"Эльфийский Камень Сна" - читать интересную книгу автора (Черри Кэролайн)

VI. Выступление в путь

Ураган обрушился на хутор армадой туч и ветром, сгибавшим сучья дуба и срывавшим раннюю весеннюю листву.

А с ним вернулся и Кэвин, спотыкающийся и бездыханный, он бежал вдоль изгороди, преодолевая сметающий все на своем пути ветер.

Так он подошел к воротам, и юный Эдвульф, вышедший проверить овец, увидел его первым и закричал:

— Кэвин!

Но Кэвин пробежал мимо, держась за бок. Лицо его было в крови. Эдвульф увидел это и, перемахнув через загон, бросился за ним.

И Нэаль увидел его, сначала не признав, а лишь отметив, что в хутор пришел человек: он оставил свою работу в амбаре и бросился бегом к нему навстречу, как и другие со всех концов хутора — из дома, хлева и от закромов, все в спешке побросав.

Но когда он подбежал к Кэвину, сердце его перевернулось, ибо он разглядел лук и колчан, и его сухопарую фигуру, и свежий шрам на его небритом лице, и кровь, стекавшую из многих ссадин.

— Кэвин! — сказал Нэаль и подхватил того на руки. — Кэвин!

Кэвин рухнул на колени, и Нэаль опустился рядом, не выпуская его из своих рук и дожидаясь, пока тот отдышится. Худое бледное лицо, блестящее от пота и залитое кровью, вновь поднялось. В волосах и бороде запутались грязь и трава от многочисленных падений.

— Господин, — вымолвил Кэвин, — он мертв, Эвальда не стало.

Нэаль смотрел с непонимающим видом, а Кэвин сжимал его руки, пока подходили остальные.

— Мертв, — промолвил Нэаль, но дальше так ничего и не понял. — Но ты вернулся, Кэвин… ты отыскал путь.

— Ты слышишь меня, Кервален, он мертв, — Кэвин даже нашел в себе силы, чтобы встряхнуть Нэаля. — Кер Велл остался без хозяина — настал твой час, твой час, Кервален. Он ушел в лес и не вернулся; он схватился с волшебным миром и никогда уже он не вернется назад.

— Фиан… Он с тобой?

— Арфист мертв. Эвальд убил его.

— Сын Коэннаха.

— Послушай меня. Сейчас или никогда. Люди ждут тебя…

— Арфист мертв.

— Кервален, неужто ты оглох? — и слезы заструились но лицу Кэвина. — Я вернулся за тобой.

Нэаль стоял на коленях в пыли. И Барк, подойдя сзади, положил свои большие руки Кэвину на плечи. Уже собрался почти весь хутор, и люди продолжали подходить — одни стояли, другие опускались на колени, и последние приближались так бесшумно, что тишина сгущалась в ужасном, напряженном ожидании.

— Скажи мне — где и когда, — попросил Нэаль. — Расскажи мне все с самого начала.

— Время от времени… — Кэвин отдышался, опустив руки на колени, — мы встречались, сын Коэннаха и я. Фиан Финвар. Сначала на дороге, когда я ушел вслед за ним. Потом мы простились. И он лишь посылал мне весточки — как у него шли дела и где. Он провел зиму в Кер Велле, как и собирался, а я — я собрал старых друзей, мой господин, знакомых тебе людей. Я не терял времени даром — на дорогах и в холмах, и в излучинах реки: я был в Донне и в Бане, и в прочих подобных местах, я посылал людей в Кер Лел.

— …Сбирая их моим именем?

