"Трон" - читать интересную книгу автора (Димов Максим)

ЧАСТЬ 2

Потолок — ослепительно белый, с неясно мечущимися по нему тенями деревьев, проникающими сюда через окно над головой. Левая рука касается теплой, до блеска отполированной деревянной стены. С правой стороны, у изголовья, стоит низкий, но длинный стол орехового дерева, на котором в живописном беспорядке разбросаны баночки, пузырьки, горшки и множество другой посуды, явно лекарского назначения. В центре стола находится крытое чистым белым полотенцем широкое металлическое блюдо. Край полотенца немного сбился, и наружу выглядывают блестящие инструменты. И еще эффектная ваза с огромным букетом очень ярких и очень крупных цветов. Они нависают над головой, и ему отчетливо видны тончайшие ворсинки на толстых стеблях, капли влаги на лепестках и широких мясистых листьях. Но, ничего, кроме смутного беспокойства, эти цветы не приносят.

И еще ощущение, что все вокруг он уже когда-то видел. И этот потолок, и стену, и бесчисленные лекарские склянки, и даже букет. В голове угнездилась какая-то тупая расслабленность, напрочь пресекающая любые попытки физической деятельности и допускающая лишь бесконечное рассеянное созерцание белого опостылевшего потолка. И докучливой занозой, все более чувствительной, сидит внутри ощущение, что все это уже было.

Дверь в противоположной стене беззвучно растворилась, и он, не раздумывая, закрыл глаза, впрочем, не до конца. Нечеткий силуэт приблизился к кровати и склонился над ним. Ланс медленно смежил веки. На лоб легла прохладная ладонь, замерла ненадолго, пригладила волосы и, к его большому сожалению, куда-то исчезла. Невидимая сиделка отошла, послышались звуки переставляемой посуды. Он осторожно покосился вправо.

Стоящая к нему боком женщина была одета в серую бесформенную хламиду с очень широкими и длинными рукавами. Волосы ее были зачесаны назад и собраны в тугой черный пук. Незнакомка сноровисто перекладывала склянки, переливала что-то из одной в другую, смешивала какие-то порошки. Нескладные рукава очень мешали ей, и она, поправляя их, несколько раз возмущенно фыркала, после чего бросала настороженные взгляды в сторону лежащего. Лицо ее он не разглядел, но беглый взгляд ее огромных живых глаз на миг заворожил принца.

Справившись, наконец, и с рукавами и со снадобьями, она взяла небольшой сосуд и повернулась к лежащему.

Маленькая рука просунулась между подушкой и затылком, осторожно приподняла голову, и что-то твердое коснулось его губ. Ланс внутренне подобрался, но в этот раз ему повезло — не было даже непременной горечи. Он осторожно приоткрыл глаза и снова стал наблюдать за незнакомкой. Повозившись у стола, та вскоре собралась уходить. Подоткнув в нескольких местах одеяло, слегка подправив подушку, она еще раз притронулась к его лбу и, наконец, оставила в покое.

Ланс с особым интересом ждал, когда дверь откроется, и когда это произошло, попытался разглядеть, что находится за порогом, но увидел только часть деревянной стены коридора, и пол, застеленный узкой зеленой половицей. На пороге незнакомка обернулась, и хотя он мгновенно закрыл глаза, его не покидало чувство, что на этот раз его поймали.

Снова оказавшись в одиночестве, Ланс уже совсем по-другому осмотрел комнату. Сковывающее отупение прошло, и теперь он заметил множество деталей, упущенных ранее. Таких, как утопленная в дальней стене ниша, где вполне могли находиться его вещи, отсутствие замков и засовов на двери, застеленный толстым ковром пол. И когда взгляд его в очередной раз упал на блюдо с металлическими инструментами, он смотрел на него уже совсем по-иному. Блюдо стояло достаточно далеко и чтоб дотянуться, ему придется привстать с кровати.

«Заодно проверю, на что я теперь годен», — решил Ланс.

Он глубоко вздохнул, пошевелил ногами, руками — получилось. Тогда он попробовал сесть, и тут же левый бок обожгло сильной болью. Ланс застонал и откинулся на подушки.

Боль уходила долго, и новую попытку добраться до инструментов он предпринял, уже учитывая свои слабости. Он сумел передвинуться на самый край постели и, налегая на стол, дотянуться правой рукой до блюда. Откинув полотенце, он несколько секунд рассматривал ряды блестящих железок и, наконец, обнаружив искомое, взял. Еще немного помучившись, он расправил полотенце и вскоре уже расслабленно лежал, изучая приобретение.

По ту сторону двери послышались тихие шаги, он быстро сунул нож под матрац и закрыл глаза.

— Добрый день, офицер. Сестра сообщила, что вы пришли в сознание, и я посчитал своим долгом навестить вас.

Ланс не слышал, ни как незнакомец открыл дверь, ни как приблизился, и потому вздрогнул от этого тихого, немного грустного голоса. Он открыл глаза. Над ним склонился не старый еще человек, невысокий, слабый на вид и облаченный в такой же странный несуразный балахон, как и навестившая принца чуть ранее женщина. Глаза неизвестный скрывал за непроницаемо-черными стеклами очков. И хотя опасным этот человек не казался, Ланс сразу почувствовал в нем непонятную, не вяжущуюся с хрупким обликом силу.

— Входите, пожалуйста, — слабым голосом пригласил принц.

Гость прошел вперед, выдвинул из-под стола табуретку, и сел.

— И как мы себя чувствуем? — улыбаясь, спросил он.

— Лучше, чем должны, но хуже, чем умеем, — пошутил Ланс.

Вошедший кивнул.

— Уже неплохо, уже неплохо. Сильные боли прошли, и, полагаю, дело идет на поправку. Ведь вы не чувствуете болей?

В его голосе была неподдельная тревога.

— Нет, все в порядке. А что со мной случилось?

— А вы... ах да, конечно. Вы получили стрелу в спину. Она прошла под сердцем, едва не задев его. В сущности, вам невероятно повезло. Вы ведь, как я понял, накоротке с теми силами, обладать коими мечтает каждый, но не каждый обладающий ими умеет с толком их использовать.

— Я действительно немного обучался магии.

— Вы очень скромны, офицер. Во время лечения я постоянно чувствовал эманации поддерживающих вас Сил. Не мне и не сейчас говорить это, но, кажется, вы крепко связаны с незримым миром. Даже чересчур крепко.

— Наверное, так оно и есть, — согласился Ланс.

— О-о, простите, — смутился собеседник. — Я не должен был этого говорить.

— Ничего, все в порядке... э...

Ланс вопросительно посмотрел на гостя. Тот с досадой несильно хлопнул себя ладонью по лбу и почти по-детски рассмеялся.

— Ох, офицер, ну как же так, опять я дал маху и не представился! Это невежливо, и вы вправе считать меня невежей. Зовите меня отцом Мором.

Не обращая внимания на попытки Ланса возразить, отец Мор продолжал, улыбаясь:

— Но меня можно понять. Для всех нас вы уже давно стали своим человеком. Стыдно признаться, но первое время ваше состояние было предметом пересудов и даже, простите, споров среди братьев и сестер. Но, уверяю, мы все желали вам скорейшего выздоровления, и только неминуемое расставание в этом случае омрачает это событие.

«Определенно, этот человек знает, как понравиться», — подумал Ланс.

— Как давно я здесь? — спросил он.

— Сегодня ровно тридцать пятый день с тех пор, как принц привез вас.

— Долго. Как дела у Его Светлости?

— Ну-у, ничего определенного я сказать не могу, до нас доходят только слухи.

От Ланса не ускользнула легкая ирония в голосе маленького священника.

— Принц, как подобает человеку его положения, совершенствуется в делах ратных и политических.

— А точнее?

— Сразу видно военного человека, — объявил отец Мор. — Уже вторую неделю Его Светлость стоит с войсками под городом своего брата, принца Ланселота — северной столицей Эринией.

Ланс так долго смотрел на отца Мора, что тот встревоженно вскричал:

— Вам плохо, друг мой?

— Нет-нет, все в порядке, отец, спасибо. Просто, как я помню, у Его Светлости были слегка иные планы.

Отец Мор равнодушно пожал плечами.

— Не знаю, я не вхож в эти круги.

— А как же остальные принцы? — придя в себя, спросил Ланс.

Отец Мор принялся добросовестно вспоминать:

— После смерти герцога они что-то не поделили между собой и, как мы, простые люди, поняли, вверху началась склока. Громогласно ничего не объявлялось, но, похоже, в немилость попали Винсент и Ланселот. Последний сейчас, как я уже говорил, у себя на севере вместе с Леонардом и Филиппом. Виктор и Фредерик, видимо, с согласия остальных, живут в столице. Принц Винсент, по слухам, разругался со своим братом, Эдвином, и теперь уединился в своих землях.

Отец Мор замолчал, и Ланс так и не понял, кто его сюда привез.

— А принцесса Эмилия? — неопределенно спросил он.

— О ней я ничего не слышал, но вот ее сестра, принцесса Диана, на виду. Говорят, в ратном деле она может заменить троих воинов, если не четверых.

«А то и целый плутонг», — сострил Ланс мысленно.

— Выходит, точно сказать, как обстоят дела у моего господина, вы не можете? — исхитрившись, поинтересовался принц.

— Боюсь, нет, друг мой, а вам советую на время выкинуть все это из головы и подумать о собственном здоровье.

Лансу оставалось только тяжело вздохнуть. Отец Мор встал, прошел по комнате и открыл стенную нишу.

— Все ваши вещи здесь, так что, по выздоровлении, можете присоединиться к своему господину. Пока же, боюсь, я должен вас оставить, но в случае надобности звоните, и к вам придут.

Он указал на шнурок, спускающийся вдоль стены к изголовью кровати.

— Надеюсь, мы еще поговорим с вами о многом, прежде чем вы уедете.

— Одну минуточку, пожалуйста, — позвал Ланс.

Уже в дверях отец Мор обернулся.

— Где я все-таки нахожусь?

— В миссионерском центре при Храме Церкви Единого Творца.

Отец Мор не появлялся неделю, и все это время Ланс был предоставлен самому себе. Он никогда раньше не слышал о культе Единого Творца, но в медицине эти люди толк знали, и уже на четвертый день после встречи с отцом Мором принц встал с постели. В тот первый день своей самостоятельности он обошел весь Центр.

Миссия, судя по всему, была возведена недавно и представляла собой длинное одноэтажное здание, со всех сторон окруженное крестьянскими наделами. Ближайшие поля явно принадлежали братьям. Там всегда можно было отыскать одного либо нескольких приверженцев Веры. Непосредственно к Миссии примыкал Храм — большой деревянный сруб с маленькими оконцами на каждой стороне и колокольней. Венчал колокольню деревянный, сильно заостренный купол. Небольшие дворики между Центром и полями были ухожены, и, благодаря нетронутым при строительстве деревьям, тенисты. Людей здесь жило немного, и мужчин и женщин примерно поровну. Ланс попытался отыскать впервые увиденную им здесь темноглазую женщину, но так и не смог. Куда бы принц ни пошел, повсюду он ловил на себе любопытные взгляды, но открыто с ним никто не заговаривал, а сам он, не зная здешних обычаев, не решался сделать это первым. Время от времени ему встречались новые люди, но, пробыв здесь недолго, они исчезали. Центр жил своей, пока непонятной принцу, жизнью.

Если не считать работы в поле, делать было нечего, и вскоре принц покорился размеренному ритму жизни своих хозяев, и, подчинив все свои поступки единственной цели — выздоровлению, сделался идеальным больным. Хозяева всячески демонстрировали свое расположение, и он давно понял, что волен покинуть это место, когда пожелает.

Прислуживала, точнее, присматривала за ним, средних лет женщина. Испытавший в первое время дефицит общения Ланс неоднократно пытался завязать с ней разговор, но ничего путного из этого не вышло. Она смотрела на него таким взглядом, каким, наверное, смотрела бы на своего Единого Творца, кем бы он там ни был. От немого восхищения в ее глазах Ланс чувствовал себя очень неловко, и потому быстро свел все их общение к коротким просьбам и таким же скупым благодарностям.

Она была нескладна и забывчива, она запросто могла оставить не подметенной половину комнаты или, меняя блюда, вытащить у него из-под носа почти полную тарелку. Готовя лекарства, она всегда держалась как можно дальше от посудины с мясницкими инструментами в центре стола, и Ланс часто ловил ее, бросаемые в ту сторону, пугливые взгляды. Во второе свое посещение она отыскала спрятанный Лансом под матрац скальпель, о котором тот и думать забыл. От ее укоризненного взгляда принц готов был провалиться сквозь землю, хотя и был уверен, что она так и не поняла, зачем он это сделал. Но, в общем, все эти чудачества скорее веселили, чем раздражали, и он не раз задумывался, не специально ли отец Мор приставил к нему именно эту женщину.

Сам отец Мор появился на седьмой день. Ланс сидел на скамейке во дворике, когда заметил его выходящим из Храма, в окружении нескольких человек. Коротко переговорив со спутниками, отец Мор отпустил их и, улыбаясь, направился прямо к нему. В руке священника была большая курьерская сумка.

— Ну, как дела, друг мой? Идем на поправку?

Ланс улыбнулся в ответ.

— Вашими заботами!

Отец Мор присел рядом.

— Вы прямо на глазах поправляетесь. Марта нам уже все уши прожужжала о ваших успехах.

Принц рассмеялся:

— Надеюсь, в своих пари вы ставили на меня.

Храмовник энергично замотал головой.

— Никаких пари, друг мой. Только споры, только споры. Мы все очень рады за вас.

— Спасибо.

Отец Мор поставил сумку на скамейку и повернулся к принцу.

— Но, вы, надеюсь, не только физически выздоравливаете? Не подточили ли эти раны ваш дух? Поверьте, меня это очень тревожит.

— Нисколько, отец, поверьте мне, — легко ответил Ланс.

— Конечно, — задумчиво проговорил отец Мор. — Ведь вы безгранично доверяете тем Силам, которым... безгранично доверяете.

Ланс с интересом посмотрел на собеседника.

— Мне не понятно ваше предубеждение, отец.

— Это не предубеждение, просто меня угнетает эта необъяснимая склонность людей растрачивать свою душевную энергию на сиюминутные плотские выгоды. Ведь все, что вы создаете с помощью чар, можно сделать руками, при этом сохранив неприкосновенным свою душу.

— Но чем может повредить душе Искусство? Для нейтрализации всех нежелательных магических эффектов имеется целый ряд известных, хорошо проверенных формул.

— Ну вот, и вы туда же, — отец Мор тяжело вздохнул. — Вы действительно залечиваете раны, но ведь шрамы-то остаются. Как же вы не понимаете?

— Что ж, — философски заметил Ланс, — век человека недолог, и того, что у меня осталось, мне должно хватить.

— Как вы можете так говорить?!

Отец Мор возмущенно всплеснул руками, и тут же случайно задетая сумка полетела на землю, извергая из себя груды бумаг. Отец Мор принялся поспешно запихивать их назад. Ланс сунулся ему помогать.

— Ни у кого нет таких обширных почтовых сумок, как у людей Веры, — негромко проговорил он, заметив легкую панику святого отца.

— Да? — спросил тот, безжалостно комкая бумаги. — Жизнь апологета не тайна, и никогда таковой не была. Наши заботы — это святые реликвии и мелкие, но хлопотные мирские дела.

— Вижу, сонм святых пополнился, — Ланс указал на лист, увенчанный Большим Имперским Гербом Порты. — За обновленной церковью нынче не угнаться.

Собеседник подхватил лист и проворно упрятал в сумку.

— Какова паства, таков и приход, — спокойно заметил он затем.

— Вот как? А я-то думал по-другому: каков пастырь такова и паства.

— Невысокого же вы мнения о нас, — отец Мор прикоснулся к висящему на шее у Ланса амулету Древа. — До такого мы еще не дошли. И, надеюсь, не дойдем никогда.

— А в чем дело? — весело поинтересовался принц. — Не мы придумали Древо, и не нам его чураться. В конце концов, Древо также создано Единым Творцом. Ведь в вашем культе, как я понял, он нечто вроде Абсолюта.

— Так оно и есть. Впрочем, никто не отнимает у вас права самому решать это.

— Ого, вы, наверное, в своих кругах считаетесь каким-нибудь ниспровергателем?

Отец Мор улыбнулся:

— Мне об этом ничего не известно, но думаю, это не так. Мы слишком молоды и еще не обросли предрассудками.

— И все-таки, — тема увлекла истомившегося в одиночестве принца, — может ли мое решение быть неверным? Творец дал Древу жизнь, силу, власть над людьми и стихиями, и значит, это правильно. Вы же против.

— В таких случаях мы говорим, что нельзя ничего сделать помимо воли Творца, поскольку он во всем — живом и неживом.

— Значит и в нем тоже? — Ланс щелкнул по кругляшу амулета.

— И в нем, — подтвердил жрец.

— Тогда, все мы в руках Древа?

— Во власти Древа только Древо.

Отец Мор наклонился и стал рассматривать выбитое на металлической пластинке амулета деревце. Ланс проследил его взгляд, и тут впервые до него дошло, что изображение Древа состоит из еще более мелких отчеканенных его силуэтов, образующих ствол, ветви, листья. Оказывается, неизвестный автор его амулета был настоящим мастером. «Как он только смог разглядеть?».

— Отец, вы уклонились от ответа. Творец создал Древо. Древо, по вашим канонам, есть Зло. Выходит Творец создал Зло?

Ланс ожидал длинных, путаных возражений, но его собеседник лишь утвердительно кивнул.

— Но тогда, как вы можете ратовать за жизнь по законам Творца и одновременно бороться со Злом, его же порождением? Почему вы решили, что такая борьба угодна Единому?

— Да не Единому она угодна! — в сердцах воскликнул отец Мор с досадой, словно уже устал объяснять такие прописные истины. — Эта борьба прежде всего нужна самим людям.

— Зачем, ведь в каждом из нас и так живет Творец?

— Но многие ли ведают о том?

— Вы совсем меня запутали, — признался Ланс. — Нужно или не нужно бороться со злом?

— Я не понимаю, что вы хотите знать. Конкретного лица, которое бы нуждалось или не нуждалось в такой борьбе, я вам назвать не могу, а для себя вы сами должны решить это. Здесь все предельно ясно.

— Но, если я не сделаю этого, я не найду пути к Творцу.

— Вы и сейчас живете без него, и это вам нисколько не мешает.

— Но, тогда, вероятно, меня ждет какое-то наказание? Что-то совсем скверное?

Собеседник улыбнулся.

— Если жизнь с Творцом считать хорошей, а без него скверной, то вы и сейчас уже наказаны.

— Ух ты! — восхитился принц. — Получается, я в любом случае ничего не теряю!

— Не совсем так. Вы просто не знаете, что теряете.

Ланс промолчал, размышляя.

— Это ловкий ход, — в конце концов, признал он.

— К сожалению, не все это понимают, — вздохнул священник.

— В вашей вере есть институт святых? — спросил Ланс.

— Что-то вроде этого есть, — почему-то смутившись, сознался собеседник.

— И такие люди после смерти живут в некоем особенном месте, предназначенном для избранных?

— Думаю, далеко не каждый, кого зовут святым, попадает в это место.

— Вот это да! — хохотнул Ланс. — До чего дошла богословская наука!

— Наука здесь ни при чем, — отец Мор замолчал, нервно покусывая губу.

Потом негромко заговорил:

— Послушайте, друг мой, это только мое личное мнение, но, по-моему, никаких святых нет.

— Куда же они подевались? — насмешливо поинтересовался Ланс.

— Я считаю, что есть только один Святой — Единый Творец, а все остальное — лишь нагромождения моих, пока только ищущих верный путь, единоверцев.

— Осторожнее, отец, еще немного, и мне самому придется обращать вас в Веру.

И тут ему пришла в голову неожиданная мысль:

— Так выходит, что Святые не имеют никаких преимуществ перед обычными людьми?

— А кого вы называете Святыми? Одни люди назвали так других, неважно за что, написали о них в книгах, которые тоже назвали святыми, ну и что? Мы все равны перед создателем, и только Он может определить сущность человека и его судьбу. И ни какие громкие слова тут ни при чем.

— Я согласен, но, думаю, ваши слова могут многим прийтись не по вкусу.

— Ну и пусть, — легко отмахнулся собеседник. — Главное, чтоб от их недовольства не страдали люди.

— И все-таки, — не отступал принц, — если предположить, что после смерти в этом мире мы все же, тем не менее, не умираем, а продолжаем жить, пусть и без Творца, то я не вижу здесь никакого наказания. В общем-то, мне неплохо живется.

Он тут же усомнился в этом, но сказанного не воротишь.

— Согласен, но представь, что тебе показали другую жизнь, ту, которой ты навсегда лишился, и только после этого отправили в ад.

— Это какой должна быть жизнь... — задумчиво проговорил Ланс. — Нет, не представляю.

Он вздохнул.

— Это невозможно представить, — ответил отец Mop. — Это надо видеть, этим надо жить.

Они помолчали.

— Выходит, достаточно поверить, и все будет в порядке. Никогда не поздно начать сначала. Получается, своего рода, дискретность течения жизни — черные полосы греха чередуются со светлыми полосами высокодуховного жития, но в зачет идет лишь отрезок, непосредственно предваряющий смерть с его последними желаниями и деяниями. Очень удобно.

— Нет, не так все просто, — возразил жрец. — Не увидит Творца тот, кто всю жизнь творил насилие, пусть даже ради самых благих целей, как никогда не увидит его и тот, кто творил добро под давлением обстоятельств, оставаясь в душе бессердечным и равнодушным. Как бы ты не верил, никто не сможет воскресить оставленные тобой позади горы трупов.

— Это вряд ли справедливо. Раскаявшиеся грешники все должны иметь хоть какое-то преимущество перед нераскаявшимися.

— Кто знает! Может быть, отправляя их в Ад, Творец не показывает им Рая, — задумчиво отозвался отец Мор.

Ланс хмыкнул:

— На таких условиях перенаселение этому Раю не грозит.

— Не грозит, — согласился собеседник.

Ланс с интересом взглянул на него и лишь с трудом сумел сдержать невольный возглас. Отец Мор снял очки, и он впервые увидел его глаза. Это были жуткие глаза! Белки покраснели от покрывавшей их густой сети лопнувших мелких кровеносных сосудов, сами глаза слезились, и отец Мор непрерывно промокал их и сильно щурился, словно от боли, причиняемой попавшей под веко соринкой. Но даже не эти страшные глаза потрясли принца.

Он поразился, насколько сильно ошибался, оценивая своего спасителя. Принц вспомнил их первую встречу, там, в комнате с цветами, вспомнил стоящую над головой фигуру, легкую, даже немного угловатую в своем просторном одеянии, вспомнил его голос, совсем молодой, даже какой-то мальчишеский. Он считал, что имеет дело с обычным неофитом, восторженным, еще полным любви и стремления вернуть заблудшее человечество на верную дорогу. Но сегодня неофит исчез. Эти больные глаза, а более них глубокие морщины, сильно состарили собеседника. И взгляд их был совсем не детский.

С принцем случилась странная вещь: впервые за много-много лет он почувствовал себя зарвавшимся мальчишкой, пререкающимся с мудрым учителем, всевидящим и всезнающим, который относится к своему запальчивому собеседнику с благосклонной терпимостью. И хотя в голосе отца Мора не было превосходства, Лансу стало неловко.

Пустой и банальный разговор, который он только что вел покровительственным и насмешливым тоном, сейчас, когда собеседник переменился, получил новый смысл. Все сказанное обрело какой-то космический масштаб, одновременно оставаясь в пределах постижения человеческим разумом. Но уже оформилась горечь от неспособности его постичь это — такое и близкое и недоступное одновременно.

Ланс принялся лихорадочно вспоминать беседу, словно заново перелистывать учебные тома, но это оказалось непросто сделать. Тома кто-то перемешал, некоторые страницы исчезли вовсе, остальные оказались перепутанными и беспорядочно сунутыми между обложек. Очень быстро он запутался, потерял нить рассуждений и уже не думал об ускользающей истине, и лишь азартно пытался восстановить беседу целиком. И горечь ушла, а еще спустя какое-то время он уже недоумевал, зачем ему вообще потребовалось вспоминать их болтовню.

И когда Ланс осмелился искоса посмотреть на отца Mopa, тот уже снова надел очки и с любопытством разглядывал что-то вдалеке, вновь превратившись в маленького серого неофита. Но подсознательно принц уже понял, что никогда не сможет разговаривать с этим человеком на равных.

Он и раньше обратил внимание на странный знак, что носили обладатели нескладных балахонов — белый овал на груди с левой стороны.

— Простите, отец, что означает этот символ?

— Это не символ, это только место для символа.

— Э-э, прошу прощения...

