Джером Клапка ДжеромМиссис Корнер расплачивается

Джером К.Джером

Миссис Корнер расплачивается

Пер. - М.Колпакчи

(Из сборника "Жилец с четвертого этажа и другие рассказы"

"The Passing of the Third Floor Back", 1907)

- Именно это я и хочу сказать, - заявила миссис Корнер. - Мне нравится, когда мужчина - настоящий мужчина, а не тряпка.

- Но ведь ты не хотела бы, чтобы Кристофер, я хочу сказать, мистер Корнер, был таким, - возразила ее близкая подруга.

- Я вовсе не требую, чтобы он был таким всегда, но мне было бы приятно чувствовать, что он способен вести себя по-мужски.

- Вы сказали мистеру Корнеру, что завтрак готов? - обратилась миссис Корнер к обслуживающему ее персоналу, каковой только что внес в комнату чайник и три яйца всмятку.

- Да, сказала, - ответил персонал сердитым тоном.

Персонал виллы "Акация" в Равенскорт-парке, представленный единственной служанкой, постоянно пребывал в дурном настроении. Стоило послушать, каким негодующим тоном он произносит свои утренние и вечерние молитвы.

- И что он вам ответил?

- Сказал, что спустится, как только оденется.

- Никто и не требует, чтобы он спустился раньше, - заметила миссис Корнер, - но когда я позвала его снизу пять минут тому назад, он крикнул в ответ, что надевает воротничок.

- Позовите его сейчас, и он ответит то же самое, - высказал свое мнение персонал. - Когда я заглянула к нему, он ползал на четвереньках и искал под кроватью запонку.

Миссис Корнер задумалась, держа чайник в руке. Потом она спросила:

- А он говорил что-нибудь при этом?

- Говорил? С кем? Мне некогда стоять и болтать.

- Сам с собой, - пояснила миссис Корнер. - Может быть, он ругался? Она оживилась, и в голосе ее прозвучала нотка надежды.

- Ругался? Он? Разве он умеет?

- Вы больше мне не нужны, Гарриэта, можете идти, благодарю вас, сказала миссис Корнер.

Стукнув чайником о стол, она с горечью воскликнула:

- Даже эта девчонка и та презирает его!

- Может быть, - предположила мисс Грин, - он уже кончил ругаться, когда пришла Гарриэта?

Но миссис Корнер ничем нельзя было утешить.

- Кончил! Любой настоящий мужчина ругался бы все время без передышки.

- А может быть, - предположила подруга, постоянная защитница провинившегося мужа, - он и ругался, а она не слышала. Понимаешь, если он засунул голову далеко под кровать...

Дверь открылась.

- Простите, что я опоздал! - приветливо воскликнул мистер Корнер, торопливо входя в столовую.

Мистер Корнер считал своим долгом быть всегда приветливым по утрам. "Встречайте улыбкой наступающий день, и он, прощаясь, благословит вас" было девизом, который миссис Корнер за шесть месяцев и три недели своего замужества слышала ровно 202 раза от своего мужа за несколько минут до того, как он вставал с постели. Подобные изречения житейской мудрости занимали немалое место в размеренной жизни мистера Корнера. Ассортимент подобных изречений, выведенных изящным шрифтом на карточках одинакового размера, красовался в рамке его зеркала для бритья и каждое утро подавал ему мудрые советы.

- Ты нашел запонку? - осведомилась миссис Корнер.

- Странные бывают вещи, - ответил мистер Корнер, садясь за стол. - Я собственными глазами видел, как она покатилась под кровать. Может быть...

- Только не проси меня взяться за поиски, - перебила его миссис Корнер. - Ползать на четвереньках, стукаясь головой о железные прутья кровати! Воображаю, как бы другие ругались, проделывая все это!

Она сделала ударение на слове "другие".

- Вовсе не плохо воспитывать свой характер, - заметил мистер Корнер, заставляя самого себя время от времени терпеливо выполнять обязанности, сопряженные с...

