Глава 1

– Ты помнишь, когда я украл твой труп? – спросил Леонард Маккой.

Высокий седовласый человек, развалившийся в соседнем кресле, рассмеялся.

– Очень печально, но, увы! Убийство, грязь, суета, воровство, педерастия, обман, недостаточная перфузия!

Маккой догадался: Дайэтер хотел таким образом сообщить, что находился тогда в состоянии шока. Он частенько изъяснялся в подобной манере, из-за чего уловить смысл сказанного им можно было лишь напрягаясь. Дайэтер Клиссман владел английским в совершенстве, но порой казалось, будто ему нравится заставлять окружающих в этом сомневаться.

Маккой слегка наклонился вперед, подавая тем самым знак одному из официантов, стоявших за террасой отеля, и сказал:

– Ну что ж, ничего страшного, все переживания уже позади. Вы и ваши молочные коктейли совсем не изменились. Позвольте заказать вам еще один. Официант посмотрел на них, кивнул и вышел. А Маккой снова развалился в кресле и засмотрелся на пейзаж, открывшийся его взору за террасой. Старинное здание отеля возвышалось на макушке небольшого плато между городом Венген и самой высокой вершиной Бернских Альп под названием Юнгфрау, что по-немецки означает «Дева».

Прозрачно-голубое небо указывало на приближение осени: хотя по календарю был лишь конец июля, но уже потихоньку начинали опадать листья с деревьев. Там внизу, среди одиночных вечнозеленых сосен, под коричневыми островерхими крышами уже загорался свет в окнах – день клонился к закату. Западную часть города в это время накрывало тенью гор.

В долине Лаутербрюннен вспыхнула пара огоньков. Это приближалась электричка, переполненная пассажирами, едущими из Интерлейнена, Туна и Берна.

На улицах города не было другого транспорта, кроме тележек, небольших авто на электрической тяге да повозок, запряженных лошадьми; более крупные автомобили и летательные аппараты никогда не поднимались выше Лаутербрюннена. Маккой только приветствовал все эти строгости, ибо благодаря им вокруг стояла тишина, лишь изредка нарушаемая колокольчиками на упряжи лошадей, блеянием коз и мычанием коров, пасущихся на зеленых альпийских лугах, раскинувшихся в предгорьях. Над всею этой идиллией возвышался острый, как клинок, пик, наполовину скрытый облаками. Взирая на раскинувшийся перед ними пейзаж, Маккой заранее радовался, предвкушая необыкновенной красоты закат. Другим приятным событием для него явилась встреча с Дайэтером.

Немало лет пролетело с тех пор, как они учились вместе в медицинском колледже. Тогда они дружили, но после окончания колледжа их пути разминулись. Теперь же Дайэтер был заведующим факультета ксеномедицины в Бернском университете и слыл легендарным специалистом в этой области. А что касается Маккоя, то… «Одному Богу известно, чем занимаюсь я», – усмехнулся он про себя.

– Когда начнется? – спросил он Дайэтера.

– Думаю, примерно, через час, – ответил тот, всматриваясь в долину. Неторопливо отпив из бокала, он спросил. – А что все-таки заставило вас украсть мой труп?

Маккой безмятежно рассмеялся и принялся за второй бокал мятного коктейля.

– Если бы не я, то это сделал бы кто-то другой, – ответил он. – Я подумал, что будет лучшее, если все же это сделает друг.

Дайэтер хмыкнул.

– Среди наших кое-кто уже был замечен в жульничестве, не так ли?

Маккой утвердительно кивнул. Это правда, кое-кто из их коллег-студентов, также изучавших ксеномедицину, оказались не очень-то порядочными людьми… «Хорошо еще, – подумал он, – что их выявили в период учебы. Было бы хуже, если бы это обнаружилось в профессиональной деятельности, при работе с пациентами».

Тогда некоторые однокурсники недолюбливали трудолюбивого и упорного Дайэтера, получавшего высокие оценки за свои знания: на его фоне они выглядели недостаточно компетентными и в лаборатории, и в больничной палате. У него бывали даже неприятности из-за этого. Маккой и сейчас испытывал досаду, вспоминая все, хотя времени минуло немало с тех пор.

– Конечно, были и мошенники, – ответил он, нахмурившись. – Но мне хотелось бы надеяться, что все они уже поменяли профессию.

– Однако никак не могу понять, что тебя заставило оставить труп в деканате? – спросил Дайэтер, внимательно рассматривая облачка, смещавшиеся к западу, где небо уже начинало окрашиваться в малиновый цвет.

– Тогда мне это показалось неплохой идеей, – ответил Маккой, оглядывая посетителей-туристов, постепенно заполнивших террасу: все они были с фотоаппаратами и кинокамерами. Становилось прохладно, и многие надели свитера. Маккой пожалел, что не прихватил с собой жакет.

– Мне казалось, – добавил он, – что это заставит декана обратить внимание на происходящее в наших учебных аудиториях. Я рассчитывал, что после этого будут изменения в сторону лучшего.

– Но ведь ты провалился на экзамене по анатомии, – напомнил Дайэтер.

Маккой покраснел. Воспоминания об этом до сих пор были свежи в его памяти.

– И это заставило декана обратить еще больше внимания на тебя, – произнес Дайэтер. – Что в том хорошего?

– Все относительно, – пробормотал Маккой. – В конце концов, закончилась эта история совсем не плохо.

Действительно, благодаря всему случившемуся тогда, декан медицинского факультета лично занялся его обучением и не отставал от Маккоя в течение трех месяцев, в результате чего, он сдал экзамен по анатомии на «отлично», и декан, пожав ему руку, сказал, что больше ему с ним делать нечего.

– Здесь, похоже, собирается слишком много народу, не так ли? – предположил Маккой, оглядывая толпу, постепенно облепившую перила.

– Меня они не смущают, ответил Дайэтер. – Тебе пришлось так много пережить из-за меня. Я этого никогда не забуду.

– Ладно, ерунда. Что касается тех времен… – Маккой замялся, не зная, как закончить фразу. «Неужели нельзя было попросту принять благодарность?» – Ничего особенного, – наконец произнес он. – Я был рад помочь.

