"Гадкий утенок" - читать интересную книгу автора (Джоансен Айрис)

6.

Когда Николас приехал в клинику, Нелл в палате не оказалось.

– Она в спортзале, – объяснил Джоэл. – Пойдем, я отведу тебя к ней.

– А я думал, что она сегодня выписывается, – удивился Николас. – Я что-то перепутал?

– Я сказал ей, что отпущу ее в полдень. Нелл не любит терять время зря. Предпочитает заниматься спортом. Мой спортзал не эксплуатировался так активно уже очень давно – с тех пор, как у меня лежала русская гимнастка.

Николас последовал за Джоэлом.

– Как она?

– В физическом смысле превосходно. В психическом…

– Ну?

Джоэл пожал плечами:

– Держится нормально. Иногда даже шутит с Филом. Если у нее и бывают приступы депрессии, она держит себя в руках.

– Даже с Таней не откровенничает? Ты же говорил, что они подружились.

– По-моему, даже с ней.

– Ты боишься, что она накапливает в себе отрицательный заряд энергии?

– Безусловно. Но с этим я ничего поделать не могу. Будем надеяться, что у нее не произойдет нервного срыва. – Он искоса взглянул на Николаса. – Между прочим, ты еще не видел, как я поработал с ее лицом. Думаю, тебе понравится.

– Наверняка. Ты всегда работаешь безупречно.

– Таня говорит, что Нелл – моя лучшая работа. Хотя, возможно, Таня делает комплимент самой себе. Ведь это она придумала новое лицо.

Он открыл дверь спортзала.

Нелл была одна в громадном, пустом помещении. Она не видела вошедших, потому что ритмично, как заведенная, подтягивалась на шведской стенке. На ней были белые шорты и просторный свитер. Танеку показалось, что за то время, что они не виделись, Нелл стала выше ростом. Нет, не выше – сильнее, мускулистее, стройней. Она была так сконцентрирована, что не слышала шагов за своей спиной.

– Господи, она всегда так вкалывает? – тихо спросил Николас.

– Нет, обычно она работает активней. Должно быть, сегодня решила немного расслабиться. – Джоэл повысил голос. – Нелл!

– Минутку, – откликнулась она и спрыгнула на землю, лишь закончив упражнение.

Николас ахнул:

– Я вижу, Таня поработала на славу.

– Это называется «Прекрасная Елена». Раз увидишь – не забудешь. – Джоэл с удовлетворенной улыбкой взирал на Нелл. – Хорошая работа, правда?

– Хорошая? Да ты создал настоящую угрозу для человечества!

– Не думаю, чтобы изменение внешности каким-то образом повлияло на психику пациентки. По-моему, она не придает особого значения своей внешности. А Таня утверждала, что новое лицо откроет перед ней двери в жизнь.

– Смотря что окажется по ту сторону этих дверей.

Николас приблизился к Нелл.

– Здравствуйте. Я вижу, вы в прекрасной форме. Нелл вытерла полотенцем пот со лба и коротко ответила:

– Да, я в порядке. И с каждым днем становлюсь все сильней. – Она обернулась к Джоэлу. – Вы не предупредили меня, что он приезжает.

– Ник хочет поговорить с вами, – улыбнулся врач. – А физических упражнений на сегодня достаточно. – Он направился к выходу. – Увидимся после обеда.

– Я хотела с вами поговорить, – решительно начала Нелл. – Здесь был мистер Кэблер.

– Знаю, Джоэл сказал мне. Кэблер вас сильно мучил?

– Нет, он был очень вежлив. Вопросов почти не задавал.

Николас удивился:

– Правда? Странно. Обычно Кэблер впивается мертвой хваткой.

– Он хотел лишь убедиться, что вы меня не прикончили. К тому же он предупредил меня, что вы преступник и что вам доверять нельзя.

Танек приподнял одну бровь:

– Неужели?

– Мне все равно, преступник вы или нет, но для меня важно, могу ли я вам верить. Таня говорит, что вы всегда держите слово. Это правда?

