Елин Николай Кашаев ВладимирДети мяча

Николай ЕЛИН, Владимир КАШАЕВ

ДЕТИ МЯЧА

Похищение

Футбольный тренер Валерий Макарович Берёзкин был разбужен среди ночи громким стуком в дверь. Валерий Макарович испуганно вскочил, закутался в одеяло, как в плащ-палатку, и пошёл открывать. На пороге стояли трое свирепого вида неизвестных в чалмах и восточных халатах. Двое держали в руках обнажённые палаши. Третий, зажав под мышкой какую-то книгу, перебирал чётки.

"О господи, какая тоска! - подумал тренер.- До чего же надоели эти делегации болельщиков! Сейчас опять будут лезть с советами..."

- Вы с мясокомбината, товарищи, или из ансамбля песни и пляски? Впрочем, это неважно. Ну, так какие у вас будут предложения?

- Молчи, о неверный,- раздражённо перебил его угрюмый бородач в роскошном парчовом халате и галошах на босу ногу.- Не старайся направить арык нашего внимания в русло твоего лживого красноречия. Отвечай коротко и понятно: ты тренер по футболу?

"Ого, как разговаривают! Должно быть, какое-нибудь начальство! - догадался Берёзкин.- Однако что же это оно в таком виде? Наверно, его сюда только что перевели откуда-нибудь с Востока..."

- Да, я тренер,- гостеприимно улыбнулся он на всякий случай.- А вы, простите?..

- Во имя аллаха, не задавай глупых вопросов! приказал бородатый, видимо главный в этой симпатичной компании.- Скажи, верно ли, что твоё имя Альф Рамсей?

- Да ну, вы мне льстите,- слегка кокетничая, потупился Валерий Макарович.- Конечно, я делаю кое-что, но, право же, до Рамсея мне ещё далеко. Впрочем, если бы у меня были такие же условия...

- Повесь замок молчания на сундук твоей болтовни,вмешался второй гость, многозначительно взвешивая на ладони огромный фолиант с металлическими застёжками.Говори короче, если ты не хочешь, чтобы твоя голова разом вместила всю премудрость этой священной книги!

- Ой! - испуганно произнёс Берёзкин единственное короткое слово, которое ему удалось вспомнить. Он сделал шаг назад и инстинктивно вытянул перед собой руки с одеялом. Теперь тренер был похож на тореадора, дразнящего плащом разъярённого быка.

- Клянусь карманами своего халата, этот сын греха пытается от нас спрятаться! - вскричал бородатый, вырывая одеяло.- Откроешь ты нам своё имя или нет?!

- Валерий Макарович Берёзкин,- чётко отрапортовал тренер и по-военному щёлкнул босыми пятками. Теперь он не сомневался, что перед ним сумасшедшие, удравшие из лечебницы. Перечить им он боялся, оставалось одно: включиться в игру и ждать удобного случая, чтобы вызвать "скорую помощь" или милицию.

Берёзкин отдал честь, потом подумал и, сложив руки на груди, отвесил поклон.

- О лгун, сын лгуна, внук и правнук лгуна! - завопил дотоле молчавший третий гость, огромный детина с перебитым носом и двумя синяками под единственным глазом.- Ты, может быть, ещё станешь утверждать, что это не ты тренируешь: сборную команду Англии?!

- Э, видите ли...- запнулся Валерий Макарович,вообще-то, я тренирую команду "Подорожник" треста Гордорзабор, но если вам так хочется...

- Может быть, и находимся мы сейчас не в Лондоне? ехидно спросил пожилой тип с кораном в руках.

- Мы находимся в городе Нюхове,- обрадовался Берёзкин,- вы просто ошиблись адресом. Вам нужно сейчас поехать на вокзал и...

- О внебрачный сын шакала! - вскипел бородач.- Уж не думаешь ли ты, что нас так легко ввести в заблуждение?! Абдулла,- обратился он к одноглазому детине,- если этот нечестивец не признается сию же минуту, что он тренер сборной Англии, то немедленно отрежь ему его лживый язык!

