Черил Холт Цвет страсти – алый

Глава 1

Лондон, Англия, 1813 год

– Граф примет вас… скоро.

Высокомерный дворецкий, представившийся мистером Фитчем, одернул парадный жилет. Эмили, стараясь придать своему облику некую значимость, гордо выпрямилась на стуле.

– Ждать придется долго? – спросила она.

– Не могу сказать точно. Лорд Уинчестер не склонен торопиться.

– Понятно, – Эмили беспокойно зашевелилась. Никогда в жизни она не присутствовала на собеседовании по поводу работы, тем более назначенном на ночь. Она была испугана. Почему графу пришло в голову назначить встречу на два часа ночи?

– Его сиятельство расспрашивает претендентов? – отважилась поинтересоваться девушка.

Дворецкий помедлил.

– Не думаю, что там ведутся разговоры.

Эмили нахмурилась. Принимая во внимание ответственность места гувернантки новых подопечных графа – двух недавно осиротевших девочек, – она ожидала, что ее засыплют вопросами по поводу ее прошлого и опыта работы. Не говоря уже о том, что у нее не было ни подлинных рекомендаций, ни опыта.

Девушка нервно теребила сумочку, в которой лежало сочиненное ею резюме. Вынужденная опуститься до обмана из-за прискорбно отчаянного положения, она лгала, словно писала роман, выдумывая предыдущие места гувернантки и называя вымышленных работодателей именами жителей своей любимой деревушки Хейлшем. Получился неплохой образчик документа.

Ее беспокоило, что профессионалы в городском бюро будут слишком проницательными, чтобы попасться на такую явную подделку, но джентльмен в офисе по найму, лишь мельком взглянув на бумаги, направил ее на встречу с лордом Уинчестером. Предположительно граф срочно нуждался в ком-то, и Эмили намеревалась стать этим кем-то. Она просто не могла потерпеть неудачу!

– Если лорд Уинчестер не разговаривает с претендентками, – задумчиво протянула она, – что же… тогда… он делает?

Дворецкий поперхнулся, и на лице выступили красные пятна.

– Ну, право, мисс Барнетт!

– Простите, сэр, – поспешила извиниться девушка. – Я не собиралась проявить бестактность, но я впервые в подобном положении. Я оценю любую подсказку с вашей стороны.

Дворецкий покраснел еще сильнее.

– Думаю, я не тот человек, который может подсказать вам, как вести себя.

Она вздохнула. Ее дружелюбие по отношению к этому человеку пропало даром. У него было каменное сердце, и ни капельки сочувствия к ней. Ему никогда не понять, в каком бедственном положении она находилась, как отчаянно боялась будущего и как опасалась конкуренции.

Эмили была уверена, что ее соперницами были самые образованные, чопорные и культурные женщины Англии. По сравнению с ними она была безвкусной провинциалкой.

У нее не было ни единого шанса. Что за безрассудная глупость привела ее к двери лорда Уинчестера?

– Все бесполезно, – прошептала девушка, закрыв лицо ладонями.

– Что бесполезно? – после продолжительного молчания поинтересовался дворецкий.

В своем мрачном настроении она забыла о его присутствии. Между тем дворецкий так пристально рассматривал ее, что она сочла необходимым объясниться:

– Видите ли, мама и папа умерли один за другим в течение нескольких месяцев, и здесь моя овдовевшая сестра, Мэри. Она слепая, и ее дочери Роуз только девять лет, поэтому я должна заботиться о них. Мы приехали в Лондон, чтобы я могла… могла…

Голос девушки замер. Она не собиралась рассказывать все это, но от волнения вела себя непростительно глупо. Эмили устала, тело окаменело, и она ума не могла приложить, что делать дальше. Она была не в состоянии предсказать свою дальнейшую судьбу, если ей не удастся получить это место.

Вернуться домой не представлялось возможным. Ее кузен Реджиналд оставался в Хейлшеме, удобно обосновавшись в поместье Барнетт. Как наследник ее отца, Реджиналд может получить в свое распоряжение дом, собственность и деньги, необходимые для того, чтобы управлять маленьким имением, лишь после того, как женится на Эмили.

