"Надежда победителя" - читать интересную книгу автора (Файнток Дэвид)

Часть 3

16

– Не расстраивайся, главное, она нашлась, – с мрачным видом утешал меня Толливер. – Со временем выздоровеет.

Конечно, я рассказал Толливеру не все. У меня язык не поворачивался описывать грязь, из которой я вырвал Анни, весь ужас зловонных трущоб. Тем более у меня не хватало духу признаться, насколько она привязана к Эдди.

– А тут что происходило? – перевел я разговор на другую тему.

– Ничего особенного. Выпороли двух кадетов, опять задерживается поставка нового тренажера. Мне, наконец, удалось разобраться со скафандрами.

– Ты о той истории с номерами?

– Да. Из отдела снабжения сообщили, что номера отправленных нам скафандров не совпадают с теми, что значатся в нашем компьютере. Оказалось, новые скафандры до Академии не дошли, вот почему номера имеющихся у нас скафандров не совпадают с номерами в списке компьютера. Это просто-напросто старые скафандры.

– Ничего не понимаю. Кто прислал нам старые скафандры?

– Очевидно, кто-то продал новые, а вместо них по дешевке купил старые.

– Кто?

– Приемкой нового оборудования занимается интендант.

– Сержант Серенко?

– Так точно, сэр.

– Какие он дал объяснения?

– Я пока его не спрашивал, сэр. Дело щекотливое, поэтому я решил дождаться вас, чтобы разобраться вместе.

– Раньше ты так не деликатничал, – проворчал я.

– Ладно, разберусь с ним сам.

– Не надо пока, дай мне время на размышления. Другие новости есть? – Я встал.

– На прошлой неделе прибыл ваш дружок, мистер Торн. – Толливер даже и не подумал вставать. Так и сидел, наглец. – И не забудьте, что церемония с «Веллингтоном» состоится через пять дней.

– Именно из-за нее я вернулся. Знаешь, что-то не нравится мне идея взять с собой туда кадетов. Может, не стоит?

– Но я уже сказал им о ней. Не валяйте дурака.

– Кто из нас начальник Академии!? – взревел я. – Не забывайтесь!

– Тогда сами скажите им, что передумали, – развязно парировал Толливер, скрестив на груди руки. Не успел я зарычать дурным голосом, как этот наглец добавил:

– Видели бы вы счастливую улыбку Кевина Арнвейла, когда я сказал, что его возьмут на церемонию!

– Он уже улыбается? – удивился я.

– Редко еще, но прогресс есть. Я вздохнул, злость испарилась.

– Но ведь эти кадеты не заслужили привилегий, – противился я по инерции. – Если уж брать кого на церемонию, так самых лучших.

– Берите. Еще один кадет не помешает.

– В самом деле, как я сразу не сообразил.

– И гардемарина прихватите, чтоб вправлял мозги кадетам.

– Боже мой, целый полк. Ладно, подумаю.

Толливер встал:

– Примите мои соболезнования в связи с кончиной вашего отца, мистер Сифорт.

– Спасибо. Свободен.

Я сел и углубился в размышления. Выдвинуть против интенданта обвинение в хищении – дело серьезное, тут нужны веские основания. Если подозрения не подтвердятся, отношения с интендантом будут безнадежно испорчены. Может быть, Толливер просто чего-то не понял?

Покумекав, я решил отложить это дело на потом и встретиться со своим старым знакомым Джеффом Торном. Это будет гораздо приятнее. Я вышел из кабинета. В приемной резво вскочил Кевин Арнвейл, скользнул взглядом по моей физиономии с фингалами и отвел глаза в сторону.

– Скоро вернусь, – бросил я, не останавливаясь. Кевин изменился в лице. – Впрочем, пойдемте со мной, мистер Арнвейл. Представлю вас нашему новому лейтенанту.

– Есть, сэр! – Кевин радостно поспешил за мной.

– Мы с мистером Торном знакомы еще с тех времен, когда я был кадетом, – рассказывал я по пути. – А он тогда был гардемарином.

Зачем я ему это рассказываю? Все равно он не может представить меня кадетом, как и себя капитаном. Я прикусил язык.

Слава Богу, у Толливера хватило ума поселить Джеффа Торна не в квартире Слика. Мое сердце забилось чаще. Прошло столько лет! Какой будет встреча? Не предложит ли мне Джефф пойти с ним на очередное «дело»? Например, поживиться в камбузе под покровом ночи!

Я постучал в его дверь.

– Мистер Торн! Джефф! – орал я. Никто не открывал. Джеффа не было дома. Я вздохнул. Почему я ему не позвонил? Почему решил, что Джефф будет дома? – Ну что ж, представлю ему вас в другой раз, – сказал я кадету, разворачиваясь в обратном направлении.

Досада не проходила. Через несколько десятков шагов я сдуру начал делиться воспоминаниями с кадетом:

– Ты что-нибудь слышал о гардемаринах, которые берут с собой кадетов на тайные ночные вылазки?

– Кое… Не. Не знаю, сэр, – смутился Кевин.

– Извини, не правильно задал вопрос. Я не собираюсь тебя допрашивать, не собираюсь заставлять тебя стать моим осведомителем, шпионить за твоими товарищами. Нет, просто мне интересно, сохранились л и… Хотя, я даже не знаю, известно ли тебе… – Я заткнулся. Что за чушь я несу? Не пристало капитану мямлить, как гардемарин Адам Тенер!

