"До конца времен" - читать интересную книгу автора (Гулд Джудит)

Глава 13

Дом погрузился во мрак; единственным признаком жизни в нем остался свет маленького ночника в гостиной. Дождь хлестал по окнам, над самой крышей слышались зловещие раскаты грома. Резкие и пугающие вспышки молний освещали комнату, отражаясь в зеркале над камином, которое лишь усиливало их.

Эта летняя гроза заставила Леони почувствовать себя ужасно беспомощной и уязвимой.

Она лежала на кушетке, подсунув под голову подушки с бахромой в наволочках из старинного лионского шелка. На столике рядом с кушеткой стоял бокал «пуайи-фуазе». Еще недавно Леони была поглощена своими мыслями, но неукротимая ярость грозы и ее пиротехнические эффекты отвлекли ее, заставили вернуться в этот мир. Злобный ветер хлопал незапертой ставней, аккомпанируя дождю.

Надо встать и попытаться запереть ее, решила Леони, а завтра попросить кого-нибудь из рабочих отремонтировать засов. Затем она вспомнила, что все ставни увезли из дома, чтобы починить и заново покрасить. «Что за чертовщина? – изумилась она. – Необходимо немедленно выяснить, в чем дело».

Но она не шелохнулась – такое движение потребовало бы слишком больших усилий. Леони казалось, что ее тело налито свинцом. Даже подносить к губам запотевший бокал с холодным вином ей было невмоготу.

Ослепительная вспышка затопила комнату причудливым бело-голубым светом, погасла, а секунду спустя оглушительный раскат грома потряс дом до самого фундамента. Леони перепугалась, хотя еще совсем недавно была уверена, что она чересчур измучена, чтобы проявлять какие-то эмоции.

Невольно вздрогнув, она приподнялась, взяла аккуратно сложенный кашемировый плед и укрылась им до подбородка, словно надеялась, что мягкая ткань защитит ее. Выпростав руку, она потянулась к бокалу, сделала большой глоток, поставила бокал на прежнее место и спрятала руку под плед.

Возвращаясь из Саутгемптона, она долго размышляла, не позвонить ли Мосси, и в конце концов отказалась от этой мысли. «Сегодня я никудышная компаньонка, – решила она. – И потом, Мосси уже сыта по горло моими причитаниями. Нельзя перекладывать все мои беды на ее плечи».

Дорога из Саутгемптона домой окончательно вымотала Леони. Даже в обычный день этот путь показался бы ей нелегким, а сегодня напоминал катание на «американских горках» на каком-то безумном адском карнавале.

Выяснив, что ее бывший муж и бывший лучший друг – любовники, Леони задохнулась от жгучей обиды. Следом за первым потрясением пришли мысли о своем ничтожестве.

Слезы досады и гнева затуманивали глаза. Неоднократно Леони приходилось сворачивать с дороги на обочину и терпеливо ждать, когда эмоции наконец соблаговолят подчиниться ее воле. Не раз она гадала, сумеет ли благополучно вернуться домой, в уютное гнездо, больше напоминающее строительную площадку.

Но едва добравшись до дома, Леони утратила всякую способность действовать – события минувшего дня парализовали ее. Несмотря на все старания, ей никак не удавалось взять себя в руки. Она даже не удосужилась принять душ или переодеться – тело перестало слушаться ее.

Вдруг комнату вновь озарил призрачный голубовато-белый свет молнии, и дом задрожал от нового удара грома. Ночник на столике погас.

«О Господи! – мысленно простонала Леони. – Только этого мне не хватало! Одиночество, боль, чувство потери, а тут еще мать-природа решила поиздеваться надо мной! Свечи. Надо достать свечи, – наконец вспомнила она. – Они лежат в кухонном шкафу».

Но прежде чем Леони успела подняться с кушетки, она заметила за окном свет – не от молнии, а от другого источника, подрагивающие желтые огоньки, отражающиеся в мокрых стеклах. Сначала огоньки мелькнули в окнах столовой, затем – в окнах кухни. Гроза заглушила шум подъезжающей машины, однако Леони не сомневалась, что видела именно фары.

