"Красное и зеленое" - читать интересную книгу автора (Пальман Вячеслав Иванович)

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В новых условиях. Фон Ботцки узнает об острове Красных камней. Встреча с Габеманном. Профессор размышляет.

Второго мая 1945 года советские войска окружили Берлин, замкнули кольцо. Над дымящимся рейхстагом, над тусклым его куполом с выбитыми стеклами, над всем Берлином три солдата Советской Армии водрузили красное знамя.

Берлин был взят.

За два дня до окончания битвы, 30 апреля, кровавый маньяк Гитлер покончил с собой. Ближайшие сподвижники фюрера разбежались по стране в поисках спасения.

Последующая неделя была наполнена драматическими событиями.

Зажатые между быстро наступающими на запад советскими армиями и войсками союзников, которые приближались к Эльбе, деморализованные фашистские войска метались, как в ловушке. Выхода для них не было. Сдавались в плен целыми дивизиями и армиями. Пленных считали сотнями тысяч...

Наступательным броском танковые войска Советской Армии ворвались в Прагу, где еще сидели в обороне немцы, и смяли последний организованный пункт сопротивления. На Эльбу, на ее берега, вышли победители; нетерпеливые плыли через реку навстречу друг другу. Последние выстрелы великой битвы умолкали. Гремели залпы салютов.

9 мая 1945 года Советский Союз праздновал полную победу над гитлеровской Германией.

Империя Гитлера, просуществовав 13 страшных лет, исчезла. Территория Германии была оккупирована войсками союзников.

Но тишина не наступала. Спокойствия не было. Еще шла тайная, подпольная война.

Фашисты продолжали действовать, скрываясь в темных углах страны от гнева народов, они пытались, собрать силы, организоваться; кусали исподтишка, составляли союзы, выносили декларации, прятали награбленное, плели сложные интриги, стараясь столкнуть между собой победителей.

Когда и это не удалось, тайные силы фашизма перестроились. Теперь их задача состояла в том, чтобы исподволь работать для будущего. Разные союзы и фирмы, припрятавшие награбленные патенты и изобретения, искали окольные пути для открытой или нелегальной деятельности. Самые мощные из них готовились ковать новое оружие, восстанавливать арсеналы и силы, тайно строить базы и мастерские.

Эти были самые опасные.

Среди них конспиративно и умно действовала фирма "Эколо", в которой работали теперь профессор Вильгельм фон Ботцки и бывший майор Габеманн.

В одном из малоизвестных предместий Мюнхена в старой пивной по вечерам собирались за кружкой пива старые друзья. Эта пивная имела для собиравшихся особую притягательную силу. Именно здесь, в небольшом зальчике с серо-коричневыми стенками, на этих прочных, грубо сколоченных креслах, за тяжелыми дубовыми столами когда-то, в "добрые старые времена", сиживали мюнхенцы, которые потом, десятилетия спустя, взяли в свои преступные руки судьбу большой страны и почти всей Европы, а еще позже в национальном угаре бросились через границы на восток и залили кровью огромный материк. Все знают, чем это кончилось, хотя, впрочем, не очень многие из оставшихся в живых могут сказать, где дотлевают кости и где развеян пепел этих самых мюнхенцев, героев двадцать девятого — тридцать третьего годов. Но тень их витала над пивной и поныне, и оставшиеся в живых свидетели силы и бесславия предпочитали собираться именно здесь, где все так напоминало начало военного взлета и безграничной власти над умами местных обывателей.

Много хозяев сменилось в пивной за эти неспокойные и грозные годы. Часто дрожали узорные стекла в окнах от хриплого выкрика "хайль!" и громких строф из "Хорста Весселя", и от разрывов авиационных бомб на улицах города, и от вызывающего гомона чужеземных солдат, оккупировавших южную зону страны.

Но во все времена торговля шла, и пиво пенилось в больших фарфоровых кружках, и за столами по-прежнему звучала отрывистая речь разномастных посетителей.

Почетный профессор Вильгельм фон Ботцки всякий раз, когда ему приходилось бывать в Мюнхене, заходил в это заведение, зная, что наверняка встретит здесь кого-нибудь из своих старых приятелей. Сослуживцы фон Ботцки во время подготовки Нюрнбергского процесса старались не подавать признаков жизни по вполне понятным причинам: в памяти народов были слишком живы воспоминания об их делах. Но вскоре они осмелели. Снисходительность официальных лиц из нового правительства земли Бавария и оккупационных властей позволила им выползти на свет белый. И те же официальные лица закрывали глаза на организацию всевозможных союзов, партий и товариществ.