– Да, – чуть улыбнулся Танек. – Но не считайте меня образцом добродетели. Просто я по опыту знаю, что быть честным выгодно.

– Вы говорите о честности?

– В моем понимании этого слова. Я выполняю обещания и играю по правилам. Каждый имеющий со мной дело твердо знает, каковы правила моей игры.

– А зачем вам понадобилась я? – Нелл взглянула ему прямо в глаза. – Вы не филантроп, однако потратили на меня массу времени и сил. Вы даже хотите оплатить счет за мое лечение. Я бы еще могла это понять, если бы вы хотели меня использовать, однако от моей помощи вы отказываетесь.

– Я не нуждаюсь в вашей помощи.

– А я в вашей нуждаюсь, – с вызовом заявила Нелл. – Если вы мне не поможете, я обойдусь и сама. Но с вашей помощью у меня получится быстрее. – Она сжала пальцы в кулаки. – Я не собираюсь разыгрывать из себя жертвенную овечку и путаться у вас под ногами тоже не буду. Если не хотите меня использовать, хотя бы расскажите мне то, что я должна знать. Остальное я сделаю сама.

Николас ощутил исходивший от нее мощный заряд нервной энергии.

– Да вы знаете, какая у Гардо охрана?

– Нет. Я только знаю, что где-то там Мариц.

– Он совершил столько убийств, что наверняка сам им счет потерял. Хотя нет, беру свои слова обратно. Мариц наверняка помнит каждую из своих жертв, потому что убийства доставляют ему удовольствие. Еще там есть некий Ривил. Этот прикончил собственную мать, потому что она запрещала ему вступить в подростковую банду. Внимания заслуживает также Кен Бренди, считающий себя великим любовником. Правда, он любит не столько трахать женщин, сколько мучить их. Как-то раз Гардо пришлось заплатить кругленькую сумму, чтобы спасти Брейди от судебного преследования – тот увлекся и отрезал своей любовнице соски.

– Вы что, хотите меня запугать?

– Нет, черт подери! Я всего лишь хочу, чтобы вы поняли – задача вам не по зубам.

– Пока я поняла лишь, что вы хорошо знаете Гардо и его окружение. Расскажите мне о них подробнее.

Николас развел руками:

– Нет!

– Что ж, займусь этим сама. Я уже кое-что выяснила и о Гардо, и о замке Бельвинь.

– Это Кэблер постарался?

– Нет, я сходила в библиотеку, воспользовалась программой «Нексус».

– Так вот чем объясняется ваш внезапный интерес к компьютерам? Фил очень расстроится, когда узнает, что вы его использовали. Он относится к вам с симпатией.

– Я к нему тоже. Но мне нужна информация. – Нелл пошла к выходу. – Извините, мне нужно принять душ и одеться. Через час Таня заедет за мной, чтобы перевезти к Джоэлу.

Она дает ему отставку. Он не может принести ей пользы, а стало быть, не обладает никакой ценностью. Танек не знал, злиться ему или смеяться.

– Вы будете жить у Джоэла? – спросил он, догнав ее. – Он мне ничего об этом не сказал.

– Всего несколько дней.

Ясно – потом поедет в Бельвинь, прямо в лапы к Марицу.

– Вы из пистолета стрелять умеете?

– Нет.

– А как насчет ножа?

– Никак.

– Может быть, владеете приемами карате или тэк-вандо?

– Нет. – Она обернулась к нему, обожгла взглядом. – Вы что, хотите, чтобы я чувствовала себя беспомощной и неполноценной? Я и так знаю, что плохо подготовлена. Когда я защищалась от Марица, я швырнула в него настольной лампой – другого оружия у меня не было. Никогда еще я не чувствовала себя такой никчемной. Мы с ним боролись на балконе, и он без малейшего труда перекинул меня через перила. Сейчас ему пришлось бы труднее. С каждым днем я становлюсь все сильней. Если же одной силы недостаточно, я научусь всем нужным приемам.

– Только не от меня, – мрачно заявил Танек.

– Значит, от кого-то другого.