— А что иное смогло бы их поднять? Да, твоим именем. Но мы вели себя тихо, господин, и немногое совершили во имя твое, получая вести от арфиста из самого Кер Велла, когда ему удавалось пересылать их нам. А потом он покинул замок — бежал, и Эвальд шел по пятам за ним, потом пришло известие, что он мертв, убит, а Эвальда не стало позже — он погиб лишь сегодня утром. Наш человек проезжал мимо его лагеря и принес известие, что люди Эвальда считают его мертвым, опасаясь сообщить о дальнейшем… при такой грозе… — Кэвин перевел дыхание и снова схватил Нэаля за руки. — Сегодня днем они вернутся в Кер Велл обездоленными и лишенными вождя; Кер Велл снова твой. Теперь ты не можешь отрицать этого. Люди готовы идти за тобой — Фиграл и Кадок, Друв и Оган, и многие другие…

— Ты не имел права! — Нэаль стряхнул с себя руки Кэвина и встал, и расправил плечи, расчищая вокруг себя пространство, и замер под напряженными, изумленными взглядами собравшихся — Лонна и других, и обернулся, чтобы посмотреть на Барка, навстречу завывающему и хлещущему ветру, от которого слезились глаза. И наконец он перевел взгляд на Кэвина, который взирал на него снизу вверх, израненный и потрепанный, покрытый такими шрамами, от которых его уберег бы хутор, не знавший никогда войны, и сердце Нэаля содрогнулось, и покой покинул его безвозвратно. И то был не удар грома, хоть раскаты его и были слышны, то было внезапное прозрение, что жизнь и смерть шли в мире без него, что люди жаждали того же, что он сам когда-то любил. Он почувствовал себя обделенным, ибо в грозовых сумерках все показалось ему менее прекрасным, чем прежде. Вокруг хутора лежала мгла, которой он прежде не замечал. На лицах обитателей виднелись пятна и изъяны, которых раньше тоже он не видел. И слезы хлынули из его глаз, и ветер сдувал их со щек.

— Ну что ж, нам пора в путь, — промолвил он и помог Кэвину подняться. Не просто было посмотреть в глаза остающимся, но он должен был это сделать — взглянуть в спокойное лицо Барка, чья рыжая грива развевалась на ветру, и на Эльфреду, чьи золотые косы были неподвижны и при сильнейшем ветре, на Шелту и непоколебимого Лонна, на Скагу, чье узкое личико за прошедшие годы оформилось уже почти в мужское.

— Мне надо позаботиться кое о чем, — сказал им Нэаль. — Как волку и лисам, пришло свое время. И ланка ушла. Теперь в холмах они будут охотиться друг на друга.

— Тебе понадобится пища, — промолвила Эльфреда.

— Если вы позволите, — прошептал Нэаль и взглянул на Барка, — если вы позволите… Банен…

— Не сомневаюсь, что она понесет тебя, — ответил Барк. — А если она согласится, то пусть делает, что хочет.

— Мне нужен мой меч, — сказал тогда Нэаль и отвернулся, не в силах больше смотреть на Барка и Эльфреду. — Пойдем в дом, — он обнял Кэвина. — Там есть хлеб и эль.

И они пошли. Слева от Нэаля оказался Скага, а справа — Кэвин, и он положил свою левую руку на плечо Скаге, но юноша опустил голову и ничего не сказал ему, совсем ничего, а гром все грохотал над хутором, и ветер срывал охапками молодые листья с дуба.

Они вошли в дом — в тепло и деловую суету, где было питье и хлеб, и остальное, необходимое, чтобы насытить двоих и более людей. Нэаль подошел к камину и взял из угла свой меч, но он не стал вынимать его из ножен и осматривать клинок. И ножны, и перекрестие были покрыты пылью. Возможно, в него пробралась и ржавчина здесь у очага. Но он не смел обнажать меч в доме Барка и Эльфреды. Дермит принес ему остальные вещи, которые были при нем, и вместе со Скагой, Лонном и Дермитом он занялся ими, пока Кэвин, дрожа от усталости, крошил и клал в рот пищу. Плаща у Нэаля не осталось, поэтому он надел свою старую теплую куртку, повесил пыльный меч через плечо и вышел на пронизывающий ветер искать Банен в амбаре.

— Я пойду с тобой, — закричал ему вслед Скага, выходя за ним.

— Нет, — откликнулся Нэаль. — Оставайся в тепле. Помоги Эльфреде. Я не уйду, пока не повидаюсь с тобой. Оставайся в доме.

