"Сфера Маальфаса" - читать интересную книгу автора (Долгова Елена)Глава 15 БЕГСТВОНора еще раз попробовала подергать решетку, отсекшую отверстие, из которого шел свет, но та даже не шелохнулась – толстые железные прутья глубоко уходили в камень. Путь вперед закрыт, путь назад отрезан дверью, за которой – смерть. Девушка свернула направо в ответвление коридора, ведущее в темноту. Здесь она еще не была, отблески света становились все слабее, не горели факелы и лампы, осветительные ходы были, видимо, засыпаны землей. Тьма сгущалась, окутывала ее со всех сторон, в темноте раздавались странные звуки – шорох осыпающейся земли, осторожные шаги маленьких лапок. Пол был не очень ровный, но без стесанных сталагмитов, сухой, и уровень его постепенно повышался. Нора шла в темноте, держась правой рукой за стену, если стена кончалась, она старалась определить на ощупь, что это – новый коридор или вход в комнату. Входы в комнаты она пропускала, в коридоры сворачивала. Два раза ошиблась, но, покружив в темном помещении и наткнувшись на брошенную утварь, быстро поняла свою ошибку. Через некоторое время коридор стал, кажется, расширяться, Нора интуитивно чувствовала вокруг себя и над собою обширное пустое пространство, несколько раз она больно ударилась о какие-то твердые предметы, может быть, доски. Потом наткнулась на что-то мягкое. Мягкое было чуть теплым, но неподвижным, Нору охватил невыносимый ужас, она закричала и рванулась прочь, снова споткнулась, упала, встала, опять побежала в темноте и бежала до тех пор, пока впереди не забрезжил свет. Она вырвалась наружу, продираясь сквозь кусты шиповника. Стало понятно, почему так долго был незаметен выход – на поверхности почти стемнело. Слегка поблескивала и казалась жирной вода в озере. Белел разбитый и растоптанный лошадиными копытами лед. Высился крутой обрыв берега. Только сейчас Нора заметила, что потеряла сандалии и идет, ступая по замерзшей земле босыми ногами. У кромки воды застыло в неподвижности несколько тел, некоторые в доспехах имперских солдат, некоторые в латах подземной стражи, многие – в простой одежде альвисов. Одно из скорчившихся тел прижимало к груди другое – маленькое и такое же неподвижное. Нора отпрянула, ей показалось, что это старый Такхай с Даурой на руках. Она не стала больше смотреть, осторожно обошла тела и поднялась по тропинке на крутой обрыв. Под светом ущербной луны расстилалась плоская равнина, покрытая кое-где кустарником и низкорослыми деревьями, сбросившими на зиму лист. Было тихо, холодно и пусто. Очень далеко мелькали синеватые огни, но определить, что это – пожар, мирный свет селения или факелы в руках солдат, не сумел бы никто. Ноги девушки совсем застыли, и она попробовала оторвать полосу от подола платья и обмотать их. Нет смысла идти куда-то по равнине. Нора подумала, что лучше всего вернуться на берег. Где-то там, дальше, вдоль озера, должны быть церенские войска. Там бароны, там сам император, там наверняка найдется кто-нибудь, кто поможет благородной наследнице Виттенштайнов вернуться в дом отца. Почему-то Нора не успокоилась, она поняла, что боится снова увидеть оружие, доспехи, воинов. Почему? Ее отец носил доспехи, на стенах замка, где она провела детство, висело оружие. Может быть, дело в окоченевших телах, которые лежат там, внизу, и между которыми придется пройти? Холодно, так холодно. Нора подумала о сестре. Как такое возможно? Она твердо знала, что Хильда навсегда ушла в Обитель и стала одной из Молящихся. Лишь год прошел после ритуала пострижения, Нора видела, как за сестрой захлопнулись бронзовые ворота. Как сестра могла очутиться здесь? Девушка попробовала вспомнить ритуал Прихода в пещерах. Что там было… Толпа, шествие, пение, жертвоприношения, саркофаг… Что-то знакомое было в нем, на крышке – треугольник, вписанный в круг… Символ, выбитый на воротах Обители! Так что – все Молящиеся – это… Но как? Почему? Как они могут из одного места перенестись в другое? Да еще и забыть все – и род, и честь, и святую веру, и самое свое имя? Святой Регинвальд, покровитель, спаси! Если она расскажет о такой Мерзости, никто