"Сэр Невпопад и Золотой Город" - читать интересную книгу автора (Дэвид Питер)

4 ПАСЫНОК СУДЬБЫ

— Это надо же! — воскликнула Шейри с возмущением. — Из всех забегаловок всех городов всего мира меня угораздило забежать именно в твою!

Дверь вдруг дрогнула, и плетельщица даже слегка подпрыгнула, наверное, думая, что кто-то пытается ворваться. Полагаю, вы легко со мной согласитесь, что чьи-то попытки выбить мою дверь никак не могли обеспечить мне душевный покой. Поняв, что за дверью никого, кроме ветра, не было, Шейри, кажется, немного успокоилась. Совсем немного.

— Поверь, Шейри, я рад видеть тебя нисколько не больше, чем ты меня, — сообщил я ей.

Но Шейри явно была не в том настроении, чтобы выслушивать колкости или отвечать на них. Несмотря на прошедшие годы, она выглядела в точности такой, какой я ее запомнил. Я еще задумался: может, тут не обошлось без магии? Или она просто заботилась о своей внешности? Сверкая глазами, она сделала шаг вперед.

— Мне надо, чтобы ты меня спрятал.

Конечно, я довольно громко рассмеялся. Тогда я еще многого не знал. Я не знал, Дениис ли предо мной или нет. А может, это просто совпадение?

— Ты это серьезно? — спросил я.

Она испуганно оглянулась, и это очень меня удивило. Испуганно. Шейри, или Дениис, или как там ее звали по-настоящему, не так-то часто испытывала страх. Когда я впервые с ней встретился (кажется, с тех пор полжизни прошло), разъяренная толпа собиралась сжечь ее на костре. Тогда, перед лицом неминуемой гибели, Шейри не теряла самообладания. Она отнеслась к тем, кто стоял перед ней, с крайним презрением, словно это их жизни были у нее в руках, а не наоборот. И если сейчас ее преследовало нечто способное выбить из нее это адское самообладание — значит, угроза и впрямь была основательной.

Конечно, я не хотел впутываться.

Мои слова "Уходи отсюда" прозвучали одновременно с ее ответом:

— Конечно, серьезно.

Шейри замерла с открытым ртом — так ее удивило то, что я сказал. Она шагнула ко мне, и на ее лице отразились противоречивые чувства — желание послать меня к черту боролось с порывом умолять о помощи. Но прежде чем она успела что-то сказать, ее взгляд упал на человека, сидевшего неподалеку за столом. Это был тот самый посетитель, который, как вы помните, получил стрелу в грудь.

Тут же забыв про меня, плетельщица быстро подошла к нему и повернула его голову так, чтобы на лицо падал отсвет огня в очаге.

— Я его знаю, — сказала Шейри. — Знаю. Это провидец. Что он здесь делает?

— Истекает кровью, и я не хочу составить ему компанию, ты уж меня прости. — Я решил, что выразился ясно. — Это не ты его?

— Не будь идиотом, — ответила она, дотрагиваясь до основания его шеи. — Он еще жив!

— Это ненадолго. Если ты тут задержишься, то и я долго не протяну.

Шейри вдруг отвернулась от провидца и подошла ко мне. Я невольно отступил и, защищаясь, поднял посох. В этот момент я пожалел, что у меня в руках не арбалет, но он остался на полу, под скамейкой, которую я опрокинул, когда резко вскочил. Плетельщица глянула на посох с презрением.

— Что он тебе сказал? Что предсказал?

— Он сказал, что, если я помогу тебе, мое заведение будет разорено! Так что ты должна понять, — стал я ей объяснять дружелюбным тоном, не совсем подходящим к сложившимся обстоятельствам, — почему я не могу проявить гостеприимство. Не говоря уже о том, что не вижу смысла оправдываться перед женщиной, которая при нашей последней встрече чуть не убила меня.

— Ты воспользовался мной!

— Можно подумать, ты вела себя по-другому.

— Я была не в себе!

— Камень у меня под хребтом был твердым и холодным, даже если бы ты и была в себе. И шрамы у меня еще остались.

Она стояла в пяти шагах от меня и вдруг, шагнув, кажется, лишь один раз, оказалась прямо передо мной и схватила меня за грудки. Тихо, но свирепо она произнесла:

— Ты должен мне помочь, и ты поможешь.

— Я помогу тебе выйти отсюда! Кто же стрелял сюда, если не ты?

— Мои преследователи. Просто несчастное совпадение. Это шальной выстрел, но они уже близко. Это я точно знаю.

Меня нисколько не запугало то, что Шейри нависла надо мной. Я увидел страх на ее лице, и она стала для меня немного более понятной. Может быть, еще и потому, что я видел ее обнаженной. Это тоже делает человека ближе.

— Я очень рад, что они недалеко, — ответил я. — Значит, тем скорее ты уберешься отсюда.

— Невпопад… — произнесла она как-то безнадежно и отступила, отпустив мою одежду. Кажется, ей отчаянно надо было уговорить меня помочь ей, но она не имела ни малейшего представления, как это сделать.

Уши мои пытались уловить малейший звук погони. Однако пока я ничего такого не слышал. Но это ничего и не значило. Может быть, преследователи просто ценили скрытность и подбирались незаметно, не зная, кто или что ожидает их в "Буггер-зале". Честное слово, я бы на их месте именно так и действовал. Только дураки лезут напролом, не выяснив прежде поточнее, что их ждет.

— Скорее всего, я пожалею, что спросил, — начал я, — но мне очень любопытно. Что же ты такое сделала и кому, что оказалась в такой передряге?

Думаю, следует упомянуть, что ни один из нас не сделал ни одного движения, чтобы помочь истекающему кровью провидцу. Я бы объяснил это крайней практичностью, которой и Шейри, и я руководствовались в своих делах. Я знал, что этот человек сейчас умрет. Она это знала тоже. Мы видели, как сидит стрела в его груди, как вытекает кровь — подобно вину из бурдюка, откуда вытащили затычку. Не было никакого смысла заострять на этом внимание, и ни она, ни я не стали бы сидеть рядом с беднягой и впустую убеждать его, что все кончится хорошо, когда в этой жизни ему осталось столько минут, что их можно пересчитать при помощи пальцев двух рук, если одной не хватит. Наше внимание было поглощено более насущными проблемами.

Провидец явно имел достаточно сообразительности, чтобы все это понять. Он стал реже дышать, потом едва слышно пробормотал что-то, но больше ничем нам не мешал. Поскольку он прочитал о своей смерти в собственных предсказаниях, то, по крайней мере, мог утешаться тем, что работу свою сделал хорошо.

