"История с продолжением" - читать интересную книгу автора (Белецкая Екатерина)ПредчувствиеБесконечность, которую разрезают пополам рельсы… Они словно делят серый прямоугольник пола на две равные части, эти блестящие под лампами рельсы. Бесконечен путь вверх, бесконечен вниз. Только шаги и дыхание, всего лишь простые понятные звуки, способны хоть как-то изменить то, что начинает казаться бесконечностью в кубе. Твои шаги и дыхание. – Тележку наверх!… – как это привычно. “Рабочие” покатили тележку… Как устали руки, и как болят плечи!… Скорей бы в “тим”, сколько ещё осталось?… И что с Лином? Вторые сутки пошли с того момента, как Лина отвели в девятую. Долго нет, слишком долго. Это неправильно. Только бы ничего не случилось… – Вперёд!… А ну, шевелись, Пятый, чего тащишься!… Шестой, мать твою, пошёл, давай!… Кому говорю, глухой что ли?… Ящик – на спину… нормально. Хорошо, что удалось подойти в первых рядах – не придётся нагибаться, чтобы достать ящик со дна тележки. Это хорошо. Осталось немного, через час поведут в “тим”. Нет, в “тим” нельзя. – Коля, – он уже заранее сжался в ожидании удара, – что с Лином? – Сам присмотришь, – отмахнулся тот. – Лежит в девятой. – Когда? – спросил Пятый. – Иди хоть сейчас… вали, чего смотришь? – Как я открою? – А меня не ебёт, как откроешь. Как получится… Ладно, шучу. Держи ключи. “Слава Богу”, – подумал Пятый, а вслух спросил: – Нам потом в лазарет? – В девятой останетесь. Валентины нет, смоталась куда-то на выходные… – Хорошо. А говорят, что счастья на свет не бывает. Бывает, ещё как бывает! Смотря что вкладывать в значение слова “счастье”. Вот сейчас, к примеру. До чего же легко идти, если на плечах нет ящика. Можно так сильно не спешить, двигаться помедленнее, не торопясь. Можно даже прислониться к стене и постоять секунду-другую, подождать, когда перестанет кружиться голова… – Пятый! Поди сюда!… – позвал Юра. Он стоял около двери в “тим”, видно, только что вышел. – Падаль выкини… Вот же угораздило! Ладно, не впервой… – Куда?… – только и спросил Пятый, взваливая на плечи труп “рабочего”. – Во вторую яму. Потом зайдёшь сюда. Пятый прошёл по коридору до шахт, бросил труп на металлический пол и нажал на кнопку. Створки пола на секунду разошлись и тут же сомкнулись. Где-то далеко внизу раздался слабый всплеск. Пятый постоял с минуту, отдыхая, затем пошёл обратно, к “тиму”. – Пол вытри, – приказал Юра, – и поживее… ага, и вон в том углу тоже. На полу темнели пятна совсем ещё свежей крови – скорее всего Юрка просто-напросто добил рабочего, а теперь решил спрятать следы. Валентине всё равно, что на своих бланках писать, она на такие моменты смотрит сквозь пальцы и, в принципе, правильно делает. Надсмотрщики – не сахар, если с ними испортить отношения, можно нажить себе крупные неприятности. Ладно, это к делу не относится… Вроде, всё. От запаха крови у Пятого на секунду снова закружилась голова и он привалился плечом к стене, тяжело дыша. – Мать твою, – выругался Юра, – попробуй только мне тут… – Всё нормально, всё в порядке, – быстро ответил Пятый. Надо держаться, иначе к Лину его просто не пустят. Сейчас нужно про всё забыть – и про голод, и про слабость. Держаться, только держаться… – Воду вылей, – приказал Юра. Потом вдруг спросил: – А ты куда это пёрся, а? Ты же в зале должен быть. – Отпустили посидеть с Лином, – честно ответил Пятый. – Вот ключи… – Ладно… нальёшь ему воды… Не уноси ведро, дурак, пригодится!… В него и нальёшь. Ага, допёр, чего говорю. Пошли… Лин лежал у дальней стены, на спине, прикрыв рукой глаза. Он, похоже, спал. В “девятой”, как всегда, было холодно, и Пятый заранее поёжился, представляя, какие весёлые сутки им предстоят. Как нарочно, аккурат под субботу… и они слишком слабы, чтобы сбежать. Не получится, как не старайся… – Юра, – попросил Пятый, – если тебе не сложно, принеси нам хотя бы ещё по одному комплекту одежды. Холодно. – Ладно, – нехотя согласился тот, – ключи отдай, я закрою. Жрать-то хочешь? Пятый промолчал. От подобных вопросов он ждал лишь подвоха. – Молчание – знак согласия, – констатировал Юра. Он порылся в карманах и выудил на свет Божий горсть хлебных корок. – Держи, чего смотришь… Этого покорми, он два дня не жрал ни фига. Сейчас, шмотки притащу… Юра вернулся минут через десять, кинул на пол два балахона и закрыл дверь. Слава Богу, оставили, наконец, в покое!