не поверит, ее запрут в дом безумия, отец отречется от дочери. Лучше молчать. Она просто не помнит всех ужасов, увиденных в отвратительном Hortus Alvis. Никто не упрекнет в этом чудом спасшуюся Алиенору. Нора, приняв решение, сразу успокоилась и принялась осторожно спускаться вниз, обратно к берегу. Сейчас она окажется внизу, осторожно обойдет тела, ни к чему глядеть на мертвых. Мертвые идут своими тропами за Грань, а живые должны жить. Потом нужно пройти по берегу, но ничего, она столько прошла, пройдет и еще немного… – Стой! – А!.. Кто-то рукой в кожаной перчатке схватил Нору сзади за шею, второй ладонью зажав ей рот. – Кто это, Лакомка? – Девка из нижних. Развлечемся? – Сам развлекайся. Они там, внизу, все больны. Этим самым. – Чистоплюй ты, Хайни Ладер, тебе надо было податься в попы. – Лучше посмотри, может, у нее что ценное при себе есть. – Ничего у нее нет – оборванка. – Не скажи. Даром что оборванцы, но у них там, в пещерах, бывает кое-что интересное, надо только знать, где искать. – Тогда давай у нее же и спросим. – Стоит ей только рот освободить – заорет. Или наш сержант появится и будет нам взбучка за отлучку, или ее сородичи недобитые прибегут. – Не трясись. Наш сержант далеко, пещерных мы всех повырезали. А то давай свяжем и оттащим подальше, там и расспросим как следует. Связанная Нора могла только биться и мычать. Сейчас негодяи унесут ее. Что делать? Придумать для них какую-нибудь сказку про сокровища? Освободившись от кляпа, назвать свое имя? Мародеры, пожалуй, не выпустят ее живой, испугавшись мести Виттенштайнов. Нору какое-то время волокли по земле, потом бросили. – Слышь, Ладер, сходи за дровами, вот хоть в кустах веток наломай. – Сам иди… Тот, которого звали Лакомкой, гадко выругавшись, отошел. Прошло довольно много времени. – Эй, Лакомка! Рихард! Ты там спать лег, что ли? Тишина. Посерьезневший Хайни встал и, обнажив меч, осторожными шагами ушел в темноту. Послышался сдавленный крик. Потом что-то живое прижалось к Норе, тронуло ее за плечо, ей сначала показалось – собака, но потом она увидела бледное личико Тиви. Святой Никлаус! Откуда он взялся? Тонкие пальчики вытащили кляп, затеребили узлы на веревках. – Что ты тут делаешь? Мальчик что-то торопливо лепетал, но Нора не умела разбирать быстрой речи альвисов. Из темноты, от озера, шагнул мужчина, и Нора запоздало рванулась в сторону. – Тихо, не кричи! Это я. – Дайгал… Он стоял перед Норой и смотрел на нее, улыбаясь, как всегда, насмешливо, без плаща, шлема на голове не было, кольчуга повреждена, на волосах запеклась кровь. – Там… Эти… – Не бойся, отважная девица Нора. Один из них уже никогда никого не свяжет. А второй… У второго внезапно разболелось ухо! Стены пещеры скрыли от лишних глаз костер – в нем теперь горел хворост, так удачно собранный новопреставленным наемником Рихардом Лакомкой. Тиви мирно спал, свернувшись калачиком. – Где ты его нашел? – Встретил на берегу. Он потихоньку вышел из пещер, когда уже все кончилось. Ко мне подошел так, что я даже и не заметил, настоящий крысенок… – Я думала, что тебя убили. – Вообще-то, так оно и было, но только твои собратья не достаточно постарались, сделав это, и я снова ожил. – А как ты сам здесь оказался? – Это долгая история. Можешь считать – я вылез из озера. – Святые угодники! Нет, но каков же врун! Ты бы сразу утонул. В озере такая холодная вода… – Поразительное единомыслие, премудрая Нора! Мне озерная вода тоже очень не понравилась. А между прочим, это Тиви мне сказал, что ты тут неподалеку скучаешь в обществе двух имперских рыцарей. Я сначала подумал – не стоит мешать вашему куртуазному общению, но потом… – Ах ты! Ты! Да я… Я тебя сейчас сама убью! – Отважная воительница Империи! Убивай меня, если хочешь, но ради своего святого Никлауса – не бей меня прекрасною рукою по башке! – По чему? – По башке, по голове, то есть. – Мессир Дайгал, какое отвратительное у вас произношение! – А по-моему, так вполне сойдет. И, мне кажется, я не мессир. – Ой, что это – у тебя кровь на волосах! – Ну, ты тут ни при чем. Это я сам виноват – неудачно задел головою меч твоего