сэр.

– Хорошо. Скоро Маккензи будет взят под стражу, так же как и мой пьяница помощник с болтливым языком. А ведь Маккензи не знает, что Хайес мертв?

– Нет, сэр.

– Как ты считаешь, можно доверять этим двум женщинам, они не проговорятся?

– Думаю, можно доверять, сэр.

– Отлично, теперь подумаем. Ты не должен ехать один в логово Васкеса. Он никогда не поверит, что ты один убил Хайеса и всех его бандитов. Нужно обеспечить тебя собственной «бандой». Думаю, у меня найдутся подходящие люди, – полковник поднялся и, приблизившись к выходу из палатки, сказал караульному:

– Позовите лейтенанта Паттерсона.

Джейк вскочил и продолжал стоять навытяжку, пока полковник не вернулся на свое место за столом.

– Вольно, Колтрейн. Садись. Сказывается военная выучка, не так ли?

Джейк улыбнулся в ответ:

– Да, сэр. Все это годы, проведенные в армии во время гражданской войны…

– Я рад, что она кончилась, – сказал полковник Карсон, покачав головой и не поднимая глаз от рук, потом опять взглянул на Джейка:

– Ты слишком молод, чтобы помнить Мексиканскую войну сорок шестого года, так ведь?

– Я ее помню очень хорошо, сэр. Сам-то я был ребенком, но мой отец погиб в битве на Рио-Гранде в Техасе.

– Извини, сынок, я не знал, – после минутного молчания полковник продолжал: – Мы окажемся на пороге новой войны с Мексикой, подобно той, если не разоружим Васкеса и не сообщим о его планах насчет свержения законного правительства. Если Васкес будет использовать в своей борьбе с правительством американское оружие, они подумают, что мы снабжаем и поддерживаем его. Президент Джонсон, конечно, не хотел бы видеть такой оборот дела.

Джейк выпрямился:

– Я сознаю важность этого задания для нашего правительства, полковник. И собираюсь представить президенту доказательства о компрометирующих действиях Васкеса перед мексиканским правительством независимо от того, кто принимал участие в этих операциях.

– Хорошо. Рад узнать, что ты все так же тверд. Особенно после того, что довелось пережить.

– Понимаю, – ответил Джейк, с горечью сознавая, что ничем не сможет помочь Джесси, если обнаружится причастность ее отца к тайной переброске оружия. Против закона не пойдешь. Впервые он проклял свою работу и все, что ему приходилось делать, причиняя страдания людям.

У входа в палатку караульный доложил:

– Полковник Карсон, лейтенант Паттерсон по вашему приказанию прибыл.

– Впустите его, капрал.

Джейк встал вместе с полковником и повернулся: в палатку вошел молодой, высокий, стройный человек в ладно сидевшей на нем голубой с золотом униформе. Он подтянулся и громко отрапортовал:

– Сэр! Лейтенант Кой Паттерсон докладывает о прибытии!

– Вольно, лейтенант. Я хотел бы познакомить вас с мистером Джейком Колтрейном, помощником шерифа.

Лейтенант ловко повернулся и сдержанно представился, протянув Джейку руку. Так же громко, как приветствовал полковника в этой маленькой палатке, он сказал:

– Рад познакомиться, Колтрейн. Лейтенант Кой Паттерсон.

Джейк пожал молодому человеку руку:

– Рад познакомиться, лейтенант. – Ему показалось, что этот паренек всего лишь года два назад начал бриться. Белокурый, голубоглазый, веснушчатый и пылкий. И этот мальчонка будет в его «банде»?

Когда все расселись, полковник Карсон вкратце рассказал молодому лейтенанту, почему посылал за ним. Чем дольше полковник посвящал его в подробности – Джейк вставлял слово-другое, отвечая на вопросы, – тем радостнее выглядел лейтенант, рвущийся в бой. «Потрясающе, – подумал Джейк, – он думает, мы собрались играть в какую-то игру». И представил себе, как придется натаскивать этого щенка уже в пути, когда они останутся одни.