Раздался раскат грома. Нэаль повернулся и побежал, минуя ворота, вниз по холму к амбару и скорее внутрь, где можно было укрыться от ветра и где тепло пахло сеном и лошадьми.

— Банен, — прошептал он, подходя к ней в полумгле конюшни. Он принес уздечку, которая была на ней, когда она пришла к ним. Нэаль потрепал лошадь по шее, а в ответ она ткнулась ему в грудь, и стоявший рядом пони тихонечко заржал.

— Банен, — повторил он, — Банен.

— Жестокий, — пропел тоненький голосок.

Он обернулся, став спиной к кобыле. На пони сидел Граги и посматривал на него сквозь прутья соседнего стойла.

— Жестоко брать Банен. Жесток Кэвин, уводя своего господина. Ибо есть ли где мир и покой, человек? Никогда его не будет для Кэвина, никогда его не найдет Банен, нигде его не отыщет Кервален. О, не уходи!

— Если бы я мог, — Нэаль успокоился и снова начал поглаживать Банен. Руки у него все еще были холодны от ветра. Он просунул узду в рот Банен и заправил ей за уши удила. Она повернула голову и мягко подтолкнула его в грудь, всхрапнув, когда темная фигура вдруг опустилась перед ними на перекладину.

— Не уходи, — повторил Граги.

— У меня нет выбора.

— Выбор есть всегда, всегда. О человек, Граги предупреждает тебя, — он поерзал и сжался в комок на перекладине. — Злой Кэвин, злой.

Нэаль взялся за узду, и Банен попятилась, покидая свое теплое уютное жилище. Граги последовал за ними, стремительно скатившись по соломе: он выбрался на свет, лившийся из полуоткрытой двери весь в соломенной трухе и снова закачался, обхватив себя руками.

— Не уходи.

Печаль нахлынула на Нэаля. Он никогда не испытывал таких чувств к Граги, но он знал, что там, куда он отправляется, нет ничего похожего на это существо, во всем холодном и враждебном мире. И он показался ему маленьким и сморщенным и куда более испуганным, чем страшным. Нэаль протянул к нему руку, как к ребенку.

— Граги, береги людей, которых я люблю. И это место. Я пробыл здесь слишком долго.

Граги чуть прикоснулся к его руке кончиками пальцев, совсем едва, и склонил голову на бок, и взглянул на него снизу вверх, потом вздрогнул и, взлетев на бочку с яблоками, обхватил голову руками.

— Она видит, она видит, — запричитал он, — о, страшное лицо, ужасный блеск ее глаз, она все видит!

— Кто? — спросил Нэаль. — Кто видит?

— Она проснулась, — воскликнул Граги, глядя между пальцев. — Она проснулась, проснулась, проснулась! И арфа королей разбита. О, страшный меч, злой острый меч! О, не ходи, человек, о человек, Граги предупреждает тебя — не ходи!

— Кто это она?

— В лесу, глубоком и недвижном. Туда пришла арфа, ибо должна была прийти. Как и все принадлежащее Элду. Берегись, о, берегись Донна!

Гром прокатился, бормоча, над ними. Банен вскинула голову.

— У меня нет выбора, — вздрогнув, повторил Нэаль. — И никогда не было. Прощай.

Он распахнул дверь и вывел Банен на улицу. Он собирался закрыть пони, но Граги выскочил на порог. Нэаль вскочил на спину Банен и тронулся к дому, из которого ему навстречу выходили люди.

Так ему и не удалось снова вернуться в дом. Он чувствовал, что его обделили, отняв даже эти последние мгновения. Ветер завывал и хлестал Нэаля и Банен, которая плясала в волнении под ним, недовольная погодой и громом; но дождь так и не пошел. Послышался чей-то вой. Но то был не ветер. Нэаль оглянулся и увидел на крыше амбара бесформенную шапку волос — то был Граги.

— Человек, — причитал он. — О человек!

И тут подошли остальные — и Кэвин, и Барк, и Эльфреда, и все другие.

— Вот, — промолвил Нэаль, соскакивая со спины Банен. — Садись, Кэвин. Ты устал.