– А я был рад принять от тебя эту помощь. И это одна из причин, вызвавших во мне желание встретиться с тобой прежде, чем ты вновь отправишься в полет. В двух твоих последних письмах промелькнули жалобы на бюрократические проволочки, царящие в Звездном Флоте…

– Уж не собираешься ли ты поступить на службу, Дайэтер? – спросил Маккой, хихикнув.

– Не смейся. Ты и представления не имеешь что значит испытать финансовые трудности. Я лишь хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

Маккой вздохнул и посмотрел за окно на темнеющую долину.

– Ну что ж, в конце концов, силам добра и здравому смыслу обычно удается одержать верх над бюрократией. По крайней мере, так было до сих пор, но при всем при том, следует соблюдать осторожность, что довольно-таки изнурительно.

Дайэтер взял еще один коктейль.

– Эта миссия означает, что ты не сможешь пообедать со мной, – произнес он после некоторой паузы. – А как долго ты собираешься отсутствовать на этот раз? Мне бы хотелось, чтобы ты выступил с лекцией, если у тебя останутся силы и ты получишь отпуск. Твои последние заметки в прессе обозлили департаментское начальство. Особенно та, о желудочно-кишечных бациллах. Старик Крейцнауэр даже грозился накормить тебя этой заметкой без всякой помощи желудочного зонда.

– Я не в курсе, – ответил Маккой, усмехаясь и зачарованно наблюдая закат.

Удивительной красоты высокие облака на фоне вечернего неба отражали малиновый свет солнца. Оно уже зашло за горизонт, но лучи его ярко освещали снежные вершины, которые, словно пылающие костры, горели оранжевым светом на фоне постепенно сгущающейся небесной синевы.

– Официально это уже второе расследование. Люди побывали па той планете, о которой идет речь. И во время первого контакта были пересчитаны все имевшиеся на тот момент, биологические виды. Очевидно, что исследователи уже располагали кое-какими сведениями о космических путешествиях: были проведены начальные лингвистические исследования и тому подобное. Теперь нам предстоит углубиться в эти вопросы, провести точную настройку универсального Транслейтора.., и определить, имеют ли они вообще отношение к Федерации. А заодно, хотят ли в нее вступить. – Маккой помолчал немного и продолжил. – Проведена огромная подготовительная работа для осуществления этой миссии. И мне она крайне интересна, дело в том, что речь идет о чуткой психической энергии. Предвидится, кроме обычного биологического обзора жизни: флоры, фауны, микроорганизмов в особенности, – изучение их строения и его влияния на жизнедеятельность видов.

– Минуточку. Ты сказал «видов»? – в голосе Дайэтера прозвучало удивление. – То есть, их несколько?

Маккой кивнул.

– Это необычно, – согласился он. – Их туда не завозили и не адаптировали искусственно: этого не было ни сейчас, ни в более ранние исторические периоды, когда они могли бы попасть на планету из отдаленного космоса. Все три вида, обитающие на одной планете, – результат конвергентной эволюции. Звездный Флот наверняка заинтересован узнать, в чем тут дело… Ведь раньше никогда такого не обнаруживалось на подобных планетах. «Энтерпрайз» первоначально планировал полет в другое место, но эта миссия сразу же отодвинула все прежние планы в конец списка. Итак, мы отправляемся уже сегодня вечером, а не на следующей неделе, как я предполагал. А то бы я с удовольствием пошел тебе навстречу и выступил бы с лекцией. Никто не знает, сколько лет продлится эта экспедиция. Сам понимаешь.

Дайэтер вздохнул.

– Мы оба сейчас находимся на вершине своей творческой карьеры, а у нас все равно нет времени для самих себя. У студентов-первокурсников его и то больше. Что-то здесь неправильно.

– Во всяком случае, нам некогда скучать, – ответил Маккой, заглядывая в свой стакан.

– Мы не могли на это пожаловаться и раньше, – сказал Дайэтер. И, выдержав паузу, добавил. – Знаешь, мне кажется, что они могут вот-вот отправиться. Давай посмотрим.

Они встали и пошли к самому краю ограждения, где еще оставалось место для двоих.

Там, за городом и за долиной виднелись световые вспышки. Но это не был электрический свет, это светились пылающие холмы и высотки. Они загорались последовательно, один за другим, образуя пламя, которое полыхало в, долине возле Лаутербрюннена, Мюррена, возле самого озера, так что, отражаясь в воде, огонь зрительно удваивался. Пламя уходило куда-то вниз, в самую глубь долины, но один луч, тонкий и острый лазерный пучок, как копье, погружался и исчезал в ночи.

– Они не смогли даже полуночи дождаться, – произнес Дайэтер. – Молодость всегда нетерпелива, Но, надеюсь, тебе стало понятно, почему мне хотелось, чтобы и ты увидел это, особенно сегодня. Маккой кивнул.

Все вокруг, начиная с горных вершин, стало покрываться огнями, сотнями новых огней. Один из них вспыхнул на центральной площади Венчена. В ответ еще один лазерный луч, ослепительно белый, выпущенный из метеорологической лаборатории в сторону вершины «Юнгфрау», пронзил темноту.

Вслед за огнями появился и стал нарастать звук, напоминавший пение, – вначале нескольких голосов, а затем небольшого хора; звук негромкий, но отчетливый, основанный на какой-то незатейливой мелодии, по ошибке его можно было принять за игру шарманки. Но транслейтор сразу же перехватывал все эти звуки: они были понятны ему. И в результате оказывалось, что с шарманкой здесь не было ничего общего. «Наш принцип – свободный выбор смерти – и никаких чужеземных правил: ни для добра, ни для зла; мы свободны и находимся на свободной земле…»

– Уже прошли тысячелетия с тех пор, как эти слова были произнесены впервые, – заметил Дайэтер. – Это случилось в полночь в долине Рутли, к северу от Люцерны. Их было всего тринадцать, но они оказались очень упрямыми и чересчур сердитыми на местных представителей чужой империи.

Маккой снова кивнул.

Этот пакт под названием «Постоянный Союз» явился основой для образования Швейцарии: было объявлено, что швейцарцы отныне принадлежат сами себе и друг другу, а не какой-нибудь империи, пожелавшей покорить их. И эти швейцарские статьи в Конфедерации явились основой для написания Федеративных законов в Объединенной Федерации Планет – довольно рыхлой ассоциации независимых образований, обязующихся помогать друг другу в несчастье, защищать всю группу против угрозы вмешательства извне, но во всех случаях сохранялась немалая самостоятельность.

