"До конца времен" - читать интересную книгу автора (Гулд Джудит)

Глава 12

Следующая остановка – в огромном поместье Бобби Чандлера, приобретенном, как он шутил, «благодаря многолетней жестокой экономии», – в доме с сорока комнатами, окруженном участком площадью в семнадцать тщательно возделанных акров. В этом доме Бобби жил в полном одиночестве, если не считать семи слуг, готовых исполнить любую его прихоть.

Въезжая в громадные чугунные ворота, которые были гостеприимно распахнуты – именно в этом Леони и нуждалась после столкновения с напыщенным мистером Генри Рейнолдсом и подлым Джереми Сэмпсоном, – она не сдержала улыбки при виде названия владений Бобби, выгравированного на бронзовой табличке: «Солт-коттедж».

«Ничего себе коттедж!» – усмехнулась Леони.

Это был один из великолепных деревянных домов-мастодонтов, которые Макким, Мид и Уайт строили в восьмидесятых и девяностых годах девятнадцатого века для сливок светского общества. Солт-коттедж был гордостью самого Стэнфорда Уайта.

Солт-коттедж являл собой великолепный, экстравагантный образчик архитектуры прошлого века, заботливо модернизированный Бобби с помощью Леони и идеально подходящий для сибаритского образа жизни, который вел его хозяин. Высокие заостренные крыши, огромные веранды, колоннады, закругленные вверху окна были отделаны кедровым гонтом и в меру тронуты временем. Впечатление довершали темно-зеленые ставни с белой отделкой.

Великолепный парк вокруг дома разбил в конце прошлого столетия один из самых выдающихся дизайнеров ландшафта того времени. Его шедевр блистал обилием старых деревьев, розариев, зарослей глицинии, беседок, увитых золотым дождем, прекрасных клумб, засаженных многолетними растениями.

Среди пышной растительности были разбросаны скульптуры, площадка для крокета, бассейн олимпийских размеров, теннисный корт, два небольших флигеля для гостей, дом для прислуги, конюшня и обнесенный изгородью загон, а также гараж, вмещающий двенадцать автомобилей. Бобби обожал скорость и умел наслаждаться ею как в седле, так и за рулем «феррари», «астон-мартина», «ламборгини» и любого другого из своих роскошных автомобилей. А в минуты душевного подъема он седлал либо «харлей-дэвидсон», либо новый «дукати», или идеально ухоженный старый «триумф».

Медленно ведя машину по короткой аллее, окаймленной громадными старыми дубами с толстыми узловатыми ветвями, Леони испытала волнение, смешанное с беспокойством. Вместе с Хэнком она часто гостила в этом доме, атмосферой поразительно напоминающем особняк, расположенный по соседству, – то самое «семейное гнездышко», в которое они с Хэнком вложили столько труда и денег.

«Судьба сыграла со мной злую шутку», – мелькнуло у нее в голове.

Леони остановила машину посреди круглого двора и вышла, прихватив сумочку. Прежде чем она успела позвонить в дверь, на пороге возник Бобби Чандлер собственной персоной.

– Леони! – воскликнул он, расплываясь в улыбке.

– Бобби! – Она бросилась в раскрытые объятия друга.

Бобби прижал ее к своей широкой груди и прикоснулся щекой к ее щеке. Все мимолетные сомнения Леони в его преданности рассеялись как дым при виде столь искреннего приветствия.

– Дай-ка я посмотрю на тебя, – произнесла она, отстраняясь и обводя Бобби взглядом. – Все хорошеешь, – заключила Леони со смехом, мельком отметив, что на Бобби белый теннисный костюм. Через его плечо было переброшено пушистое, влажное от пота белое полотенце.

– А ты бесподобна, как всегда, – откликнулся Бобби, предлагая ей руку.

– Спасибо, Бобби.

Леони порадовалась тому, что сегодня не пожалела сил и ради адвоката, Бобби, а также самой себя оделась в мягчайший, легкий белый шелковый свитер, темно-синюю льняную рубашку с крупными золотыми пуговицами и брюки из плотного белого полотна. Ансамбль дополняли темно-синие эспадрильи. Единственным украшением служили массивная золотая цепочка на шее и золотые браслеты на запястьях – антикварные вещицы, усыпанные мелкими бриллиантами, рубинами и изумрудами, разбросанными в шахматном порядке.

