"Книга Лунной Ночи" - читать интересную книгу автора (Дуэйн Диана)

ГЛАВА 11

Путь вел по темным лестницам и коридорам, уходящим вниз. Иногда в стенах виднелись узкие темные отверстия; они могли бы сойти за окна, если не считать того, что никто никогда из них не выглядывал. Другие походили на двери, но вели лишь в небольшие помещения, полные тьмы.

– Почему здесь никого нет? – спросил Урруах, нервно заглядывая в одно из темных «окон». – В нижней пещере полно твоих соплеменников.

– Нам не позволено сюда ходить, – ответил Иф, бросив на Урруаха странный взгляд.

– Ах вот как! – протянул Урруах. – Тогда что здесь делал ты?

Иф продолжал идти вперед, размахивая хвостом, и ничего не ответил.

– Подкарауливал нас, – мысленно сказала Сааш. – Шпион, наверное.

– Мне велели сюда прийти, – через некоторое время пробормотал Иф.

– А почему вам не позволяется сюда ходить? – спросила Сааш.

Путники достигли конца колоннады, и Сааш помедлила, чтобы заглянуть в пустой дверной проем.

– Верхние уровни предназначены только для тех, кому Великий дает поручения на поверхности, – объяснил Иф. – Остальные должны оставаться в глубинах, пока не придет их время. Теперь уже недолго, сказано нам.

При этих словах Сааш выразительно посмотрела на Рхиоу. Та дернула хвостом – человек на ее месте пожал бы плечами. Она заметила, что между вопросом и ответом на него Ифа всегда бывала пауза. То ли у него возникали трудности в понимании – что было маловероятно, поскольку говорили они на Речи, – то ли Иф просто решал, как сообщить им как можно меньше сведений. Он явно рассчитывал привести их туда, где с ними разделались бы его многочисленные родичи.

Положение было отчаянным. Рхиоу понимала, что Сааш права: карта Ффайрха стала теперь бесполезной. Рхиоу испытывала сильный соблазн вернуться на верхний, более безопасный уровень, чтобы, лучше все разведав, составить новый план действий. Однако она знала, что времени на это нет, да и выбраться наверх им вряд ли удастся; кроме того, единственный способ что-то разведать – углубиться в пещеры еще дальше, в сердце кошмара.

То ли Ффайрх никогда не забирался так глубоко, – думала Рхиоу, – то ли весь этот подземный комплекс был тогда полностью изолирован от проходов и туннелей, которые он обследовал.

Такая возможность не сулила ничего хорошего: она означала, что ящеры прекрасно знали, по какому маршруту двигался Ффайрх, и приняли меры к тому, чтобы он не узнал, что происходит в глубинах. А потом, пока ворота работали без помех, а значит, можно было не опасаться появления смотрителей, направление потоков энергии было изменено…

Без магии снова не обошлось, – подумала Рхиоу. – Сделать все это иначе просто невозможно. Значит, тут поработал какой-то маг. Или маги…

У Рхиоу от таких мыслей даже голова закружилась. Среди ящеров магов не было. Должен был найтись предатель, представитель какого-то другого вида, и не один. Или… ужасная возможность! – даже одна из Вечных Сил, и Рхиоу догадывалась, которая… Одинокая Сила редко обнаруживала себя или действовала прямо: так легче было избежать поражения, – однако исключения из этого правила бывали и, несомненно, произойдут еще…

Представление о возможности появления предателей тоже было противоречивым. Общепринятым являлось мнение, что Одинокая Сила не может завладеть магом или прямо повлиять на него. Однако она, несомненно, способна другими способами заставить мага совершать черные дела: обманом, лживыми обещаниями, да и просто пытками. Кроме того, никогда не стихали передававшиеся шепотом слухи о магах, покорившихся энтропии, медленно, но по доброй воле двинувшихся по широкому, удобному пути, ведущему вниз… Рхиоу вспомнила беспокойство Харла, когда они как-то обсуждали эту проблему. Даже и думать не хотелось о том, что клятва может быть нарушена, что магическая сила, дарованная Прародительницей, может быть обращена против нее.

Команда кошек продолжала спускаться вниз по еще одной длинной лестнице, ведущей к слабо освещенному дверному проему. Дорога, которой они шли – которой им приходилось идти открыто, не делая «шага вбок», – казалась Рхиоу совсем лишенной укрытий, но выбора теперь не было. По крайней мере кошки исправили упущение, из-за которого их обнаружил Иф, – простенького заклинания было достаточно, чтобы запаха там, где они прошли, не оставалось. Рхиоу все еще мысленно ругала себя за то, что не подумала об этом вовремя: подобная забывчивость могла оказаться для них всех смертельной.

