"Угасающее солнце: Кутат" - читать интересную книгу автора (Черри Кэролайн)

2

Поднялся сильный ветер, который каждый вечер охлаждал землю, и Хлил поплотнее завернулся в черную мантию. Он стоял и всматривался в дюны, тяжело дыша после долгой ходьбы.

Селение было уже недалеко, достаточно перевалить за тот хребет и спуститься вниз. Местность там представляла собой каменистые террасы, уступами спускающиеся вниз, в пустые морские впадины. Члены касты Сенов утверждали, что со временем и эти впадины будут заполнены песком, гонимым сильными ветрами. На планете уже совсем не осталось морей, и горы почти исчезли, превращенные в песок. Здесь, возле этой изъеденной временем и песками гряды утесов, можно было остановиться, заглянуть в само время, в бесконечность, успокоить душу. Но сейчас никто не мог взглянуть в небо, не уловив зловещего движения, не ощутив присутствие врага.

Руины Ан-ихона находились к северу отсюда, напоминая о той силе, которая сделала их беглецами в своей земле, ограбила их палатки, оставив только то, что они успели захватить в то страшное утро.

Он был кел'еном, и принадлежал к касте воинов, и смерть была его ремеслом. У него было право на горе, но он не испытывал горя. В той части его души, которая могла горевать, было какое-то тупое безразличие. За последнее время он видел огромное количество убитых, мертвых, наверное столько же, сколько мри ушло во Мрак за те бесчисленные годы, когда умирали моря, рассыпались горы. Будучи кел'еном, он не вполне понимал течение событий. Будучи кел'еном, он не умел ни читать, ни писать, он не знал мудрости Сенов, сидящих у ног госпожи. Он знал лишь, как пользоваться оружием и знал закон келов. Это было все, что требовалось кел'ену.

Он, конечно, пытался постичь происходящее. Ведь Келы были кастой, что носила вуали, Лицом, что Повернуто Вовне. Вовне – это не просто соседняя равнина или даже другая планета. Вовне – это враги, корабли, жестокая война.

И кел'анты – храни их боги! – те, что пришли из Мрака. С ними была госпожа, ставшая матерью племени, молодая и со шрамами на лице, как у келов. Это хорошо, – подумал Хлил, – что у госпожи шрамы. Это доказывает, что прежде чем стать госпожой, она была в касте Келов, она владела оружием. Госпожой самого свирепого племени была Мелеин с'Интель. Она была не такой, как Сочил, их прежняя госпожа, которая только играла с детьми и проводила больше времени с кастой Катов, чем с кастой Сенов, у которой было больше любви, чем мудрости. Мелеин была пронзительным ветром, дыханием Мрака, а что касается ее кел'анта, предводителя воинов…

Его Хлил почти ненавидел, не за гибель Ан-ихона, которая была неизбежной, но за кел'анта, которого тот убил, чтобы занять главенствующее положение в племени. Это была эгоистическая ненависть, и Хлил сопротивлялся ей. Мирей сам вызвал Ньюна с'Интель на поединок и проиграл. Проиграл потому, что Сочил проповедовала любовь, а не ненависть, дружелюбие, а не гнев.

И вот Мирей мертв; и Сочил мертва. Из родственников Мирея осталась только сестра, а те Знаки Чести, которые завоевал Мирей, теперь достались чужаку Ньюну.

Закон келов ставил победителя на место побежденного, и Хлил остался вторым после Ньюна с'Интель, как был вторым после Мирея. Он сидел возле Ньюна на совете, едва вынося близость странного существа, которое было тенью Ньюна.

Хлил поднял несколько камешков и бросил их на песчаный склон дюны. Он не ошибся, ибо из песка немедленно показалось щупальце, старающееся схватить предполагаемую добычу. Песчаная звезда. Он так и думал. Значит, ему было _ч_т_о_ принести с охоты женщинам и детям Катов. Звезда извивалась в песке, разбрасывая щупальца. У него не было оснований стыдиться перед племенем: пара змей, жирный дартер, звезда – таков был итог его дневных усилий. Вблизи их поселения росли трубчатые деревья, так что воды им хватало. Звезда забилась между камней, выставив щупальца. Хлил не стал больше ее мучить. Она ушла с дороги и не представляла угрозы. Закон келов запрещал излишества.