- Не стоит товарищу Абдулле утруждать себя! - с жаром возразил Валерий Макарович.- Признаюсь, я действительно тренер сборной Англии Альф Рамсей. Вы, наверно, пришли ко мне за автографом? Как я сразу не догадался!

- Наконец-то, почтеннейший Рамсей, ты возвёл мост правды через реку своей лжи,- с удовлетворением сказал бородатый.- Спрячь свой нож, Абдулла, твоя коллекция отрезанных языков сегодня не пополнится. А ты, досточтимый Рамсей, собирайся: мы пришли не за автографом, а за тобой. Возьми в дорогу только самое необходимое для твоего ремесла, ибо в машине мало места.

- И поторапливайся,- добавил одноглазый, видя, что тренер замер с открытым ртом,- у нас мало времени.

Валерий Макарович повернул к нему голову, увидел, с каким вожделением тот смотрит на его язык, и, поспешно закрыв рот, начал укладывать чемоданчик.

- Да, вот ещё,- вспомнил пожилой.- Сообщи-ка нам адрес живущего где-то тут у вас, на Британских островах, нападающего сборной команды Ирландии Беста, скандальная слава которого столь велика, что достигла ушей нашего великого эмира.

- Вы что же, прямо сейчас... хотите навестить этого... Беста? - робко спросил тренер.

- Конечно,- кивнул бородач.- Мы поднимем его с постели. Так будет меньше шума.

"Ну-ну! - радостно подумал Берёзкин.- Кажется, мне удастся их спихнуть. Вот только к кому бы этих психов послать? Дать адрес милиции?.. Так ведь на ней вывеска есть. Пожалуй, ещё обидятся, вспомнят опять про свою идиотскую коллекцию... Стоп! Придумал! Пошлю-ка я их к Есаулову! Пускай они ему нервы попортят, а я тем временем вызову "скорую". Ну, и милицейский наряд, конечно. А если успею, то ещё и пожарников, на всякий пожарный случай..."

Он улыбнулся своему каламбуру и твёрдо сказал:

- Пишите: улица Кровообращения, дом двадцать два, квартира семь.

Виктор Альбертович Есаулов занимал номенклатурную должность в тресте по строительству дорог и заборов, которому принадлежала футбольная команда "Подорожник". Он считал себя величайшим знатоком футбола и своими советами, замечаниями и указаниями чуть ли не ежедневно накалял вежливого и кроткого Берёзкина до такой температуры, что от него начинали исходить ультрафиолетовые лучи. Поэтому теперь, когда представилась возможность хоть как-то насолить Есаулову, тренер не колебался ни минуты. Он вспомнил самоуверенное лицо номенклатурного работника и злорадно усмехнулся: "Пусть только попробует не сознаться, что он Бест!"

Валерий Макарович заискивающе посмотрел на Абдуллу и почтительно произнёс:

- Это будет лучший экспонат в вашей замечательной коллекции.

- О сиятельный Рахимбек,- обратился к начальнику обрадованный Абдулла,- разреши мне самому отправиться за этим Бестом.

- Хорошо,- согласился бородатый,- только пусть с тобой пойдет Дадабай. А я пока провожу в машину уважаемого Рамсея. И горе ему, если он попытается удрать!

Пожилой с одноглазым ушли, а тренер, поняв, что его план рухнул, с тоской посмотрел в окно.

"Прыгнуть с четвёртого этажа - ноги поломаешь, в футбол потом играть будет трудно. Запереться в уборной этот тип дверь выломает... А может, его самого... того... запереть?"

- Уважаемый Рахимбек, не знаю, как вас по отчеству,низко поклонился тренер.- Нельзя ли узнать, дальняя ли предстоит нам дорога?

- Весьма дальняя,- милостиво кивнул бородатый.- Ко двору повелителя правоверных, светлейшего эмира бухарского.

"Ничего себе променад",- озабоченно подумал Берёзкин и, подобострастно прижав руки к сердцу, учтиво предложил:

- В таком случае, нет ли у вас желания посетить перед дорогой туалет?