Все это уже стало достоянием истории и было хорошо известно. Но в душе Маккоя зародилось сомнение, которое не оставляло его.

– Насколько все это соответствует действительности? – спросил он. – Так же, как в сказке про Вильгельма Телля?

Дайэтер засмеялся.

– Вильгельм Телль жил на самом деле, но не убивал тирана голыми руками, как и не сбивал выстрелами яблоки с головы собственного сына. Он был просто талантливый упрямец, отыскавший уникальный способ не платить налоги и принудивший своих соседей сделать то же самое. Но это между прочим. А что касается долины Рутли, то все случилось именно там, но на самом деле, кто тебе точно скажет, что же произошло около тысячи лет назад? Все, чего мы добились, – этот Пакт, подписанный в Швице. И вытекающие из него последствия.

Кто-то из людей, собравшихся на террасе, запел. Слова звучали по-немецки или по-французски, но, возможно, и по-итальянски. Это, однако, не имело никакого значения для транслейтора Маккоя, хотя частенько возникали проблемы с румынским, который воспринимался системой как устаревший итальянский с вкраплениями немецких слов. «Это наш дом, наши жизни, ничьи, только наши. Это наша земля, наша кровь, над нами нет никакой чужой власти…»

Нестройный хор, наконец, допел до конца. Аплодисменты и одобрительные возгласы сопровождали появление новых огоньков там, на высотах. Поднимались вверх бокалы, выпивалось их содержимое, но без боя посуды – это все-таки была Швейцария; битое стекло было здесь ни к чему, тем более, что многие хотели повторить выпивку.

В заднем кармане брюк Маккоя запищал сигнал устройства связи.

Он вздохнул, ощутив возрастающее волнение.

– По крайней мере, мне удалось увидеть все это, – сказал он Дайэтеру и вытащил устройство связи. – Маккой, – произнес он в микрофон.

– Доктор, – обратился к нему голос Спока. – Капитан приказал сообщить, что посадка заканчивается.

– Передайте ему, что мне хотелось бы немного задержаться, Спок, – ответил Маккой. – Скажите Ухуре, что я готов.

– Принято, – наступила короткая пауза. – Это был замечательный вид, доктор. К тому же, кое-что очень любопытно.

– Да? И что же?

– Я никогда не предполагал, что вы имеете такую склонность к истории.

Маккой засмеялся.

– Это всего лишь мой личный интерес. И кроме того, – добавил он, – кто игнорирует ошибки прошлого, рискует нарваться на неприятности в будущем. Можете рассматривать это как профилактику. Конец связи.

Он представил, как Спок будет озадачен тем, что он выключил передающую частоту, и остался этим доволен.

– В следующий раз поговорим подольше, дружище, – обратился он к Дайэтеру.

– Дай Бог, – произнес Дайэтер и поднял свой стакан.

– Вижу, что тебе тоже жаль расставаться, – ответил Маккой.

Он успел залпом проглотить свой коктейль, прежде чем начал проявляться эффект транспортировки.

Джеймс Т. Кирк, уже в шлеме, откинулся на спинку кресла и сделал вид, что не обращает особого внимания на предполетные приготовления и проверки, проводившиеся вокруг. Конечно, естественность такого его поведения достигалась годами тренировки. Ибо не очень приличествует капитану, чтобы его команда, с которой он уже так долго совершал полеты, ощущала на себе его постоянный внимательный взгляд. Это могло лишь усилить нервозность, или же они могли подумать, будто капитан подозревает их в некомпетентности. Поэтому лучше откинуться на спинку кресла и наблюдать за тем, что происходит снаружи, а команда пусть сама исполнит все необходимое.

Впрочем Кирку было досконально, до мельчайших подробностей, известно все, что, касалось подготовки к полету. Он проявлял к этому такое же внимание, как и парашютист, упаковывающий с особой тщательностью свои парашюты для первого прыжка. Не в последнюю очередь он интересовался проверкой основных и импульсных двигателей, а также техническим состоянием других служб корабля. Он убедил себя, что все идет как по маслу. Но в то же время какая-то часть его сознания была озабочена одной философской проблемой.

– Одинок ли я – спрашивал он себя. Не так давно Кирк отметил свой очередной день рождения, и кое-какие поздравительные открытки пришли в его адрес. На одной из них было поздравление от старинного друга с Земли, который с тонким юмором вопрошал, когда же именинник, наконец, найдет себе пару. Первой реакцией Кирка, после смешков по этому поводу, была мысль, что он уже нашел себе пару, – корабль «Энтерпрайз». Но через некоторое время неудовлетворенная частичка его мозга задалась вопросом: «Как долго собираешься ты продолжать утешаться таким ответом? Ты говоришь так о себе уже давно. Неужели это все еще актуально? И как получилось, что ты уже и думать забыл на эту тему?»

– Это было истиной прежде, значит, справедливо и сейчас, – сказал он сам себе.

Но даже тишина, воцарившаяся вокруг, казалось, насмехалась над ним. Однако Кирк давно научился управлять своими эмоциями и мыслями. Он выработал в себе привычку; любой возникший вопрос необходимо хорошенько обдумать. И на этот раз он поступил как обычно, несмотря на то, что эта тема причиняла ему боль.

– Во всем этом, в какой-то степени, виноват Маккой, – подумал он и слегка поежился от этой мысли. – Я никогда не занимался таким глубоким самокопанием: он заразил меня.

– Лазарет, – за его спиной раздался голос лейтенанта Ухуры. Она проверяла, все, что находилось в ее списке.

– Лазарет готов, – ответила Лия Бурке; она выполняла обязанности временно отсутствующей, в связи с врачебной практикой, старшей медсестры Кристины Чэпл. – Доктор Маккой уже в пути из транспортного пространства!

– Попросите его, чтобы он явился на мостик, когда у него появится свободная минутка, – неожиданно скомандовал Кирк. "А пока пусть доктор поволнуется, – подумал он с некоторым удовлетворением. – А, мистер Чехов. Спасибо.

Кирк нагнулся и взглянул на листок-план, составленный Чеховым; просмотрев его, он не заметил никаких неожиданных изменений в расписании на день, подписал план и отдал его обратно Чехову.

– Сегодня мы слушаем ваш короткий доклад, как я понял, – произнес Кирк.