К тому времени, как спустилось солнце, Хлил был уже у селения, и теперь стоял часовым на тропинке, ведущей в дом. Возвращались кел'ейны. Они проходили мимо, приветствуя его взмахом руки. Хлил знал их имена и отмечал каждого узлом на веревке, обмотанной вокруг пояса. Он знал каждого, несмотря на закрытые вуалями лица. Он знал их с детства – по походке, манере поведения, по росту… Но среди них пока не было никого, высшего по рангу, кто мог бы сменить его с этого поста. Поэтому он оставался здесь, а остальные проходили в лагерь.

Они приходили группами, появлялись, как миражи в песчаной пустыне. Закутанные в черные мантии, они двигались, как тени, в косых лучах заходящего солнца, окрашивающего в янтарный цвет камни и песок.

Узлы заполнили одну веревку, затем другую, и вот пришли все, кроме двоих.

Хлил посмотрел на восток. Оттуда должна была вернуться Рас. Для беспокойства нет причин, – сказал он себе. Она никогда не была беспечной.

Рас с'Сочил Ков-Нелан. Сестра Мирея.

И в этом Ньюн ограбил его. Когда-то они были всегда втроем – Хлил, Мирей и Рас. Это были счастливые времена. Тогда Хлил мечтал о будущем. Он стал искусным воином и занял достойное место среди кел'ейнов, он был другом Мирея, и поэтому был рядом с Рас. Он учил ее, охотился с ней и с Миреем, вся жизнь ее проходила перед его глазами… он видел как ожесточилась она после смерти Мирея. Мать ее, Нелан, была одной из тех, кто погиб в Ан-ихоне, и Рас ничего не говорила об этом. Рас смеялась, ходила, ела вместе с Келами, но она стала не такой, какой Хлил знал ее всегда. Она ходила за Хлилом раньше, когда была ребенком, а сейчас она стала тенью Ньюна с'Интель. Это была какая-то разновидность безумия, игра, лишенная смысла и смеха. Но все они стали немного безумными, те, кто выжил после гибели Ан-ихона и стал служить госпоже Мелеин.

Наконец вернулась Рас, в нерешительности постояла наверху, затем медленно, с трудом, поднялась на камни. Она опустилась на плоский камень возле него, руки беспомощно свисали между колен, она тяжело дышала.

– Хорошо поохотилась? – спросил он, хотя знал, какой охотой она занималась.

– Два дартера, – для нее было совсем неудачно. К тому же, судя по ее тяжелому дыханию, она проделала довольно длинный путь.

Хлил посмотрел вдаль, на темнеющий восток, где виднелись две темные точки. Кел'ант и сопровождающий его зверь.

– Восток, – сказала Рас, с трудом переводя дыхание. – Всегда восток, всегда один и тот же путь. Он совсем не охотился, но зверь добывал для него трофеи. Он только собирал добычу. Он ходит очень быстро, как и положено кел'анту.

– Рас, – предостерегающе сказал он.

– Он знает, что я здесь.

Хлил взял в руки камень, стал задумчиво рассматривать его. Рас отдыхала, стараясь привести в порядок дыхание.

– Рас, – сказал он наконец. – Пусть он будет. Гнев плохой союзник. Он умрет, если ты перестанешь лелеять его.

– Ты уже перестал.

– Я второй после кел'анта.

– Ты и был им, – сказала она и посмотрела на него почти с прежним обожанием. – Ты можешь занять высокое положение. Я завидую тебе.

– Я не люблю его.

Она приняла это признание молча. Пальцы ее задумчиво играли Знаками Чести, свисающими с ее пояса. Это она приняла из рук Ньюна после смерти Мирей.

– Мы не можем вызвать его на поединок, – сказала она. – Закон запрещает, если это месть за Мирея. Но есть другие поводы. Только поводы.

– Перестань думать об этом.

– Он искусный воин. Если я вызову его, я умру.

– Перестань, – повторил он и сердце его сжалось.