– Я вовсе не хочу, чтобы вы превратились в какого-то коммандос. Я говорил вам все это, желая показать: с Гардо вам не справиться.

– Спасибо, показали. Можете теперь ни о чем не беспокоиться. Больше я вас просьбами утруждать не стану. – Она хотела идти дальше, но задержалась еще на мгновение. – Только, пожалуй, одно. Вы знаете, где похоронены моя дочь и муж?

– Да. Мать вашего мужа пожелала, чтобы их похоронили в родном городе вашего мужа. Де-Мойн, штат Айова.

– И Джилл тоже?

– Да. А почему вас это удивляет?

– Эдна Калдер совершенно не интересовалась моей дочерью. Для моей свекрови существовал только Ричард, он занимал ее сердце целиком.

– Вы для нее тоже не существовали?

– Ну уж обо мне и речи нет. Вы знаете, на каком кладбище… – Она запнулась и, взяв себя в руки, продолжила: – Я хочу побывать на могилах. Вы знаете, на каком они кладбище?

– Нет, но могу выяснить. Хотя сомневаюсь, что это такая уж хорошая идея.

– Мне нет дела до вашего мнения! – свирепо воскликнула Нелл. – Это мое личное дело. У меня не было возможности попрощаться со своими близкими. Я должна сделать это сейчас, прежде чем займусь иными делами.

Танек испытующе смотрел на нее.

– Ладно, поступим так. Идите, одевайтесь. Я закажу билеты на самолет, и мы отправимся в путь. Скажите Джоэлу, что я доставлю вас и сдам Тане из рук в руки завтра утром.

Нелл от неожиданности растерялась.

– Как, мы едем прямо сейчас?

– Де-Мойн совсем недалеко отсюда. Вы же сказали, что вам эта поездка необходима?

– Но я вполне могу съездить одна. Вы не обязаны меня сопровождать.

– Это уж точно. – Танек отвернулся от нее. – Я сделаю несколько телефонных звонков. Зайду за вами через час.

«Мирные сады».

Эта надпись красовалась на каменной арке, венчавшей кладбищенские ворота. Почему-то на кладбищах всегда эти дурацкие арки, спросила себя Нелл, чтобы не думать о другом. Должно быть, чтобы напомнить посетителям о небесах и райских вратах.

– С вами все в порядке? – спросил Николас, сидевший за рулем взятого напрокат автомобиля.

– Да, – соврала она.

Нелл знала, что должна исполнить эту горестную обязанность, но надеялась, что ей на помощь придет спасительное бесчувствие. Этого, увы, не произошло. Все было, как в одном из ее ночных кошмаров: жуть, страх, безысходность.

У домика смотрителя Танек притормозил.

– Посидите в машине, я сейчас вернусь. Сейчас ему скажут, где находятся могилы, где лежат Джилл и Ричард.

– Чуть дальше, за холмом, – сказал Танек, вернувшись.

Несколько минут спустя он yже подводил ее к камню с бронзовой табличкой.

– Это здесь.

Джилл Мередит Калдер.

Мы взлетели, мы взлетели прямо в небо ясное…

Танек крепко взял Нелл за локоть – и вовремя, ибо она пошатнулась.

– Здесь нет вашей дочери, черт подери! – сердито сказал он. – Она живет в вашем сердце и вашей памяти, а не на этом кладбище.

– Я знаю. – Нелл судорожно сглотнула. – Отпустите. Я не упаду в обморок.

Она распрямила плечи, подошла к соседнему памятнику, куда более внушительному.

Ричард Эндрю Калдер, любимый сын Эдны Калдер.

Никакого упоминания о Нелл или Джилл. После смерти Ричард принадлежит только своей матери. Правда, он и при жизни принадлежал только ей. Уж во всяком случае, не своей жене.

Прощай, Ричард.

– Много цветов, – заметил Николас. Действительно, вся могила Ричарда была покрыта цветами. Множество букетов у надгробия отца, ни единого цветка у надгробия дочери.

Будь ты проклята, Эдна, подумала Нелл.