– Простите, сэр, что не понял вашего вопроса, – тоже замямлил Арнвейл.

– Молчать!

Всю дорогу до моего кабинета мы не произнесли ни слова. Несколько раз я порывался объяснить бедному кадету, чего я от него добивался, но всякий раз так и не решался раскрыть рот. И без того наболтал лишнего.

– Простите, что не ответил на ваш вопрос, сэр, – выпалил в приемной Кевин.

– Ты не виноват! – Я же уже извинился перед ним, что этому щенку еще надо?! Я влетел в кабинет, остановился у стола как вкопанный, выругался и вылетел обратно в приемную. – Кевин, пошли!

Кевин за мной едва поспевал. Выскочив из здания, мы неслись по территории Академии.

– Сэр, что касается вашего вопроса… – снова замямлил кадет.

– Хватит об этом! – рявкнул я.

– Простите, сэр.

Вскоре я устал и замедлил шаг, присмотрел подходящее местечко, снял китель, ослабил галстук, сел под дерево. Кевин наблюдал все эти загадочные действия в оцепенении.

– Садись! – приказал я, хлопнув рядом с собой по траве.

Испуганный мальчонка сел.

– Слушай, Кевин, расскажу тебе одну историю. Давно это было, в Фарсайде, когда я учился на первом курсе. У меня почти не было друзей, кадет-капрал все жилы вытянул, к тому же мне почему-то все время казалось, что меня вот-вот отчислят. Короче, я тогда был запуган еще больше, чем ты сейчас.

Арнвейл как-то странно на меня покосился, но перебить не решился.

– И еще тогда был в Академии гардемарин, который… – Я смотрел вдаль, вспоминая прошлое. Нужные слова находились с трудом. Нелегко капитану рассказывать такие вещи кадету. – Тот гардемарин обладал теми качествами, которых так не хватало мне. Он был красивым, жизнерадостным… Ничего и никому ему не надо было доказывать, его и так все уважали. Это получалось как-то очень естественно, само собой. Ты часто встречал таких? Не часто, наверное. Он был уже гардемарином, а я всего лишь кадетом, но он не считал для себя зазорным говорить со мной на равных, как с другом. Иногда поздними вечерами он выводил меня из казармы якобы для наказания. Никто в этом не сомневался, а на самом деле мы с ним совершали сумасшедшие рейды или, как мы выражались, ходили «на дело». Крали со склада походные пайки, влезали в запретные зоны, а однажды ради шутки перепрограммировали компьютер в навигационном классе.

Я покосился на Кевина. Он делал вид, будто внимательно изучает травинку.

– Но один случай положил нашим ночным рейдам конец. Нас застукали на месте преступления и выпороли. Но знаешь, теперь я понимаю, что без тех рейдов я бы не выдержал, не удержался в Академии. Дело даже не в самих рейдах… Понимаешь, мне дико не хватало друга. Трудно быть одиноким. – Я умолк. Развивать эту тему перед кадетом было бы неразумно.

– Вам не следовало бы говорить мне подобные вещи, сэр, – промолвил Кевин.

Одиночество. Анни в Кардиффе, с нею Эдди… О чем я? Я ведь о прошлом рассказывал.

– Видишь ли, Кевин, программа в Академии очень насыщенная, дисциплина железная, традиция держит кадетов в жестоких рамках. Такое бремя не всякий выдержит. – Может быть, Анни уже никогда не будет моей. А теперь и отца нет. Никого у меня не осталось. Никого, кроме Господа Бога. Одни лишь обязанности, одна работа, но и с работой я не справляюсь. – Вот почему мне так нужен был тот гардемарин. Все это уже в прошлом, словно в другой жизни, но воспоминания не дают покоя.

– Сэр…

– Наверно, когда-нибудь это забудется… – Я вскочил, поднял китель, отвернулся. Глаза слезились. Проклятая пыль! – Пойдем! Пойдем обратно.

– Есть, сэр.

Возвращался я не спеша. Возможно, Кевин ни слова не понял из моих путаных, излишне откровенных излияний, но я чувствовал облегчение и не раскаивался. На ухоженных клумбах ласкал взоры шафран. Когда-нибудь я съезжу в Кардифф, неважно, будет Анни там или нет, вот так же медленно буду прогуливаться и обрету, наконец, иллюзорный покой.

– Я не ходил по ночам в рейды, – робко признался Кевин.

– Не бери в голову, я рассказывал просто так.

– Дастин Эдварде был моим другом… Еще до Академии. – Его голос дрожал. – А теперь у меня нет друзей. Среди наших гардемаринов есть очень хорошие. Мистер Кин, мистер Тенер… Но они не замечают меня, не дружат так, как с вами дружил тот гардемарин. Я ведь немного соврал вам, на самом деле гардемарины в Фарсайде и теперь ходят «на дело». Говорят, пытались отключить гравитроны. Не знаю, правда, берут ли они с собою кадетов.

Я пялился на шафран. Казалось, цветы становятся ярче. Кевин успокоился, продолжал смелее:

– А однажды поймали трех кадетов, когда они пихали желе в ботинки скафандров. Они не в первый раз это делали.

– Жуть какая!

Мальчишка, покосившись на мою физиономию, улыбнулся.

– Спасибо, – буркнул я.