Она выпрямилась, гадая, кому пришло в голову заявиться к ней среди ночи, да еще в такой дождь. Может быть, Мосси? Вряд ли. Она ни за что не приехала бы без предварительного звонка. Тогда кто же это?

Фары погасли, а минуту спустя в заднюю дверь постучали. Леони едва расслышала этот стук сквозь рев бури.

«Не открою, – решила она. – Кто бы это ни был, пусть убирается прочь. В таком состоянии и виде я не расположена принимать гостей». Она лежала неподвижно, ожидая, когда стук прекратится, но он продолжался.

Внезапно Леони подумала, что на пороге стоит человек, попавший в беду. Что, если на шоссе случилась авария и кому-нибудь нужен телефон? Или…

«Черт! Придется встать».

Она поднялась с кушетки, сбросив плед на пол, сунула ноги в шлепанцы и осторожно прошлась в темноте по гостиной и коридору.

Ощупью найдя входную дверь, Леони отперла замок, распахнула дверь и столкнулась нос к носу с промокшим до нитки и встревоженным Сэмом Николсоном.

– Сэм! – воскликнула она, открывая дверь пошире. – Скорее заходи!

Еще одна вспышка прочертила небо, за ней последовал оглушительный треск.

Леони поспешно заперла за Сэмом дверь и обернулась.

– Ты весь промок! – ахнула она.

– Знаю, – усмехнулся Сэм, с которого капала вода. – Понимаю, уже поздно, но я проезжал мимо и решил заехать, проверить, вернулась ли ты. Сегодня утром я не застал тебя и… просто хотел узнать, как прошла поездка. Я опасался, что гроза настигла тебя в пути.

Недавнее оцепенение Леони вдруг улетучилось, грусть испарилась, словно по мановению волшебной палочки великодушной доброй феи. Правда, ее сердце забилось сильнее, а дыхание стало неровным. «Одного вида Сэма достаточно, чтобы я вновь лишилась рассудка», – подумала она. С другой стороны, ее тронула забота Сэма: Леони инстинктивно поняла, почему он очутился здесь.

Он хотел повидать ее, только и всего.

– Схожу за свечами, – сообщила она. – Свет погас. Проходи.

– С меня льет ручьем, – предупредил Сэм.

– Ну и пусть, – беспечно отозвалась Леони. – Снимай ботинки, а я принесу полотенце.

Сэм сбросил легкую куртку и повесил ее в коридоре, а затем последовал за Леони в кухню, где она принялась рыться в шкафах, разыскивая свечи.

– Эврика! – наконец воскликнула она. – Нашла! Теперь спички… – Ее пальцы заскребли по дну ящика. – Вот и они.

Леони зажгла свечу, вставила ее в подсвечник, стоящий на кухонном столе, а затем добавила к ней еще три свечи. Сэм присел на корточки, расшнуровывая ботинки.

– Поставь их вон туда, на тряпку, – предложила Леони. – Хочешь вина?

– Не откажусь, – ответил Сэм. Он перенес насквозь мокрые ботинки на половую тряпку и дождался, когда Леони найдет бокал и наполнит его вином из откупоренной бутылки. Ее освещал слабый свет свечей, темные волосы поблескивали, контрастируя с ослепительной белизной свитера и брюк; драгоценные камни на браслетах искрились.

– Садись, – пригласила Леони. – А я принесу свой бокал. – Сходив за бокалом в гостиную, Леони тоже подсела к кухонному столу, подлила себе вина, обернулась к Сэму и чокнулась с ним.

– Выпьем, – произнес он с улыбкой, и оба глотнули сухого белого вина.

Никогда еще Сэм не казался Леони таким притягательным и мужественным, как теперь, когда он промок с головы до ног.