Николас покосился на нее:

– Не очень-то любящая бабушка.

– Она Джилл не бабушка, – отрезала Нелл, не желая, чтобы старую стерву называли этим словом. – Джилл не была дочерью Ричарда.

Она побрела по кладбищенской дорожке.

Прощай, Джилл. Мне так горько, что тебя хоронила она, а не я. Прости меня за все. Господи, как тяжело…

– Я хочу, чтобы ей на могилу каждую неделю клали свежие цветы, – сдавленным голосом сказала она. – Много цветов. Вы можете это устроить?

– Хорошо.

– Я осталась без денег. Мне нужно будет связаться с адвокатами Моей матери, и тогда я с вами расплачусь…

– Заткнитесь, – прикрикнул на нее Танек. – Я же сказал, что сделаю.

Его грубость почему-то подействовала на нее лучше, чем любые утешения. С Танеком можно не притворяться. Этот человек не признает условностей.

– Я хочу уехать отсюда, – сказала она. – Сегодня вечером есть обратный рейс?

– Я уже заказал два места.

– Но ведь мы собирались возвращаться завтра утром.

– Я знал, что вы не захотите здесь задерживаться. Прощание с покойниками дело тухлое. Я давно с этим завязал. Не нужно вам было сюда приезжать.

– Нет, тут вы ошибаетесь. Я должна была это сделать.

Сердитые морщины на его лбу разгладились.

– Ну как знаете, – устало сказал он, открывая дверцу автомобиля. – Вам видней.

Они прилетели в Миннеаполис после полуночи. В аэропорту их встретил мужчина, которого Нелл видела впервые.

– Джейми Риардон, Нелл Калдер, – коротко представил их друг другу Николас. – Спасибо, Джейми, что приехал.

– Пожалуйста, – ответил Риардон, не сводя глаз с Нелл. – Ну и красотка, – присвистнул он.

Его грубоватая физиономия и ирландский говор пришлись ей по вкусу.

– Красотка, но не натуральная, – улыбнулась Нелл. – Произведение искусства доктора Джоэла Либера.

– Это детали, – откликнулся Джейми. – Если бы вы заглянули в мой паб, парни стали бы сочинять стихи в вашу честь.

– Стихи? Я думала, что поэзия – мертвое искусство.

– Только не для ирландцев. Дайте нам капельку вдохновения, и мы немедленно сочиним поэму. – Риардон обратился к Танеку: – Наш дружок звонил из Лондона. Кажется, у него кое-что для нас есть. Хочет, чтобы ты сам с ним связался.

– Позвоню. – Они вышли на автомобильную стоянку. – Только сначала отвезу Нелл к Джоэлу Либеру.

– Не сегодня, – ответила она. – Слишком поздно. К тому же они ждут меня только завтра. Я проведу ночь в отеле.

– Хорошо, – кивнул Танек. – Снимем для вас номер в нашей гостинице, если вы не возражаете.

– Мне все равно.

Что там такое происходит в Лондоне? Надо бы выяснить. Но Нелл валилась с ног от усталости, к тому же Танек наверняка ей не ответил бы. Вот и долгожданная бесчувственность. Жаль только, пришла слишком поздно.

– Ваша гостиница меня вполне устроит. Спасибо.

Джейми галантно распахнул перед ней дверцу.

– У вас усталый вид. Через час уже будете спать в постельке.

– Да, я устала, – с усилием улыбнулась она. – Спасибо, мистер Риардон, что встретили нас в столь поздний час.

– Зовите меня Джейми. И не благодарите – я всегда встречаю Николаса. Он не любит такси. Никогда не знаешь, настоящее оно или нет.

Нелл зябко поежилась. Каково это – жить в мире, где каждый человек может оказаться врагом?

– Понятно, – вздохнула она.

– Ничего вам не понятно, – буркнул Николас. – Вы даже не представляете себе, что это такое.

Эти слова были произнесены с едва сдерживаемой злобой, так что Нелл даже растерялась. Она почувствовала, что в своем нынешнем состоянии не способна препираться с Танеком, а потому откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.