Рука об руку Леони и Бобби вошли в холл, где их уже ждал дворецкий.

– Привет, Бойс, – поздоровалась Леони.

– Мисс Коринт, – отозвался Бойс с легкой улыбкой, кивнув загорелой лысиной. – Позвольте вашу сумочку.

– Нет, благодарю, Бойс, – отказалась Леони. – Я возьму ее с собой.

Как обычно, Бойс не забыл и не перепутал имя гостьи. Пожилой дворецкий казался Леони воплощением точности и корректности.

– Как поживает Уилли? – спросила Леони о жене Бойса – женщине неопределенного возраста, первоклассной поварихе.

– Прекрасно, мисс Коринт, – отозвался Бойс. – Спасибо за заботу.

– Передайте ей, что нынче я непременно загляну к ней на кухню, – попросила Леони.

– Она будет очень рада, мисс Коринт. – Повернувшись, Бойс бесшумными шагами скрылся за дверью столовой.

«Почему сегодня Бойс ведет себя так… сдержанно?» – удивилась Леони. Он вдруг стал отчужденным и замкнутым, немного нервозным и… сконфуженным. «Или мне только показалось? – продолжала размышлять она. – Вероятно, моя паранойя крепчает».

– Хочешь освежиться? – предложил Бобби.

– Само собой. Я загляну на минутку в ванную.

– А я тем временем приму душ, – решил Бобби. – Прости, что не успел переодеться к твоему приезду. Я играл в теннис.

– Не торопись, – посоветовала Леони. – Я пройдусь по саду.

– Ради Бога! В такой чудесный день грешно сидеть в четырех стенах, – откликнулся Бобби. – «Кровавая Мэри» ждет вас в беседке, миледи. Под золотым дождем.

Леони рассмеялась:

– Искушение непреодолимо!

– Может быть, пообедаем вместе? – спросил Бобби, направляясь к лестнице и оглядываясь через плечо.

– С удовольствием, – ответила Леони.

– Я скоро вернусь, – заверил он.

Приведя себя в порядок, Леони принялась бродить по громадным, роскошно обставленным комнатам первого этажа.

Изнутри дом имел величественный и вместе с тем небрежный вид. Изысканность фамильных сокровищ вроде великолепных резных позолоченных консолей времен Георга II, расставленных в холле, оттенялась простотой больших уютных кресел и кушеток, обитых полосатой парусиной и кое-где ситцем в мелкий цветочек. Вышитые и сизалевые ковры устилали паркетный пол, незамысловатость штор выгодно подчеркивал яркий солнечный свет.

Повсюду были расставлены вазы с пестрыми, ароматными букетами только что из сада; их красоту повторяли несколько картин на стенах. В целом интерьер производил очень легкое, воздушное впечатление, напоминая летнюю дачу на побережье.

Расхаживая по этим комнатам, Леони ощутила прилив уверенности в себе и гордости. Конечно, Бобби помогал ей, но в целом именно ее идеи и труд превратили этот дом в умиротворенный, безмятежный и прекрасный оазис роскоши и комфорта.

Леони знала, что здесь, в Хэмптоне, очень многие подражают подобному стилю. Вероятно, точные копии этого жилища появились повсюду, поскольку фотографии его комнат были опубликованы в известном журнале.

Очутившись в глубине дома, Леони шагнула в комнату с полом цвета терракоты – излюбленное убежище Бобби. Оглядевшись по сторонам, Леони улыбнулась: никто не усомнился бы в том, что это личные владения хозяина Солт-коттеджа.

Стены украшали охотничьи трофеи – не покупные, а собственные, добытые самим Бобби. Оленьи головы с ветвистыми рогами, пара фазанов и большая рыба со стеклянными глазами тупо уставились на Леони; с пола злобно скалилась большая медвежья шкура. По правде говоря, подобные украшения уже не считались «политкорректными», но Бобби не заботили условности.

На антикварных вешалках висели пальто и куртки, шляпы, кепки и шлемы для любой погоды, температуры воздуха и рода деятельности. На полу с армейской педантичностью были расставлены сапоги для верховой езды, для поло, для охоты, ботфорты, садовые сабо, кроссовки, туфли для гольфа, роликовые коньки – словом, обувь на все случаи жизни.