– Совсем забыла! – спохватилась она. – Полотенце! – Отставив бокал, она бросилась в темную ванную, схватила большое белое полотенце, вернулась в кухню и протянула его Сэму. – Вытрись и устраивайся поудобнее.

Усевшись, она залюбовалась тем, как старательно Сэм вытирает мокрые волосы, лицо и шею, а затем руки. На его лице плясали пятна света.

– Как прошел рабочий день? – спросила Леони, отпивая еще глоток вина.

– Прекрасно, – ответил Сэм. – Не знаю, видела ты это или нет, но под бассейн пришлось вырыть громадную яму.

– Я вернулась уже в сумерках и даже не выглянула в сад, – объяснила Леони.

– Если завтра прояснеет, бассейн вскоре будет закончен, – продолжал Сэм. – Это последняя из намеченных земляных работ. – Он с улыбкой кивнул Леони. – Надеюсь, ты рада.

– Ты хочешь сказать, скоро здесь не будет траншей и ям, точно на поле боя времен Второй мировой? Не будет воронок и куч земли и щебня? Какая досада! – пошутила она. – Я так к ним привыкла!

Оба расхохотались.

– А еще, – продолжал Сэм, – я думаю, что через несколько дней ты сможешь переселиться наверх, в большую спальню.

Леони удивленно воззрилась на него.

– Неужели?

– Отделка спальни еще не завершена, осталось множество мелких работ, – пояснил Сэм, – но я уверен, что уже на следующей неделе ты будешь жить наверху.

– Отличная новость! – обрадовалась Леони. – Наконец-то я перестану путаться у всех под ногами!

– Это еще не все, – продолжал Сэм. – Хочешь, возьмем свечу и посмотрим?

– Хорошо, – кивнула Леони. – А в чем дело?

Сэм улыбнулся.

– Это сюрприз. Идем со мной.

Он встал и взял со стола подсвечник.

– Куда мы направляемся?

– В библиотеку.

Леони взяла второй подсвечник и последовала за Сэмом по коридору к библиотеке. Их фигуры отбрасывали гигантские тени на стены и пол; ветер, гуляющий по дому, грозил потушить свечи.

В библиотеке Сэм поднял свечу повыше над громадным штабелем предметов, которые на первый взгляд показались Леони старыми оконными рамами. Она недоуменно нахмурилась.

– Знаешь, что это такое? – спросил он.

– Оконные рамы, – без колебаний ответила Леони. – Искореженные, омерзительные, бесполезные деревяшки!

– Вот именно, – подтвердил Сэм. – Но присмотрись: по-моему, стекла тебя заинтересуют.

Леони подошла поближе и осмотрела запыленное стекло. Не прошло и минуты, как она вздрогнула. Горячий воск закапал на пол.

Она обернулась к Сэму.

– Глазам не верю! – воскликнула она. – Не может быть!

– Может, – с усмешкой заверил ее Сэм.

– Где ты их нашел?

– На складе старого барахла в Трое, – объяснил он и добавил: – И приобрел почти за бесценок.

– О Господи! – ахнула Леони. – Когда же ты успел?

– Сегодня, пока ты была в отъезде. Поговорив с рабочими, которые монтировали бассейн, я уехал на склад, надеясь разыскать там старые окна. К вечеру их доставили сюда.

– Сэм, это невероятно! – восхитилась Леони. – Точно такое же старое рифленое стекло, как на куполе! Какая удача!

– Да, нам повезло, – кивнул Сэм. – Я найму стекольщика, чтобы он аккуратно вынул стекло из рам и вставил его в рамы купола. Так будет надежнее. Завтра утром рабочие перенесут рамы наверх.

На лице Сэма Леони прочла радость, энтузиазм и удовольствие. «Он испытывает те же чувства, что и я», – подумалось ей.

– Сэм, ты просто чудо, – заявила она. – Поиски стекла вовсе не входили в твои обязанности. Тысячу раз спасибо! Не знаю, что бы я делала без тебя…

Сэм смущенно пожал плечами:

– Может, выпьем еще по бокалу?

