"Настоящие" - читать интересную книгу автора (Белецкая Екатерина, Ченина Анжела)

Часть III ТРИАДА. НАСТОЯЩИЕ

1 «Прутья»

— Они нас обманывают. — Каин и Радал сидели в дальней закруглённой части каюты, сидели на корточках, голова к голове, и разговаривали настолько тихо, сколько это было вообще возможно. — Это всё неправда.

— Я вижу, — столь же тихо ответил Каин. — Это только в книжках бывает, чтобы ты разом вдруг стал из никого кем-то.

— А до людских проблем есть дело только дьяволу, — печально закончил Радал. — Я давно понял, что Богу всё равно. Было бы не всё равно — или я погиб бы вместе Хатрой, или бы мы с ней вместе выжили.

— А кто это — Хатра? — спросил Каин.

— Моя сестра, — совсем неслышно ответил Радал. — Старшая… Я же говорил.

Они замолчали, Каин осторожно оглянулся. Ну конечно. Арти не было, он исчезал и появлялся по собственному желанию, Нарелин и Клео сидели и тоже о чём-то беседовали, а Сэфес спали в головной части катера. Снова на полу, и снова одетые.

— А ты заметил, что они одежду не снимают? — спросил Каин. — Эти хоть переодевались.

— И чего? — удивился Радал. — Это же форма, мне Рауль рассказывал. Можно не снимать.

— А по-моему, у них там хвосты, — с испугом ответил Каин. — Наверное, это черти.

— Да ладно… — Радал храбрился и совершенно не хотел, чтобы Каин понял — он сам боится.

— Чего им от нас нужно? На самом деле? — прошептал Каин.

— Не знаю, — ответил Радал и кинул опасливый взгляд в сторону Клео. — Но точно ничего хорошего.

Радал прислушался. Нарелин и Клео говорили тихо, но не скрываясь, и вполне можно было различить, о чём они ведут речь. Ни эльф, ни блонди на мальчишек не смотрели, поглощённые разговором.

— Сам посуди, Клео, если всё дело было в Радале и теперь проблема решится, опасность исчезнет, нам уже ничего не будет угрожать на Эвене. Зачем тогда нам здесь оставаться? Пятый говорил, что Грем готовил покушение. Так это чепуха. Такие покушения готовят постоянно, ничего необычного. Сумеем выкрутиться. Главное — пробиться домой.

— У нас нет даже сводок с Эвена, — негромко возразил Клео. — Мы не знаем, что там происходит. Нельзя решать вслепую, ты же понимаешь.

— Даже связаться с Санни у меня не выходит. — В голосе Нарелина прозвучала боль. — Только появился Арти, и вся связь заблокирована намертво. Господи, Клео, я сейчас понимаю, отчего Керр сошла с ума. Не хочу я быть официалом, ничего не хочу, только бы вернуться домой.

Радал увидел, что блонди погладил руку Нарелина таким жестом, словно это была рука ребёнка

— Вернёмся, — убеждённо проговорил он. — Всё будет хорошо. Только не переживай.

Нарелин ничего не ответил. Радал видел его со спины — чёрный, почти женский узел волос, узкие плечи. Неужели действительно этот эльф и Рауль — одно лицо? Невероятно.

— По-моему, они тоже врут, — чуть громче сказал Каин. — Как мог этот мелкий становиться блонди? Нереально.

— Конечно, нереально, — поддержал Каин. — И вес, и рост.

Нарелин расслышал и обернулся.

— У эльфов слух гораздо острее, чем у людей, — сказал он. — Имейте в виду. А насчёт блонди…

Из-за пазухи Нарелина высунул рыжую мордочку Зверик и уставился на мальчишек зелёными глазищами.

— Это симбионт, — сказал Нарелин. — Он вживляется в тело и преобразовывает его материю. Можно не то что в блонди — в дракона превратиться.

Вместо ожидаемого восторга на лицах мальчишек отразилось недоверие и презрение.

— Да не бывает этого, — поморщился Каин. — Ты чего, законов сохранения не знаешь? Я в младшей учебке по физике лучшим был в группе, не рассказывай сказки. Скажите лучше, кто всё-таки эти Сэфес и чего вам всем от нас надо?

— Если Арти позволит Зверику вживиться, покажу, — пообещал Нарелин. — А Сэфес… Эх, ребята, хотел бы я сам задать такой же вопрос! Похоже, нас всех тянет туда, куда мы не хотим идти.

— Не хотим, — эхом откликнулся Радал. — Когда ты… Если ты был Раулем, мы говорили про них. Но мало. Теперь я вообще ничего не понимаю, — жалобно добавил он. — То, что мы познакомились во сне и умеем из щепок на воде складывать узоры, делает нас чем-то особенным? Полная ерунда.

— Для начала нам нужно оживить твоих невольных жертв, — серьёзно сказал Клео. — Иначе мы все просто погибнем. Вы же слышали, что говорили Сэфес. Возможно, вам это кажется странным, но они никогда не лгут.

— И потом, на вас положил глаз Арти, — добавил Нарелин. — Он говорил, что ведёт вас уже два года. А если Эрсай вознамерился сделать из вас Сэфес… Не знаю, ребята. Честно, я не знаю, есть ли у вас шанс отбрыкаться от такой перспективы. Слишком высоки ставки, слишком редки ваши способности. Не знаю.

— Да враньё это всё, чего вы им верите?! — взвился Радал. — Мы не Сэфес, вы не эти… Официальная служба, вообще всё не так! Они небось вообще какие-то киборги!!! Одним махом почти двести человек наших тогда убили, а как он с рукой сидел?! Со сломанной рукой так не сидят, знаешь, как больно?! И не раздеваются! Что у них там под одеждой? Железо?!

Нарелин вздохнул.

— Тело у них под одеждой, — сказал он. — Обычное тело, только шрамов много. Они не любят это показывать, людей пугать. От старых времён такое наследство осталось. Никакие они не киборги, что ты, Радал. Они просто умеют терпеть. Пришлось научиться, знаешь ли. Если, бы тебя почти двадцать лет ломали без всякой надежды на выход, ты бы тоже в конце концов эту науку осилил.

— А тебя тоже так ломали? — спросил Каин. — Чего ты их защищаешь? Сам ты кто?

В голове у Нарелина быстро пронеслась стайка воспоминаний: первые месяцы знакомства с Клео, модуляторы боли. Бунт, падение, заключение у федералов… допросы…

— Меня не ломали, — ответил Нарелин. — Сэфес — мои друзья, Каин. Давние друзья. И ведь Радал тебе уже говорил, кто я. Эльф из древней Арды. Правда, ты, наверное, не знаешь этот мир. И Рауль — Первый Консул планеты Эвен. Радал хмыкнул.

— Он говорит и думает правду. — Рядом с Нарелином и Клео из воздуха соткался призрачный силуэт Арти. — Только про себя не договаривает. Его ломали, да так, что в страшном сне не приснится. Можно ломать тело, а можно душу, и спорю на что угодно — второе гораздо страшнее первого. Нарелин, разбуди этих, и давайте разберёмся окончательно. Потому что у нас через час начинается работа и лишний страх не нужен.

Нарелин вздохнул, поднялся и молча подошёл к Сэфес. Потеребил Лина за рукав.

— Эй, народ… — позвал он. — Вставать пора.

— Где мой кофе в постель? Где поцелуй? Где слова, которых я жажду: как ты спал, любимый? — пробормотал Лин, не открывая глаз. — Где вообще сама постель?! Нарелин, я не ожидал от тебя такой подлянки.

— Сейчас, встаю, — не меняя позы, ответил Пятый. — Ещё минутку… можно?

— Катер, сделай кофе, — попросил Нарелин. — Я ему подам. Из моих мыслей считай, вот так, да…

Нарелин поставил на пол перед Сэфес красивый золотистый поднос, на котором красовались две белоснежные чашки с дымящимся ароматным напитком. Рядом красовалась хрустальная вазочка с белой лилией.

— Пейте, — сказал Нарелин. — Не помешает. Кофе действительно бодрит.

— Ты издеваешься? — спросил Лин, садясь. — Киборги кофе не пьют, а эльфам шуток понимать так вообще не положено. Ты что, не читал, что там про книжку, которую девки написали, народ говорит? Вот и веди себя соответственно. Развёл тут эстетику…

Кофе с подноса он тем не менее взял. Отпил глоток, поморщился.

— Без сахара, да ещё и горячий, — заметил он. — Безобразие. Эй, номер Пять, подъём, смена!!!

Пятый вытащил из-под головы левую руку и показал Лину кулак.

— Уйдите все, — попросил он. — А то я вообще не встану.

— А ты холодный кофе любишь? — несказанно удивился Нарелин. — Вот уж не подозревал.

Арти смотрел на это всё спокойно, еле заметно улыбаясь. Потом негромко сказал:

— Пятый, встань, пожалуйста. И сними рубашку. Только не надо делать вид, что ты ничего не слышал.

— То, что я её сниму, поможет в только что скинутой тобой ситуации? — спросил Пятый. — Хорошо. Может быть, им будет немного проще.

Через секунду он стоял посреди каюты, и Каин с Радалом увидели, что сна у него не было ни в одном глазу. Словно он и не спал вовсе. Сосредоточенное лицо, чуть нахмуренные брови, пристальный и какой-то обречённый взгляд.

— Ну? — поторопил Арти.

Пятый вопросительно глянул на Клео.

— Стриптиз приехал, — криво усмехнувшись, сказал он. — Только музыки нет, а жаль!

— Могу обеспечить, — предложил Нарелин. — У меня в памяти много таких мелодий. Ладно тебе, Пятый, не жмись. Пойми же, мальчишки вас просто боятся. Хвосты, киборги…

— Угу, пока что боятся. А после стриптиза их от нас будет тошнить, — заметил Лин.

Пятый разорвал у горла форму, секунду помедлил и нехотя всё-таки снял рубашку. И замер посреди каюты, опустив голову, словно в покаянии.

— Смотрите, — предложил Арти. — Железа тут нет. Уже нет.

Каин и Радал подошли поближе. Ни один, ни другой не рискнули взглянуть Пятому в глаза, видно было, что они смущены не меньше, чем Сэфес. Нарелин вдруг заметил, что вдоль позвоночника у Пятого идёт еле заметная, но всё-таки выступающая над кожей полоска шириной сантиметра четыре. Она была прозрачной и почти незаметной, но Нарелина кольнуло какое-то нехорошее предчувствие.

— Пятый… — позвал Нарелин. — А что это у тебя на спине такое?

— Арти, можно я немножко поругаюсь матом, а? — попросил тот, глядя в пол. — Дети, закройте уши, сейчас «киборг» «чудику» скажет всё, что думает!!!

— Это Керр, — невозмутимо ответил Арти. — Вернее, последствия от работы. Не самая удачная пересадка. Так что, Каин, в некотором смысле ты отомщён. Частично. Надеюсь, через какое-то время кому-то надоест ходить на поддержке.

— Ясно, — проговорил Нарелин. — Ну что, Арти, всё? Лину раздеваться уже не надо, надеюсь?

— Шрамов много, — пробормотал Каин себе под нос. — Откуда столько? У тебя что, тоже? — спросил он Лина.

