"Лю Ху-лань" - читать интересную книгу автора (Син Лян)

3. В РЕВОЛЮЦИЮ

В 1945 году Лю Ху-лань было только тринадцать лет, но выглядела она как восемнадцатилетняя. Скупая на слова, она все делала серьезно, ходила степенно. И крестьяне говорили, что эта девчонка совсем как взрослая.

В августе 1945 года японские империалисты капитулировали. Суровая восьмилетняя борьба закончилась полной победой. 1 сентября Восьмая армия освободила город Вэньшуй. Народ думал, что теперь свободно вздохнет. Но не тут-то было: 9 сентября войска Чан Кай-ши и Янь Си-шаня неожиданно начали наступление на освобожденный район Вэньшуя. Во время антияпонской войны ни один чанкайшистский солдат не воевал, а теперь эти самодовольные негодяи явились грабить китайских крестьян. Ненависть и гнев народа вскипали волной.

Крестьянские массы под руководством Коммунистической партии получили в восьмилетней борьбе хорошую закалку, накопили внушительную силу, вот почему войска Чан Кай-ши и Янь Си-шаня, не задерживаясь в деревнях, укрылись в уездном городе.

Весь уезд контролировался коммунистами, а в уездном центре хозяйничали Чан Кай-ши и Янь Си-шань. Положение было крайне напряженным, борьба — чрезвычайно острой.

Революция развивалась, стал ощущаться недостаток в кадрах. В Пятом районе уезда Вэньшуй решили подготовить группу активисток для работы среди женщин. Главным организатором этого дела стала активистка из Пятого района Люй Сюе-мэй. В деревнях отобрали девушек-учащихся и тех, кто нигде не учился, чтобы всех вместе отправить на курсы в деревню Гуаньцзябао, которая находилась в восьми ли к северо-западу от Юньчжоуси.

Эта новость взволновала Лю Ху-лань. Она давно с нетерпением ждала подходящего случая, чтобы заняться учебой и включиться наконец в революционную работу.

Сколько раз Лю Ху-лань задумчиво глядела на запад, на далекие вершины Люйлянских гор, едва различимые в легкой дымке тумана! Но девушке казалось, что она видит их ясно и отчетливо: люди, которые там жили и боролись, были ей хорошо знакомы. Поверяя матери свою прекрасную мечту, она говорила:

— Мама! Я так хочу туда! Когда я смотрю на эти горы, меня неудержимо тянет к ним! Там наша революционная база. Если бы я могла туда добраться, я многому бы научилась и смогла бы работать. Ах, мша, знала бы ты, как я хочу туда!

Но против желания Лю Ху-лань решительно возражала бабушка…

А как удачно все складывается сейчас! Такой чудесный случай! Разве можно его упустить? Но как только она вспоминала о родных, ей становилось горько и тоскливо.

Домашние не соглашались отпустить Лю Ху-лань на учебу и, уж конечно, были против того, чтобы она стала активисткой.

Родные Лю Ху-лань в годы антияпонской войны вместе со всеми участвовали в борьбе. Семья Лю полностью доверяла коммунистам, Народно-Освободительной армии, народной власти, поддерживала их. И в то же время эта семья во многом придерживалась старых обычаев. Особенно это проявлялось в отношении к Лю Ху-лань, когда заходила речь о том, что ожидает девушку после окончания учебы. Она станет активисткой, и тьма забот и обязанностей ляжет на ее плечи… Родные боялись, что неприятности и хлопоты выпадут на долю Лю Ху-лань. Кроме того, Лю Ху-лань совсем девчонка, а в их деревне не было еще девушек-активисток. Одним словом, доводов против учебы Лю Ху-лань было более чем достаточно. Девушка тосковала.

А тут еще Лю Фан поддразнивал ее:

— Лю Ху-лань! Скоро начнутся занятия, разве ты не собираешься на курсы?

Лю Ху-лань притворялась, что не слышит, но душа ее была в смятении.

Она решила посоветоваться с Цзинь-сянь, своей давней подружкой, рассказать ей о своем горячем желании учиться и об отказе родителей. Ее пылкость и энергия передались Цзинь-сянь, она заявила, что тоже поступит на курсы. Цзинь-сянь переговорила с отчимом, и он сразу же согласился. Таким образом, Цзинь-сянь быстро все уладила, чем вызвала зависть подруги.

