"Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет" - читать интересную книгу автора (Ффорде Джаспер)Глава 28. «Ворон»Я как раз надевала ботинки, и тут в дверь позвонили. Но это оказались не голиафовцы, а агенты Агниц и Резник. Меня порадовало, что они еще живы, - наверное, Аорнида не видела в них серьезной угрозы. Как, впрочем, и я. - Ее зовут Аорнида Аид, - сообщила я им, подпрыгивая на одной ноге в попытке натянуть ботинок. - Она сестра Ахерона. Даже не мечтайте ее поймать. Поймете, что она близко, когда перестанете дышать. - Вот это да! - воскликнул Агниц, хлопая себя по карманам в поисках ручки. - Аорнида Аид! Откуда вы узнали? - Видела ее несколько раз за последние недели. - У вас, наверное, хорошая память, - заметила Резник. - Мне помогли. Агниц нашел ручку, убедился, что она не пишет, и взял у своей напарницы карандаш. Кончик сломался. Я дала ему свой. - Еще раз - как ее зовут? Я произнесла ее имя, и он записал его - так медленно, словно это причиняло ему страдания. - Скользом хочет с вами поговорить. - Я занята. - Уже нет, - ответила Резник с очень неловким видом, не зная, куда девать руки. - Извините, но вы арестованы. - А сейчас-то за что? - У вас находится запрещенное законом вещество. Интересный поворот. Скользом явно не обнаружил причин завтрашнего Армагеддона и пытается состряпать против меня дело, чтобы я стала посговорчивее. Я ожидала чего-то в подобном духе, но сейчас это пришлось очень не вовремя. Мне во что бы то ни стало требовалось попасть в «Ворона». - Слушайте, ребята, я не просто занята, я очень занята, а Скользом прислал вас с каким-то идиотским надуманным обвинением - только время тратить, и мое и ваше. - Это не надуманное обвинение, - сказала Резник, вытаскивая откуда-то ордер на арест. - Это сыр. Контрабандный сыр, расплющенный «испано-суизой». На нем множество ваших отпечатков. Часть контрабандной партии, Четверг. Ее же полагалось уничтожить. Я застонала. Именно такого случая и искал Скользом. Простое внутреннее нарушение, которое обычно карается выговором, но, если кто-то очень постарается, может закончиться арестом. Короче, руки выкручивает. Не успели агенты хоть слово сказать, как я захлопнула у них перед носом дверь и бросилась к пожарному выходу. Выбегая на дорогу, я слышала, как они кричат мне вслед, но тут меня перехватил Дэррмо-Какер. В первый и последний раз я была рада его видеть. Трудно сказать, попала я из огня да в полымя или наоборот. Меня обыскали, забрали пистолет, ключи и беллетрицейский Путеводитель. Дэррмо-Какер вел машину, а меня на заднем сиденье плотно стиснули с обеих сторон Хрене и Редькинс. - Как ни странно, я рада вас видеть. Ответа не последовало, поэтому я выждала десять минут и спросила: - Куда мы едем? Опять никакой реакции. Тогда я похлопала Хренса и Редькинса по коленкам и спросила: - Парни, вы где в этом году отдыхали? Хренс посмотрел на меня, потом на Редькинса и изрек: - На Майорке. И снова замолчал. Часом позже мы прибыли в научно-исследовательский отдел «Голиафа» в Олдермастоне. Окруженный тройным забором из колючей проволоки, круглосуточно патрулируемый вооруженной охраной с саблезубыми тиграми в натуральную величину, сам комплекс представлял собой лабиринт бетонных бункеров и поблескивающих алюминием зданий без окон, перемежавшихся электроподстанциями и гигантскими воздуховодами. Нас пропустили в ворота. Мы остановились на площадке возле большого мраморного логотипа «Голиафа», где Хренс, Редькинс и Дэррмо-Какер произнесли короткую покаянную молитву и поклялись навеки хранить верность идеалам корпорации. После этого мы поехали дальше, мимо нескончаемых трубопроводов, зданий, армейских машин, грузовиков и всевозможного хлама. - Вам оказана высокая честь, Нонетот, - провозгласил Дэррмо-Какер. - Мало кто удостаивается благодати проникнуть так глубоко в недра нашей возлюбленной корпорации. - Я, между прочим, не напрашивалась, мистер Дэррмо-Какер. Мы подъехали к небольшому зданию с куполообразной бетонной крышей. Охрана там оказалась еще круче, чем на