– Ты хочешь жить, – обвинила она его, и когда он стал отрицать, то спросила: – Ты знаешь, сколько поколений келов в моей семье?

– Больше, чем в моем, – горько сказал он, и кровь ударила ему в лицо. Он тяжело переживал, что среди его родных не все были Келами.

– Восемнадцать, – сказала она. – Восемнадцать поколений. Я – последняя в семье, откуда выходили лишь кел'ейны и Матери. Все они уже мертвы и никогда не будут знать таких времен, как нынешние. Может, я не должна жить тоже, может, мне покинуть это время? Я думаю о своем брате Мирее. Он тоже видел это, понимал это, знал, что всех нас ждет край горизонта. И я думаю… он _у_м_е_р_, Хлил, он не стал драться с этим пришельцем. Он не стал отражать удар, который мог сразить его, и который мог легко отразить. Почему? Из страха? Это бы был не Мирей. И что я думаю? Я думаю, что он сам отошел в сторону, что он сам позволил убить себя. Почему? Потому что эти пришельцы сказали, что они Обещанные. Мог ли он встать у них на пути?

Хлил откашлялся.

– Не спрашивай меня, о чем он думал.

– Я спрашиваю себя. Он не мог смотреть вперед. Но я _в_и_ж_у_. Я здесь. Я его глаза. Боги, боги, он умер, зная, что впереди ждет то, чего он никогда не увидит и не поймет. Он уступил место тому, кто способен понять. И теперь этот кел'ант всю мою жизнь будет перед моими глазами…

– Рас…

Они сидели, молча глядя на темнеющие дюны.

Появился зверь, огромное теплокровное животное с бархатным мехом. Он шел, переваливаясь с ноги на ногу и низко опустив голову. Он словно искал на земле что-то, но забыл, что именно. Рас с отвращением смотрела на него, когда он подошел ближе. У Хлила возникло неприятное ощущение в животе, когда он увидел могучие мышцы и острые клыки – ядовитые, как предупреждал их кел'ант. Рас выругалась, оттолкнув зверя, когда тот подошел слишком близко к ней. Зверь внушал страх Хлилу. Кутат не рождала такого зверя, этого кошмарного чудовища, полного жира. В голодные дни Хлил даже подумывал о том, чтобы убить его… но мысль о том, что придется есть животное с теплой кровью, приводила его в ужас, вызывала тошноту. Это напоминало ему о людоедстве.

Это создание – еще один дар нового кел'анта.

– Уходи, – сказал он Рас и, когда она замешкалась, добавил: – Уходи быстрее.

Она кивнула, поднялась с камня и быстро растворилась среди теней.

Зверь пошел было за ней, но потом фыркнул и вернулся. Затем он безошибочно отыскал в песке песчаную звезду и с громким хрустом съел ее. Присутствие дуса словно завораживало Хлила, притупляло все его чувства, обволакивало голову туманом.

– Нет! – громко крикнул Хлил, и все прекратилось. Тишина, как внезапная обнаженность, окружила его. Маленькие блестящие глаза смотрели на Хлила.

– Иди прочь, – сказал ему Хлил. Тот не двинулся с места. Хлил смотрел на приближающегося Ньюна, который выглядел очень уставшим, более уставшим, чем обычно после охоты. Хлил должен подать сигнал кел'анту, чтобы тот просто шел в лагерь – он пришел последним.

Но он не сделал этого. Он остался сидеть.

– Кто-нибудь не вернулся? – спросил Ньюн, тяжело дыша. Он говорил с сильным акцентом, ибо выучил му'а не так давно. Прежде он говорил на хол'эйри.

– Нет, – ответил Хлил, поднимаясь. – Ты – последний. Я пойду с тобой.

Дус поднялся и потерся о ноги Ньюна. Хлил предусмотрительно перешел на другую сторону.

– Ты далеко ходил, – оказал Хлил.

– Да, – ответил Ньюн, не оборачиваясь.

– И Рас тоже.

Это остановило его. Ньюн повернул лицо, закрытое вуалью к Хлилу.

– Ты посылал ее?

– Нет.