- Если ты начнешь разглагольствовать, то запутаешься в каком-нибудь длинном периоде и не выпутаешься до конца завтрака, - выразила опасение миссис Корнер.

- Мне будет жаль, если с запонкой что-нибудь случится, - сказал мистер Корнер, - хотя ее ценность не так уж...

- Я поищу ее после завтрака, - вызвалась любезная мисс Грин. - У меня врожденная способность находить то, что теряют другие.

- Заранее в этом убежден, - галантно подтвердил мистер Корнер, разбивая ложечкой скорлупу яйца. - От таких лучезарных глаз, как ваши, ничто...

- Тебе осталось всего десять минут, - напомнила ему жена. - Нельзя же так копаться с завтраком.

- Мне бы очень хотелось, - сказал мистер Корнер, - хоть изредка заканчивать начатую мною фразу.

- Вряд ли тебе это когда-нибудь удастся, - заверила его миссис Корнер.

- Мне хотелось бы хоть попробовать, - вздохнул мистер Корнер, - вот как-нибудь на днях...

- Ах, я забыла спросить тебя, дорогая, как ты сегодня спала? обратилась миссис Корнер к своей подруге.

- На новом месте, да еще в первую ночь, я всегда плохо сплю, объяснила мисс Грин. - К тому же, я была немного возбуждена.

- Как я жалею, - сказал мистер Корнер, - что вчера нам не показали более удачное произведение этого прекрасного драматурга. Когда в театре бываешь так редко...

- Хочется развлечься по-настоящему, - перебила его миссис Корнер.

- Но мне кажется, - сказала ее подруга, - что я еще никогда в жизни так не смеялась.

- Да, пьеса была забавной. Я сам смеялся, - признал мистер Корнер. - Но вместе с тем не скрою, что считаю пьянство темой мало...

- Да он вовсе не был пьян, - возразила миссис Корнер, - он был в меру весел и общителен.

- Дорогая моя! - протестующе воскликнул мистер Корнер. - Он буквально не мог держаться на ногах.

- Зато он был гораздо занятнее тех, кто держится, - отпарировала миссис Корнер.

- Пойми, дорогая Эми, - наставительно сказал мистер Корнер, - что мужчина может быть занятным, не будучи пьяным, и точно так же быть пьяным, вовсе не будучи...

- Ах, мужчине идет, если он иногда позволяет себе что-нибудь лишнее.

- Но, дорогая моя...

- И ты сам, Кристофер, только выиграл бы, если бы позволял себе что-нибудь лишнее - иногда!

- Мне бы хотелось, - сказал мистер Корнер, передавая жене свою пустую чашку, - чтобы ты не говорила того, чего не думаешь. Если бы кто-нибудь тебя услышал...

- Больше всего меня злит, - воскликнула миссис Корнер, - утверждение, что я говорю одно, а думаю другое!

- Так зачем это делать? - поинтересовался мистер Корнер.

- Я этого и не делаю. Я хочу, чтобы ты иногда вел себя, как другие, понимаешь - хочу! - объяснила миссис Корнер.

- Вряд ли ты хочешь сказать, дорогая моя, - продолжал настаивать ее муж, - что ты искренне считаешь, будто я только выиграю, если стану пьянствовать, хотя бы даже изредка.

- Я не говорила о пьянстве, я сказала: "позволить себе что-нибудь лишнее".

- А я как раз позволяю себе кое-что в умеренных дозах, - объявил мистер Корнер. - "Умеренность во всем" - вот мой девиз.

- Я давно это знаю, - ответила миссис Корнер.

- Всего понемногу и... - На этот раз мистер Корнер сам остановился на середине фразы. - Боюсь, - сказал он, вставая, - что нам придется отложить дальнейший спор на эту интересную тему. А теперь, дорогая, если тебе не трудно, выйди со мной в коридор, я должен обсудить с тобой некоторые хозяйственные мелочи.