– Конечно, – подхватила Леони. – Но будь у меня под рукой шампанское, я обязательно открыла бы бутылку по такому случаю.

Они вернулись в кухню и сели за стол, Леони подняла бокал.

– За тебя, – провозгласила она, – и за великолепное старое…

Ее прервала очередная яростная вспышка, за которой последовал раскат грома, зазвучавший прямо над крышей. Дождь с новой силой хлестнул по окнам.

– Боже! – вздрогнула Леони. – Какой ужас!

– Не бойся, я с тобой, – отозвался Сэм, отпивая вино.

Леони вскинула голову, уверенная, что Сэм пошутил, но на его лице не отражалось ничего, кроме заботы. «Он говорит серьезно!» – поняла Леони и улыбнулась, а затем поспешила сменить тему.

– Извини, что сегодня утром я не оставила тебе номер телефона, – произнесла она. – Напрасно я этого не сделала: вдруг тебе понадобилось бы посоветоваться со мной? Но я уезжала в такой спешке… Мне пришлось побывать в Саутгемптоне, чтобы подписать бумаги.

– Знаю, – кивнул Сэм. – Ты говорила.

– А я и забыла, – улыбнулась Леони.

– Поездка прошла успешно? – осведомился он.

Леони ответила не сразу. Ей не хотелось обсуждать события минувшего дня – раны были еще слишком свежи и причиняли невыносимую боль. Она глотнула вина.

– Скажем так: сегодня у меня был определенно неудачный день, – произнесла она.

– Извини. Я не хотел лезть не в свое дело, – отозвался Сэм, с любопытством глядя на нее. При свете свечей он вдруг заметил, что глаза Леони опухли и покраснели. Видимо, она недавно плакала, а он догадался об этом только сейчас. У Сэма внезапно закололо в груди, сердце заныло от желания защитить и утешить Леони. Протянув руку, он коснулся ее ладони. – Кажется, я приехал не вовремя, – мягко произнес он.

Леони покачала головой.

– Нет, что ты, – с трудом выговорила она, но вдруг на ее глаза навернулись слезы. После испытаний сегодняшней поездки доброта и участие Сэма показались ей особенно трогательными, а его прикосновение – ободряющим, желанным… «Как раз то, чего мне недоставало», – мысленно заключила она.

Сэм сжал ее ладонь обеими руками.

– Не знаю, что с тобой случилось, – начал он, – но если я могу чем-нибудь помочь, я с радостью сделаю это.

Закрыв глаза, Леони снова покачала головой и прикусила нижнюю губу в попытке сдержать неиссякающий поток слез. Однако слезы хлынули по ее щекам с новой силой. Леони вскочила, отвернулась и застыла у кухонного стола, закрыв лицо ладонями.

Сэм встал и обошел вокруг стола, направляясь к ней. Он видел, как конвульсивно вздрагивает тело Леони. Медленно и бережно обняв Леони, Сэм прижал ее к себе.

– Леони, не плачь, – прошептал он. – Я здесь, с тобой.

Постепенно ее дрожь утихла. Леони слушала нежный шепот Сэма, ощущала на шее его горячее дыхание, но сама не издавала ни звука.

– Не могу видеть тебя плачущей, – растерянно произнес Сэм.

«Он не шутит, – поняла Леони, – он говорит правду».

Сэм осторожно повернул ее лицом к себе и нежно провел ладонью по ее щеке, отводя волосы в сторону, а затем заглянул ей в глаза.

– Пожалуйста, расскажи, что тебя тревожит.

Леони взглянула в его пристальные и молящие бирюзовые глаза. Ему можно доверять – да, это несомненно. Помолчав минуту, она тяжело вздохнула.

– Просто я… сегодня у меня выдался трудный день.

– Откройся мне, Леони, – настаивал Сэм. – Может, так тебе станет легче.

Неожиданно для самой себя Леони приняла решение. Он прав – надо излить душу.

– Пойдем в гостиную, – предложила она, – на кушетке нам будет удобнее.