— Немножко меньше, — ответил тот. — Но это тоже выглядит некрасиво, поверь.

— Так вы поэтому не раздевались? Боялись, что ли? — удивился Радал.

— Стеснялись. Мы не хотим, чтобы это видел кто-то, понимаешь? — спросил Пятый. — Мне можно одеться?

— Одевайся, — сказал Нарелин. — Они уже нагляделись. Ну что, Радал, веришь теперь, что они не киборги? Осталось только доказать, что здоровенный блонди Рауль и я — одно лицо. Арти, может, всё-таки позволишь Зверику вживиться, а?

— Нарелин, нет. Для начала привыкнешь заново к базовой личности, потом посмотрим. И так сбой серьёзный. Внешность юношеская, а движения, манера речи, мимика от другого человека. Лечись, это запускать до такой степени нельзя. Пятый, одевайся, пожалуйста, — попросил Арти и тут же осёкся.

Они говорили.

— А этот откуда? — с интересом спрашивал Каин.

— Нож. Примерно такой, как у Ради. — Пятый кивнул Радалу.

— А это?

— А это уже пуля.

— Да ты что! Больно было?

— Потом — да. А сначала нет, я ничего не понял. Лин, Клео, Нарелин и Арти молча смотрели на этот странный разговор. Пятый отвечал скупо, видно было, что ему трудно. Но мальчишкам почему-то стало интересно, словно Пятый перестал быть для них врагом, а стал живым человеком, которому когда-то было очень и очень больно. Боль сближает. Радость часто разделяет людей, а боль почему-то иногда умеет делать их ближе. Даже врагов.

— А спина… тоже сейчас болит? — спросил Каин.

— Сейчас нет.

— А раньше?

— Очень. — Голос Пятого был спокоен, но Клео, который смотрел на Пятого с каким-то болезненным недоумением, показалось, что голос этот на секунду дрогнул. — Но недолго.

— Это за то, что ты убил Ниамири?

— Да.

— А ей было больно, когда ты её убивал? — Для Каина, казалось, это очень важно.

— Конечно нет. Она просто уснула. А потом забыла всё. Я виноват и перед ней, и перед тобой, но боли я ей не причинил.

— А кто сломал тебе спину? — допытывался Каин. — Кто сломал её за то, что ты убил Ниа?

— Он это сделал сам, — ответил Арти. — Пятый, оденься. Хватит. Это уже становится не смешно.

— Кому-то было смешно? — спросил Лин.

— Смешнее некуда, — пробормотал Клео в сторону и взглянул на Эрсай. — А вот за то, что вы, Арти, намереваетесь заново искалечить Нарелина, я вам отнюдь не благодарен.

Нарелин взял его за рукав:

— Клео, не стоит. Бесполезно.

Блонди перехватил руку Нарелина и, выпрямившись во весь рост, гневно посмотрел на Арти.

— Вы можете понять, что ваше «привыкнешь к базовой личности» приведёт только к новой ломке? Если вы не поняли, — нам предстоит возвращаться на Эвен, потому что мы не собираемся работать с вашими службами, и вы не можете заставлять нас это делать. Мы свободные люди и имеем право жить там, где хотим, и наша судьба, какой бы она ни стала, не ваша забота, извините уж, Арти.

— К сожалению, она стала моей, как только вы вмешались в судьбу Радала, — ответил Арти. — Не во все игры можно играть безнаказанно. Вы автоматом включили себя в строившуюся тогда схему, а из таких схем по своему желанию не выходят. Клео, попытайтесь понять, но то, что сейчас происходит, — это именно ваш выбор, а не чей-то ещё. Мой, Сэфес, Сети, мальчиков… Нет. Именно ваш. Доброта наказуема, Клео, и всегда очень неприятно чувствовать это на своей шкуре.

— Зло наказуемо тоже, — заметил Пятый. Он уже оделся и теперь сидел по-турецки на полу, глядя на Эрсай снизу вверх.

— Конечно, — кивнул тот. — Ты имеешь право это утверждать. Всё верно.

— И подтверждать, — согласился Пятый. — Всей своей жизнью. Клео, вы не вернётесь. Я могу это повторить. Никто из нас никогда ещё не возвращался… насовсем.

Лицо Клео стало похоже на сведённую судорогой маску. Он пару секунд смотрел на Арти побелевшими от бешенства глазами, а потом вдруг — лишь через мгновение все поняли, что произошло, один Нарелин успел вскрикнуть: Клео! — блонди ударил его в лицо, вложив в удар всю свою силу.

И попал в пустоту.

Арти в это мгновение в катере уже не было.

Пятый сориентировался быстрее всех. Он встал, подошёл к блонди, твёрдо взял его за локоть и поволок за собой в носовую часть катера. Через секунду они оказали в закрытой зоне.

— Остановись, — попросил Пятый. — Пожалуйста. Его невозможно ударить, даже мы не можем этого сделать. Мы с Лином его вообще убить хотели. Веришь?

— Я отказываюсь работать в Официальной службе, — процедил Клео. — И хотел бы я посмотреть, как кто-то сумеет меня заставить.

— Просить тебя о чём-то тоже бесполезно, — кивнул Пятый. — Слушай, если хочешь, ударь меня. Избей. Мне не привыкать, хотя приятного в этом мало. Тебе от этого будет легче. Если разобраться, я виноват в том, что сейчас происходит. С меня и спрос.

Лицо Клео пошло красными пятнами, губы тряслись. Пятый никогда ещё не видел блонди таким.

— Мы просто не будем там работать! — Голос Клео срывался. — Понимаешь ты или нет?! Никто! Никогда! Не навязывал мне решений. И не навяжет впредь! Хватит этого вздора про «собственный выбор»! Мы не выбирали отказ от родины! Мальчишки прекрасно обойдутся и без нас!

— Мы держались два года, — еле слышно проговорил Пятый, садясь на пол. — Жрали толчёное стекло, резали вены, синтезировали яды, прыгали с высоты, топились… Сопротивлялись решению, которое, как тогда казалось, кто-то навязал. А потом до нас стало потихоньку доходить, что не Арти виноват в том, что с нами происходило, а только мы сами. Знаешь, если бы я мог, я бы жил сейчас где-нибудь под Москвой, в дачном посёлке, чтобы зимой было холодно, а летом — шум и веселье, только чужое, не твоё. Иногда ездил бы в город… и ничего бы не делал. Может быть, потом, через несколько лет. Хотя я сомневаюсь, что меня на что-то хватило бы. Не скажи об этом Лину. Хорошо?

Клео ударил сразу обоими кулаками в стену, а потом рывком отвернулся и сполз по стене на пол, скорчился в три погибели, зажав лицо ладонями.

— Сволочи. — Пятый еле разобрал его голос — Ублюдки. Подлецы. Твари.

— Кто? — спросил он.

Клео не ответил, только согнулся ещё больше. Пятого внезапно осенило — да ведь блонди просто плачет! Шеф госбезопасности Эвена плачет как мальчишка. Наверное, впервые в жизни. Кто подлецы и твари? Да никто. Просто Клео не знал других слов, не знал, как ещё можно выразить то, что он чувствует сейчас. Пятый присел рядом, несмело положил руку Клео на плечо.

Слов не было. Совсем.

Все мы загнанные и загоняемые, добрые и злые, равнодушные и чувствительные, — все мы волей Бога строим мир своими руками. От и до. Никто и никогда не может ограничить нашей свободы, вот только у Пятого было время это понять, а Клео лишь сейчас подошёл к первой ступеньке этой бесконечной лестницы. «Ты свободен, — думал Пятый, продолжая гладить Клео по вздрагивающему плечу. — Никто, кроме тебя самого, не в силах отнять у тебя то, что тебе дорого. Разве что смерть, но и её иногда удаётся уговорить подождать. Не всегда, но всё же. Ты свободен, а твоя клетка — внутри тебя самого. Но как же трудно порой повернуть ключ в замке и отпустить себя на волю. Если бы мы могли помнить про это всегда, если бы могли… Летний солнечный день, прозрачная морская вода, чей-то смех, узкая улочка и небо над крышами. Центр мира, моя свобода. И я никому никогда не смогу сказать об этом».

— Ты свободен, — повторил он вслух. — Но я тебя очень прошу — не бросай нас, пожалуйста. Хотя бы сейчас.

Клео чуть повернул к нему лицо. Действительно мокрое. Пятый вдруг понял, что блонди испытывает сейчас ещё и жуткий стыд — то, что случилось с ним на глазах у чужого человека, было совершенно для него недопустимо. Истерика, слёзы… Табу. Позор.

— Не, не бросим. — На середине фразы горло свело судорогой, и получился всхлип. — Сейчас не бросим. Мы знаем, что такое «нужно». Но потом Пятый, прости. Мы вернёмся. Мы иначе не сможем. Простите.

— Здорово он с нами, — печально сказал Пятый. — Каждый делает то, что для него нехарактерно. Тебя довёл до истерики, меня раздел при всём честном народе. Если ты не в курсе, на Орине не практикуется даже одежда с коротким рукавом. Это неприлично. Слушай, я не хочу, чтобы вы погибли, оба, — добавил он. — Я не требую от тебя решений. Но хотя бы подумай. У нас будет какое-то время. Подумай. Хорошо?

Клео вытер глаза ладонью.

— Мы не погибнем. Мы осторожны. Если Нарелин захочет, мы просто уйдём. В заповедник. — Клео нашёл в себе силы улыбнуться. — Туда, где на сотни миль не будет никого. Я научусь жить в лесу и готовить еду на огне. Прожить так несколько лет, в покое и тишине. Мы очень давно хотели. А потом будет видно. Не веришь, что я так смогу?

Пятый улыбнулся. Только улыбка вышла очень уж грустная.

— Верю, — ответил он. — Только потренируйся сначала на Орине, чтобы я так сильно потом не волновался.

Когда они открыли наконец зону (Клео потребовалось почти полчаса, чтобы привести себя в порядок), все встретили их молчанием. Однако Пятый заметил, что мальчишки теперь выглядят более спокойными и уверенными, нежели час назад. «Хватит, — подумал он. — Если мы ещё хоть час тут просидим, это добром не кончится. Или Нарелин сорвётся, или Рыжий, или, что ещё хуже, я сам. Немедленно всех нагрузить и заняться делом. Кстати, я, кажется, понял, какая будет методика».

— Так, — сказал он решительно, — рефлексию пока что закончим. Радал, Каин, берите на себя управление машиной. Лин подскажет, что делать. Нарелин, схему. Клео, вот сводка, разберись, пожалуйста, что это вообще за образование такое. Во внутренних законах миров мы с Лином полные профаны, так что сам понимаешь.

Через полчаса катер, которым неумело, но старательно управляли Радал и Каин, вышел в заданную точку. Участие Лина сводилось к тому, что он помогал мальчишкам вывести схему из интуитивного разряда в информационный. Получалось пока что неважно. Интуиция и у Радала, и у Каина была отменной, но привязать сетку к той системе координат, которой пользовались Сэфес, у них так и не получилось. Лин попытался им объяснить, что такое сиур, но наткнулся сначала на стену полнейшего непонимания. Впрочем, дело пошло получше, после того как они вспомнили те схемы из щепок на воде, которые строили в Осеннем Лесу.