До административного здания мы шли молча.

– Прикажете дежурить в приемной, сэр? – спросил Кевин.

– Знаешь… – Стоит ли сегодня держать его в приемной? Нечего ему там делать. – Лучше сходи постригись. И вообще, до ужина делай что хочешь.

Неслыханно! Кадет должен быть занят всегда, каждую минуту. Что я наделал?!

– Есть, сэр.

Анни была в Кардиффе, отец умер, Господь Бог посылает мне все новые и новые испытания, но каким-то чудесным образом я почувствовал облегчение.

После скитаний в трущобах минула неделя. Я снова занял свое привычное место за круглым офицерским столом в нашей огромной столовой, а казалось, минули годы. Я ел медленно, пытаясь сосредоточиться на делах Академии, на расследовании Толливера. После Кардиффа работа давалась с трудом. Кевин Арнвейл, сидевший напротив, застенчиво улыбнулся мне, за что сержант Ольвиро пронзил его зверским взглядом. Я хитро подмигнул мальчишке.

После ужина мы с Толливером пошли в мой кабинет. В приемной перед нами вытянулись Арнвейл и Кил Дрю. Я плотно прикрыл за собой дверь, предстояло обсудить серьезные вопросы.

– Что будем делать с интендантом Серенко? – спросил я.

– Допросим его. Пусть объяснит нам, что произошло, а там видно будет, – предложил Толливер.

– Как ты себе это представляешь? «Добрый вечер, сержант, присаживайтесь. Кстати, не знаете, кто слямзил скафандры? Случайно, не вы?» Так, что ли?

– Приблизительно так, – со своим обычным сарказмом усмехнулся Толливер. – «Видите ли, мы никак не можем понять, почему номера посланных нам скафандров не соответствуют номерам полученных нами скафандров. Будьте добры, объясните нам, в чем тут дело».

Хотелось рявкнуть, но я сдержался. Возможно, Толливер прав, для начала надо допросить интенданта.

– Ладно, допросим его завтра утром, – согласился я. – Кстати, почему Джефф Торн не пришел на ужин? Где он?

– С каких пор я обязан следить за дружками начальника Академии?

– Толливер! – гавкнул я.

– Он пошел в город. Наверно, вернется поздно.

– Зачем?

– Спросите у него! – Толливер вскочил, козырнул и гордо вышел за дверь.

Что на него нашло? Вообще-то, наглости у Эдгара хоть отбавляй, но такого он себе раньше не позволял. Может быть, он поругался с Джеффом? Жаль, если так. Им ведь придется работать вместе.

Боже мой, беды идут чередой! Анни в Кардиффе. Может быть, зря я на ней женился? Но это был единственный способ уберечь ее от ссылки в трудовую колонию на дальней малонаселенной планете Окраина, где трущобников перевоспитывают под строгим надзором. Почему все у меня идет наперекосяк, почему все мои близкие погибают или уходят? Я всем приношу несчастья. Наверно, и Слик застрелился из-за меня.

Хорошо хоть удалось выбить в отделе кадров назначение в Академию Джеффа. Теперь будет с кем поговорить по душам. Поскорее бы с ним встретиться.

Я выключил компьютер, собрался идти домой; у двери, выключая свет, услышал из приемной голос Арнвейла:

– Тихо! Он может услышать. Я замер, приложил к двери ухо.

– Думаешь, я не понимаю, как ты переживаешь? Думаешь, я чурбан? Ничего не чувствую? – горячился Кил Дрю.

– Я понимаю, что ты не нарочно…

– Конечно, не нарочно, Кевин!

– И хватит об этом! Его уже не вернешь!

– Что ты кричишь на меня? Думаешь, мне не больно? Лучше бы я оказался на его месте! Мне каждую ночь снится, как врезаюсь в него шлемом.

– Мне тоже. Мы ведь с Дастином вместе подавали заявления, вместе поступали. Как мы радовались, когда нас поселили в одной казарме! Никогда у меня больше не будет такого друга.

– Когда его пороли, ты ходил так, будто пострадала не его, а твоя жопа, – хихикнул Дрю.

– Ты, придурок! Знаешь, что я с тобой сейчас сделаю?!

– Прости, Кевин, больше не буду. Я уже весь испереживался, измучился, уже нервы сдают.

– И ты прости, я понимаю, что ты не нарочно…

Я на цыпочках отошел от двери, сел за стол. Боже мой! Мы нагружаем мозги и тело кадетов навигацией и тренировками, но не заботимся об их душах. Мне помогал Джефф Торн, а кто им поможет? Я позвонил в приемную:

– Соедините меня с сержантом Киндерсом!

– Есть, сэр, – ответил Арнвейл.

Сержант отозвался всего через несколько секунд.

– Сержант, передайте лейтенанту Торну, пусть зайдет завтра ко мне в кабинет после завтрака.

– Есть, сэр.

Какого хрена я передаю Джеффу приказ через сержанта? Это подчеркнет разницу в положениях: я начальник, а он подчиненный. На хрена это надо?

– Отставить, сержант. Скажите, вы хорошо знаете город?

– Неплохо, сэр, я жил там несколько…

– Вы смогли бы найти в городе офицера? – нетерпеливо перебил я. – Я имею в виду, если офицер вышел погулять в город… Вы знаете, куда он скорее всего пойдет? В какой ресторан или паб? – Меня вдруг ударила мысль: я еще ни разу не выбирался в город.

