"Иван Владимирович Дроздов. Оккупация " - читать интересную книгу автора

Иван Владимирович Дроздов


Оккупация

http://www.libereya.ru/

Аннотация

"Оккупация" - это первая часть воспоминаний И.В.Дроздова. В книге
изображается мир журналистов, издателей, писателей, даётся широкая картина
жизни советских людей в середине минувшего века.

Иван Владимирович Дроздов
ОККУПАЦИЯ

Часть первая

Глава первая

Пошёл пятый час утра - первые шаги Нового 1999 года. Мы с Люшей только
что вернулись от наших друзей Соловьёвых, живущих в соседнем подъезде - с
ними провожали старый год и встречали Новый. Прошёл в большую комнату, стою
у окна, гляжу на деревья. Они очень старые и большие; пожалуй, помнят Петра
Великого, и ещё те времена, когда тут, на берегах Невы, жили чухонцы, а там
дальше, но тоже в низовьях Невы, обитали ингерманландцы. Три сосны, стоящие
перед окнами, тех времён не помнят, эти молодые, но вот там дальше,
возвышаясь кроной над всем парком, упёрлась могучими ветвями в небо
лиственница. Она не только помнит Петра, но и прародителей тех чухонцев,
которые льняными волосами и синими глазами походили на финнов, но от них
всегда сторонились и с другими племенами не смешивались - понимали вечные и
святые законы бытия, завещавшие нам жить единым родом.
Часы отстукивают секунды, а сердце - пульс. Иные скажут: медленно
тянется время, другие заметят: летит на вороных. Это уж как кто понимает.
Мне уже семьдесят пятый год. Возраст почтенный. Иной раз заползёт в душу
тревога, но я тогда друга своего Фёдора Григорьевича Углова мысленно на
помощь зову; ему-то уж девяносто пятый пошёл, а он всё работает, каждый день
на службу ходит, да ещё и операции делает. Углов, конечно, исключение -
недаром же он в книгу Гиннесса попал, как старейший оперирующий хирург, но о
том, что он исключение, и довольно редкое, думать не хочется. И ещё Леонида
Максимовича Леонова вспоминаю - тот жил до девяносто семи. А Лев Толстой в
восемьдесят два года решил написать своё лучшее произведение. И не
простудись он в дороге, наверное, мы имели бы такую книгу; а Бернард Шоу в
девяносто лет любовные письма женщине писал. Да что там далеко ходить: мой
самый сердечный задушевный друг Борис Тимофеевич Штоколов, великий бас
России, именно в эти дни студию для себя ладит, технику первоклассную
устанавливает, говорит: "Мой голос теперь только и распелся". И решил все
свои романсы и арии заново на лазерный диск напеть. А ему ведь тоже...
семидесятый пошёл.
Человек так устроен: пока жив - о живом и мысли его.