"Опасности любви" - читать интересную книгу автора (Дрейк Шеннон)

Глава 6

Минула всего лишь неделя, а Люциан уже знал о своей хозяйке больше чем достаточно.

Молодой викинг с пышной светлой бородой и ярко-голубыми глазами, надзирающий за пленным, вскоре стал другом Люциана. От него он узнал, что женщина по имени София жила среди людей уже многие годы. Какой-то из праотцев этого воина наткнулся на нее в одном из набегов на Британские острова бог знает сколько лет назад. Викинги заключили с пленницей мир. В противном случае она бы погубила их всех.

Два других вампира, которые служили при ней, были очень старыми, почти такими же старыми, как сама София. Третьего, по имени Дариан, она не так давно привезла из очередного набега. Он был очень опасен, порочен, хитер и жаден. А еще много знал. Он ведал историю всего мира, все легенды, всех богов и богинь, всех волшебников.

Викинги плавали по морям с Софией и ее помощниками. Воины доставляли им жертвы, а вампиры, в свою очередь, хранили богатства, которые добывались в набегах.

Викинга, прикрепленного к Люциану, звали Вулфгар. Он следил за своими словами, был осторожен, но когда София была достаточно далеко, понижал голос и рассказывал своему подопечному еще что-нибудь новое и страшное. Именно от него Люциан узнал о том, что попал в когорту. И теперь, чтобы жить, ему постоянно будет нужна кровь.

Люциан видел, как София, когда не было человеческой крови, пила кровь животных. Это не доставляло ей удовольствия, и она смотрела на тех, с кем жила, таким взглядом, что им становилось не по себе. Рядом с ней всегда были ее люди — три вампира, причем один из них был наиболее приближен к повелительнице. Звали его Дариан.

До Софии в мире были и другие повелители, она сама рассказывала об этом. Но, став сильнее, она уничтожила их всех.

Один смертельный укус Ламии или вампира мог создать нового вампира, но среди немертвых существовало правило, согласно которому создавать себе подобных можно не чаще двух раз в год. Таков был закон.

— Поэтому они отрезают головы своим жертвам, иначе вампиров стало бы слишком много, — объяснил Люциану Вулфгар. — Вот и ты проснулся.

— Я слышал такие легенды. Говорили, что немертвые ходят только по ночам. А София передвигается и днем…

— Она старая, многому научилась, многое испытала и познала. Солнечный свет ослабляет ее, но не убивает.

— Не сжигает, не превращает в пыль, ты хочешь сказать?

— Да.

— Но я слышал…

— Мало ли что говорят… Со временем ты сам почувствуешь необходимость подкреплять свои силы кровью. В твоем положении есть даже определенное преимущество. — Вулфгар попытался улыбнуться, но Люциану было не до смеха. — Ты сможешь жить вечно.

— Ненавидимый, презираемый? Которого все боятся?

— Великих повелителей всегда ненавидят, презирают и боятся, но все они хотят жить вечно, — напомнил викинг. — У тебя теперь есть власть…

Этой ночью снова был набег, но Люциан остался на корабле. Он слышал крики жертв, призывы Софии — она звала его на берег.

В памяти Люциана всплыли слова Вулфгара, что со временем он станет сильнее не только телом, но и духом. Пришло время доказывать это.

Ему удалось не подчиниться ей.

Впрочем, и София не упорствовала. Она знала, что со временем голод доведет Люциана до безумия. Ему придется войти за ней, куда бы она ни позвала.

И этот день настал.

Голод. Душевная мука. Это была не просто потребность в новой крови, а что-то большее. У него болело все тело. Внутренности скручивались в тугой узел. Превозмогая боль, он подошел к борту судна, посмотрел в воду и увидел дельфина. Голодный спазм пронзил желудок, и Люциан согнулся, едва не ослепнув от боли. Даже на расстоянии он ощущал теплую кровь животного.

Именно тогда Люциан впервые почувствовал свою собственную силу. Он мысленно сосредоточился и ощутил, как напряглись мышцы дельфина. Своей волей он заставил его приблизиться к самому борту судна. Вот он уже мог дотянуться до дельфина… Вытащить его на палубу, но…

«Плыви! — приказал Люциан. — Плыви прочь!»