Эмили готова была выполнить свой долг, выйдя замуж за скучного Реджиналда, как того желал отец. Но лишь до того момента, пока она случайно не узнала его истинный характер. Втайне от всех он планировал отправить Мэри в богадельню, и эта новость заставила Эмили бежать в Лондон, взяв с собой Мэри и Роуз.

И пока Реджиналд понемногу растрачивал средства в Хейлшеме, ее денежные запасы подошли к концу, и она впала в отчаяние.

– Итак, вы рассматриваете этот… этот возмутительный шаг как способ поддержать вашу семью? – В голосе дворецкого звучали упрек и осуждение.

Девушка насторожилась.

– Да.

– Ваша сестра слепа?

– С семи лет.

– А сколько ей сейчас?

– Двадцать восемь.

– А сколько вам?

– Двадцать шесть.

– Сестра знает, что вы здесь?

– Конечно.

– И ваша старшая сестра оправдывает вас… в том… что вы торгуете собой ради нескольких жалких монет? – Он ткнул в нее осуждающе пальцем. – Стыдно, мисс Барнетт. Стыдно!

– Мистер Фитч! – Девушка поднялась со стула и выпрямилась. – У вас нет права грубить мне. Хорошая, надежная работа никогда никого не убивала. Женщина в крайне стесненных обстоятельствах должна сама заботиться о себе.

– Но есть же занятия другого рода. – Он вздернул свой высокомерный нос. – Подходящие и пристойные занятия.

Он определенно был плохого мнения о своем хозяине. Она и сама слышала ужасающие истории о лорде Уинчестере, но предпочла не обращать на них внимания. Джентльмен не мог иметь такую плохую репутацию.

– Нет ничего позорного в работе ради пропитания, – решительно заявила девушка. Дворецкий ухмыльнулся:

– Как вы полагаете, есть ли у вас, невинного существа, талант удовлетворить такого негодяя, как лорд Уинчестер?

– Уверена, что он прибегает к услугам самых опытных леди в городе…

– Опытные леди! – Он подчеркнул слово «леди».

– …но я не лишена очарования и остроумия, что, полагаю, он найдет забавным. И… у меня много рекомендаций. – В подтверждение она показала сумочку, в которой были спрятаны фальшивые бумаги.

– Боже мой! Рекомендации, – пробурчал он. – Времена, должно быть, сильно изменились с тех пор, как я был мальчишкой. Вас следовало бы отстегать. И вашу сестру тоже.

– Право, мистер Фитч, как с подобным отношением лорд Уинчестер умудряется нанять кого-то? Кто останется здесь, чтобы выдерживать ваши оскорбления?

Она сама была готова бежать прочь, но из-за маячивших перед ней мрачных перспектив ноги буквально приросли к полу. Кто такой этот мистер Фитч, чтобы критиковать ее только потому, что она оказалась в таких стесненных обстоятельствах? Она делает все от нее зависящее, чтобы справиться с этим.

Ее отпор, казалось, подействовал даже на этого толстокожего дворецкого.

– Я понимаю ваше ужасное положение, – заявил Фитч, – но мне хочется убедиться, что вы понимаете последствия вашего шага.

– Это всего лишь работа, мистер Фитч. Я переживу.

– Если вы настроены так решительно, то по крайней мере могли бы выбрать более подходящий костюм для такого случая. – Он оглядел ее деловое серое платье с высоким воротником, длинными рукавами и белыми манжетами. – Граф велел, чтобы все были одеты в красное.

– Почему?

– Это его любимый цвет. – Красное платье на гувернантке?

– Разве я похожа на женщину, у которой в гардеробе есть красное платье?

– Разумеется, нет. Именно поэтому я не могу понять, почему вы решились пойти на это. – Он отвернулся. – Я позову вас, когда придет ваша очередь.

Он удалился, и Эмили осталась одна со своими переживаниями. Подали пунш и румяные булочки, что показалось ей трогательным, хотя и странным. Она подошла к столику и смутилась от того, что в животе у нее заурчало. Она жадно проглотила булочку; затем, оглянувшись по сторонам и убедившись, что никто не наблюдает за ней, положила несколько булочек в сумочку. В их жалкой арендованной комнатенке еда была очень скромной, и Мэри с Роуз будут рады угощению. Булочка была с жестковатой корочкой, и Эмили налила себе половник пунша, чтобы легче проглотить ее. Жидкость пузырилась и имела привкус фруктов, она приятно щекотала горло и согревала, так что у Эмили раскраснелись щеки. Она выпила еще один бокал, затем третий, проглотив его так быстро, что сладкий напиток опьянил ее.