— Вот эта штука? — недоумённо спрашивал Каин. — Это шесть звёзд и куча планет?! А вот так их двенадцать?!

— Угу, именно так. А ты что думал, я тебя тут в щепочки играть позвал, что ли? — ворчал Лин. — Так… смотрим сюда. Слушай, может, вам визуал в виде воды и щепок сделать? — оживился он. — Схема та же самая, вы разберётесь.

— Не надо, — попросил Радал. Та схема, которую он сейчас видел, нравилась ему гораздо больше, чем щепки в воде. Красивая. И почему-то Радалу вдруг почудилось, что схема тёплая и живая. Несколько сросшихся боками шестигранников, шесть тёмных пушистых шариков, трепещущие нити, назначение которых он пока что не понял, сполохи невидимого огня. Куда интереснее, чем куски мокрого дерева. — Пусть такая будет.

— Судя по всему, это была монада — Пятый, занимавшийся до того расстановкой приоритетов в задаче, свернул свой визуал и подсел к остальным. — Большая монада. Смотрите.

Тёмный шарик налился светло-сиреневым цветом и стал дробиться на сегменты и области.

— Сколько их там всего было? — негромко спросил Клео.

— Шестьсот человек, — ответил Пятый. — Большая монада. И мне это не нравится.

— А почему цвет такой странный? — спросил вдруг Радал.

Все с удивлением посмотрели на него. На лице Лина отразилась крайняя степень заинтересованности.

— Ну-ка, ну-ка… А чем тебе не нравится цвет? — спросил он.

— Ты говорил, что основных цветов два, — медленно начал Радал. — Маджента и Индиго, так?

— Так, — кивнул Лин, — Продолжай.

— А этот цвет… Словно из двух, верно? — спросил Радал.

— Верно.

— А так бывает? — Каин смотрел на Лина с недоверием. — Это же два цвета сразу…

— Вы пока плохо знаете градации, но мыслите в правильном направлении, — кивнул Пятый. — Смотрите. Во-первых, монада имеет светлую окраску, так? Это уже плохо, потому что насыщенность цвета зависит от количества эмпатов, принадлежность которых к какому-то миру предопределена. В данном случае большая часть монады была набрана из людей, родившихся и выросших в Белой зоне. Далее. Монада принадлежала Индиго, потому что холодный синий в ней превалирует. Но при этом в ней есть и Маджента. Смотрите, попробую проще. Как будет удобнее — цифры, проценты?

— Проценты, — подсказал Лин. — Нагляднее. И пока что в десятичной, мальчикам проще.

— Шестьдесят восемь процентов из незонированных миров, двадцать процентов — Индиго, двенадцать — Маджента, — сказал Пятый. — Шестьсот человек. Считайте сами.

— Чего считать-то? — жалобно спросил Каин.

— Тебе пока что ничего.

Нарелин (вид у него был неважный — кажется, состояние Клео передалось ему, несмотря на то что вслух они почти не разговаривали) спросил:

— Каким же это образом существа из Маджента попали в монаду? Разве такое возможно?

— Всё возможно, — мрачно ответил Пятый. — Знаешь, было в России такое выражение — «воруют». Продолжать?

— Воруют? — поразился Нарелин. — Людей? Но подожди, вы же всегда утверждали, что Маджента — миры безопасны. И потом, разве можно включить в монаду силой?

— Я этого не утверждал, — возразил Пятый. — Безопасны, но не все. Рая на земле не бывает, Нарелин. А включить можно. Запросто. Если эмпату десять лет, не больше.

— Дети, выходит, — пробормотал Нарелин и нахмурился. — Это же семьдесят два человека получается! Неужели их не искали, этих детей?

— Не семьдесят два, больше. Искать-то искали, но… Сейчас будем разбираться.

— Значит, не нашли, — подытожил Нарелин. — Однако и методы у тех, кто эту монаду организовал! Ничего не скажешь, наглые ребята. Интересно, сколько лет каждому из этих детей теперь. А как наши-то? Радаловские? Среди них есть такие? Ведь если и там окажутся «украденные», то, по идее, надо бы их на родину вернуть.

Пятый промолчал. В этой монаде, судя по всему, работали (если это можно так назвать) только взрослыми, но то, что происходило в ней, было поистине чудовищным. Он вывел визуал, чтобы остальные тоже видели, что он делает, и медленно стал сращивать схему монады со схемой Сети. Радал и Каин наблюдали за процессом заворожённо, Лин сардонически усмехался. Через минуту всё пространство кабины заполнили собой светящиеся, бледные нити.

— Паука запусти, — предложил Лин. — Для пущей правдоподобности.

— Ты спрашивал: искали или нет, Нарелин? — спросил Пятый. — Смотри, откуда части этой монады. Все миры, без исключения, — низкая техногеника, без выхода в пространство. Сам конклав маленький, однако они доросли до идеи Контроля и сумели включиться в Сеть. Сат-онвэе по сравнению с этими добродушный гигант. А эти… — Он скривился. — Смотрите, где базировалась несчастная монада.

Бледная паутина померкла, вместо неё в пространстве повисла планета. Землеподобная.

— Если кто-то думает, что в самом мире, — этот кто-то ошибается, — предупреждающе сказал Пятый. — Мир не принадлежит конклаву. Это Белая зона, оттуда, кстати, большая часть монады и есть. А сами они…

Из-за планеты показался спутник, по которому веером разбежалась сеть светящихся точек.

— Базы, на спутнике, — ответил Пятый на недоуменные взгляды Нарелина и Клео. — Они готовят экспансию, а заодно крутят там какие-то свои дела. В пространстве неподалёку работала монада. Понимаете, с кем вам придётся общаться?

— Тьфу, проклятье! — выругался Нарелин. — То есть, если я верно понимаю ваши правила, нам сейчас придётся вначале клянчить разрешение у Официальных служб вот этого паучатника? По «прутьям» говорили, что ответ «условно отрицательный». Так они же, наверное, потребуют возвратить воссозданных обратно в монаду.

— Если от этой монады что-нибудь осталось после Блэки, конечно, — добавил Клео, — Но всё равно наверняка они потребуют отдать воссозданных им обратно.

— Во-первых, монады больше не существует, — спокойно сказал Лин. — Во-вторых, Официальная служба не принадлежит никому, кроме самой себя, а то, что она сотрудничает с кем-то, не более чем партнёрство и место приписки. Да, есть подразделения, которые работают с Сэфес, есть — с Индиго-формациями, но они все в большей степени представители закона, нежели чем… — Лин замялся, подыскивая слова, вопросительно посмотрел на Пятого.

— Официальная служба работает с информационными сетями, с мирами, имеющими технический уровень, позволяющий строить внутренние образования по типу того же Скивет, с Транспортной службой, со структурами Контроля, — продолжил Пятый. — А ситуация сейчас выглядит следующим образом. Мы можем забрать те части монады, которые… пострадали от действий Радала. Провести воссоздание, а потом поставить представителей самого конклава перед фактом. И выкупить тех, кого мы воссоздадим. Как официалы, имеющие приписку к Орину. Ну по крайней мере, пока что ещё имеющие, вы входите в контакт с представителями конклава и выкупаете людей. Они собственность. По законам, принятым в таких образованиях, они, если разобраться, даже и не люди вовсе.

— А кто же? — мрачно спросил Нарелин.

— Имущество, — поморщился Лин. — Элементы, если угодно, системы. Заменяемые. Надо бы посмотреть на это поближе, да что-то не хочется.

— Так. — Пятый, почуяв, что сейчас начнётся новый виток рефлексии, снова решил взять происходящее в свои руки. — Воссоздавать пойдём мы с Лином, тут не пройдёт и часа, как вернёмся. Сеть тоже за нами, само собой. Каин и Радал — работа в доме, в вашей части леса. Позже объясню, что надо делать. Нарелин и Клео — общий контроль, затем по схеме, о которой говорилась. Этот конклав даже в Транспортную Сеть не входит. Сволочи. Ладно, разберёмся.

— А их не примут в Сеть, — злорадно сказал Лин. — Транспортники не придурки, слава богу.

— Мёртвые души, — произнёс Клео. — Как это мерзко. Хотя я могу понять причины: наверняка они боятся эмпатов, потому и держат в таком положении.

Нарелин поинтересовался:

— Нам можно проинформировать местных о том, что мы выкупаем для воссоздания, или об этом лучше деликатно умолчать?

— Ничего они не боятся. Просто никогда не верили в Бога. Ладно, дело не наше, конечно, но эти «свободные люди»… — начал Лин, но Пятый его остановил.

— Ты чего, уже подснял? — спросил он сердито.

— А як же ж. У них самоназвание переводится как «свободные люди» или «свободный народ». Они такие свободные и гордые, а кто не с ними — те быдло. Такая вот на первый взгляд немудрящая философия. Те, кто являются частью монады, по их мнению, лишены Сводного Духа и людьми не являются. Как картинка? — ехидно спросил Лин.

— Никак, — ответил Нарелин. — Кривых зеркал, увы, много. Без происхождения этой байки о ней ничего не скажешь. Но если мы оживим «прутьев» втайне от законных, так сказать, владельцев, у нас потом проблем не возникнет? Или… гусь свинье не товарищ, в смысле против Сэфес они всё равно не попрут?

— Так не делают, прости. Мы законы соблюдаем, по крайней мере там, где это возможно, — развёл руками Пятый. — Сколь бы ни был мерзок этот конклав, официалы с ним работают, как ты сам видел, и давать им повод для разбирательства или иска не нужно.

Он с тоской посмотрел в стену. Попрут, не попрут… Попрут, конечно. Не так, как ожидает Нарелин, по-своему. Нельзя это так оставлять, ни в коем случае. «Дорого это всё нам обойдётся, — подумал он. — Ой дорого. И хорошо, если бы только деньги… Так нет! Господи, когда же это всё кончится?!»

— Ну, может, всё-таки лучше сразу сообщить, что мы собираемся эмпатов оживлять? Ещё до воссоздания? — продолжал допытываться Нарелин. — Пусть дороже, зато потом проблем не будет. Ты извини, что я такой въедливый, но мне ведь нужно разобраться, иначе как я буду с местными разговаривать?

— Потом как раз и будут проблемы, — возразил Пятый. — Если дать им понять, что мы это можем, одними эмпатами мы не отделаемся. Они сразу захотят большего. Больше чем уверен, что у них в загашнике валяется какой-нибудь славный парень, вождь, пророк и мученик, которого они не прочь воссоздать. Обойдутся. Воссоздадим, выкупим — и вон отсюда. Бегом.

— Ничего себе! — Нарелин шокировано поглядел на плывущий перед ними в визуале спутник. — Ну сам понимаешь, Пятый, не мог же я знать, что эти ребята не в курсе о воссоздании. Хотя спросят а зачем вам эти мёртвые тушки? И что отвечать?

— Для опытов, — усмехнулся Клео. — Эксперименты ставить будем.

— Нет, почему же, — тут же отозвался Лин. — Говорите правду.

— Частичную правду? — уточнил Клео. — О том, что это необходимо для стабилизации дисбаланса в Сети?