Сэм улыбнулся:

– Хорошо.

Он обнял Леони за плечи, ободряюще пожал их, взял со стола подсвечник и повел ее в гостиную. Оба захватили свои бокалы, а Леони – бутылку вина. В молчании они вошли в гостиную.

Раскаты грома постепенно утихали вдалеке, но дождь с прежним рвением хлестал в окна.

Сэм поставил подсвечник на столик рядом с кушеткой и повернулся к Леони, словно ожидая распоряжений.

Она поставила бутылку около подсвечника, забралась с ногами на кушетку и похлопала по ней, приглашая Сэма сесть.

Он устроился подле Леони, не сводя с нее глаз.

– А теперь расскажи, что опечалило тебя, – вновь попросил он.

Леони словно прорвало: она выложила все до последней подробности, спокойно, неторопливо и без слез. Она кратко пересказала историю своего брака с Хэнком, развода, дружбы с Бобби Чандлером и закончила событиями сегодняшнего дня.

Сэм внимательно слушал ее, продолжая обнимать за плечи, приглаживая волосы, слегка пожимая ладонь. И наслаждаясь ее близостью.

Когда рассказ был закончен, Леони взглянула на него в упор и заключила:

– Теперь ты знаешь грустную историю бедняжки Леони, – и разразилась самоуничижающим смехом.

– Ты абсолютно уверена насчет бывшего мужа и Бобби? – серьезно спросил Сэм.

– Конечно, – подтвердила Леони. – Во-первых, Бобби ничего не отрицал – значит, мои догадки были справедливы. Поверь, если бы Бобби был тут ни при чем, он дал бы мне это понять. Притом самым недвусмысленным образом. Так уж устроен Бобби. Мне кажется… – она на миг замолчала, – Бобби сам хотел, чтобы я узнала, что происходит, но выжидал время. Он опасался обвинений.

– Почему ты решила, что он хотел открыть тебе глаза?

– Бобби проявил несвойственную ему небрежность. Разрешил Хэнку оставить спортивную сумку и теннисную ракетку в купальне, а лишнюю пару сапог для верховой езды – отличных, сшитых на заказ сапог – в гардеробной. Это прямые улики, от которых невозможно отмахнуться. Бобби намекал мне: в его доме что-то происходит. Видишь ли, Бобби и Хэнк никогда не играли в теннис вдвоем и не совершали вместе верховые прогулки. – На минуту задумавшись, Леони продолжала: – Прежде они держались на расстоянии – по крайней мере в моем присутствии.

– Значит, близкими приятелями они стали только после развода, – подытожил Сэм. – Насколько тебе известно, – добавил он.

– Вот именно. – Леони вновь погрузилась в размышления, кивнула и сказала: – То, что я узнала сегодня, проливает свет на многое другое.

– Что ты имеешь в виду?

– Теперь мне ясно, почему Хэнк так настойчиво добивался развода. Я знала, что у него нет любовницы, поэтому мне казалось, что мысль о разводе пришла к нему внезапно, по непонятной причине.

– И ты заподозрила неладное.

– Да. Но теперь я все поняла. – Она уверенно закивала, глядя в лицо Сэму. – А самое главное, – продолжала она, – я знаю, каким образом Хэнку удалось заснять наши с Бобби проказы в спальне. Хэнк подстроил эту сцену вдвоем с Бобби.

– Омерзительно, – процедил Сэм.

– Да, с друзьями так не поступают, – подтвердила Леони. – Но знаешь, что меня особенно тяготит? Я согласилась на все условия Хэнка потому, что не хотела втягивать в это дело Бобби, – объяснила она. – Хэнк угрожал представить видеокассету в качестве свидетельства, а этого я не могла допустить.

– Да, но в целом… – начал Сэм.

– Подожди, это еще не все, – прервала Леони. – Если бы Хэнк пустил в ход эту улику, моим единственным оправданием могло бы стать признание Бобби в том, что он голубой, понимаешь?

Сэм кивнул.