– Извините, но я бы хотела немного помолчать, – сказала она.

– У вас чудесные манеры, – съязвил Танек. – Гардо тоже отличается изысканной вежливостью. Сначала проведет с вами галантную беседу, а потом прикажет Марицу перерезать вам горло.

– Ник, ты же видишь, что она устала, – вмешался Джейми. – Дай ей немного отдохнуть.

– Не дам, – коротко ответил Николас.

Нелл подумала, что не позволит ему взять над собой верх, и с усилием открыла слипающиеся веки.

– Не стесняйтесь, говорите все, что считаете нужным.

Танек посмотрел на нее долгим взглядом, потом отвернулся, процедив:

– Позже.

Танек снял ей номер на том же этаже, где располагался «люкс», зарезервированный Риардоном. Прощаясь с Нелл, Джейми сказал:

– Желаю вам спокойной ночи. К сожалению, мне вряд ли удастся поспать – буду сочинять поэму, которую завтра утром положу к вашим ногам.

– Все-то он врет, – махнул рукой Николас. – Через десять минут уже захрапит.

– Черствый, бездушный человек, – вздохнул Джейми, скрываясь за дверью «люкса». – Вот что происходит, когда живешь среди овец и прочих грубых животных.

– Спокойной ночи, Джейми, – с улыбкой сказала ему вслед Нелл.

Николас первым вошел в ее номер, включил свет, отрегулировал термостат.

– Вы сегодня обедали? – спросил он.

– Нет.

Танек позвонил в бюро обслуживания.

– Принесите, пожалуйста, овощной суп, молоко и фрукты. – Оглянулся на Нелл. – Что-нибудь еще?

– Я не хочу есть.

– Больше ничего, – сказал Танек и, насмешливо улыбаясь, положил трубку. – Поесть вам все-таки придется. Кто не ест, теряет силы, а для вас теперь сила – религия и культ, не так ли?

– Хорошо, я поем. Может быть, вы наконец уйдете?

– После того, как уйдет официант.

Нелл вяло улыбнулась:

– Который может оказаться вовсе не официантом?

Танек не ответил.

Нелл осмотрелась по сторонам. Большой, просторный номер. Серый палас, элегантный диван, парчовые занавески, за ними – стеклянная дверь, ведущая на балкон.

Балкон!

Она услышала, как Танек вполголоса чертыхнулся.

– Я забыл, что у всех номеров, расположенных с этой стороны, балконы. Хотите, поменяем номер?

Нелл почувствовала, что после такого тяжелого дня еще одно испытание – это уже чересчур. Больше всего ей сейчас хотелось разрыдаться и спрятаться под кровать, подальше от балконной двери. Но прятаться больше нельзя. С этим покончено.

– Это еще почему? – с невозмутимым видом поинтересовалась она и направилась прямо к застекленной двери. – Она открывается?

– Да.

– Очень хорошо. Во многих гостиницах балконы выполняют чисто декоративную функцию. Должно быть, администрация предпочитает оставлять балконные двери закрытыми, чтобы избежать несчастных случаев, но Ричарда это всегда выводило из себя. – Нелл говорила скороговоркой, чтобы заглушить страх. – Ричард всегда любил балконы. Говорил, что ощущение высоты его возбуждает.

– Должно быть, он воображал себя диктатором вроде Муссолини, выступающим с балкона перед восторженной толпой.

– Не слишком деликатное замечание с вашей стороны.

– А я вообще не деликатный. Отойдите вы от этой двери, черт бы вас побрал!

Нелл распахнула створки, и в лицо ей дунул холодный резкий ветер. Это не Медас, сказала она себе. Балкон совсем другой – маленький, функциональный. Да и пейзаж не похож – ни скал, ни моря. Она вплотную подошла к перилам и посмотрела вниз, на уличные фонари и поток автомобилей, похожих на вереницу светлячков.

Две минуты. Она должна продержаться здесь две минуты, а потом можно будет уйти.

Что это? Музыкальная шкатулка?

