Глава 6

У формы, носимой персоналом Звездного Флота, есть своя особая внутренняя гордость, которая ощущается, даже если ты лежишь на собственной койке. Золотисто-черная, с треугольной эмблемой и знаками различия на предплечье, с указанием звания и должности, у меня это была форма кандидата на капитанскую должность.

Я расстегнула застежку-молнию на груди, приспустив куртку с плеч, а затем вообще сняла ее. Вскоре мне, однако, пришла в голову мысль, что я могу попасть в неловкое положение, если кто-нибудь обнаружит меня в таком виде, ведь обстановка меняется так быстро.

Но только я подумала об этом и тут же пожурила себя. Такой красивый костюм, и так много смысла скрывается за ним... Мне вдруг вспомнились все испытания, которые довелось пережить в этой униформе, все препятствия, которые мне удалось преодолеть в жестокой конкурентной борьбе – столько претендентов заглядывалось на мою шею и униформу тоже...

И все же я добилась своего. Пайпер с планеты Проксима оказалась в числе стажеров на капитанскую должность. Пайпер, которая, хотя и дрожала при виде врагов, считавшихся непобедимыми, все же дожидалась момента, когда все они оказывались поверженными своими конкурентами, за место которых боролась я сама. Теперь же осталась та Пайпер, которая, оцепенев, бездельничала в капитанской рубке и не слышала приказов; которую в конце концов оттолкнул какой-то там младший лейтенант, оказавшийся в нужное время в нужном месте, во время, когда следует делать карьеру. Но это, очевидно, не для меня. Моим следующим местом службы теперь станет корабельная прачечная.

Вот так я и сидела на койке, охваченная печальными мыслями. Они не уходили, не менялись, несмотря на все мои попытки найти пристойное объяснение собственному поведению и оправдать его.

Почему же у Кирка все получалось по-иному? Как ему удавалось удерживать в собственном мозгу многомерное изображение космоса, передвижения самих кораблей и то, что происходило на борту самого "Энтерпрайза"? Я не смогла бы даже воспроизвести всего, что творилось там, куда передвигались мы, а куда – Клингоны, что они планировали делать сейчас и что решили оставить до лучших времен. Мне не хотелось даже думать на эту тему. Сам Спок не мог предугадать действий клингонов и был вынужден прибегать к помощи своего библиотечного компьютера. А Кирк словно читал все их мысли и угадывал все движения. Как ему это удавалось? Спок, по идее, уже давно должен был командовать собственным кораблем. Мыслительные способности вулканцев заметно превосходили человеческие и по скорости, и по качеству, и по всем другим параметрам. И все же большинство капитанов в Звездном флоте относилось к человеческой расе. и командованию не оставалось ничего другого, как предлагать эти должности в основном людям.

Здесь тоже были свои предрассудки, очевидно, нечто вроде последствий старомодной этики. Они ненавязчиво препятствовали выходцам с других планет подниматься на слишком высокие посты в Звездном флоте. И все же, если еще у какой-нибудь расы были все задатки для того, чтобы становиться капитанами, так это у вулканцев.

Мое собственное, достойное сожаления поведение, доказывало, что люди бывают непредсказуемыми независимо от степени тренированности их самообладания.

И чем больше я злилась на саму себя, тем сильнее ощущала несуразность многих мелких предрассудков, столь заметных у командования Звездным флотом. В минуты опасности Сарда вел себя просто великолепно, и он, по идее, должен был обязательно стать одним из первых претендентов на капитанскую должность.

Вздохнув, я снова застегнула молнию и чуть не заплакала. С горящими от стыда щеками я разделась, и через несколько минут моя униформа опять лежала в гардеробе.

Зачем я здесь? Неужели Кирк действительно верит в то, что я состояла в сговоре с террористами? С предателями?

Брайан...

Почему он сейчас не на "Магеллане"?

Обманываю сама себя. Нужно спросить по-другому. Как он очутился на "Звездной Империи"?

Я обязательно должна была знать об этом. Догадаться. Выяснить. В такую скверную ситуацию я не попадала еще ни разу, это точно. Похоже, что в своих ошибках я не знаю меры.

– И все же я не собираюсь сидеть и ждать своей участи, – пробормотала я и, осмотревшись, стала искать способ обмануть компьютерного сторожа.

Через минуту я уже знала, где в моей каюте находятся сенсоры противопожарной службы, реагирующие на высокую температуру и включающие пожарную тревогу. Мне вдруг вспомнилось тихое утро в моей комнате в Академии, а затем – бурный день, прошедший в горячих дискуссиях.

Если я попытаюсь просто выйти за дверь, компьютерная система охраны мгновенно среагирует на это, и я получу удар электрошоком. Здесь что-либо предпринимать бесполезно. Но можно попытаться решить эту проблему с другой стороны... Обмануть систему охраны.

Коврик на полу мешал моим движениям, но я все же добралась до распределительной коробки, где находились реле, включавшие пожарную тревогу. Я знала об этом из рассказов Брайана. Да, это утро было просто великолепным... В ту ночь я постигла много новых истин, а с утра часть информации имела уже некоторый технический уклон.

– Вот и они, – пробормотала я.

Через минуту реле и звонок пожарной тревоги будут уже обесточены и не смогут вызвать пожарную команду. Пусть их электронные извилины напрягаются сколько угодно – их все равно никто не услышит.

После этого я достала из шкафа нагреватель для завивки волос, которым пользовалась не очень часто...

– Отлично. Надеюсь, Брайан, что в то утро ты не забыл ни о чем и рассказал мне все, что следовало.

Я снова вернулась к противопожарному сенсору, затем включила и как следует разогрела приспособление для завивки и удерживала его на сенсоре, пока чувствительный к высокой температуре элемент последнего не нагрелся и не заработала система противопожарной защиты. Действительно, вскоре на двери замигала сигнальная лампочка, но сирена, которую я отключила через реле, молчала. Брайан, тебе бы лучше быть...

Дверь моей каюты автоматически раскрылась. Даже компьютерному стражу не дозволялось удерживать свою жертву в комнате в случае возникновения пожара.

– Вперед!

Я отбросила нагреватель вглубь туалетной комнаты, и, пока он падал сначала на унитаз, а затем на пол, успела убежать уже достаточно далеко.

Транспортная площадка на шестой палубе не использовалась на "Энтерпрайзе" уже несколько недель. Все здесь было законсервировано, и мне потребовалось несколько минут на реактивацию платформы. В те минуты время решало все. Я могла чувствовать себя в безопасности до тех пор, пока капитану или кому-нибудь другому не вздумается допросить меня в моей каюте. После охлаждения сенсоров компьютер, расценивая происходящее как прекращение пожара, закроет входные двери. Я невольно ухмыльнулась, представив себе их смятение, когда обнаружится мой побег. Тем более, что все, что я только что сделала для своего освобождения, было до смешного простым. И каждый, кто знаком с системой противопожарной безопасности, легко повторил бы мои действия, каждый, кто имел возможность хоть раз побеседовать со специалистом о небольших изъянах этой системы. У капитанов есть свои консультанты. У Кирка – Спок. У меня когда-то был Брайан Силайна.

Я почувствовала чье-то приближение. Двери со скрипом раскрылись.

– Как вы нашли меня? – выпалила я.

– С помощью логики, – ответил Сарда и положил теплую меховую униформу на консоль транспортной системы.

Она, по-видимому, предназначалась для меня, потому что другая уже облегала его тело.

– Вас не оказалось в каюте. Логика подсказала мне, что в ваши планы должно входить добраться до "Звездной Империи". А это самая ближайшая к каюте транспортная палуба.

– Эта меховая униформа для меня?

– Конечно. И этот фазер? – тоже.

– Зачем?

– Для тепла и защиты.

– А почему ты сам здесь?

– Наверное...

Он тяжело задышал, не желая пускаться в объяснения.

– Думаю, что с их точки зрения нелогично предполагать в вас пособника террористов.

– А вы... вы разве не поверили им?

– Это не соответствует вашему характеру.

– Я очень рада, что хоть кто-то так считает.

– Я хотел бы узнать о ваших дальнейших планах.

– План всего лишь один. Я собираюсь добраться до Брайана Силайна на "Звездной Империи" и прижать его к стене, чтобы получить кое-какую более точную информацию. Здесь кроется нечто большее, чем простой заговор.

Брайан никогда не был сторонником всяких милитаристских выходок, я в этом абсолютно уверена. Я должна проявить инициативу, Сарда. Думаю, что Кирк отправил меня под арест с компьютерной охраной не без задней мысли.