Старинные стойки вмещали зонтики, хлыстики, теннисные ракетки, клюшки для игры в поло и лакросс, рыболовные снасти и тому подобное.

Игрушки Бобби, усмехнулась Леони. Любимые игрушки. Бобби постоянно пользовался ими в отличие от большинства своих соседей.

Внезапно что-то привлекло внимание Леони: две пары сапог для верховой езды со свежими брызгами грязи, стоящие бок о бок. Похоже, Бойс стал пренебрегать своими обязанностями: одна невычищенная пара сапог – это еще куда ни шло, но две! А может, у Бобби появился партнер по верховой езде, о котором она не подозревала?

Странно… Бобби всегда рассказывал ей о своих новых пассиях. Они подолгу обсуждали его свидания, разнообразные сексуальные впечатления и победы. Речь шла не о женщинах, за которыми Бобби ухаживал на светских вечеринках, а о его романах с мужчинами – подобные развлечения Бобби ставил превыше всех прочих.

Значит, вот почему в последнее время он не звонил, решила Леони. Он слишком увлекся новым партнером.

«Надеюсь, я не ошиблась, – продолжала размышлять Леони. – Именно в этом нуждается Бобби. Только романы придают его жизни хоть какой-то смысл».

Но неожиданно почувствовав себя непрошеной гостьей, Леони отогнала от себя преступные мысли и вышла в сад.

Войдя в беседку, увитую золотым дождем с крупными желтыми бутонами, она увидела на белом плетеном столике хрустальный кувшин с «Кровавой Мэри» и стаканы. Как раз то, что надо.

Наполнив высокий стакан, Леони отпила глоток и решила, что коктейль очень крепкий. Однако он пришелся ей по вкусу, и она продолжала медленно потягивать его, пока вдруг не заметила на столике два стакана, из которых недавно кто-то пил.

Ну и ну! Глаза Леони насмешливо заблестели. Должно быть, любовник Бобби ушел отсюда незадолго до ее прихода. Или по-прежнему прятался где-то в доме.

Удобно устроившись в плетеном шезлонге – ткань для его обивки Леони сама выбирала в мастерской Мадлен Кастинг в Париже незадолго до ее смерти, – она взяла со стола «Нью-Йорк таймс», но передумала и отложила газету. На сегодня она уже пресытилась новостями.

Ее глаза медленно скользили по саду. Хлопотливые пчелы перелетали с цветка на цветок, над клумбами порхали бабочки – множество маленьких белых, более крупных коричневых и оранжевых и даже пара голубых. Леони праздно любовалась их балетом среди цветов, когда голос Бобби неожиданно заставил ее вернуться в беседку.

– Предлагаю пенни за твои мысли, – произнес он, усаживаясь рядом и обнимая Леони за плечи.

– Напрасно, – откликнулась Леони. – Я просто наблюдала за бабочками.

Бобби налил себе «Кровавой Мэри» и пересел на соседний шезлонг.

– В этом году их здесь не счесть.

Леони перевела взгляд на собеседника. Красавец Бобби. Волосы оттенка воронова крыла еще влажно поблескивают после душа, загорелое мускулистое тело излучает здоровье и жизненную силу. Несмотря на средний рост, Бобби производил внушительное впечатление благодаря буграм упругих мышц. Прежде его темно-карие глаза искрились весельем, но сегодня Леони заметила в них легкую грусть и сожаление.

– Выкладывай все начистоту, Бобби, – приказала она. – С какой стати ты вдруг решил продать Солт-коттедж?

– Я получил предложение, перед которым не смог устоять, – пояснил он, глотнул из стакана и улыбнулся. – Двенадцать миллионов.

Леони ошеломленно открыла рот.

– Долларов? – ахнула она.

Бобби усмехнулся:

– Да, из кармана одной кинозвезды.

– Ты шутишь? – недоверчиво допытывалась Леони.

– Напротив, я – сама серьезность. – Леони тут же поверила ему. – Сказать по правде, из-за этого дома между двумя звездами вспыхнула настоящая война. Похоже, они считают, что такое приобретение откроет перед ними двери в высший свет. – И Бобби подробно изложил Леони ход «военных действий» и назвал имена двух звезд, которые в этом сезоне не сходили с газетных страниц.