На стене висело зеркало, и девушка пристально вгляделась в свое отражение. Она была вынуждена жить в нужде и даже опустилась до того, что украла булочки у богатого человека, чтобы утолить голод. Как она могла при этом выглядеть такой спокойной?

Ее золотисто-каштановые волосы были уложены в аккуратный пучок, вьющиеся пряди тщательно, заколоты дюжиной заколок и гребешков. Изумрудные глаза были выразительны, бесхитростны, ясно подтверждая ее невинность, в чем ее и упрекал мистер Фитч. Она выросла в английской деревушке, была дочерью джентльмена и домоседкой, которая погубила бы свою жизнь, ухаживая за престарелыми родителями и сестрой-инвалидом.

И сейчас она чувствовала себя как рыба, вынутая из воды. Как убедить лорда Уинчестера, что она – опытная гувернантка?

Ее нервы не выдержали напряжения, и она проглотила еще несколько бокалов пунша. Пенистая розовая жидкость оказала на нее благотворное действие. Девушка опустилась на стул, конечности стали как плети, она так расслабилась, что едва удерживалась на стуле. Если она утратит бдительность, то может соскользнуть на ковер.

Что содержалось в этом пунше? Ей и в голову не пришло поинтересоваться. Если бы не ее наивность, она заподозрила бы лорда Уинчестера в том, что тот подлил туда алкоголя.

Она громко икнула, а холл наполнился шумом. Интервью предыдущей претендентки закончилось, и она уходила. Увидев ее, Эмили была шокирована.

Женщина, без сомнения, была проституткой! На ней было ярко-красное платье с таким низким вырезом, что он едва скрывал то, что следовало скрывать. Она обладала пышным бюстом, и грудь пыталась вырваться за пределы корсета. Брови были выщипаны, на губах лежала красная помада, щеки были нарумянены. Голову украшала искусно сделанная шляпка с пером сзади.

И это ее соперница? Да кто же пустит в свой дом такую откровенную проститутку? Уверенность Эмили взмыла к небесам. В течение часа она наверняка получит это место; затем она быстро вернется к Мэри с прекрасными новостями.

Дама остановилась и откровенно оценила скромное платье Эмили.

– Господи, милочка, – усмехнулась женщина, – кем ты притворяешься? Скромной гувернанткой?

– Я не притворяюсь, – заявила Эмили. – Я… я… – В голове царил туман, язык заплетался.

– На твоем месте я не рассчитывала бы занять это место, – бесцеремонно продолжила женщина. – Во всяком случае, после того, как я развлекла его.

Эмили запаниковала. Что знала эта женщина, чего не знает она, Эмили? Какие скрытые достоинства требовались от гувернантки?

– И как вы его развлекали?

– Я вовсе не собираюсь разглашать мои трюки! – Женщина оценивающе оглядела Эмили как еще одну претендентку и фыркнула:

– Ты слишком худа, чтобы представлять для меня угрозу.

Она с самодовольным видом направилась к выходу, а мистер Фитч объявил:

– Сейчас граф примет вас, мисс Барнетт.

– Потрясающе, – ответила девушка, но слишком быстро поднялась со стула. Пол покачнулся, и она ухватилась за софу, чтобы удержаться на ногах. Она снова икнула.

Фитч пристально взглянул на претендентку и нахмурился:

– Вы нализались, мисс.

– Ничего подобного, – храбро заявила Эмили. Дворецкий взглянул на изрядно опустевшую чашу с пуншем.

– Мисс Барнетт, сколько пунша вы выпили?

– Почему вы спрашиваете?

– О Господи! Там же ром! Его доставили на корабле с плантаций графа на Ямайке.