Хозяин и хозяйка протиснулись мимо гостьи и закрыли за собой дверь. Гостья продолжала завтракать.

- Как я этого хочу! - в третий раз повторила миссис Корнер, вновь усаживаясь за стол через несколько минут. - Я бы отдала все на свете, все, - повторила она с горячностью, - чтобы Кристофер хоть немного походил на обыкновенного, настоящего мужчину.

- Но ведь он всегда был таким, как сейчас, - напомнила ей подруга.

- Во время помолвки, конечно, естественно, что мужчина ведет себя безупречно. Но я не думала, что он всегда будет таким.

- Мне кажется, что он - на редкость славный малый. А ты - одна из тех, кто не умеет ценить своего счастья.

- Я знаю, что он славный, - согласилась миссис Корнер, - и я очень его люблю. Но именно потому, что я его люблю, я не хочу краснеть за него. Я хочу, чтобы он был настоящим мужчиной и делал все то, что делают остальные мужчины.

- А разве решительно все остальные мужчины ругаются и при удобном случае напиваются?

- Конечно, как же иначе, - авторитетным тоном промолвила миссис Корнер. - Мужчина должен быть мужчиной, а не мокрой курицей.

- А ты когда-нибудь видела пьяного мужчину? - спросила ее подруга, грызя кусочек сахара.

- Сколько угодно, - ответила миссис Корнер, облизывая свои пальцы, запачканные вареньем.

Этим миссис Корнер хотела сказать, что она пять или шесть раз в своей жизни побывала в театре, выбирая из репертуара британского театра пьесы преимущественно развлекательного характера. А в реальной действительности она в первый раз столкнулась с этим явлением только через месяц после вышеописанного разговора, давно забытого наиболее заинтересованными в нем лицами, - и никто не мог быть более удивлен всем происходящим, чем миссис Корнер.

Как это с ним стряслось, мистер Корнер никогда не мог во всех подробностях вспомнить. Он не принадлежал к людям, для которых существуют проповедники трезвости. Свой "первый бокал" он выпил так давно, что даже не помнил, когда это было, и с той поры перепробовал содержимое многих других бокалов. Но еще никогда мистер Корнер не переходил и не испытывал искушения перейти границы своей любимой добродетели - умеренности.

"У нас была на двоих одна бутылка кларета, - не раз припоминал впоследствии мистер Корнер, - добрую половину которой выпил он. А затем он вытащил маленькую зеленую фляжку. Он сказал, что этот напиток приготовлен из груш и что в Перу его берегут специально для детских праздников. Конечно, он мог сказать это в шутку, но, так или иначе, мне совершенно непонятно, как одна-единственная рюмка... не мог же я выпить больше одной рюмки, пока он рассказывал свои истории..."

Тут была неясность, которая мучила мистера Корнера.

Этот "он", который рассказывал свои истории, приведшие к столь плачевным результатам, был некий Биль Дамон, дальний родственник мистера Корнера, старший помощник капитана парохода "Фортуна". Они не видели друг друга с детства, и вдруг случайно встретились на Лиденгол-стрит.

"Фортуна" должна была на рассвете отчалить от пристани св.Екатерины и отплыть в Южную Америку, так что опять могли пройти годы, прежде чем они встретятся вновь. Как указал мистер Дамон, сама судьба свела их, чтобы они могли уютно пообедать вечерком в капитанской каюте "Фортуны". Мистер Корнер, вернувшись к себе в контору, отправил в Равенскорт-парк нарочного, сообщая письмом необыкновенное известие о том, что он, вероятно, вернется домой не раньше десяти часов вечера; закончив работу, он в первый раз после женитьбы направил свои шаги в сторону, противоположную той, где находились его дом и супруга.