– Невероятно! – воскликнула Леони. – Саутгемптон превращается в подобие Беверли-Хиллз. Вскоре я не смогу позволить себе купить здесь даже жалкий сарай.

Бобби пристально уставился на нее.

– Ты скучаешь по Саутгемптону? – спросил он.

– Иногда, – призналась Леони. – Но чаще всего мне бывает просто некогда вспоминать о прошлом.

– А по-моему, ты мало что потеряла, – возразил Бобби. – Саутгемптон стал настоящим модным курортом, со всеми вытекающими последствиями. По выходным сюда вереницей съезжаются автобусы. Транспорт, транспорт – всюду транспорт. Соперничество достигло небывалой остроты – между «старыми богатыми», нуворишами, толстосумами с западного побережья и даже из Европы. Наши перезрелые матроны не на шутку опасаются, что им придется загорать «топлесс». Как в Сен-Тропезе.

Леони рассмеялась и тут же посерьезнела.

– А как намерен поступить ты, Бобби? – осведомилась она. – Ни за что не поверю, что ты уедешь отсюда.

– Я строю ультрасовременный дом на единственном свободном участке у самого пляжа. Дом из стали и стекла, – пояснил Бобби. – Совсем небольшой.

– Ты?! – Леони расхохоталась. – Из стали и стекла?

– Святая, истинная правда, – с убийственной серьезностью подтвердил Бобби. – Такой дом не требует больших расходов. А все, что собрано здесь, пойдет с молотка. Будет продано на аукционе «Кристи». Говорят, я могу рассчитывать на пять миллионов. – Он обернулся и устремил на Леони взгляд, полный яростной решимости. – А еще я бросаю работу. Меня тошнит от Уолл-стрит, инвестиций, банкиров и так далее. Я выхожу в отставку, Леони. Буду охотиться, ловить рыбу, играть в поло – словом, отдыхать.

У Леони закружилась голова. Вот это новость! Прежде Бобби изо всех сил старался угодить своей богатой семье «коренных» американцев. Его родных вряд ли обрадует известие о том, что Бобби решил подать в отставку, не дождавшись и сорока лет. Ему с детства внушали, что содержимое более чем объемистых фамильных сундуков необходимо постоянно пополнять.

– Твои родные уже знают об этом? – спросила Леони.

– Некоторые – да, – кивнул Бобби, – но далеко не все. Я не спешу оповещать их. Разумеется, меня ждет скандал.

Леони криво усмехнулась:

– Скандал – это слишком слабо сказано.

Бобби ответил ей усмешкой.

– Знаешь, что я тебе скажу?

– Я вся внимание, – сообщила Леони.

Ухмылка исчезла с его лица, голос стал клокочущим.

– Мне плевать! – выпалил Бобби. – Я не нуждаюсь ни в советах родственничков, ни в их паршивых деньгах!

Леони широко раскрыла глаза: она впервые видела Бобби в таком гневе. Раньше он никогда не повышал голоса и уж тем более не употреблял резких выражений.

– Да, с меня хватит, – продолжал он. – На фондовой бирже мне воздают почести, словно наследному принцу; у меня есть новый консультант по инвестициям, который творит чудеса. Значит, – он помедлил, чтобы бросить на Леони острый взгляд, – пошли они все…

На миг Леони растерялась. Она знала, что Бобби относится к своим обязанностям перед родственниками как к тяжкой повинности, но не до такой же степени! Он всегда производил впечатление покладистого и добродушного лентяя, который довольствуется мелкими шалостями и секретами.

– Ну что же, – с расстановкой произнесла Леони, – надеюсь, все будет хорошо, Бобби.

– Непременно.

– А как насчет остального? – осторожно спросила она. – У тебя все в порядке? Я хотела спросить, есть ли у тебя…

– Новый любовник? – закончил за нее Бобби.

– Благодарю за помощь, – рассмеялась она.

Бобби промычал что-то невразумительное.

– Пожалуй, можно сказать и так.

Леони удивленно воззрилась на него.

