"Густав Эмар. Вождь окасов " - читать интересную книгу автора

Я взял в Гэльвестоне письмо к одному кастровильскому жителю. Достойный
человек жил в этом селении как мышь Лафонтена в голландском сыре.
Обрадованный приездом иностранца, который, без сомнения, мог сообщить ему
несколько новостей, редко получаемых в таких уединенных местах, он принял
меня самым дружеским образом, не зная что придумать, чтобы удержать меня. К
несчастью, того немногого, что я видел в Кастровиле, было совершенно
достаточно для того, чтобы внушить мне полное отвращение к этому селению, и
я торопился только уехать как можно скорее. Хозяин мой приходил в отчаяние,
видя, что вся его предупредительность нисколько не помогает и, наконец,
согласился отпустить меня продолжать путь.
- Прощайте, если уж вы так хотите ехать, - сказал он, пожимая мне руку
со вздохом сожаления, - да поможет вам Бог! Напрасно вы едете так поздно;
дорога опасна: индейцы поднялись, и они безжалостно убивают белых, которые
попадаются им в руки; берегитесь!..
Я улыбнулся этому предостережению, которое принял за последнее усилие
доброго человека удержать меня.
- Ба! - отвечал я весело. - С индейцами я так давно знаком, что мне
нечего их опасаться.
Хозяин мой печально покачал головой и возвратился в свою хижину, сделав
мне рукой последний прощальный знак. Я уехал.
Действительно было очень поздно. Я пустил свою лошадь галопом, желая
проехать до наступления ночи, просеку, которая простиралась в длину более
чем на два километра и которой особенно предупреждал меня остерегаться мой
хозяин. Это место, пользовавшееся дурной славой, имело зловещий вид.
Мескиты, акации и кактусы составляли его скудную растительность. Повсюду
побелевшие кости и кресты, воткнутые в землю, обозначали места, на которых
совершены были убийства. За просекой расстилался обширный луг, называемый
Львицей и населенный животными всякого рода; на этом лугу, поросшем травой,
по крайней мере в два фута вышины, изредка росли группы деревьев, на которых
щебетали тысячи скворцов с золотистым горлом, кардиналы и голубые птицы.
Я торопился добраться до Львицы, которую уже усматривал издали: но
прежде мне надо было проехать просеку. Осмотрев свое оружие, бросив кругом
внимательный взгляд и не приметив ничего подозрительного в окрестностях, я
пришпорил лошадь, решившись, если встретится опасность, продать мою жизнь
как можно дороже. Между тем солнце быстро опускалось за горизонт;
красноватое пламя окрашивало своими изменчивыми переливами вершины лесистых
холмов: свежий ветерок колебал ветви деревьев с таинственным шелестом. В
этой стране, где нет сумерек, ночь скоро должна была окружить меня своим
густым мраком. Я проехал почти две трети просеки и уже надеялся достигнуть
целым и невредимым Львицы, как вдруг лошадь моя отпрыгнула в сторону, подняв
уши и сильно фыркая. Внезапный толчок чуть было не выбил меня из седла.
Только с величайшим трудом удалось мне наконец управиться с моей лошадью.
Как всегда случается в подобных обстоятельствах, я инстинктивно отыскивал
вокруг себя причину панического страха животного.
Скоро мне открылась истина. Холодный пот выступил на моем лице и трепет
ужаса пробежал по всему телу при страшном зрелище, представившемся моему
взору. В десяти шагах от меня, под деревьями, лежали пять трупов. В числе их
находились женщина и молодая девушка лет четырнадцати. Эти пять человек
принадлежали к белой расе. По-видимому, они долго и упорно сражались, прежде
чем пали. Тела их были в буквальном смысле слова покрыты ранами: длинные