— Ну… у меня могут быть кое-какие враги, — протянула Шейри. — Один вообще-то.

— Ну-ну. А имя у него есть?

— Лорд Беликоз.

Имя мне ничего не говорило.

— Я должен его знать?

— Он вождь воинов, капитан отряда наемников. Он заявляет, что титул достался ему законно, но никто не знает этого наверняка.

— Я знаю наверняка, что мне все равно, — сообщил я плетельщице. — Что ты ему сделала?

Она смущенно переминалась с ноги на ногу и оглядывалась на запертую дверь. Я почти ждал, что в любой миг дверь будет выбита пинком громадной ноги в сапоге и в зал влетит туча стрел.

— Ну… может, я взяла кое-что, что ему нравилось.

Я громко застонал.

— Ты что-то у него украла.

— Может быть.

— Шейри!

— Невпопад, ну пожалуйста! — настойчиво произнесла она. Я знаю, ее с души воротило даже при одной мысли о том, чтобы просить у меня помощи, и, должен признаться, глядя на ее мучения, я испытывал какое-то нехорошее удовольствие. — Ты должен мне помочь!

— Я должен! Да если я помогу тебе, твой лорд Беликоз придет сюда и наденет это заведение мне на голову!

Шейри взглянула на провидца.

— Это он тебе сказал?

— Да, если тебе интересно, и у меня нет повода ему не верить. И еще меньше поводов помогать тебе!

Ее лицо вспыхнуло, и она выпалила:

— Ты мне задолжал! Ты задолжал мне, свинья, за то, что ты со мной сделал!

— Я задолжал тебе только пинок пониже спины! У тебя есть силы! Если он тебе докучает, почему ты с ним не разберешься сама?

Как только я это вымолвил, так сразу понял, что невзначай затронул больную тему. Губы Шейри едва заметно дрогнули, но она быстро справилась с собой и упрямо ответила:

— Нет. У меня больше нет силы. Или почти нет. Если я вызываю бурю, то получаю лишь мелкий дождичек. Я вызываю молнию, а получаю крохотную искру. Я вызываю снег…

— И получаешь одну снежинку. Я понял.

— Неужели? — Она шагала туда-сюда, грациозная и пружинистая, как кошка. — Я так не думаю. Я плетельщица, Невпопад. Вот я кто. Если мой дар вдруг меня покидает…

— Не прибедняйся, — сказал я голосом, из которого убрал все дружелюбие. — Даже не будь ты плетельщицей, ты все равно такая заноза в заднице…

Я замолчал, потому что за завыванием ветра расслышал и другой звук. Треснула ветка — как бывает, когда на нее наступают ногой. Резким шепотом я произнес:

— Шейри! Уходи сейчас же! Ну его, это предсказание! Ну ее, судьбу! Плюю я в лицо так называемой судьбе, и нет такого, что бы ты могла сказать или сделать, что…

Она порылась в складках плаща и вытащила драгоценный камень — такой большой, сияющий, что у меня прервался голос.

От одного взгляда на камень меня пробрала дрожь. Сначала я подумал, что он отражает пламя очага, но, приглядевшись, понял, что его красота излучает собственный огонь. Бриллиант был размером с мой кулак и оказался необыкновенно чистым. Я протянул руку, не успев понять, что делаю, и Шейри, ни слова не говоря, положила его мне на ладонь. Я с восторгом разглядывал его, поворачивая разными сторонами, рассматривая грани. Я не ювелир, но могу распознавать хорошие камни. Достаточно побыть, как я, вором совсем недолго, чтобы научиться отличать подлинные драгоценности от мусора. А этот камень был так же далек от мусора, как и я от надежды войти во врата рая.

У него не было никаких изъянов. Это был не только самый большой драгоценный камень из всех, что я видел, он обладал и самой безупречной огранкой.

— Где… где ты его… — выдавил я.

Она не ответила прямо — в этом ничего необычного для плетельщицы не было. Иногда эти колдуны берутся отвечать на все вопросы, которые приходят вам в голову, кроме того, на который вам действительно нужен ответ.

— Красивый, правда?

Я придумал остроумный ответ, но не смог заставить свои губы произнести его. Вместо этого я пробормотал:

— Да… да. Это… это я такого никогда…

С видом заговорщицы, бросив еще один взгляд через плечо, она произнесла очень быстро, словно времени у нас не оставалось:

— Есть горы, где таких камней навалом. Их там сотни. И каждый такой же прекрасный. Я отведу тебя туда. Там столько драгоценностей, что и сотня Невпопадов за тысячу жизней не успеет все потратить.

— Где это? Что за горы? — с подозрением спросил я.

— Если я скажу тебе, ты пойдешь туда без меня. Но я же сказала, что отведу…

Сияние бриллианта плясало у меня перед глазами. Мне показалось, что голова моя сейчас лопнет — просто от невозможности осознать такую красоту, словно этот камень не был создан для смертных людей.

Жадность прорвалась на поверхность, затопив мой разум, сердце и душу, пока во мне ничего не осталось, кроме сияния алмаза. Мир медленно приподнялся и опустился, и я запоздало понял, что всего лишь кивнул. Я пришел в себя, только когда увидел, как улыбается Шейри.

— Нет! — резко ответил я, стряхивая чары алмаза, словно остатки туманного сна. Шейри поникла, но она не успела и слова молвить, как я начал толкать ее к двери. — Отстань! Убирайся! Вот так все и начинается! Так оно всегда начинается! То и дело жадность или стремление разбогатеть толкают меня на путь саморазрушения. Рано или поздно удача отвернется от меня, так уж лучше пусть это будет попозже, благодарю вас! Если в горах так много камней, отдай этот Беликозу и иди возьми себе еще! Иди давай! Убирайся сию же ми…

Она сделала два быстрых шага вперед, толкнула меня, и я бы упал, если бы не схватился за край стола.

Она резко повернулась, и вот все притворство и ласковость исчезли. Голосом твердым, как бриллиант, лежавший у нее в ладони, Шейри сказала:

— Если выдашь меня, я скажу им, что ты со мной заодно. Что это ты все придумал!

— Они тебе не поверят!

Она яростно замотала головой.

— Еще как поверят. Я могу кого хочешь убедить. Невпопад, ты же помнишь — однажды моя ложь спасла тебе жизнь. Теперь она ее погубит, и, в общем, мы будем квиты.

Я не мог найти слов, а со мной такое редко бывает. Никогда еще мне так не хотелось снести женщине голову с плеч. Самый ужас состоял в том, что она была права. Она вполне могла убедить своих преследователей, будто я заодно с ней. Был, конечно, шанс, что она этого не сделает. Они могут просто схватить ее, поблагодарить меня за услугу, утащить ее куда-нибудь и сделать с ней то, что собирались, что бы это ни было. Но, оценивая риск, я понял — принять его я не могу.