- Нет, любезный Рамсей, нам нужно спешить. Ты уже уложил свои вещи?

- Уложил, о терпеливейший Рахимбек,- со вздохом сказал Валерий Макарович.

- Тогда пойдём...

Рахимбек крепко взял его под руку, и они вышли из дому. У подъезда стоял какой-то странный металлический шар.

- Нам сюда,- кивнул похититель.

- А... что это такое?

- Машина времени,- небрежно ответил бородатый.Сейчас сядем, а через пятнадцать минут будем уже при дворе эмира.

- Но... я не хочу... я закричу...

- Не щекочи пальцем своей трусости пятки моего гнева! - нахмурился Рахимбек и втолкнул тренера в машину.

Внутри было темно, пахло сивухой. Берёзкин брезгливо поморщился, но претензий решил не предъявлять. В этот момент дверца снова открылась, и в машину в сопровождении Абдуллы и Дадабая влез Есаулов. По мрачному виду одноглазого легко можно было догадаться, что его страсть к коллекционированию и на этот раз осталась неутолённой. Дадабай тоже был несколько обескуражен.

- Сиятельный Рахимбек,- громко прошептал он,- муха сомнения ползает по тарелке моего ума. Перед тем как признаться в том, что он - Бест и что мы находимся на Британских островах, этот тип, как и Рамсей, тоже толковал нам про какой-то город Нюхов. Поразительное совпадение! Не могли же они сговориться!

- Да-да, товарищи,- обрадовался Берёзкин,- до того, как стать Лондоном, этот город назывался Нюховом. Вы можете заехать на вокзал и прочесть там название станции.

- Мы не нуждаемся в твоих глупых советах, презренный муравей! - покосился на него Дадабай.- Мы поступим иначе. У тебя есть с собой паспорт?

- Конечно, конечно,- заторопился тренер, удивляясь, как такая простая мысль не пришла ему в голову раньше. Он зажёг фонарик и достал из кармана паспорт.- Вот, видите... Берёзкин Валерий Макарович, проживает в городе Нюхове...

- О помощник шайтана по аморальным вопросам! - заорал одноглазый.- У какого достойного человека украл ты этот документ? Ведь ты сам не далее как полчаса назад сознался, что ты Альф Рамсей!

- Замолчи, Абдулла,- грозно сдвинул брови Рахимбек.Теперь мне все ясно: ты напился, как нечестивая свинья, и завёз нас на машине времени не в тот город. Обещаю тебе, что, когда мы вернёмся в Бухару, твоя голова украсит бильярдную комнату эмира.

- Но я только нажимал кнопки,- бухнулся на колени Абдулла.- А маршрут прокладывал благочестивый Дадабай, который выпил ничуть не меньше моего...

- Сомкни свои мерзкие уста,- буркнул Дадабай.- Не мешай мне своими богопротивными воплями, сейчас я определю по звёздам наше месторасположение.

Он вылез из машины и принялся глядеть в небо, шевеля губами.

- Так я и думал,- наконец сказал он.- Мы попали на нужную широту, но сделали по ней небольшой зигзаг вправо.

- Сколь же велик зигзаг? - мрачно спросил Рахимбек.

- Пустяки! Всего каких-нибудь семьсот дней пути на ишаке.

- О презренный негодяй, достойный лишь выгуливать собак! - возмутился бородач.- Разве ты не знаешь, что мы должны быть в Бухаре уже ко времени утренней молитвы?! Знаешь ли ты, что с тобой сделает пресветлый эмир; когда узнает о твоей пьяной выходке?

- Но мы пили все вместе, уважаемый Рахимбек,возразил Дадабай.- Я даже думаю, что зигзаг мы дали в тот самый момент, когда ты на ходу открыл дверцу и, распевая песни, свесился наружу, а Абдулла был вынужден оторваться от пульта и втащить тебя обратно, чтобы ты не вывалился. Вспомни, что ты сидел как раз с правой стороны...