Кэвин ни за что не соглашался, но после долгих препирательств Нэаль подсадил его и взвалил на собственные плечи мешок с провизией, приготовленный для них Эльфредой. Он поцеловал ее в щеку и пожал руку Барку. Он оглядел всех подряд, но черты их лиц словно отдалялись, ускользая от него, унося с собой его привязанность, которую он не знал, как удержать.

— Скага, — произнес он, не досчитавшись одного. — Где Скага?

Все принялись оглядываться, но юноши нигде не было видно.

— Он был со мной, — сказала Шелта, — всего мгновение тому назад.

— Он грустит, — заметил Лонн.

И Нэаль лишь тяжело покачал головой, все понимая.

— Пойдем, — сказал он Кэвину и закинул ремни мешка себе за плечи. — До свиданья, — промолвил он. — До свиданья.

— Прощайте, — ответил Барк. — Благословил бы вас, да что мои благословения.

И тогда Нэаль повернулся и зашагал рядом с Кэвином, восседавшим на Банен. Ветер обрушился на них, но из черных туч так и не упало ни капли дождя. Трава и нежные колосья лежали волнами, и в небесах то и дело вспыхивала молния. Нэаль оглядывался не один раз и махал рукой, но фигуры людей становились все туманнее в шквалах урагана, налетевшего на хутор. На душе у Нэаля становилось все тяжелее и тяжелее, и ноги словно налились свинцом.

— Берегись, — прохныкал тоненький голосок с вершины холма справа от него. — Берегись, — то был Граги, сидевший на камне, среди моря бушующей травы. — О человек, в этих тучах не обычный дождь.

— Что за дрянное создание, — пробормотал Кэвин.

— Будь добр, — заметил ему Нэаль. — О Кэвин, говори лишь добрые слова.

Но Граги уже исчез, и камень опустел. Банен тряхнула головой и принюхалась к ветру.

— Стой, господин, она снесет двоих, — сказал Кэвин. — Садись со мной.

— Нет, — ответил Нэаль. В последний раз он оглянулся, но между ним и остававшимися уже вздымался холм — он помахал рукой, но этого уже никто не видел. Отчаяние и одиночество охватили его, ветер швырнул в лицо ему пыль, и на мгновение ослепнув, он принялся тереть глаза, не останавливаясь. Прочистив их, он снова обернулся, прищуриваясь при порывах ветра.

Изгороди, по крайней мере, еще виднелись, но и они уже тонули в волнах бушующей травы.

— Кэвин, — промолвил Нэаль. — Изгородей не видно.

Кэвин оглянулся, но не проронил ни слова. И снова Нэаль протер глаза, чувствуя в костях пронизывающий холод, так, словно ветер наконец-то пронял его. «Кэвин нашел дорогу назад, — подумалось ему, — Кэвин пришел, как арфист, даже не догадываясь, как это трудно, из-за того, что ему нужен был я». И вдруг его охватило нетерпение, тупое и слепое нетерпение вернуться к миру, увидеть Огана, Дру и всех других, кого он знал — кровавые имена кровавых лет, его лет с королем…

В Кер Велл, домой, что бы от него там ни осталось…

— Нэаль! — послышался с холма ломающийся голос, заглушаемый ветром. — Кэвин! Нэаль!

— Скага, — догадался Нэаль, и сердце у него перевернулось. — Нет, Скага, нет!

Но мальчик уже бежал к ним — мальчик? Нет, то был почти мужчина. Он сбежал с холма и догнал их — и ребра его ходили ходуном, так он запыхался.

— Вернись, — сказал Нэаль, встряхнув его за плечи.

— Я пойду с тобой, господин, — спокойно ответил Скага.

И Нэаль обнял его, ибо больше ничего не оставалось делать. Кэвин слез с Банен и обнял его тоже.

И дальше они пошли, спускаясь меж холмов, — Кэвин в основном верхом, а двое других вприпрыжку рядом.

— Мы встретим их у реки, — сказал Кэвин. — Там.