Провидец кашлянул. Он вел себя на редкость деликатно для умирающего человека и не отвлекал нас от грядущих и неминуемых неприятностей.

Дрожа от сдерживаемого гнева, я выпалил:

— Туда! — и указал Шейри на стойку. — За стойкой люк, который ведет в подвал! Быстрее! Спрячься там. Я… я что-нибудь придумаю, — добавил я ворчливо.

Плетельщица не стала дожидаться повторного приглашения. Запихнув бриллиант куда-то под плащ, она кинулась к стойке, перепрыгнула через нее, и плащ взвился, как парус. Плетельщица скрылась за стойкой, и через мгновение я услышал, как открылся и закрылся люк, — Шейри спряталась. Я быстро лизнул ладони и провел ими по волосам, чтобы пригладить вихры. Сердце у меня бешено стучало, и я изо всех старался успокоиться, чтобы оно не выскочило из груди. В конце концов, пока было не о чем волноваться. Я не был беспомощен, к тому же у меня в запасе имелось несколько трюков.

Я быстро подошел к стойке, за которой только что скрылась Шейри. Ее преследователи были уже близко, и я не мог терять время.

Понимаете — я не плетельщик и никогда их занятиями не интересовался. Но в "Буггер-зале" кого только мне не довелось повидать, и после некоторых встреч я решил приготовиться ко всему, к чему только возможно. Из-за стойки я вытащил маленькую коробочку и открыл ее, стараясь не торопиться, хотя времени у меня совсем не было. В коробочке лежал кусочек по виду обычного мела, и только приглядевшись, можно было увидеть вытисненные на его поверхности руны. Эти руны я мог разобрать ничуть не лучше, чем те, что были на пергаменте, который читал мне провидец, но сейчас у меня не было времени расстраиваться по этому поводу. Еще в коробке хранился небольшой обрывок бумаги, на котором было написано, как читаются эти руны. Я взял и то и другое и, подойдя к порогу зала, быстро провел мелом линию, торопливо, но старательно произнося при этом слова. Потом подошел к окнам и сделал то же самое. Закончив, я убрал все в коробочку и сел в дальнем конце зала. Провидец так и сидел, уронив голову на стол — глаза затянулись поволокой, а изо рта текла кровь.

— Может, тебе принести что-нибудь? — заботливо спросил я.

К моему удивлению, он ответил:

— Хорошо бы… одеяло.

— А-а. — Я поднялся, сходил в чулан и принес ему одеяло; в это время как раз и раздался громкий и настойчивый стук в дверь.

— Закрыто! — крикнул я, набрасывая одеяло на плечи провидца. Он мирно вздохнул, получив в последние минуты немного уюта. Хотел бы и я, знаете ли, встретить смерть с таким же присутствием духа… но вряд ли мне доведется — вокруг меня, небось, будут всхлипы и беспомощная суета.

— МНЕ — ОТКРОЕШЬ! — раздался голос с улицы. Звучный и сильный, он явно принадлежал человеку, который привык, чтобы ему повиновались. Мне не очень хотелось знакомиться с обладателем такого голоса.

Я поскорее схватил арбалет, упавший на пол, проверил, на месте ли стрелы. Выпрямившись, я заговорил, стараясь делать вид, что спокоен и скрывать мне нечего:

— Думаю, вы ошибаетесь.

Дверь выбили внутрь. Деревянная задвижка, которую я сам приделывал, отскочила, перелетела через всю комнату и упала в очаг, пламя дрогнуло. Сама дверь распахнулась, и в дверном проеме встал один из самых здоровенных громил, каких мне когда-либо доводилось видеть.

Он был из варваров — я их немало повидал. Одет он был в черную кожу, а каждая его рука по толщине равнялась моим двум. Он занял весь проем; развевавшийся за спиной плащ был подбит густым черным мехом — наверное, какого-нибудь животного, которое он умертвил голыми руками.

На голове у варвара был шлем из рельефной кожи, покрывавший голову целиком, и только впереди виднелась узкая щель в виде буквы "Т", через которую и можно было смотреть. Оттуда блестели глаза. Надо лбом поднимались загнутые рога, и я даже было подумал — уж не демон ли это.

Не мог я не заметить и оружие на левом бедре. Даже в ножнах я разглядел здоровенный палаш. Эфес был размером с маленького ребенка. Мне не хотелось и думать о том, как должно выглядеть лезвие. Один только ветер от просвистевшего клинка мог сломать человеку спину.

Я хорошо знал таких ребят. Они до краев налиты невыразимой мощью грубой жестокости, а на всех цивилизованных мужчин смотрят с презрением, считая нас мягкотелыми, слабыми и ни на что не годными.

Позади варвара, едва различимые на фоне леса, виднелись тени остальных — они дожидались приказа от вождя. Я не мог разобрать, сколько их там было, но был уверен, что не хочу разглядывать их с близкого расстояния.

— ГДЕ ПЛЕТЕЛЬЩИК? — спросил варвар требовательно, даже не притворяясь, будто пришел сюда за чем-нибудь другим. От громкого звука у меня чуть перепонки в ушах не лопнули.

Я невинно поднял брови.

— Плетельщик?

— ВО ИМЯ КРУММА, НЕ ИГРАЙ С НАМИ, ЧЕЛОВЕЧЕК. — Его пальцы сжались в кулак. Кажется, он особой приветливостью не отличался. Под кожей рук было видно, как перекатываются мускулы. Тут я порадовался, что грудь у него не оголена. За один вечер я бы не пережил столько намеков на мою неполноценность. — МЫ ЗНАЕМ, ЧТО ПЛЕТЕЛЬЩИК ЗДЕСЬ.

— Ты не мог бы потише? — спросил я.

Он склонил голову набок и с любопытством посмотрел на меня.

— А ЧТО, РАЗВЕ Я ГРОМКО ГОВОРЮ?

— Ты кричишь!

— ИЗВИНИ! А ТАК ЛУЧШЕ?

— Нет, точно так же.

Он пожал плечами.

— ТАМ, ОТКУДА Я РОДОМ, МЫ ТАК РАЗГОВАРИВАЕМ. БОЮСЬ, ТЕБЕ ПРИДЕТСЯ С ЭТИМ ЖИТЬ, ВО ИМЯ КРУММА!

— Кто такой этот Крумм?