– Она хочет ссоры… это так, кел Хлил?

– Возможно. Она, может, просто хочет узнать, куда ты ходишь.

– Что ж, может быть. Прошу тебя… вмешайся.

Это был не тот ответ, который Хлил хотел услышать. Он положил руки на пояс так, чтобы было видно, что они далеко от оружия, что он не ищет ссоры.

– А я прошу _т_е_б_я_, кел'ант, будь к ней терпим.

– Я делаю, что могу.

Хлил посмотрел на него, на знакомые Знаки Чести, которыми была украшена его мантия. Хлил ненавидел его. Дус прижал уши и издал зловещее рычание. Но он сразу же успокоился, когда Ньюн погладил его.

– Я мало что могу сказать Рас, – наконец проговорил Хлил. – Лучше ты поговори с ней, если хочешь. Я не могу.

Кел'ант ничего не ответил. Только повернулся и пошел вниз по песчаной тропе к лагерю. Большой дус трусил за ним.

– Яй! – прикрикнул Ньюн, и дус сразу сошел с тропы и побрел в сторону. Он никогда не заходил в лагерь.

Хлил остался сзади, чувствуя себя таким же покинутым, как и дус. Он побрел за прямой фигурой кел'анта.

– Скажи часовому, что мы пришли, – повернулся к нему Ньюн. – Давай твою сумку. Я отнесу.

Хлил молча снял свою сумку с плеча и передал ее Ньюну. Сам он сошел с тропы и стал подниматься к камням.

Это был разумный приказ. Если бы приказал Мирей, то Хлил воспринял бы его как должное, а сейчас он старался погасить в себе возрастающий гнев. «Может, он хочет объявить мою добычу своей?» И все же он оказал ему услугу, предложив отнести тяжелую сумку. Так было всегда между ними – самые простые слова, обычные отношения между ними таили в себе что-то. Но ни тот, ни другой не хотели вытаскивать это скрытое наружу ради спокойствия племени.

Но Рас… Рас медленно убивала себя. Ее глаза постоянно смотрели на Хлила, глаза Мирей.

А ведь он всего лишь Хлил с'Сочил, рожденный в касте Катов – конечно, это не постыдно, но и чести большой в этом нет. В нем не было ничего особенного. У него было только искусство владения оружием и беспрекословное подчинение закону келов – все, что удовлетворяло закону, было правильно.

И еще никогда у него не возникало сомнений в этом. Никогда – до этого времени.

Ньюн замедлил шаг, приближаясь к лагерю. Он смотрел на мри. Рас не ждала его. Интересно, где она? Хотя она и сумасшедшая, но не настолько, чтобы сидеть в темноте. Он снял обе сумки с плеча и направился в тень скалы.

Это было место, которое могло предоставить ему укрытие – и не только ему, но и всем мри от землян. Река, которая раньше протекала здесь, вымыла в скалах целый лабиринт пещер и переходов. Конечно, во время песчаных бурь здесь было очень плохо – весь лабиринт продувало насквозь. А поэтому старики возражали против того, чтобы обосновываться здесь. Но он настоял на своем. Мри Кесрит знали, что такое бомбежка с орбиты, но они знали и то, что враг у врага достаточно средств, чтобы обнаружить их с воздуха. Поэтому лишь пещеры могли укрыть их от всевидящих приборов. Внутри горы находились раздельные помещения для всех каст – Сены с госпожой на севере, Келы – на юге, поближе ко входу, чтобы вовремя встретить врага. И в самой дальней пещере – дети и их воспитатели. Это было самое укрепленное место, ибо большинство детей они потеряли в Ан-ихоне и его руинах.

Один удар сверху, только один удар – и они все погибли. Ньюн очень боялся этого.

Ньюн пришел в пещеру, которая служила холлом келов. Во мраке поблескивало оружие и Знаки Чести. Темные лица еле виднелись в свете костра. Кел'ен, у которого еще не было шрамов касты и чьей обязанностью было принимать трофеи от остальных келов, подошел к нему. Его звали Тэйз и Ньюн сбросил обе сумки в его руки.

– Моя и Хлила. Отнеси это катам.