… Пятый подсел к Лину и тихонько потряс того за плечо. – Рыжий, – позвал он, – это я. Просыпайся, давай… – он осторожно перевернул Лина на грудь и в ужасе уставился на покалеченную спину друга. На секунду у него потемнело в глазах от негодования и боли – как же так?! Мерзавцы чёртовы, что же вы такое творите-то? Господи… Это же соль! Она же всё тут разъест! Чья это была идея, сволочи?! Пришибу на месте! Надо как-то промыть, иначе рыжего ждёт больница и очень-очень злой Гаяровский… в гости к которому совсем не хочется… Лин слабо шевельнулся, устраиваясь поудобнее, и Пятый облегчённо вздохнул. Подумав, он оторвал рукав от своего балахона и принялся промывать рыжему спину. Тот всё ещё молчал, но Пятый видел – не так уж всё и плохо. Он натянул на рыжего оба принесённых Юрой балахона, затем спросил: – Лин, ты чего-нибудь хочешь? – Спать, – прошептал тот в ответ, – ты там скоро?… – Уже всё. Есть будешь? А тут от Юриных щедрот перепало… – Потом, не сейчас… ложись, ты же из зала… – Почему ты так решил? – Я чувствую, как ты дышишь, – ответил Лин. Он подложил руку под голову и снова закрыл глаза. – Спи, сказал… – А пить хочешь?… – Спи. Захочу – скажу, – пообещал Лин. – Хорошо, – Пятый вытянулся на полу рядом с Лином. Холодно, что говорить. – Ложись ближе, – попросил Лин. – Замёрз, как собака… – Я тоже, – Пятый придвинулся к Лину. – Только сейчас об этом подумал… – Свет выключи… Пятый протянул руку, нащупал выключатель (это надо было так придумать – поместить выключатель в углу, над полом) и погасил свет. Теперь – полный порядок, можно и отдохнуть. Заслуженно, по полному праву. И слава Богу. Лена завершала свой обход с баллоном хлорки за спиной и намордником респиратора на лице. Оставался самый неприятный этаж – четвёртый, нижний. По идее, должно быть полегче – баллон почти что пустой, ерунда в нём осталась… ан нет. Страшный этаж, мрачный, тёмный, да и запах на нём – почти как в анатомичке, смертью пахнет… и ещё чем-то гадостным, вроде бы кислотой. Лена невольно ускоряла шаги, стремясь поскорее закончить с обработкой и вернуться наверх – к свету летнего дня, на воздух. “Кто может здесь работать? – недоумевала она. – Тут и часа не выдержишь… сбежишь”. Оставалось пролить хлоркой комнату номер девять. С этой комнатой у Лены были сплошные загадки – она за два месяца работы не сумела найти выключатель и потому разбрызгивала состав наугад, от души надеясь, что её начальница об этом не узнает. Спросить, где находится проклятый выключатель, Лена постеснялась. “Странная какая-то работа, – в который уж раз думала она, – и график… если это вообще можно назвать графиком”. Лена вытащила нужный ключ и открыла дверь. Она несмело сделала шаг в темноту и внезапно с огромным удивлением поняла, что нога её стоит вовсе не на полу, а на чём-то мягком. С визгом и криком: “Мама!” Лена опрометью выскочила из комнаты и прижалась спиной к противоположной стене, выставив перед собой разбрызгиватель. И тут в комнате загорелся свет. – Не надо так кричать, – попросил тихий утомлённый голос из-за двери, – и по рукам ходить не стоит, больно всё-таки. Лена, превозмогая страх, заглянула в комнату. Перед ней сидел на полу странноватой наружности парень, длинноволосый, в рваной рубашке без рукава, худой, как скелет, с бледным, но очень спокойным лицом и с укоризной смотрел на неё. Второй парень лежал у стены и спал. – Вы… вы… вы кто? – наконец сумела выговорить Лена. – Прохожий, – с сарказмом ответил парень, потирая локоть, на который наступила Лена, – откуда вы тут взялись? – Я… это… – Пятый, что твориться? – спросил тот, который лежал. Видимо, проснулся от шума. – Лин, я, кажется, понял, почему в “тиме” стало вонять хлоркой. Оказывается, тут теперь для этого есть специальная девушка с баллоном… – А надсмотрщика с АКМом, чтоб присматривал за девушкой с баллоном, ты там не видишь? – Нет. Вы одна? – спросил сидящий у Лены. – Одна, – ответила та. – Слава Богу… Мы вас не видели, вы нас не видели. Всё ясно? – Нет, – честно сказала Лена. – Вас что – тут закрыли? – На выходные, отдохнуть. Валентина уехала. Пятница же. – Она приехала, – сказала Лена. – Я вместе с ней… – Почему вы молчали? – Да откуда же мне знать, что… – Попросите её выписать освобождение номеру седьмому, “тим” восьмой, четвёртый подземный… скажите, что… – И номеру пятому – тоже пусть выпишет, – сказал лежащий. – Я один никуда не пойду. – Ладно, я передам. – Спасибо. Лена вышла из комнаты и притворила за собой дверь. – Заприте, – попросил изнутри тот парень, который сидел. – Зачем? – не поняла Лена. – Так надо. Лена закрыла дверь на ключ, пожала плечами и пошла к лифту. Мысли путались, она не понимала, что происходит. Совсем не понимала. На предприятии номер три она работала третий месяц, уровень допуска у неё был второй. Рядом с номером уровня стояла пометка “ограниченный”. Она за всё время своей работы ни разу не видела на подземных этажах людей. Вообще никаких. Поэтому она страшно удивилась, встретив этих двоих в том помещение, которое она считала