После того, как лейтенант ушел с поручением проинструктировать тех десятерых, кому полковник безоговорочно доверял, чьи имена были внесены им в специальный список и кто должен быть готов отправиться завтра утром, полковник снова обратился к Джейку:

– Я знаю, Джейк, он молод, но надо дать ему шанс. Парень неглуп и горит желанием доказать…

– Согласен, сэр. Если вы ему доверяете – я тоже. Могу ли надеяться, что остальные члены моей «банды» не выглядят веснушчатыми мальчишками? Васкес не поверит, что они преступники. Мы будем похожи на группу школьников, выбравшихся на пикник, – Джейк постарался, чтобы его голос не звучал ворчливо, но это ему не удалось.

– Джейк, мне кажется, ты слишком погряз в своей работе! Паттерсон не моложе тебя, а по сравнению со мной ты кажешься щенком! Понимаешь, что я имею в виду? Но успокойся, остальные – настоящие ветераны, прошли и армейскую закалку, и войну… А теперь я скажу капралу, чтобы показал твою палатку. Уверен – поспать тебе не помешает.

– Благодарю вас, сэр. Хотя еще один вопрос, сэр. Где находится оружие, которое мы повезем Васкесу?

– Разве я тебе не сказал? Так как многие партии были украдены, а охрана перебита, мы решили, что солдаты в штатском будут перевозить груз в фургонах разными маршрутами. Конечно, они тоже пользуются «легендами», как и ты: работают под видом погонщиков в караванах на Санта-Фе. Тебя будут ждать на ферме Стюарта. Подумать только, Колтрейн, ты снова увидишь свою жену!

Джесси неизмеримо устала, так как проработала на овощном участке несколько часов. Она пожалела, что не поспала утром подольше, хотя знала, что теперь не до сна. Джесси вспомнила вчерашний вечер, когда они добрались, наконец, до дома. Дом – Джесси нравилось, как звучит это слово. Увидев царивший там беспорядок, Берта вскрикнула и закудахтала, совсем как куры, которые успели забраться в хижину. Вокруг – разбитые стекла, следы от пуль, кровь, разорванная одежда, опрокинутая мебель, черепки тарелок. Берта поцокала языком, покачала головой и принялась убирать хлам и выгонять кур.

Тем временем Джесси расседлала усталую лошадь и мула Берты, запустила их в загон вместе а другими лошадьми, которых они привели с собой. Пришлось вскарабкаться на сеновал и сбросить оттуда тюк сена, такой тяжелый, что слезы выступили на глазах. Хорошо, что воды в корыте было достаточно.

А ее бедные коровы! Как она боялась, что они заболеют или умрут от того, что их долго не доили. Она немедленно занялась ими, жалобно мычавшими бедняжками, а потом оставила в амбаре, где могла в случае чего присматривать. К счастью, у троих коров были телята, которые и помогли облегчить вымя остальным. Джесси удовлетворенно рассмеялась – чудесные телята, такие округлые, сытенькие. У нее мелькнула мысль, что скоро подойдет караван и часть молока можно продать, а кроме того, сбить масло.

Прежде чем вернуться в хижину, Джесси проверила быков и рабочих лошадей. Насколько смогла увидеть в темноте, с ними все было в порядке. Травы в загоне, как всегда, достаточно, чтобы пастись, а напиться они могли из родника. Убедившись, что с животными ничего не случилось, Джесси притащилась в хижину, бросилась, как была, в грязной потной одежде на постель и сразу же заснула, последовав примеру Берты.

Сейчас она копала огород, уничтожая сорняки. Изредка приходилось останавливаться и рукавом рубашки вытирать пот со лба. Она выпрямилась, потерла усталую поясницу и оглядела свой участок. В доме с помощью Берты все засияло, как новое. Джесси вздохнула. Нечем было заменить драгоценные оконные стекла, разбитые бандитами. Она вспомнила, скольких трудов стоило родителям привезти сюда стекла. Мать настояла на своем, конечно. Да, им с Бертой придется подумать, чем закрыть окна, прежде чем наступят холода, хотя до этого еще два месяца.