входе. У Хренса, Редькинса и Дэррмо-Какера даже узлы галстуков сканировали для установления личности. Охранник распахнул тяжелые взрывоустойчивые двери, за которыми тянулся освещенный коридор. В нем, в свою очередь, виднелись двери нескольких лифтов. Мы спустились под землю на двенадцать этажей, прошли еще одну проверку, а потом в беспощадно ярком свете ламп двинулись по коридору мимо бесчисленных дверей, в полированное дерево которых были вмонтированы блестящие латунные таблички, сообщавшие названия разрабатываемых за ними проектов. Мы миновали «Цифровые двигатели», «Тахионные коммуникации», «Квадратное колесо» и остановились перед дверью с надписью «Книжный проект». Дэррмо-Какер открыл дверь, и мы вошли. Передо мной предстала копия мастерской Майкрофта, только приборы выглядели куда солиднее и явно стоили кучу денег. Если механизмы моего дяди держались на картоне и резиновом клее, то тут все было из высококачественных сплавов. Вся испытательная аппаратура новенькая, с иголочки, нигде ни пылинки. Здесь царил хаос - но изысканный хаос. Над оборудованием хлопотали пятеро техников, болезненно-бледных, словно всю жизнь просидели в помещении. Когда мы вошли, они с любопытством на нас уставились: похоже, им нечасто приходилось видеть новые лица. Посреди комнаты возвышалось устройство, чем-то напоминающее раму металлодетектора, плотно обмотанное тысячами ярдов тонкой медной проволоки. Ее смотанные в толстенный жгут свободные концы терялись где-то в недрах огромной гудящей и пощелкивающей машины. При нашем появлении один из техников потянул рычаг, раздался треск, повалили клубы дыма, и все стихло. Они действительно ухитрились соорудить Прозопортал, вот только он, что немаловажно для нашего повествования, не работал. Неожиданно медная дверь посреди комнаты прямо у меня на глазах задымилась. Я испуганно вскинула руку, а техники принялись заливать устройство пеной из огнетушителей. - И это вы называете Прозопорталом? - Увы, да, - согласился Дэррмо-Какер. - Не знаю, в курсе ли вы, но нам удалось синтезировать всего-навсего сквашенную гадость со страницы восьмой «Мира сыра». - Джек Дэррмо сказал, что это был чеддер. - Джек всегда немного преувеличивает, мисс Нонетот. Сюда, пожалуйста. Мы прошли мимо большого гидравлического пресса, построенного специально, чтобы открыть одну из книг, виденных мной в квартире миссис Накадзима. Стальной пресс стонал и кряхтел, но томик упорно не поддавался. Чуть дальше один из техников отважно пытался прожечь дыру в другой книге - с тем же результатом. Еще один изучал рентгеновскую фотографию издания. Он явно испытывал некоторые затруднения, поскольку две-три тысячи страниц текста и множество других «включений» налагались друг на друга и не торопились подвергаться исследованию. - Ну и как работают эти книги, мисс Нонетот? Меня, однако, не вдохновляла перспектива демонстрировать и объяснять ему принципы работы. Я пришла сюда вернуть Лондэна, и только. - Хотите, чтобы я вызволила Джека Дэррмо, или как? Он пристально посмотрел на меня, но тему оставил. Мы миновали еще несколько экспериментальных стендов, прошли по короткому коридору и через большую стальную дверь попали в очередную комнату. Там стоял стол, за ним - стул, а на стуле восседал Лавуазье. Когда мы вошли, он читал стихотворения Эдгара Аллана По. Он поднял голову. - Мсье Лавуазье, вы, как я понимаю, уже знакомы с мисс Нонетот? - спросил Дэррмо-Какер. - Да, мы встречались, - медленно ответила я, глядя на Лавуазье, который показался мне сейчас куда старше, чем прежде. Он явно нервничал. У меня возникло ощущение, что он, как и я, не в восторге от «Голиафа». Он кивнул, не проронив ни слова, захлопнул книгу и поднялся. Несколько мгновений мы стояли молча. - Ну, действуйте, - произнес наконец Дэррмо-Какер. - Разберитесь с вашими книжными делами, и Лавуазье вернет вам мужа как ни в чем не бывало. Никто и не вспомнит о его исчезновении. За исключением вас, конечно. Я закусила губу. Мне выпал самый невероятный шанс в жизни. Попробую-ка я воспользоваться