– А Бобби не хотел, чтобы его сексуальная ориентация стала достоянием гласности. До сих пор он успешно скрывал ее, и такое разоблачение наверняка привело бы к разрыву с родными, друзьями и деловыми партнерами. Поэтому я сдалась, думая, что это единственный способ защитить Бобби.

Леони вновь замолчала, ее глаза вдруг вспыхнули яростью.

– Знаешь, я никогда не сдаюсь без борьбы. Но в этом случае мне пришлось поступиться своими убеждениями.

– Значит, Бобби с самого начала был его сообщником, – заключил Сэм.

– Вот именно, – подхватила Леони. – Меня предал единственный человек, на которого, как мне казалось, я могу положиться.

– Должно быть, это очень странно – знать, что твой муж бросил тебя ради мужчины, – заметил Сэм.

– Не в этом дело, – откликнулась Леони. – Такое я уже видела. А я… просто теперь я боюсь доверять самой себе. Я полюбила мужчину и вышла за него замуж. Я верила ему, считала его честным. Как я могла так ошибиться?

– А если ты тут ни при чем? – спросил Сэм. – Может, он сам… стал другим. Наверное, раньше он и не подозревал, что его влечет к мужчинам. Так бывает.

– Ты прав, – согласилась Леони. – Но это еще не оправдание. После развода я утратила чутье… с ним случилось короткое замыкание или что-нибудь в этом роде.

Сэм улыбнулся, прижимая ее к себе.

– Ты ни в чем не виновата, – уверенно заявил он. – По-моему, твоя интуиция безупречна.

– Возможно, – улыбнулась в ответ Леони. – Однако ручаться не берусь. – Помолчав минуту, она добавила: – Спасибо за то, что ты выслушал меня, Сэм. Для меня это много значит.

Сэм вновь обнял ее и заглянул в блестящие темные глаза.

– А я рад, что ты доверилась мне. На такую удачу я не смел и надеяться, – обронил он шепотом. – Я даже не мечтал, что такая женщина, как ты, согласится уделить мне время, не говоря уже о дружеских излияниях. Я польщен, Леони, оттого, что ты открылась мне.

Леони уставилась на него с неподдельным удивлением.

– Но почему, Сэм? Посмотри на себя – ты добр, заботлив, внимателен, ты умеешь слушать и сострадать. Вспомни о том, что ты сделал для меня сегодня. Разве кому-нибудь другому такое пришло бы в голову? Кто стал бы разыскивать старинное стекло для заказчика? Никто. По крайней мере из моих прежних знакомых. Любая женщина в здравом уме была бы бесконечно признательна тебе!

– Понимаешь, ты принадлежишь к совсем другому миру, – смущенно пробормотал Сэм. – К обществу богатых, утонченных людей. Быть богатым здесь и вращаться в высших кругах Нью-Йорка – разные вещи. Я всего-навсего жалкий фермер из Беркшира, я небогат. А ты – известная фигура в столице…

Леони весело расхохоталась:

– Да ты меня совсем не знаешь!

– Что тут смешного? – удивился Сэм.

Комнату наполнил новый звучный взрыв смеха.

– Объясни, в чем дело? – потребовал Сэм, слегка встряхивая руку Леони.

Наконец сдержав приступ буйного веселья, Леони произнесла:

– Сэм, ты заблуждаешься.

Он удивленно поднял бровь:

– Вот как?

– Да. – Леони вдруг посерьезнела. – Я действительно выросла в Нью-Йорке, но все было не так, как тебе представляется. Мы снимали квартиру в самом бедном квартале Ист-Виллидж, на пятом этаже. Сидячая ванна в кухне за занавеской, общий туалет в коридоре… Дома по соседству выглядели так, словно чудом уцелели во время войны во Вьетнаме, – я до сих пор помню эти закопченные, неуклюжие развалины…

Сэм изумленно приоткрыл рот:

– Ты шутишь?