– Но ведь все обошлось, – безмолвно утешила ее Сааш. – Что-то до сих пор нас хранило. Ты знаешь, что сказал бы Эхеф: такая встреча с ящером была предопределена.

– Эхефа здесь нет, – ответила Рхиоу, продолжая спускаться по длинной лестнице. – Как бы я хотела, чтобы он был с нами!

– Какие-нибудь признаки присутствия Харла ты обнаружила?

– Ничего. Надеюсь, что заклинание не помешает мне почувствовать что-нибудь…

Заклинание, на скорую руку составленное Урруахом для уничтожения запаха, работало как будто успешно. Сааш предложила сделать их запах запахом ящеров, а не кошек, а заодно и изменить внешность, но Рхиоу не одобрила идею: помимо того, что можно было воспроизвести запах ящеров неправильно и тем привлечь к себе внимание, подобная метаморфоза потребовала бы слишком много энергии, которая могла потребоваться для более важных целей. Так они и продолжали идти – сохраняя свой собственный вид и стараясь не производить никакого шума. Рхиоу слышала только мысленное ворчание Сааш, когда та остановилась, чтобы почесаться:

– Я сама себя не могу учуять. Похоже на «шаг вбок», только хуже.

– Прошу тебя, Сааш!.. У нас другие проблемы. Мы идем фактически вслепую, не имея понятия, куда ведет нас наш дружок.

– Сомневаюсь, что у нас есть выбор: мы можем только продолжать спускаться, пытаясь что-то ощутить. Мелкие энергетические цепи почти невозможно определить напрямую – слишком много камня между нами и ими; чтобы это удалось, нужно оказаться совсем близко. И даже обнаружив, не будешь знать, как до них добраться: здесь ведь не удастся пойти по воздуху, слишком влияет на заклинания близость источника энергии. Впрочем, один поток энергии я могу обнаружить с легкостью. – Сааш остановилась, чтобы быстренько почесаться и полизать бок, потом показала на пылающую полосу в глубине пропасти. – Нам говорили о «Реке Огня» – так вон она, «ствол», главная энергетическая цепь.

Рхиоу вытаращила глаза.

– Не может быть! Она располагалась вертикально, если верить карте Ффайрха! Все цепи пронизывали Гору насквозь, касается Реки Огня, настоящей реки…

– Я знаю только то, что говорил Арху. Он сказал, что мы должны будем ее пересечь, а этот поток действительно выглядит как река, правда? Даже с такой высоты заметно, как по ней катятся волны.

Рхиоу замахала хвостом. Истинная Река Огня, в легендах о битве между Иау и ее детьми и Древней Змеей, образовалась из пролитой Змеей крови и стала границей между жизнью и смертью, точнее, жизнью и иной жизнью. Все страдания и ненужные воспоминания последней кошачьей жизни сгорают при пересечении Реки Огня…

– Это не может оказаться та самая Река, – сказала Рхиоу.

– Рхи, вспомни потолок Гранд-Сентрал, – возразила Сааш.

– Ну да, там небо в зеркальном отражении, – бросила Рхиоу, – спасибо, можешь не напоминать.

– Точно ли? Разве это не зависит от того, с какой стороны ты на него смотришь?

Рхиоу закрыла рот и стала обдумывать сказанное Сааш. Сааш многозначительно посмотрела на нее.

– Если «Песнь о пути сквозь огонь» и в самом деле говорит о Реке, то там ведь ничего не сказано о том, как ты к ней приближаешься: во времени или в пространстве. Легенда с тем же успехом может относиться как к будущему, так и к прошлому!

– Такие вещи называются пророчествами, – вмешался Урруах, искоса взглянув на Арху. – Вы могли слышать о соответствующей концепции.

– Ух и врежу я тебе! – пообещала Рхиоу. – Только первая в очереди на трепку – Саррахх, так что тебе придется немного подождать.

Почему я так возмущаюсь? – подумала она. – Может быть, дело в том, что мне кажется оскорбительной мысль о том, что Последняя Река на самом деле протекает по дну ямы, полной ящериц?

Рхиоу вздохнула. Нижняя Сторона и в самом деле была ближе к центру мироздания, чем ее родной мир, и не было никаких оснований полагать, что физическая реальность главного источника энергии, питающей ворота, не окажется отражением истинной Реки. Однако Рхиоу тут же услышала собственные слова, сказанные Арху: «Не погрязни в рассуждениях о том, какая реальность более реальна…»

И еще об одном подумала Рхиоу: по мере того как вы приближаетесь к сути вещей, мифы других миров начинают становиться для вас реальностью. Нижняя Сторона может оказаться миром даже более центральным, чем считал Ффайрх.

