"Жемчуг Лутры" - читать интересную книгу автора (Джейкс Брайан)

ГЛАВА 37

Полная луна ярко освещала тропу к церкви Святого Ниниана. По тропинке между тенями от деревьев быстро продвигалась вперед внушительная компания выдр и речных землероек. Каждый зверь был вооружен либо пращой, либо копьем, либо шпагой, либо луком со стрелами. Возглавляли колонну Лог-а-Лог и Длинная Лапа. Рядом с ними, мужественно превозмогая боль от еще не заживших ран, шествовал Командор. Вскоре между деревьями показалась полуразрушенная колокольня древней церкви. Лог-а-Лог, поправив пояс со шпагой, прибавил ходу и сквозь зубы процедил:

— Ну все, вроде почти пришли.

— Ребята, это вы? — неуверенно спросил чей-то голос. Все мгновенно остановились и оглянулись. Тот же голос вновь послышался из темноты:

— Я здесь, в канаве. Помогите мне выбраться!

Наклонившись к канаве, шедшей вдоль тропы, Командор вместе с дочерью без труда вытащили дрожащего и перепачканного летописца Ролло. Все еще стуча зубами от страха и холода, он поведал им ужасную историю:

— На нас напали. Белочка, мышка и ежиха добежали сюда гораздо раньше нас, и на них напала целая стая галок. Мерзкие, кровожадные птицы! Когда мы подходили к церкви, Сноп услышал, как наши подружки там стонут. Он приказал мне оставаться снаружи, а сам бросился внутрь здания. Оттуда доносились душераздирающие крики, едва слышные сквозь гвалт галок. Потом я еще увидел, как Сноп просто выбросил через дверь Пижму и Краклин и прокричал, чтоб они бежали за помощью в Радволл. Мне было за ними не угнаться, и они помогли мне спрятаться здесь, в канаве. Что было потом — я не знаю, только гвалт галок раздавался со стороны церкви. А затем наконец я услышал ваши голоса.

Оставив с летописцем Командора, который не мог быстро бежать дальше из-за своих ран, отряд бросился вперед по тропе.

Не остановившись по дороге ни на секунду, сборный отряд ворвался в развалины древнего здания. Галки так и прыснули во все стороны, услышав боевой клич:

— Рэдво-олл!

В самом центре помещения Скруво — предводительница стаи — и еще две ее приближенные терзали лежавшего ничком на полу Снопа, нанося ему ужасные раны своими острыми клювами. Длинная Лапа с такой силой огрела Скруво копьем, что оно едва не сломалось от удара. Предводительница галок погибла на месте. Две другие мучительницы пали, пронзенные двумя ударами шпаги Лог-а-Лога. Вскоре большая часть стаи навсегда осталась в старой церкви. Лишь немногим удалось улететь, и они постарались скрыться как можно дальше от Страны Цветущих Мхов.

Когда Командор и Ролло добрались до развалин, все было уже кончено. Несколько землероек рвали на бинты свои туники и перевязывали раны Снопа, прикладывая к ним размоченные целебные травы. Шкипер поспешил к лежавшему на земле другу.

— Он жив?

Лог-а-Лог пожал плечами и сказал:

— Да, в нашей сове еще теплится жизнь, хотя, честно говоря, я не понимаю, как он выдержал весь этот кошмар. Ему досталось столько, сколько хватило бы, чтобы убить троих из нашей компании. Я насчитал с полдюжины галок, с которыми он расправился до нашего появления. Да, за свои сезоны я видел немало крепких ребят, но таких, как наш Сноп, мне встречать не приходилось.

Окрестности церкви Святого Ниниана огласил душераздирающий крик, вырвавшийся из груди Ролло. Он увидел, как из развалин вышла Длинная Лапа, держа в лапах крохотное израненное тельце. Лог-а-Логу пришлось удерживать Ролло, который все рвался подбежать к выдре и кричал:

— Нет, только не это! Только не Пинким! Скажите мне, что она жива! Умоляю вас!