подсобкой. График, согласно которому она производила обработку помещений, был более чем странным. На каждый месяц он составлялся заново, к примеру, в этом месяце ей надлежало по средам обрабатывать комнаты третьего подземного этажа, расположенные с правой стороны коридора. Только с правой, к левой воспрещалось даже подходить. В понедельник она вообще не работала, в рабочие же дни на дезинфекцию помещений ей требовалось от силы три часа, остальное же время она маялась, сидя в медпункте, в ожидании Валентины Николаевны, которая отвозила её домой. Водить машину Лена не умела, учиться это делать боялась. Ей было двадцать лет, она только-только окончила медицинское училище, а потом благополучно провалила экзамены в институт. И тогда… ладно, об этом сейчас и вспоминать как-то не хочется. Потом. Она поднялась в медпункт, но Валентины там не обнаружила. На столе, придавленная коробком спичек, лежала записка “Ленок, дождись меня, не уходи никуда. Я съезжу на первое, у меня кончились бланки. Вернусь к четырём часам. Попей чайку”. Лена посмотрела на часы. Только два. Что же это такое выходит? Не будут же эти, которые в подсобке, ждать столько времени? Или будут?… А может, стоит взять на себя смелость и самой?… О каком освобождении говорил тот… для номера восемь?… или семь?… “Тим” номер восемь. А что такое “тим”? Лена скинула пустой баллон с плеч, сняла респиратор, подошла к маленькому зеркальцу на стене, поправила волосы… А, ладно! Будь, что будет! В конце-то концов, не убьёт же её Валентина, если она немного поможет этим двоим? Тем более, что они Валентину знают. Лена сунула ключи в карман форменной рубашки и решительно направилась к двери. …Внизу было темно, после света глаза с трудом привыкали к полумраку. Лена зябко поёжилась и невольно ускорила шаги. Вот она, девятая. Лена отперла дверь и позвала: – Эй, как вас там!… Это опять я. – Где Валентина? – черноволосый парень встал с пола и подошёл к двери. – Уехала, – беспечно ответила Лена. – Пойдёмте поскорее, здесь так холодно… – Девушка, вы в своём уме? – парень приподнял брови. Лена посмотрела на него немного повнимательней, глаза уже привыкли к темноте. И обнаружила, что н весь избит! – Кто это вас так? – шепотом спросила она. – Какая вам разница? – говоривший отступил в тень. – Я ещё раз спрашиваю: вы в своём уме? Какой у вас уровень допуска? – Можно на “ты”, – робко предложила Лена. Ей стало не по себе. – Хорошо, давай на “ты”, – согласился парень. – Ты свой уровень сегодня назовёшь? – Второй, ограниченный, – ответила Лена. – Лин, – позвал вглубь комнаты парень, – что будем делать? Это серьёзно. – Мне плевать, – раздался слабый голос из-за двери, – делай, что хочешь… – Замёрз сильно? – Издеваешься? – в голосе зазвучал упрёк. – А что будет с… как вас… то есть тебя, зовут? – Лена, – ответила та. – Что с Леной будет? Предположим, она нас сейчас выведет… – он помолчал минуту, подумал. – С этим её вторым уровнем… был бы хоть шестой… – Что будет?… Да ничего не будет. Дадут восьмой и хорошую прибавку. Не убьют же… – Ладно, – сдался говоривший. Он снова выступил на свет. – Так, что я забыл сказать?… Тот рыжий, над которым все сегодня издеваются – Лин. Я – Пятый. Ты – Лена. Так? – Так, – согласилась та. – И что? – То, что ты сюда попала – это уже плохо. То, что ты нас тут встретила – плохо вдвойне. Но, говорят, от судьбы не уйдёшь, поэтому мы решили… – Это ты решил, – вставил голос из комнаты. – Ты решал, и при этом столь сильно скрипел мозгами, что я так и не смог уснуть. – Хорошо, я решил, – вымученно согласился Пятый. – Мы подождём Валентину наверху, но учти – то, что она устроит, увидев нас вместе, описанию не поддаётся в принципе. Понятно? – Не понятно. Совсем ничего не понятно, – ответила Лена. – Мы сегодня отсюда уйдём? Я замёрзла… – Пошли, рыжий, – позвал Пятый, – сейчас согреешься… – Я не могу, – голос Лина звучал неуверенно, жалко. – Помоги подняться… Пятый зашёл внутрь и через несколько секунд появился, поддерживая Лина, который, с трудом переставляя ноги, плёлся рядом. Лена закрыла за ними дверь и, подойдя с другой стороны, подхватила Лина под правую руку. Таким порядком они прошествовали по коридору. – Лена, лифт работает? – спросил Пятый. – Да, – отозвалась та, – не пешком же ему… четыре этажа, всё-таки… – Пешком… скажи лучше – волоком… Лин, ну что тебе идти неймётся? Лучше бы я тебя просто донёс, – Пятый остановился у лифта. – Лена, вызови, у меня руки заняты… Он усадил Лина, и сам присел рядом. – Устал? – спросил он. Лин кивнул и прикрыл глаза. – Сил нет, – тихо, уже без бравады и сарказма ответил он. – А я ведь двое суток не был в зале… представляю, какого тебе… – Я в порядке, – столь же тихо ответил Пятый. – Всё