– В любом случае, – сказала Сааш, – нет ни малейшего сомнения в том, что перед нами «ствол» – главный поток энергии.

– И примерно миллион ящеров между ним и нами, – сказал Урруах. – Прелестно!

– Если мы посланы сюда, что выяснить причины неполадок с воротами, – ответила ему Сааш, – и с магией в целом, то, на мой взгляд, это место годится не хуже любого другого. Если мы просто спустимся вниз и начнем отслеживать направления потоков энергии – куда бы они сейчас ни шли, – мы, возможно, начнем исправлять ситуацию.

Рхиоу вздохнула. Сааш с ее прямолинейным практическим подходом иногда проявляла склонность игнорировать более важные вещи, как, например, целый уходящий в глубины город, полный враждебных ящеров, отделяющий ее от намеченного места работы. А может быть, это просто был способ отгородиться от мыслей о слишком болезненных предметах – вроде подходящей к концу девятой жизни…

Как многие из нас стараются не думать о таком, пока не окажется, что решающий момент близок? И как определить, вступая в Реку в последний раз, достаточно ли добра вы совершили за все свои жизни, чтобы надеяться достичь дальнего берега?

Рхиоу прекрасно знала, что переправа через Реку – всего лишь образное выражение. Она часто гадала – как, должно быть, гадала сейчас об этом Сааш, – будет ли у нее в конце девятой жизни время попрощаться с принадлежностью к смертным, к кошачьему роду? Или с последним вздохом вы просто обнаруживаете, что пересекли границу и навсегда увязли в бессмертии, лишившись всяких связей с друзьями, с миром, который любили? Десятая жизнь, предел мечтаний, подобно стране теплого молока из напеваемой котятам колыбельной, неожиданно стала казаться не такой уж желанной; да, это была высоко расположенная местность, но голая и холодная…

Рхиоу еще раз вздохнула.

– Иф, – обратилась она к ящеру, – нам нужно добраться до самых глубин, туда, где сияет великий огонь. Знаешь ли ты туда дорогу?

– Да, – ответил тот через мгновение, однако смотрел при этом на Арху, а не на Рхиоу.

– Дорога безопасна? – спросила Сааш.

– Да.

– Безопасна ли она для нас? – вмешался Урруах. – Или на нас в любой момент могут накинуться твои соплеменники?

– В этом смысле, – ответил Иф, переводя взгляд с одной кошки на другую, – безопасной дороги в глубины не существует. Чем глубже вы спуститесь, тем больше моих родичей будет в каждом зале, на каждой лестнице. Правда, еще некоторое время можно идти по редко используемым проходам.

Каждый из членов команды распушил усы, пытаясь определить, не лжет ли ящер, однако определить это было гораздо труднее, чем если бы дело касалось эххифа или представителя Народа.

А то и вовсе невозможно, – подумала Рхиоу: ум ящера и млекопитающего ощущались совсем по-разному. – Мы можем заклинанием принудить его говорить только правду… но даже это поможет не наверняка: кто знает, как для ящера выглядит истина? Да и кто захочет сейчас тратить на это энергию? Растранжирить принесенный с собой запас, а потом обнаружить, что энергии не хватает для главного дела…

Рхиоу решительно взмахнула хвостом.

– Тогда веди, – сказала она и собралась было добавить: «Арху, следи за ним», – как обнаружила, что в этом давно уже нет надобности: Арху очень внимательно следил за Ифом; выражение его морды оставалось для Рхиоу совершенно загадочным.

Иф двинулся вперед; по пятам за ним следовал Арху, за Арху шли остальные. Снова потянулись бесконечные темные галереи, длинные темные лестницы.

Дойдя до подножия одной из лестниц, Иф остановился. Перед ним был выступающий из стены главной пещеры балкон. Ящер решительно вышел на него и взглянул на сияющий внизу свет.

– Без шуток, ты, – прошипел Урруах, поспешно догоняя его, – или я располосую твою шкуру, змееныш.

Иф холодно взглянул на Урруаха.

– Какая может быть шутка в том, чтобы смотреть на Огонь? Нечасто мы видим его, нечасто им наслаждаемся. – Он продолжал глядеть в пропасть.

– Да и тепла от него вы получаете немного, – пробормотала Сааш, приподняв голову так, чтобы заглянуть через парапет в сумрачную, полную шипения бездну. – Почему здесь так холодно? Это ненормально. Обычно углублению в земную кору сопутствует постепенный рост температуры.