– Что с тобой, Бобби? Давно ли ты стал таким скрытным? Это же я, Леони!

Бобби отвернулся и принялся дотошно разглядывать свои ногти. Вопреки старым привычкам он вдруг замкнулся, стал отчужденным – ушел в свой собственный, далекий мир, доступ в который был закрыт для Леони.

– Бобби! – мягко позвала она.

– Не будем об этом, Леони, – негромко, но твердо произнес он.

– Прости, я не хотела тебя обидеть, – виновато откликнулась она.

Бобби обернулся к ней, его лицо прояснилось.

– Лучше поговорим о тебе, – предложил он с прежним добродушием. – Ты счастлива? Уже успела обзавестись друзьями?

– Да, да, да, – ответила Леони. – Ремонт дома продвигается успешно. Полагаю, он тебе понравится. Я очень сблизилась со своей подругой Мосси. В сущности, мы с ней – родственные души. А еще…

Она помедлила, стесняясь откровенничать.

– Тут замешан мужчина, – заметил Бобби.

Леони по-прежнему колебалась.

– Чувствует мое сердце, без мужчины не обошлось, – с лукавым смехом подтвердил свое предположение Бобби. – Я прав?

– И да, и нет, – наконец ответила Леони. – Я и вправду познакомилась с одним человеком, но… Бобби, к серьезным отношениям я еще не готова.

– Охотно верю, – кивнул он.

– Понимаешь, я сама еще ни в чем не разобралась. Я пока не уверена в себе, в своих чувствах. Пока мне трудно быть даже просто преданным другом. После Хэнка…

– Ты обожглась и стала осторожнее? – подсказал Бобби.

– Можно сказать и так. Я до сих пор не понимаю, что с ним стряслось. Сегодня я случайно столкнулась с ним…

– Знаешь, – вдруг перебил ее Бобби, – я проголодался. А ты?

– И я тоже. – Леони удивило и немного обидело то, что Бобби явно не желал дослушать ее до конца.

Он поднялся.

– Пожалуй, я попрошу Бойса накрыть на стол, – заявил он, – а стол поставить у бассейна. Там и встретимся.

– Отлично, – кивнула Леони.

Она долго смотрела вслед Бобби, удаляющемуся в сторону дома. На сей раз его бодрая походка не обманула Леони.

Здесь что-то не так. Он вовсе не похож на того заботливого и внимательного Бобби Чандлера, который прежде с азартом собирал пикантные сплетни. На откровенного и искреннего Бобби, который ничего не скрывал от Леони. Он изменился до неузнаваемости.

Леони озабоченно поднялась, поставила стакан на столик, взяла сумочку и направилась к купальне, чтобы вымыть руки и проверить макияж в туалетной комнате.

Она медленно брела по саду, восхищаясь обилием цветов. Возле неоклассического портика купальни ее окутал опьяняющий аромат вьющихся роз, почти скрывающих из виду изящное строение. Розовые розы были в полном цвету, опавшие лепестки устилали лужайку и каменный пол портика.

Открыв застекленную дверь купальни, Леони вошла внутрь и с удивлением обнаружила, что Бобби превратил одно из помещений в спортивный зал. Прежде его тренажеры размещались в одной из комнат на третьем этаже дома.

Разумный выбор, наконец решила Леони. Здесь светло, просторно и тепло, по крайней мере летом, к тому же достаточно только отворить дверь, чтобы нырнуть в бассейн и смыть пот после тренировки.

По пути в ванную Леони вдруг остановилась. Краем глаза она заметила большую черную спортивную сумку на одной из скамей. Сумка с золочеными инициалами на боку выглядела до боли знакомой.

Она подступила поближе и…

– Не может быть!

Леони отпрянула так поспешно, словно из сумки выползла ядовитая змея и подняла голову, приготовившись к прыжку.

– Не может быть, – повторяла Леони, – этого не может быть.

Ее сердце гулко заколотилось в груди, к горлу подкатила тошнота. Сделав несколько глубоких вдохов, Леони попыталась взять себя в руки. «Я ошиблась, – говорила она себе. – Это просто обман зрения. Не иначе».

Спустя несколько минут ее дыхание вновь стало ровным. Набравшись смелости, Леони подошла к сумке и присмотрелась.

