"Тысяча имен для странника" - читать интересную книгу автора (Чернеда Джулия)

ГЛАВА 14

Какая-нибудь мелочь может подчас изменять все восприятие действительности, решила я. В моем случае роль такой мелочи играло розовое пятно на щеке в том месте, где еще недавно висела бирка налога на воздух.

У моей спутницы, Гистрис Сан, бирка была голубая, как у меня. Но не в точности такая же. Да, моя печать была получена при несколько, скажем так, необычных обстоятельствах. Но она хотя бы была подлинной. Бирка же этой женщины оказалась самой что ни на есть липой.

И она бы сработала, а я бы чуть дольше пребывала в блаженном неведении, если бы не очередь в пункт выдачи бирок, задержавшая нас по пути на корабль Гистрис.

На этом уровне бирки ставили три оператора. Когда мы подошли, ближайший к нам улаживал какое-то недоразумение, а недовольный хвост ожидающих своей очереди удлинялся с каждой, минутой. Следующий оператор махнул рукой, приглашая часть из них к своей стойке, и Гистрис двинулась вслед за ними и потянула за собой меня. Мы встали пятыми от начала.

Я беспокойно оглянулась через плечо, потихоньку, чтобы никто не заметил. Соглядатаи притащились следом за мной и сюда, но я очень надеялась, что в конце концов по ту сторону пропускного пункта мне удастсяот них оторваться. Оба преспокойно пристроились в конец очереди, хотя и оказались недостаточно проворными, чтобы опередить троицу денебиан, которые беззлобно врезались в меня и радостно принесли свои извинения. Явно возвращались с побывки.

Соседний оператор неожиданно быстро разделался со своей очередью и махнул нам рукой. Я похлопала Гистрис по плечу, чтобы привлечь ее внимание, и направилась было к соседней стойке.

Однако железные пальцы сомкнулись на моей руке чуть повыше локтя и больно дернули назад. Изумленная, я перевела взгляд с руки свей спутницы на ее лицо. Глаза у Гистрис были ледяные и непреклонные.

— Мы будем стоять в этой очереди, малыш, — твердо сказала она. И пальцы не разжала.

Денебиане глупо захихикали и на нетвердых ногах двинулись к свободному месту перед стойкой. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что мои преследователи вплотную придвинулись к нам и встали за моей спиной.

— Кто тебя послал? — бросила я на нее уничтожающий взгляд.

— Только не вздумай поднимать шум, и все будет в порядке, малышка. Поняла?

Сквозь ткань комбинезона в спину мне ткнулось что-то острое. Ощущение было не из приятных, но кожу острие не проткнуло.

— Поняла, — прошептала я. Лезвие убрали, но деваться мне все равно было некуда.

Наконец наша очередь подошла и мы предстали перед востроглазым человеком — из тех, кто способен заметить выбившуюся со своего места волосинку. Я подалась вперед, чтобы он мог снять с меня бирку, а в голове у меня уже начал сформировываться отчаянный план: крикнуть, что меня похищают, или устроить какую-нибудь выходку, чтобы привлечь внимание многочисленных сотрудников службы безопасности, курсировавших вокруг пункта выдачи бирок.

Вместо того чтобы отлепить бирку от кожи, чиновник коснулся ее какой-то палочкой. Бирка шлепнулась прямо в его подставленную руку, и он положил ее на стойку перед аппаратом для считывания. Крошечная голубая нашлепка вползла в утробу аппарата, и я с изумлением поняла, что она действующая — скорее маркер времени, чем записывающее устройство.

Оператор бросил взгляд на верхушку приборчика.

— Пятнадцать часов тридцать пять минут дыхания, — бросил он. — Автоматически зачислены на счет «Когтя и Челюсти». Богатенькое заведение. Не каждому звездоплавателю удается так шикарно устроиться, — заметил он, с любопытством заломив бровь.

Я открыла было рот, но Гистрис уже подтолкнула меня вперед, обняв за талию, как будто мы были подругами не разлей вода.

— Привет, Малкольм, — небрежно поприветствовала она оператора. — Как семейство?

Рот мне пришлось закрыть.

Оператор подмигнул ей и снял бирку. Он с улыбкой взглянул на показания на индикаторе, потом сказал, понизив голос:

— Поразительно, ты пробыла здесь двадцать семь часов, а я собираюсь взять с тебя как за… ну-ка, дай подумать… триста часов дыхания, Гис.

— Идет, Малкольм. С тобой приятно иметь дело. Только позаботься о том, чтобы стыковочный шпангоут «Торквада» был открыт.

— И с тобой тоже приятно иметь дело, дорогуша.