— Наша Вера очень молода, она зародилась в Менийских пустынях Порты около пятидесяти лет назад. Откровение пришло нашим отцам во сне, и тогда же они получили Позволение Творца и часть Его Единой Мощи. Но для многих мы пока всего лишь один из многочисленных культов, пусть и более привлекательный, чем остальные.

— В таком случае, эта вера недолговечна, — заметил Ланс, — переболев ею, большинство ваших единомышленников разбежится.

— Вы правы, друг мой, но есть одно пророчество, не записанное нигде, которое, сбывшись, не допустит этого.

Отец Мор молча перелистал Единое Писание.

— Согласно ему, спустя пятьдесят лет со дня Откровения один из сынов людских примет смерть во имя Единого Творца. Его гибель послужит толчком для установления Веры на всей земле, и станет ее символом.

— Весьма смахивает на ритуальное убийство, — буркнул принц, но тут же спохватился:

— Простите, отец, просто, не хотелось бы мне в этот момент быть рядом с этим человеком. Если все так, как вы говорите, то намечается изрядная бойня. От таких мест лучше держаться подальше.

— Все в руках Единого.

— И вы поддерживаете связь между собой? — поинтересовался Ланс, меняя тему разговора.

— Поддерживаем, отсюда и эти бумаги с гербом Порты. Есть послания из других государств.

— А как становятся вашими последователями?

— Просто приходят к нам и спрашивают, смотрят, читают. И решают.

— И многие остаются?

— Немногие, но разве в количестве дело?

— Кстати, — словно между прочим обронил Ланс, — когда я пришел в себя впервые, рядом была женщина... Что-то я с тех пор ее не встречал.

Отец Мор кивнул.

— Сестра Иль не живет у нас постоянно. Она каждый месяц приезжает примерно на неделю. Но пользуется среди нас огромным уважением и любовью.

— А откуда она?

— Мы никому не задаем подобных вопросов. Каждый волен сообщать нам только то, что желает. Право свободного ухода и прихода позволяет прихожанам не обрывать резко контактов с миром. Это очень важно.

Тут отец Мор замолчал и опять хлопнул себя по лбу.

— Да чего же это я, ведь вас интересует совсем другое!

Он рассмеялся:

— Я знаю только, что сестра родом из какого-то городка неподалеку, из небедной семьи. Если позволите, могу сообщить ей при первой же встрече о вашей заинтересованности.

— Буду весьма признателен, — смущенно буркнул Ланс.

Он поставил на поднос пустую посуду и посмотрел в окно, где далеко в поле чернели фигурки крестьян. С каждым днем он чувствовал себя лучше и все более тяготился заботливой суетой окружающих вокруг своей персоны.

Он открыл нишу в стене и достал ножны. Взялся за рукоять и обнажил клинок. Тераль — Гроздь Гнева, в настоящий момент имела форму ятагана — изогнутого полумесяца с идеально отточенным клинком. Витиеватая, но удобная рукоять, изящная золотая крестовина, усыпанная драгоценными камнями, придавали оружию непривычный изысканный вид. Лишь крупный рубин, вделанный в затыльник рукояти, остался прежним. Ланс потер его пальцем, и камень вспыхнул. Клинок сверкнул и начал плавно выгибаться, но он заблокировал трансформацию и вернул клинку первоначальную форму. Со странным чувством Ланс разглядывал оружие, огладил пальцами зеркальную поверхность клинка и что-то, уже слегка подзабытое, вернулось в его жизнь. Быстрое привычное движение, и клинок со свистом рассек воздух... И, не в силах сопротивляться внезапно овладевшему им желанию поединка, Ланс схватил ножны и выбежал из комнаты.

Никого не встретив, он прошел в замеченный ранее укромный уголок, бросил ножны на землю и нанес по воображаемому противнику первый удар. Ятаган — особое оружие, не идеальное для эффективных уколов, но зато дающее богатый выбор рубящих ударов. Ланс выписывал острым как бритва клинком разнообразные кривые, постепенно увеличивая темп. Скоро ятаган превратился в широкую полупрозрачную ленту, кружащуюся вокруг фехтовальщика.

Просторная одежда мешала, но он старался не обращать на это внимания.

Устал принц быстро, значительно быстрее, чем обычно, и это оказалось неприятным сюрпризом. Сильно болели руки и поясница, но боли, вызванной ранами, не было, и это радовало. Ланс оглянулся в поисках ножен и увидел наблюдающего за ним отца Мора.

Священник улыбнулся и через кусты стал пробираться к нему.

— Осторожней, отец, эти кусты на редкость колючи.

Отец Мор, цепляясь одеждой за колючки, упорно шел вперед. Ланс, сдерживая улыбку, ждал. Наконец, священник, потирая исцарапанные руки, подошел к принцу.

— Вот вы и выздоровели, друг мой... А эти кусты надо будет вырубить, — недовольно добавил он.

— Хоть сейчас. — Ланс взмахнул клинком.

— Нет-нет, вы наш гость. Какой удивительный у вас клинок!

— Вот как! — удивился Ланс. — Вы разбираетесь в оружии?

— Нет, — отец Мор энергично замахал руками, — я не имел в виду какие-то его боевые качества. Просто в нем чувствуется Сила, огромная Сила. Я никогда еще не встречался с таким оружием.

— Еще совсем недавно вы порицали Искусство, а теперь оказывается, что неплохо разбираетесь в нем.

— Чего никогда и не скрывал. Но это не оттого, что я его изучал, просто чувствовать Силу мне позволяет данная свыше Единая Мощь. Это просто часть меня самого.

— В таком случае, вы ничем не отличаетесь от меня.

— Это не так. Например, для птицы способность летать вполне естественна и не требует от нее каких-то сверхусилий. Для человека, использующего магию, полет есть неестественное состояние, за которое ему, рано или поздно, придется расплачиваться. То, что вы называете Силой, или Искусством, для меня так же естественно, как полет для птицы, и ничем мне не грозит.

Ланс задумался.

— Что ж, значит, вы просто достигли большей степени мастерства.

Отец Мор только печально улыбнулся.

— И снова вы не правы, мой друг. Поймите одно, в отличие от вас, я ничего не делаю специально для того, чтоб достичь магического эффекта. Для меня это естественный процесс.

— То есть, вы никогда не учились этому, и не представляете себе механизм действия этих сил.

— Но, вы ведь не задумываетесь над тем, как дышите, или как пользуетесь ложкой во время еды.

Ланс снова надолго замолчал. Затем качнул головой:

— Не понимаю, но это поразительно. И как давно вы обнаружили у себя этот дар? Что вы сделали для этого?

— Ничего, просто поверил в Единого Творца.

Отец Мор подхватил Ланса под локоть и повлек к дому.

— И что, все остальные тоже так могут? — неуверенно спросил Ланс.

— Нет, конечно, — священник улыбнулся. — Я неверно выразился, говоря «Просто поверил». На самом деле, это далеко не просто.

— Наверное, мне стоит внимательней прочитать ваше Единое Писание, — задумчиво проговорил принц.

— Буду рад помочь, чем смогу.

— Боюсь только, это случится не скоро. Я уезжаю.

Отец Мор пристально посмотрел на него и кивнул.

— Я ожидал этого, в последнее время вы откровенно скучали среди нас. Но мы еще встретимся.

— Надеюсь.

— Так и будет, я это ясно вижу.

— Вы можете предсказать, что меня ожидает?

Ланс почувствовал, как пальцы собеседника сжали его локоть, и тут же расслабились. Отец Мор продолжал идти молча, и он перестал уже ждать ответа, когда тот заговорил:

— Вы самый необычный человек, офицер, из всех, кто когда-либо у нас гостил. Я знаю, что вы многого не договариваете, но никогда не решусь ни о чем у вас спрашивать, и не позволю вам самому раскрыться мне. Я боюсь того, что угадывается за вашим молчанием. Но и зла я в вас не вижу. Вас ждет тяжелый путь, и я желаю вам найти то, что вы ищете, не потеряв при этом себя.

Ланс въехал в ущелье уже в темноте, и резкий переход от дикой растительности по обе стороны тропы к голым, уходящим ввысь скалам, застал его врасплох. Высоко вверху узкая полоска ночного неба пропускала слабый свет звезд, спасая путешественника от полного мрака.

Конь под седоком нервно прядал ушами, спотыкался, и вскоре стало очевидно, что много он не пройдет. Ланс спешился. Сам он прекрасно видел в темноте и готов был идти дальше, но животное не проявляло никакого желания двигаться вперед. Уговаривать коня пришлось долго: Ланс что-то шептал ему на ухо, гладил по крутой шее, и даже кормил кусочками сахара. Наконец тот перестал упрямиться и, осторожно переступая, пошел.

Время от времени под ногами что-то хрустело, откатывалось, поддеваемое неосторожным движением. Конь испуганно всхрапывал, порывался встать на дыбы. Приходилось останавливаться и долго-долго разговаривать с животным, убеждая продолжить путь.

Между тем, полоса ночного неба над головой заметно сузилась. Ланс знал, что очень скоро края ущелья сойдутся, образуя гигантский свод, и тогда начнется самое неприятное. Но до этого они успели пройти еще несколько сот метров.

Когда впереди появилась точка света, он был уже ко всему готов. Каждый раз это по-разному, но всегда мучительно больно и страшно. Но возвращение невозможно. Ему оставалось только идти вперед, не сворачивая и не поддаваясь все ближе подступающему страху. Иначе кто-то другой будет брести в этом мраке, давя и разбрасывая ногами его кости и пугая идущего следом коня.

Точка впереди немного увеличилась, и Ланс посмотрел на Серого. Конь довольно спокойно шел рядом, лишь изредка возбужденно вздрагивая. А искра света уже успела превратиться в диск, и по скорости его роста, несоизмеримой с их собственной, Ланс понял, что она движется навстречу. И весьма быстро. В довершение всего, световое пятно вдруг стало подниматься куда-то под свод пещеры. «Сейчас врежется в потолок, и обрушится прямо мне на голову», — мрачно подумал принц, и вспомнил свой прошлый проход.

Тогда он, хрипя, катался по этому усыпанному костями полу, и гадина уже откусила ему руку и подбиралась к горлу. Из обрубка хлестала кровь, огромные когтистые лапы ломали ребра, и от боли могло спасти только безумие, в которое он все глубже и проваливался.

Его ответные удары ножом не приносили никакого результата. Лезвие вязло в зеленой мерзкой жиже, обильно текущей из ран гадины. Эта жижа стекала на него, липко сковывала движения, и к боли вскоре прибавилась брезгливость, и даже не брезгливость, а какое-то болезненное отвращение, и его несколько раз вырвало в красно-зеленую лужу на полу, на себя... И совсем близко сверкнули огромные клыки, и вспыхнула боль в вырываемом горле... И был спасительный провал в темноту.

Потом он, дрожащий, но целый и невредимый, сидел на полу и безумно глядел на рубленные, рваные куски мяса на залитой кровью земле. Куски, которые еще недавно были его конем. Ланс тряхнул головой, отгоняя наваждение, и с внезапной злобой, тут же породившей решительность, приготовился встретить свой ужас.

Но вокруг все было не так, настолько не так, что, пройдя пару шагов, он остановился. Ни темноты, ни пещеры больше не было. Двигающийся круг света достиг в своем подъеме высшей точки и теперь завис в ночном небе, превратившись в лунный диск, освещающий спящую долину. Долину Идола.

Это был все тот же лес, раскинувшийся на дне гигантского кратера и выглядевший серым пятном в ночи. Но в этой серости все же угадывалась зелень, отличающая его от серости залитой лунным светом земли. Лес был окружен голыми скалами, местами непроницаемо черными, местами освещенными луной и от этого казавшимися изборожденными глубокими шрамами трещин и страшными, грозящими обвалом, карнизами. Четкие границы между светом и тьмой придавали всему пейзажу эффект негативности, что делало его сказочно нереальным. И весь этот серо-черный ландшафт подчеркивала ослепительная желтая дорога, один конец которой терялся в долине, а другой уходил в горы и собственно и был ее началом. И сейчас здесь стоял Ланс.

Это было невероятно, но его не тронули. «Я прошел, — расслабленно думал принц, — и все кошмары остались позади». Но, мысленно произнеся это «позади», он вдруг почувствовал чей-то тяжелый взгляд. По мигом взмокшей спине побежали мурашки, безумно захотелось зажмуриться, втянуть голову в плечи. Он с трудом подавил эти порывы и заставил себя нарочито медленно обернуться. Но ничего страшного там, конечно, не было, а была лишь голая скала и провал пещеры в ней. Да еще конь, мирно пощипывающий травку.

— Мне б твою выдержку, — буркнул Ланс, подобрал поводья и двинулся вниз по дороге.

Идти было легко, и лес, такой обыкновенный, если смотреть сверху, очень быстро вырос в сплошную гигантскую стену, нависающую над окрестностями и полностью закрывшую гористый горизонт. Очень скоро эта стена потеряла свою монолитность, в ней стали угадываться очертания отдельных деревьев, проступили широченные стволы и огромные кроны, уходящие вверх и слившиеся там в однородную густую массу. И только желтая дорога, ослепительно прямая, вела туда, где безопасно, и потому принц без страха шел вперед.

Один за другим сменялись часы, проведенные в пути, но ничто не указывало на приближение утра. Подступила усталость, его ноги, казалось, налились свинцом, но только на четвертый час пути он сообразил, что, чуть не повиснув на поводьях, он скорее мешает идти коню, чем ведет того. Ланс ухватился за луку седла. Шагать стало не в пример легче, но, пройдя с десяток метров, он остановился и расхохотался. Это и в самом деле было смешно: вместо того чтоб ехать верхом, он уже неизвестно сколько времени вяло плетется за конем. Он стоял и громко смеялся, до тех пор, пока сил смеяться не осталось, но зато ему сделалось легко и свободно, а от всех страхов не осталось и следа. Ланс вскочил в седло и решительно послал коня вперед.

Это было странное место, было таким всегда и, тем не менее, каждый раз поражало принца своей чуждостью и ирреальностью. Лансу казалось, что он находится внутри гигантской картины-пейзажа, нарисованной безумным художником. Кругом все было не так. Небо было не таким — в природе просто не могло быть таких звезд, ярких и холодных. И совершенно одинаковых, словно приколотых к натянутому высоко над головой непроницаемо-черному плоскому полотнищу. Не таким был и лес — огромный, мрачный, лишенный каких бы то ни было звуков и запахов, свойственных лесу. Только тишина и кладбищенская монументальность. Сама же дорога представляла собой сплошную, стеклянистую, идеально гладкую поверхность, излучающую ровное желтое сияние, и почти полностью поглощающую звуки — и человеческие шаги, и конский топот.

Принц, сам сильный колдун, довольно спокойно принимал любые магические явления. Но в этом месте он, чувствовавший в душе некоторое превосходство над простыми смертными, предпочитал не вспоминать о своих способностях и благоразумно надеялся лишь на обычные силу и ловкость.

Из пещеры в горах, дорога на всем своем видимом протяжении казалась идеально прямой, но поворот на ней был. Поворот как поворот, и лишь одна странность была в нем — возникал он каждый раз в новом месте. Ланс неоднократно пытался разгадать этот фокус, или хотя бы предсказать новое место загадочного изгиба, но сделать это ему ни разу не удалось. Первое время неудачи ранили самолюбие принца, но со временем, убедившись в своем бессилии, он принял все, как есть, и больше об этом не задумывался. И в этот раз поворот возник неожиданно. Вслед за дорогой, Ланс развернул коня вправо и увидел то, что дало название всей долине.

Идол. Его также невозможно увидеть сверху, несмотря на огромные размеры и испускаемое яркое сияние, подобное тому, какое испускает дорога.

Огромная, выше самого высокого дерева каменная фигура, выбитая в едином куске скалы. Грубые черты лица создавали иллюзию маски, главным образом благодаря мастерски вырезанным глазам, закрытым навечно. Контуры рук, торса и ног были лишь грубо обозначены, к тому же, с серьезными нарушениями пропорций. Кто его сделал, когда и зачем — никто сказать не мог.

Без особого интереса разглядывая колосса, Ланс проехал мимо. И только когда тот скрылся за деревьями, он снова, как чуть раньше у пещеры, почувствовал на себе давящий взгляд. Принц воровато оглянулся... и едва сдержал крик ужаса. Над верхушками деревьев возвышалась голова Идола, и два ее ОТКРЫТЫХ глаза в упор смотрели на него. Каменная маска лица перекосилась в гримасе злобы, зрачки великана испускали огненно-красный свет, часть которого заливала верхушки ближайших крон. Ланс оказался захвачен врасплох — его забило мелкой дрожью, из горла вырвался хрип, но, прежде чем он успел закричать, конь резко дернулся вперед и понес его прочь.

Все это тянулось мучительно долго, и только когда истерзанный шпорами Серый захрипел, принц начал понемногу приходить в себя. Конь, предоставленный собственной воле, тут же перешел на шаг.

Ланс внимательно вглядывался в густые заросли по обе стороны дороги. Все вокруг уже в который раз изменилось, но против этих изменений принц ничего не имел. Прежде всего, изменилась сама дорога, ставшая значительно уже, чем у своего истока. Желтое сияние постепенно сошло, на ровном покрытии появились трещины, мелкие камни, кое-где пробилась трава. Теперь это была обыкновенная лесная тропа, причудливо петляющая между деревьями, утратившими свою сказочную величавость. Лес наполнился звуками, и принц стал более осторожен, припомнив некоторых из здешних обитателей. Они двигались практически бесшумно, трава, покрывшая тропу зеленым ковром, заглушала топот копыт. То и дело уклоняясь от нависающих над тропой ветвей, Ланс внимательно следил и слушал, и потому успел натянуть поводья еще до того, как им преградили путь. Одновременно из кустов выскользнул белый силуэт и замер прямо перед ним. Серый заржал и попятился, то припадая на задние ноги, то порываясь встать на дыбы. Посреди тропы, в столбе лунного света, каким-то чудом пробившем многометровую толщу крон, сидел большой белый тигр.

Более-менее успокоить коня ему удалось только после того, как они отступили на добрый десяток метров, и теперь Ланс рассматривал зверя впереди, одновременно сдерживая все еще порывающееся бежать животное. «Такого белого еще не было. Вероятно, альбинос», — подумал принц. Тигр, продолжая сидеть, принялся вылизывать переднюю лапу, равнодушно поглядывая на человека.

Кусты слева затрещали, и принц положил руку на оружие. Почти тотчас на тропу вышел человек и тут же замер, подозрительно рассматривая всадника. Это был темноволосый паренек, почти мальчик, среднего роста, но казавшийся ниже из-за сильной сутулости. Очень худой, с длинными, почти до колен, руками и совершенно диким взглядом. Поражали его, выглядывающие из коротких рукавов рубахи, руки — большие и очень мускулистые, совершенно странные и неподходящие своему хлипкому на вид обладателю. Из-под спутанной, закрывающей пол лица черной гривы, на Ланса смотрели внимательные глаза, поразительно напоминающие глаза сидящего поодаль тигра.

— Привет, малыш! — небрежно поздоровался принц. — Узнаешь меня?

Глаза мальчика на миг приняли осмысленное выражение, и он вдруг оскалился в грубом подобии улыбки.

— Молодец, — похвалил Ланс и улыбнулся в ответ. — Проводишь к хозяйке?

Тот долго смотрел, не мигая, потом кивнул и быстро попятился назад, к тигру. Подойдя к зверю, он присел перед ним на корточки и, обхватив руками за шею, уперся лицом в оскаленную морду хищника. Зверь зарычал, мотнул головой и неожиданно ударил лапой человека в плечо. Того отбросило на несколько метров в сторону, но он тут же вскочил на ноги. Тигр и мальчик замерли, глядя друг на друга, Ланс с интересом ждал продолжения. Внезапно, человек захохотал, отрывисто и громко, тигр оскалился и попятился. И тут мальчик прыгнул на него. Также молниеносно, огромный кот отскочил в сторону, чтобы тут же напасть в свою очередь. Два тела сплелись в клубок, покатились по земле, снова распались. Человек резко отпрыгнул к дереву и с поразительной быстротой влез по стволу на ветвь, метрах в трех от земли. Почти не напрягаясь, тигр взлетел вверх, и когда его когтистые лапы уже почти достали мальчика, тот, победно крикнув, прыгнул вниз, прямо в густые заросли у края тропы. Зверь метнулся следом, из кустов донесся дикий рев и звонкий детский хохот, захрустели ломаемые ветки.

Возня в темноте продолжалась несколько минут, прежде чем они снова выскочили на тропу. Ланс негромко свистнул, и две головы моментально повернулись к нему. Мальчик и зверь быстро переглянулись и настороженно, с двух сторон, стали приближаться к принцу.

— Мне бы не хотелось делать тебе больно, дружок, — заметив их приготовления, произнес Ланс, пристально глядя на человека.

Тот сделал еще несколько шагов, прежде чем в его взгляде появилось осмысленное выражение. Мальчик остановился, остановился и тигр. С неудовольствием глядя на пришельца, мальчик схватил тигра за шкуру, развернул, и они бок о бок пошли по дороге. Вздохнув, принц последовал за ними.

...Старуха рассмеялась.

— Непросто в мои годы угнаться за молоденькими мальчиками.

— Ну, уж и непросто, — усмехнулся он. — С твоими-то возможностями, ты можешь заполучить кого угодно.

— Кто угодно мне не нужен, Ланселот.

Он покосился на хозяйку. Улыбка уже сошла с ее морщинистого лица, и на него в упор смотрели темные провалы глаз. Он почувствовал неловкость, стесненно поерзал на стуле и, криво улыбнувшись, буркнул:

— Зато так много интереснее.

Собеседница немедленно зашлась в хриплом, кашляющем смехе, ее голова странно задергалась на тощей сморщенной шее. Вдруг, так же внезапно, она снова посерьезнела и опять посмотрела на Ланса. Но теперь в ее взгляде не осталось ничего жалкого. Провисшие складки кожи больше не казались такими отталкивающими, и все ее лицо, напоминавшее до этого скомканную тряпку, отвердело. Исчезла мелкая противная дрожь, а от огромных глаз стало просто невозможно оторваться. Мгновенно улетучились все эти наслоения накопленных за жизнь эмоций, которые собственно и старят человека, и через морщины на Ланса смотрела сама молодость. Он не мог оторвать от нее взгляда, пока не почувствовал тягучей расслабленности, лени, обволакивающей его, словно ужас — кролика под гипнотическим взглядом играющего кольцами удава. Он понял, что попал под воздействие собеседницы и, чувствуя, что начинает погружаться в колдовской омут, уже подумывал о вызове Древа, когда сообразил, что в состоянии освободиться и без этого.

Это отняло у него несколько секунд, но на хозяйку, однако, не произвело ни малейшего впечатления. Та все также не отводила от него глаз. Но теперь это уже был самый обычный взгляд.

Потом стало что-то происходить с миром вокруг них. Перспектива исказилась, свет, словно преломляемый невидимой линзой, подвешенной на уровне лица старухи, причудливо заиграл на нем тенями. Появилась слабая дымка и, наконец, воздух мягко осветился на несколько секунд, и все окончательно приняло первоначальный вид. И начала меняться сама старуха.

Поднялись и распрямились костлявые плечи, чуть не лежавшие до этого на столе; голова поднялась, гордо откинулась назад, а ее засиявшие глаза смотрели теперь не исподлобья, а надменно, сверху вниз, и веселые искорки угадывались где-то в их глубине. Словно не в силах сдержать волны роскошных рыжих волос, в беспорядке спадающих на плечи, с головы слетел платок. Она подняла руки и, зарывшись длинными, изящными пальцами с остро отточенными ноготками в волосы, отбросила их с лица. Ее хламида превратилась в некое подобие туники с очень низким воротом. Словно демонстрируя свою новую фигуру, она глубоко вздохнула и улыбнулась принцу, сверкнув белыми зубами.

— М-м-м, — с веселой многозначительностью она искоса посмотрела на расплывшегося в улыбке гостя.

— Давно бы так, — сказал Ланс.

Сейчас, глядя на Торикс, он испытывал огромное удовольствие, ему даже показалось, что в помещении стало просторней и чище. Ланс как будто в одно мгновение перенесся в другой мир, ясный и чистый, с красивыми и приветливыми людьми. Даже мальчик, лежавший на ковре у камина в обнимку с тигром, поднял голову и посмотрел на хозяйку, сузив свои кошачьи зрачки в точки. Это была другая Торикс, яркая, добрая, прекрасная. И Ланс почувствовал, что была она такой же реальной, как и та, первая, старая — коварная, хитрая и злопамятная.

Сейчас она смотрела на него, и взгляд ее был теплый и дружеский. И, по-видимому, вид у него был достаточно глупый, потому что на щеках у нее появились лукавые ямочки, которые она попыталась согнать, но не смогла и, в конце концов, хихикнула. Ланс постарался убрать с лица приклеившуюся дурацкую улыбку, но не смог. Торикс не выдержала и уже открыто рассмеялась.