Внезапно на его лице появилось недоумение.

– Не совсем понимаю вас.

– Объясняю дальше. Любой дурак сможет обмануть компьютерную охрану.

Он наверняка был уверен в том, что мне это удастся. Не знаю почему, но мне кажется, что он ждал от меня именно такого шага.

– Ваш вывод не имеет под собой логического обоснования, лейтенант.

– Верно. Вот почему мой вывод правильный. Послушайте... Спасибо за меховую одежду и фазер. Вы подготовите для меня транспортационный луч?

– Не смогу этого сделать. Когда вас увели с мостика в сопровождении охраны, "Звездная Империя" отключила изображение всех своих собратьев и отошла в сторону, за границу территории, доступной сенсорам и, следовательно, транспортационному лучу тоже.

– Что? Вот черт... И Кирк не сделал по ним ни единого залпа?

– Он отказался вести огонь по кораблю Федерации, пока до конца не определились мотивы для этого.

В моем мозгу уже начал созревать план дальнейших действий, я схватила меховую одежду и выскочила в коридор.

– Будем надеяться, что он и дальше будет вести себя так же.

Минуты текли для нас очень медленно, пока мы двигались в турболифте и по туннелю, ведущему в самое нутро "Энтерпрайза", – на палубу с ангарами, залитыми бледно-желтым светом. Здесь находились двухместные космические истребители нового класса Арко, сконструированные как вспомогательные летательные аппараты, базой для которых должны были стать корабли Звездного Флота. Быстрые, обтекаемой формы, длиной восемь метров, половину из которых занимал двигатель импульсного типа, вооруженные двумя фазерными и двумя фотонными установками, эти истребители были взяты на вооружение на четвертом году эксплуатации "Энтерпрайза".

В то время, как космические корабли – самостоятельные или базовые для более мелких – получали героические названия: "Предприимчивый", "Бесстрашный", "Дерзкий", "Созвездие", истребителям давали менее звучные имена: "Муха-молния", "Чулок", "Деревянная Туфля", "Булочка", "Камнепад", а иногда даже такие, как "Пышка" или "Серое Мозговое Вещество".

– Наверное, чиновникам в Звездном Флоте уже наскучили нормальные имена, – прокомментировала я, забираясь на крыло "Деревянной Туфли". Ее люк открылся не сразу. Похоже, об этих истребителях на "Энтерпрайзе" уже начали забывать из-за их очень редкого применения на практике. Бюрократы продолжали платить кому-то за теоретический уход за этими штуковинами, сентиментальничая насчет необходимости быть постоянно "при деле".

– Мы сможем открыть наружные двери ангаров?

– Я попытаюсь.

Сарда отыскал контрольную панель управления ими.

– Да, сможем.

– Продолжайте. Я подключу энергоустановку истребителя.

Сиденья внутри "Деревянной Туфли", конечно, были не слишком комфортабельными. Я забралась в кабину и пристегнулась ремнями.

– Вспомнить бы все остальное, что касается управления...

У нас не было выбора, так что приходилось напрягать память. Через несколько мгновений истребитель загудел и начал оживать. Я выкатилась на летную палубу и стала ожидать ее разгерметизации, ощущая при этом внутреннюю дрожь: теперь ставкой становилась моя карьера, а, возможно, и сама жизнь.

Истребитель вздрогнул и тем самым отвлек меня от мрачных мыслей.

Вскоре я услышала звук включившихся насосов, начавших откачивать воздух с летной палубы.

Когда я повернулась в своем кресле первого пилота, Сарда уже сидел сзади. Он молчал. Очевидно, он заблокировал работу насосов на несколько секунд, чтобы самому успеть забраться внутрь кабины и плотно закрыть дверь.

– Сарда, они попросили именно меня.

– Вас и еще вулканца.

Его лицо оставалось непроницаемым. Он протянул мне коммуникатор.

Я внимательно посмотрела на него.

– Совершенно не требуется. Отключите.

– Я не обязан пока подчиняться вашим приказам, лейтенант. Когда мы выберемся с "Энтерпрайза", вы станете моим начальником, поскольку неизбежно один из нас должен взять на себя ответственность за принимаемые решения. Логично предположить, что это будет вашей прерогативой.

Я мысленно поблагодарила Сарду. Лицо вулканца оставалось бесстрастным, но сердцевина его стоического отношения к окружающему уже начала подтаивать. В его янтарных глазах я ощутила вызов.

– Но почему именно так, Сарда? Почему вы рискуете всем ради меня?

Он повернулся к панели управления, подал команду гидравлической системе на раскрытие дверей в открытый космос и вскоре перед нами появилась черная полоска, усеянная звездами, медленно увеличивающаяся в размерах. Я ждала его ответа.

– Я ничего не делаю лично для вас, – холодно заметил он. – У меня другая мотивация.

Мой голос прозвучал почти торжественным шепотом:

– Вы, наверное, не до конца представляете себе, чем вы рискуете.

Оставайтесь лучше на "Энтерпрайзе".

Двигатели "Деревянной Туфли", наконец, набрали полную мощность.

– Следите лучше за дверями.

Я переключила управление челноком на себя. Двигатели уже гудели совершенно отчаянно, умоляя отпустить их в полет. Я повернула рычаг вертикального взлета на одну ступень, и мы уже парили над палубой, готовые к тому, чтобы вырваться на космические просторы.

Но вдруг двери остановились и по их краю тревожно замигали оранжевые лампочки.

– Это блокировка, управляемая с мостика! Они узнали обо всем! вскрикнула я.

– Двери уже закрываются.

– Черт! Но со мной у них этого не получится. Двигатели – на полную мощность. Внимание!

"Деревянная Туфля" метнулась к закрывающимся дверям.

– Пайпер! – Сарда в отчаянии сжал ручки своего кресла.

Истребитель все же успел проскользнуть через двери выхода в открытый космос, которые закрылись сразу за нашей спиной.

Наконец перед нами открылась панорама космических просторов, и я получила возможность вздохнуть спокойно.

– Думаю, что к тому времени, когда они убедятся, что мы все же вырвались на свободу, мы уже будем вне досягаемости тяговых лучей "Энтерпрайза", и они не смогут с их помощью вернуть нас.

– Да, но они смогут дать залп в нашу сторону. Я мысленно представила себе лицо Кирка. Через несколько секунд мы выйдем на оптимальное расстояние для их фазерного залпа. Тогда же у меня появится и ответ на замечание Сарды.

– Они не станут делать этого.

Сарда удивленно посмотрел на меня.

– Я знаю, что он на это не пойдет, – повторила я.

– Откуда вы можете знать это?

– Обычная догадка. – В моем ответе прозвучало, наверное, больше сарказма, чем следовало. – Вас это удовлетворяет?

– Интуиция всегда остается прерогативой командира корабля.

– Не напоминайте мне о том, что капитан – это я.

– Но почему, простите?

– Просто не напоминайте – и все! Я не хочу этого слышать!

Озадаченный, он повернулся к навигационному компасу и стал вводить поправки в наш курс. Наш челнок, несмотря на свои размеры, превосходил "Энтерпрайз" на обычных скоростях, и поэтому погони мы не опасались. И к тому же, захочет ли ее Кирк?

Вряд ли.

– Что происходило на мостике после того, как меня увели?

– "Звездная Империя" решила удалиться от нас.

– Я знаю об этом. Мне хочется выяснить, что произошло после этого.

– "Звездная Империя", – повторил он, – отступила, и капитан Кирк обдумывал некоторое время возможность ее преследования, но в конце концов отказался от этой затеи. Ухура сообщила капитану, что поступили приветствия от вице-адмирала Риггенхауза с борта его флагмана "Помпеи", приближающегося к данному сектору космического пространства. Риттенхауз приказал Кирку не вмешиваться и воздержаться от контактов с дредноутом, пока не придет подкрепление. Мне показалось, что вице-адмирал вызвал к себе все корабли, которые находились в данном квадранте. Таким образом, руки у Кирка оказались связанными.

Я внимательно посмотрела на него.

– Значит, идут другие корабли?

– Абсолютно точно. В частности, "Потемкин", "Линкольн" и "Горнет".

– Неужели ситуация настолько критическая?

– Очевидно, да.

– Но почему? Ведь все это похоже на сумасшествие. Что здесь случилось, что привлекло внимание стольких тяжелых космических крейсеров?

Отвлечь такое количество кораблей от их других обязанностей?..