Джесси спохватилась, что эти мечты о будущем ничего не дают в настоящем, и снова принялась вскапывать грядку. Из всех фермерских работ она больше всего не любила именно эту, нет, еще больше не нравилась пахота. Ей пока не приходилось этим заниматься, но она знала, насколько вспахивание земли изнуряло отца. А ведь он-то был гораздо сильнее, чем она. Ах, да, жатва еще хуже! Сейчас август, пора уборки урожая. Джесси снова выпрямилась и сердито посмотрела на поле за амбаром. Сплошные ряды высокой кукурузы, которую отец так заботливо сажал, пропалывал. «Когда же я со всем этим справлюсь?» – подумала удрученная Джесси.

Желая подавить ощущение бессилия, из-за чего слезы готовы были политься из глаз, она прикидывала, как же они с Бертой со всем этим управятся. Вчерашние мысли о том, чтобы осуществить мечту отца, сейчас казались настоящим безумием. Скорее она сама расстанется с жизнью, чем не даст умереть этой мечте. И все ее замечательные мысли об одинокой жизни – только она и Берта, – о том, как они становятся владельцами земель, богатыми и мудрыми, приветливо встречающими караваны фургонов, и, может быть, благодаря им здесь когда-нибудь возникнет поселок, – какая чушь!

В смятении Джесси даже не заметила, как закончила вскапывать одну грядку и собралась взяться за другую, – и удивленно рассмеялась. Да, так и будет, она справится: грядка за грядкой, полоска за полоской… Стоит только посмотреть, как много они с Бертой успели сделать за вчерашний вечер и сегодняшнее утро! Зачем им мужчина или какие-то там помощники? Она снова громко засмеялась. Кому нужен Джейк Колтрейн?

На мгновение воодушевление покинуло ее. Она поняла, что делает: собирается замучить себя работой до смерти, чтобы не думать о… нем. Джесси рассеянно вытащила из-за ворота рубашки ленту, на которую вчера вечером повесила два золотых кольца. Перебирая кольца, сглотнула душившие ее слезы. Кому нужен Джейк Колтрейн?

Раздался взволнованный голос Берты, стоявшей на крыльце хижины, и Джесси спрятала кольца под рубашку. Берта махала руками и чуть ли не подпрыгивала от волнения. Джесси оглянулась в том направлении, куда она показывала, и увидела облачко пыли, обычно предшествовавшее появлению фургонов.

Радостно подпрыгнуло сердце – теперь можно отвлечься от нудного вскапывания и мрачных мыслей. Джесси бросила лопату, помчалась к хижине, встала на крыльцо рядом с Бертой и вдруг попала в ее пылкие объятия.

– Наши первые покупатели! – торжествовала Берта.

Джесси рассмеялась. Она права! Это их первые покупатели. Джесси радовалась, как и Берта, пока ждали приближения фургонов. Вот показался первый фургон. Берта и Джесси восторженно схватились за руки, улыбаясь смотрели друг на друга, будто ослы, жующие вереск, как сказала бы старая погонщица мулов.

Но что это? Джесси насторожилась. Берта почувствовала неладное и с тревогой взглянула на нее:

– В чем дело, детка?

– Берта, это очень странно. Там только один фургон и несколько мужчин. Их должно быть больше, – Джесси вытягивала шею и так и этак, но фургон действительно был только один.

– Может быть, мне принести винтовку, как ты думаешь? – Берта тоже вглядывалась вдаль.

Джесси рассмеялась:

– Конечно, чтобы избежать сражения, только пушки и не хватало. Нет, Берта, думаю, она не понадобится. Эти просто опередили остальных. Мы будем выглядеть не очень дружелюбно, если станем размахивать оружием.