Глаза его отыскали Рас, стоявшую там среди остальных, приветствовавших его. Он обвел их взглядом и, сняв вуаль, повернулся к трем камням, символизирующим Святыню. В холле пахло смолистым дымом, который заменял им благовония. Постояв немного, он прошел к костру и опустился около него. На кожаном покрывале стояла его доля еды: смесь мякоти трубчатого дерева и мяса, причем мяса было совсем немного. Бывали дни, когда охота была неудачной и им приходилось голодать. Он ел, остальные молчали.

Появился Хлил, сел рядом, взял свою долю. Вскоре начался разговор, обсуждение мелких вопросов – обычный разговор людей, которые постоянно живут вместе. Ньюн сидел молча, глядя в огонь. Разговоры текли мимо, не касаясь его. Он не принимал участия в разговорах. Он едва знал их имена; их старые шутки, относящиеся к неизвестным ему событиям, не смешили его. Он был далеко отсюда и, возможно, они знали это.

Он вспоминал, когда позволял себе это. Память возвращала его в Дом, где жили Келы, его друзья. Он вспоминал корабль. Воспоминания причиняли ему боль, и он не часто позволял себе это. Это очень мудро, – подумал он, – что закон Народа запрещает вспоминать, приказывает забывать каждое путешествие между мирами… даже приказывает забывать старый язык и старые мысли. Он ушел во Мрак и вернулся в мир, где говорят на хол'эйри, где нет прошлого.

Забывать должны все, кроме Сенов. В этом была мудрость Народа. Помнили только Сены. Все остальные забывали. Им не оставалось ничего, кроме легенд.

Звуки их голосов давили на Ньюна, как тишина. Он поднял глаза, посмотрел на них, на Хлила, на нескольких оставшихся в живых Келов высокого ранга, Мужей госпожи.

– Мы… – начал он и тут же воцарилась тишина. – Мы должны обсудить один вопрос. Наши припасы остались в Ан-ихоне. И что мы должны сделать?

– Отправь нас, – воскликнул юный кел'ен, и голоса поддержали его. – Да. День за днем мы перенесем их сюда.

– Нет, – коротко сказал он. – Это не так просто. Слушайте меня. Когда нога ступит на развалины Ан-ихона, бог знает, что ждет там келов. Может быть, там корабли. Может, весь город просматривается. И не только глазами. Возможно, все завалено обломками, и нас могут заметить, когда мы выйдем из укрытия. Тогда то, что обрушилось на Ан-ихон, обрушится на нас. Нам нужны припасы. Мне больно смотреть на страдающих детей. Я согласен с вами: оставаясь здесь, мы не дождемся ничего хорошего. Однако я предпочитаю, чтобы между нами и врагами оставался камень. Я думаю над тем, что надо было бы двинуться дальше.

– Не наша земля, – возразил Сэйрас, старейший из Мужей.

– Тогда мы захватим ее, – резко ответил Ньюн.

Смешение племен, смешение Святынь… вода и масло. В этом не было ничего хорошего. Он смотрел в их лица и видел неодобрение, которого и ожидал.

«Ты не можешь как следует управлять одним племенем, – думали они. – Почему ты решил, что справишься с двумя?»

– Слово госпожи? – спросил Сэйрас.

Это тоже был вызов.

– Я еще не говорил с ней. Только собираюсь.

– Поговори, – сказал Сэйрас.

Наступила тишина. Ни предложение, ни мнение, высказанное вслух. Украшенные шрамами лица, смотрели на него, чего-то ждали. Он подумал, что, возможно, стоило затеять с ними спор, но понял, что ответом будет лишь молчание. Он поднялся, поправил мантию и пошел между ними. Все поднялись, демонстрируя свое уважение, которое должны были испытывать, но никогда не испытывали. Ньюн воспринимал это как насмешку над собой.

Сейчас, когда он уйдет, они будут говорить. Руководили ими Хлил и Сэйрас. Ему они только подчиняются. Он накинул вуаль, пошел в темноте по узкой тропе, огибающей утесы. Сюда не проникал даже свет звезд. Мри воздвигли здесь горы песка, который постепенно перемещался под ветром со свистящим шепотом. Он прошел между песчаной горой и утесом, защищая лицо от сильного ветра, смешанного с песком. Хорошо, что он не привел сегодня в холл дуса. Неприязнь к нему у Келов и так слишком велика.

