Сруога Балис Лес богов

Топь, вязкий мох, кочкарник… На пригорках чудодейственной силой занесенных белым песком стоят сосенки, высокие и стройные, словно воспитанники стародавнего ешибота. В лощинах чахнут убогие березки обделенные лаской и теплом сироты-горемыки. На косогорах и склонах раскинулся нарядный ковер, сотканный из зелени и расцвеченный ягодами голубики, черники, брусники. В оврагах и на юру стынут скудные травы, курослеп да осот.

Давным-давно, в незапамятные времена, тут бушевало море. Должно быть, в бурю внезапно оцепенели волны, застыли, а северные ветры засыпали их белесой крупой песка.

Сей достославный уголок приютился на побережье Балтийского моря, в сорока пяти километрах к востоку от Гданьска. До 1939 года здесь было захолустье. Невдалеке хирел крохотный городишко Штутгоф почти деревня, каких в Германии были тысячи. Его связывали с Гданьском асфальтированное шоссе и узкоколейная железная дорога. И жили в нем самые скучные люди в Европе прусские немцы погрязшие в тине духовного убожества, боготворившие полицейского и вкусную еду, обожавшие порядок и пиво, готовые целую неделю поститься в предвкушении желанного «зонтага», когда можно торжественно промаршировать по улицам воинственным гусиным шагом под грохот барабана.

Граждане Штутгофа, жаждавшие в воскресный день поплескаться в море, должны были пройти кусок по его высохшему дну, поросшему сосенками, березками и кочкарником. И, хотя душа их была оскоплена муштрой и полицейщиной, они все же испытывали среди мхов и лишайников чувство некоторой приподнятости. Шутка ли, — одно только название местности напоминало им, что есть на свете кое-что, кроме полицейского и пива!

Лес Богов — так испокон веков называли ее люди.

Давным-давно, в незапамятные времена в лесу жили боги. Не обычные боги. Не германского колена. Не Вотан, не Тор. Жили здесь потомки литовских богов.

Окрестности Гданьска вообще богаты древними поверьями и легендами, в которых совершают удивительные подвиги герои, нареченные литовскими именами, герои литовского происхождения. Перкунас. Юрате, Лауме Патримпас постоянные обитатели побережья у Гданьска, тамошних лесов и озер, хотя легенды о них рассказывают прусские жители, называющие себя немцами.

До 1939 года под сенью леса, отмеченного богами, по будням бродили и собирали грибы женщины, скучные пенсионеры да изредка плутал незадачливый охотник. Вообще же кругом было пустынно и дико. Грустно шумели стройные сосенки, словно бы скорбя и вздыхая о временах минувших, когда веселые боги устраивали здесь пышные вакханалии.

В 1939 году Лес Богов неожиданно проснулся, ожил зашевелился, будто вернулись его стародавние владыки… Но нет — не боги вернулись… Лес заселили люди, весьма похожие на чертей.

Кончилась польско-немецкая война. Самоуправление Гданьска решило устроить в Лесу Богов концентрационный лагерь для обращения непокорных поляков на путь праведный.

Как и во всех концентрационных лагерях так и здесь, в Лесу Богов, царил один закон: никто в мире не должен был знать, что творится за колючей проволокой. В самом деле — не оберешься хлопот и неприятностей, если поползут слухи о жизни заключенных. Неровен час — отыщется один-другой неблагодарный, поднимет шум и, чего доброго, обзовет радушных тюремщиков варварами. Избави бог! Не лучше ли осуществлять великодушные лагерные мероприятия втихомолку. Сторонний глаз и чужое ухо могут причинить непоправимый ущерб наемной пропаганде, превозносящей культуру и творческие достижения блюстителей порядка.

Лес Богов был далек от посторонних ушей и взглядов. Окрестных жителей было мало, да и те ревниво почитали новоявленных идолов. И, наконец, самое главное, географическое расположение лагеря было таково, что о побеге из уютного убежища, обнесенного колючей проволокой, нечего было и мечтать. С одной стороны — неусыпно охраняемое, особенно в годы войны, Балтийское море, с другой — знаменитый залив, с третьей — устье Вислы со всеми его рукавами, каналами и ручейками, с четвертой — узкий полуостров, отделяющий море от залива. Беглец, вырвавшийся из Леса Богов, куда бы он ни бросился, неизбежно утонул бы или попал в объятия полиции.

Осенью 1939 года сюда прибыли новоселы: отряд молодчиков гитлеровской СС и несколько сот оборванных полосатых нищих, в большинстве поляков из Гданьской области, обреченных на смерть. В лесу, примерно на полметра выше уровня моря, выросли первые жалкие палатки. Они официально положили начало концентрационному лагерю.

Смертники рубили лес, корчевали пни, осушали топь, утрамбовывали землю, взрывали горы, возили камень и песок, собирали бараки, возводили огромные каменные хоромы для комендатуры и администрации. Лагерь был задуман грандиозный, способный вместить более ста тысяч узников. Однако постройка его даже в 1945 году далеко еще не была закончена.