— Ох, прости, Ланс, но у тебя такой вид... — она изящно промокнула глаза платочком и деловито осмотрелась.

И принялась хозяйничать. От поленницы у стены отделились несколько смолистых чурок и, пролетев через всю комнату, приземлились прямо в камин, вспыхнувший после этого неестественно быстро и ярко. Между ними прямо из воздуха возник столик, на котором с тонким звоном появился графин и два бокала. Мальчик и тигр покинули подстилку и убрались в неосвещенный закуток, откуда следили за Лансом немигающими глазами, казавшимися в темноте четырьмя раскаленными угольками.

— Свечу на стол, — потребовал Ланс, и когда та появилась, добавил:

— Огонь!

Свеча зажглась.

— Хорошо.

— Голоден? — спросила Торикс — приветливая хозяйка.

Он лениво отмахнулся.

— Сыт по горло. Ты же знаешь, после посещения пещеры аппетит не скоро возвращается. Во всяком случае, ко мне.

Она сочувственно вздохнула.

— Бедный, неужели к этому невозможно привыкнуть?

— Ты можешь назвать хоть одного привыкшего?

Торикс медленно покачала головой:

— Не могу. Как не могу назвать всех тех, кто не дошел ко мне.

— Таких хватает, можешь не сомневаться. Их кости в несколько слоев покрывают пол пещеры.

Она аккуратно поставила бокал и посмотрела на гостя.

— Ты ведь не обвиняешь меня в их смерти?

— Конечно, нет. Прости, пожалуйста, за тон.

Она улыбнулась:

— Ну что ты, все хорошо.

Ланс кивнул и вытянул ноги к огню.

— Их никто не звал сюда, — сказал он. — И они знали, на что шли.

— Вряд ли знали, но все равно жаль.

Она замолчала, задумчиво глядя на огонь.

— Торикс, — нерешительно позвал Ланс.

Она повернулась:

— Я только хотела сказать, что никогда уже не пойму их. Собственно, этого-то и жаль.

— Понять их несложно. Они шли за советом. О мудрости Торикс ходят легенды.

Она печально негромко произнесла:

— Ну конечно, зачем же еще сюда идти. Говори, принц, зачем сюда пришел ты?

Торикс неподвижно сидела, уперев подбородок в ладони, и свет очага отражался в ее темных, устремленных в себя, глазах. Наконец, она вздохнула и откинулась на спинку.

— Значит, Лоуна больше нет, — то ли спрашивая, то ли констатируя, проговорила она.

Он не решился поднять глаза.

— Но вам и этого мало.

— Нет, Торикс, подожди, — запротестовал Ланс, но она перебила:

— Чего же ты хочешь от меня?

Ланс немного растерялся:

— Знаешь, когда я шел к тебе, то, действительно, рассчитывал получить... — он запнулся — совет. Но сейчас мне ничего не нужно. Честно.

— Вот как? А что случилось?

Он поморщился.

— Прекрати, пожалуйста, все и без того достаточно скверно. Если считаешь, что в смерти брата виноват я — твое дело, но не нужно издеваться.

Глаза хозяйки Долины зло блеснули:

— А кто виноват?

— Не знаю.

— Сказать это должна тебе я?

— Если тебя не затруднит, — тоже начиная злиться, ответил Ланс.

— Только что ты говорил, что ничего не ждешь от меня.

— Я подумал, что тебя заинтересует убийство брата.

— Чьего брата? — тем же тоном осведомилась она.

Ланс не выдержал.

— Моего, черт возьми! — заорал он. — Или тебе все равно?

— Что конкретно я должна сделать? — не реагируя на грубость, поинтересовалась она.

Вспышка раздражения прошла, и ее сменило удивление. Ланс недоуменно уставился на собеседницу.

— Но, Торикс, неужели это тебя не волнует? Ведь ты же член Семьи, ты одна из нас.

— Семьи? И какое же, интересно, место в этой Семье ты мне отводишь?

Ланс растерялся.

— Но... ведь ты — принцесса?

— Принцесса, — она грустно улыбнулась, — меня уже очень давно никто так не называл. Я и забыла, как это приятно звучит — принцесса Торикс. Куда лучше, чем ведьма Торикс.

— Почему ведьма? Ты для всех — Хозяйка Долины, Повелительница Идола, Мудрая.

— Когда-то все это звучало как ругательства, — она с любопытством посмотрела на Ланса. — Пожалуй, я несколько засиделась у себя и отстала от жизни.

Ланс почувствовал подходящий момент.

— Отстала, — серьезно сказал он. — Пора возвращаться домой, принцесса.

Не скрывая иронии, она скользнула по нему своим ведьмовским взглядом, но тут же мягко улыбнулась:

— Что ж, давай поговорим.

Ланс мысленно поздравил себя.

— Собственно, все, что знал, я уже рассказал.

— Все ли?

— Все, — проникновенно заверил он. — Пойми, я не ищу союзника, мне нужен только совет.

Она рассеянно кивнула.

— Ты рассказал мне много нового, столько, что я, честно говоря, еще не успела все это осмыслить. У тебя есть идеи, подозрения?

— Нет.

Очередной всплеск удивления у собеседницы.

Они замолчали. Тигру и мальчику, видимо, надоело прожигать взглядами затылок гостя, и они возились в своем углу. Оттуда доносились повизгивание и добродушное урчание большой кошки.

— Хорошо, — внезапно сказала Торикс, — давай по порядку. Ведь с момента, когда ты покинул герцога, до того, как ты нашел его мертвым, прошло немало времени?

— Около двух часов.

— Поэтому, практически у любого было время на то, чтобы совершить убийство. Даже у тех, кто был вне Дворца.

— Допустим.

— Я хочу сказать, что, строго говоря, никто из вас не может предъявить серьезного алиби. Твоя проблема в том, что твое всего лишь менее серьезное, чем у остальных. Кто-то отлично просчитал ситуацию, и умело воспользовался твоим появлением у герцога.

— Ты забываешь, — возразил Ланс, — что мой приход не был ни с кем согласован. Я и сам не знал, что в то утро решу посетить Дворец.

— И все же, — подхватила Торикс, — как только ты появился, за тобой установили слежку. Кроме дяди, из членов Семьи там был Виктор, Фредерик и Эмилия, и никого из них ты не встретил.

Ланс неопределенно пожал плечами.

— Ну и что? Говорю же, никто не мог знать, что я прибуду во Дворец.

— Но, заранее похищенный у тебя нож уже был наготове.

— Я не понимаю тебя, — признался он.

Торикс задумчиво покрутила в руках пустой бокал.

— Скажи-ка мне вот что, Ланс, — попросила она, — вы все имеете коллекции холодного оружия?

— Коллекции? — переспросил он. — Не знаю, как с коллекциями, но определенное количество клинков имеет каждый, даже сестры. Сама знаешь, какой образ жизни нам часто приходится вести, и нередко что-нибудь остается. Как память, например.

— И, надо думать, за всем этим никто особенно не следит?

— В общем-то, да. Если, конечно, оружие, действительно не представляет собой нечто особенное. У многих наших есть забавные вещицы подобного толка.

— Хорошо, хорошо, — быстро перебила Торикс, — я вот что имела в виду: может быть, подставляли не только тебя, и ловушки вроде той, в которую угодил ты, были расставлены и на остальных? Тебе просто «повезло» попасться первому.

— Великое Древо! — поразился Ланс. — Ведь выходит... если все окажется именно так, я буду снят с крючка!

— Не так просто, — возразила она. — Для начала, тебе придется переговорить с каждым из Семьи, что весьма проблематично.

Ланс быстро просчитал все возможные варианты.

— Это возьмут на себя Винсент и Яго.

— Да, — согласилась Торикс. — Но, время, время... Ну, хорошо, идем дальше. После разговора с герцогом, ты отправился на кухню, затем к сестре. Оставим в стороне вопрос о том, что заставило тебя все это делать, и поговорим о том, кто мог тебя видеть в это время.

Она выжидательно посмотрела на принца.

— Что ж, давай, тем более что сказать, почему я поступил так, а не иначе, я все равно не смогу. После разговора с дядей я собрался покинуть Дворец, спустился на первый этаж и уже в Тронном Зале, точнее, не в самом зале, конечно, а у черного входа, запахи из кухни изменили мои планы. Я имею в виду ход вдоль стены, противоположной от Парадных Ворот...

— Я знаю.

— Да?.. Ну, я пошел на кухню. На этом отрезке пути меня видело множество слуг.

— И в Тронном Зале?

— Нет, там был лишь один солдат у поминальной свечи, но он стоял ко мне спиной. Хотя, явно знал о моем присутствии.

— Знал! — Торикс усмехнулась. — Ну, ладно, пребывание в кухне опускаем и берем следующий отрезок — твой путь из кухни до комнат Эмилии.

— Здесь все чисто, — уверенно заявил Ланс. — Я практически постоянно был на виду.

— Как я поняла, комнаты сестры находятся далеко от апартаментов герцога.

— У меня не было никаких шансов, даже теоретических, незамеченным добраться оттуда до герцога и вернуться.

Торикс ничуть не смутилась.

— А потом ты пошел в нежилые крылья. Зачем?

— Сам не знаю, как там оказался, — Ланс смутился. — После разговора с дядей и несостоявшегося свидания с сестрой я был расстроен и заметил, что иду не туда, только когда уже оказался в заброшенных коридорах.

— А зачем тебе понадобилась Эм?

— Хотел забрать ее из Дворца, то есть, конечно, не забрать, а попытаться уговорить уехать.

— Понимаю. Там ты пробыл не более получаса?

— Примерно так.

— И здесь у тебя нет никаких доказательств?

Ланс что-то неопределенно промычал и потянулся к бутылке.

— Но, думаю, косвенные доказательства твоей невиновности все же можно отыскать.

— Что? — рука с бутылкой замерла над быстро наполняющимся бокалом.

— Ты льешь на стол, — заметила Торикс. — Поставь бутылку, только перед этим налей и мне, будь добр.

Ланс послушно все исполнил.

— О чем ты говоришь, Торикс? — недоверчиво спросил он.

— Прежде всего, я имею в виду твоего неожиданного попутчика, которого ты нашел на обратном пути со стрелой в спине.

— Какое, во имя Силы, это имеет значение?

Торикс укоризненно посмотрела на него и невозмутимо заговорила:

— Со стороны убийцы было вполне логично повесить на тебя и эту смерть. Но тут он просчитался. После поучительного общения с тобой, соглядатай со всех ног бросился в жилые апартаменты и, уже почти достигнув их, был застрелен. В этом я и вижу просчет врага. Во-первых, обстоятельства смерти филера скрыть практически невозможно — пыльный пол отлично держит следы, уж не говоря о стреле в спине. Отсюда следует, что если убийца ты, то после устранения шпиона ты оказался в жесточайшем цейтноте, и времени на то, чтоб прикончить дядю и его людей, у тебя почти не оставалось. Ни один нормальный человек не пошел бы на это при данных обстоятельствах... Как думаешь, охрана герцога успела сделать хоть что-то? Сколько времени вообще могло занять убийство?

— Только двое стражников успели обнажить оружие, — быстро ответил Ланс. — Вероятно, сопротивление было, но явно недостаточное. Точнее сказать ничего не могу.

— И никто ничего не слышал, — задумчиво добавили Торикс. — Ну, да ладно. Остается соотнести предполагаемое время убийства герцога со временем твоего ухода из Дворца и с твоими показаниями, и все окажется совсем не так просто. Если, конечно, ты действительно тут ни при чем.

Она насмешливо посмотрела на Ланса.

— Уходил ты, надо думать, не спеша, заговаривая с каждым встречным и поперечным. Я права?

— Права, права, — буркнул тот и залпом осушил свой бокал.

— Кстати, когда точно ты обнаружил труп герцога?

— В полпервого, специально смотрел.

Торикс понимающе усмехнулась:

— Мертвое время. Все лихорадочно готовятся к полднику, пустые коридоры, озабоченная, ничего вокруг себя не замечающая, прислуга.

— Верно, но мой уход заметили.

— Надо думать.

Ланс с силой ударил кулаком по столу.

— Выходит, не такой уж он и хитрый как думает, сукин сын!

— Не такой, — согласилась Торикс, поднимая и ставя опрокинувшиеся бокалы и бутылку. — Ему не стоило убивать того несчастного в коридоре. Разумнее всего было бы прикончить его где-то в другом месте, тихо и незаметно.

Ланс рассеянно кивнул, наблюдая, как вино из опрокинутой бутылки несколькими тоненькими струйками стекает к краю стола, а оттуда на пол. Внезапно в нос ему ударило гнилым смрадом, а над самым ухом раздался громкий свистящий всхрап. Он дернулся от неожиданности и резко откинулся в сторону, едва не перевернувшись вместе со стулом. Положив широкие лапищи на жесткую спинку, прямо в лицо ему скалился тигр.

Принц шумно вздохнул.

— О, Свет! Если не трудно, убери от меня это животное.

Хозяйка Долины скептически хмыкнула и произнесла несколько слов на незнакомом языке. Тигр недовольно фыркнул, нехотя убрал лапы и, не спеша, пошел на свое место.

— Кажется, мы с ним не подружимся, — заметил Шанс.

— Он вполне способен пережить это, — бросила Торикс. — Как, впрочем, и ты... Да, и я.

— Еще бы! Как ты вообще живешь в таком окружении?

— Если уж ты умудрился выжить в своем, то мне сам... Единый велел.

— Единый... Единый Творец? Ты слышала о нем? — с легким изумлением спросил Ланс.

— Тебя это удивляет?

— Признаться, да. Как для затворницы, ты недурно осведомлена о последних веяниях в оккультных делах.

Она улыбнулась и быстрым незнакомым жестом наколдовала новую бутылку вина.

— Если не ошибаюсь, им более полусотни лет.

— И все же, я ничего о них не слышал до недавнего времени.

Торикс улыбнулась:

— Вижу, во Дворце не меняется лишь количество нежилых помещений. Просто удивительно, до чего у нас много любителей вечно червивых плодов классического образования. Я все жду, когда вас наконец начнет воротить от этого.

— Не скажи, — возразил Ланс, — если верить старикам, у нас в этом деле прогресс налицо. Королевский домострой в полном забросе, во всяком случае, между членами Семьи.

— Это радует. А откуда ты узнал о Едином?

Ланс рассказал о встрече с отцом Мором. Торикс выслушала его в глубокой задумчивости.

— Интересно, — медленно проговорила она. — Значит, они уже добрались и сюда?

— Добрались. Это так важно?

— В совокупности со всем остальным.

Ланс подождал продолжения и, не дождавшись, вернулся к вину.

— Не понимаю, чем тебя могла заинтересовать эта информация, — коротко заметил он.

— Меня-то интересует, плохо, что не интересует вас, — рассеянно сказала Торикс и, словно очнувшись, вздрогнула, и как-то по-новому, странно посмотрела на принца.

— Знаешь, Ланселот, она очень поучительна — эта твоя встреча с отцом Мором.

— Ты с ним знакома?

— Да... А как он тебе понравился?

— Неплохой старикан. И с воображением у него все в порядке, и язык здорово подвешен. Поначалу я даже поверил его байкам о Творце и его собственных подвигах на ниве магии. Но, как бы там ни было, он спас мне жизнь, и, наверное, я должен чувствовать себя должником. Вот только не знаю, как быть с возвратом долга.

Торикс рассмеялась.

— Не волнуйся, отдашь все, если не больше. Или я не знаю Мора.

— О, он так опасен? Он и в самом деле может проделывать все то, о чем говорил?

— И то, о чем говорил, и еще много такого, о чем умолчал.

Ланс хотел сострить, когда вдруг понял, что она не шутит. Звучало все это настолько фантастично, что некоторое время он просто не знал, что и сказать. Он исподлобья заглянул в лицо Торикс, но его собеседница была серьезна. Как всегда, он не смог вынести ее ответного взгляда и первым отвел глаза.

— Выходит, монополии Дома на магию пришел конец, — буркнул он.

— По большому счету, ее никогда и не было, — поправила Торикс. — Просто раньше это не так бросалось в глаза.

— Все это как-то связано со смертью отца?

— Полагаю, что смерть Дарвина только подстегнула процесс, но ничего нового не привнесла. Просто король оставил вас не в самые спокойные времена. Если хотите утрясти все и избежать значительных потерь, вам нужно поскорее разобраться между собой и заняться делом.

— Уже начали, — ядовито сообщил Ланс. — Между прочим, ты слово в слово цитируешь герцога.

Торикс улыбнулась:

— Кардиган был самым одаренным из детей Диора. Я, в свое время, очень удивилась, узнав, что королем стал не он, а твой отец, Дарвин.

Ланса, как и при последнем разговоре с герцогом, охватило чувство соприкосновения с давно минувшей эпохой. На первый план вновь выходили эти невероятные люди из прошлого.

— Свою толику власти дядя все же получил, — сообщил он.

Торикс многозначительно улыбнулась.

— Я знаю.

«Вот и пойми, что она имеет в виду!» — с досадой подумал принц.

— Эти новоявленные силы могут угрожать трону? — спросил он, подавив вспышку раздражения.

— Трон пуст, а потому все может быть.

Ланс громко щелкнул пальцами.

— Ах, как все это не вовремя! И наши ничего не знают.

Торикс прыснула.

— Если не знаешь ты, то это не значит, что и другие не знают. И потом, откуда такая забота о НАШИХ, особенно после того, как они проделали с тобой такое?

На этот раз пришло время усмехаться принцу.

— Ну, нет, у меня просто временные разногласия с Семьей, — запротестовал он. — Я могу быть чем-то недоволен, но разрушать систему не собираюсь. В конце концов, я наследный принц и становиться каким-нибудь принцем-изгнанником не в моих интересах.

Торикс восторженно захлопала в ладоши.

— Ланс, ты — чудо!

Он отсалютовал бокалом в ее честь.

— Ты тоже. В том числе, и в прямом смысле, если так можно сказать, не обидев тебя.

Она скорчила легкую гримасу.

— Я знала, что рано или поздно, ты скажешь что-то вроде этого. Вы...

Торикс резко оборвала себя.

— Вы все приходите сюда и пытаетесь что-то выведать. Ты это хотела сказать?

Она наградила Ланса очаровательной улыбкой.

— Не знаю, какова нынешняя шкала оценки успеваемости, но считай, что ты получил высший балл.

— Это было нетрудное упражнение, — скромно ответил Ланс. — А когда в последний раз у тебя были наши? Заметь, я не спрашиваю кто, я спрашиваю когда.

— Без комментариев.

— Надеюсь, ты всем так говоришь.

Торикс, казалось, целиком была поглощена созерцанием своего бокала.

— Ну, хорошо, — вздохнул он. — Только учти, если со мной что-нибудь случится, угрызения совести не дадут тебе спокойно спать.

— И это я уже слышала. Если с тобой что-нибудь случится, можешь рассчитывать на самый большой венок от меня. Это успокоит мою совесть.

Ланс хмыкнул.

— Спасибо.

— Пока не за что.

За окном по-прежнему стояла непроглядная ночь, по-прежнему весело трещал в камине огонь, а под столом накопилась уже изрядная коллекция пустых бутылок. От неподвижного профиля Торикс веяло чем-то хищным, возможно, из-за четко очерченных линий носа и подбородка, и теням на щеках. Сейчас она выглядела куда старше, чем еще час назад. За спиной раздался легкий шум. Тигр и сонно потягивающийся мальчик выбрались из своего закутка и вышли из комнаты. В щель из-за неплотно прикрытой двери потянуло сыростью. Ланс зябко поежился и взглянул на неподвижную хозяйку. Затем его взгляд переместился на часы.

— Да, ночь подходит к концу, а мы так мало успели рассказать друг другу, — неожиданно тихо произнесла Торикс.

Он несогласно покачал головой:

— Я узнал много нового... И ты подарила мне надежду.

— Буду рада, если это тебе поможет.

— И все же, ты решила остаться в стороне?

Она вздохнула.

— Все очень не просто, мой принц. Это место и я связаны сильнее, чем даже мне бы хотелось. Да и так ли уж необходимо мое вмешательство? Опыт подсказывает, что вам вполне по силам выпутаться из всех передряг, как, в свое время, выходили из подобных ситуаций ваши предки.

— Идя сюда, я рассчитывал на помощь не столько для всех нас, сколько лично для себя, — честно признался Ланс.

— Наступают времена, когда грань между личным и общим полностью исчезает. И это истинно для любого из вас.

— Слова, слова, слова... Что ж, спасибо и на этом. Она осуждающе покачала головой.

— Ланс, ты неисправим. Что ж, если хочешь мудрого напутствия, то вот оно...

Тишину за окном разорвал звериный визг, к которому миг спустя добавился человеческий. Ланс вскочил, оборачиваясь к двери, и едва успел заметить выскользнувший наружу силуэт Торикс. Не теряя времени, он выбежал во двор следом. Крики смолкли также внезапно, как и начались, но Торикс продолжала уверенно углубляться куда-то в чащу. Ланс шумно ломился следом. Гонка продолжалась совсем недолго. Преодолев несколько сот метров, он выскочил на небольшую поляну, свободную от деревьев, и замер, едва не налетев на хозяйку.

В нескольких шагах впереди, на земле лежали два тела — звериное и человеческое. Пока принц озирался, Торикс, казавшаяся сейчас со спины заметно меньше ростом, словно подкошенная, рухнула перед ними на колени. Рванувшийся было на помощь Ланс резко остановился, вовремя ощутив исходящие от нее потоки энергии. Но тут же предпринятая им самим попытка вызвать Древо оказалась безуспешной.

Он услышал безостановочный речитатив Хозяйки Долины, но его попытки разобрать смысл литании ни к чему не привели — он не понял ни единого слова. И, тем не менее, результаты колдовского действа не заставили себя ждать.

Все вокруг вдруг окрасилось в кроваво-красный цвет. Багровыми стали деревья, земля, три неподвижных тела перед ним и его собственная, отбрасываемая прямо перед собой, тень. Внутренне сжавшись и уже зная, что сейчас увидит, принц оглянулся.

Над ним, над деревьями, над всей долиной, подавляя и навевая ужас, высился колосс Идола. Взгляд живых взбешенных глаз был прикован к их поляне и, не в силах выносить его, Ланселот поспешно отступил под сомнительную защиту деревьев. Было слышно, как далеко у дома, в стойле, бесится Серый.

Голос Торикс усилился, сделался более низким, завораживая Ланса гипнотической точностью и резкостью, как отдельных слов, так и целых фраз. От колоссальных энергетических вихрей, бушующих вокруг колдуньи, вздрогнули ближайшее деревья. Плащ Хозяйки Долины заискрил, осыпая землю каскадами светящихся точек, и даже лишенный своей колдовской силы, Ланс почувствовал поток энергии, устремившийся от нее к Идолу.

Почти одновременно он заметил смутно знакомый контур в форме пентаграммы, отливающий молочно-белым светом и как бы обрамляющий исполинскую фигуру. И в момент, когда энергетический вектор достиг пентаграммы, та ярко вспыхнула. Фигура Торикс покачнулась, каменная маска-лицо Идола ожила, и Ланс впервые увидел эти огромные черты, искаженные не ненавистью, а обыкновенной болью. Торикс изменила тональность заклинаний, но было поздно, Каменные губы растянулись в беззвучном крике, Ланс схватился за раскалывающуюся от боли голову и с проклятьем упал на землю...

...Он осторожно поднялся на четвереньки и осмотрелся. Идол исчез, вместе со страхами и багрянцем, а небо заметно прояснилось. В центре поляны, перед двумя небольшими свежими холмиками земли, стояла одинокая принцесса.

Ланс с трудом поднялся и, стряхивая ветки и комки земли, приблизился к ней.

— Вот так ночка. Ты непременно должна объяснить мне, что тут произошло...

Он осекся, когда фигура обернулась и он встретился со злым взглядом старухи.

— Торикс?!

— Не то! Опять ты говоришь не то, Ланселот. Уходи!

Она так низко наклонила голову, что из-под капюшона виднелись только узкие, полыхающие алым прорези глаз. Затем подняла над головой руки.

— УХОДИ!

Принц попятился.

— Конечно, конечно, как скажешь...

...И уперся спиной в ствол дерева. И в следующее мгновение потерял сознание.

Сильно перегнувшись в седле, Ланс изучал полузатертые надписи на косо вкопанном у развилки дорог указателе. Ни одно из названий ни о чем ему не говорило, и потому, решив руководствоваться здравым смыслом, он выбрал населенный пункт, до которого, согласно все тому же указателю, было ближе. Свернув на нужную дорогу, он пустил коня неторопливым аллюром.

Местность вокруг выглядела неухоженной и дикой. Такими же убогими оказались и местные жители, хотя от нищеты явно не страдали. Обширные фермерские владения и чистенькие поселки, крепкие постройки и жилье, добротная одежда сразу бросались в глаза, но, несмотря на это, все вокруг — и те же постройки, и скот, и одежда, да и сами люди, дышало унылой серостью и забитостью.