Дельфин мгновенно исчез в глубине. А Люциан, обессилев, упал на палубу, его трясло. Нет, он не мог питаться кровью.

Новая боль. Он посмотрел на свои руки. Морская соль сожгла их. Неужели морская вода могла убить немертвого? Задавшись этим вопросом, Люциан вернулся на свое ложе и вскоре впал в забытье.

Когда он спал, София пришла к нему. Она заставила его испытать неописуемое наслаждение. Он никогда не знал такой страсти, не испытывал чувств такой силы. А когда все закончилось… Люциан понял, как ненавидит себя…

На следующий день он стоял на носу корабля, облаченный в меховую накидку. Но одежда почему-то не согревала и не спасала от пронизывающего холодного ветра.

Люциан смотрел на бушующее море. В какое-то мгновение он решил броситься в кипящие воды, но вдруг услышал голос Вулфгара:

— Не делай этого.

Почему? Я же мертвый.

— Не разрушай себя.

— Почему?

Викинг пристально посмотрел на Люциана.

— Потому что ты должен остаться, чтобы… уничтожить ее.

— Но ведь когда-нибудь, друг мой, я могу обратить свой взгляд и на тебя, — сказал Люциан. — Потеряю контроль и вопьюсь тебе в горло.

— Да, это возможно, — спокойно ответил Вулфгар. — Но ты этого не сделаешь…

Люциан услышал гул ветра и почувствовал, как холодные потоки вдохнули, в него силу и желание… жить. Жить, чтобы уничтожить Софию. В этом был хоть какой-то смысл его существования. И позднее, ночью, он наконец, испытал облегчение.

Вскоре Люциан научился утолять свой голой, поедая мелких животных и птиц. Он понял, что не может обойтись без крови, ведь только она придавала ему силы. А еще он научился передвигаться при помощи силы мысли. Теперь он ходил, по воде, как делала это София.

Люциан наконец научился, жить этой странной жизнью немертвого.

Лучше всего он почувствовал себя, когда однажды поймал дикого кабана. Это случилось, когда их судно пристало к небольшому необитаемому островку. Люциан сошел на берег, чтобы поохотиться. Он сразу же почувствовал в воздухе запах дичи и бросился на поиски животного, Выследив кабана, Люциан не задумываясь напал на негожи впился в жесткую кожу зубам.

Он выпил кровь жертвы до последней капли, а потом, словно хищник, стал пожирать мясо, пережевывая кости и кожу.

С каждым днем Люциан испытывал желание попробовать человеческую кровь. И даже обещал себе, что при первой возможности использует свой шанс. Ведь когда-то он был вождем, участвовал в битвах и ему приходилось убивать. Он сможет убить снова.

И все же в глубине души Люциан надеялся, что Бог, узнав о его порочных мыслях, даст ему силу и мощь. Ведь если он станет по-настоящему сильным, то сможет удержаться от убийства невинных…

Как ни странно, но Софии теперь не было так весело, как в первые дни, когда она издевалась над пленником. Она поняла, что создала существо, исполненное решимости противостоять ей. Однажды ночью она подошла к Люциану.

— Почему? Почему ты настроен против меня? Ты ведь знаешь, в кого превратился, и уже никогда не сможешь стать прежним. Я предлагаю тебе править вместе со мной, стать моим помощником. Я всемогущая в этом мире. А ты, упрямый глупец, отвергаешь мои дары.

Теперь веселился Люциан.

— Не я глупец, а ты. Ты просто смешна! Считаешь, что мужчина, когда-то бывший человеком, сразу станет твоим? Ты, обделенная состраданием и даже рассудком, не имеешь ни малейшего понятия о том, что значит, когда мужчина и женщина любят друг друга. Ты не будешь править долго. Тебе доставляет удовольствие убивать, но если ты и дальше продолжишь в том же духе и вовремя не остановишься, то навлечешь проклятие на всех нас и на себя тоже!

Люциан отвернулся, заметив, как в глазах Софии загорелись огоньки ярости.

Шло время. На корабле по-прежнему верховодила София. Викинги продолжали наводить ужас на Шотландию, Ирландию, Англию, Уэльс.