Мы упали, мы упали…

– Достаточно, – рявкнул Николас и за руку втащил ее обратно в комнату. Захлопнул дверь, задвинул засов.

Нелл несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы не дрогнул голос.

– Что это вы на меня так накинулись? – насмешливо спросила она. – Боитесь, я прыгну вниз?

– Нет, просто я вижу, что вы решили устроить себе экзамен. Хотите показать, какая вы сильная. По-моему, для одного дня вы перенесли уже достаточно. Лучше уж сунуть руку в пламя. Проще и эффективней.

Нелл через силу улыбнулась:

– Пламени близко не оказалось.

– Очень остроумно.

– Вы ошибаетесь, – сказала Нелл, скрестив руки на груди, чтобы не было видно, как дрожат пальцы. – Никакого экзамена я себе не устраивала. Вы ничего не понимаете.

– Ну так объясните.

– Мне было страшно. Я никогда не отличалась храбростью. Но я больше не могу позволить себе бояться. Единственный способ преодолеть страх – идти навстречу тому, чего боишься.

– Поэтому вы и отправились на кладбище?

– Нет, это другое…

Прости, Джилл. Прости меня, детка.

Ее охватила паника. Было такое ощущение, что сейчас она распадется на куски. Быстро отвернувшись, Нелл скороговоркой произнесла:

– Я хочу, чтобы вы ушли. Несчастный официант ничего мне не сделает. И на балкон я больше выходить не буду – обещаю.

Танек положил ей руки на плечи.

Нелл замерла.

Развернув ее лицом к себе, Николас сказал:

– Никуда я не уйду.

Она не смотрела ему в глаза.

– Прошу вас, – прошептала Нелл.

– Не обращайте на менявнимания. – Он притянул ее к себе. – Расслабьтесь. Мое присутствие не имеет значения. Просто я нахожусь рядом, ничего особенного.

Нелл стояла, словно окоченев, и мысленно повторяла: «Мы взлетели, мы взлетели…»

Медленно, безвольно ее голова наклонилась, уткнулась ему в грудь. Танек обнял ее, но каким-то отстраненным, безличным жестом. Он просто находится рядом, ничего особенного. Живой человек. Его прикосновение утешает.

Они долго простояли без движения. Потом Нелл взяла себя в руки, сделала шаг назад.

– Я не собиралась докучать вам своими переживаниями. Простите меня.

Танек улыбнулся:

– Снова изысканные манеры. Они очаровали меня с первой же встречи. Это вас мама так воспитала?

– Нет, она была преподавателем математики, и у нее на меня вечно не хватало времени. Меня воспитала бабушка.

– Она умерла, когда вам было тринадцать лет, да? Нелл удивленно взглянула на него, потом вспомнила про досье.

– У вас хорошая память. Должно быть, вы собрали обо мне исчерпывающие сведения.

– В досье ничего не сказано о том, что Джилл – не дочь Калдера.

Нелл напряглась, однако тут же сказала себе: это уже не имеет значения. Джилл больше нет. Родителей тоже. Почему бы не рассказать правду? Он и так знает о ней очень многое.

– Конечно, в вашем досье этого нет. Мои родители предприняли все меры предосторожности. Сначала они хотели, чтобы я сделала аборт, а когда я отказалась, устроили мой брак.

– Кто же отец ребенка?

– Его звали Билл Вазински, он учился вместе со мной в художественной школе.

– Вы его любили? Любила или нет?

– Тогда мне казалось, что да. Во всяком случае, мне нравилось заниматься с ним любовью. – Нелл покачала головой. – Наверно, не любила. Просто нам обоим нравилась жизнь, нравился секс, нравились наши картины. Мы были уверены, что станем великими мастерами. Я впервые вырвалась из-под опеки родителей и опьянела от ощущения свободы.

– И что, этот Вазински не захотел взять на себя ответственность?

– Он не знал о ребенке. Я сама во всем виновата. Сказала ему, что принимаю противозачаточные пилюли. Его отец был шахтером из Западной Виргинии. Билл жил на стипендию. С какой стати я должна была портить жизнь ему и себе? Как только выяснилось, что я беременна, я уехала к родителям.