— ЭТО БОГ МОЕГО НАРОДА! ТЕМНЫЙ И СУРОВЫЙ БОГ, КОТОРОМУ НЕТ ДЕЛА ДО…

— Честно говоря, мне стало неинтересно еще раньше, чем я кончил задавать свой вопрос. Так что можешь не рассказывать. — И для большей выразительности я навел на него арбалет.

Варвар едва на него взглянул. Мне кажется, ему было все равно, держу я что-то в руках или нет. Принимая во внимание рост воина, я мог бы выпустить в него обе стрелы, а он бы едва их заметил.

— ХОРОШО! ПОТОМУ ЧТО МЕНЯ ЖДУТ ДРУГИЕ МЕСТА И ДРУГИЕ ДЕЛА! ДАВАЙ СЮДА ПЛЕТЕЛЬЩИКА!

— У меня вот провидец есть, — когда звон в ушах от его громкого голоса немного стих, предложил я, стараясь показать, что готов сотрудничать. — Подойдет? Ты можешь еще кое-что у него узнать. Времени, правда, у тебя будет маловато. — Я указал на провидца, накрытого одеялом. — Видишь? Вот он.

— Ничего-ничего, — с готовностью произнес провидец, ненадолго прерываясь, чтобы откашляться. Восстановив дыхание, он продолжал: — Я тут умираю.

— ХОРОШО, — сказал варвар, которому явно не было никакого дела до провидца. Он снова обратился ко мне: — ТЫ УБИЛ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА АРБАЛЕТОМ, КОТОРЫЙ ДЕРЖИШЬ В РУКЕ?

— Нет. Это ты его убил, — ответил я осуждающим тоном. — Или один из твоих людей. Выстрелил вслепую, пока вы гонялись за… — Я вовремя замолчал, а потом докончил, никак не показывая, что окончание я изменил: — За кем вы там гонялись.

Лицо варвара закрывал шлем, под которым ничего не было видно, но, кажется, он улыбнулся.

— КАК ТЕБЯ ЗОВУТ, ЧЕЛОВЕЧЕК?

— Меня зовут По, верзила ты громогласный.

— ПО… А Я — ЛОРД БЕЛИКОЗ. ОТОЙДИ, А ТО Я ТЕБЯ УБЬЮ. — Он даже не стал вытаскивать меч, а просто многозначительным жестом положил руку на эфес.

— Конечно, я не настолько глуп, чтобы не обратить внимания на подобное предложение, — храбро сказал я. И опустил арбалет, словно совсем и не думал сопротивляться. Затем, шагнув в сторону, сделал жест, приглашая его войти и стараясь при этом не хихикать.

Он уверенно шагнул в дверь… и на полном ходу остановился. Как мне показалось, его лицо словно затуманилось и смялось, а он все пытался толкнуть пустое пространство перед собой, все сильнее и сильнее, и я уже с трудом мог сдержаться. Под конец я даже фыркнул, глядя на его ужимки. Он замахнулся мускулистой рукой и ударил изо всех сил, однако удар замер над порогом.

— Милорд, ты теряешь время, — насмешливо сказал я. — Я наложил магическое заклятие на дверь.

Честно говоря, я немного рисковал. Я не знал, почему Шейри утратила свою магическую силу; точно так же и мои магические талисманы могли оказаться бесполезными. Однако, похоже, не оказались, чему я был очень рад, правда, не знал, каких богов мне за это благодарить.

— МАГИЧЕСКОЕ ЗАКЛЯТИЕ! — прорычал он.

Я его расстроил. Более явно выразить ему свое пренебрежение я не мог.

— Именно так. Ни ты, ни один из твоих головорезов сюда не войдет. Тебе удалось выбить дверь, потому что она была снаружи, но все, что ты отправишь в дверь, чтобы поразить меня… в общем, у тебя ничего не получится.

Я услышал глухой звук арбалетного выстрела. Стрела ударила в заклятие, бессильно повисела в воздухе и упала на землю. Я улыбнулся еще раз, весьма довольный собой. Может, у меня и нет навыков плетельщика, но наложить заклятие я могу не хуже любого другого.

Тут я увидел, как приближаются его подручные, внимательно и злобно глядя на меня. Ну и гнусно же они выглядели — почти все в плащах с капюшонами, похожие на ночных духов.

— Чем больше, тем веселее, — крикнул я радостно. — Я всех вас приглашаю не входить. Так что не стесняйтесь — стойте там с дурацким видом… что у вас очень хорошо получается, должен заметить.

— ТЫ БЕЗУМЕН, — сообщил мне Беликоз, — ЕСЛИ ОСМЕЛИВАЕШЬСЯ ТАК РАЗГОВАРИВАТЬ СО МНОЙ… СО ВСЕМИ НАМИ…

— Мне очень жаль, что вас это так расстроило. А еще жаль, что вы не можете войти и сказать мне это прямо здесь.

Вдруг из-за спины Беликоза раздался разъяренный рев, и какое-то исчадие ада в женском обличье бросилось на окно. Свалявшиеся волосы ее были всклокочены, спина согнута так, что она казалась каким-то зверем, а не человеком, к тому же на плечах и руках у нее был черный мех, и я не мог понять — то ли это одежда, то ли она сама была такая косматая. Она подпрыгнула фута за четыре от стены, намереваясь пролететь это расстояние и пробить закрытое ставнями окно. Судя по скорости ее полета, боюсь, ее не остановили бы и ставни, если бы я не позаботился об их укреплении. Но заклятия, как оказалось, так же хорошо работали на окнах, как и на дверях. Женщина отскочила, упала на спину, перекатилась, встала и, пригибаясь, забегала туда-сюда, как здоровый волкодав. Она бросила на меня злобный взгляд из темноты и отпрянула. Я был рад, что таверна не имела задней двери.

— Жену вывел погулять? — спросил я.

Лорда Беликоза, кажется, это не очень рассмешило.

— ЭТО МОЯ ИЩЕЙКА. ВОЛКОДАВ. ЕЕ ЗОВУТ БИКСИ. ОНА ИЗ МОИХ САМЫХ ЛЮБИМЫХ СЛУГ, ПОТОМУ ЧТО НИКОГДА МЕНЯ НЕ ПРЕДАВАЛА. ОНА ПРИВЕЛА МЕНЯ СЮДА, К ТОМУ МЕСТУ, ГДЕ ПРЯЧЕТСЯ ПЛЕТЕЛЬЩИК. ЕСЛИ ОНА ГОВОРИТ, ЧТО ПЛЕТЕЛЬЩИК ЗДЕСЬ, ХОТЯ ТЫ И УТВЕРЖДАЕШЬ ОБРАТНОЕ, Я ЗНАЮ, КОМУ ВЕРИТЬ.