– Нет, не шучу, Сэм. Я родилась в дружной, но небогатой семье. Мы едва сводили концы с концами. Мой отец был адвокатом, но занимался он в основном гражданскими правами. Часто ему приходилось работать бесплатно, он брался защищать представителей меньшинств и нищих и, случалось, приводил их к нам на обед.

– Невероятно! – потрясенно выговорил Сэм.

– И все-таки это правда, – продолжала Леони. – А мама чем-то напоминала мне Мамашу Кураж. У нас на плите вечно кипела кастрюля с супом. Мои подруги часто посмеивались над этой кастрюлей, называли ее «бездонной» и спрашивали, в каком году мама начала готовить этот суп. Когда бы они ни появились в нашем доме, кастрюля булькала на прежнем месте. Мамин суп был притчей во языцех. – Леони замолчала, улыбаясь воспоминаниям. – Мои родители были замечательными людьми, они чудесно относились ко мне и ко всем окружающим, но после их смерти мне в наследство достались только долги и любовь… А еще – твердые принципы.

– Понятно, – отозвался Сэм. – И тем не менее мне трудно в это поверить. Ты производишь впечатление…

– Богатой наследницы? – с усмешкой подсказала Леони.

– По крайней мере светской дамы.

– Ошибаешься. К обществу, в котором я вращалась в последнее время – так сказать, к высшему свету, – я принадлежу отнюдь не с рождения. Я познакомилась с Хэнком в колледже, и наше, если так можно выразиться, восхождение было результатом его работы. Чем богаче мы становились, тем более богатые и влиятельные люди нас окружали.

– Однако в этой среде вы были как рыбы в воде, – с легкой улыбкой заметил Сэм.

– Женам друзей Хэнка нравился мой стиль одежды, мои способности декоратора и так далее, – объяснила Леони. – На самом же деле я никогда не была для них своей. Разумеется, я научилась подстраиваться к высшему обществу, у меня даже появились подруги и уйма знакомых. Но в душе я всегда чувствовала, что среди них мне не место.

– Ты недолюбливала этих людей?

– Да, но никогда не осуждала их, – ответила Леони. – Деньги и власть – это прекрасно, если умеешь пользоваться ими. А если живешь ради очередной вечеринки, подобно множеству светских дам и даже мужчин… нет, такая жизнь не в моем вкусе. У меня всегда были другие стремления. И все-таки я умудрилась приобрести некоторый лоск. – Она сардонически усмехнулась. – Как видишь, я всего-навсего девчонка из Ист-Виллидж, которой однажды повезло. А с разводом ее везение кончилось.

Сэм вновь обнял ее, на этот раз покрепче.

– По-моему, ты не из тех, кто опускает руки.

– Вот тут ты прав, – подтвердила Леони.

– А еще мне кажется, что ты легко отделалась.

– Пожалуй, ты снова не ошибся, – кивнула Леони, наслаждаясь дружеским объятием. Задумчиво взглянув на Сэма, она добавила: – Правда, и ты сумел преуспеть – для мальчишки, выросшего на ферме.

Улыбка на лице Сэма погасла.

– И да, и нет, – ответил он. – Я женился по расчету – должно быть, ты уже слышала об этом. Тут, в округе, все знают подноготную друг друга. Но мой брак… оказался по меньшей мере несчастным.

Леони знала, что Мосси рассказала ей правду: Сэм женился только ради денег.

– Ты хочешь поведать мне о нем?

Сэм покачал головой:

– Нет. – Он немного помолчал. – Мне хорошо здесь, с тобой. Надеюсь, и тебе тоже.

– Да, – тихо откликнулась Леони. – В последний раз так хорошо мне было… уже не помню когда.

– Тебе стало легче? – прошептал Сэм.

– Конечно – благодаря разговору с тобой, Сэм. Не могу высказать, как я тебе признательна.

Она заглянула в глаза Сэму и отчетливо осознала, что совершенно очарована этим человеком, готова отдать ему свое сердце и заявить об этом немедленно. Леони знала, что так будет, с первых минут их знакомства.