Эти отдаленные края мало кого интересовали, и должность местного губернатора могла осчастливить лишь самого неамбициозного из аристократов. И не удивительно, что Ланс этих мест почти не знал. Да и вряд ли их знал кто-нибудь из братьев.

Принц вспомнил, что несколько лет назад, по приказу отца, сюда была направлена топографическая экспедиция, возглавляемая Эдвином. Старший брат был крайне недоволен этой миссией. Чем все это завершилось, никто так и не удосужился поинтересоваться.

Как он попал сюда, принц не мог сказать. После потери сознания там, в Долине, он очнулся уже здесь. Стояла ночь, низкие облака скрывали звезды, и где-то рядом в темноте возбужденно всхрапывал Серый. До самого рассвета принц проламывался сквозь заросли, проголодался, ободрался, и только к утру, измотанный и злой, вышел на узкую тропинку, вскоре приведшую его в маленький лесной поселок, где он впервые и оценил все прелести общения с местными жителями. В поселке размещался даже небольшой гарнизон, под началом пожилого, свирепого на вид, сержанта. Личные и подорожные бумаги Ланса не оставляли сержанту никаких предлогов для придирок. Не позволял зарываться и офицерский чин путника, но комендант был местным уроженцем, обладал соответствующим набором добродетелей и поэтому все же сумел испортить и без того нерадостное присутствие гостя. На следующее утро Ланс с превеликим облегчением покинул поселок, напутствуемый последним советом остерегаться появившейся недавно в здешних местах банды.

Неизвестно, что конкретно имел в виду негостеприимный сержант. Два дня Ланс путешествовал спокойно. Только еще сутки спустя, уже удалившись на значительное расстояние, встретил он бандитов... Оставив после себя шесть трупов и кучу старательно переломанного оружия, он поехал дальше, надеясь, что кто-нибудь менее щепетильный отыщет тела до того, как за них возьмутся лесные падальщики. Это случилось около семи часов назад...

Все происшедшее с ним за последние трое суток незаметно для него самого отложилось в отдаленном уголке сознания, приняв форму неопределенно-отрицательных воспоминаний, в которую и вместился этот трехдневный отрезок. Мысли же принца были заняты совершенно иным.

Посещение Торикс оставило глубокий след в его душе, и теперь он, главным образом, пытался осмыслить все пережитое, определить степень личной причастности, а также, наконец-то, выработать хоть какой-то план действий. Первое ошеломление прошло, и он тщательно (как ему казалось) анализировал события последнего времени.

Ланс был благодарен принцессе, распутавшей удавку безнадеги, стягивавшую его все последние месяцы. С другой стороны, он начал осознавать, что, в сущности, ничего такого, к чему бы он не мог прийти сам, она не сказала. К тому же, она смогла сильно напугать его, что было, как он считал, делом, в общем-то, постыдным. И все же, в конечном итоге, он, благодаря Торикс, вновь обрел душевное спокойствие и былую уверенность в себе.

Основная же проблема заключалась в том, что приходилось пересматривать целый ряд проверенных временем концепций и норм, еще недавно таких безоговорочных и незыблемых. Смерть отца подняла такой клубок проблем, для развязывания которого, он понимал, нужно было менять весь подход к делу. Личная вендетта отходила на второй план, и Дворцовое Дело перестало быть Делом Внутрисемейным. Втягивание ли страны в дрязги Королевского Дома, или наоборот, их грызня — лишь отголосок каких-то всеобщих процессов, о которых они и не подозревают, предстояло еще разобраться. Он попробовал суммировать все действующие, кроме королевской, на территории страны Силы, но быстро бросил это занятие. С учетом же их вероятных взаимосвязей — с Королевским Домом, внешним миром, это становилось совершенно безнадежным занятием. Принц был растерян. «А понимают ли братья, что происходит вокруг?».

Просто невозможно было перерезать всех поклоняющихся Единому Творцу, усмирить соседние государства, сделать из своих братьев послушных агнцев, найти убийцу Лоуна, герцога, подчинить своей воле всех бродящих по стране колдунов. А для начала, хотя бы уцелеть самому.

В таких ситуациях верных решений может быть множество. Или решение существует только одно, которое с ходу угадать практически невозможно. Ланс впервые поразился, насколько мало он знает о мире, в котором живет. По большому счету, практически ничего не знает! Не имеет ни нужных подходов, ни надежных связей вне столицы, а главное, не имеет перспектив получить все это. В своем нынешнем положении он оказался полностью отрезанным от мира. Ему оставались лишь абстрактные размышления, итогами которых, очень может быть, даже не доведется ни с кем поделиться.

К селению он подъехал уже затемно. Эйялов Посад оказался отнюдь не крошечным городком, и сейчас, разглядывая его с одного из окрестных холмов, принц по скоплению огней без труда определил центр, слегка возвышающийся над окраинами.

Городок показался Лансу очень чистым и уютным. С кривыми, но добротно вымощенными деревянным брусом, улочками, аккуратными одно- и двухэтажными домами, с мягким светом и приглушенной музыкой, льющимися из многих окон. Так же удивляли чистота и хорошее освещение, причем это касалось как центра, так и окраин. Очень милый лубочный городишко.

Он проехал по безлюдным улицам к центру и у первой же гостиницы остановился. Сняв просторный номер на втором этаже, принц спустился в ресторан.

Уютно освещенный зал оказался полупустым. Он выбрал столик у дальней стены и сделал заказ. Сонливости не было ни в одном глазу. Ждал принц не долго, точнее, не ждал вовсе. Не прошло и минуты после того, как убежал, принявший заказ, слуга, как к его столику потянулась цепочка официантов с полными подносами, во главе с хозяином заведения.

Это была первая нормальная трапеза с тех пор, как он выехал из столицы, и потому Ланс ел, не спеша, и с огромным удовольствием. Зал покинули последние посетители, и он остался один, за исключением дремавшего за деревянной перегородкой мальчишки-слуги. Он запретил убирать свечи на столах, и теперь они, медленно оплывая, тухли одна за другой, погружая зал во тьму. Принц в одиночестве наслаждался покоем и ждал. К нему вновь вернулись все его способности, и он все отчетливей чувствовал приближение ЧЕГО-ТО. Но тревоги не было.

Входной колокольчик тренькнул, и в дверях появился новый посетитель. Высокий, широкоплечий мужчина в цветном, с золотым кантом, камзоле и широких, заправленных в ярко-красные, с загнутыми вверх носами, сапоги, штанах. На наборном ремне незнакомца болталась кривая сабля, а с левой руки небрежно свисал алый плащ. Цветной тюрбан отбрасывал на лицо посетителя тень, но принц сумел разглядеть небольшую клиновидную бородку и тонкую щетку усов. Ланс откинулся назад, пряча лицо в тени.

Вошедший оглядел зал, и в темноте блеснули его глаза. Ланс почувствовал царапающий взгляд припозднившегося посетителя на себе, но тот быстро отвел глаза и прошел вперед. А навстречу уже спешила знакомая жирная фигура хозяина. Гость лениво, даже вальяжно, повернул голову и негромко бросил несколько слов, после чего с хозяином гостиницы произошла удивительная метаморфоза. Всплеснув руками (до Ланса донеслись нечленораздельные, горестные звуки) толстяк забегал вокруг незнакомца, что-то негромко тараторя.

Слушая его, вошедший сделал еще несколько шагов, и вдруг повернул голову в сторону принца. Крупный драгоценный камень на его тюрбане ярко вспыхнул, отразив свет свечей, лицо осветилось, и в тот же миг Ланс узнал его. И по изменившемуся выражению лица гостя понял, что и сам опознан. Прятаться дальше было глупо, и он медленно поднялся. Куда-то спешить теперь не имело смысла и, более того, это было опасно. Смертельно опасно.

— Принц? Принц Ланселот? — глаза визитера широко распахнулись от изумления. — Ваша Светлость, Вы ли это?

Ланс вышел из-за стола.

— Я. И я приветствую вас, Посланник, и от всего сердца прошу присоединиться ко мне.

Посланник Порты двинулся навстречу и, не дойдя до принца нескольких шагов, опустился на одно колено и склонил голову.

— Примите, Ваша Светлость, мое тело, мою душу и искренние пожелания счастья и процветания от моего Господина, Великого Императора Порты.

Несколько мгновений они изучали лица друг друга. Улыбнувшись, Ланс отступил и сделал приглашающий жест.

— Присаживайтесь, лорд. Боюсь только, как хозяин, я сегодня окончательно себя скомпрометировал.

Уголки губ имперского князя чуть приподнялись.

— Не величиной стола измеряется радушие, Ваша Светлость. А то, что произошло сегодня, заслуживает не порицания, а улыбки. Эти маленькие недоразумения лишь скрашивают серость будней.

Пододвинув стул, Ланс усадил гостя, устроился сам и хлопком вызвал слугу. Появился лично хозяин, и в тот раз показал себя с самой лучшей стороны. Быстро и аккуратно стол был очищен и сервирован заново. Молча и сосредоточенно носилась взад-вперед прислуга, а толстяк-хозяин, стоя неподалеку, отдавал короткие, четкие распоряжения. Из-за стены доносились возбужденные голоса. Вскоре все было завершено — стол сиял во всем великолепии, и они были одни.

Ланс наполнил бокалы.

— Все дороги ведут к друзьям, — провозгласил он торжественно.

— Не разумом, но сердцем выбираем мы дороги, связующие друзей, — с готовностью подхватил Посланник, и свои первые бокалы они осушили до дна.

Поддерживать беседу должен был принц.

— Вдвойне приятно встретить вас, мой друг, здесь, ведь вы, как я знаю, не жалуете сухопутные пути?

— Пути выбирает наш господин, Император, мы, рабы его, лишь ходим ими. К тому же, и в Королевстве не все, как я вижу, довольствуются изведанным.

Ланс улыбнулся.

— Кто-то служит по долгу вассала, кто-то по праву рождения. Говоря «по праву», я имел в виду «по обязанности».

— Восточные рубежи вызывают озабоченность у Вашей Светлости?

— Равно как и западные, северные и южные.

Посланник понимающе кивнул:

— То, что должно быть сделано, должно... быть сделано.

— Вопрос: почему именно мной? — пошутил Ланс, разливая вино.

Собеседник вежливо рассмеялся.

— И у нас многие задаются подобными вопросами.

— И находят ответы?

— Увы, увы, увы. Ответов нет.

— Жаль. По-видимому, везде одно и то же, — вздохнул принц.

— Ваша Светлость имеет в виду отсутствие ответов? Если да, то позволю себе возразить, что ничуть не жаль. Достаточно взглянуть на разнообразие форм решений.

— Зачастую все эти решения — не что иное, как чисто инстинктивные судороги.

— Но насколько верными и своевременными они нередко бывают!

— Может быть, но, с другой стороны, ведь это мы сами ставим себя в положение, когда любая совершенная глупость становится единственно верным решением.

— Во всяком случае, мы осознаем это, пусть и задним числом.

— И все равно: и ставим, и ставим, и ставим.

Теперь рассмеялись оба.

— Это жизнь, — отсмеявшись, заметил имперец.

— Что ж, надеюсь, ваш путь сюда не изобиловал препятствиями.

— Скажем так: как для приграничья, их было достаточно немного.

— В смысле: немного, но достаточно?

Посланник, словно извиняясь, развел руки:

— Граница.

— По чью же сторону они случались чаще?

— Как ни прискорбно, но в основном, по нашу.

«Говори же, говори, — понукал его про себя Ланс. — Осел ты упрямый!»

— Насколько они серьезны? Могу я чем-то помочь?

Собеседник бросил пытливый взгляд на принца.

— Благодарю, Ваша Светлость, но это и в самом деле пустяки. К тому же, мы все уже обсудили с Вашим кузеном, Его Высочеством, герцогом Фредериком.

— Что ж, надеюсь, — достаточно равнодушно произнес Ланс. — Я еще не говорил с ним, — он помолчал, раздумывая, затем осторожно поинтересовался. — Надеюсь, это было единственное, что омрачило вашу беседу?

Почудилась ли ему усмешка во взгляде собеседника?

— Ну, грех жаловаться на что-то еще. Пожалуй, это мой самый плодотворный визит в Королевство за последние несколько лет. Что касается основного вопроса, то дело не только сдвинулось с мертвой точки, а практически мы уже обо всем договорились. За исключением некоторых спорных участков.

Ланс выгнул бровь в легком недоумении.

— Некоторых участков?

Явно растягивая время, Посланник долго пил вино, высоко запрокинув бокал.

— Но, вы должны понять, Ваша Светлость, — наконец заговорил он, — ведь такие места, как Всхолмье, Фисташковая Гать и до этого вызывали... гм... некоторые разногласия.

Все стало на свои места — видимо, кто-то в его отсутствие поднял вопрос об очередном пересмотре границ с Портой. Ланс быстро соображал. Проблема корнями своими уходила в седую древность, чуть ли не ко времени основания и Королевства и Империи, и в последний раз пережила очередной приступ еще при короле Дарвине, около пяти лет назад. Собственно, и экспедиция Эдвина была одним из ее последствий. Отец, Ланс точно знал это, не смог ее развязать и, в который уже раз, спустил все дело на тормозах. Но видимо теперь кто-то посчитал себя способным сделать это, и, кажется, зашел слишком далеко. Ланс не верил, что они сумеют отстоять свои интересы в споре с Империей. Выходило, что Семья решила отдать часть своей территории. Этого он понять не мог.

Он почувствовал, что пауза затянулась.

— Из таких мест, как Всхолмье, состоит добрая половина границы, — сказал принц, улыбаясь, и быстро добавил. — Но думаю, это не должно нас задержать.

Взгляд собеседника выражал полное согласие.

— Я в последнее время переговорил со многими членами Династии, и все думают также. Хочу заверить Вас, Ваша Светлость, что и в Империи всем надоели двусмысленности в этом вопросе.

Ланса покоробило от такой наглости, хоть и высказанной самым мягким и невинным образом, но ему ничего другого не оставалось, кроме как молча проглотить эту пилюлю. Его улыбка вышла едва ли не нежной.

— Будем надеяться, что все утрясется.

Имперский лорд сидел, расслабленно откинувшись на спинку стула, и выбивал пальцами левой руки легкую дробь на столе. Отстегнутая сабля висела на спинке. Манеры аристократа, свободная и одновременно изящная поза, делали его похожим на огромного кота, умиротворенного, но в любой миг готового к прыжку. И с Лансом, как с престолонаследником, он говорил уважительно, но без малейшего заискивания. Очень сильный и самоуверенный человек. Хоть и раб великого Императора.

Они помолчали, пока подавали очередную смену блюд.

— Вы остановились не в этой гостинице? — поинтересовался принц.

— Нет, Ваша Светлость. Принц Эдвин выделил для меня отдельный дом, чуть выше по улице. Но, признаться, я частенько захаживаю сюда поужинать. Здесь весьма недурно готовят.

— Да, интересное место.

— Вы, вероятно, совсем недавно приехали? Мы уже сутки здесь, но Ваших людей еще не встречали.

— Я здесь всего ничего, — улыбнулся Ланс. — Несколько часов как въехал.

— Вероятно, скоро следует ожидать прибытие принца Леонарда?

— Да, уже совсем скоро.

Ланс поспешно занялся едой, заодно приводя в порядок мысли.

— Его Светлость ведь также никогда еще не бывали здесь? — не отставал гость из Империи.

— Нет. Вы ведь и сами предпочитаете морские пути, лорд?

— Во всяком случае, не избегаю их.

Сказав это, имперский лорд занялся очередным блюдом, оставив право произнесения очередной реплики за принцем. Вот только, что говорить, тот совершенно не знал, и лихорадочно пытался отыскать тему для дальнейшей беседы.

Часы на стене пробили дважды, но и это не навело принца на нужные мысли. И тогда заговорил лорд Сарах.

— Мне сообщили, что Фредерик остался с братом, Виктором, и на переговоры не приедет. Это верно?

— Да, это так.

— Честно говоря, Ваша Светлость, — доверительно заговорил Посланник, — я был в легкой растерянности все это время. Только поймите меня правильно, Ваша Светлость, после смерти короля, а позже и герцога, именно со старшим сыном последнего, герцогом Фредериком, мы имели дело... Нет, нет, я не хочу ничего сказать, но обстановка столь часто менялась, что я просто не успевал ориентироваться.

Он еще что-то говорил в этом же духе, и Лансу приходилось все выслушивать. Похоже, их дела совсем плохи.

— Я понимаю, — наконец, перебил он. — Поскольку Фредерик был лишь временным представителем Династии, и нам это казалось очевидным, то мы не посчитали нужным перепоручить его функции кому-то другому. Казалось естественным, что дело примет любой, кто окажется ближе к центру событий.

— В конце концов, все так и получилось, Ваша Светлость. Хотя, некоторые из моих коллег изрядно повеселили публику.

— В ближайшее время будет распространена нота, разъясняющая дипломатическую процедуру власти в переходный период, — сухо сказал Ланс, не принимая веселого тона. — Это, действительно, нужно было сделать раньше.

— Мой Император не видит никаких препятствий для развития взаимоотношений между нашими странами, — поспешно заверил Посланник. — От себя лично могу сказать, что работе моей миссии ничего не мешает.

«Посмотрим, что будет дальше», — неприязненно подумал Ланс.

— Как я понимаю, ваш официальный статус не совсем соответствует задачам, решать которые вам приходится?

— Ваша Светлость верно подметили. Мое нынешнее звание — скорее чисто формальная условность, лишний раз подчеркивающая приоритетное отношение Императора к связям с Королевством. Мое единственное и основное задание состоит в улаживании известного противоречия между нашими странами.

— Другими словами, все функции Посла за ним же и остаются?

— Да, Ваша Светлость. Мы только собираемся сменить самого Посла и увеличить штат нашего посольства. Я уже подал прошение на имя Его Светлости, принца Леонарда.

— Что ж, не вижу никаких препятствий к этому. Кандидат на пост уже определен?

— Это лорд Холда, и с ним еще семь человек.

Ланс кивнул и только после этого осознал необычность тона, каким были произнесены последние слова. Он заметил, что от него ожидают какой-то реакции, но игры собеседника не понимал, и потому, в конце концов, решил не вступать в нее.

«А уж как он истолкует мою реакцию... или ее отсутствие — его дело».

— Верю, что эти меры облегчат вашу работу.

— Мы тоже надеемся на это, Ваша Светлость.

...Еще какое-то время они убили на пустую болтовню и словесную дуэль, но вскоре поняли, что ничего важного сказано уже не будет. Разговор понемногу иссяк, и около четырех часов утра, проводив гостя до кареты, Ланс поднялся к себе в номер.

Он лежал с открытыми глазами, смотрел в потолок, и ждал, когда пробьют часы. Мысли текли вяло, и где-то внутри билась, порываясь вырваться на волю, тревога. Как встретишь день, так его и проведешь. Он понимал, что незаметно покинуть Эйялов Посад, не вызвав изрядного переполоха, не удастся, и сейчас, лежа, пытался найти выход из положения. Вчерашняя встреча с Посланником все больше беспокоила принца. Помимо «всего сказанного, поверхностного, он теперь все отчетливей чувствовал, полностью проскочивший мимо него тогда, второй план.

Часы негромко пробили.

«Раз... два... три. Что-то я вчера пропустил. Но, что?.. Пять... Как, все же, не ко времени он мне встретился. Не остаться бы в этом городишке навсегда... Восемь, все... Девять?!.. Десять!.. Одиннадцать!!! Полдень! Проклятье!»

Принц рывком сбросил одеяло и вскочил с постели. Подойдя к окну, раздвинул шторы, и солнечный свет залил комнату. Налюбовавшись узкой улочкой и наглухо зашторенными окнами в домах напротив, он отошел от окна и вызвал прислугу.

И внезапно замер на месте, вдруг поняв, что его терзало все утро. Словно заново он увидел себя и лорда Сараха, прощающимися на крыльце. И подъехавшую карету с гербом Империи на дверце. Он вновь увидел улыбающегося лорда, почти затерявшегося в роскошном салоне экипажа. Он и сам улыбался все время, пока услужливый лакей захлопывал за Сарахом дверцу и вскакивал на подножку. Дверца была открыта лишь несколько секунд, внутри было темно, но все же, Ланс готов был поклясться, что прятавшийся внутри второй пассажир был одет в нелепую форму служителя церкви Единого Творца.

Генерал Лорэн командовал войсками Восточного Рубежа чуть меньше года. Это был немолодой человек с твердым, будто высеченным из глыбы, лицом и слегка раскосыми глазами. Карьера его сложилась непросто, и из более чем сорока отданных службе лет, тридцать девять он потратил на то, чтоб дослужиться до полковника, на чем и должен был остановиться. Но, примерно за год до смерти, его отметил король Дарвин и стал активно продвигать вверх по служебной лестнице. Так, всего за год, из скромного командира полка Лорэн превратился в одного из тех людей, кто определяет военную политику государства. Никто не мог сказать, чем такой человек смог привлечь внимание монарха. Прямолинейный и неуступчивый, генерал быстро нажил множество врагов в армейской среде, но, несмотря на это смог удержаться и после смерти Дарвина. Ланс сомневался, что свой перевод из столицы на Восток Лорэн воспринимает как начало опалы. Его нынешняя должность формально соответствовала предыдущей, чего для человека такого склада, как генерал, вполне хватало. О Лорэне ходило множество сплетен и анекдотов в Свете, часто обидных и несправедливых, но сам он, скорее всего, об этом и не подозревал. Подобное отношение к нему отчасти было вызвано стремительным взлетом, но, с другой стороны, ни у кого не поворачивался язык назвать его выскочкой. И лишь в одном этому человеку трудно было отказать — в критические моменты генерал всегда оказывался на правильной стороне.

Все это пронеслось в голове принца, пока командующий медленно поднимался из-за стола.

— Ваша Светлость, это... это Вы?

Ланс кивнул. Спохватившись, хозяин кабинета вышел на середину комнаты и вытянулся перед принцем.

— Добрый день, командующий. Садитесь, прошу вас.

Пока генерал неуверенно топтался у своего кресла, Ланс удобно устроился.

— Садитесь же, генерал.

Лорэн напряженно сел на самый краешек и прокашлялся.

— Ваша Светлость, это так внезапно. Я никак не ожидал Вашего прибытия сегодня.

Было забавно следить за его лицом. Растерянность, непонимание, легкий испуг накладывались на малоподвижные черты, придав в итоге лицу какое-то туповатое выражение. А прищур глаз оказался тем, чем был на самом деле — всего лишь врожденной аномалией, не подкрепленной ни малейшей искрой гениальности.

— Так и было задумано... в некотором смысле. Мое прибытие не согласовано с остальными членами Королевского Совета, и я здесь, можно сказать, инкогнито.

— Понимаю, — проговорил генерал неуверенно.

Ланс доверительно подался вперед.

— И я хотел бы, — он понизил голос, — еще некоторое время побыть в таком положении.

— Но Ваша Светлость?! — растерялся командующий. — Ведь Вас узнают!

Ланс едва не рассмеялся.

— Если меня представите вы, то не узнают. Я просто буду очень похож. И еще, имейте в виду, что Посланник Сарах знает, кто я.

— Посланник? Но ведь он расскажет...

— Кому? — перебил Ланс. — Мелким дворянам и офицерам, шатающимся по городу? Конечно, кто-то из его свиты все поймет. Ну и что? Посланник не станет болтать, он здесь видит интригу и наверняка захочет понаблюдать за ней.

— Да, конечно, Ваша Светлость.

— Сколько людей в имперской делегации?

— Около полутораста человек.

Ланс покачал головой.

— И в самом деле, многовато. Если я хоть немного смыслю в этих делах, то к началу церемонии она увеличится, как минимум, вдвое. Вам будет нелегко присматривать за всеми. Среди них много женщин?

— Пока нет ни одной, Ваша Светлость.

— Нет? — Ланс поразился, но быстро взял себя в руки.

— Ему-то какое дело до всего этого?

— Что ж, тем меньше проблем с их размещением. Как я успел заметить, вы поселили их в центре города?

— Да, Ваша Светлость, — буркнул командующий и нехотя добавил: — Они ведь гости.

— Гости, — хмыкнул принц. — Да и присматривать за ними так проще. Достаточно ли в вашем распоряжении людей?

— Мы контролируем все подъезды к городу.

— Ну-ну, что-то я не почувствовал никакого контроля. В город я въехал с севера.

— С севера? — на лбу командующего проступила испарина. — Там у нас конные разъезды с пятнадцатиминутным интервалом.

— Интервал сократить до восьми минут, — приказал Ланс, смеясь в душе над комизмом ситуации, — так каковы, вы сказали, наши силы в городе?

— Две пехотные роты и четыре десятка полиции и жандармов.

— Видел я ваши пехотные роты. ...М-да... И это все?

— В течение десяти часов город будет оцеплен тремя защитными периметрами.