– Конечно, сэр. Вы хотите, чтобы я нашел лейтенанта Торна?

– Сам найду.

– Тогда идите в таверну «Атения», я видел его там пару дней назад.

– Спасибо.

Через несколько минут я выскочил за ворота и направился к центру города. Можно было доехать туда на автобусе, но мне хотелось пройтись пешком, тем более что «Атения» была неподалеку: около километра.

Над входом в таверну красовалась огромная голограмма, изображавшая Солнечную систему в искаженно-романтическом виде. Внутри винные пары и табачный дым сотрясались взрывами лошадиного смеха.

– Отдельную кабинку, капитан? – подскочил ко мне метрдотель.

– Просто ищу приятеля, он лейтенант… – Я обвел взглядом зал, за одним из столов приметил гардемарина Тайера в компании штатских. Он встретился со мной взглядом, поднялся; я махнул ему, мол, садись, не обращай внимания. – Тут его нет. Спасибо, столик не нужен, – сказал я метрдотелю и повернулся к выходу.

– Один лейтенант сейчас в игровом зале, – услужливо сообщил метрдотель.

Вряд ли это Торн. А вдруг? На всякий случай я заглянул в игровой зал. Перед экраном в окружении завороженных мальчишек сидел в шлеме «виртуальная реальность» неопрятный лейтенант. От экрана к его управляющим перчаткам тянулся тоненький кабель. Рядом на столике стоял стакан с коктейлем.

– Получайте, гады! – азартно крикнул лейтенант, шевеля в воздухе перчатками. Последние три вражеских корабля на экране эффектно рассыпались в труху, изображение исчезло, появилась ярко-зеленая надпись: «Поздравляем! Шестнадцатый уровень!» Появилась новая картинка со множеством вражеских кораблей. Начался новый бой.

– Никто еще не добирался до шестнадцатого уровня! – громко восхитился один из мальчишек. Остальные пялились на экран, как зачарованные.

Я невольно тоже увлекся грандиозным зрелищем. Даже на экране битва выглядела захватывающе, а лейтенанту наблюдать за ней было еще интереснее: шлем обеспечивает круговой обзор, впечатление реальности происходящего полное, кажется, что находишься в гуще битвы. В детстве мне случалось баловаться такой игрушкой, но, как Джейсон меня ни вдохновлял, ни разу я не поднялся выше четвертого уровня. А лейтенанту вскоре удалось достичь семнадцатого, а потом и восемнадцатого. На этом уровне выйти из схватки победителем было выше человеческих сил, неудивительно, что корабль лейтенанта погиб, объятый красочными языками пламени. Игрок снял шлем.

– Джефф?! – вырвалось у меня. Какой кошмар!

– Ты? – Он поднялся, небрежно козырнул. – Докладывает лейтенант Джеффри Торн, сэр!

Я онемел. Неужто это тот самый Торн? Небрит, рубаха мятая. Боже мой, до чего опустился!

– Не смотрите на меня так, капитан, – развязно хихикнул он. – Похмелье, понимаете. Вчера малость перебрал.

Его болельщики заулыбались, зашушукались.

– Ты пьянствуешь?! – Дурацкий вопрос, но ничего другого в мою потрясенную голову не приходило.

– Только в свободное от службы время, только вне базы.

– Я не виню тебя, просто пришел встретиться с тобой, поболтать.

Наступила неловкая тишина.

– Может, поговорим за столом? – наконец предложил он.

– Знаешь… Давай лучше как-нибудь в другой раз. Впрочем, ладно.

– Вот и хорошо, – кисло улыбнулся он. – А то мальчишки ждут не дождутся, когда я им освобожу шлем. Я часто играю. – Мы пошли к его столу, сели. – Извини, что вид у меня неопрятный, забыл переодеться.

– Я ведь служил в такой глуши, на Каллисто, спутнике Юпитера. Малолюдная военная база, сам понимаешь…

Там не очень-то следят за внешним видом, не выпендриваются. Да и перед кем?

– Здесь придется следить, – твердо сказал я. – Кадетам нужен достойный пример.

– Я не гожусь на эту роль, капитан, пусть кадеты берут пример с кого-нибудь другого.

– Но когда-то ты с этим справлялся.

– Эх… Как давно это было…

– Что изменилось с тех пор?

– Я повзрослел. – Голос Джеффа был печальным, в нем сквозила обреченность.

Официант принес нам меню. Я не стал заказывать, а Джефф попросил джина.

– Мистер Торн, что с вами, все-таки, произошло? – перешел я на официальный тон. Торн глянул на меня почти с неприязнью.

– Ничего особенного. Через несколько месяцев срок моей службы истечет и я, наконец, буду свободен. Свободен так свободен. Я встал.

– То, чем вы занимаетесь в свободное время, меня не касается. Но в рабочее время вы обязаны подчиняться всем требованиям Академии и показывать кадетам достойный пример!

– Есть, сэр. Покажу.

– Мистер Толливер введет вас в курс дела и объяснит ваши обязанности. Вопросы есть?

– Есть один. – Его озорное выражение напомнило мне прежнего Джеффа. – Какую еще месть ты для меня выдумаешь?

– Как вы смеете так со мной разговаривать?! – вспылил я. – С начальником Академии!