- Оставим эти распри,- перебил его бородач.- Они приличествуют более каким-нибудь базарным торговцам, но не благородным учёным мужам, которые своей великой умеренностью и воздержанием заслужили благосклонность несравненного эмира. Что бы там ни болтали трусливые пленники, каждому мудрому и справедливому человеку понятно, что мы побывали именно на Британских островах и захватили как раз тех, кто нам нужен: Рамсея и Беста. А кто думает иначе...- Рахимбек многозначительно посмотрел на притихших пленников,- да покарает тех аллах рукою его верного слуги Абдуллы!

- Вот слова, порождённые самой мудростью и сестрой её благородством,- растрогался Дадабай.- К тому же, о чужеземцы, если вы даже будете морочить голову блистательному эмиру, что вы якобы не те, кого он ждал, всё равно из-за каких-то докучливых болтунов он не станет гонять туда и обратно машину времени. Это будет слишком большим бременем для его казны. Гораздо дешевле посадить вас на кол. Ясен ли вам смысл моих слов, о уважаемые Рамсей и Бест?

- Да, да, конечно,- пробормотал Валерий Макарович. Есаулов молча кивнул. Способность говорить ещё не вернулась к нему.

- Благословит аллах вашу понятливость и да не допустит превращения ваших голов в футбольные мячи! - набожно произнес Рахимбек.- Абдулла, трогай!

Раздался громкий щелчок, машина зашумела, заскрежетала и помчалась в неизведанное.

Любимый родственник аллаха

- Приехали,- сказал Рахимбек.- Вылезайте.

Берёзкин спрыгнул на землю и, не веря глазам, зажмурился. вокруг высились минареты; древние старики в чалмах сидели на корточках и продавали халву и инжир; кричали муэдзины, созывая прихожан на молитву; погонщики в запыленных халатах вели усталых верблюдов к видневшемуся неподалеку караван- сараю, а в нескольких шагах от Валерия Макаровича возвышалась зубчатая стена эмирского дворца.

Тренер покрутил головой и открыл глаза. Видение не исчезло.

"Правду говорят: с кем поведёшься, от того и наберёшься,- холодея, подумал он.- Видимо, я тоже сошёл с ума... Теперь придётся выходить на инвалидность..."

- Нечего предаваться пустому созерцанию,- толкнул его Дадабай.- Пошли, нас ждет светлейший эмир.

Берёзкин и Есаулов в сопровождении своих недавних гостей прошли через ворота мимо расступившихся стражников и остановились, ожидая, пока начальник дворцовой охраны доложит эмиру об их прибытии. Наконец двери распахнулись и путешественников ввели в покои повелителя правоверных.

Эмир восседал на золочёном троне, окружённый толпой придворных. Рахимбек снял галоши, подошёл к трону и, опустившись на колени, стукнулся головой об пол.

- О средоточие достоинств и владыка всего сущего! Твоя воля исполнена: тренер сборной Англии Рамсей и игрок сборной Ирландии Бест - у твоих ног.

- Падайте ниц, нечестивцы! - свирепым шёпотом скомандовал Дадабай и больно ущипнул пленников своими костлявыми пальцами.

- Вы знаете, с кем вы разговариваете? - высокомерно обернулся к нему Виктор Альбертович.- Я заместитель начальника отдела...

Договорить он не успел, ибо собеседник влепил ему такого тумака, что заместитель начальника отдела распластался перед троном как бы в порыве священного восторга.

- Поднимись,- милостиво разрешил эмир, принявший вынужденное раболепие Есаулова за чистую монету.- Подойди ближе. Так это ты и есть знаменитый своими выходками Бест?

Виктор Альбертович вытер вспотевшую лысину, испуганно оглянулся на Дадабая, исподтишка угрожавшего ему ножом, и кротко согласился:

- Да, многоуважаемый эмир, я и есть знаменитый своими выходками...

- Мы много слышали нелестного о твоём поведении,сказал эмир, с интересом разглядывая Есаулова.- А ведь на вид ты довольно неказист. Мы никогда бы не подумали, что за такой невзрачной и плешивой внешностью может скрываться необузданный нрав. Однако где же твои прославленные длинные волосы, ниспадающие на плечи, словно у моих наложниц?