нормально. – Вероятно, поэтому тебя и шатает, – с горькой усмешкой ответил Лин. – Только потому, что у тебя – всё в порядке… – Пойдёмте, лифт приехал, – позвала Лена. Она стояла поодаль, не вмешиваясь в разговор – ей было непонятно, о чём идёт речь, а показаться бестактной она вовсе не хотела. Пятый тяжело поднялся на ноги, помог подняться Лину. Лена вошла в лифт последней. Пока клетушка кабины неспешно двигалась вверх, Лин стоял, прислонившись к стене. Лифт остановился. – Рыжий, закрой глаза, – приказал Пятый. – Я доведу… – Зачем? – спросила Лена. – Четыре месяца в темноте, – объяснил Пятый, – сразу нельзя, потом плохо будет… – Сколько месяцев? – с недоверием спросила Лена. – Четыре… пошли, Лин. В медпункте Пятый прежде всего уложил Лина на кушетку и, подойдя к раковине, принялся жадно пить воду. При свете Лена разглядела их обоих во всех подробностях и её разобрала оторопь – это было просто страшно. Тот, который лежал, Лин, рыжий, выглядел немного получше – возможно из-за того, что на нём была не рваная одежда. Тот, который пил… вся рубашка перепачкана засохшей кровью, изорвана. Волосы седые, у второго, впрочем, тоже… а худые какие, страсть Господня!… Они же, наверное, голодные, догадалась Лена. И спросила: – Вы есть хотите? – А что? – Пятый повернулся к ней. – Так хотите? – повторила она. – Она ещё спрашивает, – сказал Лин, садясь на кровати, – да я… – Рыжий, это безобразие! Имей совесть. У человека и так из-за нас могут быть неприятности, а ты… – Пятый, у меня голова от голода кружится, – сказал Лин просящим тоном, – ну не объедим мы Валентину… – Бутерброд сделать? – спросила Лена. – Сыр есть и колбаса… – Мне с сыром, если можно, – ответил Лин, – этому остолопу – тоже… – Лин, хлебом обойдёшься, – Пятый закрыл воду, подошёл к столу, – не жадничай… а то… – Пятый, сядь, – попросил Лин, – свалишься… Лена, дай ему стул, ради Бога. А то он гордый такой, что просто сил нет… вот только когда… – Сейчас… не надо стул, всё нормально, – он говорил с раздражением, но Лена вдруг поняла, что он держится на ногах из последних сил. – Что происходит?! – взорвалась Лена. Она подтащила Пятого к стулу и силой усадила – он почти не сопротивлялся. – Кто вы такие?! Что тут вообще твориться?! – Всё нормально, успокойся. Я сейчас попробую тебе кое-что объяснить… Однако объяснять он так и не начал – дверь медпункта отворилась и на пороге появилась Валентина. От удивления она на секунду потеряла дар речи, но опомнилась на удивление быстро. – Явление Христа Народу… – проговорила она. – Вы соображаете, что делаете? – Это не мы, – ответил за всех Лин. – Это Коля… он нас отвёл в девятую, а она туда припёрлась со своей хлоркой… – Кто вас просил… – начала Валентина, но тут она заметила Пятого и спросила, перейдя на деловой тон: – Когда из зала? – Часа четыре… – Лечь немедленно! Камикадзе… Лин? – Двое суток в девятой, – отрапортовал тот. – Спина, три ребра… а спину ещё и солью посыпали. Крупной такой, для огурцов. Чтоб солить… – Ясно. Промыли? – Валентина уже вовсю шуровала в шкафу, вытаскивая лекарства. – Пятый, рукавом, – Лин поморщился и сел поудобнее. – Ещё там. Нам воды оставили… – М-да… не пись мне лось на рану… болит? – Уже нет. Валентина Николаевна, посмотрите на Пятого, он чего-то не того, – попросил Лин. – Старается виду не подавать, а сам… – Лена, – позвала Валентина, – ты бы помогла, что ли?… Чего стоишь? – Хорошо… что делать-то?… – Посмотри, чем этому дураку помочь можно, – попросила Валентина Николаевна, – а я пока с рыжим разберусь. – Ладно, – Лена подошла к Пятому и несмело заглянул ему в глаза. – Чем тебе помочь?… – Дай просто посидеть, если можно, – ответил тот. – Со мной всё в порядке. – Ты его не слушай, – посоветовала Валентина, – ты посмотри, а потом мне скажешь. – Брадикардия, – отрапортовала Лена через минуту, – прямо как по учебнику… глухие слабые тоны… Пятый, ты уверен, что всё нормально?… – Да, – с раздражением сказал тот, – я же сказал… – Сульфокамфокаин в шкафу, – со вздохом сказала Валентина, – три куба, потом проверю, что получилось. – Валентина Николаевна… – начал было Пятый, но Валентина его прервала: – Заткнись и ляг уже сегодня, наконец! – а Лин её поддержал: – Кому говорят, придурь!