– Ладно, – согласилась Берта, не вполне убежденная в том, что нет причин для беспокойства, – если ты так считаешь.

Они сошли с деревянного крыльца, чтобы поздороваться с путниками. Пока направлялись к фургону, Джесси успела заметить, что их рассматривают так же пристально и настороженно, как только что делала она сама. Джесси усмехнулась: должно быть, это из-за мужской одежды, которую они с Бертой носили, работая на ферме. Приблизившись к фургону, она смогла увидеть все более подробно. Двое мужчин сидели на козлах, двое других ехали по обе стороны фургона. Они выглядели довольно дружелюбно: не было видно ни револьверов, ни винтовок и все улыбались. У Джесси отлегло от сердца – она упрекнула себя за излишнюю подозрительность после злополучной встречи со всадниками на этом дворе три дня тому назад.

Все шестеро сняли шляпы, когда поняли, что перед ними женщины.

– Здрасьте, мэм и… мэм, – раздалось со всех сторон.

– Доброе утро и добро пожаловать на ферму Стюарта, – Джесси понимала, что это звучит немного напыщенно, но ей было все равно. Наверное, именно поэтому, когда она сообщила, где они находятся, приезжие обменялись взглядами.

– Это ваша первая поездка с караваном?

– Да, мэм, – ответил рыжеволосый мужчина внушительного вида, – можно сказать, так.

– Ну что ж, это – Берта, и я – Джесси Стюарт, мы рады, что вы решили сделать у нас остановку.

– Да, мэм, ферму Стюарта все знают. Нам буквально приказали заехать сюда, – заявил молодой долговязый парень с каштановыми волосами; он широко улыбался, поглядывая на Джесси, но получив толчок от рыжего, сразу же замолчал.

Джесси улыбнулась в ответ. Очевидно, молодой человек влюбился в нее без памяти.

– Хорошо, располагайтесь сами и напоите своих лошадей, вон там есть вода, – все глянули в ту сторону, куда она показывала. – Там есть и специальное место для костра, оно огорожено камнями, вы его сразу увидите, не ошибетесь. Лошадей можете привязать в загоне. Собираетесь вы покупать молоко, яйца, овощи, еще что-нибудь, ведь впереди у вас долгая дорога?

Это предложение как будто застало мужчин врасплох. Они переглянулись и пожали плечами.

Джесси попробовала задать еще один вопрос:

– Надолго вы собираетесь здесь остановиться?

Тот же бойкий молодой человек незамедлительно ответил:

– Только пока не подойдут остальные. Мы оторвались от каравана, – тут же последовали очередной толчок и пронзительный взгляд. Парень замолчал и уставился на носки своих сапог.

Джесси закусила губу, чтобы не рассмеяться над этим разговорчивым парнем. Недовольство его поведением со стороны спутников она приписала обычной в среде возчиков молчаливости; они были сдержанны и не любили расссказывать ни о себе, ни о том, что везут.

– Понятно, – поспешила Джесси на помощь молодому человеку. – Вы должны к кому-то присоединиться. Скоро караван прибудет сюда, может быть, даже сегодня. Послушайте, что я вам скажу. У нас столько лишнего молока и яиц, что я боюсь, как бы они не испортились, прежде чем мы все это используем. Вы не откажетесь принять их от меня в подарок для вашего ужина?

Шестеро мужчин тут же с радостью согласились. Разумеется, они были просто рады получить свежие продукты, хранящиеся в амбаре и в прохладном погребе. Накануне вечером Джесси поставила в погреб несколько больших ведер с молоком, чтобы оно там подольше сохранилось. Проявляя заботу о мужчинах, она некоторое время наблюдала за ними и, оделяя их пищей, чувствовала себя великодушной, потому что знала: иногда у тех, кто путешествует с фургонами, нет лишних денег. Не могла же она, имея массу свежих продуктов, не накормить голодных мужчин! Ей стало смешно: они с Бертой разорятся за полгода, если будут следовать побуждениям своих добрых сердец, – это уж точно.

