"Роджер Желязны. Пиявка из нержавеющей стали" - читать интересную книгу автора

ударившись о него плечом. Цепь замыкается, и я осушаю его жизненный узел до
полной своей зарядки.
- Ты - бот-оборотень! - произносит он еле-еле и падает с
оглушительным лязгом.
...Шесть, семь, восемь роз для Кеннингтона, покойного Кеннингтона,
такого же мертвого, как бот у моих ног, - даже еще более мертвого, ибо
когда-то он жил полной органической жизнью, более похожей на жизнь Фрица и
мою, чем на их существование.
- Что тут произошло, бот?
- Он замкнулся, а я ломаю розы, - отвечаю я им. Четыре бота и один
Супер.
- Вам пора уйти отсюда, - говорю я. - Скоро наступит ночь, и
бот-оборотень выйдет на охоту. Уходите, не то он вас прикончит.
- Его замкнул ты! - говорит Супер. - Ты - бот-оборотень!
Я одной рукой прижимаю пучок цветов к груди и оборачиваюсь к ним.
Супер - большой, сделанный по спецзаказу робот - делает шаг ко мне. Другие
надвигаются со всех сторон. Оказывается, он послал вызов!
- Ты непонятная и страшная штука, - говорит он, - и тебя надо
выбраковать ради общего блага.
Он хватает меня, и я роняю цветы Кеннингтона. Осушить его я не могу.
Мои катушки уже почти полностью заряжены, а он снабжен добавочной
изоляцией.
Меня теперь окружают десятки ботов, страшась и ненавидя. Они разберут
меня на металлолом, и я буду лежать рядом с Кеннингтоном.
"Ржавей с миром", - скажут они... Мне жаль, что я не выполню своего
обещания Фрицу.
- Отпустите его!
Не может быть! В дверях склепа, шатаясь, цепляясь за камни, стоит
истлевший, закутанный в саван Фриц. Он всегда знает...
- Отпустите его! Приказываю я, человек. Он совсем серый, задыхается,
а солнечные лучи гнусно его терзают.
Древние схемы срабатывают, и внезапно я вновь свободен.
- Да, господин,- говорит Супер, - мы не знали...
- Хватайте этого робота!
Он тычет в Супера дрожащим исхудалым пальцем.
- Он - робот-оборотень, - хрипит Фриц. - Уничтожьте его! Тот, который
собирал цветы, исполнял мое распоряжение. Оставьте его здесь со мной.
Он падает на колени, и последние стрелы солнца пронизывают его плоть.
- И уходите! Все остальные! Быстрее! Мой приказ: ни один робот больше
никогда не войдет ни на одно кладбище!
Он падает внутрь склепа, и я знаю, что на лестнице нашего с ним
приюта лежат только кости и клочья истлевшего савана.
Фриц сыграл свою последнюю шутку - изобразил человека.
Я отношу розы Кеннингтону, а безмолвные боты уходят за ворота
навсегда, уводя с собой послушно идущего Супера.
Я кладу розы у подножия мраморного памятника - Кеннингтону и Фрицу, -
памятника последним, непонятным, истинно живым.
Теперь только я остаюсь невыбракованным.
В гаснущем свете я вижу, как они загоняют кол в жизненный узел Супера
и закапывают его на перекрестке.