— Стабилизация тут ни при чём, — терпеливо сказал Пятый. — Правда — это правда. Обычно она у человека одна. А у тебя сейчас — тем более. Ты принимаешь участие в создании новой пары экипажа Сэфес, и для проведения этой операции тебе необходимы эти восемь элементов, погибшие в их монаде три года назад. Для чего — не их это дело. Ты платишь. Про воссоздание они отлично знают, только им это дорого. И никто не хочет им продавать технологию, так, Лин?

— Так. У них свои есть, но кривые и косые. Ладно, неважно. Пятый прав, Клео. Детализировать тут нечего.

— Ясно, — сказал Нарелин. — Ну так что, приступим? Честно говоря, до жути любопытно посмотреть, кем эти «элементы» окажутся.

— Ты на самом деле хочешь это видеть? — странно тихо спросил Пятый. — Не думаю, что тебя порадует зрелище. Так, далее по списку…

— Ради, Каин, — позвал Лин. — Сейчас будем заниматься с вами.

Каин и Радал сидели у входа на участок перед домом Радала. Привычная осень окружала их снова, но в душе уже не было прежнего спокойствия. Напряжённое, тревожное ожидание и страх. Осенний ветер гнал лёгкую мелкую пыль, листья привычно пели свою едва слышную печальную песню.

— Пока что ждём, да? — в который раз спросил Каин.

— Ждём, — мрачно ответил Радал. — Каин, я боюсь. Я привык, что они все мёртвые. И я не верю в то, что Лин сказал.

— А я почему-то верю, — ответил Каин. — Только мне тоже страшно.

Они снова замолчали.

Разговор, который произошёл за сутки до этого, до сих бросал их в дрожь.

— И вы следите за процессом. Когда он завершится, ваша задача — вывести их к ручью, если вы поняли, ваша любимая полянка — место для перехода. Учтите, люди, с которыми вам придётся иметь дело, будут, скажем так… не в разуме. И поведут себя с большой долей вероятности неадекватно. Ясно?

Пятый говорил жёстко, в тот момент Каину и Ради показалось, что он словно перешёл в какое-то иное состояние. Сэфес во время ничегонеделания и во время работы оказались совершенно разными существами. У Лина напрочь пропала всякая весёлость, а с Пятым можно было перекинуться парой слов и максимум — получить ответ на вопрос.

— Мы уходим в Сеть, после того как выведем тела в нужную точку, какое-то время будем не в состоянии ни с кем общаться. Спросите Нарелина, как это выглядит, он объяснит, — продолжил Пятый. — В реальности нас не будет около восьми часов. Потом несколько часов мы отходим от Сети и переброски тел. Потом мы уходим за телами, а вы ждёте в доме души тех, кого мы возвращаем. Хотя, кстати, можно и другим методом, не нравится мне этот двойной проход. И Клео, Нарелин, очень прошу…

— Постараемся, — ответил Клео. Он был спокоен и собран — ни следа от недавнего срыва. — Мы можем быть с мальчиками или нам лучше следить за происходящим из катера?

— Вы отслеживаете катер и учтите, что ребята тела в Сеть не берут, — заметил Лин. — Поэтому вы следите за всем и сразу. Как только возвращаются Радал и Каин, наступает ваша очередь. Вы входите в пространство Официальной Сети. Дальше, Нарелин, просишь прямой аудиенции с конклавом. Прямой! Не через Сеть! Далее вы идёте в конклав.

— Конклав — понятие большое, — заметил Нарелин. — Какой уровень руководства требовать для разговора?

— Тебя интересует то подразделение, которое занимается вопросами Контроля своего участка. И не больше. Выше не лезь. Нарелин, ты в ведении переговоров понимаешь во сто крат больше, чем я, — справедливо заметил Пятый. — Ставь перед фактом и почётче дай понять, что альтернатив не будет. Или они получают деньги, или нет. Всё.

— Ладно-ладно, — примирительно сказал Нарелин. — Просто понимаешь, Пятый, у себя-то, прежде чем идти на переговоры, всё сто раз изучишь, во всех подробностях, а тут… Постараемся. А можно будет понаблюдать за тем, что видят мальчишки в лесу?

— Вам не надо это наблюдать, по крайней мере в этот раз, — отрезал Пятый. — Не потому, что кто-то не доверяет вам, а потому, что вы захотите помочь. Помогать нельзя. Думаю, это ты понимаешь.

— Мы не безумные альтруисты, — возразил Нарелин. — Мы хотим в первую очередь понимать. Без этого невозможен никакой осознанный выбор. А помогать наверняка можно и без самопожертвований.

— Помогать нельзя, Нарелин, — твёрдо сказал Пятый. — Вы потом получите считки, но сейчас — извини. Это их война. Не ваша. Ваша перед вами.

Нарелин молча кивнул.

Каин и Радал слушали, и внутри у них всё замирало от очень нехорошего предчувствия. Что им предстоит в ближайшие сутки?

Методику всё-таки поменяли — первое построение начисто забраковал Лин. Схема, получившаяся в итоге, была удручающе проста и в то же время требовала для работы с ней некой подготовки. Сначала точно рассчитали время — от и до. Потом выстроили порядок действий. Первыми уходили Сэфес, им предстояло войти в Сеть, забрать тела, выйти в мир, живущий в другом времени, заказать воссоздание и спешно вернуться в Сеть — до результата. Мальчишкам в это время предписывалось выйти в реальность Осеннего Леса и ждать там начала возвращения душ. Как это будет выглядеть, затруднялся сказать даже Пятый. Арти же, как назло, после атаки Клео больше не появлялся. Это, собственно, была первая часть акции.

Нарелин и Клео должны были вначале отслеживать мальчишек, потом принять людей (Нарелин тут же принялся перекраивать катер под горестные комментарии Лина), затем хоть как-то встретить Сэфес и после этого немедленно отправляться на встречу с представителями «свободных людей». Нарелин ещё раз заглянул в инфосеть, получил более полные сведения по конклаву и передал их Клео. Пока тот спешно просматривал данные, остальные принялись уговаривать Радала и Каина, которые в последний момент решили, что ничего не получится и поэтому «даже пробовать нечего».

Мальчишки, судя по всему, боялись того, что им предстояло. Лину и Пятому пришлось приложить немало усилий, чтобы их уломать, — и тот, и другой постоянно хотели пойти на попятный, их решимость сменялась неуверенностью.

— А если не получится? — спрашивал в который раз Радал. — Нам что, мёртвых туда тянуть, на эту полянку, что ли?.. Они же тяжёлые!

— Получится! — теряя терпение, отвечал Нарелин. — Ребята, прекратите бояться. Что вы, в самом деле, как малыши, которые пугаются привидений! Поэтому давайте-ка настроимся решительно и не будем задерживаться. Раньше начнём, раньше закончим. Пятый, они сумеют сами заснуть для этого дела? А то, может, лучше их просто ввести туда? Я помню Осенний Лес, думаю, у меня бы вышло.

— Всё они сумеют, — отмахнулся Пятый. — Так, люди, пора.

Мальчишек Нарелин чуть ли не силой уложил в специально сформированную нишу рядышком; те заснули (или вошли в транс? — всё-таки Нарелин не мог до конца отождествлять такие «путешествия» с обычным сном), и лица их наконец расслабились. Эльф с облегчением вздохнул. Жаль, нельзя видеть, что будет происходить с ними в лесу; ну да ладно, авось справятся…

— Скоро здесь станет тесно, — заметил Клео, оглядывая катер. — Восемь «прутьев», Каин и Радал, Сэфес…

По периметру катера (звёздное окно осталось только впереди) Нарелин вырастил медицинские ниши — он намеревался усыпить оживлённых «прутьев», если те начнут буянить. Десять ниш: восемь для «прутьев», две — для Сэфес. Лучше всё подготовить заранее. На всякий случай.

— Ничего, поместимся, — буркнул себе под нос Нарелин. — Слушай, ты посмотрел, как эти «свободные» одеваются? А то, не ровен час, окажется, что мы своим видом нарушим какие-нибудь их нормы приличия.

— Посмотрел, — откликнулся Клео. — Гляди. Перед Нарелином появилось изображение человека, одетого во что-то типа униформы. На вид человек не напоминал монстра: обычный мужчина средних лет, похожий как на обитателя Терры, так и на жителя Эвена. Одежда цвета хаки, в которую тот был одет (Нарелин тут же вспомнил балахоны «рабочих», которые Пятый с Лином были вынуждены носить столько лет, — балахоны были того же цвета), напоминала, пожалуй, комбинезон; на груди виднелись странные символы — стилизованная звезда в полукруге и мелкие ромбы над ней.

— Знаки отличия, что ли? — Нарелин ткнул пальцем в ромбики.

— Скорее всего, — кивнул Клео. — Но я ещё не разобрался в подробностях.

— Давай такую же одежду, только серую, чтобы Сэфес не пугать, — предложил Нарелин. — И без этих знаков, а то невзначай произведём себя в генералы, а местные, чего доброго, обидятся. Пусть катер приготовит.

Клео кивнул.

Даже из Сети то, что осталось от монады, выглядело неприятно. Корабль, которому уже никогда не суждено вернуться в реальность, висел в пространстве неподвижным тёмным облаком, от которого в разные стороны отходили оборванные, словно жаром скрученные чёрные нити. Лин и Пятый за это время вывели таким же способом несколько десятков кораблей, и своих, и чужих, но до сих пор привыкнуть к этому не смогли. Привыкнуть было невозможно. То, что сейчас находилось перед ними, было окончательно и бесповоротно мёртво, и никакая сила не смогла бы теперь оживить это энергетическое образование, срощенное с металлом и плотью. Или почти никакая.

В этот раз их задача была одновременно проще и сложнее предыдущих. Участки, нити от которых до сих пор вели к Радалу, они нашли без проблем, а вот вычленить из искорёженной груды непонятно чего материал для воссоздания оказалось сложнее.

Находясь в Сети, они не говорили, общаться образами и мыслями было гораздо удобнее и привычнее, чем вербально. Первой одновременной мыслью у них было — вывести корабль в реал и разбираться там, потом они в одно мгновение отказались от неё — сейчас не было возможности проводить такую операцию, даже на фоне соглашения между Индиго и Маджента. На всякий случай они поставили в известность об объекте пару экипажей, мгновенно получив ожидаемый ответ — короткую благодарность, и, забрав то, ради чего вошли, тут же покинули неприятную зону.

Жалость. Не смотря ни на что, ни один, ни второй до сих пор не разучились чувствовать жалость и отчаяние от собственной беспомощности, происходившей не по причине отсутствия возможности помочь, а от того, что они не имели на помощь права. Сколько раз, выведя такой вот мёртвый корабль, они говорили друг другу — всё, никогда больше. К сожалению, после реакции Блэки осталось слишком много «наследства», и они через какое-то время опять выводили. Приходилось.

Вышли в тот же момент в одном из миров сообщества Дэкра-ни-те, с которыми несколько раз работали именно в этой сфере. Мир принадлежал расе Гайкоцу, в своё время сотрудничал с Окистом через Транспортную Сеть, и сейчас Лин и Пятый ни секунды не сомневались в успехе начатого дела.