– В 19.00, – ответил Чехов.

– Выполнили домашнее задание?

– Думаю, что да, капитан, – скромно ответил Чехов. – Это вообще-то русское изобретение, как и многие другие. Кирк улыбнулся.

– Продолжайте, младший лейтенант.

– Да, сэр, – ответил Чехов и вернулся на свои пост.

Спок спустился вниз мимо командирской рубки после проверки своих собственных контрольных листков.

– Мы готовы к старту, капитан, – произнес он. – Весь персонал на борту. Все подразделения рапортуют о готовности.

– Хорошо, – сказал Кирк. – Тогда перейдем к обычной процедуре предварительного уведомления о выходе на орбиту. Мистер Зулу, – обратился он, вглядываясь в консоли командирской рубки, выведите нас под своим контролем.

– Есть, сэр, – ответил Зулу и начал окончательное приготовление к старту.

Кирк позволил себе немного расслабиться в своей рубке.

– Будем надеяться, что старт пройдет в такой же спокойной обстановке, – сказал он, обращаясь, к Споку. Однако немного теории нам не помешает. Спок выглядел задумчивым.

– Довольно опасное занятие – предсказывать события заранее без достаточных на то оснований, произнес он. – Но нет ничего зазорного в том, чтобы выкроить время для собственных умозаключений.

Кирк искоса посмотрел на Спока.

– Может быть, вам известно что-то такое чего не знаю я? – спросил он. – Есть какие-то подозрения, что у нас не все пройдет гладко?

– Никаких, – слегка обиженно ответил Спок. – Если бы что-то такое было, я немедленно сообщил бы вам. Все предварительные прогнозы результатов этой миссии – благоприятные. Каких-либо существенных проблем не предвидится.

– Тогда, просто предчувствие? – спросил Кирк.

– Похоже, что да, сэр, – ответил Спок. – Однако это весьма сложная и малопродуктивная затея – строить гипотезы, не имея на то никаких оснований…

– Конечно, – согласился Кирк. – Не обращайте внимания.

Двери, выходящие на мостик, с шипением распахнулась.

– Пришлось задержаться, – произнес Маккой. – Все начинает рушиться, если не возьмешь дела в свои руки. Добрый Вечер, Спок.

– Уже вообще-то ночь, – ответил Спок. – Тридцать шесть минут по первого.

– Минуты – это уже не столь важно, – сказал Маккой, облокотившись на центральное сиденье. Он принес с собой распечатку с данными и лупу. – Джим, ты обратил внимание на это?

Кирк взял в руки распечатку и начал внимательно изучать ее. Это был список членов экипажа, которых видели в лазарете когда «Энтерпрайз» был на ремонте.

– Да. Ну и что?

– Цифры завышены в два раза, по сравнению с тем, что должно было иметь место в действительности. А возможно, и в три. Посмотри, пять человек отсутствовали из-за простуды…

– Это не их вина, что вы до сих пор не научились лечить банальную простуду, – ответил Кирк. Маккой хмуро посмотрел на него.

– Ты же прекрасно понимаешь, что диета, физические упражнения и здоровая иммунная система – все это в комплексе способно предупредить респираторные заболевания. А эти люди отправляются в отпуск, после которого все их закаливания идут прахом!

– Продолжай, о благожелатель! – отозвался Кирк. – Это может послужить основанием для некоторого сокращения отпусков.

– В самом деле, – произнес Спок. – Ведь еще на прошлой неделе ты читал нам лекцию о благотворном влиянии отпуска на преодоление последствий длительного стресса. – Он сделал короткую паузу, а потом добавил:

– У тех существ, которые, конечно же, способны испытывать стресс.

От этих слов Маккой только недовольно фыркнул, а затем обратился к Кирку:

– Числа существенно большие, чем должны быть на самом деле. Кирк вздохнул и направился к своей рубке.

– Да, вижу. Но мы не сможем обеспечить превосходное состояние здоровья всем членам экипажа, не так ли?

– Нет, можем! – воскликнул Маккой. В его голосе прозвучала твердая уверенность. – Это как раз является моей целью. На меньшее я не согласен.

– Но если это случится, вы же останетесь без работы.

– Джим, любой доктор и любая медсестра здесь и во всей нашей Галактике живут надеждой, что однажды все мы проснемся и обнаружим; каждый обитатель Вселенной стал совершенно здоровым обладателем сертификата, подписанного Богом, в котором сказано, что он умрет с миром и во сне. Тогда все мы, медики, сможем спокойно удалиться на пенсию и заняться рыбалкой.

– Ты же не любишь рыбалку! Помнится, ты как то обозвал это варварским занятием и, в конце концов, заставил меня выбросить назад в озеро десятифунтовую форель.

Маккой хмуро посмотрел на Кирка.

– Теперь ты знаешь, что я имел в виду, черт побери! Все мы, медики, хотели бы заняться чем-либо другим. Любым другим делом. К сожалению, маловероятно, что такое случится уже на этой неделе.

– Ты не прав, когда говоришь о любой другой работе, – сказал Кирк, чувствуя, что начинает волноваться.

– В любом случае, я не имел в виду его работу, – сказал доктор, взглянув на Спока.

– Что ты имеешь против моей работы?!

– Не вводи меня в соблазн, – ответил Маккой. – Твое кресло немного удобнее моего. Подозреваю, что оно было спроектировано самим Торквемадой. Слышали про такого? Однако, Джим, – произнес Маккой, обращаясь к Кирку, – с этими цифрами обязательно нужно разобраться на следующей встрече руководителей отделов, где решаются только чересчур важные вопросы, слишком важные. Начальству стоит проявлять побольше ответственности и помочь людям соблюдать нормальный рабочий график, в особенности, график смен; и обеспечить условия, при которых не будет чрезвычайных происшествий из-за безмозглого энтузиазма. Я один не могу решать сразу так много вопросов.

– Разве? – удивленно спросил Спок.

– Именно так, – ответил Маккой. – Доктора не могут одновременно находиться в нескольких местах.

Кирк усмехнулся.

– В любом случае, – продолжил доктор, – мы рассмотрим это более детально при встрече руководителей. Джим, в этом деле мне потребуется твоя поддержка.

– Считай, что она у тебя есть. Что-нибудь еще?

Маккой посмотрел на Кирка многозначительно.