… Оглох? – Идите вы все! – не выдержав такого натиска, взорвался Пятый. – Ещё ты, рыжий, на мою голову! Я пошёл курить. Он встал со стула, на котором до того сидел и, гордо подняв голову, вышел. Все переглянулись м Валентина сказала: – Ну и пускай. Кретин! – Ага, – поддержал её Лин. – Причём редкостный. Вероятно последний, остальные вымерли за ненадобностью… – Лена, приведи его обратно, – велела Валентина, – неровен час… – А где он? – Да на улице небось сидит, делает вид, что курит, – Лин скривил губы в презрительной усмешке. – Ты с ним особо не говори, просто тащи обратно – и всё. Он пойдёт, не драться же ему с тобой… Лена и Пятый вернулись минут через десять. Они, вероятно, успели уже о чём-то поговорить на улице – Лена выглядела растерянной и напуганной, Пятый же был мрачнее грозовой тучи. – Рассказал? – спросила Валентина. Пятый кивнул. Лин возвёл очи горе и тяжко вздохнул. – Поехали? – Куда? – спросил Пятый. – Сначала – на первое, оформить это безобразие. Потом – ко мне домой, отдыхать. На выходные можете мне на даче вскопать пару грядок, не рассержусь… как идея? – В принципе, ничего, – прищурился Лин. – Я вот только про грядки не совсем понял. С Пятым-то всё ясно – на сердитых воду возят. Но вот при чём тут я? – Для комплекта, – пояснила Валентина. – Собирайся, Лена. Ты, вроде, на воскресенье домой ехать не хотела? – Да нет, – промямлила та, – я… – Поедешь с нами. У нас там такое озеро – закачаешься! Вечерком купаться… – …а днём – копаться, – брезгливо сказал Лин. – Пошли, Пятый, чего расселся? – Устал, – ответил тот, поднимаясь, – секунду подожди… – Сейчас кто-то кому-то вставит, – загадочно сказал Лин, когда они садились в машину. – И я даже знаю кто и кому… – И за что, – закончил Пятый. – Рыжий, подвинься, расселся, как всегда… – Да ладно!… – Да подвинься ты!… – Чего ругаетесь? – спросила Валентина, возясь с сигнализацией, ни за что не желавшей отключаться. – Лин занял оба места, – отрапортовал Пятый, – и примеряется к вашему сиденью. Что такое? – Не вырублю никак… – Дайте я, – Пятый несколько секунд изучающе смотрел на капот. Оголтелое бибиканье прекратилось, машина смолкла. – Замкнуло, – ответил на немой вопрос Валентининых глаз Пятый. – Теперь порядок. – Ну, ты даёшь. Каждый раз поражаюсь, – Валентина покачала головой. – Я ещё могу понять, когда люди руками что-то этакое умудряются вытворять, но вот чтоб не прикасаясь… да сквозь железо… – Опять?! – Лин высунулся из машины и с возмущением уставился на Пятого. – Урод! Что ты делаешь? Тебе что – капот лень открыть?! А вы куда смотрели, Валентина Николаевна? Этот кретин… – Я в курсе. Всё, Пятый, поиграли. Садись и поехали. Дай Бог, Лукича застанем, он и посмотрит вас заодно. – И вправит мозги тому, кому это и впрямь требуется, – съязвил Лин. Лукич уже ждал их, Валентина позвонила ему заранее. Он посмотрел на Лену изучающим взглядом, хмыкнул и сделал приглашающий жест. – Проходите, – со вздохом сказал он, – искатели приключений на свою, мягко сказать, голову… чего за грудь держишься, рыжий? – Рёбра сломали, – Лин поморщился. – Как всегда… – Сейчас, гляну. Пятый? – Я здесь. – Это я и так вижу. Чего такой зелёный? – Из “тима”, шесть часов, – отрапортовал тот. – Пошли… Валя, как у вас там дела? – Сам видишь, Лукич, – Валентина горестно махнула рукой, – ещё и Ленка тут попала, как кур во щи… наткнулась на этих дураков, они в девятой были… – Можешь не продолжать, всё понятно. Лена, вы садитесь, это же всё надо обсудить, сами понимаете. – И что мне теперь делать? – жалобно спросила Лена. Все они сидели за столом, перед Леной лежал чистый лист бумаги. В приоткрытое окно дул неспешный спокойный летний ветер. – Пиши так, – Лукич пожевал губами, почесал в затылке. – Я, Логинова Е. В., совершая обход с целью дезинфекции помещений четвёртого уровня… написала?… – Да. – …уровня… попала в нештатную ситуацию и вступила в контакт… с подопытными… номер пять и номер семь, “тим” восьмой… точку поставь. О происшедшем доложила… нет, Валя, тебя мы писать не будем, сразу меня… Воронцову А.Л. поставь число… так, что дальше?… А, ну ясно. В связи со случившимся прошу предоставить мне… фамилия, имя, отчество… доступ восьмого уровня… в скобках – без ограничений… написала? Лена кивнула без особой уверенности и тут её взгляд случайно упал на Пятого. Тот сидел очень прямо, неподвижно, и вдруг Лена поняла, что в его глазах чёрной волной поднимается безразличие. Глаза стекленели. От неожиданности Лена уронила ручку и та покатилась по полу. Лукич перехватил её испуганный взгляд и тоже посмотрел на Пятого. – Эй, эй, эй! – Лукич резко щёлкнул у Пятого перед лицом пальцами, тот вздрогнул, взгляд приобрёл осмысленное выражение. – Не шуткуй, не смешно!