"Убийства павлиньим пером" - читать интересную книгу автора (Карр Джон Диксон)

Глава 3 ОБЕЩАНИЕ УБИЙЦЫ

Холл был вымощен красно-белыми мраморными плитами, и в нем было очень темно, так что Поллард видел мужчину смутно, но он узнал Вэнса Китинга. На Китинге был пиджак из очень светлой серой фланели, слегка запачканный, большие пальцы рук он держал в карманах пиджака. Это был тонкий, жилистый человек среднего роста, с длинным носом и недовольным ртом. Обычно выражение его лица было презрительным, но сейчас оно скорее выдавало восторг, или восхищение, или подозрение. Но в появлении этого молодого человека был еще один момент, придавший всей картине смешную деталь: видимо, в спешке он схватил чью-то чужую шляпу — мягкий серый «хомбург». Шляпа была намного больше размера его головы и потому забавно сползала ему на уши.

— Где женщина? — требовательно спросил Китинг.

— Женщина?

— Да. Женщина, которая… — Китинг остановился, и в это мгновение Поллард уверился, что в доме проводится какая-то тайная встреча или собрание и его он принял за одного из членов. Но голова Китинга тоже работала, и в следующую секунду у Полларда пропало всякое желание притвориться одним из них.

— La tasse est vide; la femme attend,[1] — проговорил Китинг.

Итак, это явно прозвучал пароль, на который надо дать отзыв. Но Поллард не знал его. И тогда он решился идти напролом.

— Цыплята моей тетушки в саду, — ответил сержант. — В чем дело?

— Кто, черт побери, вы такой? — очень тихо спросил Китинг. — Чего вам здесь нужно?

— Я хотел посмотреть дом, так же как и вы.

— Посмотреть дом?

— Послушайте, — мягко предложил Поллард, — давайте поговорим прямо. Я хочу осмотреть дом, потому что собираюсь его купить, если подойдет цена. Разве Хьюстон и Клейн вам не говорили? Они мне дали ордер на осмотр, так же как и вам, полагаю.

— Они не могли этого сделать! — вдруг прокричал с недоверием, переходящим почти в ужас, Китинг, что прозвучало очень глупо. Очевидно, он не предвидел такого поворота событий.

— Они не могли этого сделать. Они дали ключи мне.

— Нет причины, почему бы нам не посмотреть дом вместе, разве не так? — спокойно спросил Поллард и прошел в холл.

Он оказался обширным, очень темным, украшенным тяжелой деревянной резьбой по моде шестидесятилетней давности — ловушка для пыли и теней. У подножия лестницы через окно из очень толстого разноцветного стекла слабо пробивался тусклый свет, неспособный разогнать полумрак. Он лишь окрашивал холл в тягостные цвета. Шаги по голым плиткам разносились во мраке и отдавались эхом. Словно бы ненароком, Поллард пересек холл влево и открыл дверь. В этой комнате мебели не было.

Он это разглядел, хотя окна закрывали ставни. И вдруг ему стало неприятно, что он высматривает ловушки. Уголком глаза сержант следил за Китингом. А поскольку в этом деле было что-то уродливое, сейчас его волновал лишь один вопрос: кто он — убийца или жертва?

— Прошу прощения, старина, — неожиданно проговорил Китинг. И выражение его лица в одно мгновение изменилось, словно у актера. Сейчас оно излучало очарование. — Я немного не в себе после вчерашнего большого приема. Конечно, нет причины, почему бы нам не посмотреть вместе этот дом. Если уж на то пошло, я даже могу вас провести по нему. Э… вы намерены задержаться здесь надолго?

Поллард глянул на часы. До чаепития оставалось три часа и двадцать минут.

— Боюсь, я пришел рано, — ответил он. — Придется убить массу времени. Понимаете, я договорился встретиться здесь с сестрой — она ведет мое хозяйство и, натурально, хотела бы посмотреть дом. Сестра подъедет в половине пятого, но, наверное, опоздает — она вечно опаздывает. Так что мне лучше не торопиться. О, если вы хотите, я могу сейчас уйти и вернусь около полвины пятого или в пять.

Теперь лицо Китинга выражало спокойное высокомерие.

— Не хотите ли, — вежливо предложил он, — просто немного пройтись со мной?

— Пройтись? Куда?

— Сюда, — показал Китинг на входную дверь и вышел из дома.

Полларду пришлось идти. Не важно, кто такой Китинг — убийца или жертва, за ним следует приглядывать. Не имея даже смутного представления, куда они направляются, сержант двинулся за Китингом. Но тот довел его всего лишь до телефонной будки на углу Бервик-Террас. Открыв дверь, так чтобы сопровождающий мог его слышать, он набрал номер.