Однажды, когда день клонился к вечеру, они, подплыли к какой-то прибрежной деревне. Люциан знал, что вскоре повторится кровавая вакханалия. Он да боли в сердце жаждал стать тем, кем был ранее, — человеком, чтобы противостоять злу и умереть.

«Наступит время, когда правителем стану я. Конечно, я чудовище, охотник, но постараюсь установить другие правила охоты. И им станут подчиняться все…»

Он услышал крики, почувствовал запах крови, испытал чувство голода.

Но он сумел противостоять соблазну, остался на судне. И вдруг услышал, как София зовет его.

Люциан поднялся на мостик. Им овладел ужас. Он понял, что они вернулись на его родину, в его селение, и воины ведут битву с…

София наблюдала за происходящим со стороны. Вдруг она сорвалась с места и нагнала женщин, которые пытались убежать вместе с детьми. Схватила одну из них…

Схватила Игрению.

— София! — Он яростно выкрикнул ее имя.

Прежде чем он успел спуститься на берег, повелительница вернулась на корабль. Ее люди тащили за собой жену Люциана. Игрения дрожала. София швырнула ее на палубу под ноги Люциану.

— Игрения! — ласково прошептал он.

Игрения поднялась. На ее устах появилась многообещающая улыбка. Ее прекрасные глаза цвета моря смотрели на него с верой. О Боже! С верой в его слово, в его мысли.

— Вождь, сегодня она умрет! — сказала София и подняла роскошные золотистые волосы пленницы.

Люциан стремительно бросился вперед, дивясь собственной мощи. Он чувствовал себя сильным, как сама земля, яростным, как гроза. И успел схватить вампиршу прежде, чем ее губы коснулись горла Игрений. Отшвырнул ее как можно дальше от жертвы. София упала, но тут же поднялась, бросилась на противника и ударила его по лицу. Люциан рухнул на палубу как подкошенный. С огромным трудом ему удалось подняться на ноги и схватить Софию за талию. Мощнейший удар в подбородок потряс его. Он услышал, как затрещали кости, но смог устоять на ногах и даже нанести ответный удар Софии, который пришелся в солнечное сплетение. Она согнулась пополам. Второй кулак Люциана врезался ей в челюсть.

София завизжала, посмотрела на противника, затем рванулась в сторону Игрений. Она достаточно легко подхватила на руки девушку и перебросила ее через борт судна.

Игрения упала в воду и мгновенно скрылась в высоких волнах.

Люциан подлетел к Софии, швырнул ее на палубу и хотел было прыгнуть в воду. Его остановили чьи-то сильные руки. Вулфгар смотрел на Люциана выразительными честными глазами.

— Нет! Ты погибнешь…

— Мне все равно.

— Но она умрет тоже.

— Мы не дадим ей уйти. Мы…

Резкая боль пронзила тело Люциана. Он не мог вздохнуть, только попытался повернуться.

Приспешник Софии, ее правая рука, Дариан, улыбаясь, смотрел на поверженного врага.

Это он предательски нанес Люциану страшный удар в шею. Меч буквально отделил голову от тела.

Люциан, погружаясь во тьму, медленно оседал на палубу.

Когда он очнулся, то первым делом увидел склоненного над ним Вулфгара. Викинг приветливо смотрел на Люциана.

— Видишь, ты все-таки выжил. Ты сильный, а ведь они почти отрубили тебе голову.

Люциан сел, потер рукой шею, осмотрелся вокруг, почувствовал запах моря. Снаружи доносились резкие крики чаек. Стены непонятного жилища, обитые грубыми деревянными досками, украшали сети.

Похоже, они находились в какой-то рыбацкой хижине. Люциан поднял глаза на Вулфгара:

— Где мы?

— На небольшом острове недалеко от побережья.

— Как называется этот остров?

— Остров Мертвых.

— Остров Мертвых?

— Погода тут всегда очень суровая, люди не любят бывать здесь, но есть и такие, кому эти места нравятся. Говорят, это место юродивых — карликов, горбунов и прокаженных. А еще здесь живут друиды, ведьмы и духи. Твою власть здесь никто не подвергнет сомнению.

— А София?

