"Западня свободы" - читать интересную книгу автора (Бэгли Десмонд)

3

Я сидел в ресторане отеля "Финикия" и ждал Элисон. Сильные мира сего перебросили ее в Англию на похороны Алека. Я бы тоже хотел отдать ему последний долг, но мое лицо так долго мелькало на страницах газет под фамилией Риарден, что мое появление на публике сочли за лучшее отложить до тех пор, пока память о Риардене не сотрется. Тем временем я отращивал бороду.

Большое удовольствие мне приносило чтение "Таймс". Я прочел некролог по Уилеру, который можно было смело считать первой ступенью к причислению его к лику святых. Его хвалили за увлеченность общественными делами, отмечали талант финансиста, прославляли всем известную благотворительность. Было также сказано, что его смерть нанесла удар по тюремной реформе, проблемами которой покойный занимался глубоко и последовательно, и мог быть уподобен в этом отношении лишь лорду Маунтбэттену. Я чуть не умер от смеха, читая это.

Премьер-министр, выступая в Палате общин, подчеркнул, что потеря бесценного коллеги сильно скажется на британской политике. Вся палата встала и две минуты провела в молчании. А премьеру, я считаю, следовало бы после этого вымыть рот мылом.

Только финансовый обозреватель "Таймс" уловил легкий запах жареного. Комментируя падение акций в компаниях уилеровской империи, он задался вопросом, почему это аудиторы забеспокоились еще до того, как тело Уилера остыло. Если не считать этого, то Уилеру устроили прекрасную отходную на пути в ад.

С Риарденом было хуже. Его аттестовали как отпетого негодяя, чья смерть в перестрелке могла служить уроком всем людям его сорта. Бранскилл был отмечен за свою настойчивость в преследовании этого ужасного Риардена и за выдержку перед лицом смерти.

– Ничего особенного, – сказал Бранскилл скромно. – Я только исполнил свой долг полицейского офицера.

Слэйда надеялись скоро поймать. На информацию о его смерти был наложен строжайший запрет, и я не сомневался, что в последующие десять или двадцать лет немало писателей-криминалистов будут прилично зарабатывать на книжках о "тайне Слэйда".

В зал вошла Элисон. Она казалась усталой и бледной, но, увидев меня, улыбнулась. Я встал, чтобы встретить ее, но она вдруг остановилась.

– Ты выглядишь ужасно, – сказала она, очевидно имея в виду мою перевязанную руку и небритость.

– Но чувствую себя на так уж плохо. Во всяком случае левую руку могу согнуть. Что будешь пить?

– Кампари. – Она села и подозвала официанта. – Я смотрю, читаешь газеты?

– Ну, тому, что там пишут, верить не следует.

Она откинулась на спинку стула.

– Что ж, Оуэн. Вот и все. Вот и все.

– Да, – сказал я. – Сожалею по поводу Алека.

– Правда? – спросила она. – Ведь из-за него тебя чуть не убили...

Я пожал плечами.

– Он не рассчитал скорости и направления реакции Уилера. Но в остальном, его затея была неплохой.

– Несмотря на то, что он тебя продал? – воскликнула она в недоумении.

– Черт побери! Мы же не в куличики играли. На кон было поставлено слишком много. Уилера надо было прижать во что бы то ни стало, и если для этого пришлось пожертвовать полевым агентом, – что ж, значит, выбора не было. Уилер наносил удар в сердце государства. Премьер-министр рассматривал его как кандидата в министры, и один Господь знает, в какие сферы он залетел бы, находясь на этом посту.

– Если все государственные служащие подобны Алеку, Боже храни Британию, – сказала Элисон низким голосом.

– Не переживай, – сказал я. – Он мертв. Он убил себя, не меня. Не забывай этого.

Подошел официант, и пока он расставлял на столе бутылки и бокалы, мы молчали.

– Что ты теперь собираешься делать? – спросила Элисон, когда он отошел.

– Ко мне был визит от Люси. Сейчас я все равно ничего не могу делать. Надо, чтобы плечо поправилось. Месяц или шесть недель.

– Собираешься обратно в Южную Африку?

Я покачал головой.

– По-моему, меня из пассива перевели в актив. – Я сделал глоток. – А что ты?

– Я пока не думала ни о чем. Кроме похорон, навалилась еще масса всяких дел. Надо было заняться личными бумагами Алека. Я провела много времени с адвокатом.

Я наклонился вперед.

– Элисон, выйдешь за меня замуж?

Ее рука дрогнула, и несколько капель красного Кампари упало на скатерть. Она странно посмотрела на меня, словно я был незнакомцем, затем сказала:

– О нет, нет, Оуэн!

– Я тебя очень люблю, – сказал я.

– Мне кажется, и я тебя люблю... Ее нижняя губа дрожала.

– Тогда в чем дело? Мы прекрасно подходим друг другу.

– Я скажу тебе. Ты – такой же, как Алек. Через двадцать лет, – если останешься жив, – осядешь в какой-нибудь маленькой незаметной конторе и станешь дергать за веревочки, чтобы люди вокруг прыгали. Как Алек. Ты будешь это делать не потому, что тебе это нравится, а потому, что сочтешь это своей обязанностью. И ты возненавидишь и свою работу, и себя, – опять же, как Алек. Но будешь продолжать заниматься ею.

– Кто-то должен же этим заниматься, – сказал я.

– Но не тот человек, за которого я выйду замуж. Я как-то сказала тебе, что я – плотоядная орхидея. А мне хочется быть капустой, – сидеть на грядке, быть домашней женой, вести хозяйство где-нибудь на окраине маленького английского городка.

– Не вижу причин, почему бы тебе не осуществить это.

– И оставаться дома, быть одной, когда ты неизвестно где? – Она покачала головой. – Не выйдет, Оуэн. Я вдруг почувствовал внезапное раздражение и резко сказал:

– Тогда зачем же ты вернулась сюда, на Мальту? Тень испуга пробежала по ее лицу.

– О, Оуэн. Извини. Ты думал...

– Ты не попрощалась, а Эрмитейдж сказал мне, что после похорон вернешься. Что я должен был думать?

– Меня переправили в Англию на военном самолете, – тихо сказала она. – Я вернулась за своим самолетом и... чтобы попрощаться.

– Попрощаться? Просто так?

– Нет, – вспыхнула она. – Не просто так. – Ее глаза наполнились слезами. – Оуэн, все получается как-то глупо...

Я взял ее руку в свою.

– Ты когда-нибудь была в Марокко?

Она смутно посмотрела на меня, удивленная внезапным поворотом темы.

– Да, я хорошо его знаю.

– Мог бы твой самолет долететь отсюда до Танжера?

– Мог бы, – неуверенно протянула она. – Но...

– Мне нужен отпуск, – сказал я. – У меня накопилась зарплата за полтора года. Помоги ее потратить! Ты будешь превосходным гидом в Марокко. Мне необходим гид, – я ведь там никогда не был.

– Ты опять ведешь льстивые речи, – сказала она, и в ее голосе на этот раз слышался смех. – Мейв О'Салливан предупреждала меня об этом.

Мейв и мне говорила, что я неподходящий человек для Элисон. Может быть, она и права, но я должен был попробовать.

– Никаких обещаний и обязательств, – сказала Элисон. Я улыбнулся. Шесть недель вместе уже были обещанием, Больше мне ничего не нужно. За шесть недель многое могло случиться.