"Тропою риска" - читать интересную книгу автора (Френсис Дик)

Глава 6

Той ночью я спал в переоборудованном эллинге, который считался постоянным местом проживания Джика. Кроме уголка, отгороженного для коек, новой ванной и примитивной кухни, все остальное пространство эллинга использовалось как студия.

Посреди стоял старый массивный мольберт, а по обеим сторонам от него - столики с разложенными на них красками, кистями и банками с маслом, скипидаром и растворителем.

Ни одной начатой работы, все закрыто и прибрано. Как и когда-то в Англии, мат перед мольбертом пестрел пятнами краски. Джик имел привычку, меняя цвет, вытирать о мат недостаточно чисто промытые кисти. Тюбики с краской тоже были характерно примяты посредине, потому что от нетерпения он никогда не выдавливал краску по правилам, с конца тюбика. Палитра была ему не нужна, потому что он преимущественно накладывал краску прямо из тюбика и достигал своих эффектов, нанося слои один поверх другого. Под столом стояла коробка с тряпками, которыми можно было вытереть все, что использовалось для нанесения краски на полотно: не только кисти, но и пальцы, ладони, ногти - все что угодно. Я мысленно усмехнулся. Мастерскую Джика было так же легко опознать, как и его картины.

Вдоль стены на двухъярусном стеллаже стояли ряды картин, которые я вытаскивал по одной. Сильные и резкие цвета, так и бьющие в глаза. Все то же тревожное видение, чувство обреченности. Распад и страдание, унылые пейзажи, увядшие цветы, умирающие рыбы - и обо всем нужно догадываться, ничего явного, определенного.

Джик не любил продавать свои картины, а если и расставался с ними, то очень неохотно, что, на мой взгляд, было правильным, потому что от их присутствия в комнате нормальному человеку становилось не по себе. Безусловно, его полотнам нельзя было отказать в силе эмоционального воздействия. Каждый, кто видел его работы, запоминал их надолго, они пробуждали мысли и даже, может быть, меняли мировосприятие. И в этом смысле он был выдающимся художником, каким я не стану никогда. Но легко завоеванное признание общества он воспринял бы как личное творческое поражение.

Утром, когда я спустился в кеч, Сара была там одна.

- Джик пошел за молоком и газетами, - сказала она. - Сейчас я приготовлю завтрак.

- Я пришел попрощаться.

Она посмотрела мне прямо в глаза:

- Это уже не имеет значения.

- Все поправится, когда я уеду.

- Обратно в Англию? Я покачал головой.

- Так я и думала, что нет. - Тень усмешки мелькнула в ее глазах. - Джик сказал вечером, что он не знает другого такого человека, способного с достаточной точностью определить координаты судна ночью, после четырехчасовой борьбы со штормом, имея пробоину в корпусе и помпу, которая вышла из строя, для того чтобы подать сигнал «у меня авария» по любительскому передатчику.

- Но он сам залатал пробоину и исправил помпу. А на рассвете мы ликвидировали наш радиосигнал.

- Вы оба были дураками.

- Лучше сидеть дома?

- Мужчины, - она отвернулась, - не знают покоя, пока не рискнут своей жизнью.

Отчасти она была права. Ощущение опасности, особенно если она позади, действовало как допинг. Страх делал человека слабым и отбивал охоту снова взяться за настоящее дело.

- Женщины тоже бывают такими.

- Но я не такая.

- Я не возьму Джика с собой. Сара все еще стояла спиной ко мне.

- Он погибнет из-за тебя, - сказала она.