– А то я не знаю, кто ты, – резанул он, словно ножом. – Знаю, зачем ты добился моего перевода! Чтобы сожрать меня!

Шумок за соседними столиками притих, все уставились на нас, предвкушая бесплатный спектакль. Подошел встревоженный официант. Джефф махнул ему – убирайся.

– Как тебе могло прийти такое в голову? – спокойнее спросил я, начиная кое-что понимать. – Какая чушь!

– А зачем же еще ты мог взять себе офицера с такой отвратительной характеристикой, как у меня? – искренне удивился Джефф.

– Не понимаю, о чем ты говоришь?

– Ты и врать уже научился. Раньше за тобой такого не замечалось. Ты был хорошим кадетом.

– А ты был хорошим гардемарином! Я тобой восхищался! – Черт возьми, что несу?! Проболтался! Мои уши вспыхнули. – Я действительно не заглядывал в твое досье. Что там написано?

– Ладно. Сделаю вид, что верю. Может быть, ты и в самом деле его не читая. Садись, потолкуем. Я сел.

– Как ты помнишь, – начал он, – я прослужил в Академии два года гардемарином. А незадолго до твоего выпуска меня перевели на корабль «Таргон» старшим гардемарином. – Джефф опрокинул в себя стакан. – Служилось мне там неплохо. Появились друзья. Прошел год. – Он угрюмо уставился в стол. – Меня перевели в Лунаполис, в Адмиралтейство. Я был мальчиком на побегушках, исполнял всякие мелкие поручения командировочных капитанов. Так продолжалось месяц за месяцем, и называлось это помощью в аккомодации. Рядом со мной такой же хренотенью занимались гардемарины, напрочь лишенные честолюбия, и лейтенанты, готовые лизать капитанам ботинки. Я слал начальству рапорт за рапортом с просьбой перевести меня куда-нибудь в другое место, где идет настоящая служба. Но на мои просьбы плевали. А что было дальше, ты знаешь.

– Не знаю, Джефф. – Меня охватило дурное предчувствие.

– Лейтенанта Трикса перевели на другое место службы. Его надо было кем-то заменить, а лейтенантов не хватало. Снять какого-нибудь лейтенанта с боевого корабля из-за такого пустяка они не могли, поэтому поступили просто: присвоили лейтенантское звание мне. Не потому, что я его заслужил, а потому, что им так былом удобнее. Капитан Хигби из отдела кадров так и сказал. Прямо так и сказал мне в глаза.

– Ублюдок какой! И что дальше?

– Я же хотел стать настоящим боевым офицером, а не лакеем! Меня держали там месяцы, годы! И этому не было видно конца! – Джефф допил остатки джина и заказал еще одну порцию.

– Ну? Что дальше? – торопил его я. Джефф наклонился ко мне и прорычал:

– Я им не сводник! – Он долго и пристально смотрел мне в лицо, наконец откинулся на спинку стула и продолжил печальный рассказ. – Однажды прибыл корабль «Веспа» с капитаном Ригисом. Меня, как обычно, приставили к нему в услужение. Где, черт возьми, мой джин?

– Хватит тебе пить, Джефф, ты и так уже…

– Не хватит! – перебил он, оглянулся, чтобы крикнуть, но вовремя заметил официанта, уже спешащего к нему с очередной порцией джина. – И вот, дружище, капитану Ригису захотелось женщину, желательно блондинку. Блядь, короче.

– Боже правый!

– Думаешь, я редко слышал такую просьбу от капитанов? Много раз! И я приводил им блядей в гостиницу! Но в этот раз… – Джефф охладил свою ярость глотком ледяного джина. – Я вдруг понял, почему меня не переводили в другое место. Я нужен был капитанам именно там, потому что я всегда доставал им женщин. Я угодил в эту ловушку из-за того, что слишком хорошо делал свое дело. Как вырваться? И вот, вместо того, чтобы, как обычно, звонить какой-нибудь бляди, я позвонил жене адмирала Дагани. Сам адмирал в тот день был на Земле, мне это было известно. Я сказал миссис Дагани, что капитан Ригис празднует возвращение из полета, в связи с чем устраивает у себя в номере вечеринку, и приглашает к себе в гости мистера и миссис Дагани. Кстати, миссис Дагани как раз блондинка. И вот она пошла к капитану Ригису в номер.

– Боже мой! Джефф!

– Конечно, разразился скандал. Я надеялся, что меня отправят в отставку. А лучше бы послали в бой. Но я просчитался. – Он отпил жгучий глоток. – Меня отправили на Каллисто.

– Это же дыра дырой!

– Ты даже не представляешь себе, Ник, что это такое! – Он поднял на меня пьяный взгляд. – Там абсолютно нечего делать! Впрочем, есть одно занятие. – Он криво ухмыльнулся. – Компьютерные игры. Я жутко увлекся ими, играл сутками напролет.

– Джефф, прости, что…

– Игра чем-то похожа на жизнь, Ник. Как бы ты ни старался, все равно не выиграешь. Можно долго-долго играть, искусно избегая поражения. Однажды я добрался до двадцать третьего уровня. Но уровням нет конца. Рано или поздно тебе все равно каюк. – Его глаза расфо-кусировались. – Обязательно, – прошептал он.

Снова подошел официант, но я послал его от окосевшего друга прочь.