– Мне бы хотелось переговорить с тобой завтра, – произнес он.

– Только со мной? Не со Споком?

– Спок чересчур логичен, – произнес Маккой с явным удовольствием, – и слишком озабочен самим собой. Кроме того, ему еще рано производить замену масла. Итак, в восемь утра, завтра, Джим. До встречи.

Доктор направился к выходу.

– Рад был встрече с тобой, – сказал Кирк ему в спину. – Я неплохо провел время, спасибо!

– Мм, – промычал Маккой, и двери за ним закрылись.

Кирк и Спок переглянулись.

– Он в превосходном расположении духа, – произнес капитан. – Вероятно, у доктора из головы еще не выветрился отпуск.

– Довольно часто бывает трудно понять, чем занята его голова, – ответил Спок. – Никогда не знаешь, чем он озабочен. Я подозреваю, что эта ошибочная линия его поведения связана с тем, что он медик, ибо все они склонны свои тревоги и заботы хранить глубоко в себе. Но я верю, что когда-нибудь, доктор ознакомит нас со своими тайнами.

Кирк кивнул. Он наблюдал за тем, как стремительно удалялись они от Земли и как Зулу выводил корабль из-под влияния планетной системы.

– Возможно, ты прав, – ответил он. – Итак, Чехов, ты хотел обсудить со мной коэффициенты взаимного превращения масс?

– Планета называется «1212», – произнес Чехов. – Из ассоциации «Мухи». Это четвертое звездное тело в этой группе – звезда Р8 с оранжевым спектром. Ни о каких спектрографических или исторических сведениях, а также об аномалиях не упоминается. Звезда впервые была занесена в каталоги Скальнате Плезо на Земле издания 1950 периода. Размер и классификационный номер с тех пор не претерпели существенных изменений. Координаты в Галактике, ближайшие звездные маяки – обозначены на ваших экранах.

Кирк откинулся в своем кресле председателя Главного Собрания, отметив, что список координат был бы явно вдвое длиннее, если бы выступал Спок. Очевидно Чехов воспользовался не всеми возможностями.

Спок сидел на другом краю стола и с рассеянным вниманием следил за экраном, как это обычно делает учитель, наблюдающий за действиями своего лучшего ученика.

– Планета, – продолжал мистер Чехов, – описана в первом обзоре границ Южной Галактики. Самые первые наблюдения, полученные из космоса, указывали на планету М-типа по классификации, что означает металлизированное ядро, кору с высоким содержанием кремния и значительными отложениями углерода. Атмосфера средней степени разреженности с содержанием кислорода не более двадцати процентов, благородных газов – по медицинскому рубрикатору федерации – в пределах, допустимых для существования жизни на основе углерода.

Он нажал контрольную кнопку на панели перед собой. На экранах появилось изображение планеты в зелено-голубых тонах, во многом напоминающее Землю. Это была фотография, снятая с расстояния около трехсот тысяч километров. Нежные белые облачка плыли по поверхности планеты. Континенты, разделяемые широкими полосками морей, представляли собой, главным образом, острова размером не более Австралии, о чем можно было судить по масштабу расстояний в углу экрана. На полюсах располагались едва заметные полоски льда или чего-то похожего на лед.

– Как вы можете наблюдать, – продолжал Чехов, – планета в настоящее время находится в межледниковом периоде: средняя температура около шестнадцати градусов по Цельсию. Погода не отличается какими-либо особенностями, разве что мягкостью климата. За период наблюдения в двадцать девять дней ветер ни разу не превысил силы в четыре балла, даже в областях полюсов.

– А какова средняя дневная температура в умеренных широтах? – спросил из-за стола Скотти.

Двадцать один градус Цельсия зимой, – сообщил Чехов, – и двадцать три – летом.

– Ага, очень похоже на Абердин, – заметил Скотти.

За столом несколько человек рассмеялись. – Все так, как и ожидалось, Скотти, – произнес Кирк. – Мистер Чехов, похоже, эта планета является неплохим местом для пикников.

– Возможно, сэр, так оно и было бы, если бы планета не оказалась заселена. На этом следует коротко остановиться. Посмотрите на следующий слайд. – Он поменял изображение на экране. Теперь там была схема, показывающая сравнительное расположение частей федерации. – Вы видите, что система находится на так называемом «спорном» пространстве, на которое не заявляли права ни Федерация, ни какая-либо другая группа. В этой «буферной» зоне не заявляли о своих правах ни клингоны, ни ромуланцы, возможно, по экономическим причинам. В той части космоса довольно мало звезд, и данный участок находится как раз между Стреловидным и Персейским регионами Галактики, и поэтому системы с богатыми ресурсами, подлежащими разработке, такими, как астероидные пояса, встречаются нечасто и расположены далеко друг от друга. Кирк кивнул.

– Довольно долго добираться на пикник до этой планеты.

Чехов кивнул в ответ.

– В любом случае, кое-какие живущие там существа, вполне могут испортить пикник, – добавил он. Изображение на дисплее поменялось в очередной раз: появилась диаграмма с очертаниями трех фигур в сопоставлении с их размерами, Первая напоминала скомканный пакет, вторая – отдаленно походила не дерево; третья, представленная в виде неясных контуров, напоминала квадрат, немногим выше человеческого роста.

– Там обитает три вида живых существ, обладающих разумом, – доложил Чехов. За столом возникло некоторое оживление, и состоялся обмен взглядами даже между теми, кто невнимательно слушал доклад. – Все это крайне необычно, как вы уже успели понять. Итак, это единственная планета, когда-либо обнаруженная в пределах Федерации, на которой одновременно живут так много видов. Причем они не были занесены туда извне какими-то другими видами, например Создателями Заповедников. Команда, проводившая первое исследование планеты, подтверждает, что на ней обнаружены последствия настоящей эволюции: об этом свидетельствуют образцы, напоминающие по структуре ДНК, взятые ранее; оказалось, что вероятность такого рода изменений крайне высока. Одной из целей нашей миссии будет получение абсолютного подтверждения этой эволюции, что является вкладом исторического значения в дело исследования космоса. И без сомнения, ученые зададут нам массу вопросов, когда мы с этими данными возвратимся домой, – И мы должны будем отвечать достойно – добавил Маккой.

– Истина достойна того, чтобы к ней стремиться, – тихо заметил Спок. – А нашей задачей является выяснение этой самой истины.