Джесси как раз окончила ужинать и собралась выйти во двор, когда услышала, что приближаются какие-то всадники. Берта еще жевала, поэтому Джесси предупредила, чтобы та спокойно доедала свой ужин, а сама решила позаботиться о вновь прибывших. Сначала она подумала, что подошел караван, но, завернув за угол хижины, сразу отбросила это предположение, потому что вокруг одинокого фургона, прибывшего утром, собралось всего человек двенадцать.

Подойдя к спешившимся и толкущимся вокруг лошадей мужчинам, Джесси поняла, что кое-кого уже видела раньше в Кэмп-Николсе. Действительно, многие даже поздоровались, когда она пробиралась в суматошной толпе. Как владелица участка, она считала своим долгом поприветствовать каждую новую группу и предложить помощь. Однако ей показалось странным, что мужчины не одеты в военную форму. «Тем не менее, – отметила про себя Джесси, – каждый вооружился до зубов и снабдил себя всеми необходимыми припасами, судя по туго набитым седельным сумкам и тюкам на спинах лошадей».

Это возбуждало любопытство, и она продолжала протискиваться к небольшой компании, которую можно было принять за главную, так как все внимательно слушали рыжеволосого здоровяка, приехавшего раньше и теперь показывавшего им карты и какие-то документы. Джесси замедлила шаги, дыхание у нее перехватило, когда она оказалась рядом со стоявшим к ней спиной мужчиной.

«Если это не Джейк Колтрейн собственной персоной, – мелькнула мысль, – то я просто сошла с ума». Прежде чем Джесси успела отвернуться, чтобы спастись бегством, рыжеволосый мужчина остановил на ней свое внимание, кашлянул и указал глазами на нее, скорее всего, не для вежливых поклонов, а желая предупредить кого надо о ее присутствии.

Ну, конечно, Джейк Колтрейн оказался с нею лицом к лицу. Его пронизывающие голубые глаза словно пригвоздили ее к земле. Джесси не представляла себе, что сделает в следующую минуту: неожиданно для себя самой она подняла руку и ударила Джейка изо всех сил по щеке.

От неожиданного удара голова Джейка наклонилась, но он спокойно посмотрел на нее. На загоревшейся щеке дернулся мускул. Оживленные разговоры во дворе, запруженном народом, сразу же стихли, как будто пощечина пришлась по каждому из присутствующих. Слезы застилали глаза, ладонь саднила от сильного удара, но Джесси не отводила взгляда от Джейка.

В следующее мгновение у каждого присутствующего вдруг нашлось важное дело в другом уголке фермы. Преувеличенно громко разговаривая, чуть ли не бегом они покинули поле битвы, оставив Джейка и Джесси одних.

Джейк потер рукой щеку:

– Думаю, я это заслужил.

Джесси снова замахнулась, но он перехватил ее руку и сжал, как в тисках.

– Прекрати, Джесси! Хватит! Слышишь?

– Хватит?! – воскликнула она. – Хватит?!! Никогда не хватит – не имеешь права…

Джейк не дал ей договорить, схватил за локоть и направил в сторону ворот, ведущих на луг. Ей пришлось буквально бежать, чтобы поспеть за огромными шагами, которые отмеривали его длинные ноги. Пытаясь вырваться, Джесси споткнулась и чуть не упала. Но Джейк так крепко держал ее, что она устояла на ногах.

– Откройте ворота, – грозно приказал он нескольким мужчинам, на свое несчастье оказавшимся поблизости. Те стремглав бросились открывать и поспешили убраться подобру-поздорову.

– Никого не пропускайте. Я скоро вернусь, – угрюмо сказал он подчиненным. Торопливый ответ: «Слушаюсь, сэр», – полетел вслед молодым супругам, шагавшим по высокой луговой траве.