– Проще всего было бы сделать аборт.

– Я не захотела. Думала, закончу колледж, найду работу. – Нелл с горечью добавила: – Родители были иного мнения. Они хотели избежать позора. Как же – мать-одиночка, со стыда сгореть.

– И это в наши-то дни?

– Мои родители считали себя людьми современными, однако свято верили в самодисциплину. Сначала семья, потом дети. Жить нужно цивилизованно, по плану. Вернувшись из колледжа беременной, я нарушила их жизненные правила. Альтернатива была такая: или аборт, или замужество.

– Насколько я помню, Джилл родилась через год после вашего возвращения.

– Через семь месяцев. Я же говорю, мои родители времени даром не теряли. За Ричарда я вышла через два месяца после возвращения под родительский кров. Ричард работал ассистентом у моего отца, он знал, что я беременна. – Нелл устало улыбнулась. – Впрочем, я не делала из этого секрета. Дома каждый день были скандалы. Родители не привыкли видеть меня такой. И тут подвернулся Ричард. Компромисс, который устроил всех: я могла родить ребенка, а родителям не пришлось бы возиться с матерью-одиночкой. Мы поженились и уехали.

– А что Ричард получил взамен?

– Ничего, – сердито взглянула Нелл на Танека. – Он был вовсе не такой бессердечный карьерист, каким вы его воображаете. Я оказалась в отчаянной ситуации, и Ричард пришел мне на помощь. Взамен он получил дочь, рожденную не от него, и жену, доставившую ему впоследствии немало хлопот. По своему происхождению я вполне годилась в жены будущему банкиру. Только вот характер подкачал.

– А мне показалось во время нашей первой встречи, что вы прекрасно справляетесь со своими обязанностями.

– Чушь собачья, – отмахнулась от него Нелл. – Даже слепой увидел бы, что я болезненно застенчива и неуклюжа. Неужто вы не помните?

– Я помню лишь, что вы произвели на меня впечатление очень милой и симпатичной женщины, – улыбнулся Танек. – И еще у вас была поистине удивительная улыбка.

Нелл уставилась на него, не зная, что на это сказать.

В дверь постучали, и раздался голос:

– Ваш ужин.

Танек сам открыл дверь.

Вошла официантка, пожилая латиноамериканка. Она поставила поднос на стол, жизнерадостно улыбнулась и подождала, пока Нелл подпишет счет.

– Не такая уж она опасная, – сухо заметила Нелл, когда официантка вышла.

– На первый взгляд это определить трудно, – заметил Николас. – Закройте за мной дверь, никого не пускайте, кроме нас с Джейми. Я зайду за вами в девять утра.

И он вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Его неожиданное исчезновение удивило Нелл не меньше, чем все его сегодняшнее поведение.

– Поверните ключ, – раздался голос Николаса из коридора.

Нелл раздраженно подошла к двери и заперла ее.

– Так-то лучше.

Нелл не слышала звука удаляющихся шагов, но чутье подсказало ей, что Танека за дверью уже нет. Наконец-то я от него избавилась, подумала она. Зачем только он сегодня за мной увязался?

Лучше было бы пройти это испытание одной.

Нелл вовсе не собиралась с ним откровенничать. Прояви он сочувствие или жалость, она немедленно замкнулась бы в себе. Но Танек вел себя так ненавязчиво и бесстрастно. Он был как подушка, в которую можно выплакаться. Вряд ли ему понравилось бы сравнение с подушкой, подумала Нелл. Может быть, и к лучшему, что она наконец дала волю чувствам. Словно шагнула из глубокой тени на солнечный свет. Стыда она не испытывала – лишь ощущение свободы.

Нелл остановилась возле стола. Есть она не хотела, но это не имело никакого значения. Раз нужно, значит, нужно. Потом – душ и спать. После такого утомительного дня можно надеяться, что ночь пройдет без сновидений.

Она решительно села за стол лицом к балкону и принялась есть.