- Э... м-м...- замялся Виктор Альбертович,- я... м-м...

- О владыка,- пришёл на помощь стоящий неподалёку на коленях Рахимбек,- Бест выщипал себе все волосы, узнав, что ему выпало счастье предстать пред очами солнцеподобного эмира. Он счёл, что так будет достойнее...

- Нам нравится,- снисходительно улыбнулся эмир,- что в нашем присутствии ты, Бест, смиряешь свою гордыню и не позволяешь себе никаких художеств. В знак нашей благосклонности можешь поцеловать подошву нашей туфли.

Завистливый Дадабай побледнел при виде такой неслыханной милости эмира, а не посмевший отказаться Есаулов брезгливо поджал губы и неловко ткнулся носом в пропахшую потом, пыльную туфлю.

- Подойди и ты, Рамсей,- продолжал эмир, протягивая Берёзкину другую ногу для поцелуя.- Теперь, когда вы оба убедились в нашем благоволении, мы скажем вам, зачем мы вас пригласили. Как и у всякого великого правителя, у нас есть футбольная команда. Но эти дети порока играют столь скверно, что по итогам прошлого сезона мы вынуждены были половину команды посадить на кол, а тренеру отрубить голову.

Мы уже не говорим о футболистах багдадского калифа или турецкого султана, но даже презренная команда хивинского хана встала в турнирной таблице выше нашей! Жители Бухары не желают ходить на матчи, отказываются смотреть на мерзкую игру своих соотечественников. Из-за этого мы лишаемся доходов и блеск нашей славы меркнет в глазах простых людей. Мышь печали грызла рахат-лукум нашего сердца. И тогда мы призвали мудрецов, чтобы спросить у них совета. Наши мудрецы постигли множество премудростей в футболе, им хорошо известно, как надлежит играть в эту игру, но, увы, практика не их ремесло. Однако мы дали мудрецам два дня сроку и великодушно предупредили, что если они ничего не смогут придумать за это время, то из их бород будут сплетены опахала для дворцового мухобоя.

И когда кончился отведённый им срок, мудрецы принесли нам Зеркало Будущего, изготовленное ими с помощью магии из волшебного камня, священной воды и мозгов скорпиона. И в этом Зеркале увидели мы игру команды, в тренерах коей подвизаешься ты, Рамсей, и искусство игроков согрело огнем удовлетворения нашу кровь и повысило содержание в ней гемоглобина. И в том же Зеркале могли мы лицезреть ваши газеты, из которых и узнали о твоём, Бест, вызывающем поведении.

Насмотревшись вдоволь, мы приказали мудрецам в недельный срок построить машину времени, чтобы перенести вас обоих к нам и зачислить в нашу команду. К великому сожалению, Положение о соревнованиях запрещает нам принимать в команду из других клубов более двух игроков за сезон, включая тренера. Поэтому мы решили ограничиться вашими кандидатурами.

Сначала у мудрецов дело подвигалось очень медленно, но, огда мы пообещали сделать из них штанги для футбольных ворот, работа пошла веселее и не далее как вчера постройка машины была завершена. Причём, к нашему удовольствию, мудрецам удалость устроить всё таким образом, что пассажиры этой машины помимо своей воли начинают говорить и думать на языке той страны, куда они перенеслись. Мы щедро вознаградили мудрецов, выдав им бесплатные абонементы на посещение всех игр с участием нашей команды.

- Великодушие светлейшего эмира не имеет границ,наперебой заголосили придворные, сгибаясь в поклонах.- Он щедр как солнце!

- Он щедрее солнца! Он - живительная влага, орошающая посевы счастья и благоденствия! Он...

- Довольно,- махнул рукой эмир.- Так вот, Бест и Рамсей, вы видите, что мы умеем быть благодарными... И вас мы тоже не обидим. Мы осыплем вас милостями, предоставим отдельную жилплощадь, дадим по три красивых и добродетельных жены, зачислим на выгодные и доходные должности. К примеру, что ты скажешь, Бест, о должности нашего главного богослова?

