"Семь камней радуги" - читать интересную книгу автора (Удовиченко Диана Донатовна)

Глава 26.

Рамир вернулся в свою лачугу поздно вечером, когда вокруг уже совсем стемнело. Сегодня Зуливан готовил новое зелье, нейтрализующее действие любовного приворота, и мальчик не мог оторвать взгляда от перламутрово-серого варева, в котором то и дело вспыхивали розовые искорки. Зелье варилось долго, и Рамир остался в доме учителя до самого конца, пока тягучая остывшая жидкость не была разлита в маленькие стеклянные флаконы, напоминавшие формой прекрасные морские раковины.

– Явился, бесполезный ублюдок! - встретила его мать, которая сегодня долго не могла найти гостя, и потому была особенно не в духе.

Она отхлебнула дешевого кислого вина прямо из узкогорлой глиняной бутылки, и посмотрела на Рамира с нескрываемой ненавистью:

– Ничего, совсем скоро ты перестанешь пугать моих гостей своей мерзкой рожей! Завтра я отведу тебя на Большой базар, там купцы из Восточного Эмирата покупают таких уродцев, как ты, делают из них евнухов и продают в гаремы богатых людей. Чем страшнее рожа, тем, говорят, дороже платят - уродливый евнух у них очень ценится. Впервые я получу от тебя какую-то выгоду, а ты еще благодарить потом будешь, что в хорошее место пристроила.

Выговорив все это, мать рухнула рядом с пьяным гостем. Эола и Борг злорадно захихикали, толкая и щипая Рамира и в подробностях расписывая ему процедуру оскопления. Он лег на продавленный тюфяк, не обращая внимания на тычки и издевательства, и закрыл глаза. На его лице появилась странная улыбка. Отчаявшись довести его до слез, брат и сестра потихоньку угомонились и уснули. На полу храпела мать, обнявшись с пожилым пьяным матросом, сегодня сошедшим с корабля. Наступила глубокая ночь, покрывшая мир темным покрывалом, делающим одинаково неразличимым и совершенство красоты, и жуткое уродство. Рамир лежал и улыбался в темноте…

В темный предрассветный час старого Зуливана разбудил настойчивый стук в дверь. Не спеша, он накинул тяжелый шелковый халат, подошел к двери и откинул громоздкий засов. На крыльце стоял Рамир. Ребенок дрожал от ночного холода, его губы жалобно затряслись, когда он слабым голосом произнес:

– Учитель Зуливан, пустите меня к себе! Я буду у вас жить.

– А как же твоя мать, дитя? Неужели она разрешила тебе стать учеником мага?

– Я убедил ее. Она больше не будет запрещать, - уверенно ответил мальчик.

Чародей впустил ребенка и устроил ему постель на широкой лавке, обитой старым потертым бархатом. Рядом с головой мальчика тут же угнездился черный кот, издавая довольное мурлыканье. Укрывшись мягким шерстяным одеялом, Рамир улыбался в темноте. Наконец-то он был счастлив.

Наутро мальчик перемыл все реторты, почистил столы, добела выскреб деревянный пол, выстирал плащ Зуливана, растопил печь, и принялся, сидя на чистом полу, расчесывать длинную спутавшуюся шерсть кота. Старый чародей, в глубине души испытывавший искреннюю привязанность к ребенку, был доволен: наконец у него появился верный и старательный помощник.

Так проходил день за днем. Мальчик выполнял всю работу по дому, а в свободные часы прилежно постигал азы магии. Поначалу Зуливан опасался, что мать Рамира передумает, и потребует, чтобы тот вернулся домой. Но как-то раз, выйдя на базар, чтобы купить еду для себя и своего ученика, волшебник услыхал разговор двух торговцев. Так он узнал, что несколько дней назад родные Рамира были найдены в своей лачуге мертвыми. У всех было перерезано горло. В убийстве обвинили матроса с торгового корабля, который в ту ночь был в гостях у хозяйки, зарабатывающей на жизнь своим телом. Гость мирно спал среди трупов, и когда его схватили, рыдая, говорил, что не мог этого сделать. Тем не менее, его благополучно повесили.

Придя домой, Зуливан ничего не сказал своему ученику. Все продолжалось, как и прежде. Лишь иногда глаза старого мага останавливались на лице мальчика, словно пытаясь прочесть его тайные мысли, но ребенок отвечал Зуливану таким преданным и чистым взглядом, что тот, стыдясь своих подозрений, лишь ласково трепал его по плечу.