"Мексиканские ночи" - читать интересную книгу автора (Эмар Густав)

ГЛАВА XXXIII. Сведение счетов

Дон Хаиме, стоя за дверью, слышал весь разговор до последнего слова.

Как только дон Мельхиор и дон Антонио встали, дон Хаиме быстро вышел из коридора, чтобы не попасться им на глаза, проскользнул в загон для скота, взобрался на загородку и стал ждать.

Прошло несколько минут. Все было тихо. Тогда дон Хаиме снова пробрался в коридор.

Дойдя до двери и заглянув в щель, он увидел, что дона Мельхиора и дона Антонио нет, а дон Фелиппе все подливает себе вина. Раздумывать было некогда. Дон Хаиме сунул лезвие ножа в замочную скважину, открыл дверь и тихо подошел к герильеро.

Остальное мы уже знаем.

Дон Фелиппе не был труслив, но направленные прямо на него револьверы пригвоздили его к месту.

Дон Хаиме воспользовался замешательством герильеро, быстро запер дверь, вернулся, положил револьверы на стол, сел и распахнул плащ.

— Теперь поговорим, — сказал он.

Он произнес эти слова очень тихо, но герильеро, увидев черную маску на лице незнакомца, в ужасе вскричал:

— Эль Рахо!

— А, — насмешливо произнес дон Хаиме, — вы меня узнали?

— Что вам нужно? — спросил дон Фелиппе.

— Мне много чего нужно, — ответил дон Хаиме, — но давайте все по порядку, нам некуда торопиться.

Герильеро опять наполнил кубок вином и залпом его осушил.

— Будьте осторожны, — заметил дон Хаиме, — испанское вино крепкое, оно может ударить в голову, а вам сейчас лучше сохранять хладнокровие.

— Вы правы, — проворчал герильеро, схватил бутылку и запустил ее в стену. Во все стороны полетели осколки. Дон Хаиме стал с улыбкой свертывать сигарету.

— Память, вижу, у вас хорошая, не забыли меня!

— Да, я запомнил нашу встречу в Лас-Кумбрес.

— И чем она кончилась, тоже запомнили? Герильеро ничего не ответил, лишь побледнел.

— Значит, забыли! Я могу вам напомнить!

— Не стоит, — ответил дон Фелиппе. — Я помню, вы мне сказали тогда…

— Не продолжайте, — прервал его дон Хаиме, — я вам дал обещание и сдержу его.

— Тем лучше, — заявил дон Фелиппе. — Не все ли равно, когда умереть, сегодня или завтра. Я готов помериться с вами силами.

— Я рад, что вы настроены столь решительно, — холодно ответил дон Хаиме, — но пока умерьте свой пыл, на все все время. Сейчас речь пойдет совсем о другом.

— О чем же? — удивился герильеро.

— А вот о чем, — с улыбкой ответил дон Хаиме и, наклонившись к дону Фелиппе, сказал:

— За сколько вы хотели продать вашим благородным друзьям письмо сеньора Бенито Хуареса, которое вам велено было передать им?

Дон Фелиппе в ужасе перекрестился.

— Успокойтесь, я вовсе не дьявол, просто мне многое известно, особенно о вас. Я знаю, например, о вашей сделке с неким доном Диего; более того, я могу повторить слово в слово весь разговор, который вы вели час назад в этой комнате с доном Мельхиором де ля Крус и доном Антонио Касебар. А теперь к делу. Я хочу, чтобы вы мне отдали, понимаете, отдали, а не продали письмо сеньора Хуареса, а кстати, и другие бумаги, которые находятся при вас, я полагаю, в них много интересного.

Герильеро уже оправился от испуга и твердым голосом спросил:

— Что вы намерены с этими бумагами делать?

— Это уже вас не касается.

— А если я не отдам их?

— Я возьму силой, — спокойно ответил дон Хаиме.

— Кабальеро, — с достоинством произнес дон Фелиппе, — такому храброму, как вы, не пристало угрожать безоружному. У меня только сабля, а вы можете разом уложить двенадцать человек.

— Вы были бы правы, — возразил дон Хаиме, — если бы я собирался пустить в ход револьверы, чтобы заставить вас отдать мне бумаги, напрасно беспокоитесь — мы честно сразимся. Будем драться на саблях, это вам даст некоторое преимущество.

— Вы не шутите?

— Слово чести! Я привык сводить счеты честно.

— Это вы называете сводить счеты? — произнес дон Фелиппе с иронией.

— А как же иначе?

— Но почему вы так меня ненавидите?