- О многоуважаемый руководитель! - испугался Есаулов.- Я... раньше... работал по другой специальности! Я - не справлюсь...

- Ничего, справишься,- возразил эмир.- Мы зачислим тебя на заочное отделение медресе, на факультет, готовящий мулл.

- Я не пройду по конкурсу! - в отчаянии воскликнул Виктор Альбертович.

- Мы примем тебя без экзаменов,- и эмир благосклонно похлопал Есаулова ногой по плечу.

- Но... м-м-м... я... так сказать...

- О ослепительный и гуманнейший владыка! - снова пришёл на помощь Рахимбек.- Моё короткое знакомство с этим человеком позволяет предположить, что он довольно косноязычен. Что подумают правоверные мусульмане, если главный богослов не сможет связать двух слов. Не вообразят ли они, что он напился?

- Ты прав, Рахимбек,- согласился эмир.- В таком случае мы зачислим Беста нашим старшим евнухом. Там ему не придётся много разговаривать.

- А... как же мои жёны? - трясущимися губами пролепетал Есаулов.

- Ты будешь числиться евнухом только по документам,пояснил эмир.- Это не помешает тебе иметь жён, но ты должен будешь держать их существование в тайне, дабы не изумлять непосвящённых и не вызывать среди них кривотолков.

- Это ничего! Я согласен! - замахал руками Виктор Альбертович и ещё раз чмокнул повелителя в пятку.

- Ну вот, с тобой улажено. Внесите его в платёжную ведомость! - распорядился владыка.- Теперь ты, Рамсей... Тебе мы решили оказать высокую честь стать нашим главным банщиком.

- О несравненный эмир, любимый племянник аллаха! отвесил поклон стоящий неподалёку от трона худощавый человек с внешностью дипломата.- На должности главного банщика числится правый полузащитник.

- Что ты говоришь, Шахерезад? - удивился аллахов племянник, о существовании которого дядя, по-видимому, не имел ни малейшего представления.- А мы думали, что этот пост свободен. Придётся назначить Рамсея главным судьёй нашего эмирата. Эта должность хотя и менее почетна, но тоже прибыльна.

- Но зарплату главного судьи получает левый крайний нашего нападения,- возразил Шахерезад.

- Дай ему поесть отравленной халвы,- приказал эмир.Сейчас все ведущие команды играют без крайних нападающих. Итак, отныне нашим главным судьей будет Рамсей. Вам всё понятно, бывшие чужеземцы? Мы полагаем, что вы не станете отнимать у нас драгоценное время глупыми вопросами. Сейчас наш футбольный репортер и летописец команды Сегенбай, известный под псевдонимом Шахерезад, проводит вас в комнату нашей футбольной славы. Он ознакомит вас с историей команды, дабы вы не повторяли ошибок ваших предшественников, а затем поможет написать заявления с просьбой разрешить ваш переход в наш клуб. Ступайте, да поможет вам аллах в выведении нашей команды на достойное место! А от тебя, Бест, мы ждём новых выходок, которые способствовали бы популяризации футбола в городе и увеличению наших доходов.

Эмир хлопнул в ладоши, давая понять, что аудиенция окончена, и бывшие чужеземцы, а ныне верноподданные блистательного эмира Бухары в сопровождении Шахерезада направились в комнату футбольной славы.

Шахерезад улаживает формальности

Комната, куда они пришли, представляла собой небольшое помещение, стены которого были сплошь увешаны дипломами, фотографиями, газетными вырезками. Берёзкин подошел к одному из дипломов и прочёл: "Сим награждается футбольная команда Благородной Бухары за победу в конкурсе художественной самодеятельности".

Рядом была помещена картина: светлейший эмир производит удар по мячу. Чуть ниже и правее висел пришпиленный кнопками обрывок футбольного отчёта из какой-то чужеземной газеты. Он содержал всего несколько строчек:

"Несмотря на то что нашим футболистам противостояла очень сильная и техничная команда бухарского эмира, наши правоверные ребята, слава аллаху, не дрогнули и выиграли у неё со счётом 11:0".