— Я хотел бы поговорить, — произнес Китинг высокомерным тоном, — с мистером Кляйном. Алло, Кляйн? Говорит Вэнс Китинг. Я принял решение насчет этого дома на Бервик-Террас. Какова ваша цена?.. Да. И безусловное право собственности… Да, это меня вполне устраивает. Я покупаю его, если… Одну минутку. Тут от вас еще один покупатель. Вы намерены, друг мой, дать больше трех тысяч пятисот? А, я полагаю, нет. Кляйн? Да, я покупаю. Так что дело в шляпе. Дом принадлежит мне с этой минуты, даже раньше чем будет оформлен акт? Это так? Вы в этом уверены?.. Хорошо. До свидания. — Он аккуратно повесил телефонную трубку, вышел из будки и с удовлетворением провозгласил: — Итак, мой друг, отныне дом едва ли может вас в какой-то мере интересовать. Я привык получать то, что хочу, и, как всегда, получил. Теперь любой визит в дом номер 4 на Бервик-Террас, светский или какой-либо еще, лишь по моему желанию. Таким образом, вы обязаны валить отсюда к чертовой матери.

Серый «хомбург», сплющивший его уши, тем не менее небрежно сидел у него на затылке. Китинг двинулся назад свободным шагом, явно полностью удовлетворенный окончанием дела. Но по его виду можно было сказать, что он сейчас же об этом забудет. Сержант Поллард с яростью, бившейся в его висках, сделал за ним шаг, но тут услышал с другой стороны телефонной будки знакомое долгое покашливание. Обернувшись, он увидел голубые глаза старшего инспектора Хамфри Мастерса, смотрящие на него со стороны Кобург-Плейс. Мастерс покачал головой и поманил его.

Сержант подождал, пока Китинг не скрылся в доме, после чего присоединился к Мастерсу, чей котелок выглядел зловеще.

— Мы ведь учили тебя, — проговорил Мастерс, — если есть сомнения, никогда не опускай руки. — Он окинул взглядом дом. — Высший класс, он ведь мог бы и отказаться. Тридцать пять сотен — за что? Вот что меня поражает. Ладно, не обращай внимания. Докладывай.

Поллард кратко рассказал о том, что успел увидеть в доме, и Мастерс принялся разжевывать детали его сообщения.

— Был ли там еще кто-нибудь, кроме Китинга?

— Не могу сказать. Но не думаю, судя по тому, как он рванулся мне навстречу — что бы он там обо мне ни подумал, — когда я подошел к двери. Он ожидал какую-то женщину…

— И все равно это — куча денег, — вернулся Мастерс к больной теме. — Гм. И никакой мебели в той комнате? И все равно, это ничего не означает. За домом следят с фасада и с тыла. Говорю тебе, Боб, никто не мог туда войти! Это невозможно! Однако смотри: ты же все-таки сумел туда войти. Прошмыгнул, словно змея. Послушай, поскольку у тебя есть ключи, на этот раз ты можешь попытаться войти через заднюю дверь. Если он тебя поймает, ты пропал, но ты должен сделать все, чтобы он тебя не поймал. А я присоединюсь к Холлису в доме через улицу. — Над чем-то размышляя, старший инспектор почесал подбородок. — Проблема, как ты и говоришь, в том, что мы не знаем, кто он — жертва или случайный человек. В любом случае мы не можем действовать открыто. Если мы туда войдем и объясним, кто мы, ну, он просто выдворит нас из дома. И будет прав. Это — единственный путь. Может, все это и к лучшему, что у нас все еще три свободных часа до пяти. Ты войдешь в дом, обнаружишь, в какой он комнате, и ты прилепишься к этой двери, словно клей.

От Кобург-Плейс мрачные конюшни шли до самой Бервик-Террас. У каждого дома был обширный сад, обнесенный высокой стеной. Поллард с облегчением увидел, что все задние окна дома номер 4 закрыты ставнями. Проскользнув в открытые ворота, он столкнулся с Портером, констеблем в штатском, который расположился в ветхом летнем домике.

— Из дома никто не выходил, — доложил ему Портер. — Я знаю эти ставни: изнутри через них можно видеть, что происходит на улице. Быстро идите к заднему крыльцу, и он вас не заметит, даже если стоит прямо у окна.

Заднее крыльцо было с нависающей крышей с железным орнаментом в виде завитков. Оказавшись под крышей, Поллард больше всего боялся, что дверь заперта изнутри на задвижку, и тогда от его ключей будет немного толку. Но ключ открыл дверь, и, к его удивлению, дверь почти беззвучно отворилась.