Через два часа по локальному времени они уже снова входили в Сеть. Ждать в Дэкра-ни-те полгода никак не входило в их планы.

«У нас есть время помочь мальчишкам, — заметил Лин. — Может, всё же…»

«Не думаю, — отозвался Пятью. — Лучше понаблюдаем».

— Смотри! — Радал дёрнул Каина за рукав. — Видел?!

В самой глубине дома, там, где находился зал с топчанами, наметилось некое движение. Нечто слабо шевельнулось, дёрнулось и снова затихло.

— Что это? — севшим голосом спросил Каин.

— Пошли посмотрим, — неуверенно предложил Радал.

— Может, не надо? Лучше останемся, — робко возразил Каин, которому почему-то сделалось совсем страшно. — Мы лучше тут…

В доме явно что-то происходило. Снова им почудилось, что в полутёмном зале движение, а через секунду они поняли: нет, не почудилось. В зале раздался приглушённый, но уже вполне явственно слышимый шум, звук падения, а потом длинный, отчаянный крик.

Каин и Радал, не произносившие этого слова уже много лет, не сговариваясь, одновременно прошептали:

— Мама…

Крик повторился. — И тут же эхом зазвучал второй голос.

Радал и Каин переглянулись. Радал с трудом подавил желание бежать очертя голову куда угодно, только прочь от этого места, от этих криков. Сейчас два голоса… А когда их будет восемь? Нужно было, наверное, пойти и посмотреть, что происходит, но Радал понял, что не в силах этого сделать. Ноги не несли.

И тут Каин, который всегда был осторожнее на порядок, чем Радал, решительно встал и сказал:

— Я человек или крыса? Пошли! — и решительно зашагал в сторону дома.

Картина, которую они застали, оказалась следующей. Часть топчанов с телами оказалась перевёрнута, в самом дальнем углу скорчилась человеческая фигура, и… живых больше не наблюдалось.

— Куда они делись? — недоумённо спросил Каин. — Понял. Вон куда!

Он ткнул пальцем в сторону окна.

Радал на цыпочках подошёл к окну и с опаской в него заглянул, уже готовясь увидеть там что угодно: чудовищ, ожившие скелеты, мертвецов с обвисшими клочьями кожи. Сейчас бы он уже ничему не удивился. Только внутри по-прежнему плавал липкий сгусток страха.

За окном никого не было.

— Слушай, я понял, — уверенно сказал Каин. — Они в лес сбежали. Точно.

Радал повернулся к нему.

— Как же мы их там найдём? — Он посмотрел на одного из оживших «прутьев». — И этот… слушай, вот если бы он побежал тоже, может, он за ними побежит? И мы следом.

Лин и Пятый изнемогали от хохота, настроение стремительно улучшалось. Конечно, ситуация, если разобраться, к веселью вовсе не располагала, но, если посмотреть с другой стороны…

— Ты его спугни, — предложил Лин. — Ой боже мой. Нет, какая я сволочь. Мне стыдно, но я не могу остановиться.

— Лин, заткнись, — попросил Пятый. — Нам ещё всё это хозяйство переть через Сеть обратно, если помнишь.

— Помню, помню, — отмахнулся Лин.

Слава богу, они нормально успели. Перед последним, самым трудным рывком можно было хотя бы час немного отдохнуть в закрытом пространстве.

А корабль монады они всё-таки вывели.

Не сговариваясь.

Взяли и вывели.

Человек смотрел на них совершенно безумными глазами. Он был молод, едва за двадцать, болезненно худ, светловолос и кареглаз. Только вот с головой у бедняги был явно непорядок. В глазах не читалось ничего, кроме ужаса, ни тени мысли, ни намёка на то, что этот человек вообще в разуме.

— Как же его вести? — недоумённо спросил Каин. Он протянул к человеку руку, но тот отпрянул от мальчишки как от прокажённого. — Что с ним делать?

— Слушай, — осенило вдруг Радала, — это же он НАС боится. Ты только подумай! Мы от них трясёмся, а они от нас. Эй! Давай! Идём с нами!

Он шагнул к «прутику».

Тот шарахнулся, ударился о выступ в стене, упал на пол и замер, скорчившись. Каин присел рядом, потрогал его за плечо.

— Не бойся, — попросил он. — Пожалуйста. Никакого ответа.

— Он, наверное, вообще не понимает. Ну что делать? Хоть бы на ноги его поставить!

Радал подёргал человека за руку.

— Давай его поднимем, — предложил Каин. Вдвоём они с трудом поставили человека на ноги.

Только теперь они сумели разглядеть, что вместе с телом у того восстановилась и одежда. Если это можно было так назвать, восстановилась. Серая заляпанная майка без рукавов и серые же шорты до колен. Вещи очень старые, изношенные до предела, хотя и сделаны из какой-то скользкой на ощупь синтетики. Босой.

— Ну и рванина, — констатировал Каин. — На помойке он жил, что ли? Слушай, смотри, вроде не падает больше. Давай ты его веди тогда, потихоньку, а я посмотрю, куда остальные делись.

Они постепенно переставали бояться. В несчастном, полубезумном человеке, трясущемся крупной дрожью, но (уже прогресс!) всё-таки кое-как стоящем рядом с ними, не было ничего ужасного. Радал осторожно потянул его за руку, и тот послушно сделал шаг, потом ещё шаг, уже увереннее.

— Веди, — подбодрил его Каин. — Отведёшь, сразу возвращайся.

— Давай, — кивнул Радал. — Если что, кричим друг другу. Ну пойдём, пойдём, не бойся.

Он повлёк человека за собой, стараясь не спешить, чтобы не испугать его ещё сильнее. Как будто с совсем маленьким ребёнком.

Когда они шли через деревню, Радал с удивлением вдруг понял, что расстояние почему-то стало меньше. Или ему это показалось? Сжимая безвольную руку своего попутчика, он быстро шёл вперёд, и буквально через минуту они оказались у Леса.

Загадки Радал решил оставить «на потом», тем более что до ручья осталось всего ничего. Осторожно переведя человека через мостик, он остановился в нерешительности. Что делать дальше?

В траве блеснула золотистая стрелка. Радал по привычке посмотрел, куда она указывает, сделал несколько шагов в нужном направлении и тут же заметил вторую стрелку, указывающую в противоположном направлении. Потом третью, четвёртую… Через секунду он понял, что стоит в круге, стрелок становилось всё больше. И тут Радал вдруг догадался, что надо делать. Он ввёл человека в центр круга и поспешно отступил на шаг. И совсем не удивился тому, что круг полыхнул жёлтым огнём, объявшим человеческую фигуру, — и она пропала.

— Первый! — воскликнул Нарелин через секунду после того, как в катере из ниоткуда возникла хрупкая человеческая фигура. — Клео, смотри, он же совсем молодой…

— Катер, анализ состояния, медпомощь по необходимости, — проговорил Клео. Они с Нарелином уже установили «инструкцию» для катера, но повторить не мешало. — Действительно, такой же худой, как Сэфес.

Нарелин шагнул к человеку, осторожно протягивая руку. Тот метнулся от него как от огня, шарахнулся к стене.

— Катер, какие будут рекомендации? — спросил Нарелин в пространство. — Его можно привести в сознание сейчас?

— Он в сознании, — ответил бесстрастный голос. — Невменяем. До вмешательства специалистов рекомендация — сон, как наименее травмирующее воздействие.

— Отлично, — разочарованно вздохнул Нарелин. — Значит, с ним не поговорить. Жаль. Ну что ж, тогда пусть спит. Сейчас. Медблоки готовы.

Человек мягко упал на пол. Клео осторожно поднял лёгкое тело и перенёс в нишу медблока. Во сне лицо человека расслабилось, стало спокойным и почти детским.

— Всё, Нарелин, — сказал Клео. — Система! Остальных при появлении будем сразу же усыплять, если, конечно, не возникнет каких-либо противопоказаний. И было бы неплохо размещать появляющихся сразу в нишах. Мы всё же не носильщики.

— Может, и Сэфес сразу в медблок упаковать? — мечтательно спросил Нарелин.

Вместо ответа Клео кинул эльфу серый свёрток.

— Переодеваемся, — велел он. — Неизвестно, как пойдут события. Лучше быть наготове.

Каин и Радал проснулись одновременно, в одну и ту же секунду. Они вскочили с места, озираясь.

— Клео, получилось? — закричал Радал. — Получилось или нет?!

Нарелин с удивлением вдруг вспомнил, что он когда-то сам задавал этот вопрос. Но только никак не мог вспомнить когда. Внезапно резануло — после событий на Теокт-Эорне, Окист, густая степная трава и ночь. «Всё повторяется, — подумал он. — Странно».

— Получилось, получилось, — успокаивающе сказал Клео.

В сером комбинезоне, скопированном с одежды «свободных», он выглядел весьма внушительно. В отличие от Нарелина, который рядом с ним смотрелся совсем уж мальчишкой. Зверик не поместился у эльфа за пазухой, пришлось усадить на плечо, и рыжий котёнок вцепился коготками — не оторвать. Слился, понял Нарелин через мгновение.

— Всё в порядке, — заверил Нарелин. — Они спят. Вон посмотри, напротив. Пока мы не закрыли ниши — что на них любоваться? Худые, высохшие…

— Их ещё придётся выводить из безумия, — задумчиво сказал Клео. — А после, вероятно, возвращать по домам, если им есть куда возвращаться.

Радал и Каин подошли к ближайшей нише, Радал заглянул внутрь.

Этого они вели, кажется, шестым. Совсем молодой, года на два старше самого Радала. Темноволосый, тоже сухощавый, как и остальные. Сейчас лицо расслаблено, рот безвольно приоткрыт, руки покойно лежат вдоль тела.

… Он никак не желал двигаться, упирался, плакал, вернее, не плакал даже, а скулил, как животное, и всё старался ухватиться за что-нибудь, чтобы не идти. Его пришлось вести вдвоём, один Радал не справился бы. С огромным трудом они с Каином всё-таки кое-как доволокли его до ручья, а через мостик его пришлось нести — он сел на землю и отказался вставать.

— Ему некуда, — вдруг по наитию сказал Радал. — Он один. Совсем один. Почему так, Клео?

— Потому, что так всегда бывает, — ответил кто-то негромко. Каин и Радал повернули головы и увидели стоящего рядом с ними Лина. Он выглядел неважно, глаза ввалились, да и одет Лин был странновато. Прямо поверх формы на нём красовалась рубашка с непомерно длинными рукавами, которые он пытался закатать, да только ничего не выходило, рукава постоянно сползали и скрывали кисти. Под рубашкой обнаружилась майка, состоящая, кажется, из сотен крохотных кармашков.

— Это я у Гайкоцу прихватил, — пояснил Лин, стаскивая рубашку и отдавая её Радалу. — Пятый сейчас будет. Молодые люди, хвосты надо было за собой самим подчистить.

Он не договорил. Его качнуло, он ухватился за стену, едва устояв на ногах.

Нарелин подхватил его, помог удержаться. Рядышком с Рыжим гостеприимно раскрылась ниша-постель.