Фон Ботцки теперь жил в Мюнхене постоянно. Шеф фирмы пока еще не удостаивал профессора личным приемом. Но у Ботцки и без того было немало забот, и главной до сих пор оставался Ильин. Вильгельм фон Ботцки не знал, какие виды на русского ученого у шефа. Но по тому, как часто и подробно его расспрашивали обо всем, что касается зеленого препарата, фон Ботцки понимал, что фирма очень заинтересована работой Ильина.

В свободные часы Вильгельм фон Ботцки шел в знакомую пивную, чтобы там за кружкой пива и в разговорах с приятелями убить время и узнать новости, которыми буквально кишел воздух этого заведения.

Здесь, в этой пивной, он и услышал впервые об операции "Красные камни".

Говорили полушепотом, близко подвигаясь друг к другу, хотя знали один другого многие годы и не имели оснований не доверять своим товарищам.

— Где находится этот райский уголок? — спрашивали непосвященные, осторожно косясь на собеседника.

— Кажется, где-то в районе Мадагаскара, южнее или восточнее. А впрочем, черт его знает. Набирают добровольцев и везут. Связи с островом нет, письма не шлют. Платят хорошие деньги, но охотников мало. А кто обнаружил руду?

— Наши морские силы. Помните экспедиционное судно из Гамбурга? Кстати или некстати, но оно натолкнулось на этот забытый богом остров; команда высадилась на берег для разминки, устроила небольшую разведку в горах. Остров невелик, обследование провели быстро.

— Ну и что?

— Успех небывалый. Оказывается, там в горах огромные запасы радиоактивной руды. Уран или что-то в этом роде. Отто Кирхенблюм сказал, что это именно то, о чем он мог только мечтать. Первый же кусок руды, который ему доставили, он отправил в дело.

— Новость невелика. В Бельгийском Конго такой руды огромные запасы. Говорят, оттуда ее вывозят в железных бочках целыми транспортами.

— Но за океан, в другое полушарие, а не в Гамбург и не в Киль.

— Есть слухи, что и для нас скоро перепадет. Всему свое время.

— То-то и оно, перепадет. А если бы мы имели свои расщепляющиеся материалы, тогда по-другому заговорили бы.

— Во всяком случае, Кирхенблюм знает, что делает. А он ухватился за этот остров, как черт за душу Фауста.

— Но тогда в чем же дело? Организовать широкую добычу урана, и дело с концом. Разве у нас для этого не хватает сил? — Профессор фон Ботцки задал этот вопрос и показал себя явным новичком.

Его собеседник поморщился:

— Как вы отстали, Ботцки! Кто же разрешит побежденной стране заниматься добычей расщепляющихся материалов? Да еще сразу после окончания войны. Остров к тому же не наш, он принадлежит другой стране, хотя на нем никто и не живет. Суверенитет и прочие искусственные ограничения. Добычу руды приходится проводить в глубокой тайне, с огромными осторожностями. Малейшая ошибка может повлечь за собой провал всего предприятия, пойдут запросы, ноты протеста, шумиха в газетах и тому подобное. Вот почему надо быть исключительно осторожными.

Вильгельм фон Ботцки почувствовал, что он приятно взволнован. Не так уж плохи дела у его бедного отечества, если затеваются подобные мероприятия. Жизнь входит в свою колею.

В один из свободных вечеров фон Ботцки встретился в пивной со своим сослуживцем майором Габеманном.

Майор был одет в штатское и носил очки с затемненными стеклами. Ему надо было маскироваться. Ходили слухи, что польское правительство потребовало выдачи его как военного преступника. В Мюнхене сделали вид, что Габеманна не знают.

Высокий, худой, с длинным бледным лицом диккенсовского Урия Хипа, майор Габеманн и теперь оставался в одиночестве, на отшибе. У него никогда не было друзей, а в это неустойчивое время и подавно. Вот только разве фон Ботцки... Он был рад и этому. К тому же Габеманн имел поручение, касающееся профессора.

Профессор не знал, что его бывший подчиненный выполнял пикантные задания шефа, который считал не лишним проверить новых сотрудников, в том числе и фон Ботцки. Габеманн уже несколько раз встречался с Вильгельмом фон Ботцки, заводил разговор на разные темы и потом докладывал о своих наблюдениях шефу. Фирме нужны были люди абсолютно надежные. А поражение гитлеровского райха скверно повлияло на некоторые головы, куда более устойчивые, чем голова фон Ботцки. Неизвестно еще, о чем думает теперь этот бывший полковник. Но в общем профессором были довольны. Такому можно доверять.