Джесси поняла, куда ее ведут, – к рощице, окружавшей родник на лугу. Джейк замахал свободной рукой и криком разогнал скотину, сгрудившуюся под деревьями. Когда они оказались за рощей, где их нельзя было видеть со двора, он повернул Джесси лицом к себе.

– Пусти меня, черт побери, не то выцарапаю твои глаза! – прошипела Джесси, как разъяренная дикая кошка, готовая к губительному прыжку.

Ее непреклонная гордость была удовлетворена. Джейк посмотрел с удивлением и сразу же отпустил руку.

– Джесси, я…

– Я вам не Джесси, мистер. Вы не имеете права…

– Я имею право на все, Джесси! – оборвал он, и гнев прорезал его голос, как стальной нож: – Напомню, если забыла: ты все еще моя жена.

– Твоя жена?! – возмутилась Джесси, задыхаясь от негодования. – Да как ты смеешь?!! – Не находя слов, с открытым ртом она смотрела на него. И он осмелился напомнить ей о браке, будучи уверенным наперед, что женитьба ничего для него не значит?! Неужели он считает, что она будет уважать обман, который помог ему скрыть свое подлинное имя? – Да, ты оказался чертовски хорошим мужем, ничего не скажешь!

– Проклятье, Джесси, перестань ругаться. Мне не нравится, когда ты так беснуешься. Леди так себя не ведут! – привел он шаткий аргумент с неуверенным видом, не зная, что делать с этой разъяренной кошкой.

Но Джесси было уже все равно. Она не собиралась его жалеть. Нет уж, сэр! Несомненно, его колкое замечание насчет того, как не ведут себя леди, стало последней каплей.

– А разве я вам, мистер, говорила, что я леди? Когда это вы успели сделать такой вывод, Джейк Колтрейн? Ты просто таскал меня по всей округе, в результате – чуть не убили… или еще что похуже не сделали со мной!

– Джесси, не могла бы ты сменить тон, – попросил Джейк, глядя в сторону двора. – Я бы предпочел разобраться во всем без свидетелей, если ты не возражаешь.

– Ты не смеешь являться на мой участок и требовать, чтобы я говорила потише! Хочу – ору, хочу – нет, а тебе я все выскажу, сукин ты…

Закончить свою гневную речь ей так и не удалось. Джесси очутилась в крепких объятиях Джейка, который страстно начал ее целовать. Бешено сопротивляясь, Джесси почувствовала, что целует он ее не из нежных чувств, а чтобы заставить молчать. Поэтому принялась отчаянно колотить по его спине кулаками. Лишь только поцелуй стал проникновеннее, наносимые удары ослабели и, помимо своей воли, она обвила руками его шею. Поцелуя оказалось достаточно, чтобы Джесси потеряла гордость и всю свою убежденность. И непонятно, был ли вырвавшийся у нее стон следствием страсти или полного ее бессилия.

Когда поцелуй, наконец, прекратился, она не отстранилась от Джейка. Сердце билось так сильно, что кружилась голова. Шляпа упала на землю, а он гладил ее длинные волосы и шептал:

– Джесси, Джесси…

Утонув в объятиях любимого, она слышала, как неистово колотится и его сердце. Джесси томно посмотрела на Джейка и нежно погладила красные полосы на его щеке, видимо, следы ее предыдущего прикосновения.

– Ты это заслужил, сам знаешь, – сказала она ласкающим тоном, не вполне подходящим для таких сердитых слов.

Джейк поймал ее пальцы и стал целовать каждый в отдельности.

– Это и даже большее, – признался он голосом, полным желания.

Каждый поцелуй, запечатленный на кончике ее пальца, пронизывал Джесси сладострастным волнением. Она не могла отвести глаз от его рта, а все ее чувства были подобны розовому бутону, раскрывающемуся навстречу желанию. Губы трепетали, веки в томлении опустились – она жаждала соединиться с ним.