внучатого дядюшки. – Внучатых дядюшек не бывает. Давай, я тебя перевяжу, я умею, меня учили лечить раны… – Ну, если я до сих пор жив, может быть, перенесу и твое лечение, дева, преисполненная милосердия. – Ты когда-нибудь перестанешь надо мною смеяться?! Тиви проснулся и сел, поджав ноги, что-то сказал Дайгалу, быстро, на альвисийском языке, тот ответил; Мальчик юркнул в темноту. – Что он сказал? – Хочет вернуться в пещеры, собрать, что осталось. Один. Он маленький, пролезет в любую щель. – А ты не боишься его отпускать? – Ну что ты, сейчас там безопасно, пусто, никого нет, твои храбрые имперцы не сунутся в ночной Грот, а тела мертвых братьев – кто из нас этого не видел? Девушка вспомнила свой панический страх на берегу, но промолчала. К тому же, ей очень хотелось спросить, сумели ли бежать Пришедшие, но почему-то Нора не хотела показывать Дайгалу ни свое знание, ни свой интерес. – А ты? – Я встречусь с Тиви в условленном месте. Не бойся – я буду охранять тебя до утра. Никто не тронет могущественную баронессу… – Ты опять надо мною смеешься… А потом что? – Потом мы с ним уйдем, не стоит спрашивать меня, куда, может быть, я и сам не знаю. – Дайгал… А почему бы тебе не остаться? Я скажу отцу, что ты спас мне жизнь, это ведь правда, он тебе поможет и сохранит тайну, ты знаешь наш язык, ты ничем не хуже свободного подданного Империи и в тебе никто не узнает альвиса… – Нет. – Почему? – Не стоит говорить об этом. Давай лучше я расскажу тебе одну старую историю… И он ее рассказал. – Откуда ты узнал эту историю? – Не помню, это просто очень старая сказка… – Зачем ты мне ее рассказал? – Не знаю. Может быть, потому, что нельзя принять что-нибудь, не заплатив потом. Двое у костра надолго замолчали. – Пора идти. – Подожди! Девушка обняла и удержала его. – Я должен идти. Подожди здесь рассвета. Потом уходи – твои недалеко. Все будет хорошо, опасности кончились. – Останься! – Зачем? – Я люблю тебя! Молчание. – Не произноси поспешно эти слова. Ты еще встретишь того, кого полюбишь. – Я люблю только тебя! Я хочу тебя! Не уходи. Иногда сразиться в безнадежном бою проще, чем разорвать кольцо женских рук. Ну в самом деле – нельзя же так соблазнять человека! У них не осталось даже плаща, чтобы постелить его на каменный пол пещеры. Двое на торопливо сброшенной одежде. Колеблются на стене тени, рождённые догорающим костром. – Мне было так страшно… Там, в пещере, и потом, у Обрыва. Но я все время тебя ждала… – Я как будто знал – остался. Мог уйти вместе со всеми или один. Вообще-то, как последний дурак остался, я же не знал, что ты здесь… – Уйти со всеми? – Ну да, уйти, когда Пришедшие бежали на равнину… – Пришедшие бежали… – Не думай ни о чем плохом, они далеко… Короткий сон прервался внезапно, как ткань рвется под ударом ножа. Нора осторожно привстала. Дайгал ровно дышал, прядь черных волос упала на лицо. Кажется, он что-то говорил… Что-то важное. Про Пришедших – Пришедшие бежали на равнину. Сейчас они уходят все дальше, унося свою проклятую магию. Сегодня, завтра, когда-нибудь она снова оживет. Гибель падет на город или замок, быть может, на бург Виттенштайнов… Костер уже погас. Нора почувствовала, как зябнут обнаженные плечи. Если она расскажет то, что узнала в пещерах… Расскажет тому, кто обладает высшей властью, мудр и, как истинный рыцарь, честен. Например, самому императору… Тогда сам император будет обязан ей спасением! Нора потянула к себе брошенную юбку, осторожно вытаскивая ее из-под спящего Дайгала. Ему можно будет все объяснить потом… Если будет такая возможность. Сделанного не вернешь – она так испугалась, а этот человек спас ей жизнь – вот и поддалась искушению, хоть и не пристало высокородной баронессе дарить свою девственность первому встречному! Ну что ж, этот грех ей отпустят на исповеди. Нора покраснела до корней волос, представив, как она рассказывает Девушка осторожно обошла камни у входа в пещеру. Снаружи уже рассвело. Вокруг никого не было – тихо, пусто и безопасно. Мертвые тела у воды исчезли. Пятна крови занесло тонким слоем снега. Алиенора фон Виттенштайн отправилась спасать Империю. |
||
|