«Торквад». Корабль Роракка. И как я могла проявить столь недопустимую легковерность, уму непостижимо! Я в последней надежде обернулась к оператору. Он встретился со мной взглядом, после чего старательно отвел глаза и бросил:

— Следующий!

Пара, стоявшая следом за нами, без единого слова заступила на освободившееся место.

Гистрис не убирала руки с моей талии и настойчиво подталкивала вперед, а ее твердая ладонь словно предупреждала: не рыпайся. В другой руке она несла мою сумку. Мы быстро прошли мимо двух пересекающих главную галерею коридоров, ведущих к другим стыковочным площадкам, и наконец добрались до шлюза «Торквада». Охранник, на этот раз не из станционной службы безопасности, а какой-то невыразительный ауордианин с вплетенными в волосы зелеными бусинами, вскинулся и нацелил на меня оружие, но моя спутница пробормотала ему что-то нечленораздельное на совершенно не понятном мне гортанном языке, и он опустил дуло.

Шлюз у «Торквада» был больше, чем у «Лиса». Мы с Гистрис дожидались, когда закончится цикл закрытия внешней двери и начнет открываться внутренняя. Пара моих преследователей осталась снаружи. Моя спутница мурлыкала себе под нос какой-то бодрый мотивчик.

— Интересно, что ему от тебя нужно? — поинтересовалась она вслух, придирчиво оглядев меня и тряхнув головой. — Обычно я всегда могу определить ценность сделки, но в твоем случае… Прямо уж и не знаю, что подумать, Сийра ди Сарк.

Еще один охранник вывалился следом за нами в коридор.

— Сийра ди Сарк? — переспросила я и облизнула губы, как будто их вкус мог что-то рассказать мне об этом имени. — Вы что-то путаете. Меня зовут Сийра Морган.

— Ха, — фыркнула она и открыла дверцу лифта, знаком велев следовать за собой. — Я бы на твоем месте не была так в этом уверена.

Я старалась не думать о том, кто ждал меня наверху.

Мы вошли в длинную закругляющуюся командную рубку «Торквада», и Роракк махнул мне хоботом. Он не выказал ни тени удивления.

— Моя Кисссью, наконец-то!

Глупо было дать ему понять, насколько сильно он меня пугает, поэтому я вздернула подбородок и сказала твердо:

— Меня зовут Сийра Морган, а вовсе не Киссью.

— Не с-ссовс-ссем так. Я отлично знаю твое нас-ссто-ящее имя, С-ссийра ди С-ссарк. Я так долго тебя ис-сскал! Даже наччал думать, что ты всего лишшь дурманная фантазия какого-нибудь из моих дорогих друзей. У меня есть глаза и ушши повс-ссюду, от меня не так-то легко с-сскрытьс-сся. Но вс-ссе-таки ты с-ссама попалас-ссь мне на Ауорде — какой редкос-сстный подарок с-ссудь-бы! Я был очень недоволен, что потерял тебя. — Рука Гистрис, сжимавшая мое запястье, дрогнула.

— Вы меня с кем-то путаете, капитан Роракк, — не сдавалась я, хотя по спине у меня пробежал холодок дурного предчувствия.

— Ну-ну, не с-сстоит так волноватьс-сся, фем ди С-ссарк. Я не претендую на с-сстоль ос-ссобый товар, как вы. — При этих словах Гистрис прыснула. Пират продолжал ласкать меня взглядом — или это был взгляд обжоры, готового накинуться на изысканное лакомство? — Радуйс-сся, что мой друг с-сс Экренема желает получить тебя в целое-сети и с-ссохраннос-ссти. Ес-ссли бы не он, твоя учас-ссть была бы не с-сстоль завидной.

Я ощутила, почти физически, что меня окружает паутина, сплетенная из нитей, которых я не могла ни увидеть, ни постичь, и которые затягивают любого, кто оказывается поблизости от меня, — даже Роракка. На меня вдруг накатил приступ бешеной ярости. Странное чувство, принимая во внимание тот факт, что я была совершенно беспомощна. Беспомощна ли, однако?

«Это ненадолго, — сказала я себе с мрачной решимостью, поглядывая на мерзкую рептилию сквозь опущенные ресницы, — это ненадолго».

Зрачки желтых глаз пирата опасно сузились, превратившись в хищные щелки, как будто он каким-то образом догадался о моих намерениях.

— Меня заверили, что ты трогательно безобидна, Кис-ссью. Мне очень хочетс-сся в это поверить. Но предупреждаю тебя, Кис-ссью, Гисс прекрас-ссно чувс-сству-ет мозгокопателей. Не правда ли, Гисс?

Рука Гистрис сомкнулась на рукоятке оружия с такой силой, что побелели косточки пальцев. Во взгляде, который она метнула на меня, мне почудилось что-то не вполне нормальное.