Слова "сильная и техничная" были подчеркнуты красным карандашом.

Берёзкин успел ещё заметить грамоту, выданную команде главным визирем пожарной охраны "за отсутствие загораний в истёкшем сезоне".

Но в этот момент Шахерезад, видевший все эти награды не менее тысячи раз, предложил гостям:

- Располагайтесь поудобнее, почтеннейшие, ибо рассказ мой будет долог, как ожидание гола от хромого защитника.

Валерий Макарович оглянулся, поискал глазами стул, но ничего такого, на чём можно было бы сидеть, не обнаружил.

- Садитесь на коня внимания,- посоветовал Шахерезад,- и поезжайте по дороге моего рассказа...

Пленники сели на корточки и приготовились слушать.

- Вы уже, наверно, слышали, уважаемые иноземцы,начал свое повествование футбольный летописец,- что в прошедшем сезоне, да оплюёт его шелудивый верблюд, дела у нашей команды складывались печально и мерзостно. И наконец, наступил такой день, когда матч нашей команды на своём поле собрал всего лишь шестнадцать зрителей. И тогда пресветлый эмир вызвал тренера и вопросил у него, что он намерен делать, дабы повысить посещаемость. И тренер поклонился и сказал, что он придумал тактическую новинку, которая, несомненно, заинтересует всех истинных ценителей футбола и привлечёт их на стадион. И новинка эта заключается в том, чтобы после каждого гола, забитого нашей командой, бесплатно угощать орехами всех присутствующих на матче болельщиков. И светлейший эмир, да поразит его врагов расстройство желудка, остался доволен этой новинкой и сказал: "Да будет так!"

И следующая игра нашей команды собрала уже двадцать три зрителя. И эмир щедро вознаградил тренера, пожаловав ему почти новый носовой платок. Однако после того как в пяти матчах подряд команда не забила ни единого мяча, даже самые фанатичные любители орехов перестали посещать игры. И число болельщиков сократилось до девяти. И разгневанный эмир отобрал у тренера свой подарок, а сам послал своего главного шпиона в команду хивинского хана и приказал ему выведать, как привлекают на стадион болельщиков в Хиве. Ибо хивинская команда не превосходит нашу ни по технике, ни по тактике, ни по окладам, а посещаемость там более высокая. И прошло семь дней и семь ночей, и главный шпион вернулся. И был он бледен, словно роженица, ибо то, что ему довелось там увидеть, потрясло его воображение. И сообщил он блистательному эмиру, что на хивинском стадионе угощают зрителей орехами не после каждого забитого, а после каждого пропущенного гола. И вздохнул удручённо звездоподобный эмир и сказал, что это ему не по карману.

И тогда тренер предложил великому владыке другую новинку, и опять сказал эмир: "Да будет так!"

И по приказу светлейшего создан был при команде клуб дружеских бесед под названием "Почему мы столь гадко играем?". И собрания клуба проводились после каждого матча, и каждый раз перед зрителями держал речь один какой-нибудь футболист и высказывал свои соображения и догадки о причинах собственной мерзкой игры. И каждый перекладывал бремя вины на того из своих партнеров, который должен был выступать на следующем заседании клуба. Сначала число зрителей подскочило до семидесяти, но потом стало неотвратимо уменьшаться. И когда подошла очередь выступать последнему футболисту, то он снова надел рваные бутсы вины на ноги первого выступавшего, и круг замкнулся. И тогда все подняли головы и увидели, что на трибунах сидит всего семь человек.

И дошло до ушей несравненного эмира, что в Хиве тренер придумал гораздо лучше: там любому зрителю предоставили право в перерыве между таймами зайти в раздевалку любимой команды и высказать игрокам всё, что он о них думает. И толпы правоверных повалили на стадион, словно на паломничество в Мекку.

И тогда эмир по совету своего визиря по футбольным делам издал указ, что каждому, кто посетит не менее десяти матчей нашей команды, аллах на том свете простит все грехи.