— Мы перенесли тебя сюда прежде, чем она пришла в себя от побоев. Она думает, что ты скоро умрешь или уже умер. Никому и в голову не могло прийти, что ты останешься жив после такой страшной раны. София была просто вне себя, ты нанес ей очень тяжелые повреждения. Ей пришлось укрыться саваном и засыпать себя землей.

— А Игрения? Ты что-нибудь знаешь про нее? — хватая Вулфгара за плечо, спросил Люциан. Викинг глубоко вздохнул:

— Ты же видел, она скрылась в пучине.

— Но ведь ты нырял за ней, ты же клялся!

— Да, ты же знаешь, что я это сделал. Я искал, я нырял много-много раз, но не смог ее найти. Прости…

Холодная тьма вновь опустилась на Люциана, схватила своей крепкой хваткой больнее, чем любая душевная мука, которую он испытал до сих пор. Игрения! Он мог бы вынести самые страшные пытки, если бы только знал, что это спасет ей жизнь.

— Не отчаивайся, — проговорил Вулфгар. — Кое-кто из наших людей клянется, что видел, как она шла по берегу. Она приходит утром и исчезает поздно вечером.

— Что? Так она, возможно, жива?

— Я не знаю. Может быть, это она, может быть, это ее… — Вулфгар посмотрел на Люциаиа.

— Ее что, дух?

— Нет.

— Если Игрению видели, значит, это она. Именно она! Я не верю в привидения.

— А почему? Все северяне верят в привидения, в духов. Духи ведут нас по жизни, указывают нам дуть. Мы прислушиваемся к слову провидцев. Есть много сил, которые мы не можем объяснить. Сила леса, сила воды. Местные говорят, что она приходит как…

— Как что? — переспросил Люциан. Вулфгар замялся, повел плечами.

— Знаешь, друг мой, этот остров ирландский. Для них ты мертв, но все же ты здесь. Они верят в силу воды, в силу моря. Легенд здесь очень много. Ты мертв, но ты пожалел дельфина, помнишь? И поэтому духи моря, может быть, приняли Игрению и дали ей новую жизнь.

— Что ты хочешь сказать?

— Ирландцы верят в такие существа. Днем они женщины, а ночью становятся морскими обитателями. Либо рожденные морем, либо спасенные им. Они могут ходить по земле, дотрагиваться до мужчины, но… всегда должны возвращаться в воду.

— Нет, не верю! Она наверняка выжила, я думаю, это она. Она приходила к этому берегу, Игрения страдает… Вулфгар не собирался спорить.

— Как знать, может, ты и прав. Возможно, даже такой воин, как ты, покинет этот мир и все-таки попадет в Вальхаллу. На этом свете есть много разных вещей, о чем мы никогда не узнаем.

— Я не верю…

— Ты не веришь? Не веришь в духов, в привидения? — У Вулфгара был невинный голос. — Не веришь в вампиров?

— Я буду искать Игрению, я буду искать ее вечно, — ответил Люциан.

— Позже, когда-нибудь… может быть.

— Много позже, когда я получу, что мне причитается, что бы это ни было, а сейчас…

— А сейчас ты ничего не сделаешь. Ты должен был умереть, а теперь должен возродить свою силу.

Люциан задумался, он не хотел жить, потому что стал злодеем, но сейчас все изменилось. У него появилась цель — найти Игрению, если она еще жива, и уничтожить Софию.

Шло время, Люциан постепенно начал поправляться, набирать силу. Рана, нанесенная ему Дарианом, почти затянулась.

Ему удалось установить свою власть среди карликов и горбунов, которые жили на острове. Он пил кровь овец, но никак не мог утолить голод. В глубине сознания он понимал: чтобы полностью восстановиться, ему нужна человеческая кровь. Но он не мог просто так убить человека. Впрочем, Люциан все же наказал одного нерадивого семьянина.

На острове жил фермер, который жестоко избивал свою жену. Раньше он был вором и сбежал из Дублина, где его приговорили к казни через повешение. Люциан не раз слышал их ссоры, когда по ночам в сопровождении Вулфгара объезжал остров, выискивая теплокровных животных, чтобы утолить голод.

Когда в очередной раз Люциан услышал отчаянный крик женщины, его терпению пришел конец.