Длинная Лапа не скрывала слез. Она прижимала неподвижное тельце к себе, словно младенца.

— Бедная малышка! В памяти друзей она останется живой навсегда, — сказала выдра.

Лог-а-Лог вынужден был удерживать Ролло до тех пор, пока Длинная Лапа, уходившая по тропе в сторону Рэдволла, не скрылась из виду. Огромным усилием воли заставив себя успокоиться, летописец вытер слезы и обратился к Командору и вождю землероек Гуосим:

— Друзья, можете вы выполнить одну мою просьбу?

— Конечно! — в один голос ответили Лог-а-Лог и Командор. — Проси все, что хочешь.

Ролло ткнул пальцем в сторону развалин:

— Постарайтесь разыскать жемчужину. Скорее всего она лежит в гнезде главаря этой галочьей банды.

Предположение оказалось верным, и поиски не заняли много времени. Вскоре из полуобвалившегося дверного проема церкви вышел Командор и протянул летописцу красивую розовую жемчужину.

— А теперь у меня к вам будет еще одна просьба, — сказал Ролло. — Я хочу, чтобы вы подожгли это здание и спалили его дотла.

— Сжечь? — на всякий случай переспросил Командор, и в его голосе слышалось удивление. Он не ожидал от миролюбивого летописца такого сурового требования.

Ролло, ни минуты не колеблясь, повторил:

— Да, сжечь дотла. Чтобы от этого здания остались только груда пепла и тяжкие воспоминания. Слишком зловещим стало это место. Я читал в летописях аббатства, что уже дважды враги Рэдволла использовали эти руины как свое убежище. Впервые это случилось во времена Маттиаса Воителя, потом здесь прятался Слэгар Беспощадный — во времена Маттимео, когда я был еще совсем маленьким. И вот в третий раз этот дом стал прибежищем воров и убийц. Сожгите его.

Следующее утро выдалось тихим и солнечным. Пелена молчания легла на Страну Цветущих Мхов. Даже неутомимые птицы и те притихли. Ежиха Тизель и барсучиха Аума стояли на площадке южной стены аббатства и смотрели на то, как над лесом поднимается густой столб черного дыма от догорающего здания древней церкви. Кивнув в сторону пожарища, Аума сказала:

— Командор и его команда остались там следить, чтобы здание сгорело дотла, но огонь при этом не перекинулся на лес. Тизель, ты не могла бы приготовить несколько корзин с едой, чтобы передать им завтрак? Ежиха кивнула:

— Само собой. Приготовлю побольше, учитывая аппетит наших приятелей-выдр.

— Только позаботься, чтобы кто-нибудь помог тебе это все донести.

Вспомнив о том, что произошло накануне, ежиха разрыдалась.

— Бедная, бедная маленькая мышка! Какая ужасная смерть! Она была такой молодой, еще совсем ребенок. Я, конечно, не воин, но всей душой надеюсь на то, что галки получили по заслугам от Лог-а-Лога и выдр.

— Об этом можешь не беспокоиться, — сказала Аума, погладив ежиху по колючей голове. — Птицы дорого заплатили за нанесенное нам зло. Лог-а-Лог рассказал мне, что вчера происходило около церкви, и, судя по всему, пройдет еще очень много сезонов, прежде чем мы опять услышим крик галки в окрестностях нашего аббатства.

Общая скорбь по поводу смерти Пинким была столь велика, что Ауме пришлось облачиться в мантию настоятельницы и потребовать, чтобы на похороны никто не приходил, — утрата слишком тяжела для всех. Вдвоем с Длинной Лапой они выбрали место в укромном уголке аббатского садика и выкопали могилу, в которую положили по маленькому подарку от всех обитателей аббатства. Затем последовала недолгая, но искренняя церемония прощания, сопровождавшаяся звоном колоколов, языки которых были обмотаны бархатом для смягчения звука.