… Валя, положи его и осмотри, пока мы закончим… на чём мы, Лена? – На “без ограничений”, – ответила Лена, поднимая ручку. – Что ещё? – Да ничего, число и подпись. Документы получишь завтра… или не завтра, ну, в понедельник. Сколько ставка? – Триста, – ответила Лена. – Ещё сотню накинем, – доверительно пообещал Лукич. – Ну что, Валя? – Хреново, – Валентина сидела подле Пятого на стуле. – Давление – шестьдесят на семьдесят. – Сейчас поднимем, чтоб вам хоть до дома доехать. И как ты их к себе возишь, не боишься? – Лукич вытащил коробку с сердечным. – Этот, погляди, уже спит… Лин и вправду спал, положив голову на руки, сидя за столом. Рыжие волосы, пронизанные седыми прядями, золотили солнечные лучи. Он дышал тихо, едва слышно. – Разбудить? – спросила Лена. – Не надо, мы пока тут закончим… Пятый, поработай рукой, а то вену до завтра будем ловить… всё, я вошёл… Валя, чуть прибавь, не до тонкостей… где рукав-то потерял? – Рыжему спину солью посыпали, – ответил Пятый. – Нужно было промыть… – Очень благородно, – Лукич зевнул. – И рукав закатывать не нужно. Терпи, гадость редкая. Больно? – Нет. Может, я сяду? – Ага, ты ещё спляши. С таким давлением тебе в больнице быть полагается, а не здесь. Валя, время-то у вас есть? – Вагон и маленькая тележка. А что ты хочешь сделать, Лукич? – Дать ему поспать лишний час. Быстрее оправится, уже проверено. – Ладно, – сдалась Валентина, – домой поедем позже, не развалимся. Хорошо, Ленок? – Хорошо, – ответила та. – Валентина Николаевна, можно попить чего-нибудь? – спросил Пятый. Он говорил немного неразборчиво, невнятно. – Хоть воды… – Подожди, я кофе сделаю… Лена, принеси водички, будь добра… – А где взять? – Как у нас, в туалете, – усмехнулась Валентина. Лин поднял голову и присовокупил: – Налить можешь прямо из бачка, всё равно кипятить, – а Пятый добавил: – Тем более, что пить будет только рыжий, а ему всё едино. – Как это? – возмутился Лин. – Мне не всё!… – Ладно, лей из крана, – сдалась Валентина. – А то мне тоже кофе охота. – Хорошо, – Лена, изнемогая от смеха, вышла в коридор. Ей и в правду стало хорошо, редко когда столь же хорошо бывало раньше. Словно она складывала головоломку и всё вдруг встало на свои места, неожиданно… но очень правильно. И вправду, как хорошо!… И совсем не страшно. Тот гнетущий страх перед четвёртым подземным этажом испарился, исчез. Она налила воду в электрический чайник и вернулась в комнату, к остальным. Лин блаженствовал. В его поле зрения появились два новых (или относительно новых) человека, ещё не слышавших его последних выкладок и потому Лин старался вовсю. Пятый же в разговоре почти не участвовал, он, прикрыв глаза, неподвижно лежал на койке и, казалось, спал. Вскоре, однако, Валентина засобиралась – ей не терпелось попасть поскорее домой. Лин и Пятый, капельницу которому сняли всего несколько минут назад, пошли следом за ней, к машине, Лена не отставала. В машине ей досталось место на переднем сидение, рядом с Валентиной, Лин и Пятый сели сзади. Некоторое время ехали в полном молчании, затем Пятый негромко сказал, обращаясь к Лину: – Я же просил, при людях общаться только вербально, а ты… – Ты сам первый начал, – так же тихо ответил Лин, – а вовсе не я. – Я ответил на твой вопрос… – Ребят, про что базарите-то? – поинтересовалась Валентина. – Да так, мелочи, – отмахнулся Лин, а Пятый добавил: – Не беспокойтесь, Валентина Николаевна, мы немного поспорили… – На тему, кто прав, а кто виноват, – завершил Лин. – И прав оказался я. – Это он так думает, – Пятый отвернулся к окну. – А о чём шла речь? – полюбопытствовала Лена. – Лин не хотел говорить вслух о том, что с тобой, Лена, будет дальше после всего того, что ты сегодня узнала, – пояснил Пятый. На его лице появилось выражение безразличия. – И мы пришли к выводу, что тебя вряд ли ждёт что-то хорошее. – Я что-то ничего не слышала, – с сомнением пожала плечами Лена. – Ну и что? – пожала плечами Валентина. – Они же мысли читают. Пятый, покажи ей… – Мне делать больше нечего, – отмахнулся тот. – Давай я, – вызвался Лин, – один момент… На секунду Лене показалось, что её лоб сдавили слабенькими тисками, в ушах тоненько зазвенело… – Я настроился, – сказал Лин. – Прошу прощения за неприятные ощущения. Лови. – Чего… – начала было Лена, но тут перед её незакрытыми глазами встала красивая, пусть несколько стандартная картина – восход в горах. Красиво, бесспорно, но… тут Лена услышала, как Пятый сказал: “Не морочь девушке голову, Лин”, причём сказал как-то странно – она словно услышала голос прямо у себя в голове. Лена повернулась к Пятому, но тот продолжал сидеть, как сидел и раньше. “Померещилось, что ли?” – подумала Лена, но тут Пятый повторил уже вслух: – Перестань, Лин. Надоело, ей Богу… – Ну, как тебе? – спросила Валентина. Они ехали по городу, вечерняя улица была к тому времени уже пустынной – поток спешащих на дачи автолюбителей иссяк. – Даже не знаю, – Лена зябко повела плечами. – Страшновато… – Ну вот, спасибо! – обиделся Лин. – Я тут стараюсь, а она… – Ты бы лучше по делу старался, – парировал Пятый. – Вместо того, чтоб морочить головы. – Пятый мрачен, – весело заметила Валентина, лихо