Лю Ху-лань еще с детства завидовала Цзинь-сянь. Всякий раз, когда подруга надевала новенькие туфельки или платье, Лю Ху-лань бежала домой и требовала, чтобы ей тоже купили все новое. Почему другим девочкам покупают, а ей нет? Бабушка и мать объяснили ей, что отчим Цзинь-сянь — спекулянт, он не поливает землю трудовым п#243;том, как отец Лю Ху-лань. Новая одежда для Цзинь-сянь достается ему легко, без особых усилий и затрат.

— Посмотри сама, платье Цзинь-сянь из тонкого полотна, оно куплено в городе на рынке.

А в семье Лю и взрослые и дети носили одежду из грубой ткани. Сами сеяли хлопок, сами сучили нити, сами ткали, сами шили. А одежда Цзинь-сянь сшита портным за деньги…

— Иди, иди, Ху-лань, бабушка научит тебя сучить нити из хлопка…

Бабушка была известной мастерицей в деревне Юньчжоуси и приучала внучку к труду. Училась Лю Ху-лань с большой охотой и, когда была еще маленькой, могла за день насучить четыре ляна[5] нитей. Лю Ху-лань надевала новую одежду. И хотя была она из грубого полотна, но ткала она его сама, своими руками. Такая радость была недоступна пониманию Цзинь-сянь. И впоследствии, когда Цзинь-сянь хвасталась своими обновками, Лю Ху-лань уже не видела в них ничего привлекательного. Наоборот, она с каждым днем все явственнее чувствовала: «Я и Цзинь-сянь не похожи друг на друга. Я из трудовой семьи. Мы кормимся и одеваемся собственным трудом».

И детское чувство зависти к Цзинь-сянь скоро исчезло. Лю Ху-лань была очень благодарна бабушке за науку.

А как спорилась работа в руках бабушки! Вот только отсталость ее приносила Лю Ху-лань много огорчений и очень удручала ее. Когда Лю Ху-лань увидела, как легко Цзинь-сянь получила разрешение отправиться на учебу, зависть вновь вспыхнула в ней.

В течение нескольких дней Цзинь-сянь хлопотливо готовилась в дорогу. Лю Ху-лань молча за всем наблюдала, а сердце ее горело огнем.

— Скоро начнутся занятия, Лю Ху-лань! — напоминали ей активисты…

Она долго отмалчивалась, но вот настал день, когда, по-видимому решившись на что-то, Лю Ху-лань воспрянула духом, повеселела.

Утром 14 октября Лю Ху-лань стала торопить подругу:

— Время не раннее, пошли скорей!

— Пошли? Куда?

Оказалось, что Лю Ху-лань решилась без разрешения семьи отправиться в Гуаньцзябао на курсы! Вот так неожиданность!

Сначала Лю Ху-лань колебалась, но стремление учиться одержало верх, и, посоветовавшись с Люй Сюе-мэй, девушка стала тайком готовиться в дорогу. О своем намерении она молчала, никому о нем не говорила. Лю Ху-лань научилась, как взрослые, скрывать свои мысли.

Тайком покинуть семью, уйти в революцию — это было не ново. Лю Ху-лань знала немало товарищей, которые поступили именно так. Дядя Ху Ю-и в самом начале антияпонской войны хотел вступить в Восьмую армию, но его не отпускали. В конце концов Ху Ю-и сбежал. Мама частенько вспоминала об этом событии и, смеясь, рассказывала детям.

Вместе с Лю Ху-лань отправились учиться еще три девушки. Уходили они из дому по-разному. Цзинь-сянь и Мэн Чунь-хуа получили согласие родителей и, покидая деревню, шли по улицам не таясь, открыто несли свои узлы с платьем. Лю Ху-лань и еще одна девушка, Чэнь Бао-лань, незаметно выскользнули из дому и задворками убежали из деревни, обогнули пашню и только после этого повернули на Гуаньцзябао.

За деревней девушки встретились. Вот была радость! Весело болтая, они быстро зашагали по направлению к Гуаньцзябао. Но вдруг на полдороге они услыхали крик. Кто-то их звал. Лю Ху-лань прислушалась. Беда! Это за ней… «Что делать? Куда спрятаться?» — заметалась она. Но когда человек приблизился, у Лю Ху-лань отлегло от сердца. Это был дядя Чэнь Бао-лань. Девушку взволновала участь подруги.