– Пошли, Джефф, отведу тебя домой, – терпеливо уговаривал я его.

– Домой, говоришь? – мямлил он заплетающимся языком, но все-таки встал, пошатываясь. – Дом там, где твое сердце. А где мое сердце, капитан Сифорт?

Я бросил на стол деньги за джин, с трудом вывел Джеффа на улицу. Такси не было. Пришлось вести в дым пьяного друга на виду у всех. К счастью, ночная прохлада слегка протрезвила его, идти стало легче.

– Я там читал все журналы, какие нам присылали, читал все статьи о тебе, – бормотал Джефф.

– Смотри лучше себе под ноги, не спотыкайся!

– Каллисто был адом. – Он опять споткнулся, но устоял. – А ты делал мою жизнь еще беспросветнее.

– Это как же? – Я потянул его в сторону, уберегая от встречи с деревом.

– Что ты там плел насчет примера кадетам? Твои рожи в журналах постоянно показывали мне пример. Показывали, кем я мог стать. Но не стал. Я возненавидел тебя.

– Я не виноват, твою карьеру сломали другие.

– Ты что, оглох? Слышал, что я сказал? Я ненавижу тебя.

Что я мог на это ответить? Через несколько шагов он бухнулся на колени и начал блевать. Выплеснув из себя излишки джина, он вытер рот, поднялся, пошел ровнее, почти не шатаясь.

– Извини, старина, – бормотал он, – дай Бог, утром не буду помнить этого кошмара.

Я довел его до самой квартиры и пошел к себе спать, но уснул лишь к утру.

Сержант вошел в кабинет строевым шагом, остановился перед моим столом, вытянулся по стойке «смирно» и доложил:

– Сержант Серенко по вашему приказанию прибыл, сэр!

– Вольно, сержант, садитесь. – Мой тон был подчеркнуто официальным. Но мне показалось, что я перегнул палку, и я добавил теплоты:

– Дело пустяковое, сержант. Недавно мы проверяли запасы и оборудование, обычная проверка, ничего особенного, но кое-что нам показалось неясным. Вот я и решил выяснить у вас некоторые пробелы.

– Пробелы, сэр? – Серенко уставился на меня невинными голубыми глазами. – Не вполне понимаю, что вы имеете в виду.

– Ну, например, скафандры. Дело в том, что их заводские номера не совпадают с номерами, записанными в нашем компьютере.

– Впервые слышу о номерах, сэр. – Он непонимающе повернулся к Толливеру. – Лейтенант, вы ради этого просматривали мои финансовые документы? Почему вы не спросили у меня об этом прямо?

– Потому что…

– Молчать, Толливер! – рявкнул я. – Сержант, он действовал по моему приказу. – Черт возьми, все мои планы тактичного допроса провалились в тартарары! -

У вас в финансовой документации полный хаос. Я собираюсь провести расследование.

Сержант встал, гневно сверкая глазами.

– Тогда отправьте меня в отставку! – потребовал он. – Если вы подозреваете меня в нечестности лишь на том основании, что я точно исполнял все указания прежнего начальника Академии…

– Я не разрешал вам вставать! – загремел я и для убедительности стукнул кулаком по столу. – Сесть! – Он сел. Я заставил себя говорить спокойно. – Мы не обвиняем вас, а всего лишь хотим выяснить некоторые мелкие вопросы, возникшие…

– Мелкие?! Вы специально тянули время, дожидаясь, пока лейтенант Слик…

– Молчать! Еще раз перебьете – и я вас уволю! Это в лучшем случае, Серенко! А могут быть последствия и похуже. – Я резко встал. – Здесь я начальник! Будете делать так, как прикажу я! Сколько вам нужно времени, чтобы прояснить ситуацию со скафандрами?

– Понятия не имею. Во-первых, мне нужна копия того документа, на основании которого вы подозреваете нарушения. Во-вторых, мне надо… – Оробев под моим зверским взглядом, Серенко сменил пластинку:

– Два дня мне, пожалуй, хватит. Как ни крути, а запросы в отдел снабжения Адмиралтейства мне придется послать, а потом надо дождаться ответа.

– Потрудитесь разобраться с этим до того, как я вернусь с церемонии принятия «Веллингтона»! А мистер Толливер к этому времени подготовит другие вопросы. Идите.

Серенко вышел.

– Я рад, что не допрашивал его сам, – с обычным сарказмом усмехнулся Толливер. – Вы допросили его с присущим вам так-том. Я бы так не сумел.

– Хватить ехидничать. – Я бросился расхаживать по кабинету, кипя негодованием. – Хрен с ними, скафандрами, но каков наглец! Перебивает самого начальника Академии! Неслыханно! Огрызается! Как низко пала здесь дисциплина!

– Здесь же не корабль, сэр. Пригрелись на теплых местечках, вот и раскуздяйничают.

– Вот-вот! Сержант, называется! Одно название! – Я в бешенстве бросился на диван. – Какое бесстыдство! Он такой же наглец, как и вы!

– Вам плохо спалось, сэр? – ехидно приподнял бровь Толливер.

– Хватит дерзить! Да, я не выспался. А тут еще этот нахал.

– А ты не наглец? Я недавно звонил в отдел кадров. Капитан Хигби мне кое-что поведал.

– Представляю, что он наговорил обо мне. – Чтобы заставить Хигби перевести Эдди в Академию, мне снова пришлось хамить, дерзить, угрожать. Одним словом, тогда я малость покипятился.

