"Данил Корецкий. Рок-н-ролл под кремлем. Книга 3. Спасти шпиона" - читать интересную книгу автора

что-то умное базарит, задушевное, - в этот сумеречный час она наливалась
камнем и свинцом, отодвигалась как бы... Чужела.
""Чужела" или "чуждела"? Как правильно? - подумал Попугай. - Или
"чужала"?..."
В голове у него, как всегда, был бардак. И ему было холодно.
- Так чего? Может, печку? Холодно, а? - отрывисто каркнул он.
- Нельзя. Сядь, не горлань, - сказали ему.
Это Клин, он из-под Саратова. В бригаде с позапрошлого года,
неоднократно ходил на "стрелки" и потому сейчас за старшего. А Барбос - из
Гродно. Он тоже с позапрошлого, но в "стрелках" не участвовал, он такая же
сявка, как и Попугай. Они втроем сидят в "жигуленке", припаркованном в
узком, как пенал, темном дворе. Ждут. Салон давно остыл. Попугай смотрит,
как опускаются на город сумерки, и слушает гиен, которые скулят и тявкают в
зоопарке. Зоопарк здесь совсем неподалеку. А гиенам, видно, тоже холодно,
они ведь в Африке должны жить. В Африке жара. А в Москве гиенам холодно.
Клин с Барбосом играют в "очко" на заднем сиденье, а Попугай сидит и нервно
зевает, и ему постоянно хочется ссать.
Ему холодно, потому что Попугай, как и эти гиены, родился далеко
отсюда. В жарком и пыльном городе на берегу Каспийского моря.
- Я бы глынул чего-нибудь, - сказал Попугай просто так.
- Никаких "глынул", - проворчал Клин, открывая свои карты. Барбос опять
проиграл. - Если каждый начнет бухать на рабочем месте... Тут такая хуеплеть
заварится...
Он еще два или три раза повторил "такая хуеплеть", потому что у них
начался новый кон и Клин воткнулся в карты, постепенно забывая, о чем шел
разговор.
- Пойду пройдусь. А? - сказал Попугай. - Ноги затекли.
- Сиди, дурак, - сказал Барбос.
- А чего? Отлить надо.
Клин глянул на Барбоса, потом на Попугая. Клин не любил, когда младшие
по званию командовали в его присутствии.
- Далеко не ходи, - сказал Клин.
- Ладно, - сказал Попугай.
Он вышел из машины и пошел по подъездной дороге вдоль дома. Он
почему-то вспомнил Суржика: тот тоже любил навести шороху, строил из себя
крутого, хотя сам был сявкой и навсегда сявкой останется. Но Суржик делал
это не со зла, просто прикалывался. После той заварухи с кассетой он
умудрился целый месяц продержаться в Москве, пока не попался во время облавы
в Лужниках. Ему отбили почку и отправили на родину, куда-то в Херсон,
кажись. Босый с Пивняком сейчас в Николаеве, там у Пивняка родня. А Демид
повесился. Это Демид привел его, Попугая, в эту бригаду. Помог с поезда
бежать, они вместе бежали. А потом повесился после "стрелки" в Тушино. Про
тушинскую "стрелку" в газетах даже писали, два трупа было. А потом еще Демид
повесился. Или его повесили. Неясно. Теперь Попугаю даже поговорить не с
кем.
Если вот так идти и идти, дальше по этой дорожке, пересечь двор и
повернуть направо - там будет кафе. Кафе называется "Козерог". Там тепло,
накурено и громко играет музыка. Попугай никогда не был в "Козероге", но во
всех заведениях, которые он успел посетить в Москве, было накурено, и
громко, кайфово, играла музыка.