Он обернулся, почти уверенный, что увидит Рас. Ее не было.

Обогнув утес, он прошел по открытому месту, где росли трубчатые деревья. Отдельные сегменты дерева были толщиной с туловище человека. Благодарение богам, что они растут здесь! По крайней мере, воды им хватает. Хоть в этом им повезло.

Слабый свет показался у входа в пещеру Сенов. Сены в золотых мантиях, сидящие у входа, подняли головы и торопливо вскочили, приветствуя первого среди Келов. Он направился дальше, в освещенную лампой пещеру, где сидели старейшие, погруженные в вечернюю молитву. Ньюн снял вуаль, чтобы не оскорблять старейших, и остановился. Один из сенов поднялся и прошел вглубь пещеры. Вскоре он вернулся, показав жестом, что Ньюн может войти.

Он прошел по темному коридору и вошел в круглую пещеру, где вокруг сложенных камней сидело несколько сенов. На камнях устроилась Мелеин в белой мантии. Она никогда не носила вуали. Мать Народа, госпожа, хранительница Тайн, Святыни.

«Сестра», – подумал Ньюн. Всегда, видя ее в белой мантии, окруженную одетыми в золотые мантии сен'ейнами, он вспоминал о своем родстве с ней.

Она попросила остальных удалиться, подозвала его. Ньюн склонил голову, когда сены проходили мимо, а затем сел возле ее ног.

– Ты выглядишь усталым, – сказала Мелеин.

Он пожал плечами.

– Тебя что-то тревожит?

– Госпожа… Келы считают это место небезопасным.

– Есть другое место?

– Другое место нужно захватить. Это мы и собираемся сделать.

– Келы согласны?

– Келы молчат.

– А…

– Святыни… Те, что мы оставили в городе. Я думаю, что если бы там уже были корабли, мы бы видели их. Позволь мне войти в город. Мне кажется, я смог бы вынести святыни. А что касается остального… Остальное можешь решить только ты.

– Ты стал нетерпелив. Ты не хочешь ждать.

Он посмотрел на нее.

– Старые кел'ейны говорят, что когда начнутся ветры, это убежище засыплет песком. Я верю этому. Нам нужно что-то делать. Чем больше времени проходит, тем сложнее становится ситуация.

– Ты говорил с Келами?

Он пожал плечами. – Я говорил с ними.

– И у них нет мнения на этот счет?

– Они его не высказали.

– Ясно, – она смотрела прямо перед собой, на что-то, невидимое ему. Лицо ее было наполовину в тени, наполовину освещено золотистым пламенем. Наконец глаза ее сверкнули, как бы выдавая какие-то внутренние эмоции.

– Куда ты собираешься идти? – спросила она. – Вниз? Говорят, там климат мягче и больше воды. Но там живут другие племена. Ты выиграешь поединок, в этом я не сомневаюсь. Твое мастерство намного выше, чем их. Все-таки девять лет с лучшими среди Келов. Да, ты выиграешь, даже захватишь их припасы. А что дальше?

– Я – кел'ен. Откуда мне знать?

– У тебя всегда было свое мнение.

– Но я никогда не рассчитывал на него.

– Ты потерял один из твоих джи'тэй.

Еще до того, как он понял смысл ее слов, рука его потянулась к груди и нащупала пустое место.

– Это был твой самый первый, – сказала она. – Золотой лист, з_д_е_с_ь_, на Кутат. Тебе бы не следовало терять его.

– Он у Дункана. – Это не было признанием, ибо она и так знала.

– Не будем говорить о кел'ене, который ушел без моего благословения.

– Я отпустил его.

– Да? Даже кел'ейны этого племени советуются со мной. Я ждала, что ты придешь поговорить о Келах. Но ты не пришел. Почему?

Он взглянул ей в глаза. Это было нелегко.