– Мы вышли за пределы досягаемости фазерных залпов с "Энтерпрайза".

Поздравляю вас: ваши "догадки" оказались точными.

От его одобрения у меня побежали мурашки по спине. И вот почему.

Полностью тренированный вулканец никогда не станет высказывать комплиментов ни по какому поводу. Если бы я не знала, о каких проблемах Сарды это поведало мне, то могла бы даже ощутить чувство гордости от такого рода комментариев. Но я точно знала, что он мог говорить мне такие вещи только из-за недостаточной подготовленности и воспитания как вулканца, а также из-за моего невежества и связанных с ним последствий для Сарды. Именно я явилась причиной той отчужденности, которая возникла и развилась между ним и другими вулканцами, состоящими на службе у Звездного Флота.

– Спасибо, – пробормотала я.

"Деревянная Туфля" продолжала полет в открытом космосе мимо непроницаемого для сенсоров астероидного пояса, все ближе и ближе к загадочному объекту, больше похожему на детскую игрушку, чем на огромный космический корабль. От него пахло шалостью, а не реальной угрозой.

– Можно спросить, как вам удалось обмануть компьютерного сторожа? поинтересовался Сарда, когда изображение "Энтерпрайза" на экране сканнера заднего плана заметно поубавилось в размерах.

Я пожала плечами.

– Пришлось его немного подогреть. Я прочитала недоумение на его лице, и это заставило меня продолжить свои объяснения.

– Брайан Силайна... некоторое время назад нам довелось обсуждать некоторые детали в моей комнате в учебном центре Звездного Флота. И он рассказал мне, что в системе противопожарной безопасности заложена возможность блокировки действия электронной охраны, чтобы дать время находящемуся под арестом и надзором покинуть комнату в случае пожара. Мне пришлось только обесточить сигнал звуковой тревоги, чтобы на мостике не узнали о случившемся.

– У инженера Силайны особый талант по нестандартному применению табельных систем.

– Да... конечно.

В моем мозгу вновь возникло изображение "Звездной Империи". Там внутри теперь Брайан. Почему он ничего не сказал мне? Почему он не поделился со мной информацией о своем участии в мятеже? Я ощутила свое одиночество и даже была близка к отчаянию.

Близость Сарды только усиливала это чувство. Совершенно очевидной была его сдержанность и нежелание отметить мои успехи по применению советов Брайана на практике. Я только не могла понять, что задело бы меня больше: его одобрение или молчаливая сдержанность в выражении чувств.

– Сарда.

– Я слушаю.

– Почему фазерные залпы кораблей клингонов не проникали через изображение "Звездной Империи" насквозь?

– Потому что на самом деле в космосе этого изображения не было и быть не могло. Оно существовало только в представлении корабельных сенсоров, в их электронных банках происходило и исправление изображения фазерных лучей.

– Таким образом, наблюдатель на любом другом корабле, на сенсоры которого не воздействовала проекционная система, увидел бы фазерные залпы; отправляемые в космическую пустоту?

– Совершенно верно. Сенсоры "Энтерпрайза" видели изображение только потому, что на них действовал проектор.

Я вздрогнула.

– Но ведь это... очень грозное оружие. Неудивительно, что все, что было связано с дредноутом, хранилось в глубокой тайне.

Едва двигая челюстями, он произнес:

– Он не планировался к использованию в качестве оружия нападения, его цель – защита.

Сарда сказал это с необычным, странным и так непохожим на него нажимом.

– Его можно сравнить с особым катализатором, – добавил он с горечью.

Я повернулась в кресле в его сторону, надеясь, что удастся сократить брешь недопонимания между нами.

– Что вы имели в виду под "катализатором" в данном конкретном случае?

От моего вопроса он явно смутился и попытался вновь залезть в свою скорлупу. Но сделать это ему было совсем непросто, поскольку я требовала ответа, не желая более уступать. В конце концов он произнес:

– Катализатор – это элемент, который изменяется в нужном направлении при соответствующих обстоятельствах.

– Но из ваших слов я поняла, что речь шла о конкретном катализаторе.

Расскажите мне об этом, Сарда, иначе мне придется все выяснить самой.

По его лицу я поняла, что он почувствовал мое намерение стоять до конца.. Шли долгие секунды, но он все еще продолжал борьбу с самим собой, пытаясь решить для себя, следует ли ему рассказать мне об этом сейчас, в собственной версии событий, или позднее, с учетом официальной версии Звездного Флота и его библиотечных компьютеров. Он знал, что если я захочу, то смогу внедриться в библиотечную компьютерную систему.

Вулканец откашлялся.

– Недавно я получил специальное разрешение на проведение научных исследований.

– Сарда! Но это просто невероятно! Почему об этом не было объявлено в Академии? Ведь я не слышала даже намека на то...

– Потому что я настоял на том, чтобы об этом никто не знал.

– Но ведь это огромная честь.

– Для меня это не является честью.

– Но почему? Такого рода признание ваших заслуг наверняка помогло бы вам вернуться в Академию наук Вулкана!

Я взглянула на него. На его щеках появился загадочный румянец, и я поняла, что опять сказала глупость. В очередной раз. Просто не смогла сдержать удивления. Едва слышно я спросила:

– В чем смысл проекта? В этом катализаторе? Он вздохнул:

– Я разработал катализатор, превращающий азот атмосферного воздуха в ядовитые продукты. Я одобрительно присвистнула:

– Так это же... оружие. Да, черт побери. Еще одна проблема. Я все поняла.

Его молчание было сродни агонии.

– Вы обнаружили этот эффект случайно? – спросила я.

– Я вел целенаправленный поиск среди катализаторов, – признался он. Однако я надеялся обнаружить элемент, который смог бы превращать яды в безопасные вещества, а не наоборот.

Другими словами, мой заблудший друг вулканец, ты удостоился почестей за открытие, которое не может быть расценено иначе как недостойное и постыдное для вулканца. Я подумала о странных поворотах судьбы, постоянно влияющих на его и без того не очень удобное положение изгоя, зависшего между двумя расами. Ему, действительно, приходилось двигаться по тонкому канату... частично из-за собственных догадок или своей недогадливости.

– Вещество, которое предназначено для защиты, а не для нападения, пробормотала я" – Сарда, вам нет нужды винить себя в том, что у людей есть свои смешные приоритеты. Но это ве... – я запнулась. – Защита? Как в случае с проектором изображений? Вы! Это вы изобрели этот проектор! Разве не так? Признайтесь! Вот почему командир Зулу просил вас дать объяснения на эту тему капитану!

Его щеки вспыхнули еще ярче, а глаза засверкали словно драгоценные камни.

Я откинулась на спинку своего кресла, обессиленная собственным открытием.

– Все это ваше... Почему же Риттенхауз пытается воспользоваться плодами вашего труда? Сарда плотно сжал губы. Он молчал. Я уже знала ответ.

– Потому что он силой отобрал у вас эти плоды? Я права? Отобрал?

Когда он заговорил снова, в его голосе чувствовалась внутренняя борьба за собственное самообладание.

– Я получил компенсацию за это.

– Сарда, вы хотите сказать, что вам заплатили? Дело пахнет именно этим! Разве такую компенсацию можно сравнить с тем признанием, которое ожидало бы вас за столь фантастическое изобретение?

– Мне не нужно признания за разработку оружия с такими возможностями.

– Но вы же не предполагали использование в качестве инструмента агрессии. То, что произошло сегодня, полностью оправдало ваши ожидания.

Проекционная система представляет собой неплохую возможность для обмана противника. Она позволила "Звездной Империи" привлечь сюда множество кораблей клингонов, а затем успешно атаковать их.

– Это опасное устройство, и его легко использовать и для других целей. Мне вообще не следовало браться за его разработку.

– Вы неправы. Совершенно неправы! Во вред может быть использована любая вещь, в том числе космический корабль, медицина... Да любая достойная вещь. И даже вулканцам нужно осознать необходимость в вооружении, Сарда. В том, что вы оказались жертвой в борьбе за власть, нет вашей вины.

Вы обязательно должны получить признание за созданное вами устройство.

Я ощутила на себе пристальный взгляд его янтарных глаз.

– Именно этой логике вы следовали, когда рассказали о моих тайных склонностях нашему начальству в Академии?

Я поморщилась, вспомнив о той своей ошибке, и посмотрела на него украдкой, скрывая стыд за молчанием.

– Пожалуйста, не надо больше великодушия, – резко ответил он и отвернулся.