Голос его так громыхал, что мне показалось, будто у меня сейчас кровь из ушей пойдет.

— Твоя верность этому созданию почти так же умилительна, как и ее верность тебе, — заметил я, но ситуация была серьезная, и мой шутливый тон плохо к ней подходил. Если это существо и впрямь было ищейкой, а я не видел причин в этом сомневаться, то мой дар увиливать от прямого ответа никак меня не спасет. Когда надо выследить добычу, никто не может сравниться с ищейками.

Никто толком не знал, откуда эти ищейки взялись. Некоторые утверждали, что ищейки — порождение чистой магии, а другие заявляли, что это просто примитивный народ, так и не покинувший первобытного состояния. Трудно сказать, отличались ли они от животных. Но кое-что про ищеек я знал очень хорошо. Во-первых, они хранили нерушимую верность хозяину, а в этом случае хозяином был, конечно, Беликоз. А во-вторых, если ищейка встала на ваш след, избавиться от нее было практически невозможно. Знай я, что у Беликоза есть такое существо, я бы отнял у Шейри алмаз, спрятал бы его в месте, защищенном от магических воздействий, а саму без колебаний отправил бы прочь.

Но, с другой стороны, я поверил Шейри, когда она пригрозила, что назовет меня своим сообщником, а варварам, подобным Беликозу, только дай повод, чтобы устроить резню покровавее. Так что я оказался между знакомым мне злом в лице Шейри и еще большим, и тоже теперь знакомым, в лице Беликоза. И все же я отчаянно старался пресечь попытки так называемой судьбы протянуть ко мне свои гадкие длинные пальцы.

Вот я и стоял, напустив на себя такой вид, словно ничего не боюсь и вообще владею положением, хотя на самом деле это было далеко не так. Чтобы показать еще больше бравады, я крикнул:

— Окна защищены даже еще лучше, чем двери, милорд. Тебе стоит прислушаться к моему совету и идти себе восвояси. Очень может быть, что твоя плетельщица здесь проходила — поэтому и ищейка тебя сюда привела. Но она уже ушла. Если вы поторопитесь, то еще можете ее разыскать, но…

— Я НЕ ГОВОРИЛ, ЧТО ПЛЕТЕЛЬЩИК — ЖЕНЩИНА. — В голосе Беликоза звучала мрачная угроза — ЕСЛИ ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ, КОГО МЫ ИЩЕМ, ОТКУДА ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО ЭТО ЖЕНЩИНА?

Вот дьявол, уныло подумал я. Теряю лихость. Прожил два года в некотором покое и забыл, что одно неправильно сказанное слово может вызвать катастрофу. Спокойная жизнь сделала меня небрежным, вот я и попался.

— Ты говорил, — ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал беззаботно.

— НЕТ, ТОЧНО НЕ ГОВОРИЛ.

— Боюсь, милорд, что все-таки говорил.

— ТЫ ЧТО, ЗАСРАНЕЦ, НАЗЫВАЕШЬ МЕНЯ ВРУНОМ?

Я пожал плечами, рассудив, что, пожалуй, лучше не отвечать, но и это его вывело из себя. Беликоз вдруг изо всех сил бросился в дверь, и я даже отступил на шаг, хоть и знал, что войти ему не удастся. Он бился и бился о колдовскую преграду, наверное, просто от досады, а потом вытащил меч. О боги, эта штукенция была просто ужасна — даже еще страшнее, чем я воображал. Края лезвия были зазубрены, а сам клинок по длине равнялся двум полным локтям. Я не смог бы поднять его и двумя руками, но Беликоз схватил его и замахнулся с такой силой, что при ударе посыпались искры. Заклятие стояло крепко, но я был уверен, что весь дом дрогнул.

— ЧТО ТЫ ПРЕДЛАГАЕШЬ, ЧЕЛОВЕЧЕК? — спросил лорд Беликоз. — НАВСЕГДА ОСТАВИТЬ СВОЕ ЗАВЕДЕНИЕ ПОД ДЕЙСТВИЕМ ЗАКЛЯТИЙ? ПОЧЕМУ ТЫ РЕШИЛ, ЧТО Я ПРОСТО УЙДУ? Я И МОИ ПОДДАННЫЕ МОЖЕМ ОСТАТЬСЯ ЗДЕСЬ, ПОКА ОНО НЕ ПЕРЕСТАНЕТ ДЕЙСТВОВАТЬ. ТЫ ПРОГОНИШЬ ВСЕХ ПОСЕТИТЕЛЕЙ И ПУТЕШЕСТВЕННИКОВ ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО НЕ ХОЧЕШЬ ПОЗВОЛИТЬ НАМ ВОЙТИ? ЕСЛИ ТЫ ЕЩЕ НЕ ПОНЯЛ, ТАК ЗНАЙ: МЫ ВЗЯЛИ ТЕБЯ В ОСАДУ. ТВОЯ ЕДИНСТВЕННАЯ НАДЕЖДА ВЫЙТИ ОТСЮДА ЖИВЫМ — ОТДАТЬ НАМ ШЕЙРИ ПРЯМО СЕЙЧАС!

Я понимал, что он прав. События происходили так быстро, что управлять ими стало невозможно. У меня не было ни времени, ни средств, чтобы разработать законченный и подробный план. Я импровизировал на ходу, стараясь продержаться от одного момента до другого. Сначала провидец рассказал мне обо всем, что должно было случиться. Вы, небось, решили, будто, узнав то, что он мне сказал, я что-то спланировал. Я же вместо этого метался как безумный, стараясь догнать уготовленную мне судьбу.

Ну и к дьяволу! Ситуация безнадежна, и если мое единственное спасение — выдать им Шейри, значит, я это сделаю. Я быстро перебрал в памяти все, что сказал мне провидец, и понял: он сообщил, что я соглашусь помочь Шейри… Но это не означало, что я не могу передумать. И еще он сказал, что я (а не мы) убегу через катакомбы. Он также предсказал, что таверна будет разрушена… но что, если это случится еще не скоро? Что, если это вообще будет не эта таверна?

Эта "безнадежная" ситуация на самом деле может оказаться такой, в которой любой вариант принесет выигрыш. Может, бросить вызов предсказаниям и знамениям, выдать Шейри Беликозу и доказать, что я сам хозяин своей судьбы? Или в последнюю минуту я найду какую-нибудь лазейку, чтобы спастись из этого ужасного положения? Шейри может попытаться втянуть и меня, но у меня есть шанс уболтать ее преследователей и спастись. А камень… ну что ж, события сложились трагично. Много, сотни таких камней, и все там, в некоем месте, о котором знает только она.