Сержант стоял в полумраке кухни. Жар сухого дерева охватил его голову, словно мешком. И хотя эти старые полы были прочными, совершеннейшее отсутствие жизни, мебели и вообще чего-либо, напоминающего о людях, делало каждый его шаг легко слышимым, словно он двигался внутри раковины. Поллард обнаружил, что у него дрожат коленки, он старался шагать тихо и слишком поздно пожалел о том, что не выкурил прощальной сигареты, прежде чем вошел в дом. План первого этажа был прост: с тыла находились кухня и кладовая, дальше открывался центральный холл с двумя просторными комнатами по обеим сторонам. Ни в одном из этих помещений не было и признака мебели, кроме разве что растения в горшке, оставленного на одном из подоконников. И Полларду, хотя он и не был экстрасенсом, не понравился вид ни одного из них. Он припомнил, как Мастерс говорил, что номер 18 на Пендрагон-Гарденс, где был убит Дартли, пользовался дурной репутацией, что никто не хотел жить в нем; и теперь гадал, не пользуется ли схожей репутацией дом на Бервик-Террас. Этот дом, если можно так выразиться, плохо дышал. Кто бы ни жил здесь последним, этот обитатель имел страсть обвешивать стены маленькими картинками: они, словно сыпь, были покрыты крошечными крючками, прибитыми гвоздями.

Поллард уже добрался до комнаты справа, когда услышал шаги, спускающиеся по главной лестнице.

Это были громкие, проворные, бойкие шаги. Он понял, что они принадлежат Китингу, еще до того, как увидел его самого. Через дверную щель сержант увидел, как Китинг пересек холл, подошел к парадной двери, что-то насвистывая, вышел и запер ее за собой. Затем снова наступила тишина.

Поллард осторожно высунул голову. Это могла быть ловушка: после всех тех неприятностей, в которые ввязался Китинг, чтобы остаться в доме одному, он не должен был отправиться погулять. С другой стороны, возможно, ему надо было доделать ловушку с организацией этого чаепития на десять персон, может, закончить какие-то необходимые приготовления.

Сержант рискнул и заторопился наверх по лестнице. Через несколько минут ожидания, не услышав ни щелчка парадной двери, ни шороха в вестибюле, он набрался смелости, чтобы осмотреть два верхних этажа. На каждом из них было по пять спален и довольно примитивные ванные комнаты. Все в заброшенном состоянии. В доме, видимо, жили дети, потому что стены одной из комнат были оклеены обоями с рисунками, подходящими только для детской; но Поллард не мог себе представить, чтобы, глядя на них, дети были очень счастливы. Однако нигде не было и следа мебели.

Она, должно быть, в мансарде, решил он, если только Китинг не водит их всех ловко за нос. Поллард неожиданно живо припомнил первое, что он увидел, когда подошел к дому около часа назад: предположительно фигуру Китинга, выглядывающую в окно мансарды. В конце коридора третьего этажа он нашел дверь, за которой мрачные плоские ступеньки, словно трап, вели наверх.

Мансарду, разделив ее на четыре комнаты, формировали деревянные перегородки, упирающиеся в крышу. В каждую вела отдельная дверь. Зной здесь был совершенно удушающим: Поллард чувствовал, что пот струится через все его поры. Это, должно быть, и было место для чаепития: иначе кто же, будучи в здравом уме, станет тащить мебель на верхушку дома, когда все остальные комнаты свободны? Передняя комната мансарды — она находилась слева, если стоять лицом к фасаду дома, — имела окно, из которого кто-то смотрел на Полларда час назад.

Он подошел к двери и повернул ручку. Комната оказалась заперта. Это была единственная запертая комната во всем доме.

Заглянув в три другие, сержант обнаружил, что все они открыты. А следовательно, эта единственная комната в мансарде, площадью в пятнадцать квадратных футов, ему и нужна. Посмотрев в замочную скважину, он увидел стены, покрытые запачканной белой штукатуркой, и посредине комнаты стол, покрытый какой-то золотистой скатертью, но больше ничего рассмотреть не смог. Поллард исследовал щель под дверью, откуда пробивалась слабая полоска света, но безрезультатно, не считая того, что выяснил: ковер на полу темный и толстый. В комнате никого не было, в этом он был убежден. Однако сломать замок не решился, так как, вернувшись, Китинг это сразу же заметит.

За два часа постепенно ослабевающего тревожного ожидания возвращения Китинга Поллард внимательно обследовал весь дом, включая каждый уголок подвала, и убедился, что никто там не прячется. Было пятнадцать минут пятого, когда он услышал характерные шаги Китинга, входящего в холл, и хлопок парадной двери. Китинг был один.