Джесси потянулась к нему и повернула голову навстречу его губам, приникла к ним, как к роднику. Головокружительный, завораживающий танец их языков обжег Джесси, как пламя. Между ними уже не существовало преград: ссор, гнева, оскорблений, неистового прошлого. Родилась всепоглощающая страсть мужчины и женщины, которая обнажила подлинные чувства.

Неудержимо их притягивала к себе земля – они прильнули к ней вместе, неистово устремившись навстречу друг другу. Природа взяла власть над двумя молодыми неопытными людьми, направляла и объединяла их чувства.

Всплеск рук, слияние губ, неудержимое движение – все ожило. Джесси рванула на нем рубашку – дотронуться до загорелой груди, целовать, целовать, влиться в него, задышать его жизнью, стать его телом навсегда. Джейк открывал ее тело, и она помогала ему. Когда ее грудь обнажилась – первое, что всколыхнуло его, – на ленточке два обручальных кольца подвешены на шею. Джейк улыбнулся – Джесси приникла к нему… И тогда – стон вырвался из ее груди: мягкие ласковые губы захватили правый сосок, и острая игла счастья пронзила тело; руки ворошили его волосы, скользили от ушей к спине, продвигались вдоль ребер, спускались к животу.

– Пожалуйста, Джейк, пожалуйста, – прошептали ее губы, давая ему право на все.

Он поднял голову. Потемневшие от страсти голубые глаза заглянули и отразились в ней.

– Ты уверена, Джесси? – прерывисто проговорил он хрипловатым голосом.

– О Боже, да! Пожалуйста! – с мольбой подняла голову и осыпала легкими поцелуями его плечи, шею. Впервые осознала свою женскую власть: увидела его закрытые глаза и ощутила дрожь, пробегавшую по телу при каждом поцелуе.

Джейк отстранился, встал на колени, приподнял ее бедра, сбросил с нее остатки одежды – и впервые она предстала перед ним обнаженной. Ее облекал другой наряд – облако восторга, обожания, нежности и удивления. Джесси почувствовала гордость за свое женское тело, принесенное в дар ему.

Совершенно потеряв голову, Джейк освободился от одежды, ни на мгновение не отводя глаз от Джесси, лежавшей перед ним в шелковистой луговой траве. Она непроизвольно изогнулась, глядя на притягательную поросль темных волос, сбегавших с груди к центру желания. Джейк наклонился и стал целовать у нее под грудью и живот. Джесси вся потянулась к нему навстречу.

Джейк встал – и у нее перехватило дыхание. При солнечном свете он был похож на древнегреческого бога – их она видела только на книжных иллюстрациях. Но разве могли они сравниться с ним? Бронзовое развитое тело на фоне голубого неба. «Как ты прекрасен, Джейк, – подумала Джесси. – И ты любишь, ты хочешь меня».

Что это такое – никогда не могла представить себе Джесси. Как соединяются мужчина и женщина, как воплощается желание – Джесси не знала. Но голос внутри нее говорил ей, что только этот прекрасный мужчина должен войти в нее – она теперь поняла – как! Вид его крайней плоти поразил ее воображение – вот ведь как устроила природа! – все в нем создано и предназначено для нее, она чувствовала, что все в ней и в нем должно соприкоснуться до последнего дюйма, как две ровные поверхности, слиться во что-то одно, общее. И Джесси протянула к нему руки.

Очень осторожно он раздвинул коленями ее ноги и воцарился над ней. Джесси напряженно замерла. Должно быть, Джейк почувствовал это, потому что перестал целовать ее шею, поднял голову и прошептал:

– Я не причиню тебе боли, маленькая Джесси, потерпи немного – только в этот раз, больше никогда не заставлю тебя страдать. Я люблю тебя.

Первый толчок заставил ее инстинктивно согнуть колени – Джесси напряглась и вонзила ногти в его спину. Джейк затих.

– Джесси, моя милая, спокойно, девочка, любовь моя! Пусти… – медленно и плотно он проник в нее, исторгнув из ее груди первый стон, в котором соединились любовь и боль.