– Просьбы, пожелания есть? – Толливер встал.

– Нет. Есть один вопрос. – Я сел за стол. – Почему ты назвал Джеффа Торна моим дружком?

– Беру свои слова обратно.

– Отвечай!

– Мне так показалось.

– Черт бы тебя побрал, Эдгар, ты же знал его!

– Еще как! Торн презирал меня. Правда, теперь он, наверно, уже не помнит этого. Кадеты обрадуются, если он обучит их компьютерным играм.

– Пошел вон!

На этот раз Толливер не стал спорить.

– Прошу садиться, – произнес я сакраментальную фразу, войдя в столовую. Задвигались сотни стульев, обед начался. Я занял свое обычное место за круглым столом. Джефф Торн оказался напротив меня, рядом с Сандрой Экрит. Лицо его было непроницаемым, волосы аккуратно причесаны, униформа – в идеальном порядке. Следов тяжкого похмелья не замечалось, если не считать нездорового румянца.

Я украдкой поглядывал на своего бывшего друга и покровителя, с болью замечая печальные изменения. Всегда опрятный, подтянутый, веселый, обаятельный, гардемарин Джефф превратился в хмурого, обрюзгшего, полноватого лейтенанта Торна. А ведь ему не было и тридцати.

Да и сам я после тяжелой ночи был не в лучшей форме. Мучительные размышления перемежались недолгими минутами забыться, несколько раз снился отец. А утром после нервного разговора с сержантом Серенко остался неприятный осадок. Несмотря на все это я попытался завязать с Торном беседу. Толливер наблюдал это жалкое зрелище с нескрываемой насмешкой. Разговор не клеился, и я мрачно умолк, горько жалея, что вызволил Торна из Богом забытой дыры. Вдруг к нашему столу подошел запыхавшийся «специальный» кадет.

– Докладывает кадет Кил Дрю, сэр. Мистер Киндерс просил передать, что вам звонят из Кардиффа.

Я поспешил к телефону у двери, едва не переходя на галоп.

– Анни?

– Нет, капитан, это я, Эдди Босс.

– Что случилось?

– Анни уже второй день не ест, только лежит и плачет. Не знаю, разрешить ей остаться здесь или нет.

– Знаешь, что… – Что, в самом деле? Отправить ее обратно в клинику, откуда она сбежала? – А чего она хочет, Эдди?

– Валяться целыми днями и жалеть себя, вот чего она хочет!

– На ее долю выпали нелегкие испытания, мистер Босс.

– Не одной ей было плохо, сэр. Нельзя ж все время думать о прошлом. – Чувствовалось, что капризы Анни уже достали его.

– Значит, не ест ничего. А пьет?

– Пьет, еще как пьет! Много чая. Больше ничего.

– Давай подождем еще сутки. Если и завтра она не начнет есть, тогда вызывай такси и вези ее на вокзал, а оттуда – в Академию. Ты ездил когда-нибудь на поездах?

– Нет, но я ж не гикнутый, капитан, – обиделся Эдди, – разберусь как-нибудь с расписанием.

– Хорошо. Звони, если возникнут трудности.

Я вернулся к столу. Толливер тревожно-вопросительно приподнял бровь, я в ответ отрицательно покачал головой Но тревога за Анни не проходила. Если к ее разбалансировке гормонов добавится истощение, к чему это приведет? От мрачных мыслей меня оторвала Сандра:

– Простите, сэр…

– Слушаю, мисс Экрит.

– Согласно вашему приказу я обучала кадета Стрица. Так вот, за последние две недели его успеваемость заметно повысилась.

– Хорошо. – Я сосредоточенно резал рулет.

– Вы также упомянули тогда, что я обязана учить его до тех пор, пока успеваемость не… В общем, в связи с тем… Поскольку теперь. – Так и не договорив, Сандра смущенно умолкла.

– По-моему, гардемарины должны уметь говорить законченными предложениями. Джефф, помните, как вы заставляли меня по часу стоять лицом к стене, когда я начинал мямлить?

– Конечно, сэр, ведь тогда у вас не было оправдания. Вы говорили не с начальником Академии.

– Ладно, мисс Экрит, – смилостивился я, – вы можете не утруждать себя помощью кадету Стрицу, когда научитесь говорить законченными фразами.

– Есть, сэр, – ответила Сандра, тщательно скрывая свою досаду.

– Попробуете произнести законченную фразу на эту тему спустя две недели. Если успеваемость кадета останется на приемлемом уровне, я освобожу вас от этой нагрузки.

– Есть, сэр. Спасибо, сэр.

После обеда по пути к офицерским квартирам ко мне присоединился Джефф Торн. Вначале мы шли молча. Наконец Джефф решился спросить:

– Кажется, вчера я показал себя не с лучшей стороны?

– Я надеялся, ты это забудешь.

– Прости, если что было не так.

– Выражался ты, конечно, не очень пристойно, но для разговора под рюмашку вполне терпимо, – уклончиво ответил я, стараясь не показаться ханжой.

– Ты знаешь, что мне осталось служить всего пять месяцев?

– Знаю, но надеюсь, ты завербуешься на новый срок.

– Нет. Уйду в отставку. Мою карьеру уже не поправить.