Все это очень напоминало манеру близнеца вести дела. Похоже, братец все подгреб под себя.

— Леонард приедет тогда же?

— Не знаю, — командующий выглядел удивленным. — Его Светлость должны приехать с основной делегацией только завтра к полудню.

— Верно, — Ланс улыбнулся, — простите за маленькую хитрость.

Генерал расслабился.

— Ну что вы, Ваша Светлость.

Ланс выдержал паузу, затем благожелательно осмотрелся. Собеседник оттаивал прямо на глазах.

— Значит, Леонард поручил лично вам подготовить это место для встречи? Что ж, вы неплохо справились с заданием. Надеюсь, запахи краски до завтра выветрятся, доски мостовых притрутся. Изнутри здания также хороши, как и фасады? Отделочные работы завершены?

— Последнюю бригаду отослали этим утром, Ваша Светлость. Мы вызвали лучших в этих краях мастеров.

— Герцог Фредерик с братом не приедут, вы учли это? — спросил принц и почти не удивился, увидев на лице Лорэна мимолетное неудовольствие.

— Мне известно это, Ваша Светлость, — коротко ответил тот.

«Вот теперь точно все. Сведения получены и не поняты, но ясно главное — власть поменялась. Из двух полюсов: дети короля — дети герцога мой генерал выбрал первый. Поскольку в этих вещах он дока, было бы глупо его игнорировать. Быть может, теперь и отношение ко мне изменится. А пока надо уходить. На волю, к Винсу!»

— Вы молодец, генерал.

На Лорэна, однако, похвала не произвела впечатления. Он сидел набычившись и разглядывал лежащие на столе кулаки.

— В чем дело, командующий?

Генерал поднял глаза.

— Простите, принц, я, конечно, всего лишь солдат, и обсуждать приказы не мое дело, но... ходят слухи, что мы отдаем Порте наши земли?

Чего-чего, а подобных вопросов Ланс от этого чело века не ожидал.

— Понимаю вас и не могу осуждать. Все что происходит здесь — только одна грань проблемы, но, поверьте, существуют и другие, с которыми также нельзя не считаться. Знайте одно: никто ничего от нас не получит.

Он внимательно наблюдал за собеседником. Командующий слегка приободрился, но было ли это результатом его силы убеждения или простым самообманом, сказать было трудно. В любом случае, последним вопросом Лорэн поднял свой авторитет в глазах принца.

— ...И потому, — закончил Ланс, — сегодня вечером я уезжаю.

— Уезжаете? На ночь глядя?

— Уезжаю, — отрезал Ланс. — Разве я не говорил, что здесь проездом? Генерал, очень важно, чтоб я увиделся с нашей делегацией до того, как они появятся здесь. И вы мне поможете в этом.

— Это нетрудно будет устроить, Ваша Светлость.

Глаза принца насмешливо блеснули.

— Думаете? Что ж, выполняйте, но учтите, что мое инкогнито должно быть сохранено. И эскорт мне не нужен. И еще одно: вам придется объясняться с Посланником.

— Но почему, Ваша Светлость?

— Хотя бы потому, что он удивится, узнав, что я исчез. Кстати, направляясь сюда, я обнаружил за собой слежку. Объяснять, кто ее устроил, нет надобности?

— Имперец.

— Но доказать ничего невозможно, — сказал Ланс и, не давая собеседнику опомниться, продолжил:

— А потому уйду я также тихо, как и пришел.

— Но мы у себя дома, Ваша Светлость! Я не понимаю.

Ланс ударил ладонью по столу.

— Хватит. Лучше подумаем, как устроить мой отъезд.

Генерал Лорэн затерялся в толпе, и какое-то время Ланс был предоставлен самому себе, пока не прибился к группке гостей, в которую входили несколько офицеров и молодых людей из дипломатического корпуса. Представление прошло гладко. Получив несколько удивленных взглядов и замечаний по поводу своей внешности, он был оставлен в покое, и вскоре уже привычно поплыл по волнам светского приема. Лорд Сарах должен был появиться ближе к полуночи, но принц рассчитывал к этому времени уже покинуть город. Объяснить его исчезновение должен был командующий. И не только лорду Сараху.

Кочуя по залу, вступая в непродолжительные беседы и неспешно потягивая вино, принц убил несколько часов. За окнами потемнело и Ланс понял, что настала пора незаметно исчезнуть из этого места да и из этого города. Он повертел головой, безуспешно пытаясь отыскать генерала. И пришла тревога.

...Ланс развернулся, несильно толкнув проходившую мимо женщину и слова извинения застряли у него в горле.

— Вы? — только и смог произнести принц.

Сейчас на ней не было нелепого балахона, сейчас она была неописуемо красива, и несколько бесконечных мгновений Ланс не мог вымолвить ни слова.

— Простите, — едва слышно прошептал он.

Девушка внимательно, но без недоброжелательности, смотрела на него. «Ну, и глазищи!» — подумал принц, теряясь под ее взглядом. Почувствовав это, она мягко улыбнулась.

— Ну что вы... Как ваша рана, господин капитан?

Его губы помимо воли растянулись в ответной улыбке.

— Я совершенно здоров. Как хорошо, что мы встретились. Ваше исчезновение из Миссии расстроило меня.

— Отец Мор упоминал о чем-то таком. Говоря откровенно, я была удивлена — вы так старательно играли роль больного, что, кажется, ничем вокруг и не интересовались.

Он смутился.

Они не спеша двинулись по залу, рассекая толпу и не замечая ничего вокруг. Все страхи принца в одночасье улетучились, а о том, что необходимо срочно куда-то ехать, теперь страшно было и помыслить. Ланса совершенно перестало волновать, что с ним будет дальше. Он украдкой рассматривал свою спутницу и какой-то совершенно неописуемый щенячий восторг охватывал его душу. Все труднее ему было оторвать взгляд от девушки, и не было ничего удивительного в том, что в один прекрасный момент их глаза встретились. Жгучее смущение овладело принцем, но прежде чем он отвел взгляд, случилось что-то странное: непрерывный звон стекла, гул голосов, звуки музыки отошли на второй план, пропала неловкость, и перед ним остались теперь только ее огромные глаза. Он утонул, растворился в них, понимая и тут же мгновенно смиряясь с тем, что выплыть на поверхность ему уже не суждено.

А потом все оборвалось. Словно впущенные кем-то волнами накатили звуки огромного переполненного зала, и снова они были не одни. И вернулась неловкость. Захотелось что-то говорить, что-то несерьезное, но он чувствовал, что нельзя, и он уже знал, что нужно сказать, но не мог, и только пробормотал, глядя в пол:

— Простите.

Она кивнула в ответ, переступила, потом вдруг пытливо заглянула ему в лицо, но тут же отвела взгляд и принялась с излишней озабоченностью кого-то выискивать в толпе.

— Что же, мы так и будем здесь стоять?

— Ни в коем случае, — ответствовал он, мысленно костя себя за... за... за... да он и сам не знал, за что.

А вокруг кипел прием. Очень быстро гости разбились на многочисленные группы, постоянно сливающиеся друг с другом, либо наоборот, распадающиеся. На множество свободно дефилирующих по залу особ — отстраненных и застенчивых, тихо мечтающих убраться куда подальше, или, наоборот, шумных и навязчивых. Вокруг оживленно разговаривали, непринужденно хохотали, глупо хихикали. Безмолвно носилась прислуга. Звенело стекло, стучали приборы. И, заглушаемая этим гамом, угадывалась мелодия, и даже не одна, а несколько, из разных концов зала. Как-то незаметно стало очень тесно, и спутница Ланса начала проявлять признаки беспокойства. Надоело все это и самому принцу.

— Ну, вот что, — решительно объявил он, — либо вы меня уведете туда, где тихо, либо мне придется украсть вас, и унести туда самому. Ведь должно же здесь быть такое место?

В небольшом полутемном зале они были совершенно одни. Легкое вино пьянило, и все же это опьянение было чем-то новым для принца. И удивительно радостным. Ланс обнаружил, что ему не хочется быть остроумным, не хочется быть снисходительно-сдержанным, подчеркнуто мужественным. Не хочется говорить и делать все то, что обычно говорят и делают в подобных случаях. Он был просто самим собой: болтал какие-то веселые глупости, смеялся, внимательно слушал, и это казалось ему естественным и единственно верным. Временами он спохватывался и с тревогой посматривал на спутницу, но она тоже смеялась, когда было смешно, шутила и пила вино.

— ...Я ведь вижу, вы не такой, как остальные гости и военные. Обычно офицеры ведут себя по-другому. Ну-ка, признавайтесь, кто вы? — в который раз спрашивала она.

— Нет, — он отрицательно качнул головой. — Угадайте сами.

Она мгновенно задумалась.

— Что-нибудь необычное... о-о, вы чернокнижник!

— Нет, — отвергнул предположение Ланс, хотя и не совсем уверенно.

— Укротитель диких зверей?

— Нет.

— Шпион?

— Как можно! — ужаснулся он.

Она посмотрела на него совсем уж проницательным взглядом и уверенно заявила:

— Вы поэт, и попробуйте только заявить, что я не угадала!

Возражать он не стал.

— Вы написали хорошую толстенную поэму.

— Нет, она тонкая и скучная, — решился возразить он.

— Она вам не понравилась? — огорченно спросила Иль.

— Увы.

— Ага, ну тогда вы написали другую, и уж она-то вам понравилась точно.

— И уж она-то мне не понравилась даже больше, чем первая.

— И что же теперь делать?

— Напишу еще одну.

— Хорошую?

— Вряд ли.

— И что потом? Бросите писать?

— Зачем же. Напишу четвертую, затем пятую, шестую, и так далее, пока не понравлюсь сам себе.

— А потом?

— А вот потом и брошу все это.

— Жаль, — заявила она и, подняв бокал, предложила тост:

— Выпьем за то, чтоб вы никогда не бросили писать!

И уже вместе рассмеявшись лукавому тосту, они выпили.

Время, казалось, летело, и пролетело его не мало, прежде чем Ланс почувствовал тревогу. Он сосредоточился, пытаясь разобраться в ней, и сразу же на место тревоги пришел самый настоящий страх.

— Что случилось? — тревожно спросила Иль.

Он успокаивающе улыбнулся и осторожно накрыл ее руку своей ладонью. Сейчас он уже точно знал, что в помещении присутствует чужая Сила. И хотя непосредственной угрозы в ней не было, но и доброжелательности он не чувствовал. Пока это был только интерес — высокомерный, как взгляд с небес, и одновременно оценивающий. Место концентрации Силы находилось как раз у входа в бар, но сейчас там никого не было. И тогда Ланс вызвал Древо.

Перспектива нарушилась, пространство перед глазами обезумело, вывернулось, обратившись к принцу-магу своей изнанкой. И обнажилось. В дверном проеме, скрестив на груди руки, в сияющей рамке своего защитного штриха-контура, стоял Леонард.

— Глаза, Ланс, у тебя глаза совсем черные, что с тобой?

Испуганный голос Иль доносился теперь до него откуда-то издалека. Не отрывая взгляда от брата, он произнес что-то успокаивающее.

— Собрался на маскарад, Леон?

Не меняя позы, близнец неторопливо заговорил:

— Знаешь, Ланселот, за то время, что я наблюдаю за тобой, мне пришло в голову множество забавных вещей. И общего плана, и довольно личных, где-то даже интимных. Но все они, так или иначе, связаны с человеческой природой. Тебе не надоело?.. Ну, тогда я продолжу. Я как-то с детства усвоил, что человек — существо общественное, или, еще говорят, коллективное, или на худой конец, стадное, и потому и отношения к себе требует соответственного. Но, глядя на тебя, я никак не мог отделаться от ощущения, что не так все просто. Наверное, склонность сбиваться в толпы есть все-таки приобретенное качество, а, внутри, в себе, люди так и остаются замкнутыми одиночками. Скрытными, лживыми, мелочными, но — личностями. За свою жизнь я убил немало народа, но мне никогда и в голову не приходило посмотреть на них, как на живых людей, людей не толпы. Непросто, знаешь ли, рассмотреть в человеке человека, когда он стоит напротив и собирается выпустить тебе кишки. И в этом они все были похожи друг на друга, как оловянные солдатики. Для меня они все были врагами — некими безличными существами, которые стояли на пути, и которых надо было убрать оттуда. Точно также я смотрел и на тебя. До сегодняшнего дня. Это было забавно, Ланс — видеть тебя такого. Мне даже подумалось, что вот ты, мой брат, мой враг, и одновременно живой человек. И те, до тебя, тоже, наверное, были живыми людьми. И, в итоге, вместо того, чтоб подойти и просто снести тебе голову, я вот стою и слушаю вашу глупую болтовню.

— Ты повзрослел, раз научился озвучивать отвлеченные монологи, — заметил Ланс. — Кто знает, что дало бы тебе мое убийство? Возможно, позднее, ты бы пожалел об этом, а возможно, еще пожалеешь о том, что упустил эту прекрасную возможность.

Ланс сказал это ровным, холодным голосом, но он чувствовал, что застигнут врасплох, и знал, что Леонард видит это. Тот холодно улыбнулся.

— Жалеть не о чем. Кто мне помешает убить тебя чуть позже? Просто, мне кажется забавной сама мысль о том, что я впервые убью живого человека.

«Хоть бери, и лепи с него геройские лики, — подумал Ланс. — Чего стоит одна эта самоуверенность».

— Вижу, ты окончательно протрезвел, — проницательно заметил брат. — Теперь, для восстановления полного духовного равновесия, выскажи что-нибудь крутое.

Принц почувствовал сильнейшее раздражение и, неожиданно для самого себя, грязно выругался. Раздражение моментально прошло, а он с необъяснимым любопытством уставился в лицо Леонарда, пытаясь угадать произведенный эффект. Не угадал; лицо того осталось непроницаемым. Более того, сейчас он смотрел куда-то в сторону. Ланс проследил его взгляд и, наконец, вновь осознал присутствие Иль. Она стояла рядом и нервно теребила его рукав. Она говорила шепотом, но он сразу различил в ее голосе панические нотки. Бармен за стойкой прекратил свои загадочные манипуляции с посудой и, раскрыв рот, смотрел на них. Но все это Ланса не беспокоило. Его только удивило, что он стоит, а его мягкое полукресло валяется, опрокинутое, в стороне.

— Ланс, ты слышал меня? С кем ты разговариваешь?

— ЭТО ТВОЯ ПОДРУЖКА? — спросил Леонард. — НЕ ПОЗНАКОМИШЬ?

Он непроизвольно сжал кулаки, но тут близнец расцепил руки и громко щелкнул пальцами. Горящие ребра его защиты пропали, и следом пропал он сам. Ланс поспешно убрал свой Контур.

Появление Леонарда произвело впечатление. Иль вскрикнула, а бармен попятился назад. Что ж, мощь и зрелищность — неотъемлемые атрибуты всех Высших Манипуляций. Ланс и сам оценил силу брата.

Тем временем, близнец подошел к стойке.

— Меня зовут Леонард, — представился брат, пристально глядя на Иль. — А вас?

Она не ответила. Некоторое время она выдерживала его взгляд, потом спокойно повернулась к Лансу.

— Кто этот человек?

Она держала его за руку, и ее ногти больно вцепились принцу в ладонь. Он осторожно высвободился.

— Я, кажется, с вами разговариваю! — властно произнес Леонард.

Ланс вздрогнул.

— Тише! — спокойно одернул он брата.

Одновременно Ланс медленно отошел назад, увлекая за собой Иль, смотрящую на него расширившимися главами.

— Я знаю, кто ты, потому что знаю, кто он, — прошептала она. — Меня все считали сумасшедшей, но я знала, что найду своего принца.

Он улыбнулся. Ему захотелось обнять ее, но он продолжал следить за братом, наблюдавшим за ними исподлобья.

— Все будет хорошо, — мягко успокоил ее Ланс и ободряюще улыбнулся.

— Я знаю, — она говорила с какой-то особенной торжественностью. — Я знаю, потому что вижу, что он зло, и значит, ты убьешь его. Это страшно, но так делают все герои. И я все равно не отвернусь от тебя.

Она говорила тихо, только для Ланса, но близнец, конечно же, услышал.

— Напрасно вы это сказали, госпожа. Он не убьет меня и к вам не вернется. А вы будете наказаны за свои слова, — громко проговорил он.

Ланс вздрогнул — пришла пора покончить со всем этим.

— Хватит! — резко бросил он и легко подтолкнул девушку к углу бара. Она кивнула и послушно отошла.

Леонард только покачал головой и двинулся в сторону Ланса.

— Напрасно ты беспокоишься. Все у нас с тобой будет тихо, по-домашнему, и никто нас не осудит, — заверил он.

— Ты сегодня переполнен откровениями.

— Сейчас ты узнаешь главное.

Леонард вытянул руку, и из его окутавшейся белым сиянием кисти вытянулся клинок. Ланс вырвал из ножен Тераль, и шагнул навстречу брату.

Он атаковал первым — уколом в сердце. Леонард небрежно отмахнулся, справа налево, отбивая удар, быстро сместился вправо и нанес рубящий удар сверху вниз. Ланс вовремя отступил на два шага, одновременно уклоняясь всем корпусом, и ушел в защиту.

Тотчас последовала атака близнеца и тоже была отбита. Противники закружили по залу, какое-то время сохраняя силовое равенство, но довольно скоро Ланс понял, что начинает уступать. Ему все чаще приходилось защищаться, в то время как его атаки легко отбивались братом. Тогда он стал намеренно отступать, заставляя Леонарда идти вперед, и пытаясь нащупать его слабые места. Но, похоже, таких у брата не было. «Вот бы Винсента сюда. А еще лучше, это маленькое чудовище — Яго», — пронеслось в голове принца.

Мастерство Леона производило впечатление. Брат все делал обманчиво медленно, даже небрежно, но удивительно своевременно и это смущало и, как результат, заставляло ошибаться. Леон уже несколько раз сумел достать его, и на рубахе проступили первые кровавые пятна. Пока это были лишь неглубокие порезы, но Ланс понимал всю опасность потери крови. Он и сам провел несколько быстрых атак и сумел оцарапать противника, но общий счет все же был не в его пользу. Снова и снова он отходил, отбивая мелькающую перед глазами стальную ленту и понимая, что долго это продолжаться не может. И еще он никак не мог сообразить, для чего Леонарду понадобилось теснить его в угол, где, прижавшись друг к другу, стояли перепуганные бармен и девушка.

Тревога заставила его провести несколько сильных выпадов. Но на лице его противника промелькнула неприятная усмешка — он явно что-то задумал. Ланс разозлился и неожиданно плашмя ударил по стоящей на ближайшем столике вазе с цветами. В близнеца полетел град осколков. Ланс кинулся вперед, но тут на беспорядочно отмахивающегося от летящего вокруг стекла Леона бросился бармен. Чтоб не задеть негаданного союзника, Лансу пришлось в самый последний момент отвести удар. Времени на вторую попытку Леонард ему не оставил. Брат успел оценить ситуацию и быстрым ударом кулака остановил нового врага, после чего резко дернул того за рукав, ставя между собой и Лансом. Прикрываясь им как живым щитом и умело лавируя между столиками, близнец отбил сильный удар и неожиданно толкнул мужчину на Ланса. Тот резво отскочил, здраво решив не стоять на пути падающего тела. И тут по нервам ударил истеричный женский крик. Сориентировался Ланс быстро: живот мужчины оказался вспоротым от одного бока до другого, и из зияющего разреза, на пол, в кровавом потоке вываливались внутренности. В холодной ярости он двинулся на брата, на лице которого сейчас была написана безумная неконтролируемая злоба. Близнец отступил несколько шагов, и сделал быстрый выпад.

Крик резко оборвался. Женская фигура медленно вышла из угла, неуверенно прошла несколько шагов и упала на пол. Леонард издевательски захохотал. И только после этого Ланс понял, что произошло.

Мир вокруг разлетелся на тысячи осколков, пропало все вокруг, пропал он сам, и осталось только звериное бешенство и лицо напротив, которое надо было разорвать.

— Ну, давай, иди сюда, собака! — услышал он иступленный визг близнеца.

Ничего вокруг не видя и не соображая, что делает, Ланс прыгнул в это лицо. И тотчас в голове что-то взорвалось: беззвучно и безболезненно вспыхнула, разрастаясь и ослепляя, алая звезда. И потухла. А следом уже надвигалась тьма, и откуда-то, все отдаляясь, донесся ненавистный голос:

— А ты, братец, так просто не отделаешься.

Она сидела тихо, но он почувствовал ее присутствие еще до того, как открыл глаза. Короткий кривой огарок почти не давал света, но все же Ланс сумел рассмотреть ее профиль. Он привстал на лежанке, звякнула металлическая цепь. Он осмотрел скованные руки и вновь взглянул на сестру.

— Ты давно здесь?

— Около часа.

— Зачем?

Ее голос был бесцветен и тих:

— Нужно поговорить.

— Говори.

Он сел и опустил босые ноги на пол. Кусок цепи, выходящий из стены у кровати, был достаточно длинным и давал некоторую свободу движений, но насколько эта свобода простиралась, он точно сказать не мог. Цепь бесформенной грудой лежала рядом. До Дианы было около двух метров.

— Ты разговаривал во сне.

— С тобой?

По неясному движению он понял, что она повернула голову.

— А сам не помнишь?

Он хотел ответить грубостью, но вместо этого непроизвольно сказал правду:

— Нет.

— Ты говорил о Лоуне, — сообщила она после короткой паузы. — И еще об Иль... Кто она?

Он изо всех сил сжал холодные железные прутья рамы лежака, сдерживая желание броситься на нее. Он надеялся, что голос его звучит достаточно спокойно:

— Где я?

— В безопасном месте.

Губы его искривились в горькой усмешке.

— Если такое вообще можно для тебя найти, — добавила сестра.

— Нашла ведь. Почему меня не убили?

— Ситуация предполагает, что задавать вопросы должна я.

— …

Он попытался сосредоточиться на Древе, но это ему не удалось. Ощущение было такое, словно его череп нашли ватой. Ланс отнес это на счет нервного истощения, усталости и ран.

— Расскажи мне, что ты делал после того, как вместе с Винсентом и Яго уехал из столицы, — попросила Диана.

Он сдержал злорадную усмешку, но, неожиданно для себя, начал все правдиво рассказывать. Затем с огромным трудом заставил себя замолчать.

— В чем дело? Говори же, — потребовала Диана.

— Но... что со мной?

Он был очень встревожен. При малейшей попытке проанализировать происходящее, он словно попадал в глухую, не пропускающую ни света, ни звука, комнату. Даже свою неспособность нормально мыслить он не только понимал, сколько чувствовал. И это пугало его. Все эмоции остались.

— Пока ты спал, тебе ввели наркотик, — спокойно пояснила Диана. — И не пытайся применить Силу, твои колдовские способности заблокированы. Просто расслабься и отвечай. Итак, ты встретился с Винсентом...

Ланс прыгнул. Прежде чем она среагировала, он наверняка успел бы покрыть разделяющее их расстояние, но цепь оказалась слишком короткой. Его развернуло спиной к сестре, и он, не удержавшись, упал, опрокинув стул, с которого та успела вскочить. Ланс зарычал от ярости и бессилия и стал изо всех сил рвать цепь, пока боль, причиняемая впившимися в запястья кандалами, не привела его в чувство. Стоя на коленях, он с ненавистью посмотрел на сестру. Диана ответила ему спокойным взглядом, в котором не было ни насмешки, ни угрозы.

— Сядь на место и рассказывай с того места, как ты встретился с Винсом, — еще раз приказала она.

И он рассказал ей все. Наркотик не позволял врать прямо, но отвечал на вопросы Ланс односложно, стараясь не затрагивать посторонних тем. Диана быстро поняла его несложную хитрость и потому, сразу за основным, задавала до полудюжины дополнительных вопросов. И хотя сейчас Ланс не мог осмыслить ход допроса, он чувствовал, что скрыть ничего не удалось. То и дело он пытался вызвать Древо, но постоянно проваливался в сплошную пустоту, не приносящую ни малейшего отзыва на его мысленные призывы. К концу беседы принцем овладело отчаяние.

— Ну что, узнала все, что хотела? — спросил он.

— Все, — задумчиво ответила она. — Ты не терял времени зря.

Он промолчал.

— Знаешь, очень любопытные вещи сообщила тебе Торикс. И я начинаю подозревать, что ни ей...

Сестра прервалась и пристально посмотрела на пленника.

— Ланс! — позвала она.

— Ну?

Диана с досадой посмотрела на него, словно только сейчас ее осенило:

— Послушай, я знаю, ты не в форме, но когда действие наркотика прекратится, ты восстановишь в памяти весь наш разговор.

Он равнодушно кивнул. Диана больше не садилась и расхаживала по комнате, стараясь, однако, при этом держаться подальше от него.

— Я знала, что ты никого не убивал еще до того, как дала тебе наркотик.

— Откуда? — безучастно спросил он.

