"Квота, или «Сторонники изобилия»" - читать интересную книгу автора (Веркор, Коронель)

13

Пришлось положить немало труда, чтобы отделаться от пастора. Когда это наконец удалось, Квота вытер пот со лба, с шеи, оттянул на груди рубашку, как после долгого бега, и вздохнул:

– Никто так не изматывает, как эти голодранцы.

Флоранс промолчала. Но вечером, когда они остались с дядей вдвоем, она сказала:

– Давайте прекратим эти опыты… Мне это больше не кажется забавным.

– Что? Что тебе не кажется забавным?

– Например, то, как у этого агнца-пастора отобрали его жалкие пожертвования… Это уже не торговля, а разбой.

– Да что это ты? – удивился Бретт. – Если мы начнем разводить в делах сантименты…

– Конечно, вы правы, но… сама не знаю… в этом есть что-то нечестное.

– В чем – в этом?

– В том, как Квота заставляет людей… покупать вещи, которые они… в которых они не…

Она не сразу нашла слово.

– Может быть, ты вообразила, что мы – благотворительное общество? – насмешливо проговорил Бретт.

Флоранс не стала настаивать. К тому же она еще не разобралась до конца в своих чувствах. Ей и самой не было ясно, что именно ее возмущает. Ночь она провела спокойно, а на следующее утро, когда они с дядей отправились в контору, она и думать забыла о своих переживаниях.

То был великий день. После вчерашних удачных опытов Квота решил открыть все шесть торговых залов и все витрины. Вместе с Бреттом и Флоранс он сидел в директорском кабинете, ожидая первых результатов. Бретт не мог подавить волнения и бегал взад и вперед по комнате. Зазвонил телефон. Это был Спитерос, он напомнил своему конкуренту о встрече, оба намеревались изыскать modus vivendi [5] в период экономического упадка.

– Дорогой мой, вы выбрали неподходящий момент, – начал было Бретт, но тут же осекся, заметив, что Квота делает ему какие-то знаки.

– Примите его.

– Спитероса? Зачем?

– Примите, – кратко повторил Квота.

– Хорошо, – сказал Бретт в трубку. – Если хотите, сегодня в десять утра вас устраивает?

Уже к половине десятого Бретт совершенно извелся. Он хотел было вызвать Каписту, чтобы узнать, как идет торговля.

– Не отрывайте его, у него есть дела поважнее, – остановил его Квота. – Если уж вы так тревожитесь, пойдемте лучше со мной.

Квота привел Бретта с племянницей на угол улицы, где ее пересекает бульвар. Отсюда было хорошо видно, как люди входят в одну дверь магазина и выходят из другой.

Несмотря на ранний час, народу на улице было уже много. Некоторые проходили мимо, но немало останавливалось, и большинство, дойдя до конца витрины, с какой-то удивительной покорностью следовали в направлении, указанном стрелкой, желая поглазеть на педальный холодильник.

Потом Квота повел Флоранс и Бретта к выходу. Там они увидели Эстебана, который как раз в эту минуту, проводив одного из покупателей, закрыл за ним стеклянную дверь. Лицо покупателя выражало неописуемую радость. Не прошло и полминуты, как швейцар проводил следующего покупателя, столь же довольного, как и предыдущий. Не успел он закрыть дверь за третьим, как ему уже надо было встречать четвертого…

– Две сделки в минуту на шесть залов, – сказал Квота, – следовательно, одна сделка совершается за три минуты. Недурно. Но надо добиться еще более высоких результатов.

У Бретта полегчало на душе, хотя он еще успокоился не окончательно. Втроем они поднялись в кабинет. Едва они успели закрыть дверь за собой, как из коридора до них донесся шум. Кто-то истошно вопил. Внезапно, словно под натиском взбесившегося бизона, дверь распахнулась и в кабинет влетел мужчина. У него было ярко-пунцовое лицо, коротко стриженные седые волосы. Скромная элегантность, с которой он был одет, выдавала в нем богатого дельца, но галстук, выбившийся из-под жилета, взлетал, как шарф, а шляпа едва держалась на голове.

– Бретт! – орал он во весь голос. – Где Бретт? Где этот сукин сын?.. Ах, вот вы наконец! Ну-ка, если вы мужчина, подойдите ко мне!

– Да что с вами!

– Что со мной? – продолжал кричать неожиданный гость. – А то, что вы меня отдали на растерзание бандитской шайке. Вот что со мной!

– Я? – растерялся Бретт. – Да объясните же наконец!

