"В горе и в радости" - читать интересную книгу автора (Дайли Джанет)

Глава 4

Какая великолепная весна стояла в Техасе — просто загляденье! Постройки остались позади, и Стейси отпустила поводья. Лошадь шла галопом по лугу, где паслось стадо кобыл с жеребятами. Разноцветные головки полевых васильков и диких маков выгладывали из травы и кивали, словно приветствуя всадницу.

Пчелы с жужжанием перелетали с цветка на цветок, томно порхали бабочки. Скрип кожаного седла и глухой топот копыт успокаивали нервы. Далеко на западе, подобно крепостным стенам, высились горы, едва различимые сейчас в сероватой дымке тумана.

Стейси любила сельскую жизнь, хотя и выросла в городе. Всем своим существом она привязалась к этому месту, к бескрайним просторам, по которым можно часами скакать без устали.

Стейси нехотя натянула поводья и повернула к усадьбе. Жалко, что нельзя позволить себе продлить удовольствие. На ранчо дел невпроворот — как говорится, вагон и маленькая тележка, — и покончить с ними надо как можно скорее, пока глаза сухие и стихла боль в груди.

Хэнк поджидал ее у ограды, окружавшей пастбище. Стейси догадалась, что он давно уже наблюдает за ней, хотя время пролетело незаметно. Поистине трогательное внимание.

— Видишь, как я быстро: одна нога здесь, другая там, — шутливо оправдывалась она, радуя его ямочками на щеках.

— А по-моему, вы потеряли счет времени, — сердито проворчал Хэнк. Он взялся за уздечку и придержал кобылу, пока Стейси не спешилась. — Я уже чуть было не послал ребят на поиски, да тут увидел вас на лугу.

— Ты трясешься надо мной, как наседка, — упрекнула она.

— Ну а если с вами что случится, кому хозяин снимет голову?

— Да что может произойти, это же добрейшая Пастила. — Она потрепала кобылу по шее и передала ему поводья.

— А вот мы сейчас посмотрим, — пробубнил он.

— Собираешься еще немного размять ее?

Он кивнул, и Стейси пошла к дому, возвышавшемуся на пологом холме. Срезав угол, она увидела, как Джош играет во дворе. Он тоже приметил мать, молниеносно забрался на трехколесный велосипед и, вереща, покатил вниз по гравиевой дорожке.

— Мама, ты где была? — спросил он, притормозив рядом с ней.

— Каталась на лошади, — улыбнулась она своему темноглазому малышу.

Джошу ответ явно не понравился.

— Я тоже хочу, — потребовал он.

— Давай в другой раз, — предложила Стейси.

— Ты всегда так говоришь, — обиделся он. — Я знаю, ты забудешь.

— Ну как я могу забыть про тебя! Они поднимались на холм, и Стейси замедлила шаг, чтобы Джош, усиленно крутящий педали, поспел за ней.

— Сыграешь со мной в мяч? — Он метнул на мать быстрый взгляд, и личико его оживилось. Ноги соскользнули с педалей, и он скатился бы вниз, не придержи Стейси руль велосипеда. — Ты же сама предлагала, — напомнил он.

— Сейчас не могу. — Она с сожалением покачала головой. — У меня много работы. А что, если попозже?

— Обещаешь?

— Обещаю. — Стейси клятвенным жестом скрестила на груди ладони, и он успокоился.

— Лучше всего я подаю мяч низом, — важно сообщил он.

— Ни капельки не сомневаюсь. — Она еле сдержала улыбку.

Они приблизились к дому.

— Побудь на улице и поиграй до обеда, ладно? Только со двора не уходи.

— Хорошо, ма! — крикнул Джош, отчаянно пытаясь удержать накренившийся велосипед.

Стейси открыла дверь и, прежде чем затворить ее, еще раз с нежностью посмотрела на сына.

— Ты очень вовремя вернулась, — раздался недовольный голос.

Она непроизвольно вся сжалась под пристальным взглядом Корда и медленно обернулась. Инвалидное кресло стояло в прихожей, загораживая вход в гостиную. Лицо Корда было напряженным. Карие глаза, глядевшие исподлобья, буквально испепеляли жену.

Кое-как ей удалось закрыть дверь.

— Ты искал меня? — спросила Стейси с деланной непринужденностью.

— Нет, не искал. Зато выслушал от всех подряд, как плохо ты сегодня выглядишь, — доложил он обвиняющим тоном.