– Хочешь знать, что я думаю? – сказал Урруах. – Повышение температуры каким-то образом искусственно сдерживается… с определенной целью. Ты же слышала тех ребят. Если народ доволен условиями своей жизни, разве станешь ожидать от него агрессии, стремления уничтожить другие виды? – Урруах повернулся к Ифу. – Разве я не прав? Вам позволено спускаться ниже, где более тепло?

Последовала пауза.

– Нет, – ответил наконец Иф. – Тепло – для избранных Великим, для его Шестого Когтя… как награда и предвестие того, что ждет нас, когда все мы снова выйдем под солнце. Холод – это испытание, он делает нас сильнее, позволяет вынести то, чего наши предки не смогли вынести и в результате вымерли.

Арху, выглянув из-за плеча Сааш, посмотрел вниз, в клокочущую глубину, на далекие террасы и балконы, где крошечные фигурки продолжали свое бесконечное копошение.

– Вас так много, – сказал он. – Что вы… Что вы едите?

Иф бросил на него взгляд, значения которого кошки понять не могли.

– Плоть принесенных в жертву, – совершенно ровным голосом ответил он. – Нас выводится много, больше и больше с каждым годом, по мере того как близится Великая Перемена. Древние пророчества говорят о времени, когда явится Предсказанный и поведет нас. Однако это случится только тогда, когда выведется бесчисленное множество, чтобы пасть в последней битве, которая принесет нам свободу. Лучшие и сильнейшие, воины Великого, коих сотни тысяч, едят досыта в ожидании дня, который грядет. Мы, остальные, живем для того, чтобы служить им, чтобы приблизить желанный миг, и когда наша работа исполнена… мы находим покой в желудках воинов, которые понесут в себе в битву нашу плоть и наш дух. Так говорит Великий.

Рхиоу передернуло.

Программа ускоренного роста населения, половина которого выращивается для того, чтобы послужить пищей другой половине…

Все это было еще более отвратительно, чем картина, которую Рхиоу видела раньше: тогда труп погибшего ящера был растерзан его собственными голодными товарищами. Разве можно сравнить существование ящеров с ее собственной жизнью, хотя ей и случалось выпрашивать у Хухи кусочек копченого лосося…

Хуха.

Боль потери снова пронзила Рхиоу так сильно, что ей пришлось скорчиться на полу, чтобы преодолеть слабость. Когда она нашла в себе силы снова подняться, оказалось, что остальные, и Иф в том числе, удивленно смотрят на нее.

– Что именно вы здесь ищете? – наконец спросил Иф.

Сааш бросила на Рхиоу взгляд, ясно говорящий, что она сомневается в способности той сейчас отвечать на вопросы динозавра.

– Существуют другие миры помимо этого, – осторожно начала Сааш.

Снова последовала пауза.

– Об этом мы знаем, – сказал Иф. – Так говорил Великий… Есть и другие, – задумчиво добавил он, и в последних словах не оказалось того догматизма, который до сих пор звучал во всех высказываниях ящера.

Урруах уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент Рхиоу незаметно подняла свою огромную лапу и острым как бритва когтем задела кончик извивающегося по камню хвоста Урруаха. Кот, оскалив зубы, повернулся к ней, и Рхиоу виновато склонила голову, всем своим видом показывая, что происшествие – несчастный случай. Урруах счел такое извинение достаточным, но боль в хвосте отвлекла его от Ифа: Рхиоу своей цели добилась.

– Какие другие? – спросила Ифа Сааш.

– Ты имеешь в виду другие миры? – все-таки вмешался Урруах, и Рхиоу вздохнула, пожалев, что не запустила коготь глубже.

– Да, другие, – ответил Иф. – Сотни, тысячи миров, которые станут нашими, стоит только захотеть.

– Благодаря воротам, – тихо сказала Сааш, – ведь их можно использовать не только для перемещения, но и чтобы изменить саму природу вида. Генетические манипуляции… магические изменения тела и духа. Вечная смена форм…

Рхиоу снова передернуло. Такие изменения с точки зрения мага были и неэтичны, и незаконны: существовали веские основания для того, чтобы каждый вид оставался именно таким, каким был создан, и невозможно было предсказать, к какому хаосу и разрушениям могут привести постоянные изменения структуры ума и тела.

– Мы должны стать сильными и выносливыми, говорит нам Великий, – продолжал Иф. – Мы не должны позволить себе сдаться тем силам, что погубили наших предков. Когда мы достигнем мощи, о которой не могли и мечтать, когда перестанем нуждаться в воздухе для дыхания, в тепле и даже пище, тогда мы станем владыками всего сущего.

