"Точка росы" - читать интересную книгу автора (Черкасов Дмитрий)Глава 1 «ШАНХАЙСКИЙ СЮРПРИЗ»I— А знаете, где стоит самый высокий в мире памятник шпиону? — позевывая, спросил свой сменный наряд капитан Зимородок. — В Москве, на улице Зорге, — ответил разведчик Лехельт, подставляя зябнущие в тридцатиградусный мороз пальцы под теплую струю воздуха из обогревателя постовой машины. Андрей Лехельт, старший лейтенант оперативно-поисковой службы питерского УФСБ, за время учебы на курсах в Москве хорошо запомнил этот скромный памятник. Слушателям, вместе с офицерами аналитического центра ГРУ ГШ, расположенного неподалеку, вменялось в обязанность раз в неделю очищать фигуру Зорге от голубиного помета, снега и дурацких надписей московских школьников, гадящих без разбору и везде не хуже голубей. — Не угадал, — сказал Зимородок. — Кобра, что у вас там пищит? По связи с соседней постовой машиной, стоящей поодаль, на противоположной стороне улицы, был слышен противный скрип и хихикание. — Стажер Ролик протирает лобовое стекло! — раздался из динамиков бодрый голос Киры Алексеевны. — Чтобы лучше наблюдать за объектом, а также потому, что проиграл Пушку в карты! — У вас там весело, я смотрю... Старый ушел — некому дисциплинку поддерживать? — Мы послушные! — хихикая громче, пропищала по связи Людочка с оперативным позывным “Пушок”. — А что у вас там рычит? — Это Морзик храпит на заднем сиденье... забодал уже! — ответил Зимородок, тоже протирая запотевшее стекло изнутри, на всякий случай. — А-а... лучше бы музычку включили... Голос Пушка увял в динамике. В отношениях с разведчиком Вовкой Черемисовым (Морзиком) Людочка продолжала непоколебимо придерживаться первобытно-троцкистского принципа “ни мира, ни войны”. Игнорировала, в общем. Они даже садились теперь всегда в разные машины, и в паре Костя Зимородок старался их больше не посылать. Группа “наружки” вела наблюдение по шпионажу, или, на арго разведчиков, по “ше-пе”. Объект Ира Арджания lt; Первый этаж “Шанхая” был каменным, второй — бревенчатым, напоминающим русские купеческие лабазы города Харбина начала прошлого века. Бревенчатый этаж был меблирован тяжеловесными топорными столами и скамьями — как раз по габаритам тогдашних купцов. Сидя за одним из таких столов, бодрый худосочный Ромбик, оправившийся от тяжелого бронхита, уминал шашлык. Изя, за неимением кошерной свинины, налегал на форель. Бледный, изможденный и пугающийся каждого шороха Кубик-Дадашев ел почему-то паровую котлетку и страдальчески морщился, будто у него ныли все зубы сразу. Все уже было оговорено. Ждали. По соседству чревоугодствовал, двигая тяжелой челюстью и поглощая третью порцию дымящихся пельменей, невысокий человек могучего телосложения, с маленькими, почти женскими ручками, которыми он, однако, мог легко свернуть в штопор ложку из нержавейки. Удовлетворенно замычав и всей утробой, откинувшись на жалобно скрипнувшем огромном стуле, человек похлопал себя по солидному животу, обтянутому серьм свитером, достал пачку сигарет, причмокнул и сказал в нее вполголоса, не шевельнув ни единой мышцей каменного лица: — Изя передал деньги. Немалые. Чего-то ждут. — Принял, — ответил оперуполномоченному Мише Тыбиню из машины Зимородок и, переключившись на канал связи с Коброй, спросил: — Слышали, что Старый сказал? Бросайте карты, будьте внимательней. А то на мороз из машины выгоню! Поставлю милостыню у входа в “Шанхай” просить! — Подайте Христа ра-ади-ии!.. — загнусавил смешливый Ролик. Кира перебила его. — Кляксочка, ну где? — Что — где? — Ну памятник же! Шпиону! — А-а! — протянул Зимородок, оперативный позывной которого был “Клякса”. — Самый высокий памятник шпиону стоит в городе Абакане. Он высотой под сто метров. Отовсюду