"Никому тебя не отдам" - читать интересную книгу автора (Хэмптон Дэнис)

Глава 23

Когда Кейт услышала, что Рейф пригласил прибывших войти в холл, сердце ее бешено заколотилось. Даже ради спасения своего брака она не была готова встретиться лицом к лицу со всеми этими людьми. Кейт стала двигаться к краю скамьи, установленной вдоль внутренней стены, пока не оказалась у входа в спальню. Какая глупость! Со вчерашнего дня она прекрасно знала, что в Глеверине негде спрятаться. Несмотря на это, она все-таки встала так, чтобы дверной косяк наполовину скрывал ее. Впрочем, эти уловки смешны, ведь ей все равно придется отвечать на вопросы, которые так трудны для нее. Даже если не отец, то другие люди будут мучить ее вопросами, пытаясь узнать все подробности. И осудят, узнав, как глупо и дерзко она вела себя. Но хуже всего то, что их любовь с Рейфом обрекала их на осуждение. Им едва ли поверят, что они не замышляли специально тайно обвенчаться, чтобы спасти ее от брака, намеченного отцом. Что ж, если она не готова к встрече гостей, то по крайней мере к этому был готов холл. Все утро Кейт, госпожа Джоан и служанки Глеверина трудились, наводя образцовый порядок. При этом из подвала было извлечено кресло, которым, как сказала Джоан, отец Кейт пользовался во время собраний общины, и они установили его на помост у задней стены. Поставлены были также обеденные столы, на которых вместо обычного супа и черствого хлеба лежал свежий сыр, приготовленный из молока от коров и овец, щипавших первую весеннюю траву. Кроме того, на каждом столе стояли корзины со свежеиспеченным хлебом, аромат которого разносился по всему холлу, и кувшины с вином, ячменным напитком и пивом для тех, кто предпочитал более простое питье. А потом, если дело закончится в пользу Рейфа — и даже если нет, чего опасалась Кейт, — будет подано еще и нежнейшее мясо молодых барашков. Когда все было готово, Рейф отослал служанок в часовню поместья. Там они должны были ждать вместе со священником Годсолов, пока их не вызовут в качестве свидетелей. Рейф решил, что показания женщин будут более убедительными, если они не будут слышать, о чем ранее говорилось в холле. Первым желающим увидеть Кейт был епископ Роберт. Он вошел, сверкая доспехами, что делало его скорее похожим на воина, чем на священника. Без своей митры он казался гораздо меньше ростом, а в его лице с острыми неприятными чертами ничто не говорило о святости и доброте. За ним в холл прошли Рейф и Уилл. Переступив порог, старший брат шагнул в сторону и остановился рядом с дверью, как бы намереваясь охранять вход. Рейф выглядел очень довольным собой, однако Кейт, как ни старалась, не могла разделить его настроение. Пусть даже тысячи священников признают их брак законным, ее отец будет всеми силами стремиться расторгнуть его.

— Не желаете ли присесть, милорд? — обратился Рейф к епископу Роберту, гостеприимным жестом приглашая почетного гостя к помосту, на котором стояло кресло.