Вскоре лицо Сарды опять приобрело свое обычное выражение спокойного отчуждения. Он воздерживался от разговоров со мной и вообще старался не замечать моего присутствия. Я снова – в который раз без злого умысла принесла ему минуты унижения.

Но теперь уже ничего нельзя было с этим поделать, и мне начало казаться, что в таких неприятных моментах в наших отношениях с Сардой виновата не я одна. Сарде не следовало реагировать так, как он это делал.

В его таланте было сильное позитивное начало, и с его помощью он мог создать немало полезных вещей. Конечно, он пытался творить только добро, но его изобретения продолжали волновать естественное человеческое желание к военному превосходству как средству, на которое должны опираться все другие принципы отношений в обществе.

Наши принципы. Потому что мне суждено было следовать этим человеческим правилам.

– В этом истребителе Арко имеется запрограммированный режим самоуничтожения? – спросила я.

– У всех кораблей Федерации есть возможность выхода на такой режим.

– Тогда мне понадобятся ключевые команды для этой операции.

Закодируйте их программно в наших коммуникаторах, чтобы я при необходимости могла воспользоваться ими, сделайте задержку в 15 секунд перед пуском детонации.

Впервые несколько минут он смотрел мне прямо в лицо.

– Я не вижу логики в том, что нам может понадобиться такое кодирование.

Он произнес это голосом, который мне следовало признать удивленным.

Мне стало ясно, что он никогда бы не поверил в то, что при необходимости я могу стать камикадзе.

– Мы собираемся ступить на борт корабля, который должен быть возвращен Звездному Флоту в целости и сохранности; следовательно я...

– Если мы сможем вернуть его в таком состоянии.

– Я принципиально не согласен с вашей логикой.

– Тогда оставим в покое логику. Можете считать это приказом, лейтенант. Или чем-нибудь иным, что убедит вас в том, что этот код необходимо установить.

Мой голос звучал, может быть, тверже, чем следовало, но я не чувствовала угрызений совести. Меня не очень волновало то, нравились ли ему мои приказы или нет, главное, что он выполнял их. Ведь он сам сказал, что командовать буду я. А с давних пор капитанов не слишком волнует, любят ли их подчиненные или нет. Жестоко. Но мне нужно научиться быть именно такой. Вдруг я почему-то позавидовала тому, что Сарда – вулканец, хотя сам он, вероятно, не чувствовал связанных с этим привилегий.

Не в силах больше играть в молчанку, я решила перейти к тактике объяснений.

– Это всего лишь старый человеческий прием, основанный на предчувствии. Может быть, это банально, но мне не хотелось бы влезать в это новое дело без всякой страховки. Я хочу быть уверена, что мы сможем выйти из него так же легко, как и войти.

– Но все же они настаивают на том, что у них сугубо мирная миссия.

– Я не склонна верить всему, что слышу. Даже если это говорит Брайан Силайна.

– Он показался мне необычно взволнованным. Сарда провел расчеты, ввел необходимые цифры в компьютер.

– Код режима самоуничтожения выделен и активизирован, – прибавил он.

– Как было приказано.

Мы обменялись взглядами, но я передумала просить у него извинения.

Через несколько минут он подключил управление программой самоуничтожения к нашим коммуникаторам, тем самым я получила кое-что для возможных торгов, когда мы окажемся на борту "Звездной Империи". Ситуация не настолько внушала мне доверие, чтобы позволить себе отправляться в неизвестное с голыми руками.

– Все, что нам следует делать сейчас, – это сидеть спокойно, пока мы не доберемся до этого корабля. Увеличьте скорость до 3/4 от световой.

– Ускоряемся. Ступень 0,75 в течение тридцати секунд.

Истребитель постепенно набирал скорость, его двигатели размеренно гудели, и у меня возникло приятное ощущение, отдаленно напоминавшее оргазм.

Внезапно мы оба ощутили оглушающую боль. Мое тело с силой толкнуло вперед, и от ушиба меня спасли только привязные ремни. Сарда что-то говорил мне, но я его не слышала из-за шума и звона в голове. Гул работающих двигателей, переходящий в громкий вой, сменил размеренные звуки их работы.

– Что случилось? Я ничего не слышу.

– Мы попали под тяговый луч. Сарда безуспешно пытался подчинить себе контрольную панель.

– От кормы? Со стороны "Энтерпрайза"?

– Нет... Слева. Космический корабль тормозил довольно близко от нас.

Он отрегулировал нужный режим работы и степень увеличения сканнера.

– Космический эсминец Федерации класса МТ-1, бортовой номер...

МСС-424.

– Это "Помпеи". Они зацепили нас лучом?

– Именно так, – холодно заметил он, глядя в открытый космос. – Причем довольно крепко.

Я наклонилась вперед. Прямо по курсу завис корпус большого корабля.

По сравнению с нашим, конечно. И не такой элегантный. Он, скорее, напоминал переполненный людьми и оружием шар, в сравнении с которым "Энтерпрайз" был настоящим гигантом. Я же почувствовала себя капитаном самого крошечного летательного аппарата в данном квадранте космоса.

"Помпеи" поймал нас в свои сети.

– Не хотите послать им приветствие по радио? – спросил Сарда.

Вскоре против тяги наших двигателей нас втянули на летную палубу крейсера.

– Нет, – наконец ответила я. – Мне хотелось бы прежде заглянуть им в глаза и выяснить их намерения.

Он не очень меня понял, но я решила временно прекратить свой краткий курс лекций по человеческой интуиции.

Я разозлилась: у них не было никакого права тащить совершенно чужой летательный аппарат к себе на борт без всяких формальных на то объяснений.

Грубая сила заставила нас подчиниться. Конечно, в моем распоряжении оказался чересчур мелкий корабль, а точнее, космические сани. Но это был мой корабль. Пусть украденный, но он уже составлял для меня целую Вселенную, поскольку я решила не возвращаться на "Энтерпрайз", но все еще не знала, что меня ждет на "Звездной Империи".

– Я не собираюсь оставаться здесь надолго, – сообщила я Сарде, когда "Деревянная Туфля" очутилась на палубе, и мы стали ожидать повышения давления, чтобы получить возможность выбраться из своей кабины. – Не снимайте своей меховой одежды. И попытайтесь оставить при себе свой коммуникатор, чего бы это ни стоило. Пусть заберут фазер. Нет, я придумала еще лучше. Отдайте коммуникатор мне.

– Зачем?

И все же он отдал его.

– В качестве приманки.

– У нас нет никаких оснований подозревать вице-адмирала в желании конфисковать наши личные вещи.

Очевидно, ему очень хотелось добавить от нас обоих: "Не так ли?"

– Если у него была возможность поговорить с капитаном Кирком, он будет считать нас сбежавшими пособниками террористов, если последние на самом деле являются таковыми.

Я увидела трех представителей службы безопасности: двух мужчин и женщину, приближавшихся к нам с фазерами наперевес.

– О да... они думают, что от нас не следует ждать ничего, кроме неприятностей. Нам нужно найти способ вырваться с этого корабля, Сарда.

Я повернулась к нему лицом.

– Я могла бы справиться с этим сама...

– В этом нет надобности. Применение "Звездной Империи" в качестве военной силы лежит в большей степени на моей совести.

– Но если бы я выстрелила в вас из фазера, можно ли было бы винить в этом его изобретателей?

Он что-то произнес в ответ, но его слова заглушил звук открывающейся дверцы кабины истребителя. Нам было предложено спуститься на палубу.

– Ваше оружие, пожалуйста, – приказал долговязый сотрудник службы безопасности.

Мы отдали ему свои фазеры, и он сразу же передал их белокурой женщине, которая деактивировала и спрятала их.

– Вице-адмирал Риттенхауз приглашает вас в комнату для совещаний.

Идите за нами.

Приглашение было сделано в довольно вежливой форме, но, тем не менее, охрана продолжала опекать нас на всем пути. Я почувствовала раздражение от происходящего. Мне было просто необходимо добраться до Брайана и получить ответ на интересующие меня вопросы. Только мне они решились довериться иначе почему им надо было оговаривать мое присутствие? Брайан наверняка должен знать, что за всем этим стоит. Вряд ли кто-то другой мог бы разузнать о моем переводе на "Энтерпрайз".

Когда с территории взлетно-посадочной палубы мы вышли в коридор, я столкнулась с огромной эмблемой на стене, не имевшей никакого отношения ни к Звездному Флоту, ни к Федерации.

– Что это?

Лейтенант службы безопасности объяснил мне:

– Это личная эмблема вице-адмирала Риттенхауза как командующего.