— Ты разговаривал во сне. Ничего связного, но и этого достаточно, чтоб поверить в твою невинность.

Он брезгливо поморщился.

— Перестань, Ди!

Она неожиданно хихикнула.

— Ты прав, люди лживы по своей природе, но есть среди них две категории, которые никогда не лгут — это мертвые и спящие. Спящие, Ланс. Да ведь ты и сам колдун...

Она снова замолчала.

— Прости, никак не могу привыкнуть, что ты... не в себе.

— Издеваешься?

— Нет.

— Отпусти меня, — с безумной прямотой потребовал он.

— И что ты будешь делать?

Она посмотрела ему прямо в глаза, и соврать он не смог. Не захотел.

— Убью Леонарда. А потом тебя.

— Возможно, так и будет, но сначала ты выслушаешь то, что я скажу.

Ланс никак не отреагировал, сейчас он, не таясь, пытался высвободиться, отбивая о железный угол лежанки заклепки массивных обручей, обвивающих запястья. Но он слушал сестру, и она это знала.

— После гибели герцога все ясно указывало на то, что убийца ты. Мы с Леоном, к сожалению, не успели толком осмотреть место преступления, но переговорили с нашими и со слугами. Леон был просто в бешенстве, он поклялся найти тебя и отомстить. Между прочим, это сделали все, кроме Винсента. Потом вдруг всплыл вопрос о восточных границах, и стало не до того. Первое время этим занимался Фредерик, причем умудрился так испортить все дело, что сейчас мы оказались перед реальной угрозой потерять часть территории. Как ты, верно, догадался, мы оттерли Фреда с Виктором от этого дела и теперь пытаемся расхлебать заваренную ими кашу. Леонард оказался втянутым в переговоры больше всех, и сейчас он вроде нашего неформального лидера. Но брат не забывал о тебе, и как только неприятности с Портой приняли угрожающий характер, он перед всеми заявил, что здесь не обошлось без тебя. Возражал только Винсент, остальные либо смолчали, либо согласились. И тогда Леон оставил здесь этого дурака Лорэна, установил за городком тайное наблюдение и стал ждать твоего появления. И дождался таки! Да еще накануне переговоров. Более того, ты всю ночь и утро провел с лордом Сарахом, а затем обвел командующего вокруг пальца и едва не ускользнул. Что же оставалось думать брату?

Ланс вздрогнул при слове «брату».

— Складно у тебя выходит.

— Ты должен понять его, Ланселот. Ведь ты сам собирался поступить также, вспомни, о чем мы договорились во Дворце.

— Но меня даже не выслушали!

— Как? Ведь ты же удрал из столицы.

Возразить было нечего.

— Пусть так, но что вы будете делать дальше?

— Не знаю, — в ее голосе он услышал раздражение. — Тебе надо поспать.

— Я не хочу.

— Хочешь!

В темноте ее глаза вспыхнули кошачьим блеском и, ощутив на себе пристальный взгляд, он вспомнил, что нельзя смотреть в них, что надо отвернуться, но сделать этого так и не смог. Веки отяжелели, и как опрокинулся на кровать, он уже не почувствовал. Не почувствовал он и как Диана устроила его удобней и укрыла теплым одеялом.

Голоса, сначала далекие и неразборчивые, все сильней вонзались в сознание. «Ланс, Ланс, да проснись же, черт тебя подери!». Он сонно заворочался и попытался прогнать наваждение, как вдруг понял, что это ВЫЗОВ. Он мгновенно проснулся, едва не потеряв при этом колдовской контакт. Сосредоточившись, он вернул голоса, а приложив еще некоторое усилие, получил и картинку. И непроизвольно рассмеялся.

— Привет, братцы.

— Ланс, наконец-то удалось пробиться. Кто-то тебя старательно экранирует. Ты знаешь, в чем дело? Вообще, где ты?

— Спокойно, не ожидал, честно говоря, увидеть вас вместе.

Эдвин усмехнулся.

— А кого ты ожидал увидеть вместе?

В этот момент братья пропали, а на их месте вырос огненный сполох. Ланс блокировал нападение и попытался восстановить контакт. За дверью раздался топот множества ног, в замке загремел ключ. Неожиданно вернулась связь с братьями.

— Кто? — рявкнул Винсент и начал пропадать.

— Леонард и Диана! — изо всех сил напрягаясь, забывшись, вслух прокричал Ланс. — Леонард! Леонард! Леонард!

Он не был уверен, услышали ли они, так как новый удар заставил его забыть обо всем и сосредоточиться на собственной защите.

Дверь распахнулась, и комната наполнилась вооруженными людьми. Он надеялся, что Леон неосторожно приблизится, рассчитывая на беспомощность узника, но этого не произошло. Брат расположился так, что целиком мог контролировать пленника. Диана стала чуть сзади и сбоку от него. Ланс потянулся к Древу.

— Лучше не делай этого. Нас двое против тебя одного, — предупредил близнец.

Быстро прикинув соотношение сил, он так и поступил.

— Кто это был? — спросил Леон.

— Не был, а были, — поправил его насмешливо Ланс.

— Повторяю, кто это был?

— Один — Винсент, а о других я ничего не скажу, догадывайся сам.

Диана слабо улыбнулась.

— Не валяй дурака, — устало произнес близнец. — Я прекрасно уловил, что их было двое. Кто второй?

Ланс ответил неприличным жестом.

— Хо-ро-шо, — растягивая слова, произнес брат.

Диана встревожено положила ему на плечо руку. Ланс быстро взглянул на свои скованные руки, сконцентрировался и резко дернул. Металл, не выдержав, разорвался в месте клепок, и железные браслеты упали на дощатый пол.

— Телекинез тебе всегда давался легче, чем всем нам, — мрачно прокомментировал близнец и присел к столу. — Не ожидал, что ты так быстро восстановишься.

— Зря не ожидал.

В руках у Ланса появилась Тераль, и он резко встал с постели. Сейчас же ему в грудь нацелилось несколько арбалетов.

— Тебе, я вижу, все мало, — исподлобья разглядывая его, заметил Леонард.

— Ты непоследователен, Леон. Самое время закончить начатое вчера.

Леонард отрицательно покачал головой.

— Уже поздно. Придется повременить с этим.

— Поздно? — Ланс издевательски расхохотался.

— Когда я направлялся сюда, у меня были веские причины оставить тебя в живых, а после того, что мне рассказала Диана, и особенно после этого контакта, ты просто обязан жить.

— О чем это ты?

Леонард промолчал, явно выгадывая, что можно сказать сейчас, а что придержать.

— Не прошло и часа после нашей вчерашней... размолвки, как в городе поползли слухи об убийстве принца Ланселота, — близнец язвительно поклонился. — Это проделки твоего приятеля из Порты?

— Не знаю, но после устроенного тобой побоища, это вполне объяснимо.

— Ты забываешь, что для всех ты был обычным капитаном, а не принцем. И потом, ведь свидетелей нашего поединка не осталось.

— Не осталось, — чуть слышно повторил Ланс.

— С того момента, как ты появился в городе, тебя вели довольно плотно.

—?!.

— Теперь можешь сказать, кто был вторым?

— А какая разница?

— Просто не верится, что наши оказались способны хоть на время объединиться.

— А-а.

— Ну, как хочешь, — вздохнул Леонард.

— Переговоры уже начались? — спросил он.

— Должны идти в данную минуту.

— Насколько плохи наши дела?

— Все очень плохо. Давление с их стороны колоссальное. Фредерик своими намеками и двусмысленностями вызвал у них определенные надежды. Самое главное сейчас не спровоцировать их агрессию. При нынешнем раскладе, мы не протянем военную кампанию.

— Увеличение численности штата их посольства как-то связано с этим?

— Думаю, да, но пока мы этой игры не понимаем.

— У тебя есть соображения по поводу того, что я рассказал Диане?

— Нет, — отрезал Леонард.

— Нет, в смысле: нет, для меня?

— Во всех смыслах. Понимай, как знаешь.

Ланс нашел в себе силы сдержаться и на этот раз.

— Какая роль во всем этом отведена мне?

— Роль? — Леонард изобразил нечто, по его мнению, означающее удивление. — Ты, кажется, кокетничаешь? Никто ничего для тебя не отводил, но, само собой разумеется, ты должен появиться на переговорах, — близнец усмехнулся. — Для демонстрации единства.

— Где гарантия, что кто-нибудь из родственников, в припадке отмщения, не всадит в меня кусок стали?

— Не болтай глупостей! Как минимум, четверо из нас верят тебе — я, Диана, Винс и таинственный незнакомец. Из оставшихся двое — Виктор и Фредерик — отсутствуют. А уж с Филиппом ты как-нибудь договоришься.

— Ты забыл Эмилию.

— Ее тоже нет, и никто не знает, что с ней случилось после того злополучного дня.

Ланс с удивлением отметил тревогу на лице Леонарда. Потом тот, не без юмора, посмотрел на него:

— Теперь скажешь, кто был вторым?

Ланс молча вложил Тераль в ножны и прикрепил их к поясу.

— Мы где-то недалеко от городка?

— Пойду распоряжусь насчет отъезда, — сказала Диана и вышла из комнаты, уведя за собой солдат.

— В часе езды, — ответил близнец.

— Тогда я и сам доберусь.

Опустив глаза, Леон согласно кивнул. Ланс пошел к двери.

— Ланселот! — окликнул его у порога брат.

Взявшись за дверную ручку, он остановился.

— Что еще?

— Сожалею, что убил твою женщину. Прости, если сможешь.

Внутри у Ланса что-то всколыхнулось.

— Сожалеешь? Ты сожалеешь?

Он оглушительно хлопнул дверью.

Шедший всю ночь сильный ливень размыл почву на окружающих городок холмах, и потоки жидкой грязи затопили свежевымощеные тротуары. В считанные часы Эйялов Посад утратил свою нарядность, несмотря на усилия солдат, до самого рассвета боровшихся с непогодой. Ланс зябко поежился и взглянул на восток, где на уже успевшем очиститься от туч небе проступила утренняя заря.

Кругом было шумно и многолюдно. Сотни факелов заливали светом большую шумную группу всадников, заполонивших центральную площадь городка. Отовсюду доносились возбужденные голоса, взрывы смеха, хлопки откупориваемых бутылок. Отполированное до блеска оружие и драгоценные камни на нарядах дам играли всеми цветами радуги. Под ногами лошадей с лаем носились охотничьи своры. То там, то тут вскипали шумные собачьи потасовки. Он проехал сквозь толпу несколько раз, прежде чем нос к носу столкнулся с Посланником, гарцующим во главе небольшого отряда.

— Ваша Светлость, — учтиво поклонился лорд Сарах.

— Доброе утро, мой лорд, — ответил принц и развернул коня.

Они поехали бок о бок.

— Вижу, Вы окончательно присоединились к нам, чему очень рад. Ваш недавний отъезд вызвал немалый переполох в городе.

— Переполох? Ну, это слишком сильно сказано... Скорее слухи. Леонард пытается найти их источник.

— В любом случае рад, что это всего лишь слухи.

Они улыбнулись друг другу. Вокруг стали собираться люди, завязался общий разговор, и Ланс получил возможность незаметно ускользнуть. А тем временем желающих принять участие в охоте все прибавлялось. Временами ему казалось, что он слышит рев охотничьих рогов из леса, где к их приезду готовилась целая армия загонщиков. Потом его нашел Винсент и пристроился рядом.

— По-моему, уже скоро, — сообщил брат. — Кажется, я слышал голос Леона.

— Давно пора, — буркнул Ланс.

И тут громкий сигнал горна перекрыл все звуки. В наступившей тишине раздался голос Леонарда:

— Внимание, господа! Объявляю охоту открытой, и... да пусть нам сопутствует удача!

Дружный крик был ему ответом, и вся процессия потянулась за город.

Лес окружал Эйялов Посад со всех четырех сторон, но если на севере и западе деревья покрывали уже ближайшие к городу холмы, то на востоке растительность отступила, образовав проплешину длиной мили в четыре и шириной в одну. Именно по ней и двинулась вся кавалькада. Загонщики с собаками, обогнав основную группу, скрылись вдали, и стало заметно тише.

— Что ты намерен предпринять? — неожиданно спросил старший брат.

— Прости, Винс?

— Я говорю о тебе и о Леонарде.

— А-а, вот ты о чем... А у тебя есть какие-то предложения?

Ланс с подозрением посмотрел на брата. Тот шумно вздохнул и извлек из седельной сумки непочатую бутылку вина.

— Будешь?.. Нет? Я только хотел попросить тебя отложить на время месть.

— Отложить?

— Пойми, брат, сейчас не время для этого. Давай хотя бы выберемся из той лужи, куда нас всех усадили.

— А без близнеца, по-твоему, мы не выберемся?

— Нет, но все же... А в чем собственно дело? Не он один имел на тебя зуб. Фактически, любой, не считая меня, разумеется, мог на тебя напасть. Леон просто оказался первым. Или я чего-то не знаю?

Ланс не обратил внимания на изучающий взгляд брата. Его переполняли гнев и обида.

— Выходит, по-твоему, я виноват во всех наших неприятностях?

Винс от досады поерзал в седле, после чего ему пришлось успокаивать вмиг загорячившегося коня.

— Постой, не нужно так. Ты ведь знаешь, я готов сделать для тебя все.

— Но только не сейчас.

— Вот именно — не сейчас, — внезапно успокоившись, отрезал брат. — Тебя раздражает то, что он оказался сильней? Но, ведь тебя застигли врасплох.

Ланс постарался взять себя в руки.

— Почему ты решил, что между нами что-то не так? После того, как он отпустил меня, мы вообще ни разу не виделись.

— В том-то и дело — вы избегаете друг друга. К тому же, тебя прямо трясет, когда кто-то произносит его имя.

Ланс смутился.

— Это так заметно?

— Очень заметно, — подтвердил старший брат. — Старайся сдерживаться.

Ланс раздраженно сбросил его руку с плеча.

— Тебе или Леонарду принадлежит идея переговорить со мной? — зло спросил он и поднял плеть, собираясь послать своего коня вперед.

Но железные пальцы Винсента перехватили его запястье и не дали закончить движение.

— Ланс, Ланс, ты можешь говорить все, что угодно, и я не рассержусь. Но, неужели тебе самому не стыдно?

Младший принц промолчал. Он действительно испытывал глубокий стыд за то, что наговорил Винсу, и за то, что ему не сказал; да и просто за себя, взрослого человека, которого приходится одергивать, словно мальчишку.

Наверное, из всей кавалькады только они ехали молча.

— У тебя еще осталось вино? — устало спросил он.

Брат молча протянул бутылку, и он сделал несколько глубоких глотков.

— Прости, Винс.

— Не за что. Я ведь говорил, что не обижаюсь.

— Все равно, прости.

Соседняя компания верховых взорвалась смехом, едва не заглушив раздавшийся позади них знакомый голос:

— Вот вы где! Ну, наконец-то отыскал!

Широко улыбаясь, Филипп бесцеремонно вклинился между братьями.

— Не помешал? Если да, то знайте, я от Леонарда. Так сказать, курьер. Его Величество приглашает вас присоединиться к голове процессии. А меня просили проследить за выполнением.

Ланс понял, насколько Филипп пьян, когда тот, отвешивая ироничный поклон, едва не вывалился из седла. Они с Винсом съехались теснее.

— Что такое? — задергался двоюродный брат. — Проявление братских чувств? Тронут, весьма тронут. Но давайте же выпьем!

Он пустил по кругу новую бутылку, и им пришлось сделать по глотку.

— За тебя, брат Ланс, — провозгласил кузен. — Мы пили за тебя.

— Он оценил, — сухо отозвался Винсент.

— Нет, правда, я очень рад, что все так закончилось. Очень.

Филипп покачнулся и вцепился Лансу в плечо.

— А вот Винс с самого начала говорил, что это не ты. И Яго так говорил. Мы даже хотели допросить Яго, но Винс его куда-то спрятал.

Филипп расхохотался.

— Яго не вещь, его нельзя спрятать, — поморщившись, отозвался старший брат.

— Ну и пусть его! Между прочим, — кузен перешел на громкий пьяный шепот, — Эдвин тоже с самого начала знал, что ты ни при чем, но никому не сказал ни слова.

— Да, ну.

Филипп убежденно мотнул головой.

— Точно. Во-первых, он раньше всех осматривал место убийства герцога, и по его приказу несколько человек из прислуги были выброшены на улицу в тот же день. Позже, когда мы решили их еще раз допросить, оказалось, что все они куда-то бесследно исчезли. И вообще, когда все кричали, что ты, Ланс, такой плохой, и неплохо бы тебя... того, он только делал вид, что поддерживает нас.

— Ты серьезно? — с сомнением спросил Винсент. — Я ничего такого не заметил.

— А я заметил! Я такие вещи всегда замечаю.

Филипп вдруг сделался задумчивым.

— Что-то еще? — осведомился Ланселот.

Кузен поднял голову и несколько секунд смотрел на него почти трезво.

— Смеешься? Думаешь, я пьян? Да, я пьян, но не настолько же...

Филипп устремил взор вверх и с неожиданной грустью закончил:

— И еще, эта проклятая погода. Нормальные люди сейчас сидят в тепле, у каминов, и только чокнутые вроде нас, членов чокнутой семейки, вечно лезут куда-то на рожон.

Братья обменялись веселыми взглядами.

— Интересно, этот наш родич из Порты похож на нас? — спросил, между тем, Филипп.

— Кто? — не понял Ланс.

— Ну, тот тип, которого нам пытается подсунуть Империя.

— О чем ты говоришь, Фил?

Филипп, казалось, был озадачен его непониманием.

— О новом после Порты, конечно же. Как я слышал, Capax завтра собирается официально представить его.

— Откуда ты взял, что он наш родич? — поинтересовался Винсент.

— Как откуда? Зачем бы ему тогда здесь останавливаться?

— Где здесь? — недоуменно спросил Ланс.

— Там, — Филипп махнул рукой в сторону недалекой границы.

Ланс и Винсент переглянулись.

— Подожди, — поспешно сказал Ланс. — О ком ты говоришь? Об их новом после, лорде... лорде... э...

— Холда, — подсказал Винсент, — его зовут лорд Холда.

Филипп еще больше развеселился.

— Точно!

— И этот самый Холда каким-то образом состоит с нами в родстве? — уточнил Винсент.

— Верно.

— Да с чего ты взял?

Филипп рассмеялся:

— Ну, хорошо, я понимаю, Ланселот не в курсе, но ты Винс, ты ведь лично просматривал поданное Сарахом прошение об этом назначении. Как наследный принц, ты даже подписывал его.

— Но в них не было никаких упоминаний о Династии.

Двоюродный брат, похоже, окончательно протрезвел.

— Генеалогия, помнится, никогда не была твоим коньком. Ты всегда предпочитал занятия на свежем воздухе. А вот я...

— Ладно, ладно, — остановил его старший брат, — ты уверен в том, что сказал?

Несколько секунд Филипп, похоже, решал, обижаться ему или нет.

— Уверен, — в итоге просто сказал он, и сделал большой глоток из невесть откуда появившейся в руке бутылки.

— Кто еще знает об этом? — спросил Ланс.

— Из наших?.. Мы не обсуждали это, — он бросил быстрый взгляд на старшего брата, — но, думаю, остальные обратили на это внимание. Во всяком случае, Леон — уж точно. Этот... все замечает.

Он надолго припал к бутылке, безуспешно пытаясь скрыть неприязнь к близнецу.

Нахмурившийся Винсент покачал головой, и пьяный кузен заметил это.

— Каковы наглецы, да? — хохотнул он. — Дела наши, надо думать, полная дрянь... О, вот мы и прибыли. Я оставлю вас, а то боюсь, как бы своим видом не подорвать престиж нашего могучего королевства.

Он со смехом отъехал. Ланс посмотрел на остановившихся в отдалении Леонарда и Сараха.

За деревьями показался край солнечного диска. Брат с Посланником о чем-то негромко переговаривались, судя по оживленным голосам, о чем-то забавном. Ланс же не мог оторвать глаз от маячившей перед ним спины близнеца. И, словно почувствовав его тяжелый взгляд, тот обернулся.

— Наконец-то! Где вы пропадаете? Уже подъезжаем!

— Выполняли хозяйские обязанности, — усмехнулся Ланс, не глядя на него.

Прежде чем Сарах обернулся, спина его едва заметно вздрогнула.

Рассыпавшаяся впереди кавалерийская сотня достигла крайних деревьев. Из леса навстречу вышло несколько фигур в зеленом, и до них донеслось веселое переругивание.

— Ну, что ж, начинаем... Лорд Сарах?

Посланник оглядел их веселым взглядом:

— Я готов.

Леонард поднял руку, и верховые окружила его.

— Это мой! — воскликнул молодой человек и победоносно наступил на поверженную тушу.

Ланс слабо улыбнулся. К вящему неудовольствию принца, выстрел его спутника и в самом деле оказался удачным. Стрела графа по самое оперение вошла точно в глаз несущегося оленя, тогда как его собственная даже не задела животное. Но больше всего раздражало другое. С самого начала все пошло наперекосяк, но особенно обескуражило странное поведение Винсента. Ланс рассчитывал остаться с ним в паре, но тот, словно прочитав его мысли, объявил о своем желании присоединиться к Сараху, а сопровождать Ланса предложил графу Рэну, молодому дворянину из своей свиты. Старший брат явно избегал его, и когда Ланс опомнился, было уже поздно. Граф с энтузиазмом принял предложение, да и остальные уже успели разбиться на пары. Вскоре группа разъехалась, и он остался наедине с молодым графом и сопровождающим их молчаливым егерем.

Настроение испортилось окончательно, и самое скверное было то, что это приходилось скрывать. Граф же, наоборот, восторженно комментировал все вокруг и поминутно обращался к принцу. В ответ приходилось смеяться и острить.

Но он не смирился с неудачей. Почти не задумываясь, словно здесь присутствовала лишь часть его сознания, он отвечал шутками на шутки, одновременно прислушиваясь. И, в конце концов, в беспорядочных звуках горнов и рожков все же сумел распознать рев охотничьего рога Леонарда. Судя по громкости, тот был где-то недалеко, и у Ланса вновь появилась надежда исполнить задуманное. Убить брата.

Невысокий плотный егерь подошел к оленю и, склонившись над тушей, что-то одобрительно буркнул. Граф, счастливо улыбаясь, поднял свой рог и трижды победно протрубил.

— Да, неплохой выстрел, Рэн, но вам еще предстоит доказать, что он не случаен.

В ответ тот самоуверенно отсалютовал рогом.

— Что ж, я готов.

Принц кивнул, слушая лес. Охота была в самом разгаре. Со всех сторон, перекрывая треск сучьев, лай собак, крики загонщиков, рожки егерей, доносились победные кличи рогов. Среди них Ланс снова распознал рог Леонарда. Уже в четвертый раз. Сукину сыну сегодня везло.

Где-то впереди раздался условный сигнал, и их проводник протрубил в ответ.

— Это нам! — предупредил принц, налаживая стрелу и всматриваясь в просвет между деревьями.

После недолгого молчания впереди одновременно перекликнулись несколько рожков. Все ближе и ближе. Ланс почувствовал необъяснимую тревогу, но прежде чем успел разобраться в ней, откуда-то из зарослей донесся испуганный человеческий вскрик и тут же оборвался. Ланс взглянул на попутчиков, но никто из них не проявил беспокойства. Показалось. Граф повернул к нему разгоряченное лицо и азартно осклабился. Истерический лай псов впереди сменился яростным рычанием, к которому почти тут же добавился вой, то ли боли, то ли страха. Егерь нервно перехватил короткое толстое копье.

— Похоже, в этот раз мы получим что-то пострашнее оленя! — воскликнул граф и громко засмеялся.

И в этот момент, проломившись сквозь кусты и разметав груду прелых листьев, прямо на них выскочил зверь. Огромных размеров, высотой более метра в холке, волк замер на мгновение, осматриваясь, и, прежде чем они успели что-либо сделать, прыгнул. Первым на его пути оказался граф. Рэн вскинул лук, но в сравнении со стремительностью зверя, граф показался Лансу несколько медлительным. Через секунду два тела столкнулись и опрокинулись на землю. Принц опустил лук, боясь попасть в человека. В руке вопящего Рэна сверкнул нож, которым он начал беспорядочно отмахиваться. Ланс не успел понять, насколько эффективным оказалось это оружие, как сцену боя закрыла широкая спина егеря.

— В сторону! — рявкнул принц.

Не обратив на его крик внимания, охотник врезал тупым концом копья по ребрам хищника. Зверь отскочил от лежащего тела и, прежде чем Ланс успел выпустить стрелу, прыгнул на нового врага. Принцу показалось, что в этот раз волк и не думал ни на кого нападать, а попросту спешил убраться подальше, но, на беду, человек снова стал на его пути.