Под этим пронизывающим взором спокойствие, достигнутое с таким трудом, мгновенно улетучилось. Стейси сжала губы, не на шутку рассердившись на Марию, которая, оказывается, успела проговориться, вместо того чтобы держать язык за зубами.

— Не представляю, кто мог сказать такое, — пробормотала она, избегая смотреть на мужа.

— Сначала Мария, потом Трейвис, потом Билл, — перечислил Корд.

— Билл? — нахмурилась Стейси.

— Наш добрый доктор недавно звонил и хотел сообщить тебе, что в пятницу приезжает какая-то женщина, по фамилии Хансон.

Да, исчерпывающее объяснение.

— Но как он узнал про меня?

Ей тут же захотелось взять свои слова обратно. Сама того не желая, этим вопросом она подтвердила, что с утра чувствует себя не в своей тарелке. Несмотря на горькие упреки, высказанные ночью сгоряча, Стейси предпочла бы, чтобы Корд сосредоточил свои силы на выздоровлении, а не растрачивал их на споры с ней.

— Мария подошла к телефону, — пояснил Корд. — Когда я взял трубку, Билл был очень обеспокоен и спрашивал, где ты.

— Я каталась на лошади. — Стейси тряхнула каштановыми волосами, стараясь сохранять безразличный вид.

— Одна, — произнес он тоном прокурора.

— Откуда ты знаешь? — Стейси была уверена, что Хэнк не мог ее выдать. Корд мрачно взглянул на нее.

— Я видел, как ты выезжала. — Подавив ярость, он развернул коляску лицом к гостиной. — Черт побери, ты же знаешь, как я отношусь к подобным прогулкам!

Стейси пошла на попятную.

— Да, Хэнк предупреждал меня, — тихо сказала она.

Корд оттолкнулся и въехал в комнату.

— Представь, что кобыла споткнулась бы и упала, а ты бы ударилась. Еще не хватало, чтобы мне начали сниться кошмары, как ты лежишь без сознания в какой-нибудь дыре. Ты этого добиваешься?

— Нет, что ты! — Стейси последовала за ним в гостиную, нервно сцепив руки. — Мне хотелось побыть немного одной и подумать.

— А без лошади нельзя было обойтись? — усмехнулся он. — Что за острая необходимость?

— Ты не понимаешь, но мне нужно было… — начала она.

— Да, не понимаю, — перебил Корд. — Если ты хотела побыть одна, можно было просто уйти в свою комнату. Это более безопасно, чем кататься неизвестно где.

— Я не могла оставаться дома. Здесь все на меня давит. Мне нужно было уехать… — она осеклась.

Он иронично поднял бровь и закончил предложение за нее:

— От меня?

Стейси заколебалась, потом кивнула.

— Да, от тебя. Сегодня ночью… — Она решила признаться, что сожалеет о своем срыве, но язык отказывался слушаться.

— Ну-ну, продолжай. — Корд склонил голову набок, изображая предельное внимание.

Этот выжидательный взгляд был невыносим, и Стейси отвернулась. У нее засосало под ложечкой, кровь застучала в висках, словно она вот-вот потеряет сознание.

— Не хочу ни оправдываться, ни что-либо доказывать. Мне нужно было вырваться из этой тяжелой атмосферы… — Она замолчала, пытаясь побороть волнение. Только бы снова не разрыдаться на глазах у Корда.

— Так и должно было произойти, — жестко резюмировал он. — Случись это позже, я бы сильно удивился.

Стейси озадаченно взглянула на него и едва не задохнулась, увидев глубокое отвращение на его лице. Его глаза гневно сверкали, как черные алмазы, способные разрезать все на свете.

— Не стоит изображать недоумение, — процедил Корд с саркастической усмешкой. — Билл хорошо постарался и подготовил меня. Ты что, плакалась ночью ему в жилетку?

— Не понимаю, о чем ты. — Она была обескуражена.

— Не понимаешь? Ой ли? Я же только что своими ушами слышал, что тебе необходимо уехать.

— Да нет… — Стейси в замешательстве пожала плечами.

— Так вот, Билл тоже считает, что тебе надо отдохнуть пару недель и от меня, и от дел. — Корд тяжело вздохнул и вызывающе поднял подбородок. — Ему кажется, что твой стресс слишком затянулся, что твоя нервная система расшатана и буквально на грани полного истощения.

Стейси готова была вспылить, но в глубине души со страхом подозревала то же самое.

Предательская дрожь охватила ее, и промолчать она уже не смогла.

— Мне было бы очень непросто это сделать, — пролепетала она.