– Я никогда не слышала ни о чем подобном.

– А со сколькими вице-адмиралами вам приходилось служить вместе?

– Хм... Неплохой ответ.

Я вздохнула при мысли о привилегиях большого начальства и продолжила свой путь по коридору.

Двери в комнату для совещаний открылись автоматически при нашем приближении, лейтенант из группы сопровождения отошел в сторону, пропуская нас внутрь первыми.

Перед нами во главе стола сидел массивный седой человек с лицом почтенного дедушки и маленькими острыми зелеными глазами. За его спиной в подобострастной позе стоял темнокожий мужчина в штатском.

– Полагаю, вы – Пайпер, – произнес дедушка.

– Да, вице-адмирал, – ответила я.

– Хорошо, что вы меня уже знаете. Пожалуйста, садитесь. А это доктор Бома, астрофизик и мой знакомый из числа гражданских лиц.

Больше он ни словом не обмолвился о причинах присутствия здесь Бома и даже ни разу не взглянул на Сарду. Сама я не представила им моего компаньона-вулканца, потому что решила, что они знают друг друга, и достаточно хорошо. Неужели могло получиться так, что их деловая связь состоялась без единой встречи с глазу на глаз.

– Мне жаль, что пришлось доставить вас на мой корабль без вашего ведома и согласия, – начал Риттенхауз. – Для меня является особенно важным, что бы никто не вступил в контакт с мятежниками без моего разрешения, пока я не выясню, что они планируют. Капитану Кирку были переданы мои приказы, запрещающие такого рода контакты.

– Мы воспользовались челноком без всякого официального разрешения капитана Кирка, сэр, – ответила я.

Я решила действовать на свой страх и риск. фактически, лейтенант Сарда оказался со мной по моем приказу, а я объяснила ему, что уполномочена капитаном Кирком добраться до "Звездной Империи". Так что за все это несу ответственность только я.

Сарда открыл рот, чтобы вмешаться и заявить также о своей ответственности за случившееся, но я нащупала под столом его руку и крепко сжала ее. Разделение ответственности в такой ситуации ничего не даст.

– Вас зовут Сарда? – Риттенхауз внимательно посмотрел на него. – Это имя мне, кажется, знакомо. Да, это молодой ученый, который помогал в работе над проектором изображений.

Он повернулся ко мне.

– Кирк рассказал мне, что вы – тот человек, биокод которого является необходимым условием для выхода на связь с террористами, похитившими мой дредноут.

– Да, сэр, это так.

– У вас есть какие-нибудь предположения в отношении того, почему им оказались именно вы? Первое, что приходит в голову мне, – это то, что вы каким-то образом состоите в союзе с мятежниками.

Я начала говорить, но меня сразу же прервал Сарда.

– Такой вывод никогда не придет в голову любому, кто лично знаком с лейтенантом Пайпер.

Ритгенхауз слегка ухмыльнулся, очевидно, вспомнив о чем-то приятном.

– Ваша верность дружбе похвальна, мистер Сарда. И я склонен поверить вам. Ситуация, в которой вы оказались, неординарна, и я не могу вспомнить что-либо подобное. Наш разговор останется только между нами, что дает мне возможность поведать вам о собственных сомнениях. "Звездная Империя" оказалась в руках крайне опасных людей. Интриганов и бунтовщиков. Пол Берч когда-то был моим личным адъютантом по вопросам строительства дредноута, и я не мог поверить своим глазам, когда он вдруг начал так.... меняться.

Я пыталась всеми силами сохранить спокойствие.

– В какую сторону, сэр? Вице-адмирал томно опустил печальные глаза.

– Сразу после окончания Академии Пол оказался в моем подчинении. Он начинал в качестве моего официального переводчика в период нашего назначения на планету Гамма Гидры. Парень был самым удачным моим помощником из всех, совершенно лояльным. Пол угадывал все мои желания и делал свою военную карьеру вместе с моей... Я учил его всему, что знал сам. Затем мы приступили к совершенно особому проекту – созданию дредноута. Оценивая происшедшее, я начинаю понимать, что он, вероятно, ждал от меня очередного повышения, чтобы я сделал его главным менеджером проекта, но эту должность я приберег для себя самого. Очевидно, Пол не смог мне этого простить. Он все больше и больше расстраивался и стал страдать навязчивостями по отношению ко мне. Все его обиды вылились в итоге в эту трагедию. Это такой... неуравновешенный тип. Я подозреваю, что сейчас он стал социально опасен.

Я почувствовала, как спинка стула больно врезалась мне между лопаток.

– Тогда как вы... как же он смог убедить других пойти на то, чтобы украсть дредноут?

– Дело в том, что неуравновешенность Пола была известна только тем, кто хорошо знал его. Он старался скрыть ее от других, хотя сам ощущал себя не совсем в порядке. Я полагаю, что он делал это, пытаясь вернуть былые, не омраченные ничем годы. Вначале я, конечно, не обращал внимания на его эмоциональные вспышки, попытки продемонстрировать собственное "я", стараясь оправдать его. Теперь я понимаю, что делал это зря, – негромко признался он. – Если бы я следовал велению долга, а не тому, что мне подсказывали отеческие чувства по отношению к Полу, возможно, его удалось бы остановить раньше. И спасти его карьеру. Боюсь, что теперь с этим покончено. Все, что мы можем сейчас сделать, – это подействовать на них до того, как они попытаются развязать трагедию с помощью дредноута.

– Сэр, зачем вы говорите мне все это?

Он выпрямился в своем кресле, вероятно, осознавая, что ему не было особой нужды объяснять мотивы своего поведения младшим офицерам.

"Все это от нервов", – подумала я. Непросто не погрязнуть в излишних деталях, если каждая мелочь может превратиться в проблему для всей галактики. Затем он уточнил:

– Я надеюсь вывести вас из-под удара, лейтенант.

– Но почему?

– Если вы действильно всего лишь жертва обстоятельств, тогда вам следует познакомить нас с фактами, если вы собираетесь помочь нам разрешить возникшие проблемы. Если же вы в действительности член этой шайки террористов, тогда вы, вероятно, попали под действие чар Пола и не осознаете до конца тех психологических причин, которые вынудили его украсть "Звездную Империю". Он обладает недюжинным даром внушения, лейтенант. Пол уже испортил свою собственную карьеру. Но я не могу позволить ему прихватить с собой целую команду людей, страдающих излишней впечатлительностью. Мы просто обязаны восстановить свой контроль над "Звездной Империей" до того, как он попытается воспользоваться кораблем для своих разрушительных целей. Но если Берч все же решится пойти на это, – добавил он с горечью в голосе, – нам не останется ничего, кроме уничтожения "Звездной Империи".

Он с бесстрастным выражением лица отметил, как я была шокирована его последними планами. Стереть дредноут в порошок? Я не находила слов ответа при мысли о такой перспективе. Сарда также оглушенно молчал. Риттенхауз поднялся, оперся руками о стол и произнес:

– Я рассчитываю на вашу помощь в том, чтобы не доводить дело до таких последствий.

Чувства личной ответственности за происходящее и сочувствие к Риттенхаузу переполняли мое сердце, в который раз напоминая мне о моей принадлежности к человеческой расе. Он казался мне таким незащищенным, оскорбленным до глубины души неожиданным предательством Берча, но все же пытающимся спасти своего друга или, по крайней мере, тех, кого Пол пытался увести за собой по своему неверному пути.

Но, Брайан, при чем здесь ты? С помощью каких слов, если они действительно существуют во Вселенной, ему удалось очаровать тебя и остальных до такой степени, чтобы начисто забыть о своей карьере?

Я вздрогнула, потому что знала Брайана. Берч мог заставить Силайну свернуть с намеченного им пути только с помощью насилия. Неужели Брайан попытается переманить меня в их компанию? Но в таком случае ему следовало знать, что я никогда не стану подчиняться предводителю шайки. И еще: зачем ему понадобился вулканец? Сколь внимательно я ни разглядывала Сарду, все равно найти ответа на этот вопрос не могла. Появилась только еще одна проблема: почему "Звездная Империя" еще не покинула этот квадрант космоса?

Если им был нужен дредноут, его военная мощь, его стоимость как предмета сделки, тогда зачем они продолжают болтаться здесь, в пределах пусть плохой, но все же видимости наших сенсоров? Ведь они уже получили то, что хотели, не так ли?