– Но я думал, что вы стремитесь именно к теплу, – сказал Арху. В голосе его (и не без оснований, – подумала Рхиоу) прозвучала растерянность. – И изобилию еды.

Иф умолк и заморгал, словно впервые осознав противоречие в своих словах. Рхиоу следила за ним с тайным удовлетворением: то, о чем говорил, не понимая смысла, Иф, отражало любимую тактику Одинокой Силы, – пообещать виду что-нибудь заманчивое, а потом, добившись собственной цели, отобрать обещанное, лишив попутно вид всего, что он имел. Наконец Иф заговорил снова:

– Такое стремление ведет нас только сейчас; это пережиток прежнего образа жизни. Скоро… когда мы достигнем всей своей мощи, когда мы не будем уже детьми, мы отринем детские желания и займем по праву место властителей мира, шагая от одной реальности к другой, захватывая неправедно обретенные владения других, возвращая себе то, что должно было принадлежать нам с самого начала, если бы история шла по правильному пути. Нам будут светить более жаркие-звезды, чем эта, над нами раскинутся незнакомые небеса, и ночи будут загадочными. Мы оставим позади колыбель нашего народа, но никогда не придем к могиле. Никакой холод не сможет больше заморозить наш дух, никакая ночь не окажется достаточно темной, чтобы скрыть от нас наш путь. Мы выживем.

Опять догмы, – подумала Рхиоу. – Но знает ли он им цену? Сомневаюсь.

– Так кто такой этот твой «Великий»? – спросил Урруах.

– Наш повелитель, – ответил Иф, – тот, кто явился нам в древние времена. Величайший, сильнейший, мудрейший из нас, тот, кто никогда не страдает от холода и голода; тот, кто никогда не умрет.

При этих словах Арху резко повернул голову.

– И он даровал нам шестой коготь, – продолжал Иф, – при помощи которого мы совершаем предначертанные им великие дела. Более того: он послал нам собственный Коготь, свой Шестой Коготь, Хаата-воина, который возвещает нам волю Великого и посвящает нас в его учение. Хаат станет нашим спасителем, пророком Великого, он поведет нас к Великой Перемене – на солнечный свет, в битву за теплые миры. Благодать ожидает тех, кто погибнет с ним вместе: они никогда больше не познают холода, вечно станут нежиться в тепле.

– Как вам повезло, – пробормотала Сааш. Рхиоу с усмешкой взглянула на подругу, но тут же повернулась к Ифу и высказала неожиданно возникшую у нее догадку:

– Что-то ты не кажешься особенно счастливым от такой перспективы.

Иф взглянул на нее, и впервые на его морде появилось выражение, в значении которого Рхиоу не сомневалась: удивление и страх.

– Я… я счастлив, – сказал он, и Рхиоу чуть на рассмеялась вслух: такой несомненной была ложь. – Кто из нашего народа не был бы счастлив – ведь нас ожидает великая судьба! – Голос Ифа начал обретать визгливые нотки. – Мы отвоюем то, что принадлежало нам раньше! Хаат Доблестный поведет нас, а впереди, сея пламя и ужас, будет реять Великий, наш бессмертный повелитель. Мы выйдем на солнечный свет, в тепло, и все другие существа побегут от нас…

Арху подкрался поближе к Ифу, приглядываясь к его дергающемуся хвосту. На мгновение Рхиоу показалось, что Арху вспомнил игры своего детства (не то чтобы он окончательно из него вышел) и собрался схватить Ифа за хвост. Она затаила дыхание – в конце концов когти ящера были страшным оружием, да и ростом он был футов в десять, – но тут Рхиоу встретилась глазами с Арху и поняла, что тот показывает ей на что-то, таящееся во тьме.

Первый ящер, кинувшийся на них, встретился не с заклинанием, а с полутонной могучих мускулов Урруаха. Кот вцепился в горло нападающего, и они покатились по полу визжащим, рвущим друг друга когтями клубком. Остальные рептилии на мгновение замешкались при виде чудовища, терзающего их вожака; это их и погубило – Сааш открыла рот и издала громкое шипение.

Бах!

Все вокруг покрыли ошметки плоти, капли странно пахнущей холодной крови – все, что осталось от второго ящера. Сааш пошатнулась от отдачи, и в этот момент на нее кинулся третий динозавр. Рхиоу поразила его тем заклинанием, которому научилась у Урруаха. Проблема заключалась в том, что приходилось точно выбирать направление удара, – рядом по-прежнему находился Иф, сражающиеся прижали его к стене. Другие ящеры не обращали на него внимания, занятые только Рхиоу и ее командой. Впрочем, шанса справиться с ними ящеры не имели – пока действовало заклинание.