Запыхавшийся дядя Чэнь сразу же затопал ногами и громко закричал:

— Твой отец болен, он не в силах даже подняться с кана, а ты убежала из дому! Сейчас же марш домой!

Чэнь Бао-лань, разумеется, возвращаться отказалась. Она спорила с дядей так же, как на ее месте спорили бы тысячи других девушек и юношей. А дядя, как все старики, терпеливо уговаривал ее. Он выбирал самые трогательные слова, пытаясь ее разжалобить:

— Твой отец при смерти! Узнав, что ты ушла из дому, он так убивался…

Глаза Чэнь Бао-лань наполнились слезами. «Бедный папа!» — подумала она и заплакала. Точно так поступили бы на ее месте тысячи других девушек и юношей. Но вернуться она все же отказалась. Тогда всплакнул дядя:

— Такие-то дела… Знаешь что? Вернись, а когда отец выздоровеет, можешь отправляться. Но сейчас вернись!

Он упрямо повторял эти слова бедной девушке, и та заплакала навзрыд. Опечаленная, даже не взглянув на подруг, она повернула обратно. Увы! Первый шаг был сделан. А дядя знал, что труден только первый шаг. Сопровождаемая дядей, Чэнь Бао-лань медленно тронулась в обратный путь… Два шага, три, четыре, пять шагов…

Увы! Таких слабых людей, как Чэнь Бао-лань, пытавшихся убежать из дому, чтобы включиться в революционную борьбу, бесцеремонно возвращали обратно, несмотря на их возмущение и протесты. Они плакали, укоряли себя, но в конце концов сдавались. Вернувшись домой, Чэнь Бао-лань больше не пыталась принять участие в освободительной борьбе. И великая эпоха прошла мимо нее.

Лю Ху-лань с грустью следила за удаляющейся Чэнь Бао-лань. Глаза ее увлажнились. Но время не ждало, и три подруги быстро зашагали по дороге в Гуаньцзябао. Шли молча, лишь изредка обмениваясь короткими фразами. Вначале им казалось, что пройти восемь ли совсем нетрудно, но теперь они почувствовали, как длинна дорога.

Лю Ху-лань то и дело оглядывалась. За подругой она больше не следила, ее беспокоило другое: что, если отец догонит ее и заставит вернуться? Теперь лишь у нее одной была причина для волнения. Она начинала понимать, что убежать тайком из своего маленького дворика и благополучно выскользнуть из деревни вовсе не значило отрешиться от семьи, забыть ее заботы. Не значило это также, что путь в революцию для тебя открыт. Впереди много трудностей, препятствий, и преодолеть их сможет лишь тот, у кого хватит сил.

Подруги наивно гадали: отпустят через два дня Чэнь Бао-лань на учебу или не отпустят? Девушки повеселели. Интересно, чему их будут учить на курсах? Они даже не подозревали, что сегодня успешно выдержали свой первый экзамен, а вот Чэнь Бао-лань провалилась.

… Со времени ухода Лю Ху-лань из дому прошло много часов, но девушка все не возвращалась. И вдобавок по деревне разнеслась весть о четырех подругах, ушедших на курсы. Услыхав об этом, шестидесятилетняя бабушка Лю Ху-лань очень расстроилась и заковыляла по улице в поисках девочки.

После рождения Лю Ху-лань мать ее тяжело заболела и не могла возиться с девочкой. Все заботы легли на плечи бабушки. У нее было два сына, а дочерей не было, и она полюбила Лю Ху-лань, как дочь. Все эти годы Лю Ху-лань служила бабушкиным посохом, а с посохом расстаться нелегко! Взлезть на кан, найти какую-нибудь вещь на полу, вдеть нитку в иголку — бабушка всегда звала внучку, и та моментально прибегала… Кто мог подумать, что Лю Ху-лань вдруг расправит крылья и улетит… А разве она не любила бабушку? Даже потихоньку плакала, когда бабушка болела. И вдруг такая бессердечность!

Долго бродила бабушка по деревне, и все напрасно. Вернувшись домой, она села и заплакала. С укором глядя на сына и невестку, она сказала:

— Разве могли вы не знать, куда она ушла? Вы все меня обманули!