— Зачем ты разыграла ночью эту сцену? Чтобы убедить меня? Ты знала, что Билл будет говорить со мной сегодня. — Упреки сыпались как из рога изобилия.

— Нет! — От нанесенного оскорбления у нее перехватило дыхание.

— А сегодня утром ты сделала так, чтобы все непременно заметили, до чего ты расстроена, — добавил Корд, пропуская мимо ушей ее негодующее возражение.

— Слушай, это ведь тебя мучили ночью кошмары, — возмущенно напомнила Стейси. — Ты разбудил меня, и я пришла к тебе в комнату. Заметь, именно ты с упрямством гордеца, переполненный жалостью к собственной персоне, выдал мне все свои доводы, ты настаивал на полном воздержании — вот мы какие! И чего же ты ожидал после этого? Что я покорюсь и отвечу «слушаю и повинуюсь»? — вспыхнула она.

— Только не надо передо мной ломать комедию! — Как он ни старался сдерживать гнев, Стейси уловила в голосе тихую ярость. — Мне следовало бы предвидеть, что это еще не конец. Я давно должен был догадаться, почему ты так отчаянно цепляешься за надежду на мое выздоровление. А теперь просто обязан дать тебе шанс.

— Какая комедия? Какой шанс? О чем ты? — Она была совершенно сбита с толку. — Я ничего от тебя не утаила. И вовсе не просила Билла говорить о том, что мне нужен отдых. Он сам подбросил мне эту идею, и я отказалась.

Корд недоверчиво хмыкнул.

— Делай что хочешь, но не разрушай образ любящей жены. Пусть все идет так, как ты пожелаешь, и пусть все думают, что ты потерпевшая сторона, — горько усмехнулся он.

— Но я никогда тебя ни в чем не обвиняла. — Взгляд Стейси был осуждающим и в то же время таким беспомощным.

— Не беспокойся, за тебя это сделают окружающие, — цинично заключил он, и Стейси заметила, что складки вокруг его рта залегли еще глубже.

— Почему?

— Из чувства сострадания, потому что ты замужем за калекой, который стал раздражительным и озлобленным.

— Наконец-то ты осознал… — пробормотала она.

— Да, я признаю это, — мрачно произнес Корд. — А вот ты никак не поймешь, что я говорю правду.

— Я не знаю, что ты имеешь в виду. — У нее уже не осталось сил для бурного протеста.

— Тебе осточертела жизнь на ранчо, так ведь? — Корд наблюдал за женой с холодной отчужденностью.

Стейси была ошеломлена новым поворотом его мыслей.

— До аварии все было не так уж плохо, верно? — поддел он. — Мы часто путешествовали, ездили покупать лошадей или отправлялись в выходные по магазинам. Когда Джош был маленьким, ты много им занималась. По началу жизнь на ранчо была тебе в новинку. А потом… — его лицо перекосилось, — потом произошла катастрофа.

Корд посмотрел на кресло, потом поднял глаза на нее. Уловив, куда он клонит, Стейси была совершенно потрясена и потеряла дар речи. Ей казалось, что этот разговор происходит в дурном сне.

— За последний год все переменилось. Ты была связана то фермой, то больницей, — продолжал Корд. — Дни протекали скучно и однообразно, поездки прекратились. Ты затосковала. Ты молода и хочешь жить интересно, стремишься многое увидеть и совершить, да и просто хотя бы иногда повеселиться.

— Отец всегда брал меня с собой и показал мне весь мир, — возразила Стейси, вспомнив, как во всех путешествиях сопровождала отца, словно нештатный фотограф. — Я уже все повидала.

— Тем более понятно, почему ты не можешь свыкнуться с такой монотонной жизнью на ранчо, вдали от больших городов. — Корд говорил бесстрастным голосом, но злой огонек в его глазах выдавал плохо спрятанное осуждение. — Ты не хочешь смириться с тем, что остаток дней я проведу в инвалидной коляске, ведь это означает полную беспросветность. Ни поездок, ни отпусков, ни танцев, ни развлечений. Не будет ничего, кроме унылого времяпрепровождения и ухода за больным.

— Это все неважно, — возразила Стейси.

— Надолго ли? — заносчиво осведомился он. — Сейчас, покидая меня, ты чувствуешь себя виноватой. Потому ты и подстроила так, чтобы предложение о твоем отдыхе исходило от кого-нибудь другого. Вроде бы ты здесь вовсе ни при чем.

— Я ничего подобного не делала! — Стейси с негодованием отвела незаслуженный упрек, изумляясь в душе, как он мог прийти к такому выводу.