– Ньюн, – сказала она. – Ты научил его быть мри, и тем не менее он ослушался моего приказа. А теперь ты хочешь последовать за ним. Почему я слышу от Келов жалобы на тебя?

– Потому что их сердца с Миреем.

– Потому что ты все время отталкиваешь их.

Наступила долгая тишина.

– Я так не думаю.

– Но это так.

– Возможно.

– Дункан вернулся к землянам, – сказала она. – Так это, или нет?

– Дункан _у_ш_е_л_ к землянам, да. Но он не вернулся к ним. Он служит Народу.

– Значит ты уверен… и ты говорил об этом с Келами?

– Нет.

– Земляне не отпустят его обратно, если даже он сумел добраться до них.

– Он сумел, – Ньюн сделал взмах рукой, указывая на север, на Ан-ихон. – Больше нет кораблей, нет нападений. Госпожа, я уверен, что он добрался до них, и что они выслушали его.

– Что он сказал им?

Ньюн молчал. Что он мог сказать? Дункан не вправе потребовать, чтобы земляне убрались отсюда.

– Ты говоришь о необходимости уйти отсюда, – сказала она. – Я тоже думаю об этом, но по другому поводу. Я слышала, что ты всегда ходишь на восток.

Он кивнул, не глядя на нее.

– Ты хочешь оставаться поблизости? – спросила она. – Или идти на восток? Неужели ты думаешь, что он найдет нас?

– Это так.

– Я отправлю Хлила в Ан-ихон, – сказала Мелеин. – Он добудет там все, в чем нуждаются келы и сены.

– Без меня?

– У тебя будет другое дело. Найти Дункана.

Сердце его подпрыгнуло в груди.

– И ты останешься без охраны?

– Я буду ждать, – продолжала Мелеин, как бы не слыша его. – Во-первых, ты должен узнать, сколько времени небо останется тихим. Пока Хлил ходит в город и возвращается с тем, что сможет унести, ты успеешь осмотреть местность, ибо пойдешь один и без груза.

– Возможно… но…

– Я все обдумала. Сомневаюсь, что ты добьешься успеха. Дункан ушел со своим дусом, и если тот все еще с ним, Дункан нашел бы нас… если он хотел вернуться к нам. Но я люблю нашего Дункана. Найди его, если сможешь, или убедись, что мы его потеряли. А затем подумай, что ты будешь делать с этим племенем. Нужно ли оно тебе? Не теряй времени, – она взяла его лицо и поцеловала в лоб, пристально взглянув ему в глаза. – Может быть, ты не застанешь нас тут. Тогда решай сам. Есть другие города, другие возможности.

– Боги, они защищены не больше, чем Ан-ихон! Ты знаешь, на что способны земляне!

– Иди.

Он поднялся, наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку на прощание.

– Благословляю тебя, – прошептала она. Он прошел мимо удивленных глаз сен'ейнов, отвернувшись от них. Уже подходя к пещере Келов, он надел вуаль.

И вдруг в завывании ветра и в песчаных вихрях перед ним возникла темная угрюмая фигура. Рас. Он уже натянул вуаль.

– Рас? – дружелюбно спросил он.

Но она не сказала ни слова. Как всегда, она шла за ним.

При его появлении в холле Келов воцарилась тишина. Они ждали. Кольцо темных лиц. Он прошел между ними, сел, предложив взмахом руки сесть им всем. Затем снял мэз и зейдх – то был знак доверия.

– Кел'ейны, – слова его повисли в тишине. – Да… я хочу поговорить с вами о том, чтобы вынести наши припасы из города. – Он опустил руки на колени, обвел взглядом темные лица, ряд за рядом. – Хлил будет руководить отрядом. Хлил, госпожа, конечно, даст тебе совет. Если нет, сам поговори с ней.

– Хорошо, – откликнулся Хлил, с любопытством глядя на Ньюна.

– Я только хочу сказать: будьте осторожны. Впереди должен идти кел'ен и высматривать следы посадок. Земляне могли установить маленькие устройства, с помощью которых они узнают о вашем приходе. О боги, кел Хлил, будь внимателен! Если увидишь корабли, сразу же уводи отряд и подальше. Они пользуются не глазами, а приборами.