явной неприязнью Лавуазье к «Голиафу»: в конце концов, ни Лондэн, ни Джек Дэррмо Хроностраже не нужны, а папу они могут изловить и без моей помощи. Я решила рискнуть. - Мне нужно кое-что повесомее ваших обещаний, мистер Дэррмо-Какер. - Это не мои обещания, Нонетот, это гарантия «Голиафа». Поверьте мне, слово «Голиафа» крепче стали. - «Титаник», помнится, тоже был стальной. Мне на личном опыте известно, что гарантия «Голиафа» не гарантирует ничего. Несколько мгновений мы сверлили друг друга взглядом. - Тогда чего же вы хотите? - Во-первых, я хочу, чтобы Лондэна вернули мне в целости и сохранности. Во-вторых, я хочу, чтобы мне вернули мой Путеводитель и позволили беспрепятственно уйти отсюда. В-третьих, я требую письменного признания в том, что вы использовали Лавуазье для устранения Лондэна. Я уставилась на Дэррмо-Какера, надеясь, что мое нахальство выведет его из себя. - С первым согласен. Что до второго условия, книгу получите по завершении дела. В Осаке вы воспользовались ею для побега, и я больше такого не допущу. Третьего обещать не могу. - Почему? - спросила я. - Как только вы вернете Лондэна, это признание утратит всякую ценность, ведь тогда получится, будто никакого устранения не было. Но я воспользуюсь им, если вы попытаетесь провернуть такое еще раз. - Возможно, - вступил в разговор Лавуазье, - это убедит вас в честности моих намерений. Он протянул мне конверт из плотной коричневой бумаги. Я открыла его и извлекла оттуда нашу с Лондэном свадебную фотографию. - Я ничего не выигрываю от устранения вашего мужа, мисс Нонетот, но от вашего согласия зависит моя судьба. А до папеньки вашего я и так скоро доберусь. Но у вас есть слово офицера Хроностражи, а оно кое-чего да стоит. Я посмотрела на Лавуазье, на Дэррмо-Какера, потом на снимок. Именно этот снимок некогда красовался у мамы на каминной полке. - Где вы его раздобыли? - В другом времени и в другом месте, - ответил Лавуазье. - И могу вас заверить, подвергался опасности. Лондэн для нас ничего не значит, мисс Нонетот. Меня лишь попросили оказать содействие «Голиафу». Как только вы вернете Джека Дэррмо, я смогу оставить их с их гнусными делами, но не раньше. Дэррмо-Какер шевельнулся и зыркнул на Лавуазье. Очевидно, они ни капли не доверяли друг другу, и этим стоило воспользоваться. - Тогда приступим, - сказала я наконец. - Но мне нужен листок бумаги. - Зачем? - насторожился Дэррмо-Какер. - Чтобы детально описать этот застенок и потом в него вернуться, вот зачем. Дэррмо-Какер кивнул Хренсу, тот дал мне бумагу и ручку, я села и составила максимально подробное описание. В Путеводителе говорилось, что для успешного прыжка в одиночку довольно и пяти сотен слов, но, если берешь с собой кого-то еще, нужно не меньше тысячи. Так что я настрочила описание комнаты на полторы тысячи слов. Дэррмо-Какер всю дорогу заглядывал мне через плечо, проверяя, не описываю ли я случайно иное место назначения. - Я это забираю, Нонетот, - заявил он, отнимая у меня ручку, как только я закончила. - Не то чтобы я вам не доверял… Я глубоко вздохнула, открыла томик стихотворений Эдгара По и прочла про себя первую строку. - Старина Джек верен себе, - проворчала я. - Я не позволю ему и пальцем вас тронуть, мисс Нонетот, - заверил меня Дэррмо-Какер. - Он и чихнуть не успеет, как окажется под арестом. Собравшись с мыслями, я в душе попросила прощения у мисс Хэвишем за то, что оказалась не самой терпеливой ученицей, отбросила все сомнения и откашлялась, а затем прочитала эти стихи вслух: громко, с чувством, с расстановкой. Послышался дальний раскат грома, лица коснулся ветер, поднятый биением крыльев. В кромешной тьме на меня обрушился яростный шквал, засвистел в ушах, растрепал одежду, спутал волосы. Небо на миг осветила вспышка молнии, и я в ужасе поняла, что вишу высоко над землей, со всех сторон стиснутая облаками, готовыми вот-вот породить бурю во всем ее безудержном великолепии. Дождь яростно хлестнул по лицу, и в бледном свете проникшего меж облаками лунного луча я увидела, что меня несет