Он взял ее за руку и повел по холлу. Эмили изо всех сил старалась держаться прямо. Она едва ориентировалась, ей казалось, что она идет через строй. Наконец Фитч привел ее в освещенную свечами комнату. Хотя стояла середина июня, а за окном царила ночь, в камине горел огонь, и ей показалось, что она оказалась на тропическом острове, где ее охватил порыв влажного воздуха. Она скосила глаза в тень, ошарашенная тем, что комната выглядела как подлинная обитель порока, украшенная цветами в горшках и бархатными кушетками. Повсюду были разбросаны большие подушки, словно предлагая ей шлепнуться в любом месте и чувствовать себя удобно и спокойно. О таких уголках читают в романах. Было это убежище графа-затворника или гарем шейха в Аравии? Если бы сейчас мимо проплыла вереница наложниц с закрытыми вуалью лицами, она бы нисколько не удивилась.

Из глубины раздался мужской голос, глубокий, звучный баритон, который защекотал ее нервы и проник до мозга костей, но она не могла определить, откуда он донесся.

– Кто это у нас здесь, мистер Фитч?

– Мисс Эмили Барнетт, сэр.

– Эмили… – Он произнес ее имя, словно это был мед, который он пробовал на вкус.

– Она недавно приехала в Лондон из провинции. Искать работу.

– Из провинции? – задумчиво произнес мужчина. – О, обожаю разнообразие.

– Она сообщила, что у нее есть рекомендации, но чувствую себя обязанным упомянуть, что она несколько иного толка.

– Но она сумела ухватиться за самое лакомое местечко в городе. Она не может быть столь уж невинной.

– Она пьяна, сэр. Она не поняла, что в пунше был ром.

Эмили никогда не пила крепких напитков и, по правде говоря, начала подозревать, что она действительно несколько подшофе. Не было другого объяснения ее тошноте и головокружению, что мешало ей понять, в какой сумасшедший дом она попала.

Кто нарочно напоит потенциальную гувернантку? Было ли это испытанием? Если так, то она определенно провалилась.

– Замолчите, мистер Фитч, – огрызнулась она, – иначе я проболтаюсь о том, как вы не любите лорда Уинчестера. И я вовсе не пьяна.

Любопытный мужчина хохотнул:

– Слышишь, Фитч? Она собирается рассказать графу, как сильно ты его презираешь.

Не сказав ничего в ответ, Фитч незаметно вышел из комнаты. Эмили осталась наедине с графом, ее сердце бешено билось, но она не собиралась оставлять своих позиций.

– Подойдите ко мне, – приказал мужчина.

Она прошла в глубь комнаты, проскользнув под газовую занавеску, и по другую сторону оказалась лицом к лицу с самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела. Он расположился в огромном кресле, напоминающем трон. Его волосы были черными и длиннее, чем было модно, а глаза отличались глубокой, чарующей синевой. Он был высок – по меньшей мере, шести футов, гибок и хорошо сложен, словно занимался фехтованием или боксом, чтобы поддерживать спортивную форму.

Он был одет в домашнее платье – широкие рубашку и брюки, – которые она сочла бы уместными на султане или пирате. Рубашка была свободной и расстегнутой, частично обнажая грудь. Никогда раньше Эмили не видела открытую мужскую грудь, и, как ни странно, ее покрывали темные вьющиеся волосы. Это вызвало интерес, и она не могла отвести взгляд.

Он был небрит и казался опасным бандитом, способным на самые гнусные поступки. По телу Эмили пробежала дрожь. Ей снится сон? Она уснула в прихожей?

Девушка потихоньку ущипнула себя за запястье и почувствовала боль.

Она приближалась, пока не оказалась прямо перед ним, и хотя в глубине души Эмили понимала, что перед ней – хозяин, она тем не менее спросила:

– Кто вы?

– Я – Майкл Фарроу, лорд Уинчестер. – Она отшатнулась.

– Я вовсе не имела в виду то, что сказала по поводу мистера Фитча. Он считает вас отличным хозя…

Лорд Уинчестер прервал ее взмахом руки.

– Он не выносит меня. И у него есть на это веские причины.

Граф изучал ее, медленно окидывая взглядом ее грудь, живот, бедра, после чего нахмурился:

– На вас отвратительное платье.

– Извините. – Из всего ее небольшого гардероба это, несомненно, было самым простым и строгим. – Я подумала, что оно – самое подходящее для роли, которую я собираюсь играть.

– И что же это за роль? Невинной гувернантки?