Поллард тихо пробрался в мансарду и спрятался в пустой комнате справа. Через щель в двери он хорошо видел запертое святилище. Наконец Китинг поднялся по ступенькам мансарды, остановился перед дверью святилища, вытащил из кармана пиджака ключ, открыл ее, но так быстро вошел внутрь, вновь закрыв за собой дверь, что Полларду ничего не удалось рассмотреть. И тем не менее он опять увидел сияющую тусклым золотом скатерть и расставленные на ней кругом черные чайные чашки. Китинг не запер дверь — ключ остался в замке снаружи. Юный искатель приключений сделал только одно движение, проскользнув в эту заброшенную сокровищницу, — он снял шляпу.

Четыре пятнадцать. Четыре тридцать. Поллард чувствовал, как его скальп сжимается, а разум разжижается под давлением зноя. Из комнаты напротив все еще не доносилось ни звука, не было и следа какого-либо другого посетителя, пока наблюдатель стоял со сведенной судорогой спиной, не сводя глаз с двери. А стрелка его ручных часов между тем двигалась вперед и наконец показала без четверти пять. Полларду припомнились слова Мастерса: «Не знаю, можете ли вы организовать тайное общество, не наделав никакого шума, но я убежден, что вы не можете им управлять, не имея ни одного члена». Вэнс Китинг сидел в святилище один, охраняемый так, как только может охраняться человек, окруженный полицией со всех сторон. Без пяти пять.

Вдруг Китинг вскрикнул, и Поллард услышал первый выстрел как раз в тот момент, когда минутная стрелка часов встала вертикально.

Крик и выстрел были настолько неожиданны, а звук выстрела такой приглушенный, словно оружие было прижато к плоти так, что Поллард едва смог понять, что именно он услышал. Дальше раздался шорох, звук бьющегося фарфора и тяжелый удар. Потом прозвучал второй выстрел, менее глухой. И он раздался так близко, что от него вздрогнул ключ в замке. За дверью дважды выстрелили из тяжелого револьвера, и пока эхо выстрелов разносилось по воздуху, Поллард слышал громкое тиканье своих ручных часов.

Он ощутил запах пороха из старомодного револьвера еще до того, как бросился через холл. Открыв дверь святилища, сержант увидел низкую комнату с белыми, покрытыми штукатуркой стенами. В стене справа — единственное окно. Снаружи небо темнело перед грозой, тяжелые занавеси темного бархата были частично задернуты, но в комнату проникало достаточно света, чтобы он смог разглядеть круглый стол, на котором стояли десять чайных чашек. Две из них были разбиты.

Вэнс Китинг лежал вытянувшись во весь рост на полу между столом и дверью, головой к двери. Он лежал на левом боку, его лицо было прижато к полу, а правая нога немного сдвинулась. В него выстрелили дважды (это стало известно позже как неоспоримый факт) из револьвера 45-го калибра, который валялся рядом с ним. На затылке Китинга был рваный черный ожог, там, где пуля вошла ему в череп. На спине серого пиджака виднелась еще одна прожженная дыра, все еще слегка дымящаяся. Ее оставила вторая пуля. Сильнее запаха пороха был запах горелой одежды и волос. Оружие, как заметил Поллард, было направлено прямо на Китинга. Кровь начала медленно проступать из его ран, но очень немного, потому что он умер на глазах убийцы.

Стоя так, чтобы перекрыть собою дверной проем, Поллард видел все это не как отдельные детали, а в целом. Непонятно, как убийца сюда пробрался, однако он все еще должен был находиться в комнате. Сержант точно знал, что никто из нее не выходил. А единственное окно — в сорока футах над улицей.

Поллард приказал себе: «Спокойно! Не волнуйся! Не волнуйся, сейчас…»

Вытерев слезящиеся глаза, он выскочил из комнаты, схватил ключ и запер дверь изнутри. Затем обошел комнату — медленно, его нервы были на пределе; но никого не нашел, потому что в комнате никого не было. На толстом ворсе черного ковра остались только два ряда пыльных отпечатков — его собственных ног и те, что вели к повернутым вверх носкам туфлей Вэнса Китинга. Сержант подошел к окну.

Надвигалась буря, порыв прохладного воздуха дунул ему в лицо. Безмятежная в своей дремоте, Бервик-Террас лежала в сорока футах внизу. Он осознал, как мало времени прошло между выстрелами и тем, как он подошел к окну, когда увидел фигуру Мастерса в котелке, ринувшуюся через улицу к двери дома номер 4. Высунувшись наружу, Поллард посмотрел влево и вправо вдоль бледного фасада дома, вдоль большой и пустой улицы, которая не скрыла бы никакого беглеца.

— Он выпрыгнул в окно! — прокричал сержант.

С другой стороны улицы окно первого этажа прямо напротив, откуда за происходящим следил сержант Холлис, с неподобающим визгом распахнулось. Холлис высунул злое лицо.

— Нет, никто этого не делал! — долетел до Полларда его слабый крик. — Никто не вылезал из этого окна.