Друзья беседовали на самые разные темы, а в заключение заговорили о возлюбленных и женах. Штурман Дамон обладал, по-видимому, большим и разносторонним опытом по этой части. Они говорили - впрочем, нет, говорил штурман, а мистер Корнер слушал - об оливковых красотках Латинской Америки, о страстных черноглазых креолках и о белокурых Юнонах калифорнийских долин. Штурман развивал ряд теорий о том, как надо завоевывать женщин и как с ними обращаться, и, если верить его словам, эти теории всегда успешно применялись им на практике. Новый мир открылся перед мистером Корнером, мир, где прелестные женщины с собачьей преданностью боготворили мужчин, которые хотя отвечали им взаимностью, но умели ими повелевать. Мистер Корнер, сначала внимавший с холодным порицанием, постепенно разгорелся до состояния кипучего восторга и слушал как зачарованный. Только время положило конец рассказам о похождениях штурмана. В одиннадцать часов кок напомнил им, что капитан и лоцман могут в любую минуту подняться на борт.

Мистер Корнер, удивившись, что уже так поздно, долго и нежно прощался со своим родственником, а потом обнаружил, что пристань св.Екатерины самый запутанный лабиринт, из какого ему когда-либо приходилось выбираться. Под фонарем на Майнориз-стрит мистеру Корнеру вдруг пришло в голову, что он - никем не понятый человек. Миссис Корнер никогда не говорила и не делала тех вещей, какими латиноамериканские красотки хоть в слабой степени старались выразить свою всепожирающую страсть к мужчинам, которые, насколько мистер Корнер мог судить, были ничем не лучше его самого. Вспоминая, как с ним говорила и как с ним обращалась миссис Корнер, мистер Корнер заплакал. Заметив, однако, что какой-то полицейский с любопытством поглядывает на него, он вытер слезы и поспешил дальше. Расхаживая по платформе станции Меншен-хаус, где всегда очень дует, он снова, с удвоенной силой, ощутил перенесенные им обиды. "Почему в поведении миссис Корнер нет и следа собачьей преданности? В этом виноват только я, - с горечью упрекал он самого себя. - Женщина любит своего властелина, таков ее инстинкт, - задумчиво рассуждал мистер Корнер. - Черт меня побери, - признавался он самому себе, - если она хоть когда-нибудь смотрит на меня, как на властелина".

- Убирайся прочь, - отстранил мистер Корнер какого-то тщедушного мальчугана, который с широко разинутым ртом остановился прямо перед ним.

- Я очень люблю послушать, - объяснил тщедушный юнец.

- Разве тут кто-нибудь разговаривает? - спросил мистер Корнер.

- Да вы сами, - ответил мальчик.

От города до Равенскорт-парка - порядочный путь по железной дороге, но мистер Корнер был увлечен составлением плана своей будущей жизни с миссис Корнер, и ему совсем не хотелось спать. Сойдя с поезда, он сильно огорчился, что еще целых три четверти мили, которые ему придется пройти пешком по топкой дороге, отделяют его от момента, когда он по пунктам разъяснит миссис Корнер свою точку зрения на многие вещи.

Фасад виллы "Акация" свидетельствовал о том, что все обитатели ее мирно спали, и это усугубило его раздражение. Жена, любящая мужа с собачьей преданностью, ни за что не легла бы спать, - ее беспокоило бы, не понадобятся ли ему ее услуги. Мистер Корнер, следуя указанию своей собственной медной дощечки, не только постучал, но и позвонил. Так как дверь не распахнулась перед ним моментально, он продолжал стучать и звонить. Окно спальни во втором этаже приоткрылось.

- Это ты? - спросил голос миссис Корнер.

В ее голосе отчетливо слышалась нотка страсти, но это была совсем не та страсть, какую желал внушить ей мистер Корнер. Он еще больше рассердился.

- Нечего разговаривать со мной, высунув голову из окна: ты не на сцене и я не твой любовник! Спускайся поживее и отвори дверь, - командовал мистер Корнер.

- А разве у тебя нет с собой ключа? - осведомилась миссис Корнер.