– У трех видов обнаружено необычно большое число морфологических вариантов, – продолжал Чехов, не обращая внимания на негромкие разговоры за столом. Кирк улыбнулся своим мыслям.

– Первый вариант, с которым нам следует войти в контакт… – Изображение на мониторах поменялось снова. Теперь появился объект, удивительно похожий на пластиковый пакет, заполненный какой-то прозрачной жидкостью, поверхность которого отливала радужным светом, как трава, многие годы сжигаемая горячим солнцем.

Этот вид, – предположил Чехов, – определяет себя, как разновидность людей под названием «ОРНЫ», но одиночные экземпляры носят название «ОРНЕТ». Они относятся к одним из первых истинных тариоморфов, известных ученым Федерации; они даже в большей степени похожи на этот тип, чем такие его представители, как аларины и желеобразные амфибии с планеты Сириус В3. Их на планете около пяти миллионов, что считается у них нормальной плотностью заселения. Эти существа состоят из материи, по данным того же первого исследования, представляющей собой недифференцированную протоплазму: внешняя мембрана, как обычно, у них полупроницаемая, словно у простейших одноклеточных типа амебы. Однако их внешняя оболочка, или пелликула обладает высокой устойчивостью к ионизирующей радиации, и степень се проницаемости контролируется их сознанием. К тому же, эта оболочка удивительно пластична: орны, по-видимому, могут при желании изменять состав своих тел; и на определенные, ограниченные периоды времени они даже собственные тела используют как инструменты.

– Но ведь внешняя форма их тела при этом не меняется, не так ли? – спросил Скотти.

– Да, их внешний вид остается тем же, вне зависимости от состояния, которое они принимают, – пояснил Чехов. – По-видимому, они обладают способностью поглощать энергию прямо из окружающей среды, причем в любом виде. – Он усмехнулся. – Кто-то из молодых орнетов поглотил элементарные частицы – фазеры – от одного из членов исследовательской команды. Потом частицы вернулись назад в неизмененном виде, однако полностью лишенные заряда.

Скотти поднял удивленный взгляд.

– Исследовательская команда охарактеризовала орнов как общительных и дружелюбных существ, хотя и не совсем понятных, – продолжал Чехов. – Из-за чего не удалось их как следует понять? Быть может, возникли трудности с недостаточно откалиброванным универсальным транслейтором (языковым переводчиком)? Или же были сложности с представителями данных видов из-за их индивидуальных особенностей? Мы надеемся выяснить, какая из этих причин истинная.

– А что исследователям показалось особенно непонятным? – заинтересовался Маккой.

– Исследовательская команда отметила, что большинство проблем было связано с физическими факторами, – сказал Чехов. – форма и состояние тела и так далее. Предполагалось, что существа, способные изменять свое физическое состояние, – полиморфы – с трудом понимают, отчего существа иного вида не меняют свой состав, как это делают они сами.

– Что ж, это понятно, – ответил Маккой. – Вероятно, в этой ситуации самым инертным оказывается язык, а психологически нормальным является положение, при котором непрерывно меняется все, включая и языковые символы. Я полагаю, что нам удастся что-нибудь придумать, чтобы справиться с этой проблемой.

– А второй вид… – Изображение на дисплее поменялось снова. На этот раз Кирк увидел нечто, напоминавшее лесок, наблюдая за которым невозможно было избавиться от ощущения, что лес этот сам внимательно разглядывает тебя. – Это лахит.

– Один лахит или много? – удивленно спросила Ухура.

– Одно существо, – ответил Чехов. – У лахитов есть определенное сходство с дендроидами, вроде лузитаниев, но на этом их сходство заканчивается. Лузы – самостоятельные одиночные существа, а лахиты живут коллективной жизнью, как пчелы в улье, причем, в большей степени, чем кто бы то ни было. По питанию они скорее напоминают растения и медленно продвигаются по поверхности планеты большими колониями. Некоторые из них по своей воле решили заселить парки в городах орнов. Во многих случаях орны, по-моему, создали эти парковые зоны специально для лахитов, которых на планете всего около двадцати миллионов. Такая их численность оценивается как снижение нормы, что, очевидно, обусловлено какими-то бедствиями в недавнем прошлом: какими именно – исследователи так и не смогли выяснить. Каждый лахит связан со своими собственными подгруппами, а вверх по иерархии – с ближайшей супергруппой. Для связи используются дендриты – система отростков, обычно располагающихся в почве; сигналы по ней движутся с высокой скоростью, примерно так же, как это происходит в спорообразутощих трубочках грибов – брахиофитов, иногда формирующих конструкцию под названием «ведьмин круг». Сеть отростков функционирует подобно нервной системе, хотя исследователи отметили относительно медленное проведение импульсов по таким сетям. Если лахиту задать вопрос, то получить ответ можно через несколько дней.

– Я разговариваю с деревьями, – тихонько запела Ухура. – Но они меня не слушают…

За столом все засмеялись.

– Вот, пожалуй, и все, что было в отчете первой исследовательской группы, – сказал Чехов. – Очень немногие из лахитов осознают сами себя. Еще меньше известно о контактах с ними. Но орны, по видимому, считают, что лахиты более важны для планеты, чем они сами, Это еще одна загадка, которую нам предстоит разгадать. – Изображение на дисплее поменялось в очередной раз. – И, наконец, третий вид, – произнес Чехов, Кирк прищурился. Это изображение было наиболее смутным и нечетким из всех: крупный, продолговатый, бледно окрашенный объект просматривался словно сквозь туман.

– Похоже, в день съемки погода была не очень хорошей, мистер Чехов? – спросил он, – Нет, капитан. Погода была отличной, и съемка велась днем. Это – «эт».

– Что, что? – спросила Ухура.

– Именно так представители этого вида называют сами себя, – сказал Чехов. – К такому выводу, по крайней мере, пришел лингвист исследовательской группы. Правописание их названия изложено в полном отчете. Возможно вам удастся разобраться в этом лучше, чем мне. В любом случае, эт – это третий вид, обитающий на планете. Их численность неизвестна. А вот изображение одного из представителей данного вида – изображение самого лучшего качества, какое только удалось получить.

– Это какое-то газообразное существо? – спросил Скотти.