заворачивая во двор, – а я довольна. Это же просто счастье какое-то, что ты их нашла. – Почему? – не поняла Лена. – Вот пообщаешься с ними с моё, поймёшь. Ты же ещё не знаешь, как это здорово, когда все целы… Пошли? – Пошли, – со вздохом согласился Пятый. – Давайте ключи, я закрою. – Ладно, – Валентина отдала ему ключи и пошла, сопровождаемая Леной и рыжим к подъезду. Пятый догнал их у лифта. В квартире Лин и Пятый, не сговариваясь, сразу прошли в комнату. – Вы куда? – спросила Валентина. – Спать, – ответил Лин. – А чай? А переодеться? – Валентина расшнуровывала кроссовки, сидя на ящике для обуви. – Лена, возьми тапочки… – Всё – утром, – Пятый потёр ладонью глаза, зябко повёл плечами. – Мы ляжем, можно? Да и рыжий… – Хрен с вами, ложитесь, – махнула рукой Валентина. – Вы бы хоть разулись, что ли… – Мы на пол, – ответил Лин. – Не всё ли равно? – Мне – не всё, рыжий. Я порядок люблю. Пойдём, Ленок, чайку попьём, что ли. На кухню спустя несколько минут вышел Валентинин муж. – Привет, Валенька, – начал он. – Привезла? – Да, – неохотно подтвердила та, – пришлось… Олеж, познакомься, это Лена, помнишь, я тебе говорила?… – Помню, помню, – закивал Олег Петрович, – как же… Очень приятно. А я тут тортик как раз купил, “Сказку”. Чайку хотите? – Как раз собирались, – ответила Валентина. – Валь, как они на этот раз? – Неплохо, по-моему, – пожала плечами Валентина. – Рыжему рёбра поломали, но он бодр и весел, Пятый… – она запнулась, – как всегда. Только злой он какой-то, сердится… – Странно, он же обычно… – Это, наверное, из-за меня, – высказала своё предположение Лена. Валентина согласно покивала. – Вполне возможно, – сказала она, – он всегда довольно ровно себя ведёт… хотя последнее время… нет, не знаю. Олеж, кипит чайник уже, выключи… Нет, граждане, вы как хотите, а завтра утречком мы на дачу с вами рванём, это я вам обещаю… – Я тогда завтра пораньше с утра на рынок съезжу, мясо для шашлыка возьму, – вызвался Олег Петрович. – Свинину, – попросила Валентина, – и можешь ещё фруктов тоже взять, арбуз там, может дыньку, или… – Валь, их и нет почти, не сезон ещё. А то, что есть… – он виновато развёл руками. – может ещё и незрелым оказаться… – Попросишь разрезать, – наставительно сказала Валентина. – Ты каждый раз меня удивляешь. Как дитё, ей Богу!… Ладно. Ленок, тебе как чай сделать – послабее, покрепче?… Пятый проснулся среди ночи, ему показалось, что где-то на улице раздался какой-то неприятный резкий звук. Пятый сел, потряс головой. Его мутило, знобило – сказывалось огромное перенапряжение. “Пойти попить, что ли? – подумал он. – Может, отпустит?” Он встал и на нетвёрдых ногах отправился в ванную. Открыл кран и припал ртом к струе холодной воды. Голова кружилась всё сильнее. Он пошатнулся, схватился рукой за край раковины, с трудом удерживая равновесие, по нечаянности сбросил на пол стоящую на раковине мыльницу. Тело сотрясали конвульсии, он почувствовал, что вот-вот свалится. На его счастье в тот же момент в ванную вошла Валентина, она и успела вовремя его подхватить. – Лена, – позвала она в пространство, – принеси табуретку с кухни!… Сейчас, дружок, посидишь. И на кой чёрт ты сюда попёрся, скажи на милость? – Пить хотелось, – Пятый сидел на табуретке, согнувшись в три погибели, прижав руки к груди. Говорил он едва слышно. – Мутит… сил нет… – Лена!… А, ты здесь? Будь другом, посиди с ним минутку, я сейчас… – Валентина ушла. Лена подошла к Пятому и положила руку ему на плечо. Робко, несмело… Присела на корточки и тихонько спросила: – Плохо? – Нормально, – прошептал он. – Извини, что я… так… разбудил всех, придурок… – Не бери в голову, – попросила Лена. – Расслабься, так получше. – Я не могу… – Ща, сможешь, – пообещала Валентина, входя в ванную, – ещё как. – Это что? Но-шпа? – спросила Лена. – Но-шпа, да ещё снотворное в придачу. Пойдём, Пятый не переть же нам тебя на руках до комнаты… сам дойдёшь или Олега позвать? – Дойду, куда я денусь, – Пятый тяжело поднялся. – Или я лучше… посижу, ещё минутку… сейчас… – Лена, сделай этот вот подкожно, – попросила Валентина, – я пока но-шпу… рукой работай, слышишь? – Потом, – попросил Пятый, – уже кисть от ваших “работай” устала… сколько можно издеваться?… – Ну что, Лен, попрём этого дурака до кровати? – Я сам… вы только покажите, куда идти надо… – Пятый уже стоял, опираясь одной рукой о стену. – Что вы мне опять такое сделали?