Вместо ответа мистер Корнер снова забарабанил в дверь. Окно захлопнулось. Через шесть-семь секунд дверь распахнулась так внезапно, что мистера Корнера, еще не выпустившего из руки молоточка, как вихрем внесло в прихожую. Миссис Корнер спустилась вниз, приготовившись высказать ряд замечаний. Она и не подозревала, что обычно медлительный в речах мистер Корнер на этот раз опередит ее.

- Где мой ужин? - возмущенно вопрошал мистер Корнер, все еще держась за дверной молоточек.

Онемев от изумления, миссис Корнер вытаращила на него глаза.

- Где мой ужин? - повторил мистер Корнер, до сознания которого постепенно дошло, что ужина для него нет. - Вы что себе позволяете! Ложитесь спать, когда г-г-глава семьи еще не по-по-поужинал?

- Что-нибудь случилось, дорогая? - послышался голос мисс Грин с площадки второго этажа.

- Войди в дом, Кристофер, - попросила миссис Корнер. - Пожалуйста, войди в дом и дай мне закрыть дверь.

Миссис Корнер принадлежала к числу тех молодых дам, которые умеют с милым высокомерием повелевать, если им послушно покоряются, но которые сами, вместе с тем, легко робеют.

- Я хочу-чу жареных почек с гренками, - распорядился мистер Корнер, ухватив вместо молоточка стоячую вешалку для шляп и тотчас в этом раскаявшись. - И чтоб никаких разговоров. Поняла? Не желаю н-никаких разговоров!

- Что же я, несчастная, буду делать? - прошептала испуганная миссис Корнер своей подруге. - Во всем доме нет ни одной почки.

- Я бы на твоем месте поджарила ему яичницу, - посоветовала услужливая задушевная подруга. - Насыпь туда побольше кайенского перца. Может быть, он не разберет, что это такое.

Наконец мистера Корнера удалось привести в столовую, которая служила одновременно гостиной и библиотекой. Обе дамы бросились разводить в кухне огонь. К ним присоединился наскоро одевшийся персонал, хроническое негодование которого, казалось, улетучилось как раз в тот момент, когда, впервые в вилле "Акация", оно было бы оправданным.

- Я бы никогда этому не поверила, - прошептала бледная как полотно миссис Корнер, - никогда!

- Вот когда он показал, что в доме есть мужчина, правда? - в полном восторге чирикнул персонал.

Вместо ответа миссис Корнер выдрала служанку за уши и этим до некоторой степени разрядила свои чувства. Персонал сохранил полную невозмутимость, но громовые раскаты голоса мистера Корнера, отдававшего каждые четверть минуты новые распоряжения, скорее тормозили, чем ускоряли кухонные операции миссис Корнер и ее подруги.

- Я не решаюсь войти одна, - сказала миссис Корнер, когда все было расставлено на подносе.

Ее подруге пришлось последовать за ней, а служанка замыкала шествие.

- Это еще что такое? - насупился мистер Корнер. - Я заказывал отбивные котлеты.

- Мне очень жаль, мой дорогой, - пролепетала миссис Корнер, - но у нас в доме не оказалось ни одной котлетки.

- В налаж-жен-ном хозяйстве, какое я себе з-заведу в бу-бу-дущем, продолжал мистер Корнер, наливая себе пиво, - всегда будут под...от... бивные котлеты! Понятно? Отбивные котлеты!

- Постараюсь запомнить, мой дорогой, - промолвила миссис Корнер.

- Я виж-жу одно, - воскликнул мистер Корнер в промежутках между глотками, - ты - не такая хозяйка, ка-к-кая мне нужна!

- Я... я постараюсь исправиться, мой дорогой, - умоляюще произнесла миссис Корнер.

- Г-где твои книги? - вдруг спросил мистер Корнер.

- Мои книги? - повторила миссис Корнер в изумлении.

Мистер Корнер с такой силой стукнул по краю стола кулаком, что большинство вещей в комнате, включая миссис Корнер, подпрыгнуло.