В холл друг за другом входили те, кто должен был вынести решение, выслушав историю Кейт Их было шестеро — знатных людей, включая представителя влиятельной графини, каждый из которых имел еще небольшую личную свиту. Стоя в укромном месте, Кейт изучала судей, пытаясь уловить их настроение. Войдя в холл, лорд Хейдон снял перчатки и быстро направился к ближайшему столу. Усевшись на скамью, он взял большой кусок сыра и преломил хлеб. Появившиеся за ним сэр Джосс и Джерард остались стоять, но не потому что не хотели бы устроиться поудобнее в доме, который Рейф объявил своим, просто молодые люди не являлись судьями, и их положение не позволяло сидеть вместе со знатными людьми. За ними шагал представитель графини, неся свой шлем на согнутой руке с таким видом, словно он мог понадобиться ему во время церемонии. Его лицо выражало неодобрение, когда он, миновав столы, подошел к епископу, сидевшему в массивном кресле. Заняв позицию в нескольких шагах справа и чуть позади него, он молча приложил свободную руку к груди поверх не совсем чистой накидки Его угрюмый вид говорил о том, что он не испытывал дружеских чувств к Рейф и Кейт. Вошедший следом пожилой мужчина, исполнявший обязанности герольда на турнире, удобно устроился Hа скамье рядом с лордом Хейдон. Он отломил кусок хлеба, а затем предложил то, что осталось от него, своему наследнику, мужчине средних лет, который, как и сыновья лорда Хейдона, стоял за спиной своего отца. По тому как они оба со спокойным видом осматривали помещение, можно было предположить, что это семейство не намеревалось чинить расправу над Годсолами. Однако пока только две семьи, по-видимому, относились к ним лояльно. Последним в холл вошел отец Кейт, и вот теперь стало ясно, что численное превосходство за теми, кто осуждал Годсолов. Крупица надежды на благе но лучший исход разбирательства таяла у Кейт на глазах. Даже если ей удастся сохранить свое лицо после допроса то потеря дорогого мужа казалась неизбежной. С болью в сердце ожидая своей участи, Кет наблюдала, как ее отец прошел в холл, который уже не принадлежал ему. Его спина была такой прямой и негнущейся, словно к ней поз кольчугой привязали копье Выражение его лица было мрачным и грозным, отчего Кейт подвинулась еще дальше, скрываясь за дверным косяком. Только сейчас ей пришла в голову мысль, что отец вполне способен убить не только Рейфа, но и ее, чтобы покончить с этим браком и восстановить контроль над Глеверином. Взгляд лорда Бэгота остановился на госпоже Джоан, когда несчастная женщина наполняла чашу пожилого дворянина вином, разбавленным водой. Плащ отца резко захлопал по коленям, когда он стремительно направился к ней через холл.

— Где предавший меня твой муж, женщина? — свирепо спросил он. — Клянусь, я вырву его сердце! Мое имущество досталось Годсолам без всякою сопротивления, поскольку ни одна из стен не разрушена и не видно никаких следов сражения! Что сделал этот предатель? Открыл ворота и впустил этих негодяев?

Несчастная женщина издала жалобный вопль и упала на колени, расплескав вино из кувшина, который поставила на пол перед собой. Бледная, с руками, сложенными для мольбы, она, казалось, ждала смертельного удара в любой момент.

Сидя в кресле, епископ громко хлопнул в ладоши.

— Мы договорились о прекращении враждебных действий, Бэгот! Оставьте ее, — крикнул он грозно.

Однако Джоан уже начала говорить, и в ее голосе звучала мольба о пощаде.

— Милорд, что мы могли сделать? Мы не знали, что это Годсолы, поскольку никто из них не был одет в одежду с характерными цветами этой семьи, а лица они спрятали под капюшонами плащей. Когда Эрналф в то утро стоял на стене, он увидел лошадь, щит и шлем сэра Уэрина. Да, мой муж открыл ворота, но вашему управителю, а не Годсолам. — В комнате наступила тишина, все напряженно прислушивались к каждому слову женщины.

Лорд Бэгот в досаде всплеснул руками:

— Лошадь сэра Уэрина! Как можно быть такими доверчивыми? Вы ведь знали, что мой управитель должен был находиться в другом конце графства — на свадьбе в Хейдоне.

— Но, милорд!. — воскликнула Джоан. — Милорд, накануне мы получили послание, скрепленное вашей печатью, в котором говорилось, что нам следует ожидать прибытия сэра Уэрина в ближайшее время.

У Кейт сжалось сердце, когда она поняла, насколько глупо вела себя по отношению к Уэрину. Она думала, что ее похищение было мгновенной реакцией на то, как отец обошелся с ним. На самом же деле, как и Рейф вместе со своим братом, Уэрин давно замыслил воспользоваться ею в своих целях и хитро заманивал в ловушку. Да, он лишь изображал преданного и влюбленного в надежде на ее уступчивость Неудивительно, что он был так взбешен, когда Рейф проявил к ней интерес. Мысль о том, что Уэрин вился вокруг нее почти целый месяц, имея целью только захват Глеверина, вызвала у Кейт отвращение, дрожь гадливости пробежала по спине.

Кейт видела, как ее отец отшатнулся к стене, словно от удара, и его кольчуга громко звякнула в гробовой тишине, когда он ткнулся в стол. Там он остановился, тяжело дыша. Слышно было только потрескивание дров в очаге и хрипловатое дыхание лорда Бэгота. По искаженному лицу отца Кейт поняла, что он наконец-то понял, как Уэрин злоупотребил его доверием. Она презрительно фыркнула. Ее отец оказался еще глупее, чем она. Он настолько доверял своему управителю, что сделал его сообщником в его плане убить Рейфа, и потому оказался в зависимости от Уэрина, опасаясь шантажа.