Золотые буквы отчетливо выделялись на фоне черной кожи. Г.У.Р. Генри Уилсон Рейнолдс.

Прижав ладонь к губам, Леони подавила возглас. Теперь у нее не осталось никаких сомнений.

Эту сумку она подарила Хэнку на день рождения два года назад.

Чтобы не упасть, Леони схватилась за ближайший тренажер, уронив прислоненную к нему теннисную ракетку. Ракетка глухо стукнула об пол. Наклонившись, Леони подобрала ее и положила на скамью.

Эту ракетку Хэнк преподнес самому себе на тот же день рождения.

Леони рухнула на скамью рядом с сумкой, подтянула колени к груди и закрыла лицо руками. В такой позе она просидела довольно долго, борясь с вихрем противоречивых мыслей и чувств. Потрясение было слишком велико, чтобы плакать.

Мало-помалу бешеный стук сердца утих. Леони охватило оцепенение, которое вытеснило шок.

Внезапно ей стала ясна подноготная многих событий нескольких последних месяцев. Осознание пришло мгновенно и было подобно пощечине.

Хэнк и Бобби Чандлер – любовники. Все просто как арбуз. Муж бросил ее ради ее лучшего друга. История древняя, как сам мир. Только на этот раз в роли «другой женщины» выступил мужчина.

Леони вдруг разразилась смехом, от которого сотрясалось все тело, а стены зала отзывались эхом. Эта бурная и непристойная вспышка неуместного веселья поразила даже саму Леони.

«Вот она, извечная шутка судьбы! – думала Леони. – Да, так оно и есть. Судьба вновь пошутила – на этот раз со мной. Она не изменила своим правилам».

Когда ей наконец удалось овладеть собой, в голове снова завертелись мысли, разрозненные кусочки мозаики стали складываться, образуя отчетливую картину. Леони давно чувствовала неладное, но даже представить себе не могла, что окажется жертвой такого чудовищного предательства.

Медленно поднявшись, она поплелась в ванную, где причесалась, вымыла руки и проверила макияж. Надо слегка подкрасить губы, решила она. Так будет лучше. Вынув тюбик бордовой помады, Леони тщательно нанесла ее на губы, вновь посмотрелась в зеркало и осталась довольна увиденным.

Повесив сумочку на плечо, она выпрямилась, вышла из купальни и направилась к противоположной стороне бассейна, где под большим полотняным зонтом за столом уже устроился Бобби.

Увидев ее, он приподнялся.

– Вот ты где! А я уж думал…

Но заметив выражение лица Леони, он замолчал.

– Не вставай, – бесстрастно произнесла она.

– В чем дело, Леони? – спросил Бобби. – Ты выглядишь так, словно увидела призрак.

– Не призрак, Бобби, – поправила она, – а истину.

Он озадаченно нахмурился.

– О чем ты говоришь?

– Ты и сам знаешь. О тебе и Хэнке.

Бобби вдруг напрягся, под густым загаром на лице проступила бледность. Спустя несколько секунд он овладел собой, но не проронил ни слова.

– Я любила тебя как брата, Бобби, – продолжала Леони. – Ты был моим лучшим другом.

– И я любил тебя, – живо отозвался он.

– Может быть, – со вздохом произнесла Леони. – До тех пор, пока это тебя устраивало. Но с теми, кто тебе действительно дорог, ты поступаешь совсем не так. – Она перевела дыхание. – Напрасно ты скрыл от меня правду. Если бы не твоя скрытность, возможно, мне… не было бы так больно.

– Мне очень жаль, Леони…

– Надеюсь, в глубине души ты и вправду сожалеешь о случившемся. – Долгое время Леони смотрела на него молча. – Ну, мне пора, – наконец решила она. – Желаю вам обоим счастья.

Повернувшись, она стремительно зашагала прочь от бассейна, пересекла сад, обогнула дом и подошла к машине. Быстро открыв дверцу, она бросила сумочку на сиденье, села за руль и включила зажигание.

На аллее, у самых ворот, ее глаза внезапно наполнились слезами. Смахивая их ладонью, Леони вспомнила, что не взяла вещи, за которыми приезжала. «Ну и черт с ними! Бобби богат. Пусть сам пришлет их мне».