– Нет, сэр. Просто создается впечатление, что иногда его просто нет на месте, на котором оно только что было. Их физический облик избирательно изменчив. В отчете отмечено, что члены сообщества от, с которыми приходилось вступать в диалог, обычно то частично «растворяются» в пространстве, то появляются рядом с вами снова, без всякого предупреждения и вне зависимости от темы разговора. Их фото и видеоизображения получаются очень плохо, несмотря на кажущуюся собеседнику четкость очертаний этого существа, – в голосе Чехова прозвучали нотки смущения, казалось, он сам был обескуражен тем, что вынужден был сообщить. – Исследовательская команда отметила, что существа от приняли их очень учтиво и изъявили желание вести с ними длительные беседы на разнообразные темы. Они оказались намного разговорчивее первых двух видов. Однако результаты их бесед были несколько проблематичными.., как следует из расшифровок исследовательского отчета – эт не очень доверяли им.

Участники собрания обменялись изумленными взглядами.

– Не доверяли им? – повторил Маккой. – Так, словно они не поверили Санта Клаусу? Звучит абсурдно.

Чехов пожал плечами, – Расшифровки подтвердили эти данные несколько раз, – сообщил он. – Один из исследователей спросил одного из эт, не сомневается ли тот в сведениях, которые получает через свои органы чувств. Ответ существа, насколько правильно его перевел транслейтор, свидетельствовал о недоверии к собственным органам чувств.

Маккой откинулся в своем кресле, сложив руки на груди. На его лице возникло выражение глубокой заинтересованности услышанным.

«Ага, – подумал Кирк с удовлетворением. – Это затронуло его за живое». Ничто не могло так привлечь внимание Маккоя, как эти странные психологические штучки.

– Больше информации об эт получить не удалось, – сказал Чехов. – Повторюсь: исследовательская группа оценила их как общительных и многословных, но одновременно отметила значительные затруднения в понимании полученной от них информации. Сделан вывод, что, возможно, понадобится более совершенный или сложный алгоритм перевода. Ухура кивнула и начала делать пометки в своем блокноте.

– На этом я заканчиваю свое сообщение, капитан, – произнес Чехов.

– Благодарю, мистер Чехов. – Кирк оглядел собравшихся за столом.

– Эта миссия предоставит нам кое-какую интересную работу, – сказал он. – Мы находимся в стороне от конфликтов, характерных для более заселенных участков Галактики, поэтому у нас будет достаточно времени, чтобы сконцентрироваться на нашей работе. Приказы Звездного Флота, полученные мной, гласят, что мы можем оставаться в этой зоне столько, сколько нам потребуется для более тщательного изучения интересующих нас объектов.

Все, сидевшие за столом, затаив дыхание посмотрели на него. В последнее время «Энтерпрайзу» не везло на интересные экспедиции и приходилось выполнять задачи по спасению чьей-нибудь особо ценной шкуры где-то посреди Млечного Пути. Все уже привыкли, но вряд ли это кому-то нравилось.

– И все же, – произнес Кирк. – Я думаю, что на этот раз мы получим разрешение. Моим распоряжением эта миссия будет поручена «Энтерпрайзу», поскольку именно у персонала этого корабля наибольший опыт исследовательской деятельности. Половину нашего задания составят чисто научные исследования. Научная общественность Федерации остро нуждается в информации по эволюции мира; по возможно большему числу имеющихся видов как обладающих, так и не обладающих разумом; по гипотезам и теориям эволюции мира и других заселенных планет, известных на данный момент. И то, что мы обнаружим, и то, что смогут нам сообщить о себе данные виды, – все это может существенно обогатить биологические науки. В связи с этим все научные службы корабля должны увеличить свой штат до максимально возможного.

Маккой задвигался в своем кресле.

– Я хотел бы напомнить всем присутствующим, чтобы вы не перегружали заданиями вверенные вам службы, – сказал Кирк. – Утомленные исследователи не в состоянии видеть факты, находящиеся у них под носом, и это может иметь решающее значение. Я собираюсь проверять все научные планы лабораторий и расписание работы групп ежедневно с первого дня прибытия к месту назначения. По всем возникающим вопросам вы можете проконсультироваться у доктора Маккоя. Все согласно закивали.

– Другая половина времени, отведенного нашей миссии, будет посвящена дипломатии. Или, по крайней мере, мы на это надеемся. Первое исследование ставило целью ознакомиться с обитателями планеты, однако нам не удалось получить сколько-нибудь надежной информации о том, как управляется эта планета, как живые существа взаимодействуют друг с другом, и так далее. Нам необходимо выяснить все об их культуре, правительстве, если таковое имеется, и установить нормальные контакты между всеми тремя видами и федерацией, от се имени. Мы должны выяснить: хотят ли они союза с нами; все виды или только некоторые из них; и какой именно союз их интересует. Необходимо определить, как они отнесутся вообще к такого рода предложениям. В своих приказах я сделал особый упор, – строго заметил Кирк, – на точность и четкость выяснения всего этого. Имея в виду политические последствия такого рода эволюции – какими бы они ни были – представители нашей дипломатии наверняка хотели бы видеть эту планету в союзниках, а не в противоположном лагере: они будут оказывать на нас определенное давление в этом направлении. – Он сделал паузу, чтобы обдумать свои последние слова.

– Тем не менее, я буду тщательно следить за работой всех служб, чтобы это второе научное исследование было проведено с максимальной добросовестностью. Особое значение для нас имеет то, чтобы этим существам были предложены хорошо обоснованные варианты на выбор и была обеспечена свобода такого выбора. Надеюсь, что все подразделения будут действовать согласованно в этом направлении. Многозначительно помолчав, Кирк продолжил. – Одной из основных научных целей будет правильная калибровка транслейтора для задач, решаемых на этой планете. Очевидно, участники первого исследования имели возможность провести лишь грубую и предварительную его настройку, так как у них мало было времени на это. От качества работы транслейтора будет зависеть очень многое, ибо при плохой его работе придется пользоваться данными, похожими на сплетни. А на более поздних стадиях исследования, в особенности при решении дипломатических задач, все будет зависеть от правильности и полноты перевода речи всех трех видов существ: у нас должна быть корректная информация для правильного выбора, – он посмотрел на Ухуру и Спока. – Надеюсь, что все научные подразделения будут прислушиваться к мнению отдела лингвистики, бережно относясь к компьютерному времени и другим необходимым вещам. Я обращаю на это внимание всех присутствующих.