Роракк подошел к своему месту, уселся и вытащил из шкафчика тонкую пробирку с каким-то темным веществом.

— Знаешшь ли ты, каким превос-ссходным подарком являешься, Кис-ссью? — Он глубоко погрузил в пробирку гибкий язык и тут же втянул его обратно в пасть, уже покрытый темной пеной. — Я предпочитаю платить вс-ссе долги в с-ссрок. — Язык снова метнулся в пробирку. — Ах, моя маленькая Кис-ссью, ты принес-ссешшь мне немалую прибыль.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — отчеканила я. — Я не сделала вам ничего плохого.

— О нет, воис-сстину. Ты даже забавляешшь меня, Кис-ссью. Ах, прошшу прощщения. Ты предпочитаешшь Сийру Морган. И почему только я не знал об этом рань-шше? — Отвратительная рептилия прямо-таки промурлыкала, а не произнесла эти слова. — Я с-сстараюс-ссь знать о с-ссвоих друзьях вс-ссе: кого они любят, кого ненавидят. — Складки вокруг хобота Роракка налились кровью и переливались разными цветами. Он явно получал от всего происходящего истинное удовольствие. — Что с-ссвязывает тебя с-сс Морганом с-сс Каролус-сса?

Усилием воли я заставила себя взглянуть прямо в его мерцающие желтые глаза.

— Ничего. Капитан Морган ничего для меня не значит.

— Вот как?

— Да. И вообще, он заставлял меня работать на него бесплатно и не давал искать лучшее место. Почему, думаете, Гистрис нашла меня на бирже? Ради Моргана я бы и пальцем не шевельнула.

— Ну-ну, — фыркнул Роракк. — Говоришшь, Морган ничего для тебя не значчит? Что-то мне в это с-сслабо веритс-сся, маленькая Кис-ссью. Будто ты не знаешшь, что на Рете-VIII Морган зарегис-сстрировал тебя с-ссо-владелицей «Лис-сса»? То ес-ссть таким причудливым с-сспоссобом он с-ссделал тебя с-ссвоей нас-сследни-цей. — Он, брызгая слюной, залился своим чудовищным смехом. — Разве не чудес-ссно? Может быть, с-сстоит убить его и помочь тебе завладеть нас-сследством?

Я была ошеломлена до такой степени, что на моем лице, должно быть, отразилось все то, что я была намерена скрывать, потому что глаза Роракка сверкнули злорадством. Отбросив всякую осторожность, я процедила сквозь зубы:

— Тронь его хоть пальцем — и тебе не жить. Звездоплаватели не бросают своих в беде, пират. Тебе придется скрываться от сотни кораблей.

Рептилия от души расхохоталась, и внутри у меня все похолодело.

— Но Морган утратил право на такую помощщь — и ты тоже. На Плекс-ссисс вашшего «Лисса» занес-ссли в с-ссписсок пропавшших без вес-сети. Как думаешшь, на него не могли напас-ссть какие-нибудь ужас-ссные пираты? Прелес-сстно! — трещал он, брызгая мне в лицо горячей зловонной слюной. — Я с-ссам вряд ли бы с-ссмог придумать ччто-то лучшшее!

Я ненавидела сам звук его голоса, ненавидела с такой силой, какой никогда в себе не подозревала. У меня даже затряслись руки, и я сжала их перед собой.

— Капитан…

Веселье пирата нарушил прихвостень Роракка, Корт.

— У нас неприятности, — начал он, после чего умолк, бросив на меня выразительный взгляд.

— Не с-сстесняйсся моей Кис-ссью, Корт, — сказал Роракк. — У меня нет от нее с-ссекретов.

Белесые брови Корта недовольно сошлись на переносице, но он послушно продолжил:

— Я дал экипажу сигнал к сбору, как вы приказали, и тем, кого послали искать ее, тоже. Их арестовали. Что-то не так с воздушными бирками.

Стоявшая рядом со мной Гистрис выругалась себе под нос, но недостаточно тихо. Желтые глаза рептилии зловеще остановились на ней.

— Что тебе об этом извес-сстно?

— На пропускном пункте была очередь, — ответила она без заминки, но довольно настороженно. — Но ничего необычного я не заметила.

— Г-сс-сст! — в бешенстве прошипел Роракк. Глаза пирата расширились, в центре проступили темно-оранжевые крапинки. Его двойные гребни вздулись, пульсируя красным и пурпурным. — Как обычно, тупица! На с-сстанции Блюс-сстители! Один их корабль с-сстоит весего в ччетырех рядах от насс! Эти неприятнос-ссти затеяны нарочно, чтобы задержать меня. — Он стремительно развернулся и схватил Корта за грудки когтистой рукой. — Живо вызови мне Плекс-ссисс на с-ссвязь!