– Да…

– Полагаю, фантазии могут быть забавными, – он пожал плечами, – хотя я не склонен играть в игры. Не могу понять, как вы возбудите меня вашим видом серой мыши. Вам что-нибудь известно о мужских склонностях?

– Конечно, – смело соврала девушка. Ее воспитание отличалось консервативностью, ее контакты с мужчинами ограничивались отношениями с отцом и Реджиналдом.

– Я порекомендовал заинтересовавшимся кандидаткам одеться в красное.

– У меня нет никакой красной одежды.

– Мисс Барнетт, у вас есть опыт в подобного рода делах?

– Даже очень богатый.

– Правда?

– Я настоящий эксперт.

– Вы, конечно, шутите. – Он скептически поднял бровь.

– До вас я занимала много мест.

– И ваши прежние хозяева были удовлетворены вашим исполнением роли?

– Да, каждый из них.

– И эти рекомендации, которыми вы так гордитесь, – он сдавленно фыркнул, – я знаком с кем-нибудь из ваших прежних работодателей?

– Уверена, что нет.

– Отлично. Ненавижу делить мои интимные связи с друзьями.

Он поднялся со стула и сократил расстояние между ними. Он стоял так близко, что его ступни оказались под подолом платья, а ноги переплелись с ее ногами. Граф возвышался над ней, и Эмили пристально вглядывалась в него, чувствуя головокружение от нелепости их позы. Она пыталась размышлять о его намерениях, но была далека от того, чтобы догадаться. Эмили никогда не встречалась с людьми, подобными ему.

В агентстве по найму она слышала туманные замечания по поводу его странностей и необычных привычек, таких, как интервью посреди ночи. Но эти неясные предостережения не подготовили ее к реальному положению дел.

Эмили предположила, что имелись в виду нормальные странности – например, что он позволял собакам бегать по всему дому или что курил сигары за обедом.

У нее никогда не было поклонника, и она не подозревала, что, стоя вот так, рядом со зрелым мужчиной, можно испытывать такое возбуждение. От этого можно было сойти с ума; голова закружилась, пульс участился. Оказывается, это так волнующе оказаться наедине с ним и в такой необычной обстановке. Она ощущала жар, исходящий от его кожи, чувствовала запах его мыла. Но был еще один запах, земной и соблазнительный, и она заподозрила, что этот запах присущ лишь ему. Она испытала странное желание протянуть руку и положить ладонь ему на грудь, и это желание было таким причудливым и так не соответствовало ее характеру, что она почувствовала себя шокированной этим порывом. Очевидно, ее самоконтроль ослабел, и она должна продолжать интервью с большей осторожностью.

– Вы не кажетесь человеком, который занимался бы этим с удовольствием.

– Нет, я именно тот человек, что вам нужен, – настаивала девушка.

– Вы должны быть доступны в любое время. И никаких отговорок, когда я потребую ваших услуг.

– Я не боюсь тяжелой работы.

– Вы должны будете делать все, о чем я вас попрошу.

– Само собой разумеется.

– У меня очень специфические вкусы, – заявил граф.

– Я буду рада удовлетворить их.

– Что вы потребуете в качестве вознаграждения?

– Немного. Ровно столько, чтобы оплатить мои счета.

– Что? – Он был беспредельно удивлен. – Никаких хорошеньких безделушек? Никаких платьев из Парижа? И дома на Мейфэре? И вы не требуете собственную ложу в театре?

Для гувернантки? Что за странные вопросы! Другие претендентки, должно быть, отличались невероятной жадностью. Он богат, поэтому они, возможно, предвкушали, что могут использовать его в своих интересах, или, может быть, в Лондоне были иные стандарты.

– Это было бы нелепо. У меня очень скромные потребности.

– А-а… бережливая и щедрая душа. Как это свежо и необычно.

– А что вы можете сказать о девочках? – Ее интересовали две осиротевшие сестры, о которых она должна будет заботиться. Одной было шестнадцать, другой – девять.

Он словно бы не понял, о чем идет речь, и явно смутился:

– Какие девочки?

– Ваши новые подопечные.

– Мои подопечные? А почему они вас интересуют?

– Вы позволите мне встретиться с ними, чтобы вы решили, совместимы ли мы?

Явно заинтригованный, он еще раз оценивающе оглядел ее; затем энергично тряхнул головой.