— Нет, делала, черт побери! Так признавайся же! — зарычал Корд. — Ты думаешь, что если уедешь на пару недель, то в этом не будет ничего плохого — ты же скоро вернешься! А через полгода тебе снова все надоест и опять захочется «маленькой передышки». Пройдет несколько месяцев после очередного возвращения, и тебя вновь потянет уехать куда-нибудь проветриться, и так будет до тех пор, пока ты вовсе не захочешь возвращаться.

— Как же ты не прав! Ведь здесь мой дом! — вспылила она, теряя самообладание от несправедливых подозрений. — Ты уже не ведаешь, что говоришь!

— Я прекрасно знаю, что говорю! — Он перешел на крик. — Вспомни мою мать! Она была избалована роскошной жизнью. Испорченная неженка. Поначалу простая суровая жизнь на ранчо привлекала эту любительницу приключений, но довольно быстро она устала и в конце концов удрала обратно в свой обожаемый цивилизованный мир.

— У меня нет с твоей матерью ничего общего! — Стейси защищалась неистово, ее глаза метали молнии.

— Ты думаешь? — усмехнулся он. — Билл прописал тебе отпуск, и, держу пари, ты не собиралась брать с собой Джоша. Ты оставишь его, так же, как моя мать бросила меня.

— Я не расстанусь с ним! Я вообще никуда не собираюсь!

— Только попробуй у меня! — Корд был взбешен не на шутку. — Ошибок отца я не повторю. Я не пущу тебя. Ты останешься со мной.

— Я останусь по собственной воле, — заявила Стейси, — без твоих приказов.

Он сжал ручки коляски с нечеловеческой силой, и на предплечьях явственно обозначились мускулы. Казалось, он вот-вот встанет с кресла и направится к ней широкими шагами.

— Ты моя жена, и останешься здесь. — Он продолжал гнуть свое, не обращая внимания на ее слова. — Я не позволю тебе нарушать клятву, которую мы дали друг другу. Мы обещали быть вместе в болезни и в здравии.

— Тогда мы не слишком осознавали ее суть, — с трудом произнесла Стейси. — Главное — любить и быть рядом в горе, а потом уже и в радости.

Развернувшись, она побежала к дверям. На пороге веранды Стейси едва не столкнулась с темноволосым малышом. Его округлившиеся глаза, как два черных озера, наполнились страданием, когда он переводил взгляд с рассерженного лица Корда на побледневшую мать.

В воздухе повисла тягостная тишина. Обнаружив, что Джош подслушал их ссору, супруги, не сговариваясь, сделали вид, что ничего особенного не случилось. Стейси опомнилась первой и потянулась к сыну, но Джош стремительно отступил, явно собираясь удрать.

— Джош! — властно окликнул Корд. Малыш испуганно взглянул на него. Корд заговорил снова, уже спокойно и без требовательности, не позволяя себе ни одной сердитой нотки.

— Подойди ко мне. У нас все в порядке. Джош заколебался и исподлобья посмотрел на Стейси.

— Все хорошо, — подтвердила она вслед за мужем и протянула мальчику руку.

Набычившись, он нехотя поплелся к матери. Блестящая густая челка закрывала лоб, но встревоженные глаза внимательно наблюдали за родителями из-под черных кудрей.

Когда сын неуверенно остановился перед ней, никак не реагируя на жест примирения, Стейси почувствовала, как жгучая боль пронзила ей сердце. Опустившись на колени, она положила трясущиеся руки на худенькие плечики. Мальчик напрягся, невольно противясь ее прикосновению.

— Джош, ничего страшного не произошло, — заверила Стейси, едва владея собой. — Мы просто немного поспорили. Ты ведь и раньше слышал, как мама с папой спорят.

— Вы кричали друг на друга, — насупился он и слегка оттопырил нижнюю губу, всем своим видом показывая: уж он-то понял, что это гораздо серьезнее, чем просто размолвка.

Стейси обернулась к Корду — он был мрачнее тучи. Крепко сжатый рот вытянулся в ниточку, и руки, сцепленные замком с неистовой силой, упали на колени.

— Я огорчила т-т-твоего папу, — заикаясь, промолвила Стейси, стараясь доходчиво объяснить сыну неприглядную сцену.

Да, задачка не из легких! Болезненный для обоих разговор, к тому же проведенный на повышенных тонах, не выходил из головы. Жестокие слова ранили снова и снова, подобно сотням крошечных ножичков.