Одним обезумевшим рывком преодолел ее последнее сопротивление и, заглушив крик долгим поцелуем, начал осторожно двигаться. Без сомнения, это было то самое, чего она так страстно ждала и желала. И даже не само действие, а этого мужчину. Его – и никого больше!

Она слышала шепот Джейка, что-то шепотом говорила сама и даже стала двигаться навстречу ему с такой же силой и страстью. Ее ногти царапали его спину, он запустил руки в ее волосы и целовал темные спутанные пряди. Джесси чувствовала, как учащается дыхание, а желание рвется все выше и выше, как будто сильнее сжимается пружина; движения Джейка становились более быстрыми и ритмичными. Все ее тело состояло, казалось, из обнаженных нервов. Она хотела… хотела… чтобы раскрылся этот бутон, расцвел этот цветок; хотела этого содрогания, этой слабости и теплоты в глубине лона, этого пышного цветения ее женственности, которая привлекла Джейка, потребовала отдаться ему. И он не смог устоять.

С последним сильным толчком раздался его прерывистый крик, и Джесси открыла глаза, чтобы увидеть, как замер он на мгновение, краткое и бесконечное, прежде чем сникнуть. Джесси почувствовала, как расцветает цветок внутри нее, как изливается в нее его сила, питая соком туго свернутые лепестки бутона.

Она упивалась ощущением тяжести его тела, легкой испариной, покрывшей их обоих. Это было… хорошо. Хотя Джейк все еще опирался на локти, чтобы не придавить ее, она притянула его к себе и улыбнулась, почему-то зная, что улыбка ее стала совсем другой. Как же это случилось? Никогда прежде она такое не испытывала, в ней что-то изменилось. Джесси посмотрела в сияющие голубые глаза, отвела влажную прядь с его лба. Он наклонился и легонько поцеловал ее в кончик носа.

– Моя маленькая Джесси! – сказал громко, почти своим обычным голосом.

Когда он приподнялся и лег рядом, Джесси почудилось, что она вдруг осталась одна. Что же оказалось больше – ее потеря или вознаграждение? Чудный, обретенный ею дар открывал пропасть отчаяния и утраты. Обладание питало тело и разрушало душу. Как примирить в себе все это – Джесси не знала. Так вот, значит, что такое любовь… Любовь? Потрясенная этим открытием, Джесси повернулась к Джейку. Он лежал, опершись на локоть, и нежно гладил ее живот и грудь. Теперь, когда она повернулась к нему, его рука заскользила по изгибу бедра. На лице застыло чудесное выражение.

– Ты сказал мне, что любишь меня! – воскликнула она. – Ведь правда, ты сказал?

Он повернулся лицом к небу и в задумчивости слегка провел пальцами по бедру Джесси. Она села и шутя шлепнула его по руке.

– Сказал! Признавайся!

Смеясь, с теплотой во взоре, он ответил:

– Как же я могу сейчас это отрицать, когда ты сидишь передо мной со всеми своими женскими прелестями?

– Джейк Колтрейн! – сердито крикнула она и набросилась на него.

Он схватил ее в объятия и, смеясь, повалился вместе с нею на траву, обвил руками шею и крепко сжал.

– О'кей, я сказал это. А теперь скажи ты.

– Нет, – посмеивалась Джесси, – не скажу.

– Скажи! – потребовал Джейк, щекоча ее.

Извиваясь от смеха, она закричала:

– Прекрати, Джейк! Перестань! Да, да, какой же ты грубиян, я люблю тебя!

Услышав это, он отпустил ее и сел, выпрямившись. Обнаженные, они были первородно счастливы, совсем как Адам и Ева. Джейк снял с ее шеи длинную ленту с двумя кольцами, развязал узел, и кольца скатились на ладонь. Одно из колец он надел Джесси на палец, потом подал ей свое кольцо, которое, в свою очередь, Джесси надела ему.

Она едва дышала.

– Теперь мы на самом деле женаты, правда? – неуверенно спросила она.