"Густав Эмар. Вождь окасов " - читать интересную книгу автора

стрелы, с извилистыми выемками, выкрашенные красной краской, торчали в
убитых. Жертвы были скальпированы. Из груди молодой девушки, разрезанной
накрест, было вырвано сердце. Это было дело индейцев, их кровавого
бешенства, их закоренелой ненависти к белым. Форма и цвет стрел показывали,
что это были апачи , самые жестокие грабители пустыни. Около трупов я
заметил обломки повозок и мебели. Несчастные, убитые с этой ужасной
утонченностью варварства, без сомнения, были бедные эмигранты, ехавшие в
Кастровиль.
При виде этого раздирающего душу зрелища, сердце мое наполнилось
состраданием и горестью. Ястребы и коршуны, привлеченные запахом крови,
медленно кружили в воздухе над трупами со зловещим криком радости, а в
глубине просеки начинали глухо рычать волки и ягуары.
Я осмотрелся. Все было спокойно. По всей вероятности, апачи напали на
эмигрантов во время их отдыха. Распоротые тюки лежали еще в некотором
порядке, а огонь, возле которого находилась груда сухих сучьев, еще догорал
поодаль.
"Нет, - сказал я сам себе, - чтобы ни случилось, я не оставлю христиан
без погребения; не дам им сделаться в этой пустыне добычей диких зверей!"
Приняв это решение, я немедленно принялся за дело. Спрыгнув на землю, я
спутал ноги моей лошади, дал ей корма и бросил охапку сучьев в костер,
который скоро запылал так, что пламя столбом поднялось к небу.
Между вещами, оставленными индейцами, как не имеющими для них никакой
цены, находились лопатки, заступы и другие земледельческие инструменты. Я
схватил заступ и старательно осмотрев окрестности, чтобы удостовериться, не
угрожает ли мне какая-нибудь опасность, начал рыть могилу. Настала ночь,
ночь американская, спокойная, безмолвная, исполненная упоительных
благоуханий и таинственных мелодий пустыни.
Странное дело! Все мои опасения исчезли разом, как бы по волшебству. Я
не боялся ничего, хотя был совершенно один в этом зловещем месте, возле этих
обезображенных трупов и не думал о том, что, без сомнения, невидимые глаза
диких зверей и индейцев подстерегали меня во мраке. Не знаю сам, но какое-то
непонятное чувство поддерживало меня и придавало мне силы исполнить
священную обязанность, которую я наложил на себя. Вместо того, чтобы думать
об опасностях, угрожавших мне со всех сторон, я был погружен в мечтательную
меланхолию. Я думал об этих бедных людях, ехавших издалека, с полной
надеждой найти в Новом Свете то благосостояние, в котором им отказывала
родина и павших в неизвестном уголке пустыни под ударами свирепых врагов.
Без сомнения, они оставили в своем отечестве друзей, может статься,
родственников, для которых их участь останется навсегда неизвестной и
которые долго, с унылым беспокойством, будут считать часы, ожидая
невозможного возвращения!
Раза два или три ветер, шумевший в листьях деревьев, заставлял меня
останавливаться, но, кроме этого, ничто не мешало мне. Менее чем в три
четверти часа я вырыл могилу, довольно глубокую для того, чтобы в ней могли
уместиться пять трупов. Вынув стрелы, пронзившие убитых, я отнес их одного
за другим и положил рядом на дне могилы. Потом я поспешно закопал могилу и
наложил на нее самых больших каменьев, какие только мог найти. Таким образом
я надеялся не допустить диких зверей осквернить мертвых.
Исполнив свой долг христианина, я свободно вздохнул и обратился
мысленно с молитвой к Тому, Кто может сделать все, за несчастных, которых я