Несмотря на все протесты сестры Цецилии, Краклин, Пижма и Ролло ушли из лазарета и встали у окна, выходившего в сторону сада. Краклин, так часто распевавшая дуэтом с Пинким, на этот раз пела в одиночестве. Отражаясь от стен, песня эхом разносилась по всему аббатству, проникая в каждый его уголок:

Гленнер и сестра Цецилия вновь проводили убитых горем друзей в лазарет. Они легли каждый на свою кровать, погруженные в тяжелые мысли. Наступило время полдника, но они так и не притронулись к еде.

Через некоторое время, ближе к вечеру, скрипнула дверь и в лазарет вошел брат Хиггли Стамп с большим, полным вкусной еды подносом. Привычно шмыгнув носом, кухонный брат сказал:

— Добрый вечер. Извините за беспокойство, но я больше не мог терпеливо ждать, пока вас тут потчуют крапивной отравой совершенно незаслуженно, Я думаю, кое-что вкусненькое вам не повредит.

Еж поставил поднос на стол, но на него никто даже не посмотрел. Брат Хиггли печально покачал головой:

— Эх, если бы Пинким была жива, она бы вам задала трепку за эту бессмысленную голодовку!

Краклин возразила ему слабым голосом:

— Нет, Пинким разделила бы вместе с нами наше горе, потому что мы — ее друзья… Я хотела сказать, мы были ее друзьями.

Тут Ролло сделал над собой усилие и, сев на кровати, громко сказал:

— Что значит «были»? Ты хочешь сказать, что мы больше не друзья Пинким?

Тут в разговор вступила и Пижма:

— Ролло, Краклин вовсе не это имела в виду. Мы всегда будем друзьями Пинким, ее самыми близкими, самыми любящими друзьями.

На лице брата Хиггли появилась загадочная улыбка.

— А я знаю, как вы можете всем доказать, что вы настоящие друзья несчастной Пинким.

Краклин и Пижма хором воскликнули:

— Как?

Глядя в окно, брат Хиггли с совершенно серьезным видом сказал:

— А очень просто. Ведите себя так, как сегодня: лежите целый день и ничего не ешьте. Того и гляди, уморите себя голодом и весьма скоро воссоединитесь со своей погибшей подругой.

Не зная, как будет воспринята его шутка, еж напряженно посмотрел на Ролло. К его радости, Ролло понял глубокую мудрость, скрытую в этих простых словах. Летописец молча подошел к столу, сел на табуретку, налил себе кружку наливки и взял большой кусок пирога. Приступив к еде, он сказал:

— Я полагаю, что мы должны дальше искать «Слезы Всех Океанов». Для этого нам потребуются силы. Поэтому я своей властью старшего по возрасту требую: вы можете молчать, но при этом обязаны есть.

Давно уже Пижма и Краклин не слышали, чтобы старый летописец говорил так убежденно. Не смея ослушаться, они тоже подошли к столу и принялись за еду. Ролло подбросил четвертую жемчужину в воздух, поймал ее и положил на стол.

— Видите? Пинким пожертвовала жизнью ради нее. Теперь мы втроем должны отыскать остальные две, которые могут потребоваться нам, чтобы обменять их на жизнь аббата Дьюррала. Не знаю, как вы, но лично я не собираюсь сдаваться. Хороши бы мы были в глазах Пинким, доведись ей увидеть нас минуту назад: стонущие и ноющие, валяемся на кроватях вместо того, чтобы продолжить дело, за которое она отдала жизнь. И это вы называете достойным друзей поведением?

Пижма с размаху ударила кулачком по столу, да так сильно, что хлебная тарелка, подпрыгнув, раскололась пополам.

— Мы найдем эти жемчужины! Во что бы то ни стало! — во весь голос заявила ежиха.

Краклин, в свою очередь, яростно распушила хвост и объявила:

— И когда мы их найдем, то вколотим их в глотки тем, кто похитил наших друзей! Одну за другой!

Брат Хиггли, смущенно улыбаясь, поспешил выскользнуть из лазарета, бормоча себе под нос:

— Ничего себе разговорчики! Кто бы мог представить. Услышать такое от двух лучших воспитанниц аббатства! Ну да ладно: едят — и то хорошо.