— А ну ложись в медблок, — велел Нарелин. — Поговорить можно и лёжа. Вот сюда, сюда, мы для вас с Пятым специальные места приготовили.

— Спасибо, — с чувством проговорил Лин. Он, не снимая жилета, рухнул в нишу, улёгся поудобнее, облегчённо вздохнул. — Ради, Каин, после того как вы отработали, вы были обязаны передислоцировать других и, простите, откопать тех, кого зарыли, перенести их в дом. Думаешь, следующим приятно будет очнуться под землёй?!

— Прости, мы не знали…

— А Пятый там сейчас доводит всё это дело до ума вашей милостью, — ощерился Лин. — Клео, Нарелин, я спать. Этот сейчас выйдет, скорее всего, никакой. Суйте его в ближайший мусорный ящик, и добро пожаловать в «свободные люди». Каин, Радал, останетесь за старших.

Пятый вскоре появился. Измотан он был ещё хуже, чем Лин, и хотел лишь одного — спать. Что и сделал, рухнув в последний свободный блок.

— Всё, — констатировал Нарелин. — Теперь наша работа.

Он обвёл взглядом катер, мальчишек, кивнул Клео и сказал:

— Официальная Сеть, вход.

Пространство катера исчезло. Облик Клео в инфосети оказался неожиданным: алая, как кровь, пульсирующая пирамида с золотыми острыми гранями; вместе с тем Нарелин со всей чёткостью ощущал, что это именно Клео, и никто иной.

«Как я выгляжу?» — спросил знакомый мысленный голос.

«Эффектно, — ответил Нарелин. — А я зелёная спираль, уже знаю. Ну что, поехали?»

«Давай, — согласился Клео. — Начинай».

— Сеть, — сказал Нарелин, — нам нужен контакт с представителями конклава, работающего на спутнике. Ответственными за Контроль этого участка. Подтверждение статуса, Официальная Сеть, Орин.

Знакомая Нарелину зелёная сфера мгновенно приблизилась к ним.

— Игра ва-банк, — промурлыкали из сферы. — Хорошо. И семьсот восемьдесят пятый в наставниках. Конклав, — голос тут же перешёл на официальный тон, — представляет собой триста шестьдесят экспансированных миров, образующих так называемое Кольцо Свободы. На очереди у Кольца сейчас находится восемь планет, подлежащих экспансии. Спутник, о котором вы дали запрос, сейчас используется для разработки ресурсов и как плацдарм для будущей экспансии. Монада была признана погибшей три года назад, восстановлению не подлежит. Условная стоимость единицы монады составляет от восьмисот до двух тысяч базовых стандартных импульсов. Вывожу на внутренние службы.

«Заметь, Клео, — мысленно сказал Нарелин, — у нас ещё никто не додумался торговать эмпатами. Мерзость какая, подумать только!»

— Вам предоставить прямой выход? — поинтересовались из сферы уже куда менее официально. — Или на катере пойдёте? Впрочем, на катере не советую. Он хороший, конечно, но двадцать шесть баз, из которых больше половины военных… да ещё и часть монады у вас в катере… И… Вы с ума сошли, почему экипаж и ученики тут?!

— Не к нам вопрос, простите, — деликатно ответил Нарелин. — Разговор по предмету мы хотели бы провести в физическом пространстве. Вы можете проинформировать «свободных» об этом?

— Я же спросила — вам предоставить прямой проход? Четыре импульса, говорить не о чём! — возмутились из сферы.

«Чёртова терминология. — Нарелин мысленно сплюнул с досады. — Прямой выход — означало выход в физическое пространство, а не прямая связь с базой».

— Да, — поправился Нарелин. — Прошу прощения. Предоставить.

— Выполняю. Удачи, ребята! И не задерживайтесь там. Поверьте, это нелюди.

Их встретили.

Всё оказалось не так плохо, как поначалу думал Нарелин, отнюдь. Во-первых, местные официалы обеспечили им транспорт — маленький, юркий кораблик. Во-вторых, эскорт. С двумя кораблями по бокам, пусть чужими, пусть выглядящими как сверкающие, размытые точки, они всё-таки почувствовали себя несколько увереннее.

Огромный, километров пятнадцать в диаметре, движущийся купол парил над грунтом на высоте несколько сот метров, отбрасывая на неподвижный песок косую овальную тень, делящую пространство под ним на кусок света и кусок тьмы.

— Проход разрешён, — раздался с потолка голос. — Маски языка предоставлены. Мы вас ждём, ваше локальное время — полчаса.

— Идём, Нарелин, — сказал Клео и первым шагнул к выходу. — Надеюсь, всё пройдёт успешно.

Логика этого пространства оказалась совершенно человеческой. Длинный коридор, множество ответвлений, правда, высота потолка немножко выше, чем надо. Впрочем, это вскоре получило объяснение — коридор, как и в корабле Керр, использовался и сверху, и снизу. Видимо, эта технология или продавалась дёшево, или легко воспроизводилась.

«Чёрт, — подумал Нарелин, шагая по коридору, — и не успели дать мальчишкам инструктаж на случай, если случится что-то непредвиденное. Но кто же знал, что мы пойдём к «свободным» прямиком из инфосети? Не нравится мне этот коридор. Есть в нём что-то от тюрьмы».

«Мы на связи, — Голос Пятого звучал устало, но твёрдо. — Работай спокойно. Кстати, это тюрьма и есть. И держи себя в руках, ты всё равно никому больше тут не поможешь».

Коридор неожиданно кончился, и Нарелин с Клео увидели, что они стоят на балконе, висящем над гигантских размеров залом. Внизу находились люди, тысячи людей, какие-то непомерно огромные механизмы, всё это беспрестанно двигалось, но до эльфа и блонди не долетало ни звука.

— Им надо иногда давать двигаться, — произнёс голос за их спинами. — Приходится выгуливать тут, на рудном комплексе.

Нарелин и Клео обернулись. Нарелин машинально «надел» на лицо маску учтивого беспристрастия. Зверик у него на плече изогнулся, вздыбил шерсть и зашипел.

Если это был человек, то расам этого конклава можно было только посочувствовать. Очень низкого роста, с непомерно большой головой, совершенно лысый, он мог бы выглядеть нелепо, комично, однако в его внешности было нечто такое, что заставило эльфа и блонди невольно содрогнуться. «Мерзость, — пронеслось в голове у Клео. — Какая гадость». Существо мигнуло, прикрыв на секунду глаза тонкими, морщинистыми веками, а затем констатировало:

— Вы чем-то смущены. Моя одежда не отвечает требованиям вашей расы?

Одежда на нём была примерно такой же, как и на спасённых из погибшей монады. Более чем простая, бесшовная. «Шорты» и «майка». Рационально и уныло. Серая одежда, сероватая, нездорового вида, кожа оголённых рук. Однако как бы неприятно ни выглядел представитель «свободных», сообщать ему об этом было неуместно. В конце концов, внешность — это не самое важное. Ни к чему показывать неприязнь.

— Всё в порядке, — вежливо сказал Нарелин. — Простите, мы не знаем вашего имени.

— Закх Квеаз, — представился тот. — Уполномочен для контактов с Официальной службой. Мне передали, что вы вернули из пространства часть принадлежащих нам рабочих организмов. Когда мы сможем их забрать?

— Меня зовут Нарелин Эльве, — сказал Нарелин. — А моего друга — Клео Найрэ. Именно об этом мы и собирались с вами поговорить. Мы хотели бы выкупить их. Мы формируем новую пару Сэфес, и элементы нужны для этого дела. О цене, думаю, договоримся.

Клео пока что помалкивал.

— Не понял вас, — помедлив, ответил Закх Квеаз. — Мы не продаём рабочие организмы. Мы их выращиваем, и они на весь цикл остаются нашей собственностью.

— Я вынужден просить вас сделать исключение из правила, — с мягкой настойчивостью сказал Нарелин. — Эти элементы совершенно необходимы нашей службе, и я надеюсь, что мы сумеем компенсировать вам их потерю.

«Интересно, понимает ли он твои дипломатические тонкости? — долетела до эльфа мысль Клео. — Может быть, с ним лучше напрямик?»

«Посмотрим», — ответил Нарелин.

— Из правил не бывает исключений, — без эмоций в голосе ответил Закх Квеаз. — Я осознаю, что ситуация несколько отличается от аналогичных, но это не даёт мне права на положительный ответ. Рабочие организмы ценны, и только тут они могут получить надлежащие условия содержания и смогут исполнять свою функцию. Зачем они вам? Они для вас бесполезны.

— Отнюдь, — возразил Нарелин. — Они необходимы нам для операции по формированию нового экипажа. Видите ли, эта ситуация очень важна для нас, и обстоятельства сложились так, что мы никак не можем отказаться от этих элементов. Увы. Но мы признаём, что право на собственность принадлежит вам, и поэтому решили, что будет правильным возместить утрату. Вы получите достойную компенсацию, а мы — нужный нам материал.

— Но как вы собираетесь их использовать? — Несмотря на бесстрастность, в голосе Закха сквозило недоумение. — У вас их меньше ста, они никуда не годятся по отдельности.

— Простите, — твёрдо сказал Нарелин, — но эту информацию сообщать я не имею полномочий.

«Браво, — прозвучал у него в голове голос Лина. — Это по-нашему, по-бразильски. Вот теперь эта скотина срубит с тебя вчетверо больше, чем требуется».

— Тогда я пойму сам, — решил Закх. — Вы формируете новую область? Очень срочный заказ? Вы зря не хотите говорить. Потому что нет ничего тайного, что не открылось бы.

«Спишешь с моего счёта, — ответил Нарелин. — Вы же сами говорили: мол, подробности не их дело. Или, может, рассказать ему всю правду?»

«Твой счёт — это мой счёт, придурок! — Лин веселился от души — Чего я с твоего списать-то смогу, смех один».

«Лин, не мешай, а, — вклинился Пятый. — Это пока что не подробности, это так, для затравки. Сейчас тебе лучше согласиться, да ещё похвали его за проницательность и ум. Они это любят».

«Ну значит, спишешь с первой зарплаты! Не мешай, Рыжий. А то в следующий раз я пошлю тебя на торговую конференцию в Андари, будешь там интересы Эвена отстаивать. Посмотрю я, сколько ты напорешь…»

— Вы очень проницательны, — вмешался Клео. — Да, именно так.

Нарелин тоже кивнул.

«А я не поеду, — вмешался Лин. — Потому что не умею, да».

— Надеюсь, вы не в нашей области будете строить схему вникновения? После Войны с Чёрным все строят области, все очень спешат. Мы построили две взамен четырёх, это очень мало, не хватает элементов. Впрочем, — несколько оживился Закх, — вы не пожалеете. Это хорошие элементы. Я отдам их вам, стоимость…

Маска языка, судя по всему, адаптировала любую речь к восприятию собеседников, но вот система оплаты представляла собой энергообмен, не имеющий привязок ни к одному языковому коду. В воздухе повисла тончайшая, блестящая серебряными искрами, строгая кристаллическая решётка ослепительно-белого цвета. С неё сорвались несколько оранжевых стрел и ушли в раскрытую ладонь Закха, тут же засветившуюся слабым малиновым светом.