… Ноги ватные… – Пойдём, горе луковое, – Валентина подхватила Пятого под свободную руку, – не дай Бог, ещё свалишься… В комнате горело бра, оно давало неяркий, рассеянный свет, совершенно не резавший глаза. Лин крепко спал, он не так давно перебрался на кровать, и теперь вошедшие имели честь созерцать Линову спину, перетянутую бинтами – Лукич расстарался, стягивая тому рёбра. Пятый покорно сел на край кровати. – Ложись, – приказала Валентина, – утром поговорим. Спи. – Ладно, – Пятый лёг поверх одеяла. – Не тошнит больше? – спросила его Валентина. – Нет, вроде нет… уже нормально… Спокойной ночи, Валентина Николаевна… и спасибо… что-то я совсем… – Всё хорошо, – заверила его Валентина и Лена вдруг поняла, что в голосе той звучала жалость. – Сейчас отпустит, выспишься пару дней, поешь… ты прости, я сама виновата, долго у вас там не была, а ты ещё толком не оправился после всего того, что… – Бросьте… Ладно, Валентина Николаевна… – его голова коснулась подушки, глаза закрывались, он уже засыпал. – Я что-то устал за сегодня… – Спи. Лена, пошли, спать же надо, третий час. Всё будет хорошо… Валентина и Лена сидели в кухне, попивая кофе. Утро, по летнему ясное и безоблачное, полностью вступило в свои права, но Валентина с выездом на дачу пока не торопилась. Встали они часа полтора назад, к тому времени Валентинин муж уже не только успел съездить на рынок, но и замариновал по всем правилам мясо для шашлыка. Лина и Пятого Валентина будить отказалась. – Пусть отоспятся, – ответила она Лене, когда та, не очень уверенно, правда, предложила их разбудить, – намучались и без того… Не трогай ты их, Ленок, как смогут – так и встанут. Подождём, куда торопиться. Теперь они сидели и прислушивались к шуму воды, доносившемуся из ванной. Олег Петрович пошёл во двор – слегка помыть машину перед поездкой… – Сейчас будет комедия, – загадочно пообещала Валентина ничего не понимающей Лене. – Пятый, хоть и не улыбается ни фига, чувство юмора ещё не потерял. – Что, совсем не улыбается? – искренне удивилась Лена. – Совсем… ага, идёт… он всегда просыпается первым, так уж у них заведено. Кухонная дверь открылась и вошёл Пятый. Он был без рубашки, в одних брюках, на плечи наброшено полотенце. Мокрые волосы рассыпались по плечам, одна прядь упала на лоб и Пятый отвёл её рукой. Лена исподтишка рассматривала его. Странный, что говорить. Что-то в нём было очень необычным, немного позже Лена поняла, что. Движения. Ничего лишнего. Казалось, что всё выверено до мелочей. Это не сразу бросалось в глаза, но, когда Лена поняла это, она залюбовалась. Так любуются хорошей актёрской игрой… Позже Валентина объяснила ей, в чём дело. Единственной причиной был “тим”, где приходилось экономить силы любым способом, не совершать ни одного лишнего шага. Лин, как объясняла Валентина, в “тиме” начинал двигаться точно так же, но только там, а Пятый… у него это, видимо, было уже в крови, и он по инерции продолжал в простой жизни жить теми же привычками… – Доброе утро, – сказал Пятый, – ещё раз прошу прощения за ночь. – Брось, – посоветовала Валентина. – С кем не бывает… Как спал? – Нормально, – пожал плечами Пятый, – особенно после укола. Вы долго провозились?… – Минут десять, не больше, – успокоила его Валентина. – Рыжий там вставать-то собирается? – Вы же знаете Лина, – махнул рукой Пятый. – Пока его величество проснётся, пока помоется… пока поругается… – Здрасьте! – в кухню просунулся Лин. – Ты чего так долго занимал ванную? С ночи там окопался, что ли? – Нет, – ответил Пятый, – остынь, рыжий. Не с ночи, если тебе угодно. – Ты чего без рубашки? – спросил Лин. – Простудиться хочешь? – Тепло, лето… Лин, мы сегодня из дома выйдем? – Пятый, склонив голову набок выразительно посмотрел на Лина. – Олег Петрович скоро протрёт в машине дырки, ожидая, пока ты соизволишь… – Ах ты дрянь! – Лин с вызовом посмотрел на Пятого. – Совесть у тебя есть? Не тебя ли я ждал с самой ночи под дверью ванной? Пятый неуловимым движением сдёрнул с плеч полотенце и слегка преложил им Лина чуть пониже спины. – Ай! – обиженно взвыл Лин. – За что, ирод?… Больно же всё-таки! – За ванну! А сейчас будет за “ждал”, если ты немедленно… – Немедленно не могу, – отмахнулся Лин. – Валентина Николаевна, будьте так добры, распутайте меня, пожалуйста… а то Лукич тут такого накрутил, что я даже найти не могу, где тут начало, а где конец… – Садись, разбинтую… Я вообще-то против того, чтобы так стягивать, никакой пользы, вред один… Лин, не вертись, посиди минуту спокойно… – Я тоже кофе хочу, – обиженно сказал Лин. – Этот пьёт, а у меня нету… Я что – рыжий, что ли? – А какой? – спросил Пятый. – Рыжий, естественно. Или ты забыл? – С тобой забудешь, как же, – проворчал Лин, – ты дашь… Всё? – Всё, Лин. Иди, мойся. Есть будешь? – Ага, – Лин поднялся и с укоризной посмотрел на Пятого. – Хорошо тебе, проскочил первым, а мне теперь все шишки на голову… – Спать надо меньше, – наставительно ответил Пятый. – Иди уже, рыжий… Не долго только, хорошо? – Хорошо. |
|
|