— Что нового, Габеманн? — спросил профессор.

— Теперь только и говорят, что об острове. Новость номер один.

Фон Ботцки промолчал. Габеманну это понравилось. Он подвинулся к профессору:

— Как старому другу...

Они уселись в сторонке от всех, и Габеманн стал посвящать его в детали.

— ...Открытое море, тяжелые подступы к берегам, а самое главное — почти невыносимые условия жизни: скудная растительность, жара, голые камни. Вот почему на острове никто и не живет. Понимаете? Кто же согласится в таких условиях работать? Да еще в шахте с радиоактивной рудой! Сначала удалось завербовать немного рабочих из "Союза фронтовиков". Вместе с ними привезли туда машинное оборудование, продовольствие, и все это ночью, скрытно, в глубокой тайне от всех. Лодки тотчас же ушли, а рабочие начали грызть и ковырять эту самую руду. И знаете, сколько они выдержали? Около двух месяцев. А потом устроили настоящий бунт, не согласившись ни на какие приманки и посулы, и фирме пришлось увозить их с острова.

— Куда?

— Домой. Ни деньги, ничто не могло удержать их. Мой друг, который побывал там, говорил, что это хуже Кайенны.

— А фирма не боится разоблачения?

— Этими людьми? О нет! Они и сейчас в надежных руках.

— Ну, а дальше?

— Вербуют еще одну партию. Кстати, здесь, в Мюнхене. Человек тридцать удалось собрать. Правда, не очень надежные, но что же поделать! Дней через двадцать их повезут в Гамбург. Там все готово к отплытию.

— И снова через месяц бунт? И снова возвращение? И снова опасность разоблачения? А что хоть сумели добыть на острове?

— Доставили первую партию руды. Отто Кирхенблюм потирает руки. Для его лаборатории необходимо расщепляющееся сырье, нужно организовать свое атомное производство, понимаете, свое! И как можно скорее. В этом деле заинтересованы большие люди, фон Ботцки. Наша фирма не так проста, как это кажется на первый взгляд. Одни связи чего стоят... — Он помолчал и вздохнул. Сказал горестно: — Мне поручили заняться набором людей.

— Я вам не завидую, Габеманн, — посочувствовал фон Ботцки.-Что вы будете делать? Неужели продолжите вербовку каторжников?

— Иного выхода нет. Люди всюду остаются людьми. Даже верные немцы не желают больше умирать за свой фатерланд. Им это надоело. Еще при Гитлере. — Он приложился к фарфоровой кружке с пивом, сделал глоток и добавил: — Кретинов, что ли, собрать по всей нашей милой стране? Слава богу, после войны их более чем достаточно.

Фон Ботцки забарабанил пальцами по столу. Значительно кашлянув, он проговорил:

— А почему бы не попробовать на этом деле русских?

— Из числа пленных?

— Да.

Габеманн засмеялся. Его длинное узкое лицо еще более вытянулось, тонкие губы раздвинулись и показали собеседнику крупные редкие зубы. Профессор недоуменно посмотрел на него поверх очков. Почему этот идиот смеется? Что тут смешного? Он лично не видит причины для смеха.

— Ну что вы! — сказал улыбающийся Габеманн. — Если немцы не хотят, то русские просто не станут и разговаривать. И потом, с точки зрения безопасности...

— Ну, если так... — Фон Ботцки замолчал.

Габеманн с интересом посмотрел на него:

— Вы чего-то не договариваете, герр профессор?

— Потом, потом, — ответил он.

Когда Габеманн ушел, Вильгельм фон Ботцки задумался. Этот разговор навел его на очень интересную мысль. Может быть, фирма как раз имеет в виду Ильина и его открытие? Следовало хорошенько все обдумать, прежде чем идти со своим предложением к шефу. Русские пленные...

Использование пленных на тяжелых работах не было новинкой в деятельности администрации всех трех зон Западной Германии, да и стран, оккупирующих эти зоны.

Но для такого серьезного дела, как у фирмы "Эколо", пленные не подходили. Кто знает, что у них на уме? Малейшая дерзновенная мысль могла вызвать возмущение, бунт и неминуемое разоблачение. Фирма "Эколо" не рискнет на такой шаг. Ей нужны безропотные, абсолютно надежные рабочие. А где их взять?

Может быть, действительно подумать в этой связи об открытии Ильина?

Фон Ботцки повеселел. Если он предложит своему шефу план, о котором только что размышлял, как повысятся его акции! Поистине, он умеет жить: он родился в сорочке — Вильгельм фон Ботцки.