– Ты не хочешь вести нас, кел'ант?

– Меня отправляют по другому делу. Кел Сэйрас остается охранять лагерь. Хлил, я сказал все.

Они ни о чем его не спрашивали. Он поднялся, взял пустую сумку, перекинул через плечо, накинул вуаль.

Он повернулся, чтобы уйти, и встретился с жестким взглядом Рас. Ее глаза горели на лице, не спрятанном под вуалью.

– Рас, – сказал он тоном, не допускающим возражения. – Рас, иди с Хлилом.

– Если Хлил захочет, – сказала она спокойно; но молчание Келов говорило само за себя. Этот ответ был более разумен, чем он ожидал от нее. Впрочем, он не знал, возможно, ею руководили какие-то сложные расчеты.

– Благодарю, – сказал он и направился к выходу из пещеры.

– Кел'ант! – послышался голос Хлила. – Ты уходишь и ничего не берешь с собой?

– Каты и сены – плохие охотники. Мы с дусом позаботимся о себе. – Он знал, что эти слова вызовут неодобрение. – Жизни и Чести!

Из пещеры вышла только Рас. Он оглянулся: она смотрела ему вслед, но не пошла за ним. Он еще раз оглянулся, чтобы убедиться в этом, оглянулся еще, а затем перестал думать о ней. Он пошел дальше.

Проходя мимо часового, он свистнул, чтобы успокоить того. Кел'ен мог встревожиться, увидев его уходящим из лагеря в такой час.

«Дус», – позвал он, выйдя из ущелья на открытое пространство.

Ньюн почувствовал дуса раньше, чем услышал его. Тяжелая тень, пробиравшаяся между камнями, и вот уже рядом с ним послышалось хриплое дыхание. Он ощутил беспокойство в дыхании, такое же смутное, как и в его мозгу, и попытался успокоить себя. Нужно быть спокойным, если идешь с дусом.

Он пошел тем же путем, каким ходил ежедневно и возвращался каждый вечер. Шел он осторожно, осматривая небо: нет ли разведчиков, осматривая горизонт, далекие холмы. Ночная пустота давила его больше, чем днем. Только звезды на небе. И враги.

Но вот в него влилось спокойное мужество. Это дус помог ему, вселил в него уверенность и спокойствие. Ньюн с благодарностью принял дар и направился на восток.

Вот место, где приземлился их корабль и откуда ушел Дункан. Здесь в первую очередь земляне должны были пытаться обнаружить его. Он шел уверенно, не упуская, однако, из виду дуса, который бродил вокруг. Дус должен был указать ему безопасный путь: открытые пески полны неприятных сюрпризов.

Ночь была стихией дусов. И вот сейчас его дус бежал чуть впереди, мотая тяжелой головой, нюхая ветер, выбирая дорогу.

Дункан никогда не мог приспособиться к быстрому шагу Ньюна, и тому всегда приходилось останавливаться, поджидая его. Даже воздух Кутат был неприемлем для легких землянина. Это безумие, что Дункан пустился в путешествие по этой жестокой планете.

Единственное, что могло спасти Дункана, – признал Ньюн, – это то, что Дункан стал настоящим мри и смог приспособиться к жизни здесь.

Он нарисовал в уме образ Дункана, образ его дуса и передал его своему зверю. «Найди их, – мысленно приказал он. – Ищи их.»

Дни шли за днями, не принося ничего нового. Они шли все время на восток, но нигде не было видно никаких следов.

Он спал в расщелинах между камнями, независимо от того, был это день или ночь. Он ложился, когда не мог идти дальше. Он зарывался в теплую шерсть дуса и спал, пока не восстанавливались его силы. Затем он просыпался и шел дальше по бесконечной равнине. Он и дус питались тем, что удавалось поймать. Ньюн с отвращением ел сырое мясо и снова шел.

Над Кутат опрокинулось бездонное небо. Ни единого облака, которое бы содержало влагу.

Пыль пеленой закрывала солнце.

Он смотрел на солнце, и дус рядом с ним тревожно оглядывался по сторонам и изредка стонал.