— Нет, он не мог замышлять против меня такое, — сказал отец упавшим голосом и так тихо, что скорее говорил самому себе, чем присутствующим. — Ведь я обращался с ним почти как с сыном.

Среди знатных особ поднялся ропот. Рассказ женщины вызвал у них растерянность. Никто не хотел оказаться на месте сэра Бэгота, которого предал человек, пользующийся его безусловным доверием.

Епископ, недобро прищурившись, повернулся к Рейфу:

— Полагаю, это вы воспользовались щитом де Депайфера, чтобы обманным путем проникнуть в Глеверин?

— Да, я, — согласился Рейф. — Но, милорд, думаю, теперь, когда я женат на наследнице замка, едва ли имеет значение то, как я проник в Глеверин. — Он посмотрел на людей, окружавших его, намереваясь привлечь их внимание. — Если же лорд Бэгот не захочет считаться с волей своей дочери, я представлю на ваш суд всю последовательность событий, которые привели меня к владению Глеверином.

При этих словах лорд Хейдон шумно перевел дух, а представитель графини удивленно вскинул подбородок. Даже сэр Джосс и Джерард беспокойно зашевелились.

Епископ казался весьма озадаченным.

— Вы имеете на это право, сэр Рейф, — ответил он голосом столь же напряженным, каким стало его лицо — Однако, думаю, лучше сначала обсудить обстоятельства заключения брака.

— Никакого брака не могло быть, — хрипло произнес отец Кейт с бледным, как у мертвеца, лицом. Он держал сжатый кулак у сердца, словно испытывал боль и ему трудно было дышать. — Никакого брака, — повторил он почти шепотом.

На какое-то мгновение Кейт охватила тревога за отца, но это было лишь короткое мгновение. Речь шла о человеке, который совершенно не заботился о ней и хотел убить ее мужа только потому, что тот был из рода Годсолов. Ее родитель украл у этой семьи Пелерина и убил отца Рейфа.

291

Он опорочил честь Уэрина, чтобы скрыть свое злодеяние Нет, он не заслуживал ее сочувствия

На узком лице епископа Роберта отразилась тревога.

— Вам плохо, Бэгот? Сэр Реджинальд, — обратился он к одному из своих рыцарей, — проводите лорда Бэгота к скамье и помогите ему сесть.

Молодой человек с бесстрастным лицом направился к отцу Кейт, но прежде чем он успел подойти к нему, тот разжал кулак и опустил руку. Голова Бэгота по-прежнему была опущена, но он отмахнулся от рыцаря и попытался выпрямиться. Когда же наконец поднял голову, лицо его все еще было ужасно бледным.

— Мне не нужна ваша помощь, — прохрипел лорд. — Сейчас я хочу только одного — чтобы рядом была моя дочь. Кэтрин.. — позвал он елейным голосом.

Ноги Кейт, казалось, приросли к полу. Она знала: отец не любил ее и хотел только распоряжаться ею, поэтому он всеми правдами и неправдами постарается удержать ее и оградить от Рейфа.

— Кэтрин, — снова позвал Бэгот, — подойди же ко мне. Но дочь не подходила к нему, и он, нахмурившись, осмотрелся. То же самое сделали судьи. Рейф же, находившийся в центре комнаты, без колебаний повернулся к двери спальни, а Кейт невольно улыбнулась — конечно, он сразу догадался, где она, поскольку теперь их души связывала любовь и они стали единым целым. Так будет продолжаться до самой смерти, даже если их сегодня разлучат. Все еще оставаясь в тени, Кейт смотрела на мужчину, ставшего ее мужем; она по-прежнему восхищалась статной фигурой Рейфа и чертами его лица. Он держался гордо и независимо, и Кэтрин чувствовала: муж уверен в успехе и нисколько не сомневается в том, что победа будет за ними. Их взгляды встретились. Он едва заметно улыбнулся, и в его глазах была любовь. И все же, несмотря на уверенность Рейфа, Кейт ужасно волновалась. Пришло время предстать перед этими людьми и держать ответ за свое поведение. Если ее сочту! лишь плохо воспитанной и легкомысленной женщиной, осмелившейся против воли отца выйти замуж, то это будет довольно мягкий приговор. Расправив складки на платье, Кейт сделала шаг от двери — и сразу же привлекла внимание всех присутствующих Лорд Бэгот нахмурился, увидев, какое платье на его дочери. Когда же заметил на ее щеке красную полосу, оставшуюся от удара Уэрина прошлой ночью, то явно повеселел, даже улыбнулся; очевидно, он решил, что это — несомненное доказательство насилия, учиненного Рейфом.