Но в действительности мать и отец сами встревожились не на шутку. Спокойствие и тишина маленького дворика были нарушены. Бабушка даже не стала есть, а вслед за ней и все домашние не прикоснулись к палочкам для еды. Выбранив сына и невестку, бабушка принялась за Лю Ху-лань:

— Растила ее, уму-разуму учила… Так-то она послушалась меня! Погоди, пусть вернется, уж я ей покажу!

От соседей мать узнала, где находятся курсы, и сказала бабушке.

Бабушка тотчас же поднялась:

— Пойду приведу ее!

С трудом ее уговорили дождаться утра. В эту ночь она не сомкнула глаз, слезы беспрестанно текли по лицу. Как только рассвело, сын взял одноколесную тележку и повез бабушку в Гуаньцзябао.

Случай с Чэнь Бао-лань послужил для Лю Ху-лань хорошим уроком. Как только она услыхала о приезде бабушки, она сразу же спряталась и ни за что не хотела показываться.

Товарищ Люй Сюе-мэй приняла почтенную гостью и отца Лю Ху-лань очень радушно. Поговорили о погоде, о том о сем, заварили чай для почтенной старухи и стали хлопотать насчет еды. Но бабушка приняла все это без особой радости.

— Где моя Ху-лань? Я хочу взять ее домой. Душа у меня изболелась, кусок в горле застревает, а вы кушать приглашаете… Где она?

Бабушка съела полчашки риса и положила палочки. Люй Сюе-мэй стала ее уговаривать:

— Не нужно волноваться. Через несколько недель окончатся занятия, и Лю Ху-лань вернется в деревню.

Но бабушка и слушать ее не желала. Ей было ясно одно: девчонка ни за что не изменит своего решения. Ничего не поделаешь, придется возвращаться без нее. На обратном пути слезы снова подступили к горлу, и бабушка заплакала.

Лю Ху-лань вышла, как только уехала бабушка. «Пронесло!» — с облегчением вздохнула она. Девушка знала: впереди много трудностей и преодолеть их сможет лишь тот, у кого хватит сил.

Лю Ху-лань написала домой письмо. Учеба продлится всего несколько недель, пусть о ней не беспокоятся. А ушла она, ничего не сказав, потому, что дома все были против ее учебы, она же во что бы то ни стало хочет участвовать в революционной борьбе.

Прошло несколько дней. Гнев бабушки постепенно стихал. Вспоминая внучку, она печально вздыхала:

— Я больше не хочу о ней говорить. Она меня не послушалась. — Гнев будто вспыхивал с новой силой: — Ушла? Хорошо! Пусть теперь домой не возвращается!

Но, сделав паузу и увидав, что все молчат, бабушка начинала что-то бормотать под нос, затем нащупывала под циновкой письмо Лю Ху-лань, в котором она писала о скором возвращении, и заставляла невестку по нескольку раз перечитывать его, а сама по пальцам считала оставшиеся дни.

Сорок дней незаметно пробежали. Однажды, в конце ноября, когда вся семья сидела за столом, во дворе появилась Лю Ху-лань. Она окончила курсы активисток и стала революционеркой.

Первым делом она бросилась к бабушке. На этот раз бабушка не плакала и уже не думала о расправе.

Мать, смеясь, говорила:

— Вернулась! А бабушка как волновалась! Ушла, не сказав ни слова!

Лю Ху-лань весело рассмеялась, бабушка тоже. Кряхтя, она слезла с кана и пошла приготовить внучке что-нибудь повкуснее.

Прошло больше трех недель после возвращения Лю Ху-лань. Бабушка заболела. Состояние ее все ухудшалось, и надежды на выздоровление не было. Но бабушка не забывала своих привычек и обычаев. Перед смертью она сжала руку Лю Ху-лань:

— Ху-лань! Скажи бабушке что-нибудь утешительное. Скажешь?

— Успокой бабушку, — прошептала мать, — скажи ей: не волнуйся, бабушка, я больше не уйду из дому и не буду принимать участие в революционной борьбе.

Не участвовать в революционной работе? Покинуть революционные ряды?

Лю Ху-лань смотрит на умирающую, и боль пронизывает все ее существо. Но обмануть бабушку она не в силах.

— Мама! Я лучше умру, чем произнесу такие слова!