Я представил, как бреду среди алмазов, выковыривая их из гнезд в камне, и складываю в мешок, в котором уже много таких же. Без всяких усилий собираю столько, что хватит на всю жизнь.

Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвлечься от сладких грез.

Потому что в этот момент от очага раздался гул, от которого заложило уши. Я повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Бикси — сплошные зубы, когти, и клочья шерсти — падает прямо в огонь.

Конечно, она тут же загорелась.

С ревом, какой издают исчадия ада — а я не сомневался, что именно там она родилась и выросла, — Бикси стала пинаться, распихивая поленья, чтобы ей было где встать.

— БИКСИ, НЕТ! — заорал Беликоз, но она и так-то была не очень разумна, а теперь, в огне, и вовсе не стала прислушиваться к хозяйскому гласу.

Я принялся ругаться, пробираясь по залу в поисках воды, которой можно было бы залить ближайшее ко мне полено. (Оно упало возле ножки стола, которая уже занялась, и пламя лизало крышку стола снизу.) Как же я сглупил и не наложил заклятие на очаг? Я позаботился о двери и окнах, но мне и в голову не могло прийти, что кто-то залезет на крышу и оттуда прыгнет прямо в огонь.

Но Бикси мало походила на человека, да и вообще на кого бы то ни было. Сейчас она каталась по полу, пытаясь сбить пламя, охватившее ее мех. Она издавала звериные завывания и совсем перестала быть похожей на человека, хотя, честно говоря, даже самые культурные из людей, если бы на них горела одежда, вели бы себя очень похоже на то, как вела себя Бикси.

Я повесил арбалет на плечо, подхватил ведро воды, которое принес сегодня, чтобы помыть пол, обернулся и, к ужасу своему, увидел, что огонь распространяется все шире. Горел уже не только стол — пламя добралось до занавесок и ковра. Ветер, задувавший в дверь, только помогал огню, и Беликоз с досадой смотрел на все это. Кажется, он гораздо больше беспокоился о Бикси, чем обо мне.

Я подбежал к столу и окатил его водой, отчасти погасив огонь, но языки пламени уже лизали потолочные балки, и сердце мое упало. Если потолок загорится, то все будет кончено очень скоро.

— БИКСИ! УХОДИ ОТТУДА! — кричал лорд Беликоз.

Она могла бы уйти. Заклятие никого не впускало, но выпускало всех, так что Бикси вполне могла выйти. Но она выбрала другое. Она хлопками загасила на себе остатки огня и повернула голову ко мне. Глаза смотрели с неприкрытой ненавистью.

— Ну, спасибо, что предупредил! — сказал я провидцу; мне вдруг захотелось обвинить кого-нибудь во всех своих несчастьях. Провидец смотрел на меня мутным взглядом. Теперь стало уже непонятно, отчего он умрет: от стрелы в груди или сгорит в огне.

— ТЕБЕ НЕКОГО ВИНИТЬ, КРОМЕ СЕБЯ САМОГО, ЧЕЛОВЕЧЕК, — крикнул Беликоз. — СИДИ ТАМ И ГОРИ, ЕСЛИ ХОЧЕШЬ! А КАМЕНЬ МЫ ПОТОМ ДОСТАНЕМ ИЗ ПЕПЛА НА МЕСТЕ ТВОЕЙ ТАВЕРНЫ!

Ну, слава богам, Беликоз знал, как меня ободрить. Я направился к стойке, и в тот же миг Бикси, испустив душераздирающий звук, кинулась на меня. Одним движением, сорвав с плеча арбалет, я выпустил обе стрелы. Бикси двигалась очень быстро. Одна стрела пролетела мимо, зато другая попала ей в плечо и отбросила назад. Времени перезарядить арбалет не было, и я отбросил его, а сам схватился за посох. Рев Бикси и смачный шлепок раздались одновременно. Неустрашимая ищейка просто выдернула стрелу из плеча; кажется, рана нисколько ее не обеспокоила. Похоже, мне удалось лишь разозлить ее.

Повернувшись на здоровой ноге, я оказался лицом к ищейке, выставив ей навстречу посох, который держал горизонтально. Только это меня и спасло. Ее зубы сомкнулись на древке посоха, и мы упали на пол — мешанина рук, ног и когтей… когти принадлежали ей. Жаль, что у меня ничего такого не было.

Если бы у нее в голове помещалось побольше человеческого, она бы сообразила просто отпустить посох и схватить зубами меня за горло. Однако Бикси, как всякое животное, один раз вцепившись во что-то, отпускать уже не хотела. Она мотала головой из стороны в сторону, пытаясь вырвать посох из моих рук. Но только он защищал меня от ее страшных зубов, а когти — или твердые острые ногти на ногах — раздирали мне ноги.

— КАК ТОЛЬКО ТЫ УМРЕШЬ, ЗАКЛЯТИЯ ПОТЕРЯЮТ СВОЮ СИЛУ! — крикнул мне Беликоз, и я понял, что он прав. Такие заклинания призваны охранять безопасность тех, кто их наложил, и тех, кто оказался рядом. Но если человек, наложивший их, умер, значит, уже ничто не сможет навредить ему и чары теряют свою силу. — ТОГДА Я ВОЙДУ, ВЫТАЩУ ТВОЕ ТЕЛО, РАЗРУБЛЮ ЕГО НА КУСКИ И РАЗДАМ ИХ ОКРЕСТНЫМ ДИКИМ ЗВЕРЯМ, ВО ИМЯ КРУММА!

После этого замечания я, несмотря на то что сражался за жизнь, решил поговорить с теми, кто составляет такие заклинания, и объяснить им, что даже мертвым можно причинить немало вреда (мне-то все равно, но есть люди, которые к таким вещам относятся трепетно); может быть, колдунам удастся увеличить время действия заклинания. А вообще в тот момент у меня имелись и другие заботы, если вспомнить, что волкоподобная страхолюдина пыталась перегрызть мне глотку.

Мой посох был сделан так, чтобы его можно было разъять на две половинки, превратив одну мощную палку в два не менее грозных жезла. Этим я и воспользовался: повернув быстрым движением верхнюю часть, я отделил ее от основания. Краем глаза Бикси заметила какое-то движение и явно попыталась понять, что бы это значило, не выпуская другой конец посоха из зубов. Мне хватило ее секундного замешательства, чтобы ударить концом жезла ей в висок. Это движение ее отвлекло, а я попытался извлечь как можно больше выгоды из сложившейся ситуации. Я бил и бил ее жезлом, а потом, поддев ее тело левой ногой, отпихнул подальше. Она опрокинулась навзничь; все помещение уже затянулось дымом.