видать. Лехельт недоверчиво покосился на своего командира, потирая щепотью пальцев плоский длинный утиный нос. — Точно, Дональд. Это труба химического завода. В семидесятые годы в Абакане собирались строить завод по производству химического оружия, но успели поставить только трубу. Полковник Генштаба Пеньковский продал американцам планы размещения системы противоракетной обороны под Москвой, а заодно и план строительства стратегического завода в Абакане. Завод не стали строить, а труба осталась. Я ее сам видел. Применить ее никуда не смогли, а разрушать — дорого и опасно. Так ее и называют — памятник шпиону Пеньковскому. — Надо же — увековечился! Выше Александрийского столба! А что с ним стало? — Расстреляли, — сурово ответил Клякса. — Хорошие были времена! — вздохнула по связи Кира. — Поторопился он. Сейчас бы ходил в борцах за чистоту экологии и свободу информации. Как Калугин. — Кто такой? Почему не знаю? — раздался с заднего сиденья Кляксиной машины сонный голос Вовки Черемисова. — С пробужденьицем вас! Кира, у нас радость! Вовочка проснулся! Спрашивает, сколько шпионов мы поймали и когда кормить будут! — Не надо, я давно не сплю... — пробурчал Морзик, не вставая, чем вызвал новую волну насмешек. — Я обдумываю оперативную обстановку. Я все слышал. В Абакане стоит противоракетная труба! Чего вы ржете?.. Ему некому было ответить. Все хохотали, даже суровый Клякса. Не смеялась только Людочка-Пушок. Из принципа. — Калугин продал американцам планы подслушивающих устройств в их посольстве, — обернувшись и свесившись через спинку сиденья, авторитетно пояснил громадному, как морж, Морзику маленький светловолосый Лехельт. — Эх, молодежь! — усмехнулся Зимородок. — Да вы не знаете истории родной конторы! Позор на мои седины! Планы прослушки посольства продал янкам не Калугин, а Бакатин! Америкосы пять лет искали “жучки”, все стены исползали, — глухо, как в ночном дозоре на границе! А идея была гениально проста: при постройке стен в них между блоками засыпали уголь, так что получился один огромный микрофон во всю стену! Подключайся — и снимай себе все! Безо всяких закладок! — Расстреляли? — лениво спросил Морзик, почесываясь, нехотя принимая вертикальное положение и потирая сползшей спортивной шапочкой красное широкое лицо. — Кого? Бакатина? — Зимородок задвигал железными желваками, нахмурился. — Нет. — Почему? — изумилась по связи Пушок. — Потому что в это время он был директором ФСБ России. Молодежь в машинах онемела от удивления. — Не понял... — недоуменно протянул Морзик. — Я тогда в госпитале в Душанбе лежал, — хмуро отозвался Клякса. — Мы там все тоже... слегка не поняли. Видите, вы уже их и не знаете. Время идет... — Надо почаще напоминать их фамилии, — проговорила Кира. — Страна должна знать своих героев! — Мы-то знаем... Пусть салажата не забывают... чтоб по наследству передать. Что у вас с бензином? — Полбака есть еще, — бодро доложил Ролик, на время отсутствия Старого сидевший за рулем. — На сегодня хватит. — Это как карга ляжет. Кого они ждут? Если будет кто-то третий — как всех троих протянуть? Посерьезнее давайте. И к Волану надо еще заехать. — Как он там? — В порядке. Сердце заштопали. Скоро обещают выписать. — К нам вернется? — Нет. Завалишин обещал взять оперативным. Будет на “кукушке” дежурить... если медкомиссия разрешит. — А куда ему еще идти... — после некоторого молчания произнес Дональд. — То-то и оно, Андрюха, — кивнул Зимородок. — То-то и оно, что некуда. На нашу пенсию двух девчонок не поднять. А Дима из студентов, у него выслуги всего-ничего... Повисла тяжелая пауза. Разведчики “наружки” вспоминали трагические события, разыгравшиеся не так давно неподалеку, на рынке, за низкими стенами и куполами