Прыжок не застал егеря врасплох, и тот успел проворно направить копье навстречу животному. Удар пришелся по касательной — пропоров серый поджарый бок, острие ушло в сторону и вновь человек столкнулся со зверем. Но, в отличие от графа, охотник упал очень толково, перевернулся через голову и вскочил на ноги, лицом к хищнику. В обеих его руках было зажато по ножу. Волк пролетел немного дальше и неловко приземлился вполоборота к охотнику. Егерь попятился. Ланс выстрелил и, вытаскивая из-за пояса нож, метнулся вперед, уже зная, что выстрелил неудачно. Стрела, пробив на спине шкуру волка, застряла в теле. Зверь взвыл и бросился прочь. Ланс быстро оценил ситуацию. Граф в запятнанной кровью одежде лежал на земле. Но он шевелился и, возможно, их провожатый сумеет оказать первую помощь. Сам же принц решил преследовать хищника, ведь тот убежал в ту же сторону, ОТКУДА ДОНОСИЛСЯ КЛИЧ РОГА ЛЕОНАРДА.

Он бежал по лесу, стараясь производить как можно меньше шума и избегать случайных встреч. Несколько раз ему удалось удачно укрыться от мелькнувших между деревьями групп людей. Волка он давно упустил и был лишь озабочен тем, как бы не уклониться от первоначально выбранного направления. В этом лесу, наполненном псами, охотниками и колдунами, он мог надеяться только на свое оружие и фортуну.

Сейчас план перестал казаться ему идеальным, особенно его последний, завершающий этап, но Ланс решительно отогнал тревожные мысли и сомнения. Он должен убить любой ценой, и ничто его не остановит. Ничто, кроме чуда. Но он почти убедил себя в том, что чудес не бывает.

Впереди послышались крики, и он приостановился, прислушиваясь. Привычный переход на уровень Древа Сил дался легко. Слабое головокружение, вспышка штриха-молнии перед глазами, неуловимый миг слияния — и вот уже ладонь охватила ребристый, идеально подогнанный по руке эфес Тераль. Кроваво вспыхнул камень в оголовье рукояти, по руке пробежал, покалывая, приятный ток Силы.

Между деревьями показался просвет и прежде чем принц задумался над тем, как именно подобраться к брату, он увидел его самого. Широко раскинув руки, Леонард лежал лицом вниз на земле, и рядом валялся его рог. А дальше... то, что увидел Ланс, казалось просто невероятным. Недалеко от трупа брата, шагах в пяти, лежал убитый волк — тот самый! А еще дальше, спиной к Лансу, прямо на земле сидели два человека. Услышав шаги, один из них обернулся, и принц узнал своего двоюродного брата, Филиппа. Тот приветственно взмахнул рукой, и Ланс рассмотрел, что кузен занят перевязкой своего соседа, который в свою очередь также медленно обернулся и... И готовые сорваться с губ приветственные слова комом застряли у принца в горле. Две пары глаз смотрели на него, ошеломленно переводящего взгляд то на человеческий труп, то на соседа Филиппа — живого и почти невредимого, своего брата Леонарда.

— Что... здесь... было? — только и смог выдавить из себя он и кивнул на мертвеца: — Кто это?

— Кто? — весело откликнулся Филипп. — Для тебя это так важно?

С большим трудом Ланс сумел взять себя в руки.

— Если не ошибаюсь, ты должен быть на другом месте, — Филипп выжидающе посмотрел на него.

Ланс пнул ногой волчью тушу.

— Должен был, но этот зверь изменил мои планы. Несколько минут назад он едва не отправил на тот свет графа Рэна.

— Именно это привело тебя сюда? — Леонард даже не пытался скрыть иронии.

— Не совсем. Мне, в общем-то, нужны были не вы, а он, — Ланс указал рукой на зверя.

— Ясно.

Взгляд близнеца выражал откровенную издевку. Ланс посмотрел на убитого волком человека.

— Знаешь, Леонард, в первый момент мне показалось, что это ты.

— Не я, хотя должен признать, что могло случиться и так. Этот зверюга застал нас врасплох.

Филипп хохотнул:

— Уж да!

— К счастью, Фил успел уложить его до того, как он вцепился мне в горло.

— У-гу, — рассеянно бросил Ланс.

Сейчас, рассмотрев убитого лучше, он отметил, что ошибся вполне оправданно. Ростом, комплекцией, цветом волос и даже чертами лица тот сильно смахивал на Леонарда. Его приметы, записанные на бумаге, вполне подошли бы близнецу. Сбивала с толку и полная схожесть одежды обоих, чему после короткого размышления Ланс нашел объяснение: костюм этого человека был выдержан в геральдических цветах Леона. Вероятно, так была одета вся свита близнеца.

— Глядя на все глазами Ланселота, готов признать всю необычность происшедшего, — заявил Филипп, помогая Леонарду подняться. — Этот волк и впрямь приобрел некие символические черты. И притом, весьма отвратного свойства.

— Приобрел бы, если б добрался до меня, — поправил Леонард, осторожно ощупывая забинтованную руку. — Но ведь чудес не бывает, а, Ланселот?

Ланс резко поднял голову и посмотрел на брата. Ответный взгляд Леона почти не оставил у него сомнения в том, что тот прекрасно понял его намерения. Лансу оставалось только цинично усмехнуться в ответ. Что он и сделал.

— Кто? — крикнул он в ответ на стук в дверь.

— Открой, Ланселот, это я.

Он вздохнул и подошел к двери.

— Прости, если потревожил, брат.

Эдвин свободно прошел в комнату и устроился в самом удобном кресле. Выглянув в коридор, Ланс закрыл за ним дверь.

— Ты не одет? Надеюсь, я не мешаю?

— Ну что ты.

— С другой стороны, мой визит будет тебе полезен не меньше, чем мне, — продолжил старший брат.

Ланс остановился у платяного шкафа, раздумывая, что надеть.

— С твоего позволения, я предпочел бы сам решать это.

— Конечно, конечно.

Наконец, выбрав, Ланс вытащил парадный камзол.

— Честно говоря, я ждал, что ты сам заглянешь ко мне.

— Да?

— В конце концов, в том, что ты сейчас здесь, есть и моя заслуга.

— Если можно — поподробнее об этом. Хорошо?

— Поподробнее? — Эдвин задумчиво помолчал. — Послушай, хотелось бы определиться, мы вместе или как?

Ланс даже не обернулся, отвечая:

— Не знаю, Эд. Я ничего не знаю.

— Спасибо и на том.

Ланс поморщился:

— Странная у тебя манера разговаривать. Или ты держишь меня за полного дурака?

— Помнится, раньше ты не обижался на это.

Ланс шумно вздохнул.

— Давай не будем жонглировать словами. Если хочешь что-то сказать... или спросить, то делай это без вступлений.

— Годится, но беседа требует хотя бы минимального контакта между участвующими в ней сторонами.

— Что ж, не сочти за труд — попробуй его установить.

Эдвин, прищурившись, посмотрел на брата.

— М-да, вижу, ты уже успел пообщаться кое с кем из наших.

— Чтоб тебя успокоить, могу сказать, что не прилагал к этому ни малейших усилий.

Гость хохотнул:

— Надо думать!

— Эд, ты заметил, какой я сегодня вежливый и терпеливый?

Старший брат устроился поудобнее.

— Я вижу, пора сделать что-то, что вернуло бы былое доверие между нами.

Это было не ново. Эдвин в очередной раз проявлял свои недюжинные таланты видеть все исключительно в угодном ему свете. Что ж, это его дело. Ланс решил воздержаться от вертевшихся на языке комментариев к их «былому доверию».

— Я понимаю — ты имеешь ко мне претензии. Все они могут быть сведены к вопросу: «А что ты, Эдвин, сделал для того, чтоб вытащить меня из петли?». Я прав?

— Пусть так.

— Отвечаю — я не сидел, сложа руки. Я помогал тебе, хотя, для блага страны, возможно, этого и не следовало делать.

— Вот как? Тогда, сознаваясь в этом, ты компрометируешь себя.

Эдвин удивленно посмотрел на него и после короткого раздумья усмехнулся:

— Ха, а ведь ты прав, клянусь! Вижу, ты не потерял ни былой изворотливости, ни прозорливости. Это облегчает мою задачу.

Ланс принялся разглаживать складки одежды.

— Знай, что если б даже это ты убил герцога, я все равно был бы на твоей стороне. Сам знаешь, что я думаю о старике.

— Иногда одного знания бывает слишком мало.

— Тогда, считай. Первое: я дал тебе время на то, чтоб спокойно покинуть город.

— Фу, Эд, это полное дерьмо.

— Пусть так! — рассмеявшись, легко согласился брат. — Тогда второе: я позволил тебе переночевать в винсовой сторожке в лесу.

— Уже лучше, но все равно слабо. Уверен, о ее существовании ты тогда вообще не знал. И если уж на то пошло...

Ланс запнулся, поняв, что старшему брату вот-вот удастся втянуть его в беседу. И как ему каждый раз удается делать это? Просто колдовство какое-то!

— В-третьих: я не мешал твоему, без сомнения, поучительному, хоть и не прямому, общению с Единым Творцом в миссии Мора.

Ланс понял, что от своей невозмутимости не сохранил ни крохи. Это был довод, так довод! Он, конечно, начисто перечеркивал весь эффект от предыдущих, но сам по себе стоил не менее дюжины им подобных. Разумеется, ни в какие братские чувства он не верил, но то, что Эдвин прикрыл его, рискуя собственной головой... Это о чем-то да говорило! Чтоб Старший ни задумал, но если он нужен ему настолько... Вряд ли сегодня Эдвин скажет что-то более убедительное.

— В-четвертых, именно я предложил Винсенту объединиться и найти тебя.

Это, конечно, правда, так как слишком легко проверяется.

— Продолжать?

Ланс не ответил.

— Тогда, пятое. Узнав о том, что Леонард схватил тебя, я серьезно поговорил с ним. Конечно, это лирика, но, думаю, само по себе, чего-нибудь да стоит.

— Твое пятое вполне можно было подать с четвертым, — пошутил Ланс. — Но, давай на этом и остановимся. Если не трудно, лучше расскажи о том, что происходило во Дворце после того, как я уехал.

Эдвин улыбнулся.

— Я знал, что с тобой можно иметь дело. Но мне казалось, что в первую очередь тебя должна интересовать личность, втравившая тебя в эти неприятности.

С момента его прихода Ланс был готов к чему-то подобному и с легкостью изобразил на лице всю гамму чувств, что ожидал от него брат.

— Расскажи и об этом.

Ходить вокруг да около старший не стал.

— Из всех наших я прибежал туда первым. Там уже крутилось несколько горничных и с полдюжины сбежавшихся на крики солдат. Забавно, но все они толпились на жилой стороне и явно опасались заходить в коридор.

— Подожди, ты о чем? — не понял Ланс.

— Как о чем? О типе, которого нашли мертвым в день убийства герцога.

— Да, да, конечно. Просто я думал... но, неважно. Продолжай.

Эдвин понимающе кивнул.

— Дойдет очередь и до дяди, не беспокойся. Отправив девиц в горничную и выставив оцепление, я осмотрел место... Тебе известны подробности?

— Нет, у меня пока не было возможности с кем-либо спокойно поговорить.

— Кроме Леонарда, — бесстрастно произнес Эдвин.

— Я сказал «поговорить», — с нажимом произнес Ланс.

Эдвин смутился.

— Извини... Так вот, прежде всего я осмотрел убитого, и меня заинтересовала стрела. Хитрая штучка. Убийца срезал клеймо на черенке и обрубил стальной наконечник. Видимо, тоже из-за выбитой на нем метки. Вполне логично и предусмотрительно. Он просто заточил обломанный конец, чего для выстрела в упор по незащищенной цели вполне достаточно. Я обошел там все вокруг, и обнаружил небольшой коридор, заканчивающийся крохотной комнатушкой. В ней я нашел арбалет и обломанный наконечник стрелы.

Эдвин вытащил из кармана небольшой бумажный сверток.

— Вообще-то, таскать при себе улики глупо и опасно, но я это делаю только для тебя, и только один раз. Если еще захочешь посмотреть, сам иди ко мне.

Произнося это, он осторожно развернул бумагу.

Темного металла наконечник стрелы, лежавший на коленях у Эдвина, видимо, был тот самый. Одного взгляда хватило Лансу, чтоб узнать клеймо на нем.

— Узнаешь? — спросил Эдвин.

— Наверняка из моего колчана.

— Без сомнения. Еще что-нибудь можешь сказать?

Ланс присмотрелся. Старший брат ухватил металлическое жало кончиками пальцев и медленно повернул его другим боком. С этой стороны на металле виднелись несколько темных пятен.

— Что это? — полюбопытствовал Ланс.

— Кровь, — пояснил брат.

— Ага, — протянул Ланс, не понимая, к чему тот клонит.

— Надо думать, это еще не все, — осторожно предположил он.

— Еще несколько пятен я обнаружил на арбалете, на ложе, крючке и взводном устройстве. Само оружие я не смог притащить сюда, но настаиваю, чтоб ты как можно скорее осмотрел его.

— А что там?

— Мне бы не хотелось комментировать заранее.

— Да ладно тебе, — отмахнулся Ланс. — Обещаю сохранить непредвзятость суждений.

Эдвин вздохнул.

— Короче, Ланс, стрелявший был левшой.

— Ну, хватит, Эд, — Ланс раздраженно ударил кулаком о ладонь. — Ты серьезно надеешься убедить меня в том, что Фредерик убил собственного отца?

— Может, дослушаешь до конца? — осведомился старший брат.

Ланс смерил его долгим взглядом.

— Обязательно.

— Тогда не перебивай. Я только-только успел все это собрать и перепрятать, как начали собираться наши. Фредерик явился одним из последних и с...

— Перевязанной левой рукой, — быстро закончил Ланс.

Эдвин негромко похлопал.

— Браво.

— Не нравится мне это. Уж очень явно все указывает на него, — угрюмо сказал Ланс.

Брат посмотрел на него, как на глупого:

— Да не на него, на тебя, идиот! И еще, не знаю, обратил ли ты внимание, но стражники герцога были заколоты в характерном стиле, свойственном всем левшам. К тому же, это объясняет их пассивность: ведь перед ними был родной сын их господина! Отсюда и пассивность самого герцога, явно не ждавшего подобного подвоха от родного человека, и, скорее всего, умершего, так и не поняв, что происходит.

— Что происходит? — тупо переспросил Ланс.

Эдвин подался к нему:

— Проснись, брат. Сначала был убит старик, а уж потом ничего так и не понявшая стража.

— Дерьмо! — выругался Ланс с чувством. — Но почему ты так долго молчал?

Старший брат мрачно усмехнулся.

— Полагал, что смогу управиться со всем самостоятельно. Без лишнего шума и без паники. А уж потом всех соберу и объяснюсь.

— Тихо! — воскликнул Ланс с возмущением.

— То, что случилось с тобой — всего лишь несчастный случай.

— Прости, но я тебя не понимаю.

Эдвин вскочил с кресла.

— А что тут понимать? Ты ведь помнишь, какое положение сложилось к тому моменту. Особенно после гибели Лоуна. А тут еще и я бы влез со своими обвинениями!

Эдвин взял себя в руки.

— Пойми, это был лучший вариант.

— Особенно для меня!

— Ну-у, извини. Хотя у тебя, вообще-то, было время ускользнуть. А позже к тебе присоединились Яго и Винс. Единственное, что я мог сделать, это держаться неподалеку и, по возможности, саботировать особо рьяные начинания наших.

— Спасибо, — саркастически поблагодарил Ланс.

— Не бери в голову.

— До какого момента ты следил за мной? — спросил Ланс, внимательно наблюдая за братом.

— Можешь не беспокоиться, мои лопухи упустили твой выезд из Миссии.

Ланс помолчал, раздумывая, насколько этому можно верить.

— В Миссии у меня не было своих шпионов, — добавил Эдвин, по-своему истолковав его молчание.

— И что же было дальше?

— Тебя интересует, почему я не убил Фреда?.. Все оказалось гораздо сложнее, чем я полагал. Тошно признаваться, но я сам запутался в сетях, расставленных на это герцогское отродье. Началось все с Филиппа, который начал что-то подозревать, но истолковал это совершенно неверно. Сам знаешь Фила, эту его манеру вечно подзуживать и подначивать... Короче, моя возня не осталась незамеченной, и как-то вечером Фил при всех начал испытывать на мне свое остроумие. На чьей стороне оказались остальные, можешь и сам догадаться. К тому времени уже отыскали место, где вы прятались, но они опоздали и, как водится, стали искать крайних. Подошел бы любой, и намеки этого поганца пришлись как нельзя кстати. К тому же, наша семейная паранойя вновь вырвалась на свободу, и едва ли не каждый мой шаг стал вызывать подозрения. В другое время я бы на все это просто наплевал, но ведь в этот раз, и в самом деле, кое-что имело место. Предъяви я доказательства в тот момент, сейчас, думаю, не сидел бы с тобой. Никто не стал бы слушать, каким образом все это попало ко мне. В общем, на какое-то время меня выключили из игры, а пока наши остывали, начались недоразумения с Портой. Я толком не понял, кто поднял этот дурацкий вопрос о границе, но все завертелось с бешеной скоростью. Император не удовлетворился нашими дежурными отговорками и принялся настойчиво требовать чего-то большего. А в Королевстве — полный кавардак. Смывшийся вместе с Яго в свои провинции Винсент собрал вассалов и устроил учения, предварительно раздув это событие до неприличия. Ублюдок Фредерик воспользовался неразберихой и тоже начал сбор войск. Шокированные выходкой Винса, его поддержали все наши. По столице поползли слухи и сплетни, мы выловили нескольких смутьянов и, даже не допросив как следует, вздернули. Тут же пожалели, но было поздно. Как-то само собой вышло, что в центре событий оказался Фредерик и, естественно, он не стал скромничать. Вместо того чтоб замять дело, он его чудовищно раздул. Толпы посланников и эмиссаров наводнили страну. Опять пошли намеки о неспособности разобщенной Династии управлять государством, пришлось срочно что-то делать и, должен тебе сказать, здесь очень здорово показал себя Леонард. Я даже не ожидал, что этот упырь способен на такое.

Он настоял на том, чтобы мы помирились с Винсентом, лично съездил к нему и все устроил. Затем добился, чтоб мы все приняли непосредственное участие в переговорах с Империей, и чтоб ни одно решение не принималось без согласия каждого из нас. И никакого диктата большинства! Фред начал трепыхаться, но он сумел заткнуть ему рот. После чего, Леонард едва ли не силой, заставил наших разобраться в бумагах, которые успели подмахнуть дети герцога.

— Можно поподробнее об этом?

— Сейчас нет времени. Могу только сказать, что впрямую Фредерик ничего не обещал, он не идиот, но они надоговаривались о таком количестве взаимных уступок, что все это теперь можно трактовать как угодно. Наши обозлились на Фреда и перестали ему доверять. О тебе все уже почти позабыли, все, кроме Леона, который наоборот, стал во всем видеть твои козни.

— Постой, ты хочешь сказать, что к тому времени вы пересмотрели свое отношение ко мне?

— Нет, просто страсти поулеглись, и это перестало казаться таким важным. Когда упоминалось твое имя, никто уже не проявлял такой ненависти, как раньше.

Эдвин вдруг замолчал.

— Знаешь, Ланс, мне только что пришла в голову странная мысль. Если мы стали терпимее к тебе, то Леонард совсем наоборот. Может быть, тут что-то есть?

— Откуда я знаю? По-моему, как раз он-то и вел себя естественно. Ведь у вас не было причин вновь доверять мне.

Эдвин казался озадаченным.

— Верно. Все это странно. Ну, хватит пока об этом. Тебя интересует дальнейшее?

Ланс бегло взглянул на часы.

— Давай, время еще есть.

— Император принялся настаивать на переговорах, мы, как могли, тянули, но все же пришлось уступить. Чтоб придать им менее официальный статус, хотя бы внешне, мы предложили их провести вне столицы. Тут пришлось уступить Императору. В общем, Леон сумел перехватить инициативу. Остальное — чисто технические мелочи.

— А как вы с Винсентом вышли на меня?

— О, это целая история! — крупное тело Эдвина затряслось от смеха. — Колдуны мы оба никакие, но, как видишь, все же сумели. Да еще как вовремя!

— И после этого ты встретился с Леонардом?

— Я отправился в ставку Леона, как только связь с тобой пропала. Он ничего не говорил тебе об этом?

— Ни слова. И это ты предложил Винсу попробовать найти меня?

— Да, и он мгновенно согласился. Подозреваю, что все это время он и не оставлял попыток разыскать тебя. Знаешь, меня всегда ставили в тупик ваши отношения.

В голосе брата прозвучала легкая зависть. Потом Эдвин встряхнулся.

— Все уже собрались. Пошли?

В коридоре Ланс придержал брата за плечо.

— Можно последний вопрос?

— Можно.

— Как ты узнал о смерти герцога?

— Я уж думал, ты позабыл про это, — улыбнулся тот. — Нам сообщили минут через семь после того, как мы собрались у первого трупа. Должен сказать, что это не очень меня удивило.

— Знаю. Филипп мне говорил.

— Ты серьезно?

— Вполне.

— А что еще он тебе говорил?

— Об этом ничего.

— Это объясняет его поведение. Спасибо, что предупредил.

— Предупредил? — искренне удивился Ланс.

В ответ брат миролюбиво пихнул его в бок.

— Да будет тебе. Я рад, что мы снова вместе.

Едва он вошел в зал, как в него уперлись взгляды всех присутствующих, и наступила полная тишина. Но лишь один Винсент ободряюще улыбнулся и пригласил:

— Заходи, Ланс. И тебя, Эдвин, рад видеть.

Следом загомонили все разом. Стоящий поодаль у окна в компании с первым министром Двора Леонард ограничился легким кивком и вновь склонился над бумагами. Ланс присоединился к Винсенту и компании, а Эдвин направился к близнецу.

— Как всегда, опаздываешь? — миролюбиво поинтересовался Филипп.

Ланс неопределенно пожал плечами.

— Нет-нет, так не годится! — раздался раздраженный возглас Леонарда, и все посмотрели в его сторону. Эдвин что-то сказал близнецу, явно не соглашаясь, а министр замер, вытянувшись. Леонард молча собрал с подоконника бумаги и присоединился к братьям.

— Что ж, полагаю, мы можем начинать.

Эдвин пожал плечами и отошел от окна, слуги и чиновники потянулись к выходу.

— У нас осталось около двух часов до встречи с имперской делегацией, и было бы неплохо выработать к этому времени хоть какую-то стратегию действий, — негромко произнес Леон.

Никто не отреагировал на иронию, и он продолжил:

— Рискуя быть неверно понятым, все же предлагаю на место ведущего себя. Возражения имеются?

— Чего там возражать, давай начинай, — выразил общее мнение Филипп.

— Тогда, прежде всего, хотел бы извиниться перед Лансом за все те беды, что выпали на его долю по моей вине.

Как по команде, в Ланса вперились пять пар глаз.

— Также хочу выразить ему глубокие соболезнования и сочувствие. Понимаю, что этого недостаточно, и готов в любое время удовлетворить все его претензии ко мне. Полагаю, Ланс вправе ожидать того же и от остальных.

После этих слов все заметно оживились.

— Не хочу никого обидеть, — заговорил Филипп, — особенно сейчас, но все же не стал бы давать таких категорических обещаний. Надеюсь, ты, Ланс, меня поймешь.

— Я говорю только от себя, — пояснил Леонард. — Остальных просто прошу отбросить старые предрассудки хоть на время.

— Остальные согласны, — насмешливо отозвался Филипп.

— Тогда, к делу. Прежде всего, Ланселот, что тебе известно о ходе переговоров?

— Ничего.

— Тогда начну с самого начала. Как известно, Империя и Королевство — страны древние, им более восьмисот лет. За это время они воевали между собой всего один раз, и по результатам этой войны состоялся последний раздел границ, которых всего, кстати, было четыре. Но этот передел был единственным состоявшимся при столь печальных обстоятельствах, все остальные были совершены полюбовно, в частности, как компенсация за помощь, которую Королевство оказывало Порте. Более того, триста пятьдесят лет назад, в семьсот пятьдесят седьмом году, Тулий Первый, будучи еще претендентом на Трон Солнца, сам предложил часть земель Империи в обмен на помощь ему в захвате власти. Что он и сделал, получив желаемое. И, как вы понимаете, формальных поводов для претензии у них вроде бы и нет, но... Все время, что существуют наши страны, существует и территориальный вопрос. В разное время, разные императоры поднимали его, и всегда нам удавалось сохранить статус-кво. То, что происходит сейчас, я склонен рассматривать как очередную попытку Порты решить свои проблемы за наш счет и не вижу никакой необходимости помогать ей в этом.

— Как просто, — вставил Филипп.

— И да, и нет, — сухо проговорил Леон. — Нет, потому что в этот раз у них все может получиться.