Он посмотрел на Вулфгара, потом спешился и направился к дому фермера. Мужчина был пьян и избивал жену хлыстом за то, что она пролила немного эля на деревянный стол. Без лишних слов Люциан набросился на негодяя, выхватил из его рук хлыст и яростно впился зубами в его горло.

Высосав из жертвы всю кровь, он сразу же с отвращением отбросил безжизненное тело в сторону, развернулся и пошел к выходу из хижины, но вдруг резко остановился. Люциан вспомнил, что фермеру нужно отрезать голову. Уж если кто и не заслуживает вечной жизни, так точно этот негодяй.

Все это время молодая женщина стояла в стороне и молча смотрела на происходящее. Люциан обернулся.

— Спасибо вам. — В ее голосе не было и тени испуга.

— Ты знаешь, кто я?

— Мы все знаем, кто вы.

— Ты не боишься?

— Я многого боюсь.

— А меня?

— А я должна вас бояться?

— Нет, — ответил он ей.

Уже на следующий день Люциан ощутил приток новых сил и вышел прогуляться по берегу, когда солнце стояло еще довольно высоко. Именно тогда он увидел свою жену.

«Игрения?! Привидение?» — пронеслось в голове, и он позвал ее:

— Игрения…

Привидение… Создание моря, как говорят ирландцы.

Нет, она не была продуктом его воображения. Интересно, если он побежит за ней, попробует коснуться ее, она исчезнет? Люциан сорвался с места, она остановилась. Игрения была настоящей, из плоти и крови. Он прикоснулся к ней, их глаза встретились.

— Жена, любовь моя…

Его трясло, он упал к ее нокам. Женщина коснулась его волос.

— Муж…

Он поднял голову и посмотрел ей в лицо. Она улыбалась.

— Бог мой! Игрения…

Люциан встал и поднял ее на руки. Он не сводил с нее глаз, неся ее в свое жилище.

— Как ты попала сюда? — шепотом спросил он, укладывая ее на кровать. Люциан почувствовал тепло ее крови, услышал биение сердца. Он никогда не причинит ей боли, разве он может? Или все-таки может? А если этот страшный голод снова вернется?.. Нет, он не сможет вонзить зубы ей в горло.

— Я должен сказать тебе…

— Нет! — Она прижала палец к его губам.

— Ты должна понять…

— Нет!

— Но я…

— Я знаю, кто ты, и я знаю, что ты никогда не причинишь мне боли.

Она прижала свои губы к его губам, и он поцеловал ее страстно и глубоко. Он почувствовал ее тепло, ощутил ее тело, его изгибы, ее запах. Это, было удивительное чувство — знать, что ты не просто хочешь, а любишь. Испытывать желание, не разрывающее на части остатки души, а возвышающее тебя.

Люциан начал сбрасывать с себя одежду. Он целовал ее грудь, живот. Игрения изгибалась в его руках, а он наслаждался ее телом, всем ее существом, стонал от блаженства, которое испытывал, которого давно уже не знал. И все же…

С каким невероятным трудом он сдерживался, чтобы не вонзить зубы в тоненькую пульсирующую жилку нa ее горле. Игрения, казалось, ничего не замечала. Их тела сплелись, покрылись испариной, они забыли обо всем на свете. Люциан не мог оторваться от жены. Ее длинные тонкие пальцы сжимали ему ягодицы, ее ноги оплетали его бедра, губы что-то шептали, но разобрать слов он не мог. Наконец он достиг вершины блаженства, сжал зубы и обессиленный упал рядом с женой. Потом обнял ее, прижал к себе…

— Я боялся, что навсегда потерял тебя. В тот день море было такое холодное, а волны очень высокие. Как тебе удалось спастись? — после недолгого молчания спросил он.

— Не важно. Просто люби меня, как я люблю тебя.

Люциан прижался к Игрений. Солнце припекало все сильнее он терял силы. Женщина прислонила подушку к жесткому деревянному изголовью и привалилась к ней спиной. Потом взяла в руки его голову, прижала к груди и стал гладить по щеке.

— Игрения! — Ему так хотелось поговорить с ней…

— Спи, отдыхай, набирайся сил, — тихо вымолвила она. Он уснул, а когда проснулся, Игрении уже не было.