— Я питаю к вам ненависти не больше чем к любому другому человеку вашего сорта, — сказал дон Хаиме. — Вам тогда захотелось увидеть мое лицо. Но я вас предупредил, что это будет стоить вам жизни. Возможно, я позабыл бы вас, но вот вы снова встретились на моем пути. В ваших руках очень ценные для меня бумаги, и я решил во что бы то ни стало добыть их. Не отдадите добром, придется мне вас убить. Даю вам на размышление пять минут.

— Мое решение неизменно, вы завладеете этими бумагами только после моей смерти!

— В таком случае вы умрете!

Он разрядил револьверы, взял саблю и спросил:

— Вы готовы?

— Готов! — ответил дон Фелиппе поднявшись. — Но прежде чем драться, я хочу обратиться к вам с просьбой.

— Говорите!

— Ведь наш бой кончится смертью одного из нас? Не так ли?

— Совершенно верно, — сказал дон Хаиме, отшвырнув в сторону маску.

— Допустим, это буду я.

— Именно так и случится.

— Возможно, — холодно произнес дон Фелиппе. — Обещайте тогда выполнить мою просьбу.

— Обещаю, если только это возможно.

— Благодарю вас. Вот о чем я вас хотел попросить. У меня есть мать и сестра, совсем еще юная. Живут они бедно в маленьком домике недалеко от канала Лас-Вегас. В бумагах вы найдете их точный адрес.

— Продолжайте!

— Мне бы хотелось, чтобы мое имущество после смерти перешло к ним.

— Я позабочусь об этом. Но где оно, ваше имущество?

— В Мехико. Все мои деньги помещены в одном из английских банков. Вы представите мои документы, и вам выдадут всю сумму. Еще при мне имеются векселя на пятьдесят тысяч пиастров в разные иностранные банки в Мехико. По ним тоже надо получить деньги и передать матери и сестре. Клянетесь вы сделать это?

— Клянусь!

— Я вам верю. Но у меня есть еще просьба. Мы, мексиканцы, не очень хорошо владеем саблями и шпагами, так как дуэли у нас запрещены. Наше оружие — нож. Не согласитесь вы драться на ножах?

— Дуэль на ножах к лицу скорее бандитам, а не кабальеро. Но раз вы просите, я согласен.

— Весьма вам признателен. Итак, да поможет мне Бог!

— Аминь, — произнес с улыбкой дон Хаиме.

Мексиканцы, смелые от природы, в то же время очень боятся смерти. Но не колеблясь могут поставить жизнь на карту, если иного выхода нет, и тогда относятся к смерти с философским спокойствием.

Мексиканские законы запрещают дуэль, даже офицерам, поэтому нигде не происходит столько убийств, как в Мексике, ибо нет иного пути отомстить за нанесенное оскорбление. Правда, выходцы из нижних слоев дерутся на ножах. Эта дуэль имеет свои законы и их следует строго соблюдать. Дуэлянты между собой договариваются о длине лезвия, глубина раны зависит от степени оскорбления.

Дон Фелиппе и дон Хаиме отстегнули сабли и взяли каждый по длинному ножу. Такие ножи мексиканцы носят обычно в голенище правого сапога. Сняв плащи, они обернули их вокруг левой руки так, чтобы свисал один конец, короткий. Левой рукой парируют удары. Затем они встали в позицию, слегка расставив ноги и подавшись вперед, выставив вперед левую руку и пряча нож под плащом.

И вот начался бой не на жизнь, а на смерть.

Дон Фелиппе отлично владел этим опасным оружием. Он не раз подступал вплотную к противнику, и дон Хаиме чувствовал, как нож вонзается ему в тело. Но он дрался спокойно, изматывая силы противника и выжидая момент, когда с ним можно будет покончить одним ударом.

Противники то наскакивали друг на друга, то останавливались, изнемогая от усталости, и снова начинали драться с удвоенной яростью. Весь пол был в крови.

Неожиданно дон Фелиппе прыгнул подобно ягуару на противника, но поскользнулся и потерял равновесие. Дон Хаиме воспользовался случаем и вонзил нож ему в грудь.

Несчастный испустил слабый стон и упал, как подкошенный.

Дон Хаиме склонился над ним и увидел, что нож проник в сердце. Дон Фелиппе был мертв.

— Бедняга, — произнес дон Хаиме, — ты сам этого хотел!

Дон Хаиме обшарил все карманы убитого, взял бумаги, надел маску и, кое-как закутавшись в свой продырявленный плащ, покинул ранчо. Он вышел из дому тем же путем, что и пришел. Поэтому часовой не заметил его. Дон Хаиме крикнул, подражая сове, и почти тотчас же появился Лопес, ведя лошадей.

— В Мехико! — вскричал дон Хаиме. — На сей раз, я полагаю, месть у меня в руках!

Охваченный радостью после успешно завершенного дела, дон Хаиме не чувствовал боли от полученных ран, к тому же раны были легкие.