к большому грозовому облаку, освещаемому изнутри вспышками молний. Только я успела осознать, сколь неосмотрительно с моей стороны было соваться сюда без должных инструкций, как вдруг разглядела в дождевой круговерти светящуюся желтую точку. Точка постепенно увеличивалась, превратившись сначала в продолговатое пятнышко, а затем в окно с рамой, стеклом и шторами. Я подлетала все ближе, все стремительнее, и уже представляла, как вот-вот разобьюсь о залитое дождем стекло, и тут непостижимым образом очутилась внутри, мокрая до нитки и почти бездыханная. Часы на каминной полке медленно и размеренно пробили полночь, я собралась с духом и огляделась по сторонам. Мебель полированного темного дуба, шторы - зловещего пурпурного оттенка, обои там, где их не скрывали книжные шкафы или мрачные гравюры, - отвратительного коричневого цвета. Освещалась комната одной масляной лампой, в которой мерцал и чадил плохо обрезанный фитиль. Всюду царил страшный беспорядок: на полу валялся разбитый вдребезги бюст Паллады, книги, некогда украшавшие полки, были теперь разбросаны по комнате, корешки их растерзаны, а страницы вырваны. Хуже того, некоторые книги пошли на растопку камина - он весь был завален грудой обугленных листов. Но это не особенно меня волновало. Передо мной предстал сам несчастный рассказчик «Ворона», молодой человек лет двадцати с небольшим, - он сидел в большом кресле, связанный по рукам и ногам и с кляпом во рту. Юноша умоляюще посмотрел на меня и что-то промычал, тщетно пытаясь освободиться. Когда я вынула кляп, он тут же разразился речью, словно от этого зависела его жизнь. - Это только гость, блуждая, постучался в дверь ко мне[52], - быстро и настойчиво проговорил он и с этими словами исчез за дверью. - Чтоб тебя, хлюпик хренов! - послышался до дрожи знакомый голос из соседней комнаты. - Я бы приколотил тебя к стулу, найдись в этом поэтическом гробу молоток с гвоздями!.. Но говоривший осекся, когда вошел в комнату и увидел меня. Вид у Джека Дэррмо был жалкий. Его прежде опрятный «ежик» превратился в спутанную гриву, исхудавшее лицо заросло неряшливой бородой. Безумные глаза навыкате окружали синие круги от недосыпания. Его строгий костюм превратился в лохмотья, а алмазная булавка потускнела. Надменная самоуверенность сменилась отчаянием, овладевающим несчастными в одиночестве, и, когда он встретился со мной взглядом, губы у него задрожали и на глаза навернулись слезы. Для такого дэррмоненавистника, как я, зрелище было весьма приятное, просто бальзам на душу. - Четверг! - придушенным голосом прохрипел он. - Забери меня отсюда! Не оставляй меня в этом ужасном месте! Тут часы постоянно отбивают полночь, все время стучат в дверь, и ворон, о господи, ворон! Он рухнул на колени и зарыдал, а молодой человек радостно вернулся в комнату и стал прибираться, бормоча про себя: - Это только гость опасный постучался в дверь ко мне!.. - Я бы с радостью оставила вас здесь навсегда, мистер Дэррмо, но я заключила сделку. Вставайте, мы идем домой. Ухватив голиафовца за шкирку, я зачитала вслух описание подвала в исследовательском центре «Голиафа». Меня словно кто-то потянул, снова налетел порыв ветра, стук в дверь усилился, и я еще успела услышать, как рассказчик-повествователь «Ворона», привыкший сидеть по ночам над старинными фолиантами, произнес: - Господа, прошу прощенья… …и тут мы снова оказались в голиафовской лаборатории в Олдермастоне. Я была страшно довольна, поскольку и не надеялась, что все окажется так просто, но моя радость мигом испарилась, когда у меня на глазах сводные братья горячо обнялись. - Джек! - радостно воскликнул Дэррмо-Какер. - Добро пожаловать домой! - Спасибо, Тубзик. Как мама? - Собирается поставить эндопротез. - Опять? - Минуточку! - вмешалась я. - А как насчет ваших обещаний? Братцы-засранцы приумолкли. - Всему свое время, мисс Нонетот, - с неприятной усмешечкой проговорил Дэррмо-Какер. - Нам нужно, чтобы вы выполнили для нас еще два-три небольших поручения, и тогда мы восстановим вашего мужа. - Черта лысого вы