- Лучше не раздражай меня, ж-ж-на, - пригрозил мистер Корнер. - Ты отлично по-пон-маешь, что я хочу: твои расходные книги.

Они оказались в ящике комода. Миссис Корнер вытащила их и дрожащими руками передала своему супругу. Мистер Корнер наугад раскрыл одну из них и, склонившись над ней, нахмурил чело.

- Я вижу, ж-ж-на, что ты не знаешь простого сложения! - воскликнул он.

- Я... я в школе всегда хорошо шла по арифметике... - заикаясь, забормотала миссис Корнер.

- Мало ли чем ты была в школе и что... Сколько будет двадцать семь и девять? - свирепо спросил мистер Корнер.

- Тридцать семь, - нет, тридцать восемь... - начала путаться запуганная миссис Корнер.

- А таблицу умножения на девять ты знаешь или нет? - прогремел мистер Корнер.

- Когда-то знала, - всхлипнула миссис Корнер.

- Говори, я слушаю, - приказал мистер Корнер.

- Девятью один - девять, - сквозь слезы залепетала бедняжка, - девятью два...

- Не останавливайся! - строго прикрикнул мистер Корнер.

Она повиновалась, произнося цифры монотонным голосом, прерывающимся от сдерживаемых рыданий. Заунывный ритм таблицы, возможно, оказал свое действие. Когда она робко упомянула, что девятью одиннадцать равно девяноста девяти, мисс Грин украдкой показала ей на стол. Миссис Корнер подняла испуганный взгляд и увидела, что голова ее лорда и повелителя покоится на столе между пустой пивной кружкой и судком для специй, а грозные очи закрыты. Раздался храп.

- Оставьте его тут, - посоветовала мисс Грин. - Идите спать и закройтесь на ключ. Гарриэта и я позаботимся утром о его завтраке. Самое важное для вас - не попадаться ему на глаза.

И миссис Корнер, преисполненная благодарности за благой совет, выполнила все, что было ей сказано.

Около семи часов утра солнечные лучи, хлынув в комнату, заставили мистера Корнера сначала моргнуть, потом зевнуть и наконец приоткрыть один глаз.

- Встречай улыбкой наступающий день, - сонно пробормотал мистер Корнер, - и он...

Тут он порывисто выпрямился и посмотрел вокруг себя. Он был не в постели. У его ног валялись осколки пивной кружки и стакана. Яркий узор на скатерти говорил о том, что горчица из опрокинутого судка смешалась с раздавленным яйцом. Непонятная тяжесть и шум в голове заставляли искать объяснения. Вывод напрашивался такой, что кто-то пытался приготовить из мистера Корнера салат, и этот кто-то сильно приналег на горчицу. Тут какой-то шум за дверью приковал внимание мистера Корнера.

В дверях показалось лицо мисс Грин. Оно хранило зловеще-строгое выражение.

Мистер Корнер поднялся. Мисс Грин бесшумно вошла и, притворив за собой дверь, прислонилась к ней спиной.

- Я полагаю, что вы знаете все: все, что вы натворили, - произнесла мисс Грин в виде вступления.

Она говорила замогильным тоном, от которого у бедного мистера Корнера мурашки пошли по телу.

- Я начинаю кое-что вспоминать, но не... не вполне ясно, - признался мистер Корнер.

- Вы вернулись домой пьяным, совсем пьяным, - сообщила ему мисс Грин. Было уже два часа ночи. Вы шумели так, что, наверное, разбудили полквартала.

Жалобный стон сорвался с его запекшихся губ.

- Вы потребовали, чтобы Эми приготовила вам горячий ужин.

- Я потребовал! - мистер Корнер начал разглядывать стол. - И... и она приготовила его?

- Вы были такой буйный, - объяснила мисс Грин, - что мы все трое перепугались.

Глядя на жалкую фигуру мистера Корнера, мисс Грин с трудом могла себе представить, что всего несколько часов тому назад он был страшен и она сама его боялась. Только приличие удержало ее от того, чтобы не рассмеяться ему прямо в лицо.