– Ясно, – ответили сразу несколько голосов.

– Если нам повезет, – произнес Кирк, расслабившись, – по крайней мере два из трех обитающих там видов выберут союз с нами в той или иной форме, и разрешат продолжить переговоры в этом ключе. А какой-нибудь другой корабль завершит дело, начатое нами. Но пока на это рассчитывать не приходится, и явная уникальность данной планеты требует, чтобы мы отнеслись к поставленной задаче как к возможности, которая предоставлена нам в первый и последний раз. По благосклонному распоряжению Звездного Флота нам разрешено использовать восемьдесят терабайт дополнительной памяти в сети библиотечных компьютеров. Хотелось бы вернуться домой с таким объемом информации, чтобы заполнить всю эту память, уважаемые леди и джентльмены. Я советую вам подумать над этим. Надеюсь, что даже при самом неблагоприятном стечении обстоятельств, нам удастся набрать достаточно предварительных данных, чтобы оправдать эту экспедицию.., и узнать еще кое-что о Вселенной, доселе никому неизвестное. И что касается программы максимум, если один или более видов вступят с нами в союз, то после подписания соглашения между Федерацией и обитателями этой планеты, остаток миссии можно будет посвятить банкетам с поглощением цыплят табака или чего-нибудь другого, что там используют вместо цыплят.

Раздался общий смех.

– Есть вопросы? – спросил Кирк.

– Как быстро мы сможем добраться туда? – спросила Ухура.

– За три дня. Я не ошибся, Скотти?

– Максимально – за шесть. Если вы не пожелаете растянуть это удовольствие.

– Зачем же? Это может понравиться лишь подразделениям контроля времени. Пусть будет три дня. Еще вопросы?

Вопросов больше не было.

– Вот и все, леди и джентльмены, – заключил Кирк. – Объявляю о закрытии собрания. В девять часов будет неофициальный прием для желающих. Все поднялись с мост, кроме Маккоя. Кирк тоже остался сидеть в своем кресле, ожидая, когда помещение освободится и за ушедшими герметично закроются двери.

– Какие-либо проблемы, Маккой? – спросил он. – Поддержка получилась неплохой?

– Более, чем неплохой, – доктор вытянулся в кресле. – Спасибо, Джим.

– Что-нибудь еще? Маккой улыбнулся.

– Они поручили тебе самое сложное дело, какое только смогли отыскать, не так ли? Кирк пожал плечами.

– Не в правилах Звездного Флота поручать легко выполнимые задания, если им уже известно, что ты в состоянии справиться с чем-то потруднее, – ответил он.

– Могу поспорить, что знаю, в какой форме были отданы эти приказы, – сказал Маккой. – «Ты единственный командир с достаточным дипломатическим и научно-исследовательским опытом для выполнения этой задачи. А ее решение чрезвычайно важно для всей Галактики.» И еще: «Федерацию ждут серьезные последствия, если кто-то другой распространит свое влияние на эту часть космоса…»

Уже не в первый раз Крик задался вопросом: удалось ли ему сохранить секретность паролей, открывающих доступ к его личному компьютерному терминалу; хотелось думать, что удалось.

– Послушай, Маккой, ведь они же не…

– Не «нет», а «да».

– Не пойму, о чем речь?! – сказал Крик. Привычка доктора изъясняться загадочно всегда раздражала его.

– Я хотел сказать, что в сложных ситуациях не обязательно полагаются только на тебя, – сказал Маккой.

Кирк подумал: «Он всегда сердится, когда не знает, что у меня на уме, черт побери!»

– Джим, хочешь дам тебе совет? – спросил доктор.

– Бесплатно? Или позднее выставишь мне счет? – Маккой фыркнул.

– Джим, послушай, что я скажу. Расслабься и постарайся получить удовольствие.

Меньше всего Кирк ожидал такого совета.

– В самом деле? – вяло удивился он.

– Да. Потому что в течение достаточно длительного временного периода, если я правильно понял истинные задачи этой миссии, тебе не потребуется принимать каких-либо решений; у тебя просто не будет достаточных оснований для принятия решений. Откинься в кресле и позволь своим людям спокойно работать. – В глазах Маккоя блеснул недобрый огонек. – В этой экспедиции на нас ляжет самая грязная работа, так что, приготовься.

Кирк усмехнулся.

– Ты всегда указываешь мне, как поступать… А на этот раз ты сообщаешь, что я должен ничего не предпринимать, не так ли?

– Вероятно, у меня больше не будет другой такой возможности, – ответил Маккой. – Настоящими трудностями этой миссии окажутся проблемы психологии и ксенопсихики, как мне представляется. В работе с обитателями планеты «1212», а также с нашими собственными людьми из команды, которые будут взаимодействовать с этими обитателями. Громадная разница в культурных уровнях повлияет и на тех и на других и в первое время встанет перед всеми огромной проблемой.

– Я думал, что ты хирург, и тебя эти проблемы но касаются, – сказал Кирк, чувствуя неловкость.

Доктор иронически посмотрел на него.

– Возможно, через пару недель мне придется пожалеть, что я не обычный хирург, – ответил он. – Черт побери, с каких это пор корабельный врач занимается только одной проблемой? Если все будут заняты своими делами, я смогу заняться окраской микропрепаратов для микроскопа. Во всяком случае, так было до сих пор.

– Надеюсь, что на этот раз так но получится, – сказал Кирк. – Ты работаешь чересчур напряженно. Мне следует освободить тебя от дежурств.

– Это всего лишь благие порывы, – усмехнувшись, произнес доктор и встал. – Ты попозже спустишься в регистрационную комнату?

– Если будет время. – Кирк тоже встал. – Слишком много бумажной работы Маккой обернулся в его сторону.

– А как же насчет корабля, освобожденного от всей административной шелухи, что был обещан нам ужо десять лет назад? – спросил он. – Корабль, укомплектованный секретарями с телепатическими способностями, которые отгадывали бы наши рабочие мысли без лишних вопросов и занимались бы их реализацией.

– В конце концов, когда-нибудь он будет укомплектован, – ответил Кирк, – и запустят его на орбиту Земли под названием – Управление Звездным Флотом.

Смеясь, они вместе вышли из кабинета.