Павловского собора. Зимородок потирал шею. Дональд насупился. Он не любил этих воспоминаний. Сам себе маленький разведчик не простил того мгновения, едва не стоившего их товарищу жизни. Вот и сидели они теперь в машине втроем: место Димы Арцеулова пустовало... За холодными отпотевающими стеклами текла неспешная провинциальная русская жизнь. Закрывая носы и уши от мороза, ходили по тротуарам россияне. Поджимая хвост, перебирая лапами, жалась на парящем пятачке канализационного люка большая тощая дворняга. У лотка с задубевшими пирожками безнадежно мерзла хлопнувшая стакан продавщица в тулупе и валенках. Мерзла в машинах русская разведка. Заиндевевшие, пускающие клубы горячего воздуха из выхлопных труб, горбатые от холода постовые колеса “наружки” стояли метрах в пятидесяти друг от друга по обе стороны пустынной Соборной. Одна машина была белая, другая голубая. Для полного триколора не хватало красной — и вскоре она появилась. Из пронзительно ясной морозной перспективы улицы появился освещенный заходящим солнцем тяжелый алый “сааб”. — Ехали медведи на велосипеде... — прищурившись, пропел Клякса. — Старый, гости! Солидный мужик. — Принял! — Дональд, аппарат! Андрюха уже держал наготове видеокамеру. Через расчищенный участок стекла он стал снимать алую машину, едва та приблизилась. — Новенький... Посольского флажка не видно? — Номера наши. — Ему хорошо знакомо это место, — послышался в динамике Кирин голос. — Почему? — Едет из-под знака. Из боковой улицы. Сюда проезд запрещен, пешеходная зона. Везде висят “кирпичи”, только в одном месте лазейка. — Молодец, Кира, — похвалил Зимородок. — Ну, смотрите в оба! Морзик, прекрати зевать! — Да я ничего... оно само зевается! — Черемисов поспешно прикрыл судорожно разрываемый зевотой рот огромной ладонью боксера с опухшими костяшками. Дональд, не отрываясь от камеры, вдруг тоже зевнул и покосился на сердитого Зимородка. — Да вы что — издеваетесь?! — Простите, Константин Сергеевич! Это заразительно... Зимородок только собрался было громыхнуть суровой тирадой, как вдруг сам зевнул, звонко, с писком... С усилием сжал челюсти, ругнулся, махнул жилистой сухой рукой. Они ждали здесь уже три часа — не мудрено и заснуть. Едва лишь дверь “сааба” отворилась и водитель неторопливо вышел на скрипучий снежок, как Морзик и Пушок одновременно закричали: “Я его знаю!” — Я его знаю! — продолжала звонко трещать по связи машины Людочка, в то время как Вовка лишь пренебрежительно махнул рукой. — Это Винтик! Миша с ним в бильярд играл! Кучу долларов выиграл? Они его хорошо запомнили! Он Мишу узнает обязательно! В своей машине Кира укоризненно взглянула на раскрасневшуюся Людочку и покачала головой. — Я тянул его от казино до Московского вокзала, — вполголоса добавил на ухо шефу Морзик. — Это инженер с местного авиаремонтного завода... — Помню! — отрывисто произнес Клякса. — Григорий Пивненко — из дела по “закоси-бэтэ” lt; — Не помню... — робко прозвучал в динамике голос Пушка, с ужасом осознавшей свою промашку. — Я не видела... Может, он и не выигрывал вовсе... так, посмотреть взял... Морзик злорадно захихикал, толкая в плечо Лехельта. — Ну да... никогда баксов не видел... Где он там топчется? Не иначе как сдачу ждет, старый жмот! Сколько Ролик еще продержится? О чем он заливает Винтику, как думаете? Клякса включил стеклоочистители. Разведчики внимательно наблюдали, как худой стажер, подпрыгивая на морозе и размахивая руками, похлопывает себя по плечам, разговаривая с лоснящимся самодовольным хозяином “сааба”. Они обошли вокруг новенькой машины, открыли капот, дверцу и даже заглянули в салон. — Машину нахваливает... — сказал Клякса. — У Ролика ботинки осенние, мерзнет... Кира, почему у тебя стажер