— Вот ты где, дочка. Подойди же ко мне, — сказал Бэгот, по-прежнему улыбаясь.

— Нет, милорд, — решительно заявила Кэтрин. Она говорила довольно громко, чтобы все слышали ее ответ.

Лорд в изумлении уставился на дочь; было очевидно, что он ошеломлен ее отказом. Потом он вдруг снова нахмурился и сжал кулаки; на щеках его появились красные пятна.

— Что это значит? — проворчал Бэгот. — Как ты смеешь так разговаривать со мной?

Епископ взмахнул рукой, призывая лорда Бэгота замолчать. И тот действительно умолк и не сказал больше ни слова. Впрочем, Кейт подозревала, что вовсе не приказ епископа так на него подействовал «Скорее всего он лишился дара речи от гнева», — подумала она.

Прелат взглянул на Кейт с некоторым удивлением и осведомился:

— Почему вы отказываетесь подойти к своему отцу, миледи?

Отдавая должное высокому сану епископа, Кейт низко поклонилась ему, потом заговорила:

— Я поступила так по указанию моего мужа, милорд. Он считает, что я должна повиноваться только вам и лорду Хейдону.

— Это почему же?! — прорычал Бэгот. — Ты обязана подойти ко мне по первому моему требованию. Иначе я выпорю тебя за непослушание, дерзкая девчонка!

Лорд сделал шаг в сторону дочери, но епископ остановил его:

— Оставайтесь на месте, Бэгот! Отец Кейт повернулся к прелату.

— Вы не имеете права!.. Это мое личное дело! — прокричал он. — Кэтрин — моя дочь!

«Похоже, он считает меня своей собственностью», — мысленно усмехнулась Кейт.

— А право отца — наказать дочь, если она заслужила наказание, — добавил Бэгот, немного помолчав.

— Кэтрин больше не принадлежит вам, — вмешался Рейф. — Она дала клятву перед Богом и людьми и теперь обязана быть преданной женой и повиноваться мне.

— Твоя жена?! Нет, она моя дочь! — заорал Бэгот. — Я не считаю ее твоей женой.

— Замолчите! — приказал епископ.

Отец Кэтрин хотел что-то возразить, но тут прелат поднялся на ноги и проговорил:

— Это не вам решать, Бэгот, и криком вы ничего не добьетесь. Если же вы снова затеете подобный спор, клянусь, я сразу решу дело в пользу Годсола.

Серые глаза Бэгота гневно сверкали, но он все же закрыл рот. Епископ Роберт снова опустился в кресло и стиснул пальцами виски, словно у него разболелась голова. Затем вдруг повернулся к Рейфу и спросил:

— Какие у вас есть основания отдавать приказания этой женщине? И почему вы не считаетесь с волей ее ближайшего родственника?

Рейф приблизился к прелату и вполголоса проговорил:

— Милорд епископ, как вы знаете, до сего дня между семьями Годсолов и Добни существует давняя вражда. И очевидно, потребуется немало времени, прежде чем лорд Бэгот признает меня своим зятем.

— Никогда! — решительно заявил отец Кэтрин. Однако ни епископ, ни Рейф не обратили внимания на реплику Бэгота.

— В связи с этим, — продолжил Рейф, — я прошу вашу светлость взять мою жену под свою опеку. Мне не хотелось бы, чтобы моя жена находилась под влиянием человека, который намерен любой ценой забрать ее у меня. И прошу всех учесть… — добавил он, обращаясь к мужчинам, собравшимся в комнате. — Она очень дорога мне — и не только потому, что является наследницей Глеверина. Если вы заберете у меня Кейт, я всю свою жизнь буду бороться за то, чтобы вернуть ее.

Некоторые из мужчин усмехнулись. Джерард, стоявший позади лорда Хейдона, прижал к губам ладонь, пряча улыбку. А сэр Джосс посмотрел на своего друга с явным удивлением.

— Да, можете не сомневаться в словах моего брата, — подал голос Уилл. Он отошел от двери и прошелся вдоль стены. — И знайте, я приложу все силы, чтобы поддержать брата в его стремлении вернуть свою жену. Считайте это моей клятвой В графстве не будет мира, пока она вновь не вернется к нему.