Вопросы, вопросы... От них у меня начала кружиться голова. Я на мгновение закрыла глаза, разрываясь между желанием помочь Риттенхаузу нести его тяжкий груз моральной ответственности за происходящее и отчаянным стремлением написать рапорт с просьбой о переводе меня на ближайшую космическую баржу.

– Лейтенант, вы меня слышите?

– Что? Ах да, конечно, сэр!

– Что вам известно о том, почему террористы вызвали именно вас?

Я смущенно пожала плечами.

– Сама не знаю. Я собиралась спросить у них сразу же по прибытии нашего челнока на "Звездную Империю". Хотя... мне не кажется очень важным этот факт.

– Почему же?

– Тот, кто послал нам это сообщение, – мой хороший знакомый или, во всяком случае, был таковым до моего перевода на "Энтерпрайз". Возможно, он проста хотел пригласить меня в их команду.

Его белые брови поднялись вверх как признак того, что он догадался, что я имела в виду под словами "мой хороший знакомый".

– Посмотрим, – проворчал он.

– Мостик вызывает вице-адмирала Риттенхауза, – послышался голос из устройства внутренней связи.

– Риттенхауз слушает.

– Вас приветствует капитан Кирк с "Энтерпрайза", сэр.

– Переключите на мой личный канал связи, младший лейтенант Бут.

– Капитан Кирк, у меня есть для вас важная информация.

– Кирк слушает.

– Капитан, сейчас у меня находятся оба ваших посланника. Если хотите, я могу транспортировать их вам обратно. Нет, наверное, я не буду делать этого, потому что они понадобятся мне для организации связи с мятежниками.

– Могу я задать вам вопрос, вице-адмирал? Что вы планируете делать дальше? – голос Кирка звучал для меня словно спасательный якорь.

– Я попытаюсь еще раз урезонить Пола Берча. Возможно, мне удастся убедить его в бесполезности сопротивления.

– А если у вас не получится?

– Тогда мы будем делать то, что потребуется, – ответил Риттенхауз. Любая война является вкладом в будущий мир, капитан, а иногда – и необходимой жертвой ради всеобщего благополучия.

– Вы хотите сказать, что, возможно, придется пойти на уничтожение дредноута?

– Мы не можем оставить его в руках маньяка, жаждущего мести. Пол Берч – психопат, укравший корабль, который может стать угрозой всему живому в масштабах нашей планетной системы. Лучше сразу покончить с такой опасностью. Мне не очень нравится лишать жизни других, может быть, даже больше, чем вам, Кирк, но иногда приходится жертвовать меньшим ради великих идеалов.

Я мысленно представила себе Кирка, расхаживающего по мостику, слегка нахмурившегося, возможно, по тем же причинам, от которых у меня похолодели руки. Жертвовать чьими принципами и ради чьих идеалов?

Я задумалась, представив себе Кирка, на этот раз беседующего без слов со Споком, тоже озабоченным происходящим. Когда Кирк начал отвечать Риттенхаузу, я поняла, что их взаимный обмен мнениями уже состоялся.

– Я бы не торопился открывать огонь по другому кораблю Федерации, не выяснив окончательно всех обстоятельств дела.

Риттенхауз сразу же поджал губы.

– Мы хорошо знаем все обстоятельства. И то, что мы должны сделать, это выполнить свои обязанности как положено. Команду "Звездной Империи" следует остановить во что бы то ни стало. Здесь и сейчас. Прежде, чем они развяжут кровавую бойню. Вот мой приказ: наведите ваши фазерные установки на основные системы их жизнеобеспечения, находящиеся в центральных отсеках корабля, и будьте готовы открыть огонь по моей команде. Кирк, конечно, я сам надеюсь, что до этого дело не дойдет. Но если нас вынудят, мы должны, по крайней мере, попытаться спасти те денежные средства, которые федерация вложила в строительство этого корабля.

Я мысленно представила себе очередной обмен взглядами между Кирком и Споком; тот же обмен подозрениями. "Логично", – согласился, как мне показалось, Спок, но в его словах наверняка прозвучало скрытое сомнение.

Они оба почувствовали какую-то недосказанность, скрытые мотивы в принятии Риттенхаузом этого решения. Или мне только так показалось? Может, сработало только мое воображение, не подкрепленное ничем? Чтобы спасти корабль, следует убить его команду. Логично. Но можно ли объяснить логикой всю эту ситуацию? Риттеихауз казался таким искрение озабоченным, опытным и добрым человеком, но я подумала, что он слишком долго уже был оторван от реальных дел и реальной жизни.

– Я полагаю, – снова начал Кирк, – что нам следует сначала попробовать все другие варианты, прежде чем перейти к вашему, вице-адмирал.

Это прозвучало не как вопрос, требующий его одобрения или отказа.

Кирк дипломатично отказывался открывать огонь по "Звездной Империи" без достаточных на то оснований. Это не ускользнуло от внимания Риттенхауза.

– Если вы считаете мой приказ необязательным для себя, капитан, то можете возвращаться на главную базу и сложить с себя все полномочия по участию в разрешении сложившейся ситуации. Мне кажется, что у командования не было никаких оснований посылать вас вдогонку за украденным кораблем. Я вызвал сюда несколько других судов, они уже в пути и будут подчиняться мне напрямую согласно указу о полномочиях в чрезвычайной ситуации, Устав Звездного Флота, раздел 41 В. Благодарю вас за службу.

Я почувствовала внутреннее напряжение Сарды. Мы оба еще ни разу не сталкивались ни с чем похожим. Отказаться от помощи такого корабля, как "Энтерпрайз". в экстремальной ситуации? Помимо своей воли я мысленно начала умолять Кирка не покидать этот сектор космоса, оставаться здесь, даже если это будет в явной форме означать невыполнение приказа. Он обязательно должен остаться. Если он улетит, то...

– Мы остаемся тут, вице-адмирал.

Я облегченно вздохнула.

– Это вызов, Кирк? – зеленые глазки Риттенхауза зло блеснули.

– Нет, сэр. Но "Энтерпрайз" уже оказался вовлеченным в это дело, хотим мы этого или нет. По каким-то причинам люди на дредноуте потребовали встречи именно с нами. Если мы покинем этот квадрант, наш шаг может спровоцировать их на действия, которых вы как раз стараетесь избежать.

В моем воображении Кирк снова повернулся к Споку и Маккою, стоявшим за его спиной. "Удачный ход, Джим", – заметил доктор.

Я почувствовала огромное облегчение.

Риттенхауз понял, что его загнали в угол, и замолчал, обдумывая свои дальнейшие действия. Взглянув на доктора Бома, он снова нажал кнопку устройства связи.

– Хорошо. Но помните о том, что это мой проект. И я за него в ответе.

Договорились?

Наверное, он имел в виду хорошо известную всем способность Кирка выплывать из самой трудной ситуации.

– Согласен, в ответе именно вы, вице-адмирал. Кирк заканчивает связь.

Риттенхауз вздохнул, но мы не ощутили облегчения.

– Он меня не понял.

– В чем именно, сэр?

Вице-адмирал покачал головой.

– Кирк не понимает до конца, какую ценность имеет сам дредноут, Федерации крайне необходима такая уникальная сила, тем более, учитывая то, как обстоят дела в нашей галактике. Переговоры с клингонами зашли в тупик, орионцы довели свой нейтралитет до точки, когда он приносит нам больше вреда, чем пользы... Вся галактика стала представлять собой обрывки какого-то бестолкового кроссворда. "Звездная Империя" в состоянии расставить все точки над "I".

Холодок снова пробежал по моей спине.

– Я не совсем понимаю вас.

– Почему же? Подумайте только о том, что бы мы могли совершить, следуя к одной и той же цели, если бы мы превратились в одно целое... Нас ждала бы немеркнущая слава, если бы клингоны, ромулане и орионцы объединились с нами в едином движении к всеобщему благополучию.

– И они могли бы, сэр. Но не делают этого из-за приверженности к собственным авторитетам. И, согласно законам Федерации, у них есть на это право.

– Так ли это?

Он встал и, обойдя стол, подошел ко мне.

– Право превратить галактику в тысячу осколков? Право сдерживать всякое движение вперед? Быть постоянной угрозой для остальных? С другой стороны, с помощью целого флота таких дредноутов мы сможем объединить все наши галактики в единое целое, создать один чудесный конгломерат.

Вообразите, каким чудесным толчком для прогресса это станет, лейтенант!

Все будут накормлены, получат медицинское обслуживание. Уже только в медицине слияние наук приведет к настоящему прорыву вперед. Технологии будут постоянно совершенствоваться без всяких затрат на промышленный шпионаж. Хранить тайны будет бессмысленно.