– Нет необходимости представлять вас друг другу. – Она была сломлена. Очевидно, она не получит это место. Чем она разочаровала графа? Внешним видом? Одеждой? Манерами? Тем… тем, что опьянела от пунша?

Эмили была так расстроена, что боялась расплакаться. Неужели она не способна получить простое место гувернантки? Если ей это не удастся, что случится с Мэри и Роуз?

Он склонился над ней, тогда она отступила на шаг, отчего потеряла равновесие. У нее дрожали колени, ее подташнивало, и девушка покачнулась. Она так устала, что прекрасно было бы немного отдохнуть.

Уинчестер удержал ее за талию.

– С вами все в порядке?

– Мне немного не по себе.

– Это точно.

– Мне нужно идти.

Однако эта перспектива огорчила ее. Уйдя сейчас, она больше никогда не увидит его. Несколько коротких минут, проведенных с ним, были самыми возбуждающими и радостными, которые она когда-либо испытывала в жизни.

– Не думаю, что вам следует уходить, – сказал граф, доставив ей тем самым временное облегчение. – Во всяком случае, сейчас.

Он ласкал ее руку выше локтя. Его действия мешали ей сосредоточиться.

– Но… но… мне кажется, что я не та, кого вы ищете.

– Не согласен. Вы можете оказаться именно той, которая нужна мне.

У Эмили подогнулись колени, и граф немедленно заметил это, обняв ее так, чтобы она не упала на ковер.

Он прижал ее к груди, и девушка испытала удививший ее неожиданный импульс поцеловать его. Она никогда никого не целовала раньше, никогда не задумывалась об этом, но неожиданно ей захотелось попробовать это. Он смотрел на нее так, словно и ему пришла в голову та же мысль.

Определенно он не мог быть подлецом, развлекающимся со слугами. А может быть, мог? Комната была так порочно украшена, а атмосфера так наполнена жаждой наслаждений, что все это наводило на мысль о хитроумном замысле.

Имел ли он привычку завлекать ничего не подозревающих женщин в свою паутину, используя наем на службу как наживку?

Она посмеялась над собой. Нет, он не может быть столь порочным.

Эмили испытующе взглянула на графа, но не заметила ничего подозрительного. Она всегда считала себя знатоком человеческих характеров и склонилась к тому, что у него было благородное сердце – невзирая на образ, который он являл миру, но почему она так уверена в его непогрешимости, было загадкой для нее самой, и она была слишком одурманена пуншем, чтобы решить ее.

– Ненавижу навязываться, – сообщила она ему, – но можно мне прилечь на минутку? Я ужасно устала.

– Отличная идея. Как насчет того, чтобы я присоединился к вам? – Он усмехнулся, на щеке возникла ямочка, в синих-пресиних глазах блеснуло озорство.

– Боже, нет. Я отдышусь и пойду домой. Обещаю.

– Вам не надо спешить, – заявил Уинчестер. – Отдыхайте.

Он повел ее за другую занавеску и уложил на роскошную софу. Затем подложил подушку ей под голову, словно она была принцессой, накрыл пледом и присел рядом.

– Вы такая хорошенькая, – заявил граф, обводя пальцем ее губы.

Никогда еще мужчина не ласкал ее, и хотя с его стороны было нехорошо говорить так, она испытала душевный подъем. Поистине она была тщеславным созданием!

– Вы негодяй, – пожурила она его.

– Мне говорили об этом. И не раз.

– Но все равно вы мне нравитесь. Мне даже кажется, что я влюбилась в вас.

Он засмеялся:

– Правда?

– Да. – Почему ее признание так развеселило его? Она, что, сказала что-то забавное? Все так смешалось у нее в голове.

– Но как вы могли так скоро установить это?

– Я очень быстро оцениваю людей.

– Понятно. – Он поправил укрывавший ее плед. – Поспите, моя славная мисс Барнетт, потом мы проводим вас домой.

– А как насчет места? Я получу его?

– Оно не подойдет вам.

– Пожалуйста… я…

– Тихо. Мы поговорим об этом позже.

Он провел ладонью по ее глазам, и когда Эмили уплывала во сне, ей показалось, что он поцеловал ее – прямо в губы, – хотя это наверняка был только сон.