Рейф улыбнулся Уиллу, затем снова повернулся к епископу:

— Милорд, если вы хотите услышать историю о том, как леди Кэтрин стала моей женой, расспросите ее.

— Нет! — выкрикнул лорд Бэгот. — Не расспрашивайте ее! — Шагнув к епископу, он продолжал: — Если моя дочь не подойдет ко мне, она вообще не должна говорить. Судя по тому, что сказал Годсол, он сделал все, чтобы убить естественную любовь дочери к своему родителю. — Бэгот протянул руку к прелату как бы с мольбой. — Я считаю, что не следует расспрашивать ее в такой ситуации. Потому что она в любом случае будет отвечать в пользу Годсола, какой бы вопрос вы ни задали. — Бэгот перевел дух и продолжал: — Более того, если Кэтрин так легко предала меня, то она больше мне не дочь. Я отказываюсь от нее!

Мужчины, стоявшие у кресла епископа, о чем-то взволнованно зашептались, а лорд Хейдон, сидевший за столом, смертельно побледнел и замер на несколько мгновений; потом повернулся к епископу и пробормотал:

— Нет-нет…

Епископ медленно поднялся на ноги.

— Подумайте, что вы делаете, Бэгот, — предупредил он. — Если вы отрекаетесь от своей дочери, у меня не остается иного выбора, кроме как выслушать рассказ сэра Рейфа обо всех событиях, предшествовавших его вступлению во владение Глеверином.

Кейт затаила дыхание. Рейф был прав: эти люди знати о злонамеренном поступке ее отца на турнире, и теперь они опасались, что рассказ Рейфа может начаться с этого момента и потребуется свидетельство сэра Уэрина, предавшего своего хозяина. Все присутствующие были озадачены. Конечно, поступок отца был отвратителен, но никто не пострадал от этого. И похоже, никто не хотел заполучить такого врага, как Бэгот, никто не хотел открыто называть его лжецом. Но ведь и отец не настолько глуп, чтобы бросить вызов всем своим соседям…

— Разве я не упомянул о том, что сэр Уэрин де Депайфер заперт в амбаре Глеверина? — сказал Рейф, обращаясь к притихшим мужчинам.

Лорд Хейдон вздрогнул, и скамья под ним заскрипела. Представитель графини поспешно приблизился к епископу, как будто собирался защитить прелата от нападения. А мужчины, стоявшие у кресла, склонили головы, словно в молитве. Изумленная такой странной реакцией присутствовавших, Кейт с тревогой вглядывалась в их лица. Неужели они хотели защитить ее отца? Не может быть .. Тут Рейф взглянул на нее с едва заметной улыбкой, и ей почему-то вспомнился разговор с Эмис — подруга говорила о том, что многие недовольны королем и хотят обуздать его. Только теперь Кейт поняла: этих людей пугала не вражда между лордом Бэготом и Годсолами — нет. они боялись, что спор по поводу ее брака может перерасти в серьезные распри, которые в конце концов выльются в мятеж против короля Англии. Ошеломленная своим открытием, Кейт смотрела на мужа широко раскрытыми глазами. Неужели он решил воспользоваться ситуацией и заставить этих людей признать их брак действительным? Заметив, что Кэтрин все поняла, Рейф снова улыбнулся ей. О, значит, он в самом деле отважился на этот шаг. Кейт была готова упасть в обморок от страха или закричать. Наконец, взяв себя в руки, она стала внимательно разглядывать окружавших ее мужчин. И вдруг поняла, что все эти люди готовы пойти на уступку — правда, лишь в том случае, если они с Рейфом проявят осторожность и будут хорошо играть свои роли.

— Выслушайте мою жену. Послушайте ее рассказ, милорд, — сказал Рейф, повернувшись к прелату.

— Нет! — выкрикнул лорд Бэгот.

Не обратив на него внимания, епископ снова сел в кресло и, нахмурившись, посмотрел на Кэтрин. Было совершенно очевидно: он знал, на какие уловки способен Рейф, и ему это очень не нравилось.

Епископ какое-то время молчал, затем проговорил:

— Леди де Фрейзни, подойдите ко мне и расскажите, как вы стали пленницей управителя лорда Бэгота, а потом — женой злейшего врага вашего отца.