– Все это звучит... очень привлекательно, сэр.

– Это цель, к которой все должны стремиться. Конечно, такие вещи входят в компетенцию дипломатов, а не обычных солдат, как вы и я. Все мы являемся пешками в более крупной игре, и сейчас наш долг – вернуть это чудесное творение инженерной мысли его законным и умелым хозяевам. Мне нужно отправляться на мостик. А вы оба оставайтесь в комнате для совещаний, пока я не позову за вами.

– Да, сэр, понятно.

Доктор Бома вышел вслед за своим патроном, и вскоре мы остались вдвоем с Сардой.

В отчаянии я поднялась и вновь подошла уже к другому макету личной эмблемы вице-адмирала, которая украшала дверь. Красно-золотистый, он производил впечатление величия.

– Я надеюсь, что мне никогда не придется попадать в столь дурацкое положение, в котором он оказался сейчас, – пробормотала я. – Я всегда считала, что находиться в таком высоком чине всегда приятно, командовать таким количеством людей... Теперь я понимаю, что чем выше ты поднимаешься по служебной лестнице, тем больше система вяжет тебя по рукам. И даже капитан Кирк не может ничего предпринять.

– Капитан Кирк вступился за нас.

– Каким образом? – удивилась я.

– Совершенно очевидно, что он не захотел сообщить вице-адмиралу о том, что вы находились под арестом.

– Вы правы. Но почему он так поступил? Наверняка он видит во всем этом что-то такое, о чем я даже не догадываюсь.

– Для меня это тоже остается загадкой.

– Но здесь что-то кроется, и оно связано с Риттенхаузом. Что он сказал о клингонах, ромуланах и орионцах?

– Он говорил об огромных выгодах от объединения галактики в единое целое.

У меня возникло ощущение, что эмблема Риттенхауза начала распухать как на дрожжах под моим взглядом. Внезапно меня осенило.

– Нет! Не может быть! Он говорил о безграничной славе. Один ход...

Единство всей галактики... И еще он говорил о целом флоте таких дредноутов!

– Вы почувствовали в этом что-то необычное?

– Нет, мне это уже знакомо. Что-то похожее я изучала, собирая материалы для своей дипломной работы. Это очень опасный подход.

– В чем суть вашей гипотезы?

– Все дело в нем самом. Все его мысли отражены здесь. Личная эмблема – я никогда не слышала о том, чтобы кто-нибудь из флагманских офицеров разрабатывал собственную эмблему. И еще название, которое он выбрал для дредноута... Он просто ищет предлог, чтобы избавиться от команды и вернуть себе корабль с тем, чтобы впоследствии с его помощью установить собственную власть в галактике!

Сарда посмотрел на меня так, словно я только что предложила ему встать на голову и спеть любовную серенаду.

– Его логика совершенно мне непонятна. Полагаю, что ни один из кораблей, насколько вооруженным он бы ни был, не может развязать агрессию против целой галактики, Пайпер.

Я вздохнула.

– Конечно, это маловероятно, и все же... Снова я вспомнила эмблему вице-адмирала, ее скрытый предостерегающий смысл. Я почувствовала соседство Сарды.

– И что же подсказывает вам ваша человеческая способность проникать вглубь вещей?

– Она или простое воображение – не знаю, какое свойство из двух чаще приводит к ошибкам. Понимаю, что все это звучит странно.

– Они сообщают вам о Риттенхаузе что-то такое, что ускользает от меня?

Очевидно, ему было непросто признать тот факт, что человеческая интуиция существует, а также то, что у него самого таковая отсутствует. В его голосе прозвучал обыкновенный вопрос.

– Скажите, что вас волнует больше всего в данный момент?

– Я думаю о том, что он пытается перехитрить нас.

– Не совсем понимаю, о чем речь. Я внимательно посмотрела на него.

– Давайте посмотрим, что по этой проблеме нам может сообщить компьютер.

– А что он может нам рассказать? Он отправился вслед за мной к библиотечному компьютеру и из-за моей спины внимательно следил за всем происходящим. Я подошла к консоли и набрала код доступа к банку данных.

– Нам известно о проекте дредноута Риттенхауза. Давайте выясним всю сферу его интересов. Компьютер.

– Слушаю.

– Подключение к информационной библиотеке. Сообщите о текущих обязанностях вице-адмирала Вэгана Риттенхауза.

– Поиск. Создатель и директор специальных проектов. Выборная должность секретаря комитета по кадрам Звездного флота. Советник по организации военных операций. Член комитета по снабжению, младший советник комитета по освоению галактики. Конец информационного блока.

– Он похож на рабочую пчелу, не так ли?

– Я не знаком с такого рода классификацией, но если вы хотите сказать этим, что вице-адмирал чересчур активен среди военных в правительстве, то я согласен с вашей оценкой.

– Спасибо и за это.

– Не за что.

– Давайте посмотрим, какие комитеты входят в состав командования Звездного Флота. Компьютер, представьте нам это схематично.

Через несколько секунд экран оказался заполнен схемой с семью уровнями, отражающими все ступени управления, начиная с Конгресса Федерации, Верховного Суда и Комитета военных советников и кончая первыми специалистами соответствующих служб: безопасности, научно исследовательской, медицинской, инженерной, юридической и группами советников по вопросам образования, взаимоотношений с колониями, охраны границ, компьютерным технологиям и так далее.

Сарда задумчиво посмотрел на схему и высказался по ее поводу:

– Интересно. Эти комитеты обладают немалой реальной властью.

– И человек с такими амбициями, как вице-адмирал, наверняка попытался бы создать коалицию единомышленников.

– Простите, что вы имеете в виду?

– Ведь он не может одновременно контролировать свои дела всюду, не так ли? Логично предположить, что он будет стремиться поставить своих сторонников на руководящие должности, тем самым усиливая собственное влияние. Сарда нахмурился:

– Если только ваши подозрения на его счет имеют под собой хоть какую-нибудь почву.

– А как нам это выяснить?

– Возможно, мы сможем обнаружить эту закономерность среди офицеров, непосредственно подчиняющихся Риттенхаузу или находившихся под его командой раньше.

– Посмотрим.

– Надо взять определенный срок для более быстрой оценки информации.

– Это могут быть последние три года по земным стандартам. Компьютер, проведите анализ по этим признакам и выведите на экране результат для командного состава.

... Лидсон... Тутакан... Нэш...

– Удивительно – среди подходящих лиц обнаружились три капитана кораблей и один флагманский офицер. Кроме того, мне кажется, что адмирал Армстронг тоже когда-то командовал "Констеллейшн".

– Таким образом, трое из двенадцати капитанов. Разве это не говорит о...

– В самом деле. "Горнет", "Потемкин" и "Линкольн" – это корабли, о которых Риттенхауз заявил, что они движутся к нему на помощь.

– Удивительное совпадение, не правда ли?

– Похоже.

– И как следует.

Я дала задание компьютеру специфицировать должности тех, кто не занимает место командира корабля, и мы обнаружили массу интересного и пугающего одновременно.

– Сарда, вы поняли, о чем речь? Например, Лу Синг Квод – начальник отдела кадров офицерскою состава Звездного флота и член комитета по снабжению! А адмирал Армстронг – представитель Звездного Флота на Конгрессе Федерации.

– Похоже, вице-адмирал Риттенхауз упорно распространял свое влияние.

– И он успел протянуть свои щупальца практически всюду. Интересно, мог ли вице-адмирал влиять на выбор своих представителей в этих группах?

– Мог, и довольно легко.

– Компьютер, как часто представители Звездного Флота попадали в состав Конгресса Федерации?

Компьютер флагмана "Помпеи" не был столь же мощным и быстродействующим, как на "Энтерпрайзе", поэтому пауза оказалась довольно долгой, и я успела понервничать. Даже Сарда переминался с ноги на ногу, хотя я не думала, что ему были понятны все тревоги, волновавшие меня в связи с Риттенхаузом и его не совсем понятными действиями, о которых говорили все вокруг. Наконец, компьютер воспроизвел на экране диаграмму.

Просмотрев ее, я не сразу смогла подобрать необходимые слова.

– Мне кажется, что вице-адмирал держит свой палец на сонной артерии всего гражданского правительства, а не только командования Звездным Флотом. И даже может быть, что это не палец, а острый нож. А при этом он сам сидит на недосягаемой высоте.