Все сидели с мрачными лицами, Филипп явно хотел что-то сказать, но благоразумно передумал.

— Итак, Ланс, сейчас они хотят вернуться к границам двести семьдесят четвертого года.

Леонард, наконец, отыскал нужную карту, неловко, одной рукой развернул ее и разложил на столе.

— Речь идет об этих двух выступах, известных как Северный и Южный клыки. Земли там — сплошные болота, редколесье и овраги.

— Они им действительно нужны или это просто предлог? — поинтересовался Ланс.

— Хотелось бы знать, — хмыкнул Винсент.

— А так ли это важно? — поинтересовался Филипп.

— Для нас все важно, — буркнул Эдвин.

— Чем они мотивируют свои претензии?

— Довод их прост и убедителен — это естественная граница, установившаяся между нашими государствами сразу после их образования и подтвержденная многочисленными договорами.

— И что вы ответили?

Леон мрачно улыбнулся.

— Завалили их своими документами, главным образом указывая на это, — он помахал объемистой папкой. — Здесь копии договоров. В их числе и личные обещания Тулия, основателя нынешней правящей династии Империи.

— Третий раздел границ, — напомнила Диана.

— Да, и этим мы отсекли возможные спекуляции вокруг более ранних договоров.

— Неплохо, — одобрил Ланс. — Все выглядит довольно просто.

— Это-то и настораживает, — вздохнула сестра. — Мы начинаем подозревать, что они затеяли все это для того, чтоб прощупать нас.

— Что ж, вы не дали слабины.

— ...А основной удар еще впереди, — закончила Диана.

— Война девятьсот двенадцатого года! — догадавшись, воскликнул Ланс.

— Правильно. Четвертый передел произошел в результате войны.

— Кстати, — заговорил близнец, — я внимательно изучил все эти бумаги и пришел к выводу, что и сам по себе территориальный вопрос появился после этой войны.

Было видно, что ему удалось удивить всех.

— Считается, что эта проблема все же несколько старше, — со своей обычной двусмысленной интонацией сказал Филипп.

— И напрасно. Конечно, разговоры в Империи были, это понятно и неизбежно, но на высшем уровне этот вопрос никогда не поднимался. Все мелкие стычки и недоразумения были делом провинциальных феодалов и ими же решались, не дожидаясь вмешательства центров. И только после девятьсот двенадцатого года эта тема стала такой популярной в Порте. Вы удивитесь, когда сравните количество документов по этой тематике до войны и после.

— Мировые соглашения по итогам войн редко бывают справедливыми, — заметил Ланс, — но в них всегда присутствует железная логика — победитель берет, проигравший отдает. И остается только спорить, насколько это справедливо. Порта должна понимать, что одними разговорами ничего не добьется и, вероятно, рассчитывала еще на что-то.

Вновь все уставились на него.

— Ну-ну, Ланс, — подбодрил Филипп, — давай дальше. Каков же их решающий аргумент?

— Они угрожают войной? — неуверенно спросил Ланс.

Все, кроме Леонарда, заулыбались.

— Ты излишне резок, — ответил близнец. — Две последние встречи они занимались тем, что нервировали нас безостановочными претензиями. До сих пор все их угрозы были достаточно завуалированы, и мы успешно их не замечали, но долго это продолжаться не может и, рано или поздно, мы будем вынуждены отреагировать. Если... если не сумеем к тому времени переговоры прервать. Я считаю, это единственный выход из положения.

«Что ж, — подумал Ланс, — может быть и так».

— А что думают Виктор и Фредерик? — спросил он.

Филипп тут же расхохотался.

— А кого их мнение интересует! — воскликнул Эдвин.

— Интересует, но советоваться с ними мы будем позже, — дипломатично сказал Леонард.

— Поня-атно, — задумчиво протянул Ланс и спросил:

— А эта история с их новым послом? Он и вправду наш родственник или это какой-то трюк?

Почему-то ответ прозвучал излишне торопливо.

— Здесь у нас нет единого мнения, — призналась Диана. — Кто-то считает это правдой, кто-то — очередной каверзой.

— Но, кажется, упоминались какие-то документы?

Сестра, видимо посчитав, что сказала все, проигнорировала вопрос, и с большой неохотой ответил Эдвин:

— Мы имеем поразительное сходство инициалов и некоторых дат известной нам хронологии Рода этого человека, плюс трактаты хронистов Империи. Но если он хочет в чем-то убедить меня, ему не обойтись одними бумажками.

— Что же делать?

— С этим-то у нас и проблема, — вздохнул Леонард. — Эдвин и Винс предлагают просто послать имперцев подальше, то есть дипломатично, но твердо прикрыть лавочку. Остальные хотят сделать это потоньше.

— Тогда это вопрос не стратегии, а тактики, — заявил Ланс. — Но проделать второе кажется более сложным. Соотношение сил — три к двум?

— Нет, — непреклонно отрезал Леонард. — Мы договаривались ничего не предпринимать, если нет всеобщего согласия.

После этих слов Ланс почувствовал злость.

— Мы много о чем договаривались, — неприятным тоном сказал он и тут же уловил осуждающий взгляд Винсента.

— Но, Ланс, — бодро обратился к нему Филипп, — просто прервать отношения было бы недальновидно, да и неинтересно. Почему бы ни предпринять что-нибудь еще?

— Я не против, но как? Пока они действуют более целеустремленно, чем мы.

— Все можно изменить.

— И вы специально ждали, пока появлюсь я и сделаю это? — насмешливо осведомился Ланс.

— Ты всегда был мастером таких дел.

Если Филипп хотел польстить, то у него получилось. Самолюбие Ланса было полностью удовлетворено, хотя он постарался не показать этого.

Он заметил, что все смотрят на него.

— Ну, хорошо, почему бы, например, не натравить на Порту кого-нибудь из соседей? Леонард, твои дикари с юга не захотят поучаствовать?

Брат серьезно кивнул:

— Я уже послал эмиссаров.

Ланс растерялся.

— Да? А другие соседи?

— Работа ведется со всеми.

— А что вы еще предприняли?

Тут вмешался Эдвин.

— Возможно, пока тебе не стоит знать? Ты свежий человек со свежим взглядом, и не хотелось бы как-то ограничивать тебя.

— Верно, — поддержал Филипп. — Ты сидишь и внимательно все слушаешь. Сразу после переговоров изложишь нам все соображения, что возникнут у тебя по ходу дела, а мы расскажем о своих начинаниях. И может быть, сообща что-нибудь да придумаем к следующему туру.

— К следующему туру? — переспросил Ланс. — Выходит, Эдвин и Винс проиграли?

— Пусть это будет компромиссом, — быстро сказал Винсент.

Эдвин помолчал.

— А что сообщают наши шпионы? — поинтересовался Ланс.

— Что сообщают наши — неизвестно, но мои ничего чрезвычайного пока не сообщают, — не удержался от колкости Леонард.

— Тогда, может быть, Эдвин с Винсом правы.

— Это безответственная позиция, — резко произнесла Диана. — Ты и сам должен понимать это, если...

— Если?

Диана прожгла его взглядом и демонстративно отвернулась.

— Начать войну никогда не поздно, — заявил Филипп. — Лишний месяц никакого значения не имеет.

— Почему же? — возразил Ланс. — После всех ваших «учений» мы имеем достаточное количество отмобилизованных сил и можем нанести упреждающий удар.

Ему возразил Винсент:

— Ничего не выйдет, брат. Я прикидывал и так и эдак, и, по любому, нам не хватит времени на то, чтоб взять под контроль все ключевые точки Империи. Дело даже не в силе их войск, просто уж очень велика Порта.

— Мы увязнем в этой стране, распылим силы, и они нас раздавят, — подытожил Леонард.

После этих слов в комнате воцарилась полная тишина.

— Об Эмилии никто ничего не слышал? — наконец решился ее нарушить Ланс.

— Нет, и лично меня это тревожит все больше, — ответил Эдвин.

— С каких это пор? — полюбопытствовал Филипп.

Самый старший принц легко проигнорировал колкость.

— Ваша Светлость, я пришел уведомить Вас, что делегация Порты прерывает переговоры и сегодня же возвращается на родину.

Недоуменный шепот прошелестел по залу, после чего воцарилась мертвая тишина. Лицо Леонарда побледнело, но голос его был ровен:

— Нам бы хотелось знать причины столь неожиданного решения.

— Вчера днем был убит новый посол Порты, лорд Холда.

— Как это может повлиять на ход переговоров?

Глаза гонца на миг полыхнули злыми огоньками, но голос его оставался учтив.

— Не знаю, Ваша Светлость. Я здесь только для того, чтоб сообщить об отказе нашей стороны от дальнейших переговоров.

— Вы не желаете разговаривать со мной?

— Я не уполномочен, Ваша Светлость.

— И все же, мне непонятен ваш тон. Это убийство тревожит и нас. Кто может более детально обговорить с нами случившееся?

— Я не знаю, Ваша Светлость.

Ланс видел, что этот человек борется с желанием покинуть зал, громко хлопнув дверью.

— Что-нибудь указывает на личность убийцы?

Ланс вздрогнул от тона, каким был задан этот вопрос. Леонард применил один из нехитрых, но весьма действенных способов подчинения воли. Посыльного проняло, лицо его посерело, а глаза бессмысленно уставились на близнеца. Но соврать он все же смог.

— Мне ничего об этом не известно.

— Хорошо, — рассеивая собственные чары, сказал Леонард. — Идите.

Гонец напряженно поклонился и вышел.

В полной тишине Леонард пересек помещение, оттолкнул сунувшегося было открывать ему дверь слугу, и, пнув ее ногой, вышел в коридор. Едва звук его шагов стих, все разом заговорили.

Ланс не стал присоединяться к встревоженным придворным и вышел вслед за близнецом. На улице он успел заметить Леонарда и генерала Лорэна. Первый что-то страстно говорил, подкрепляя свою речь короткими рубящими жестами, второй соглашался и часто кивал. Они скрылись за домом, и принц осмотрелся.

За исключением эскадрона почетного караула, на центральной площади никого не было. Он скользнул взглядом по чеканным лицам щеголеватых солдат, по фасадам домов, чьи обитатели казалось, вымерли. И только шторы предательски дрогнули в нескольких окнах.

Принц свернул на первую попавшуюся улочку и медленно пошел, не задумываясь о цели своего путешествия. Чем дальше он удалялся от центра, тем оживленнее становилось вокруг, но окружали его уже не толпы беспечных дворян. Улицы Эйялова Посада наводнили солдаты Короны.

Он и не заметил, как вышел за окраину городка. Вокруг не было ни души, и только вдали, оставляя за собой пылевой шлейф, город покидали несколько карет.

Принц устало сел в траву на склоне ближайшего холма и безучастно ткнулся лицом в раскрытые ладони.

В такой позе, спустя несколько часов, его и отыскал подъехавший во главе большого отряда Филипп.

— Ланс! — воскликнул двоюродный брат и, соскочив с лошади, подбежал к нему. — Я весь город объехал, разыскивая тебя. Сейчас же едем!

Он нехотя поднялся.

— Куда?

— Узнаешь по дороге.

Кузен сделал короткий жест, и им навстречу выехал солдат, ведя за собой оседланного коня.

— Я и Серого привел, — сообщил Филипп. — Поторопись же, брат!

Жеребец Ланса, почуяв хозяина, громко фыркнул и возбужденно переступил. Ланс успокаивающе провел ладонью по холке животного и привычным движением прыгнул в седло.

— Опля! — воскликнул кузен. — Вперед, марш!

И пустил коня галопом.

Ланс, а за ним и остальные, тронулись следом. Их отряд, сметая с пути пеших и конных, оглушительно гремя подковами по деревянной мостовой, пронесся по узким улочкам городка и вылетел на грунтовую дорогу, ведущую на восток.

— Так куда мы спешим? — крикнул Ланс, нагнав Филиппа.

— К границе.

— Зачем?

— Сам толком не знаю. Леон ускакал туда с Яго и Лорэном сразу же, а мы остались в городе, готовясь к худшему и, вообще, подчищая, где и что можно. Полчаса назад от Леона приехал связной с просьбой как можно быстрее прибыть туда. Все уехали, а я отправился за тобой.

Они обогнали мерно топающую вдоль кювета пехотную колонну и несколько конных отрядов. Недолго покружив среди усеянных редкой растительностью холмов, Филипп остановил отряд, и они спешились.

По узкой извилистой тропке они углубились в лес, и вскоре вышли к разбитому прямо под деревьями штабному биваку. Здесь же находились и братья с сестрой. Все пятеро сгрудились на краю поляны и, прикрываясь густыми зарослями, разглядывали что-то впереди.

— Есть интересное? — подходя, поинтересовался Филипп.

— Взгляни сам, — предложила Диана и, не оборачиваясь, протянула Лансу подзорную трубу. — Только не высовывайся.

Раздвинув кусты, Ланс направил трубу в сторону, указанную сестрой. В полумиле от них ландшафт резко менялся. Холмы плавно переходили в пологую безлесую Долину, пересеченную с севера на юг широкой, спокойной рекой, на обоих берегах которой царило оживление. Там, теснясь у воды, скучилось множество карет. Редкая цепь солдат умело направляла нестройный поток экипажей в сторону двух наплавных мостов, по которым люди и экипажи двумя непрерывными струйками переправлялись на дальний берег. Ланс перевел трубу ближе и вздрогнул от неожиданности. На равнине, между переправой и лесом, застыло ощетиненное пиками пехотное каре.

— Этот берег наш, противоположный — Порты, — пояснил Винсент.

— Здорово, — прокомментировал Ланс и предложил:

— Может быть, стоит помочь людям.

— Будь серьезней, дело нешуточное.

— Еще бы! — отозвался Филипп. — Прячась здесь, в кустах, лично я чувствую себя полным идиотом.

— Предложи что-нибудь лучшее, — отозвался Леонард.

— Интересно, они знают, что мы наблюдаем за ними? — ни к кому конкретно не обращаясь, задумчиво спросил Филипп.

— Конечно, знают, — ответил Эдвин. — Хуже если они нас видят. Вот это настоящий позор.

— Самое разумное, что мы можем сделать, это дать им убраться, — вздохнув, признал Ланс.

Эдвин сложил свою трубу и заявил:

— Не нравится мне все это.

— А кому нравится? — отозвался Филипп. — Кто бы мог подумать, что они держат здесь столько войск... Кстати, Леон, на горизонте с их стороны что-то движется.

— Я знаю. У них около десяти тысяч солдат.

Филипп присвистнул:

— Ничего себе! А у нас?

— Около двадцати тысяч.

— Это уже лучше.

Филипп отошел в центр поляны.

— Ты знал об этом? — спросил Ланс близнеца.

— О чем? — не понял тот.

— Об их силах на границе.

— Десять тысяч — нормальная для Порты численность экспедиционных войск, специально отряжаемых на подобные мероприятия.

— Это оскорбительно. Могли бы уделить нам и больше внимания, — заметил Филипп.

Диана усмехнулась:

— Еще уделят. Аж тошно станет.

— Вот это зря. Я не сторонник крайностей.

Насмотревшись на бегство имперской делегации, они расселись прямо на траве.

— Как долго будет длиться переправа? — поинтересовалась сестра, кивнул на восток.

— Не более двух часов, — ответил Леонард.

— Кто-нибудь пытался поговорить с Сарахом? — спросил Ланс.

— Когда я сюда прибыл, он уже переправился, — ответил Леонард. — Мне показалось несолидным переругиваться через реку.

— Как далеко отсюда убили их посла?

— Наверное, недалеко. Иначе они бы не связали это дело с нами.

— Тоже неплохой вопрос: на чем основаны их подозрения? Отсутствие следов не могло дать им нитей, ведущих к нам, явные же следы также не могут быть веским доказательством — уже в силу своей явности.

— Возможно, все было проделано достаточно тонко, — предположила Диана.

— Все равно они должны были насторожиться, — упрямо возразил Ланс. — Само время не располагает к подобным происшествиям.

— Они могли учесть и это.

— Да о чем вы говорите! — внезапно взорвался Эдвин. — Леон, что они могут выставить против нас?

Близнец задумался.

— В первой волне — не более восьмидесяти тысяч. Это мы отобьем.

— А потом?

— Тысяч сто. Это многовато. И далее, еще пару раз по столько же.

Все призадумались.

— Если мы отобьем два первых навала и при этом сохраним костяк армии, дальше будет проще, — заговорил Винсент. — Каждый последующий их набор будет слабее, и в конце пойдут все попавшие под тотальную вербовку.

— Если, если, если... — Леонард покачал головой. — Слишком много натяжек. Я не верю, что они будут втягиваться в войну постепенно. Это неразумно. Скорее всего, они соберут все, что смогут, и раздавят нас.

— Ну почему же? — не согласился Филипп. — Не забывай, что они, похоже, не рассчитывают на серьезное сопротивление. И потом, Империя велика, но велики и ее границы. Если оказать на них давление с разных сторон, то можно существенно ограничить их маневр войсками.

— Для этого придется контактировать с третьими странами, а мы, после смерти отца, перессорились почти со всеми соседями, — напомнил Леонард.

— Да, мы много чего наворотили, — вздохнул Эдвин. — Что ж, самое время начать все восстанавливать.

— Знать бы, с чего начать, — мрачно произнесла Диана и тоже вздохнула.

— С себя! — вырвалось у Ланса. — Кажется, вы забыли, что не Порта убила Лона, герцога, Туура. Убийца где-то среди нас, и именно он представляет наибольшую опасность. Возможно, и убийство посла — его рук дело.

Он высказал все одним духом, не сдержавшись, и уже в следующее мгновение пожалел об этом. Установившаяся атмосфера доверия вмиг улетучилась. Словно очнувшись, все подобрались, недоверчиво поглядывая друг на друга.

— С этого и начнем, — нарушил молчание Леонард. — Ланс прав, наш неведомый враг очень опасен. Домогаясь власти, он до сих пор не брезговал ничем.

— Тогда законный вопрос, — попросил Филипп. — Кто именно займется его поисками? Или навалимся всем скопом?

— Для этого подходит только один человек — Ланселот, — заявила Диана.

— Согласен, — тут же поддержал ее брат-близнец.

— Вы оба явно неравнодушны к братцу. С чего бы это? — поинтересовался Филипп.

Эдвин долгим взглядом оглядел его.

— За вычетом Ланса, нас здесь четверо, и трое бесспорно поддержат его.

Филипп криво улыбнулся:

— Тогда мне придется принять сторону большинства. Что ты намерен делать, Ланселот?

— Поеду в столицу. У меня появились кое-какие мысли.

— Остерегайся герцоговых деток, — предостерег Филипп, — мне очень не понравилось то, что они делали в последнее время. Есть в этом... — он пощелкал пальцами, — какой-то душок.

— На какую помощь с вашей стороны я могу рассчитывать? — поинтересовался Ланс.

— На любую.

— Похоже, никто не тревожит, что Фредерик и Виктор, если конечно за всем стоят они, могут помешать мне.

Все дружно заулыбались.

— Они не поехали в столицу, они поехали в дядино герцогство, — высказал общее знание Филипп.

Ланс только покачал головой:

— Ну, почему я такой недалекий?

Диана посмотрела на него.

— Ланс, ты только что очень уверенно заявил, что последние убийства — дело рук не Порты. Я поняла так, что ты подозреваешь кого-то конкретно. Хотелось бы знать, кого именно.

— Я не сказал, что Порта здесь ни при чем. Я думаю, что Империя, посулив одному из нас какие-то блага, пытается его руками развалить Королевство.

— Ну, хорошо, — после паузы заговорил Леон, — не буду скрывать, что думаю так же, и уверен, что и остальным, хоть раз, но приходила в голову подобная мысль. Но у нас только подозрения. Ты точно ничего не скрываешь, Ланселот?

Ланс посмотрел на беспокойно дернувшегося Эдвина. «Что ж, братец, прости, но мне надоело быть единственным, кто играет в открытую», — подумал Ланс.

— Вам полезно было бы выслушать... Эдвина, — сказал он, не удержавшись от садистского удовольствия сделать паузу, прежде чем произнес имя брата. — Но хочу предостеречь от непродуманных действий, так как сам верю ему и, в случае чего, стану на его сторону.

Все повернулись к самому старшему принцу.

— Я бы хотел взглянуть на оружие, — первым делом заявил Леонард.

— И на стрелу, — добавил Винсент, вертя в руках пущенный по кругу наконечник.

— Вот так рассказ! — Филипп казался более чем удивленным. — Ты, Ланс, единственный, кто пользуется клейменым оружием. И зря! Не те нынче времена, знаешь ли.

— Где ты был раньше с умными советами?

— Выходит, ты, Эд, саботировал поиски Винсента и Ланса? Теперь понятно, почему тебе понадобилось более суток для того, чтобы выйти на место их ночлега, — задумчиво проговорил Леонард.

— Время показало, что я прав, — высокопарно заявил старший брат.

— Ты был бы прав еще больше, если б ничего не трогал и предоставил делать выводы остальным, — мрачно буркнул Винсент. — Твои интриги слишком дорого нам обходятся.

— Я поступил так, как считал нужным!

Диана взяла у Винса наконечник и погрозила им любимцу покойного короля.

— Имея на руках такие улики, мы могли прижать Фредерика. Почему ты ничего не сообщил кому-то из нас?

— А если б он оказался заодно с Фредом?

— Тогда ты мог рассказать всем сразу, у тебя была такая возможность. И твое убийство теряло бы всякий смысл.

— Не смеши меня, Ди! Вы бы никогда мне не поверили. В самом лучшем случае, голоса разделились бы поровну.

— В этом-то все и дело, — поддержал его Филипп. — Мы и стакана воды не сможем передать друг другу, не расплескав половину. У меня и сейчас есть сомнения.

Ланс расхохотался.

— Это меняет дело, — решительно заявил Винсент. — Отпускать Ланса одного нельзя.

— Если уж на то пошло, неплохо бы поговорить с Фредериком и Виктором, — предложил Филипп.

— Нет, это не годится, — тут же возразил Леонард. — Во-первых, мы не можем все бросить здесь и мчаться к ним. Во-вторых, никто не знает, как они себя поведут. Если они начнут отпираться, у нас будет только два выхода: либо поверить, либо нет. А второе означает открытый раскол. Нам нужен сейчас раскол?

Близнец тяжелым взглядом оглядел каждого.

— Уж лучше б они просто сбежали из страны. Честное слово, я б не стал мешать, — угрюмо проговорил Винсент.

— Но они остались, и с этим нужно считаться... Винсент, ты едешь с братом?

— Да.

— Без тебя нас останется только четверо, — расстроено констатировал Леонард. — И непочатый край работы. Ланселот, не хочу детально вникать в твои планы, но у тебя действительно есть что-то стоящее?

Ланс задумался.

— Как сказать... Я намерен проследить кое-какие события, что остались вне нашего внимания. В зависимости от результатов и буду действовать.

— Ясно, Винсент, почему бы тебе ни заняться еще кое-чем?

— Кое-чем?

— Столица пуста, и это плохо. Раз уж ты будешь там, тебе придется взять на себя... э... некоторые представительские функции.

— Это что-то вроде того, чем занимались Фредерик с Виктором, а чуть позже ты?

— Не вроде, а то же самое, — усмехнувшись, поправила Диана. — Будешь олицетворять власть.

Она внушительно посмотрела на брата. Винсент поморщился.

— Прелестно.

— Можно считать, что мы в общих чертах наметили наши дальнейшие действия?

— Можно, но есть частности. И некоторые из этих частностей мне не нравятся, — неожиданно заявил Филипп.

— Например?

— Я допускаю, что Ланселот найдет убийцу или убийц Лоуна и прочих. И что дальше? Мне не понравится, если он, за нашими спинами, начнет разыгрывать из себя мстителя.

— Мне тоже, — присоединился к кузену Эдвин.

— Хочешь этим заняться лично? — осведомилась Диана.

— Я хочу заранее знать мотивы таких шагов.

— Так может сказать только истинно невинный, — съязвила сестра.

— Все, что узнаю я, узнаете и вы, — пообещал Ланс.

Филипп явно не поверил, но благоразумно промолчал. Тогда заговорил Винсент:

— В свою очередь, и мы бы хотели знать обо всем, что будет происходить у вас.

— Естественно, — кивнул Леон, — без этого твоя миссия просто не имеет смысла.

Только сейчас Ланс заметил, что уже стемнело. И похолодало.

— Леон, — позвал он, — пошли узнать, что там с переправой.

— Переправа завершена, принц.

От тихого вкрадчивого голоса Яго Ланс вздрогнул и оглянулся. Мастер сидел позади него и небрежно поигрывал ножом.

— Понтоны они перетянули на свой берег и скорее всего завтра предложат нам их забрать. Впрочем, могут и не предложить, если решат наплевать на нашу реакцию.

— По крайней мере, эта ночь в полном нашем распоряжении, — вставая, заметил Филипп. — Давайте не тратить ее попусту... И идемте под крышу. Холодно.