Только долго ли оно будет действовать… – подумала Рхиоу, произнося его во второй, в третий, в четвертый раз… Урруах, с клыков которого стекала розоватая кровь первого динозавра, поднялся на ноги и кинулся на следующего противника – дейнониха, пытавшегося прыгнуть на Сааш сзади. Рхиоу выбрала того своей следующей жертвой; теперь она отвернулась от него, и в этот момент что-то ее ударило.

Рхиоу оказалась на полу. Перед ее глазами возникла кошмарная картина: распахнутые челюсти вдвое длиннее ее головы, нежно-розовая поверхность глотки, сотня ослепительно белых клыков, каждый в палец длиной… Рхиоу издала оглушительный визг – наполовину от страха, наполовину от ярости, – поднырнула под морду чудовища, вцепилась в незащищенные мышцы горла и стиснула челюсти, не давая противнику дышать. Одновременно ей удалось вжаться между дергающимися передними лапами ящера – слава Прародительнице, это оказался не дейноних, – а своими задними лапами Рхиоу стала рвать его брюхо. Чешуйчатый панцирь динозавра его не спас. Рхиоу почувствовала, как ее когти вошли между чешуйками, брюхо ящера стало мокрым. Чудовище попыталось завизжать, но Рхиоу еще крепче сжала челюсти, не позволяя воздуху проникнуть в легкие твари. Ярость кипела в ней, и на этот раз Рхиоу позволила себе быть жестокой – в ответ на жестокость, с которой жизнь в последнее время обращалась с ней самой.

Сопротивление динозавра постепенно слабело, но тело его дергалось еще долго.

Это же ящерица, они живучие, – подумала Рхиоу, не ослабляя хватки. Сейчас ею управляли инстинкты ее нового тела, которое не собиралось выпускать добычу только потому, что та перестала шевелиться. Рхиоу прижала свою жертву к полу и вгрызалась в ее плоть так же безжалостно, как сражающиеся друг с другом за благосклонность самки коты. Наконец, когда ящер был неподвижен уже долго, Рхиоу открыла глаза и выдохнула воздух через нос.

Вокруг не было заметно никакого движения, кроме судорожных подергиваний тел ящеров – тела еще не успели понять, что мертвы. Рхиоу отнеслась к отсутствию угрозы с недоверием и решила еще какое-то время не выпускать свою жертву. Остальные кошки поднимались на ноги, отряхивались, начинали вылизываться, чтобы вернуть себе самообладание.

– Брось его, Рхи, – раздался откуда-то сзади голос Урруаха. – Он дохлый.

Рхиоу встала и встряхнулась. Она была вся покрыта кровью и грязью, но в таком же состоянии оказались и остальные. Коридор очень напоминал пещеру, в которой в прошлый раз они приводили в порядок энергетическую цепь. Рхиоу, Сааш, Урруах и Арху тяжело дышали, приходя в себя. В стороне, прислонившись к стене, стоял и в шоке глядел на мертвые тела Иф. Он явно был голоден… но к останкам не прикоснулся.

Очень медленно, прихрамывая, – она растянула лапу в схватке, – к нему подошла Рхиоу.

– Иф, – глядя на ящера снизу вверх, спросила она, – почему ты не сбежал, когда была возможность?

Он перевел на нее взгляд и просто ответил:

– Я еще не сделал того, ради чего пришел.

– И ради чего же ты пришел? – медленно приближаясь, спросил Урруах.

Иф взглянул на него и ничего не ответил, но зато подал голос Арху:

– Он предупредил меня, что они рядом. – Урруах обернулся к нему, и Арху продолжал: – Он должен быть с нами. Я видел его раньше… там, внизу. Он знает дорогу и отведет нас. – Арху пристально посмотрел на Ифа.

Тот наклонил голову и по-птичьи искоса взглянул на Арху; так воробей в Центральном парке мог бы разглядывать особенно аппетитного червяка. Но этот «червяк» ответил ему не менее внимательным взглядом, и они долго смотрели друг на Друга.

– Да, – наконец сказал Иф.

Рхиоу и Урруах переглянулись.

– Ты голоден? – спросил Арху.

Иф посмотрел на тела ящеров, потом на Арху.

– Да, – ответил он, но с места не сдвинулся.

Наблюдавший все это Урруах пренебрежительно фыркнул и повернулся к Рхиоу.

– Будет лучше, если мы тут приберемся и избавимся от запаха, насколько возможно, – сказал он. – Не хотелось бы оставлять свидетельства того, что мы здесь были. Если только они заподозрят…

Рхиоу утвердительно дернула хвостом.