- Пока вы сидели здесь, ужиная, - продолжала безжалостно мисс Грин, вы заставили ее принести вам все расходные книги.

Мистер Корнер уже перешел ту грань, когда что-либо могло удивить его.

- Вы отчитали ее за неумелое ведение хозяйства.

Тут в глазах подруги миссис Корнер мелькнул лукавый огонек. Но в данную минуту перед глазами мистера Корнера могла сверкнуть молния, и он бы ее не заметил.

- Вы сказали, что она делает ошибки в сложении, и заставили ее повторять вслух таблицу умножения.

- Я заставил ее... - мистер Корнер говорил бесстрастным тоном человека, заинтересованного исключительно в получении нужной информации. - Я заставил Эми повторять таблицу умножения?

- Да, умножения на девять, - подтвердила мисс Грин.

Мистер Корнер опустился на стул. Его остановившемуся взору представилось самое мрачное будущее.

- Что же теперь делать? - произнес он. - Она меня никогда не простит, я знаю ее. А вы не шутите? - вскричал он с внезапным проблеском надежды. - Я действительно все это проделал?

- Вы сидели на том же стуле, где сидите сейчас, и ели яичницу, а она стояла перед вами и повторяла вслух таблицу умножения. Наконец, увидев, что вы заснули, я уговорила ее пойти спать. Было уже три часа ночи, и мы думали, что вы не рассердитесь.

Мисс Грин придвинула стул, села и, облокотившись на стол, в упор посмотрела на мистера Корнера. Сомнений не было, в глазах подруги миссис Корнер играл лукавый огонек.

- Ну как, больше этого с вами не будет? - уколола его мисс Грин.

- Вы считаете возможным, - закричал мистер Корнер, - что она меня простит?

- Нет, не думаю, - ответила мисс Грин, и настроение мистера Корнера мгновенно упало до нуля градусов. - Я думаю, что лучшим выходом из положения будет, если вы простите ее.

Эта мысль не показалась ему даже забавной. Мисс Грин оглянулась, чтобы удостовериться, что дверь еще заперта, и прислушалась, по-прежнему ли в доме тихо.

- Разве вы не помните, - мисс Грин в порядке сверхпредосторожности прибегла к шепоту, - о нашем разговоре за завтраком в первое утро после моего приезда, когда Эми сказала, что вы только выиграете, если иногда позволите себе что-нибудь лишнее?

Да, мистер Корнер начал смутно припоминать этот разговор. Но, к своему ужасу, он вспомнил, что его жена ничего, кроме "что-нибудь лишнее", не говорила.

- Вот это "лишнее" вы себе и позволили, - настаивала мисс Грин. - При этом, уверяю вас, она имела в виду не лишнюю рюмочку, а что-то такое, настоящее: ей только не хотелось называть вещи своими именами. Мы еще поговорили об этом после вашего ухода, и она сказала, что отдала бы все на свете, чтобы вы были таким же, как все обыкновенные мужчины. А обыкновенный мужчина представляется ей как раз таким, каким вы были вчера.

Медлительность, с которой мистер Корнер соображал, сердила мисс Грин. Она перегнулась через стол и встряхнула его за плечо:

- Неужели вы не понимаете, что произошло? Вы сделали все это нарочно, чтобы проучить ее. И это она должна просить у вас прощения.

- Вы думаете, что...

- Я думаю, что если вы проделаете все как следует, это будет самым удачным днем всей вашей жизни. Уйдите из дому прежде, чем она проснется. Я ничего ей не скажу. У меня даже не будет для этого времени, потому что я должна поспеть на десятичасовой поезд (из Паддингтона). А когда вы сегодня вечером вернетесь домой, не давайте ей открыть рта, говорите первым. Вот все, что вам надо делать.

И восхищенный мистер Корнер поцеловал задушевную подругу своей жены прежде, чем понял, что он делает.