– На такой жерди ему будет непросто удержаться, – прокомментировал Сарда, – если не проявлять особую осторожность.

От его слов я улыбнулась и перестала дрожать.

– Нам нужно предупредить капитана Кирка. И узнать точно, что Риттенхауз не сумел убедить его покинуть данный сектор космоса.

Я поднялась и попыталась найти в карманах своей меховой куртки коммуникатор. Прежде чем мне это удалось, меня охватило странное чувство, ощущение того, что на меня воздействует чужой разум, я повернулась в сторону Сарды. Мы обменивались взглядами довольно долго: это был обмен информацией, напряженное, выстраданное понимание друг друга. Конечно, небезопасное, потому что, хотя мы и доверяли друг другу, но все же...

Может быть, он захочет остановиться до того, как мы оба окажемся в неприятной и опасной ситуации?

Видимо, он понимал ход моих мыслей. Его программа индивидуального самосовершенствования не позволяла ему слиться со мной интеллектом, преодолеть необходимость обмена информацией, хранящейся в сугубо индивидуальных, интимных областях мозга, но между нами установилось экстрасенсорное, телепатическое общение, и в этом я была сейчас почти уверена.

– Разве я не права? – спросила я, уже позабыв о предмете моего последнего вопроса.

Он глубоко вздохнул, прежде чем решиться на ответ.

– Мы делаем слишком грубые предположения, – предупредил Сарда, – без достаточных доказательств. Вице-адмирал может оказаться никем другим, как чересчур активным и одержимым офицером. Пока я не нахожу необходимых логических доказательств вашим догадкам, и мне не совсем понятны ваши основания дли них, поскольку ограничил свои контакты с людьми, несмотря на... сложившиеся обстоятельства. И все же...

Мне была понятна его неуверенность – типичное человеческое качество; причем, неважно, следовал ли он законам логики, согласно которым я была явно не в своем уме, или же пытался проникнуть в дебри моей интуиции.

– И что же дальше? – поторопила я.

– И все же, я не вижу вреда в том, чтобы предложить капитану Кирку идею того, чтобы "Энтерпрайз" оставался в этом секторе космоса.

Он казался совершенно истощенным, морально и физически, как это уже было с ним много раз. И все же... и все же мы почти поняли друг друга.

Почти.

Мне уже стало по-настоящему ненавистно это слово.

Я включила коммуникатор и настроила его на нужную волну, сделав вид, что не ощущаю стены сопротивления Сарды.

– Пайпер обращается к "Энтерпрайзу". Но вместо ответного голоса Кирка или Ухуры я услышала скрип раскрываемых дверей комнаты для совещаний.

– Немедленно выключите коммуникатор. Жестко прозвучавший приказ заставил меня прислушаться к голосу, еще не звучавшему в этой комнате. Это был Бома, и он держал в руках фазер. Рядом с ним стоял Ритгенхауз.

– Выключите его, лейтенант.

Я не двигалась.

– Сэр, меня еще никогда не принуждали к чему-либо с помощью фазера и...

Бома грубо схватил мой коммуникатор, щелчком выключил его, догадавшись о моих планах, и с недовольным выражением на лице спрятал аппарат себе в карман. Ритгенхауз с той же целью обыскал Сарду, но ничего не нашел.

– Мне показалось, что я увидел понимающий блеск в ваших глазах, юная леди. Нечасто мне приходилось сталкиваться раньше с таким взглядом, и я решил кое-что предпринять с целью обезопасить будущее нашей галактики.

– Тогда я тоже права, – пробормотала я, испытав легкий озноб от такой перспективы. – Хотя мне очень хотелось ошибиться.

– Галактика уже готова к переменам, лейтенант. А вы станете рядом с ней.

Он подтолкнул Сарду поближе к фазеру Бома, лицо которого приобрело выражение жесткой непримиримости и молчаливой решимости, что подстегнуло мое любопытство. Люди, подобные Риттенхаузу, конечно же могли вербовать себе сторонников с помощью, уговоров и богатых обещаний, однако, упрямство черных глаз Бома говорило мне и о других мотивах его поведения. Сейчас он играл роль обычного охранника, "шестерки", но, без сомнения, профессор не был слепым исполнителем чужой воли. Я внимательно посмотрела на него, вероятно, отыскивая ключ к разгадке.

– Вы обладаете недюжинными способностями, лейтенант Пайпер, – заметил вице-адмирал. – И мои комплименты вам лишь частично отражают истину. Но мне хотелось бы надеяться на то, что вы не станете распространителем собственных знаний. До того, как я достигну выполнения своих собственных желаний.

– Вы говорите о своих планах в отношении Звездного Флота? Вот для чего вам понадобился дредноут, не правда ли?

– Не совсем. Все, что я планирую, совершенно необходимо. Федерация работает неэффективно, и это будет продолжаться до тех пор, пока она не станет включать в себя целую галактику. Так будет лучше для всех. А вам я пока советую поднять вверх руки. Я хорошо знаю, что доверять людям вашего сорта не следует.

– Сюда, вы оба.

Доктор Бом отошел в сторону и вскоре повел нас по пустынному коридору.

– Наверное, начнете с клингонов, не так ли? – не унималась я и, прочитав ответ на его лице, продолжила:

– Не советую вам, вице-адмирал. У них тоже есть право на самоопределение. Все, что вы планируете сейчас, уже безуспешно пытались сделать в прошлом.

Мой голос, скорее, напоминал голос просителя, а угроза звучала фальшиво, и ею я пыталась скрыть собственную глупость. Они намеренно оставили Сарду и меня без присмотра, собираясь понаблюдать за нами, поджидая момент, когда мы станем делать то, что мы как раз и начали. Мне захотелось ударить себя за то, что я так недооценила их.

– На этот раз все сработает, лейтенант. Риттенхауз прищурил свои зеленые глазки, блестевшие довольно моложаво, несмотря на весь его облик дедушки, и. задумчиво добавил:

– Все получится. Отправьте их вниз, Бома, а затем возвращайтесь на мостик. Он ушел, оставив нас втроем.

– Вперед.

Фазер Бома уткнулся в мое плечо. Сарда шел впереди меня.

– Зачем вам все это? – спросила я с тем, чтобы Сарда смог продвинуться вперед. – Вы ведь непохожи на тех, кого можно увлечь разного рода утопическими бреднями.

– Откуда вам это известно?

Моя последняя фраза, похоже, развеселила его.

– Я это чувствую. К тому же вы – гражданское лицо. Что же вам может предложить Риттенхауз?

– Успех, которого у меня никогда не было в прошлом.

– Высокий пост в каком-нибудь новом флоте? Обычно дело заканчивается именно этим.

– Вы – уникальная молодая леди, лейтенант. Риттенхауз абсолютно прав в этом. Но вы чересчур болтливы.

– О да, – согласилась я, – и упряма тоже. Разве не видно?

Я размахнулась и с силой ударила его кулаком в голову. Бома поморщился и покачнулся в сторону переборки. Я попыталась схватить его за руку, удерживавшую фазер, но он вывернулся, сильно толкнув меня. Я оказалась лежащей на палубе. Он наклонился и прицелился прямо мне в шею, но я успела ударить его ногой в пах, и Бома упал на колени, взвыв от боли.

В это мгновение подоспел Сарда, который сзади железной хваткой вцепился в болевые точки на его шее. Бома извивался, пытаясь вырваться, но было уже поздно. Он вскрикнул от боли перед тем, как рухнуть на палубу.

Сарда помог мне подняться.

– Спасибо, – пробормотала я, поправляя свой меховой наряд.

– Ваши выводы, видимо, произвели на них неизгладимое впечатление, заметил Сарда.

– Мы попали в самую точку, это правда. Но было бы лучше, Сарда, если бы я ошиблась. Это все может иметь ужасные последствия для Звездного Флота. В любом случае, его ждет глубокая встряска. Пошли. Нам нужно выбираться отсюда.

Я переступила через неподвижно лежавшее тело Бома, и мы побежали вдоль коридора. Я не успела сообразить, куда именно, потому что вдруг ощутила обжигающую боль.

Сине-зеленые огоньки. Энергетический поток... На мою спину словно свалилась каменная плита. Я успела только произнести имя Сарды до того, как судорога охватила все мое тело. Руки... мои руки... Казалось, что на руках, мертвенно-бледных, бескровных, горят и распадаются сами нервы. Я почувствовала, что падаю вперед. И только гулкие удары сердца продолжали отдаваться в моей голове, пока я не начала терять сознание... Я провалилась в темноту.