– Используй свой любимый метод.

– Хорошо, – кивнул Урруах. – Вы четверо идите вперед. – Он начал двигаться по кругу, очерчивая пространство, в котором должно было подействовать заклинание. Иф бросил последний взгляд на тела павших в схватке и отвернулся.

– Почему ты не помог своим родичам разделаться с нами? – спросила его Сааш, прервав на мгновение старательное вылизывание лапы.

– Я помог, – сказал Иф.

Рхиоу вытаращила на него глаза.

– Каким образом?

– Они меня слышали. Поэтому и напали на вас.

Рхиоу посмотрела на Сааш и мысленно спросила:

– Ты хоть что-нибудь понимаешь?

– Рхи, это же ящер. Разве я похожа на специалистку в их психологии? Я способна перевести его слова, но даже Речь не всегда гарантирует полное понимание при таком различии в устройстве умов. В любом случае сомневаюсь, чтобы у этого парнишки все извилины были на месте. Почему, спрашивается, он околачивался в сторонке вместо того, чтобы присоединиться к потасовке или сбежать?

Рхиоу медленно выдохнула воздух: ответа на этот вопрос она не знала.

– Еще минутка, чтобы привести себя в порядок, – сказала она вслух, – а потом – быстро вперед. Урруах, как у тебя дела?

– Почти все готово.

Действительно, ему, для того чтобы уничтожить все следы побоища, потребовалось всего несколько секунд. Затем команда со всей доступной ей скоростью двинулась по длинному наклонному коридору, на который указал Арху: все вниз и вниз, за поворот, по еще одному коридору. Арху шел первым, за ним – Иф. Слабые отзвуки далекого гудения, долетавшего из города ящеров, заставляли шерсть Рхиоу вставать дыбом.

Все эти голоса… они вылетают из таких зубастых пастей…

– Ну вот, – наконец сказал Урруах, оглядываясь через плечо, – теперь, пожалуй, достаточно далеко…

Рхиоу ощутила, как он завершил заклинание. Немедленно далеко позади вспыхнул слепящий белый свет. Он сиял две секунды, три… потом погас. До кошек долетел слабый запах паленого.

– Стоит пойти проверить, – сказал Урруах и бесшумно двинулся обратно в темноту.

Остальные в напряжении и беспокойстве ждали. Через несколько минут так же бесшумно Урруах вернулся.

– Все чисто.

– Что ты сделал? – спросила Рхиоу.

– Нагрел все там до семисот градусов по Кельвину, – ответил Урруах. – Камень, воздух – все. Стерильно и чистенько. – Он сморщил нос. – В настоящий момент там пахнет как в суши-баре на Семьдесят шестой, когда там подгорит морской угорь, но это ненадолго.

Сааш зажмурилась, а Рхиоу с отвращением фыркнула.

– Только ты и мог в таких обстоятельствах заговорить о еде, – пробормотала она. – Ладно, пошли дальше.

Все следом за Арху вошли в очередной длинный темный коридор.

– Куда мы идем? – спросила Арху Рхиоу.

– Вниз, к Реке, – ответил Арху. – Я видел часть дороги у него в голове. – Он махнул хвостом в сторону Ифа, который шел с ним рядом.

Рхиоу начала медленно бить хвостом.

– Ты за последнее время очень изменился.

– Я слышал богиню, – мысленно сказал Арху. Он оглянулся на Рхиоу, и выражение его глаз было таким, что Рхиоу захотелось отвести взгляд: слишком сильно Арху напомнил ей каменную Иау в «Метрополитен-музее». Впрочем, уверенность в нем была уверенностью смертного, смешанной с обычным кошачьим сомнением. – Я был ею, – продолжал Арху, и его всего передернуло. – Сейчас она ушла, но мы по-прежнему в ней нуждаемся… и если кто-то из нас станет ею, то сделать это придется мне…

Рхиоу слышала, как ее эххифы называли такое «взять на себя роль бога».

– Как насчет клятвы? – спросила она Арху.

Он вяло махнул хвостом.

– Я дал клятву. Думаю, что теперь я все понимаю. Я должен клятву сдержать, хотя не очень представляю как. Шепчущая… мне намекнула, но я не знаю, как эти намеки понять. Я боюсь. Боюсь, что не справлюсь. Я ведь не «старая душа»…

– Нам сейчас нужны совсем не «старые души», – сказала Сааш. – Старые души все время повторяют одни и те же ошибки. Почему иначе, как ты думаешь, они бы все время возвращались? – Рхиоу изумленно взглянула на Сааш, но та не обратила на нее внимания. – Нам нужна такая душа, которая сделает дело, и какое имеет значение, проела она на этом зубы или нет. Перестань себя упрекать и просто делай то, что тебе предназначено.