«Дорого? — спросил Нарелин у Рыжего. — Короче, мы соглашаемся, благодарим и сматываемся. Война с Чёрным, а! Охренеть можно. Мальчишка грязь из дома вымел. Радал ещё сам не понял, кажется, какой шухер они тогда подняли».

— Отлично, — кивнул Нарелин. — Значит, договорились. Благодарим вас.

Закх секунду простоял неподвижно, словно прислушиваясь к чему-то, затем сказал:

— Если будет возможность восстановить другие элементы, мы заранее просим вас вернуть их. Надеюсь, вы согласитесь.

— Мы постараемся, — проговорил Нарелин. — Ну что же, мы больше не смеем отнимать ваше внимание.

«А ведь если не знать, что речь идёт о людях, которых они изуродовали, — подумал он, — можно решить, что перед тобой нормальный человек. Клео, давай, прощаемся, как там у них принято формулировать местное «до свидания» — ты смотрел…»

— Благодарим за встречу, — сказал Клео. — Свободы и успеха, уважаемый.

Посмотреть вниз, в провал с людьми и машинами, ещё раз Нарелин не решился. В глубине души назревало желание втайне сообщить про этих «свободных» Ордену Аарн, чтобы прилетели и… Да нет, конечно, так нельзя. А всё равно хочется, бог мой, до чего же хочется!

Закх гордо вскинул голову, повернулся и скрылся в дверном проёме.

— Ждём на выходе, — тут же раздался бесплотный голос. — Время. Сейчас добывающий комплекс уйдёт на тёмную сторону спутника и встанет на точку сбора. Вы не сможете выйти. Поторопитесь.

Нарелин взглянул на партнёра. Лицо Клео расслабилось, и теперь опытный глаз мог угадать, что блонди неприятно находиться в этом месте.

— Ну что, устроим спринт? — спросил Нарелин. Клео кивнул.

— Путь мы помним, — сказал он. — Бежим!

Через мгновение оба уже мчались что есть духу к выходу.

— Тяжёл хлеб официала, — ехидно сказал Лин, садясь на край ниши. — Особенно когда приходится выкидывать на ветер кучу чужого бабла. А, Нарелин?

— Рыжий, угомонись, пожалуйста, — тихо попросил Пятый. Он лежал в соседней нише и вставать явно был ещё не в состоянии. — Вы всё правильно сделали, спасибо, ребята.

Нарелин стащил с себя комбинезон «свободных» и принялся натягивать прежние штаны.

— Рыжий, — проникновенно сказал он, — чтобы проводить такие беседы идеально, надо знать о деловом партнёре кучу тонкостей. А откуда нам знать такое про ЭТИХ? Это ведь ужас какой-то. Они что, действительно считают эмпатов нелюдьми? Вроде не сказать, чтобы этот Закх излучал особую злобу. Впечатление, что он совершенно искренне верит в эту байку… Как там было? Лишённые Сводного Духа?

— Именно так, — подтвердил Лин. — Понимаешь ли, они забирают детей и подростков и включают их в систему созданной давным-давно монады. Простой человек её частью являться не сможет, только эмпат. Но что они видят в итоге, они, отрицающие существование души, но преклоняющиеся перед силой собственного разума?

— Они видят, как существо, включённое в монаду, разом теряет все черты индивидуальности, — продолжил Пятый. — Со своей сугубо материалистической точки зрения они в чём-то даже правы. Часть монады не есть разумное существо, оно действительно становится элементом системы. А для них лишённый индивидуальности, разума — заметь, не безумный, а именно лишённый, — уже не человек. Вот так, Нарелин. Бывает и такое. Впрочем, бывает и хуже.

— Бывает, — вздохнув, согласился Нарелин. — Хотя думать об этом не хочется. Как там эти? Что система говорит? Есть шанс вернуть их в нормальное состояние?

— Шанса нет, — просто ответил Пятый. — По крайней мере, у нас его нет точно. Впрочем, посмотри сам.

Многолетнее пребывание в монаде мало того что порядком покалечило тела «прутьев». Сейчас, как только Пятый вывел процессы, стало понятно, что ни один из них уже неспособен к самостоятельному существованию. Закх был совершенно прав в своём недоумении. Эти люди с трудом могли ходить, они не умели себя обслуживать, у них не было имён, они не владели речью.

— Смотри, что происходит, — пояснил Пятый, указывая на схему, которую повесил перед Нарелином и подсевшими к нему поближе мальчишками. — Замещение почти всех процессов связкой при сохранении набора простейших рефлексов. Всё гениальное просто. Сейчас мы слегка купировали истерический ступор, в который они моментально впали, оказавшись здесь, но… Как бы тебе это сказать…

— С-с-сволочи, — с чувством проговорил Нарелин. — Говори прямо.

— Знаете, — вмешался Клео, — пожалуй, я тоже переоденусь. Неприятно носить нечто похожее на одежду этих так называемых «свободных» и «разумных». Вы говорите, говорите, я тоже слушаю.

Он сформировал закрытую зону и вышел оттуда через минуту уже в прежней одежде, той самой, что осталась после визита в Ир-нома-тер.

— Решать надо, что с ними делать, — вздохнул Пятый. — Орин отпадает, там сейчас дикая нагрузка у всех. Окист… я бы не рискнул. Нет, их там примут, конечно, возможно, даже вылечат, но, во-первых, все восемь из Индиго, во-вторых, самое главное для них сейчас не методы, которыми их будут лечить, а любовь и участие. Миров много, попросить есть кого, в крайнем случае можно оплатить это всё, но… эмпаты. Индиго-эмпаты. Можно подыскать какой-нибудь подходящий мир.

— Честно говоря, мне ещё там, на комплексе, подумалось об Аарн, — нерешительно начал Нарелин и замолчал.

— Не уверен, — покачал головой Клео. — Впрочем, а есть ли иные варианты? Аарн их примут, конечно. Только вот не привлечёт ли это внимание к «свободным» всего Ордена?

— Если и привлечёт, ни на миг не пожалею! — ответил Нарелин. — Уму непостижимо, что они творят! Ни в какие рамки не лезет. Какой там рационализм! Фактически уничтожать эмпатов ради крохотной выгоды! Да эти же эмпаты, будь они в разуме, могли бы работать в сотни раз успешней. Скорее всего, кто-то самый умный в этом конклаве их просто боится. Интересно, собственных эмпатов они тоже пускают в расход?

— Когда они свободны, они опасны. А так — зверьё. Человек без разума бунты не устраивает. — Пятый всё-таки нашёл в себе силы сесть, печально посмотрел на Радала. — Ну и как тебе это всё, парень? Мне вот их жалко.

— Мне тоже. — Лицо Радала скривилось. Он подошёл к нише, заглянул внутрь.

До того как всё происходившее сейчас обрело реальность, он не верил. До последнего момента не верил. А сейчас…

Человек, спавший перед ним, был несчастным покалеченным существом, лишённым собственной воли и разума. Возможно, милосерднее было его убить. Возможно. Но только в этот самый миг Радал вдруг понял, чем на самом деле являлась их «уборка».

— Им было больно? — спросил он внезапно севшим голосом.

— Да, — ответил Пятый. — То, что они лишены разума, не значит, что они не испытывают боли. Это было очень больно, Радал…

Я погибаю. В том последнем, отчаянном рывке я уже знал — я-мы-я погибаем/ю, и уже ничего нельзя поделать. Последним же усилием, как лиса из капкана, отгрызающая собственную лапу, чтобы вырваться, мы вырвались — оставив в капкане часть себя, корчащиеся в агонии мышцы, свет, тьма, боль, крик, боль, боль, боль, боль…

Тут очень темно. Не знаю почему. Я никогда не терял столько, верьте мне, кто меня слышит, у меня сейчас душа сломалась пополам, боже, как тяжело… это необратимо? Что случилось? Что должно было случиться, чтобы я этого не понял?!

Темно… страшно темно и страшно тихо. И пристальный взгляд, поймавший умирающую лису в лесном распадке, насмешливый, лукавый. Побежишь? Добить тебя? Или можно просто ждать, сидя на поваленном ветром и временем стволе, ждать твоего часа, мутной плёночки на угасающих глазах, слабой судороги, шороха листьев?

Жди. Я обессилен. Уже очень скоро. Меня не надо добивать, я уже почти мёртв.

Есть такое слово — «глупо». Нет, не глупо. Это было не глупо…

Не могу, я не могу, слишком темно и тихо, я не хочу ВОТ ТАК, я хотел умереть там, где свет и ветер… Боже мой, боже… Оставьте меня, ледяные и весёлые глаза, уйдите, уйдите, прошу вас, не надо ТАК…

Радал вскрикнул, зажал уши руками.

— На надо! Не надо! — судорожно повторял он. — Не надо! Зачем?!

— Зачем тебе знать, как такие, как вы, убивали таких, как мы? Зачем тебе знать, в каких муках они умирали? — Пятый кивнул на нишу. — Действительно. Хотя бы затем, чтобы ты понял, дрянь, что нам сейчас приходится делать!

— Пятый, стоп, — приказал Лин. — Довольно.

Клео неслышно подошёл к Пятому, положил ему руку на плечо. Погладил.

— Не нужно, — мягко сказал он. — Это всего лишь ошибка. Теперь мы знаем, что Блэки делали это ненамеренно. Я никогда не был сторонником идей всепрощения, но в данном случае бессмысленно ненавидеть друг друга. Нужно искать пути прекратить это безумие. Возможно, отыскать идеологов Блэки в реальном пространстве и войти с ними в контакт — не эмпатам, тех они видят как «грязь», а обычным людям… Нет, Пятый, нет, только не говори, что это нереально. Я уже это слышал. Но вы так и не нашли иного решения проблемы, кроме уничтожения. А это всегда самый плохой вариант.

— Некого искать, — едва слышно ответил Пятый. Он снова лёг, отвернулся к стене.

«Не ты, Лин, не ты, а я вывел тогда катер после реакции. Не ты, а я из последних сил гнал машину, не понимая, что надо делать, что случилось. Не ты в отчаянии пересматривал все возможные варианты связи, с ужасом осознавая, что в разрушенном мега-сиуре стала невозможна любая связь. Не ты продирался на последний оставшийся канал, резервный, странный «подарок», непонятно зачем оставленный когда-то в незапамятные времена Футари и Камманна.[4] Ты лежал рядом, Лин, и я думал, что у меня уже не хватит сил понять, жив ты или нет. И первые сутки в этой темноте тоже были не твои. Прости, но даже ты — не поймёшь».

— Всего лишь ошибка, — сказал он в стену. — Действительно, какая мелочь.

— Клео, уводите машину отсюда, потом связывайтесь с Орином, а через Орин — с Павлом, — посоветовал Лин. — Нам надо ещё как минимум четыре часа, чтобы восстановиться.

Нарелин молча кивнул.

Управлять катером Сэфес было одно удовольствие. Собственно, для Нарелина этот процесс заключался в том, чтобы представить пункт назначения и скомандовать: вперёд. Время в пути редко когда составляло больше нескольких часов. В этот раз Нарелин даже не запрашивал стандартных координат точки рандеву. Забрать «прутиков» и переправить их в Аарн Сарт, на попечение специалистов, взялся сам Павел Сарин; с ним решили и пересечься.