Из черноты раздался хриплый кашель, и голос старого провидца произнес:

— Теперь ты… встал на свой путь… и ничто уже… не может его изменить… ах ты, дурачок… а я… чувствую себя получше… посильнее…

И в этот момент раздался хруст дерева и треск балок — это кусок потолка провалился в зал, а провидец исчез под пылающими обломками.

Бикси разъяренно взвыла и бросилась на меня опять, отбросив нижнюю часть посоха, которую она все еще грызла. Она была уже рядом, когда я нажал на потайную кнопку на верхней части посоха. Верхушку его украшала резная фигура льва, который сцепился с драконом; изо рта дракона выскочило острое четырехдюймовое лезвие. Оно уже несколько раз спасало мне жизнь, что произошло и на этот раз: я размахнулся палкой, и лезвие задело Бикси по лицу. Она взвыла, схватилась за левую сторону лица, и я увидел, как между пальцами у нее потекла кровь. Наверное, если бы я полоснул ее по горлу, и то бы так не радовался.

Беликоз, наблюдавший за происходящим с порога, на ее исполненный боли крик отозвался таким же криком. Уже все было в огне — и стены, и мебель. Я не мог поверить, как быстро все загорелось, а запах паленого мяса, доносившийся от того места, где сидел провидец, только делал картину еще ужаснее.

Однако раненый зверь опасней вдвойне, и я, подумав, что Бикси не исключение, решил воспользоваться временным преимуществом. Бикси кинулась в мою сторону, но ей мешали боль и невидящий теперь левый глаз. Я едва успел уклониться от ее броска и ткнул лезвием вверх и вперед. Я хотел распороть ей живот. Но мне не повезло — не хватило четверти дюйма, — однако все же я ее задел, и Бикси взвизгнула. Через миг вся ее грудь была залита кровью.

Я поспешно наклонился и схватил упавшую нижнюю часть посоха. Я вбил ее в верхнюю часть, и посох снова сделался нормальной длины. В этот момент хромая правая нога моя подогнулась, и я упал на одно колено.

Бикси была тут как тут. Оттолкнувшись ногами, она прыгнула на меня, вытянув вперед руки, и если бы хоть немного меня коснулась, то изорвала бы на куски. Я двигался инстинктивно: отшатнулся назад, выставив посох вперед, и лезвие попало ей в грудь, прямо под сердце, вот проклятье. Она закричала от боли, и впервые в ее крике было больше человеческого, чем звериного, но у меня не нашлось времени об этом размышлять. Помогая ее инерции, я повел посохом назад, к двери. Бикси, перевернувшись через голову, выкатилась через порог.

Я поднимался, опираясь на посох, а Бикси, царапаясь, пыталась запрыгнуть в дверь. Не вышло. Она еще раз кинулась всем телом в дверной проем и упала на спину, схватившись за грудь и раненое лицо. Я увидел, что левого глаза у нее нет, а вся левая щека покрыта кровью. Да, легко я завожу друзей.

Глаза мои слезились от дыма, а грудь жгло. Я слышал, что Беликоз кричит что-то еще, но уже ничего не мог разобрать, да и потом, если бы я все понял, вряд ли его слова пошли бы мне на пользу. Мешок с припасами, который я приготовил, все еще лежал под стойкой, ничем не поврежденный. Я подхватил его, закинул на плечо и торопливо похромал за стойку. Там я взял еще одну вещь, которая могла пригодиться, — меч, я держал его под стойкой на случай грубого поведения посетителей, а также для других чрезвычайных ситуаций. Это был так называемый полутораручный меч, пригодный для боя и одной, и двумя руками. Его еще именовали неправильным мечом или бастардом, и попал он ко мне при весьма необычных обстоятельствах. И хотя мне не нравился тот типчик, от которого достался клинок, я все же не собирался отказываться от такого замечательного оружия. Сбросив мешок на пол, я поспешно привязал меч к спине, подхватил мешок и открыл крышку погреба. Непрестанно кашляя от дыма, я протиснулся в люк в полу и закрыл за собой крышку. Мне совсем не надо было, чтобы сюда падали горящие обломки, и потом, чем дольше Беликоз будет считать нас обгоревшими трупами, а не беглецами, тем лучше для нас.

Я спустился по короткой лестнице в погреб, где меня дожидалась Шейри. Ей удалось согнать с лица испуганное выражение, и теперь я мог видеть лишь неодобрение — что ж, это было мне хорошо знакомо. Я еще подумал — она и в самом деле чем-то недовольна или же просто нацепила на лицо это выражение, как удобную маску, за которой скрывала обуревавшие ее чувства? Шейри сидела на полу, прислонившись спиной к стене. Вокруг нее стояли бочонки с вином, пивом и медом. Увидев меня, потрепанного и обгорелого, она спросила:

— Ты что там делал? Поджигал свое заведение?

— И как ты только угадала? — не удержался я.

Она оглядела меня с выражением, которое очень походило на презрительное.

— Ты в порядке?

— В порядке?! Это все из-за тебя! Если бы не ты…

— Из-за меня? — Она встала и уставила руки в боки. — Ну, извини, не ты ли говорил, что если поможешь мне, то на тебя посыплются все несчастья?

— И что?

— Ну вот ты мне и помог. Так что сам навлек на себя беду. Если сам все знал, зачем же на меня сваливать?

Я не мог поверить своим ушам. Может, сил в магии ей и недоставало, зато язвительность восполняла эту потерю с лихвой. У меня дрожали руки. После вынужденного общения с ненормальной принцессой Энтипи мне никогда еще так не хотелось ударить женщину по лицу. Я не стал этого делать по одной явной и очень важной причине: я был уверен, что Шейри ударит в ответ меня. Вместо этого я покачал пальцем у нее перед носом:

— Потом обсудим.

— Если у нас будет это "потом".

Хорошее замечание. Над головой бушевал огонь, и даже в подвале сделалось жарко. Хотя дым идет вверх, все же немало его собралось и здесь, что было вредно для здоровья. Еще более вредно, но менее очевидно было и падение всего строения нам на головы.

Я стал внимательно разглядывать стены, чего раньше никогда не делал. Они выглядели совершенно цельными. Шейри тем временем стала догадываться, что наше положение не очень выгодно. К ней снова вернулась самоуверенность, которая так поразила меня при нашей первой встрече. Даже несмотря на то, что лорд Беликоз не мог не внушать тревогу, Шейри, кажется, ничуть не боялась быть зажаренной заживо. Я мог сказать, что она была или отчаянно смелой, или же не умела обращать внимание на главное.