Гистрис сорвала на мне злость, пихнув так, что я отлетела на скамью.

— Сиди здесь.

Она прислонилась к переборке и принялась наблюдать одновременно за мной и за спинами Роракка и Корта, склоненными над панелью переговорника.

Я сидела, внешне спокойная, но внутренне куда как далекая от этого состояния. Должен же быть хоть какой-то выход! Как заставить их понять, что я никакая не Сийра ди Сарк? Что я Сийра Морган, личность без прошлого и без врагов? Ну… если не считать пары-тройки ядовитых жаб с Рета-VIII.

Я была совершенно согласна с Гистрис. Я не стоила всех этих усилий. Жаль только, Роракк вовсе не был склонен отпустить меня с «Торквада» на этом основании.

Скамья была жесткой и не очень-то рассчитанной на гуманоидов. Я заерзала, и достойная дама тут же предостерегающе сощурилась.

Меня вдруг охватила безумная тоска по «Лису». Мне отчаянно хотелось домой, к Джейсону. «Джейсон».

В каком-то смысле я оглохла, всецело поглощенная мыслью о нем. Внезапно что-то словно оторвалось от меня. Я вдруг почувствовала себя беззаботной, как будто моя просьба вдруг исполнилась каким-то образом, который какая-то часть меня почти понимала. Что же все-таки Морган сделал со мной? В измученной пустоте моего разума вдруг прозвучало одно слово, настолько естественно, что я даже не сразу осознала, что оно проникло туда извне. «Здесь».

Подавив изумленный вскрик, я бросила быстрый взгляд на Гистрис, чтобы убедиться, что та ничего не заметила. Она смотрела на Роракка, который что-то яростно шипел в микрофон. Его когти судорожно сжимались, как будто искали, кого бы растерзать.

Неужели я действительно что-то услышала в своих мыслях?

И снова я принялась думать о Моргане, о том, как сильно он нужен мне, уткнувшись, чтобы лучше сосредоточиться, взглядом в пол. И снова его имя вырвалось куда-то за пределы моего разума.

«Джейсон».

«Сийра?»

Это было не просто мое имя, сейчас оно вмещало в себя нечто гораздо большее, огромную массу различных оттенков. Все мои сомнения развеялись — пусть даже смятение не покинуло меня полностью. На этот раз мое «Джейсон!» прозвучало трелью безудержного ликования.

«Полегче! Моей голове и так сегодня уже досталось… но как?»

Привкус легкого раздражения, примешивающегося к недоумению Моргана, был таким отчетливым и узнаваемым, что меня переполнило безумное облегчение. Значит, это не игра моего воображения, возликовала я, хотя будь у меня сейчас время на переживания, я непременно бы этим встревожилась.

«Сийра?» — послышалось снова, на этот раз более слабо, и мне пришлось напрячься, чтобы отличить мысленный голос Моргана от взволнованного шума моих собственных мыслей. Я уловила смутный отзвук боли.

«Джейсон!»

В этой странной среде я никак не могла скрыть свою тревогу.

«Я здесь».

Молчание.

«Где ты? Скорее…»

Первым мне в голову пришел образ капитанского мостика. Без толку. Что еще я могу представить? Вот оно. Я без труда вообразила выдающуюся челюсть, серую чешую и разноцветный гребень, а потом злобный взгляд желтых глаз под нависающим безволосым, шишковатым лбом.

В мой разум хлынула ответная волна затмевающей зрение ярости — и ненависти столь глубокой, что я содрогнулась, уловив даже тысячную ее долю. И под всем этим крылся страх, который Морган никак не мог перенять от меня.

Сквозь черноту проступило имя:

«Роракк».

Потом пауза, в течение которой я ничего не чувствовала и с трудом заставляла себя ждать.

Потом:

«Мы идем. Не давай им повода думать, что ты — нечто большее, чем они считают».

«Но кто я такая, Джейсон?» — вопросила я безмолвно. Этот невероятный разговор внезапно начал меня страшить.

В ответ я почувствовала ласковое мысленное прикосновение — как лучик весеннего солнышка на обнаженной коже. Ощущение ослабело, начало рассеиваться, потом окончательно исчезло. Цепляясь за это странное утешение, как утопающий за соломинку, я старалась взять себя в руки. Очень важно, что я достучалась до Моргана — я легко согласилась с этим допущением и даже не стала пытаться проникнуть глубже. Что же до нашей мысленной связи — когда мы увидимся, ему придется все объяснить.

Если мы увидимся, поправила я саму себя угрюмо. Это тебе не кассета с мыльной оперой, где всех вовремя спасают, а потом каждому воздается по заслугам.