одет не по погоде? Всех же предупреждал, что мороз обещали... — Не знаю, Костя, — отозвалась Кира. — Денег, наверное, нет. — По девкам надо меньше бегать, экипировку покупать. Одежда для разведчика — первое дело. — Он сирота. Мать умерла в прошлом году. Они в Питер из Азербайджана бежали... Минуту стояла тишина. — А Винтик-то прибарахлился, — сквозь зубы процедила Кира. — “Аляска” фирменная, сапожки на меху... машина... Харю даже успел отъесть! — Это ненадолго, — ласково пообещал Клякса. — На него уже целый том дела. Мне Нестерович lt; — Недолго мучилась старушка в бандита опытных руках! — злорадно подтвердил Морзик с заднего сиденья. — Тот мухомор, которого я в Коломне вычислил, сдал всех троих с потрохами! А мне бы хоть премию дали... или хотя бы орден! — Я тебе медаль своей пограничной собаки подарю, хочешь? — ухмыльнулся Зимородок, но про себя отметил, что Черемисов прав. — Она меня покусает при встрече! — Не покусает... Юкон сдох давно. Мы с ним на Севере служили долго, а как переехали, так он и сдох. Не вынес перемены климата. — А куда переехали? — В субтропики. В Приамурье. Широка страна моя родная. Где же Миша, почему не выходит?! Старый, ты где?! — Я в сортире давно! — прохрипел в динамик Миша Тыбинь. — Где ваш Винтик? Пусть идет скорей, сколько мне туг сидеть?! Я у него за спиной пройду... — Посиди, разгрузись. Тебе полезно после такого количества съеденного. Кира, дай знак стажеру, пусть кончает балаган. А то они уже вон телефончиками обмениваются! Надо же, какой коммуникабельный! — Это он может! — с гордостью за воспитанника ответила Кира. Она вышла из машины, приблизилась к витрине булочной и, улучив момент, незаметно сделала знак рукой — махнула посиневшему веселому Ролику. Тот почтительно попрощался с новым знакомцем и засеменил прочь по скользкому тротуару, кутаясь в дешевый китайский пуховик. Тощая вислоухая дворняга сошла с теплого люка и, в надежде на подачку, зашагала голенастыми лапами вслед стажеру, просительно тычась ему в ногу черным влажным носом. — Дайте пацану горячего чаю! — сказал Зимородок. — А у нас кончился! — Ну идите кто-нибудь сюда, я поделюсь! Что бы вы без меня делали? — Пропали бы, Кляксочка! — Вон Старый идет, он прихватит... Миша, захвати термос для Ролика! Ну что там? Тыбинь, одетый добротно и солидно, заглянул в приоткрытую дверцу, взял большой термос и пожал квадратными плечами. Узкие жесткие губы его под отросшей щетинкой усиков еще лоснились от жирной еды. — Ты там рюмочку случайно не пропустил под шумок? — подозрительно принюхиваясь, спросил Клякса. — Не успел. А надо было? — Тебе еще за рулем сидеть! — Молодые пусть практикуются... Там, похоже, Изя желает познакомиться с Винтиком. Кубик и Ромбик сидят для доверия, чтобы свести их. За это, наверное, и деньги получили. — Что еще? — Кубик — как пуганая ворона, которая куста боится. Пялился на меня полчаса, пока не успокоился. Выглядит он хреново. Худой, синюшный какой-то... Нос распух... — Братка Стоматолога lt; — А с зубами у него что? — Его костями кормили, пока Ромбик выкуп не привез. А Ромбик еще тот гусь, не спешил... Теперь деду новый дом строят, по канадской технологии. С теплым сортиром и ванной. Добился браток своего! — Ребята! — заскулил рядом с Кляксой Лехельт, ежась от пронизывающего морозного воздуха. — Закройте двери и болтайте по связи! Машину демаскируете... и вообще! Не май месяц! Старшие сурово уставились на него. Яйца курицу не учат... — Ладно, иди, — сказал Тыбиню Зимородок, выдержав дисциплинарную паузу. — Вы потянете Изю, потому что Ролик засветил твою машину. Мы берем Винтика, он нас не видел. И скажи там своим, чтобы собаку не прикармливали! Нам еще здесь работать, а пес в любом типаже узнает! |
||
|