получите, - возмущенно ответила я, сделав шаг к ним, но тут Хренс обрушил мне на плечо тяжелую лапищу. - И где же железная гарантия «Голиафа»? - «Голиаф» не дает гарантий, - процедил Дэррмо-Какер. Дэррмо стоял и тупо хлопал глазами рядом с ним. - Обещания не приносят выгоды. Вы еще немного погостите у нас. Глупо лишаться помощника с такими способностями. Вам ведь тут может и понравиться. - Лавуазье! - крикнула я, поворачиваясь к французу. - Вы же обещали! Слово офицера Хроностражи!.. Француз смерил меня холодным взглядом. - После того, что вы со мной сделали, - отрезал он, - это самая лучшая месть. Надеюсь, вы сгниете в аду. - Вам-то что я сделала? - О, пока ничего, - ответил он, собираясь уйти, - но еще сделаете. Я в свою очередь холодно посмотрела на него. Я еще не знала, что с ним сделаю, но надеялась, ему будет больно. - Да, - спокойно сказала я. - Теперь можете на это рассчитывать. Он вышел из комнаты, даже не оглянувшись. - Спасибо, мсье! - крикнул ему вслед Дэррмо-Какер. - Свадебная фотография - это было гениально! Я рванулась к Дэррмо-Какеру, но Хренс и Редькинс меня удержали. Продолжительная и отчаянная борьба окончилась безрезультатно. Наконец я поникла и уставилась в пол. Лондэн оказался прав. Не следовало мне в это ввязываться. - Я хочу размазать ее по стенке, - сказал Джек Дэррмо, - душу отвести. Мистер Хренс, ваш пистолет. - Нет, Джек, - удержал его Дэррмо-Какер. - Мисс Нонетот и ее уникальные способности откроют нам путь на огромный и очень прибыльный, но до сих пор не освоенный рынок. Дэррмо обернулся к сводному брату. - Ты представления не имеешь, какой ужас я пережил! Она у меня на всю жизнь запомнит, как стучать… то есть совать меня в «Ворона»! Нет, Тубзик, я сейчас ее прикончу и отдохну от страданий… Дэррмо-Какер схватил братца за плечи и хорошенько встряхнул. - А ну прекрати мне по-«вороньи» каркать! Ты дома. Слушай, эта книжная сучка в перспективе принесет нам миллиарды! Дэррмо притих и собрался с мыслями. - Конечно же, - пробормотал он наконец. - Огромные неиспользованные потребительские ресурсы! Как думаешь, сколько барахла мы сможем впарить этим невежественным массам из литературы девятнадцатого века? - Вот-вот, - ответил Дэррмо-Какер, - и наши непереработанные отходы. Там же можно такую свалку устроить! А вот если не сработает, тогда ее и прикончишь. - Когда начнем? - спросил Дэррмо, с каждой секундой словно бы наливавшийся силой в животворном тепле корпоративной алчности. - Это зависит от мисс Нонетот, - глянул на меня Дэррмо-Какер. - Я скорее умру. - И я не блефовала. - Да ну? - ухмыльнулся Дэррмо-Какер. - Вы что, не слышали? Для внешнего мира вы уже мертвы. Неужели, по-вашему, мы оставим вас в живых после того, чему вы стали свидетелем? Мое сознание металось в поисках выхода, но под рукой не было ничего - ни оружия, ни книги. Вообще ничего. - Я еще не решил, - самодовольным тоном продолжал Дэррмо-Какер, - упадете вы в лифтовую шахту или окажетесь жертвой несчастного случая с каким-нибудь прибором. Что вы предпочитаете? И усмехнулся, жестоко и страшно. Я промолчала. Мне просто нечего было сказать. - Боюсь, девочка моя, - сказал Дэррмо-Какер, когда они направились к двери, забрав с собой мой Путеводитель, - придется вам провести в гостях у корпорации всю оставшуюся жизнь. Но это будет не так уж и плохо. Мы действительно восстановим вашего мужа. Конечно, вы никогда с ним не встретитесь, но он будет жив, пока вы сотрудничаете с нами, а сотрудничать вы будете, сами понимаете. Я гневно посмотрела на братцев-засранцев. - Пока дышу, помогать вам не стану. Дэррмо-Какер моргнул. - Станете, станете, Нонетот. Если не ради Лондэна, так ради вашего ребенка. Да-да, нам об этом известно. И не утруждайте себя поиском книг в надежде провернуть свой трюк с исчезновением - мы позаботились, чтоб их тут не осталось! Он снова улыбнулся и вышел из подвала. Дверь захлопнулась, ее грохот отозвался у меня в груди дрожью. Я села на стул, уронила голову на руки и заплакала от отчаяния, злости - и безысходности. |
||
|