— Мы не можем здесь оставаться, — сказала Шейри.

— Блестящее замечание. — Я оттаскивал бочонки от стен на середину и без того тесного помещения.

— Есть у тебя идеи насчет того, как отсюда выбраться? И что ты, во имя Гекаты, там ищешь?

— Я ищу выход, и не упоминай мне тут Гекату. — Я принялся стучать кулаком по стенам, не особенно представляя, что ищу. В любом случае, тут ничего не было видно. Обычно, спускаясь в погреб, я оставлял крышку открытой, и сверху проникал кое-какой свет. Но сейчас крышка была закрыта, чтобы у нас было хоть немного времени на спасение, и я почти ничего не видел.

— А что ты имеешь против Гекаты?

— Это богиня колдунов, ей поклонялась Энтипи, и мне совсем не надо, чтобы о подобных сущностях вспоминали, когда мне на голову вот-вот обрушится горящая таверна. Проклятье! — Я в отчаянии ударил кулаком по стене. — Если бы я только мог видеть!

Я заставил себя успокоиться, что было нелегко, потому что становилось все жарче и жарче. У меня на коже начал выступать пот, и дышать стало труднее.

Вдруг за мной мигнул свет, я резко отшатнулся и упал бы, если бы не схватился за посох. Я решил, что огонь дошел до подвала и сейчас вокруг нас все загорится, но потом увидел, что Шейри, опустившись на колено, что-то такое делает на полу. Перед ней была полусфера, в которой она что-то толкла пестиком. Что бы это ни было, свет от него шел вполне приличный. Я заглянул ей через плечо и изумился: то, что она толкла, кажется, шевелилось!

— Какого… — пробормотал я.

— Это светляки, — ответила она, не отрываясь. — Если их мелко истолочь, медленное излучение их жизненной силы может давать свет целые сутки.

— Ты вооружена светящимися червяками? Мило, хоть и отвратительно.

— Не жалуйся. — Она накрыла нижнюю часть сферы верхней, и две половинки соединились. В шаре были десятки отверстий, сквозь которые проходил свет. — Время, которое ты тратишь на нытье о том и об этом, лучше бы потратить на то, чтобы найти выход отсюда, если ты действительно знаешь, о чем говоришь.

Свечение оказалось тусклым, но это было лучше, чем совсем ничего. Я продолжал изучать стены, водить по ним ладонью, а воздух становился все горячее и горячее…

И вдруг я нашел.

— Здесь, — выдохнул я.

Шейри подошла сзади, подняв шар повыше, чтобы лучше видеть.

— Что здесь?

— Здесь стена холоднее. — Я похлопывал ладонью по стене, пытаясь определить размеры холодного участка. — Это, пожалуй, показывает, что с другой стороны есть нечто, что может нам пригодиться.

— Например?

Я глянул на нее.

— Какая разница, там всяко лучше, чем здесь.

Я продолжал ощупывать стену, стараясь никак не озвучивать свои страх и отчаяние. Так, толкая и потягивая камни на себя, я дотянулся до верха стены, до того места, где она соединялась с потолком; я все еще не знал, что должен найти, но надеялся, что как только найду, так сразу пойму.

— Невпопад…

— Еще не нашел.

— Невпопад!

Я поднял голову. На потолке показалось пламя. Воздух стал густым, а каждый вдох давался труднее, чем предыдущий. Угольки сыпались вокруг нас, как адские снежинки. Я услышал над головой треск и стон — это огромная постройка оседала в огне.

В этот момент мои пальцы нащупали крошечную выбоину, которая показалась мне рукотворной, а не просто продуктом естественного старения. Я толкнул ее, потом потянул, не зная, чего добиваюсь, и вдруг почувствовал, как часть стены сдвинулась. Шейри ахнула от удивления — стена вдруг открылась нам навстречу, словно дверь. Она шла не так-то легко, но отчаяние придало сил моему тщедушному телу, я тянул ее со всей силой, на которую был способен. Наверное, там были какие-нибудь петли, потому что дверь повернулась бесшумно, а за ней лежала темнота. Оттуда поднимались густые волны затхлого, гнилого воздуха, и я ничего не мог там разглядеть. Но все лучше, чем умирать прямо сейчас… так мне тогда казалось.

Над головой опять раздался треск, на этот раз громче, и я крикнул:

— Идем!

Подхватил Шейри, толкнул ее впереди себя и едва успел кинуться вслед за ней в темноту, как дом над нашими головами рухнул. Мы шагнули в темноту, а за нами все поглотили дым и пламя. Я повернулся и дернул за какой-то выступ на камне — то ли естественный, то ли это ручка была такая. Так или иначе, а кусок каменной стены за нами закрылся, как раз когда огромная куча горящих обломков обрушилась на то место, где мы еще недавно отдыхали. Стараясь отдышаться, я прислонился к стене.

Ясно было, что мы в каких-то пещерах. Наверное, это и есть катакомбы, о которых мне говорил провидец. Я услышал далекий звук капающей воды, а в воздухе стояла сырость, которая потихоньку начинала пробираться под одежду, но в тот момент я был счастлив просто оттого, что остался жив.

Светляки давали кое-какой свет, явно недостаточный в окружавшей нас тьме… его доставало только на то, чтобы мы не споткнулись обо что-нибудь и не сломали себе шею. Может, там были и какие-нибудь, я уж не знаю кто, готовые наброситься на нас из темноты.

Шейри держала шар со светляками перед собой, и я видел ее лицо и блестящие глаза.

— Ты меня сюда толкнул, — сказала она.

— Да.

— Ты хотел, чтобы я оказалась в безопасности и не попала под горящие обломки? Или ты думал, что здесь может оказаться ловушка, настроенная на первого, кто войдет, и что бы там ни выскочило, оно бы выскочило на меня?

Тут я подобрался, кинул на нее обиженный взгляд и сказал:

— Конечно, первое. Ты обижаешь меня, Шейри.

— А я думала, тебя нельзя обидеть, Невпопад.

Она закуталась в плащ, вытянула вперед руку с шаром, чтобы освещать дорогу перед нами, и пошла в темноту.

И это было хорошо. Ну что ж, если никакая ловушка не встретила нас на входе, это не значит, что их тут совсем нет, и пусть они ловят Шейри, а не меня.

Кроме того, пока Шейри идет вперед, я надеялся, что она не заметит, как, толкая ее в темноту впереди себя, я вытащил у нее из кармана чудесный самоцвет. Я только что потерял свое заведение и считал — по меньшей мере справедливо было бы хоть как-то компенсировать потерю, даже если Шейри и ничего об этом не знала.