Арху согласно взмахнул хвостом и медленно двинулся вперед.

– Мы можем теперь предоставить ему идти своей дорогой, – через некоторое время, глядя вслед Арху, сказала Сааш. – Он примирился с той клятвой, которую дал, и сдержит ее… бедный котенок.

– Это мы бедные, – возразила Рхиоу, – учитывая, куда нас завело сотрудничество с ним.

– Верно… – Сааш помолчала, потом продолжила: – Вскоре у нас возникнут трудности с защитой, если число нападающих заметно увеличится… а я думаю, так и случится. Взрывное заклинание достаточно удобно, но если мы все время будем его использовать, оно скоро потеряет эффективность. А нервно-паралитическое заклинание в более мощной форме мы использовать не можем, пока с нами наш маленький друг. Я чуть ли не мечтаю о том, чтобы мы с ним расстались, но Арху говорит, что делать этого не следует.

Рхиоу взглянула вперед, туда, где рядом шли Арху и Иф.

– Да, – ответила она Сааш, – странно все это…

Действительно, котенок и ящер являли собой странную пару: казалось, оба очень стремятся быть рядом, хотя их тела инстинктивно питают друг к другу отвращение, – хвосты то и дело начинали хлестать по бокам, зубы оскаливались. И все же ящер явно старался шагать не особенно широко, чтобы Арху мог идти с ним рядом, а тот смотрел на Ифа с завороженным выражением невольного принятия.

– Ты говорил, что тебе велели прийти, – заговорил Арху. Голос его был настолько тих, что Рхиоу едва расслышала эти слова. – Кто велел? Кто еще с тобой разговаривает?

– Не знаю, – ответил Иф после очень долгой паузы. – Я… я слышал голос.

– Что она тебе сказала?

Уши Рхиоу насторожились; постепенно в голосе Ифа уверенность сменила полуобиду, полугнев, звучавшие, когда он говорил о грядущем триумфе своего народа.

– Она сказала: «Огонь горит в сердце, и Огонь и есть сердце. Ради этого Огня любой огонь для меня священен. Я разожгу маленькие костры там, где их нет, чтобы те, кто придет потом, нашли дорогу. Я раздую угасающие в темноте огни и подброшу топлива в те, что никому не причиняют вреда. И если костер горит и согревает собравшихся вокруг него, не стану я вмешиваться, если только он не грозит поглотить обративших в него взгляд или погаснуть. И буду я вечно собирать растопку, и шевелить когтем угасающие угли, и раздувать головни, обратив взгляд к Очагу, рождающему любой огонь, и к Той, чей огонь не угасает, к Той, кто даровал миру свет, к Той, что сияет все ярче».

Сааш, шедшая рядом с Рхиоу, искоса взглянула на нее; она явно была так поражена, что не осмеливалась даже мысленно поделиться своими впечатлениями. У самой Рхиоу лишь один раз возникло сомнение по поводу услышанного: когда Иф сказал «обративших в него взгляд»; однако на Речи значение этого было совершенно ясно – «тех, кто сидит вокруг одного и того же очага, одного и того же костра». Рхиоу облизнула нос и сглотнула; она все прекрасно поняла… Слова эхом отдавались в ее груди, проникали, казалось, в кости, как если бы она знала их всегда, хотя сейчас услышала впервые, и к тому же в варианте, предназначенном для другого вида. Клятва. Ее ни с чем ни при каких условиях невозможно спутать.

Одновременно внутренний голос Рхиоу подсказал ей пословицу на айлуринском: «Речь Иау – Огонь в сердце…»

Почему их клятва использует нашу пословицу?

– Она сказала, – продолжал Иф, – «Если желаешь судьбы, что ждет тебя, отправляйся на высокий уровень, в запретное место, в зал, откуда ведет дверь. У этой двери найдет тебя твоя судьба и поведет к сердцу…»

Она? О какой Силе он говорит? О боги, какая Сила когда-нибудь интересовалась ящерами, кроме Одинокой Силы тогда, в древности? – Рхиоу прислушалась, но ответа Шепчущей не последовало.

Рхиоу снова облизнула нос.

О милосердная Прародительница! Еще один маг. И к тому же ящер… Первый ящер-маг? И произнесший клятву в варианте, предназначенном для его вида… Значит, клятва действительна. Испытание… Еще один маг, проходящий испытание… О великая Создательница, мы все тут погибнем!