– Только из-за карьеры? Не неси ахинею, еще не все потеряно. Одумайся, рано тебе уходить в отставку.

– Командир не имеет права заставить подчиненного завербоваться на новый срок. Статья сто вторая, параграф…

– Ну ты даешь! – заржал я. – Цитируешь устав не хуже меня.

– Стараюсь походить на прославленного героя.

– Хватит паясничать! – вспылил я. – Какой я, на хрен, герой? Я мошенник! Дутая знаменитость! – Остановившись, я вдруг заметил «специальных» кадетов, следовавших за мной по пятам, и загремел на них громовым голосом:

– Какого хрена вы за мной…

– Бегите, парни! – приказал им Джефф. – Нам надо поговорить. Живо!

– Есть, сэр. – Испуганно козырнув, кадеты понеслись прочь.

– Не я спас «Дерзкого», рыба спасла! – орал я, как сумасшедший. – А на Надежде я совершил уголовное преступление! Врут журналюги, не верь им.

– Полегче, капитан, – увещевал меня Джефф.

– Думаешь, я кривляюсь?! Нет! Это правда!

– Ладно, ты не герой, только не шумите, мистер Сифорт.

В голосе Джеффа воскресли те самые непередаваемые нотки, которые я так обожал в далекие кадетские времена, и вдруг я снова почувствовал себя одиноким маленьким страдальцем, которому судьба нежданно-негаданно подарила сильного, умного друга.

– Знаешь, Джефф, – чуть не всхлипнул я, – не получается у меня ладить с людьми. Я ору на всех, издеваюсь над подчиненными. Как только понял, что Сандра Экрит не любит сидеть за одним столом с кадетами, так сразу заставил ее помогать кадету осваивать навигацию. Мне нужен помощник, способный обуздать мой дурной нрав.

– Ничего с Сандрой не случится, – усмехнулся Торн.

– Ты даже не представляешь, чего мне стоило выцарапать тебя из Каллисто! Хигби мне этого никогда не простит. Как я ему грубил! угрожал! А он ведь старше меня!

– Поделом ему. Ты правильно ему врезал.

– Нет, Джефф, ты не представляешь! Я сжег за собой все мосты!

– Вижу, что ты вот-вот сорвешься с нарезки. Нервишки пошаливают?

– При чем здесь нервы!

– Пойдемте-ка, мистер Сифорт, ко мне.

Я хотел возмутиться – лейтенант приказывает капитану! – но почему-то покорно поплелся за ним.

Оставив меня в гостиной, он закрыл дверь в спальню (но я успел заметить скомканную постель), зашел в свой домашний кабинет и, вернулся с бутылкой джина.

– Не пей сейчас, Джефф, пожалуйста, – взмолился я.

– Я и не собирался. Это для тебя. – Он плеснул в стакан немного джина, бросил пару кубиков льда, протянул мне. – Пей.

Я послушно хлебнул, поморщился – давненько не пробовал крепких напитков – и снова завел свою волынку:

– Джефф, ну почему все-таки ты не хочешь завербоваться на следующий срок? Ты так мне нужен. Оставайся.

– Я гожусь в образцовые офицеры? Видишь? – Джефф обвел рукой грязную квартиру. – Нам вдалбливали в голову высокие понятия: честь, храбрость, самоотверженность. А в действительности армия живет по-другому. Я по таким законам жить не хочу.

– В моих глазах ты был самым лучшим гардемарином.

– Чушь собачья.

– Да знаешь, что ты для меня значил! – вскрикнул я и бухнул стакан на стол так, что выплеснулся джин.

– Забыл, как тебя из-за меня выпороли?

– Ты о «походе» в камбуз? Ерунда какая!

– А я жалел о том проколе долгие годы. Я во всем был виноват, один только я…

– Не дури, Джефф. – Я быстро промокнул на столе капли джина.

– Ник, может быть, я действительно чем-то помог тебе тогда, но все это в прошлом. Я неудачник. История с камбузом, потом с женой Дагани… Слишком много ошибок.

Как же его образумить? Я медленно потягивал капли со дна стакана. Наконец пришла дельная мысль.

– Скажи, Джефф, зачем ты перебил меня, когда я орал на кадетов?

– Они были не виноваты, а ты мог влепить им кучу нарядов.

– Ну и что? Они же всего лишь кадеты.

– Не прикидывайся, будто ты не считаешь их за людей.

– В том-то и дело, что иногда не считаю. Вот для чего ты нужен мне, Джефф.

Печально помолчав, он задумчиво вздохнул:

– Жаль, что нам не довелось служить вместе, Ник.

– Жаль… Ты удержал бы меня от преступлений, не позволил бы мне погубить свою душу. Только не спрашивай, как это произошло. Все равно не скажу.

Джефф откинулся на спинку кресла, снова умолк и погрузился в задумчивость.

– Ник, – наконец устало промолвил он, – куда делись надежды нашей юности?

– Умерли от старости. – Я встал. – Спасибо за джин. Джефф, ты же видишь, что со мной происходит, я не справляюсь с обязанностями. Не уходи в отставку, помоги мне.

– А знаешь, я ведь действительно думал, что ты вызвал меня лишь для того, чтоб рассчитаться за тот дурацкий случай в камбузе.

– Пожалуйста, не уходи в отставку.

– Ладно, подумаю, сэр.

Больше я его не упрашивал. Я знал – он останется.