– У меня силой вырвали подпись! – выкрикнул тот, дрожа от ярости. – Меня заставили расписаться, действуя угрозами.

Схватив Бретта за лацканы пиджака, он принялся изо всех сил трясти его. Выражение растерянности на лице Бретта уступило место радостному изумлению. И чем больше неистовствовал Спитерос, тем шире становилась улыбка Бретта.

– Мой заказ! Прикажите вернуть мне мой заказ. Иначе я сотру с лица земли вашу лавочку! – От бешенства у Спитероса сорвался голос.

А Бретт, запинаясь – Спитерос по-прежнему неистово тряс его за плечи, – даже с какой-то нежностью обратился к Квоте:

– Дорогой мой… милый мой… Квота… разрешите мне представить вам… нашего ста… рого и милей… шего соперника Эрнеста Спитероса, фирма «Фриголюкс». Насколько я понял из его сбивчивых объяснений, он сейчас, если тут нет ошибки, приобрел наш замечательный холодильник «В-12».

– Отлично, отлично, – проговорил Квота.

Спитерос бросил убийственный взгляд на Самюэля Бретта. И вдруг как-то сник. Он стал умолять Самюэля – голос его звучал то униженно, то угрожающе – не подвергать его такому позору, да еще перед женой, и не доставлять ему на дом – это ему-то Спитеросу! – проклятый холодильник «В-12», ведь все знают, что его собственные магазины, как, впрочем, и у всех, забиты непроданными холодильниками.

– У меня же было назначено свидание с вами, не так ли, – кричал он, – а не с этим висельником-продавцом? Мы хотели обсудить, как помочь друг другу, вместо того чтобы вставлять палки в колеса. А этот ублюдок даже не показал мне ваш педальный холодильник. Кстати, что это за штуковина такая? Очередная ваша выдумка? И этот негодяй еще смеет утверждать, что никто меня не принуждал!

Уловив момент, когда Спитерос, которого душило бешенство, тяжело перевел дух, Бретт заговорил.

– Дорогой мой Спитерос! – начал он.

В его голосе, в позе, в серьезном выражении лица, чуть освещенного улыбкой, была какая-то торжественность.

– В этот день, в этом месте, – продолжал он, – началась новая эра в истории человечества. До этих пор я еще до конца не был в этом убежден. Но если уж одному из наших простофиль удалось всучить холодильник вам, Спитеросу, я заявляю во всеуслышание – этот героический акт предвещает наступление новых времен!

Слова Бретта настолько поразили разъяренного Спитероса, что он вдруг разом утихомирился. Повернувшись к Флоранс и Квоте, он спросил, указывая на Бретта:

– Этот тоже свихнулся?

– Не думаю, – невозмутимо ответил Квота.

Бретт поднял телефонную трубку.

– Дорогой мой, надеюсь, сейчас мы получим подтверждение… Алло, передайте, пожалуйста, Каписте… да… пусть зайдет ко мне… да, спасибо. Сию минуту мы получим убедительное подтверждение эффективности метода сеньора Квоты, которого я имею удовольствие представить вам.

Квота поклонился, Спитерос нахмурил брови.

– Вы только что в качестве жертвы, хотя и непокорившейся жертвы, блистательно подтвердили его метод. За сколько минут этот ублюдок, как вы его назвали, всучил вам холодильник? За две, за три? Не будем мелочны, пусть даже за пять! А теперь подсчитайте: каждые пять минут по холодильнику, значит, двенадцать в час, у нас шесть торговых залов, помножим шесть на двенадцать, получается семьдесят два, следовательно, шесть магазинов продадут четыреста тридцать два холодильника за час, а за восемь часов – три тысячи четыреста пятьдесят шесть. И это всего за один день. Вместо нескольких десятков холодильников почти три с половиной тысячи! Только одна наша фирма! Вы понимаете, что это значит?

Он был так возбужден столь блестящей перспективой, что теперь уже Спитерос попытался его успокоить.

– Послушайте, не кажется ли вам…

Но Бретт не дал себя прервать. И продолжал с нарастающим воодушевлением:

– Это значит, Спитерос, что мы отныне сможем – и вы, и я, и другие, – забыв о конкуренции, увеличить наше производство в пять, в десять, в сто раз! И это относится не только к холодильникам, но и к автомобилям, к радиоприемникам, к стиральным машинам и даже – ей-богу! – к майонезовосстановителям и крошкособирателям!