Вечером миссис Корнер, сидя в гостиной, с нетерпением ждала мужа. Она была в дорожном костюме, и в углах ее рта легли складки, хорошо знакомые Кристоферу, сердце которого при виде их ушло в пятки. К счастью, он вернул себе самообладание и вовремя приветствовал ее улыбкой. Это, правда, была не та улыбка, которую он репетировал чуть не полдня, но все же это была улыбка, и миссис Корнер от удивления не успела вымолвить ни слова, благодаря чему он получил неоценимое преимущество - заговорил первый.

- Ну что, - весело начал мистер Корнер, - как тебе это понравилось?

На мгновенье миссис Корнер испугалась, что новое поведение мистера Корнера стало его хроническим состоянием, но улыбающееся лицо мужа несколько ободрило ее.

- Скоро ли тебе захочется, чтобы я снова позволил себе что-нибудь лишнее?.. Послушай, - продолжал мистер Корнер, в ответ на изумление, написанное на лице жены, - не забыла же ты нашего разговора в первое утро после приезда Мильдред. Ты дала мне понять, что я буду гораздо привлекательнее, если иногда перешагну некоторые границы.

Пристально следя за женой, мистер Корнер увидел, Что она постепенно вспоминает то, о чем он говорит.

- Мне никак не удавалось доставить тебе это удовольствие раньше, объяснил мистер Корнер, - весь этот месяц мне нужно было сохранять ясную голову для работы, а я не знал, как вино на мне отразится. Зато вчера я сделал все, что мог, и думаю, что ты мной довольна. Но, - прибавил мистер Корнер, - если бы ты согласилась, чтобы я, пока не привыкну, выступал в подобной роли не чаще двух раз в месяц, я был бы тебе очень признателен.

- Ты хочешь сказать... - начала миссис Корнер, вставая.

- Я хочу сказать, дорогая моя, - ответил мистер Корнер, - что чуть ли не со дня нашей свадьбы ты мне давала донять, что считаешь меня какой-то мокрой курицей. Это потому, что ты судишь о мужчинах по глупым книгам и еще более глупым пьесам и горюешь оттого, что я не похож на выведенных там героев. Что ж, я показал тебе, что раз уж ты на этом настаиваешь, я могу себя вести так же, как они.

- Нисколько, - возразила миссис Корнер, - ты ни капельки не был похож на них.

- Я сделал все что мог, - повторил мистер Корнер. - Мужчины не все одинаковы. А я бываю таким, когда напьюсь.

- Я никогда не просила тебя напиваться...

- Но ты это подразумевала, - прервал ее мистер Корнер. - Мы говорили именно о пьяных. Мужчина в той пьесе был пьян. А ты нашла его забавным.

- Он и был забавным, - упорствовала миссис Корнер, уже расплакавшись. Когда я говорила о пьяных, мне хотелось, чтобы ты был именно таким.

- Его жена, - напомнил мистер Корнер, - вовсе не находила его забавным. В третьем действии она угрожала ему, что уедет от него к своей матери, и, судя по тому, как ты сейчас одета, тебе пришла в голову та же мысль.

- Но ты... ты был ужасен, - простонала миссис Корнер.

- А что я делал? - спросил мистер Корнер.

- Ты барабанил в дверь...

- Да, да, я помню это. Я потребовал свой ужин, и ты дала мне яичницу. А что случилось потом?

Воспоминание о венчающем оскорблении придало ее голосу подлинно трагические нотки:

- Ты заставил меня повторять таблицу умножения на девять.

Мистер Корнер посмотрел на миссис Корнер, и она посмотрела на него, и на несколько минут воцарилось молчание.

- Ты действительно был... не помнил себя, - прошептала миссис Корнер, или только притворялся?

- Действительно, - признался мистер Корнер. - Был. В первый раз в моей жизни. И, если хочешь, - в последний.

- Я была очень глупа, - сказала миссис Корнер. - Прости меня, пожалуйста.