— Как? — вырвалось у Джоша.

— Я поехала одна кататься на лошади. — Она натужно улыбнулась и разгладила воротничок его рубашки. — Я могла упасть и удариться, и никто бы мне не помог. Когда взрослые очень волнуются, то иногда они кричат.

Джош искоса посмотрел на отца, ожидая, как тот воспримет такое объяснение. Корд глубоко вздохнул, и намертво сцепленные пальцы немного обмякли.

— Да-да, вот именно, — подтвердил он. Обернувшись на Стейси, Джош пристально вгляделся в ее спокойное лицо, не подозревая, каким трудом ей удавалось сохранять самообладание. Взгляд мальчика все еще выражал недоверие.

— Ма, ты собираешься уехать?

— Нет, конечно. — Ее руки судорожно затеребили воротничок его рубашки. — Как я могу уехать? Кто же тогда будет завязывать тебе шнурки? — мягко поддразнила она.

— А папа сказал, что ты уезжаешь, — настаивал Джош.

— Папа сказал, что я всегда буду с тобой и с ним.

— Правда? — Глазенки Джоша вспыхнули.

— Правда-правда, — кивнула» Стейси.

— Ну ладно. — Мальчишеский рот расплылся в довольной улыбке.

— Слушай, у меня есть идея. — Она шутливо провела пальцем по кончику его носа.

— Какая? — Любопытная головка склонилась набок.

— Зачем нам ждать вечера? Давай поиграем в мяч прямо сейчас, — предложила Стейси.

— Да-а! — возбужденно выдохнул Джош. — А папа тоже будет гулять с нами?

— Спроси у него.

В былые времена она бы сама ответила за Корда. Но сейчас, после всего сказанного и услышанного, ей показалось, что перед ней сидит совершенно незнакомый человек. Похоже, она уже не представляет, чего от него ожидать.

Джош нетерпеливо повернулся к отцу.

— Па, ты хочешь посмотреть, как мы играем?

— Да, — резко ответил Корд. Выпрямившись, Стейси взъерошила мягкие кудри у сына на макушке.

— Иди поищи биту и мячик, — попросила она. — Мы будем во дворе через пару минут.

Не дожидаясь повторного приглашения, Джош пулей вылетел из комнаты. Стейси проводила его взглядом, пока мальчик не скрылся из, вида. Устало отведя волосы со лба, она направилась к Корду, измотанная и опустошенная, точно выжатый лимон.

— Я помогу тебе выехать на улицу, — пробормотала она, берясь за спинку коляски.

Когда Стейси разворачивала кресло. Корд сомкнул пальцы на ее запястье, пытаясь остановить ее. Она сделала над собой усилие и склонилась к нему, стоически выдерживая тяжелый взгляд из-под полуопущенных век.

— Я прошу прощения, — тихо сказал Корд.

У Стейси в груди вспыхнула надежда, но его следующая фраза была равносильна удару в солнечное сплетение.

— Ты запросто могла бы настроить Джоша против меня, но не сделала этого. Стейси высвободила руку.

— Что ты такое говоришь! — воскликнула она с негодованием. — Это же наш сын, а не только мой или только твой. Я никогда не буду вынуждать его принять чью-либо сторону.

— Я извинился за то, что допустил подобную мысль, — выдавил Корд.

— В последнее время я тебя не узнаю. — Стейси смотрела на мужа со страхом. — Такое чувство, что живу с чужим человеком. Совершенно не понимаю, как ты мог вообразить хотя бы на минуту, что я смогу поступить с Джошем так же, как твоя мать с тобой, или отнестись к нашему дому с той же безответственностью.

Корд молчал, не сводя с нее глаз, его губы искривились в циничной ухмылке.

— Но ведь ты сама сказала, что больше не выдержишь и тебе необходимо уехать. Не придумал же я это!

— Но… — Возражение так и не слетело с ее губ. Стейси умолкла и безнадежно покачала головой. — Давай не будем начинать наш спор заново.

— Никто и не начинает, — заметил Корд. — Я только хочу еще раз напомнить тебе, что ты моя жена и я никуда тебя не отпущу.

Стейси возмутилась, услышав, какой непреклонной властностью зазвенел его голос.

Точно таким же тоном он однажды перевернул всю ее жизнь, но тогда им двигала любовь, а сейчас — безжалостная решимость. Да, много воды утекло.

— Давай выйдем на улицу, так будет лучше, — решила оборвать разговор и, обойдя коляску, подтолкнула ее к открытым дверям. — Джош уже заждался нас.