Бретт воздел вверх руки и изрек, словно древний оракул:

– Порочный круг разорван! Теперь торговля будет подгонять производство! Мы сможем увеличить жалованье рабочим, не опасаясь за наши прибыли! Наконец-то воцарятся счастье и всеобщее благосостояние!

Спитерос обеспокоенно шепнул Флоранс:

– Вам не кажется… нужно бы врача?..

Но Квота спокойно остановил его:

– Зачем? В предсказаниях нашего дорогого Бретта нет никакого преувеличения, они даже, как всегда, слегка пессимистичны.

Послышался приближающийся топот ног, и на пороге появился крайне возбужденный Каписта. В трясущихся руках он держал бланки заказов. Из-за его спины выглядывали семь или восемь продавцов, у всех рот был растянут до ушей: они, казалось, излучали какое-то лихорадочное возбуждение, горели восторгом.

– Патрон, патрон! – воскликнул Каписта. – Это неслыханно!

Бретт, видимо, все еще не был до конца уверен и с тревожной поспешностью, как отец ребенка, которого только что оперировали, спросил:

– Ну как, все идет хорошо?

– Точно на параде! – Голос Каписты прерывался от волнения. – Потрясающе! Сеньор Квота, может быть, потом я и повешу нос на квинту, но я в делах всегда честен и признаю свою ошибку. Это превосходит всякое воображение. Они входят, мы помогаем им разродиться, они подписывают и уходят. Они входят, мы… Смотрите, вот двадцать шесть заказов!

От радостного возбуждения руки у него тряслись, он выронил пачку листков, и они рассыпались по полу. Бретт кинулся их собирать, а сам Каписта даже не шелохнулся.

– Да бросьте, патрон, это же мелочь… Знаете, сколько я заработал комиссионных меньше чем за двадцать минут?

Бретт все же аккуратно собрал бланки.

– Не увлекайтесь, не увлекайтесь, – сказал он. – О ваших комиссионных мы еще поговорим. При таком обороте придется их пересмотреть, старина.

Пожалуй, впервые в жизни замечание такого рода не вызвало у Каписты бури гнева. В голосе его даже прозвучали нотки снисходительности:

– Пустяки, я не жадный. Как-нибудь поладим. Разумеется, если все будет идти в том же темпе…

И тут он снова пришел в неистовство.

– Невиданно! – кричал он. – Ну и люди! Все, как один! Все одинаково! Посмотрите на них! Просто глазам не веришь! Это уже не люди, а автоматы какие-то!

Слова «автоматы какие-то» он проговорил с радостным восторгом. Бретт протянул ему собранные бланки заказов, и Каписта взял их дрожащими руками. В течение всей этой сцены Спитерос не проронил ни слова.

– Двадцать шесть заказчиков, – сказал ему Бретт. – Меньше чем за двадцать минут! В одном только магазине! Что вы на это скажете?

– Для начала скажу: велите вернуть мне мой заказ.

Спитерос никак не мог прийти в себя от совершенной им оплошности, но Каписта тоже не мог прийти в себя, однако по другим причинам: его пьянило чудо, свершавшееся в магазине. Остановить его уже было невозможно.

– Это же роботы! – кричал он в экстазе. – Покупательные машины! Они все проглотят! – заорал он еще громче. – Мы всучим им любой товар! Любое, что мы придумаем!

Охваченные бурей восторга, Каписта, продавцы, а за ними и Бретт принялись, словно танцуя, имитировать «психологические рефлексы», заставляя друг друга опускать голову, протягивать руку, подбирать зад. Они хихикали, хлопали себя по ляжкам, и со стороны казалось, будто это роботы, вышедшие из-под контроля своего создателя, исполняют какой-то неистовый, сумбурный танец.

Но Бретт вдруг заметил, что Флоранс смотрит на них остановившимся взглядом. С той минуты, как в кабинет ворвался Каписта, она не пошевелилась, не произнесла ни слова.

– Что с тобой? – заволновался Бретт. – Почему ты молчишь? Какое твое мнение обо всем этом?

Остальные, увидев выражение лица Флоранс, тоже застыли, почувствовав какую-то необъяснимую неловкость. Флоранс по очереди внимательно оглядела всех их, как бы изучая, и дважды открыла рот, прежде чем смогла выдавить из себя.

– Мое мнение… мое мнение, – с трудом начала она, но вдруг ее голос окреп и последние слова она уже прокричала: – По моему мнению, все это просто… омерзительно!

И она выбежала из кабинета.