Сэфес в экспедиции участия не принимали, они наглухо закрыли свои ниши и, судя по всему, собирались спать до окончания путешествия. Каин и Радал, потерянные, отрешённые, бродили от стены к стене, вглядываясь в лица спяших. Радал то и дело принимался что-то беззвучно шептать. Нарелин, подойдя поближе, различил, что мальчишка шепчет одно-единственное слово: «прости». Кажется, Ради для себя в эти часы стал понимать что-то принципиально новое, словно из кусочков разноцветной бумаги под его руками вдруг сложился участок мозаики, и теперь он, заворожённый узором, понял принцип, по которому эту мозаику предстоит собирать. И ужаснулся этому.

… Времени было не то чтобы много, но несколько часов в запасе имелось.

«Скоро я совсем потеряю ощущение бесконечности космоса, — подумал Нарелин, — с этими их катерами».

Да, этот метод передвижения — и не полёт, и не гиперпереходы — вообще чёрт знает что. Движение через Сеть. Как это? Нарелин не хотел расспрашивать. Есть возможность пользоваться, ну и замечательно.

Пять часов до точки рандеву. Пять часов на размышления и раздумья. Впрочем, о чём тут думать…

Радал всё ходил и ходил, от человека к человеку. А вот Каин слово впал в оцепенение. Пройдя пару раз вдоль ниш, он сел в уголке и замер, глядя в одну точку.

— Каин, — позвал Нарелин. — Ты как? Всё в порядке?

— А?.. — Тот словно очнулся. — Да. Наверно. Нарелин, а они совсем… совсем как дети, что ли? Или ещё хуже? Как же это всё плохо.

Каин перевёл на эльфа беспомощный взгляд. Он тоже начал что-то для себя осознавать, и это что-то напугало его куда больше, чем тени в Осеннем Лесу или избиение компанией в родном Вирбире. Это что-то было устрашающе огромным. Чудовищным и завораживающим одновременно.

— Да, — вздохнул Нарелин. — Что поделать. Но в этом-то не Радал виноват, наоборот, получается, что он их как бы спас. Теперь им помогут, есть шанс, что вернут разум. По крайней мере, всё для этого сделают. Страшно?

Каин кивнул.

— Страшно, — эхом повторил он. — Ведь мы чудовища, да, Нарелин? Вы нормальные люди, а мы с Ради такие же чудовища, как они все? — Он отвёл глаза, всхлипнул. — Я тоже буду так убивать. Смогу? Но я не хочу этого!

— А ты не будешь, — вдруг пообещал Радал. — Я тебе не дам этого делать.

— Да ну, Каин, какие из вас чудовища, — махнул рукой Нарелин. — Вы совсем ещё дети, а космос большой. Звёздная пропасть без конца и края. Но её не нужно пугаться. Самое страшное внутри. Знаешь, что оно такое, самое страшное?

— Да, я понял, — неожиданно ответил Каин. — Самое страшное — это когда вот так.

Пространство вокруг едва заметно завибрировало, пошло тонкой рябью, откуда-то извне стали подниматься неразличимые поначалу, но потом всё явственнее и явственнее слышимые тени голосов: «А-а-а-а-а-а-а-а-а!» Пространство пришло в движение, и Нарелин почувствовал, что у него закладывает уши, увидел, как Клео пытается подойти к Каину, но его сметает на пол безжалостная волна вибрации.

— Каин, стой!!! — завопил Радал, подскочил к другу и тряханул его за плечи. — Как ты это сделал?

Каин не ответил.

— И что же это было? — осведомился Клео.

— Это была одна из самых неудачных попыток войти в Сеть, которую я видел в своей жизни. — Ниша, в которой спал Лин, открылась. Лин, отчаянно зевая, вылез наружу. Спал он, оказывается, в жилете с кармашками. — Каин, ты идиот. Больше так не делай. То есть ты не идиот, ты молодец, но всё равно не делай. Года два ещё не делай, хорошо?

— Какая скотина тут балуется диссонансными построениями? — возмущённо спросил из соседней ниши Пятый. — Мне дадут поспать в этой жизни?!

Клео предусмотрительно уселся в сторонке, подальше от мальчишек. Нарелин демонстративно возвёл глаза к потолку.

— И ведь что характерно, — с чувством сказал он, — так и не дали мне договорить. Так вот, Каин, слушай мораль и мотай на ус. Я в этой жизни всё-таки больше тебя повидал, хотя куда мне до этих сонных лентяев. Так вот. Самое страшное — это равнодушие. Когда оно поселится в тебе и всё станет тебе безразлично и ты сможешь смотреть на любые мерзости с ледяным спокойствием — вот тут-то и пиши пропало. Уяснил?

— Мучайся, но молча, — присовокупил Лин. — Не дай бог, кто узнает в таком «свободном мире», что ты живой человек и тебе тоже может быть страшно или больно. Пусть в тебе видят всё что угодно, а ты внутри будь тем, кто ты есть.

Они вышли в точке, которую указал при связи Сарин. На вопрос, что это за место, Лин равнодушно ответил, что понятия не имеет. Катер висел, впаянный в пространство, через его прозрачные стены можно было разглядеть тень гигантского газового облака, едва видного в сиянии огромного звёздного скопления. Каин и Радал немного успокоились, теперь они о чём-то тихо разговаривали, стоя у звёздного окна.

— Сейчас подойдёт дварх-крейсер, — сказал Пятый. — Ради, посмотри внимательно на них. Запомни.

— Арти сказал, что я должен попросить прощения, — вдруг вспомнил Радал. — Но как я это сделаю? Они же не понимают ничего.

— Значит, ты сделаешь это через несколько лет, — ответил Пятый, — когда они смогут тебя понять.

Дварх-крейсер ждать себя не заставил. Он выплыл из-за обреза «окна» — гигантская махина, более похожая на живое существо, чем на корабль — величественный, закрывший собою половину неба. Оба мальчишки даже вскрикнули от изумления, настолько эффектным было это зрелище.

— Гигантизм, — с оттенком недовольства произнёс Клео. — Впрочем, впечатляет. И даже устрашает, пожалуй.

— Приветствую! — раздался в катере знакомый голос Сарина. — Подводите машину, у нас крайне мало времени.

Через минуту несколько молодых людей в привычной и Сэфес, и Нарелину с Клео одежде с Оком Бездны на рукаве, уже вынимали из ниш безвольные тела, откуда-то раздался женский голос, спешно вызывающий Целителя Душ, кто-то знакомый по прежним годам весело спрашивал, как дела…

— Справитесь? — спросил Лин, наблюдая, как последнего человека несут чуть не на руках в крейсер. — В жизни такого не видели. То есть видели, но там изначально были не люди. А это… — Он горестно махнул рукой.

— Должны. Целители сказали, что сейчас их перевезут на Детскую Планету, — ответил Сарин. — Трудно сказать, сколько времени займёт восстановление, но вы были стопроцентно правы. Они наши, но даже говорить не умеют.

— И не смогут произнести Призыв, пока не осознают себя, — закончил Пятый. — Павел, а там ещё почти шестьсот человек осталось, тех, кого мы спасти права не имели. Понимаешь? Таких же, как эти.

Нарелин глядел на Сарина почти умоляюще. Вслух не говорил, но молчаливая просьба была бы ясна даже не эмпату: «Мы не имеем права, но вы-то можете. Орден ведь именно этим и известен, сделайте что-нибудь, помогите!»

«Действительно, Павел, — молчаливо вмешался Клео, — попробуйте разобраться. Шестьсот загубленных эмпатов — это даже не расточительство, это безумие. Только будьте осторожны и предусмотрительны. Иначе «свободные» и «разумные» всего лишь искалечат новых людей в попытке восполнить утраченное».

— Воссоздать их никто не сможет, — печально проговорил Пятый. — А вот сократить количество будущих жертв вполне в человеческих силах. Мы ни о чём не просим, Павел, просто имейте это в виду. Конечно, мы можем устроить «свободным» визит корабля Предтеч, но в таком случае это будет последняя наша встреча. Каким бы способом…

— Не продолжай, — попросил Сарин. — Очень больно. А это будущие Сэфес? — с интересом спросил он, посмотрев на Каина и Радала.

Те смущённо потупились, Каин неловко переступил с ноги на ногу, Радал кашлянул. Сарин присмотрелся и оторопел. Это была живая буря. Мальчишки не умели экранироваться, и сейчас всё то, что проходило через них, пусть неосознанно, влетело в сознание Сарина как курьерский поезд в тоннель. У Сарина потемнело в глазах и разом подкосились ноги. Пятый, раздражённо махнув рукой, тут же навёл порядок.

— Ничего себе, — испуганно пробормотал бывший дварх-капитан. — Теперь я понял, почему вы настаивали на том, чтобы экранироваться во время визита.

Лин покивал, криво улыбнулся.

— А мы будущие официалы, — скорчив унылую рожу, сообщил Нарелин. — Причём нам этого совершенно не хочется. Обоим.

— Не стоит жаловаться, — одёрнул его Клео. — Ты действительно начинаешь напоминать прежнего мальчишку.

Впрочем, блонди тут же улыбнулся.

— Поздравляю! — обрадовался Сарин. — Значит, будем чаще видеться. Это было бы замечательно! Конечно, на территорию Ордена Официальная служба не имеет права проникать, но в пограничные миры…

— Нам и этого с лихвой хватит, — заверил Нарелин. — К тому же, может, ещё и отбрыкаемся.

На лице Сарина появилось недоумение.

— Но почему? — спросил он. — Вы не хотите работать?

— А ты в курсе, что случилось на Эвене? — вопросом на вопрос ответил Нарелин. — Благодаря вот этим юным террористам меня при всём честном народе отшвырнуло в подлинный облик. В общем, посмотри у меня в памяти. И теперь мы даже не знаем толком, что творится у нас на родине. Какая тут, к чёрту, Официальная служба!

— Бывает и хуже, — пожал плечами Сарин. — Впрочем, вы всё решите самостоятельно. Не думаю, что имею право советовать.

— Решим, — заверил Клео. — Просто Нарелин, кажется, действительно начал возвращаться к базовой личности, уж не знаю, хорошо это или плохо.

— Думаю, что хорошо, — улыбнулся Сарин. — В прошлый раз это был всё-таки не совсем он. Сейчас гораздо лучше. Однако мне пора, надо возвращаться.

— Павел, месяца через два свяжемся, — предупредил Пятый. — Нам небезразлична судьба этих людей, мы хотим быть в курсе.

— Конечно, — кивнул тот. — Кстати, ты кое-что забыл у нас дома, вот возьми.

Дварх-крейсер таял в сиянии звёзд, он уходил всё дальше и дальше в пространство, унося вдаль тех, кому положено было оставаться мёртвыми. По какой-то нелепой, удивительной причине им была вновь дарована жизнь, и она ждала их там, вдали. Дороги вам, доброй и светлой дороги сквозь ночь.

А в катере в это время блонди, эльф, двое мальчишек и рыжий чуть не катались по полу от смеха, глядя на Пятого, в полном недоумении рассматривавшего золотистую маленькую ложечку, отданную ему бывшим дварх-капитаном.