Но это было ничто в сравнении с тем, что придумали в Хиве, да прорастёт в их кишках горох, который они съели за обедом! Там на стадионе после матчей организовали продажу галош по сниженным ценам. И этот выпад против нашей команды был поистине страшен, ибо даже многие жители Бухары, презрев заботы о своём загробном спасении, стали ездить на игры в Хиву.

В результате этих интриг наша команда заняла последнее место в таблице не только по количеству набранных очков, но и по посещаемости. И поэтому, когда начался нынешний сезон, великий эмир...

- А разве в вашем турнире,- перебил его начинающий приходить в себя Берёзкин,- команда, занявшая последнее место, не вылетает в другую лигу?

- Вылетает только тренер,- ответил Шахерезад.- В высшую лигу.

Он молитвенно сложил руки у груди и посмотрел куда-то вверх. Валерий Макарович поднял глаза и увидел вделанный в одну из стен металлический стержень с насаженной на него человеческой головой.

- Это голова нашего бывшего тренера,- пояснил летописец.- Эмир распорядился перевести его в высшую лигу, даже не дождавшись конца сезона.

- М-м,- поёжился Берёзкин,- а-а... э-э... стоило ли комнату футбольной славы украшать этим... м-м... предметом? Мне кажется почему-то, что он несколько... омрачает славу...

- Эту комнату оформлял знаменитый спортивный живописец эль-Масини,- с почтением в голосе сказал Шахерезад.Великий эмир специально для этого выписывал его из Дамаска. По замыслу эль-Масини, голова бывшего тренера должна символизировать преемственность поколений.

- А-а, так игрокам ничто не грозит? - обрадовался Есаулов и злорадно посмотрел на Берёзкина.- За всё отвечает тренер?

- Не беспокойтесь,- заверил его Валерий Макарович.Я похлопочу перед эмиром, чтобы вы были играющим тренером. Ведь у вас такой опыт...

- Вы забываетесь, товарищ Берёзкин,- сквозь зубы процедил Виктор Альбертович.- Вспомните, кто вы и кто я!

- Я - старший тренер команды великого эмира,холодно парировал собеседник,- а вы какой-то знаменитый своими выходками тип с выщипанными волосами. И прошу вас оставить ваши вечные поучения и указания. Будете играть у меня в полузащите.

- Кто? Я?! - взвизгнул уязвленный Есаулов.

- Ну, конечно, вы. И смотрите, если будете лениться на тренировках!

- Нерадивых игроков согласно распоряжению царственного эмира сажают на кол,- проинформировал Шахерезад.- Будут ли у вас ещё какие-нибудь вопросы?

- Все понятно, чего там! - махнул рукой Валерий Макарович.

- Тогда возьмите перья и пишите следующее:

"Пресветлому эмиру, факелу мудрости и сосуду

справедливости, да укрепит аллах его печень.

Заявление

Мы, нижеподписавшиеся Рамсей и Бест, просим всемилостивейшего владыку разрешить нам переход из сборных команд Англии и Ирландии во вверенный ему коллектив. Только в команде благородной Бухары мы сможем совершенствовать своё мастерство, чего не могут нам дать ни сборная Англии, ни сборная Ирландии и ни один другой клуб во Вселенной. Кроме того, в Бухаре у нас проживает беспомощная больная бабушка, которой необходим уход.

Просим учесть также, что все наши жёны родом из Бухары и, видит аллах, было бы прискорбно и недостойно мусульманина отрывать их от родного очага и от могил предков.

К тому же климатические условия Британских островов противопоказаны нашему здоровью, в связи с чем медики настоятельно нам рекомендуют переехать на жительство в Среднюю Азию.

Учитывая вышеизложенное, убедительно просим соответствующие инстанции разрешить нам выступать за команду благоверной Бухары. Да посодействует нам аллах!"

Визирь объявляет войну

- Написали, почтеннейшие? - спросил Шахерезад.Давайте сюда ваши заявления и следуйте за мной, ибо вас ожидают игроки команды, которая отныне станет вашим вторым домом, мир им обоим!

Они вышли из дворца, прошли мимо стражи, которая почтительно их приветствовала, и направились к видневшимся неподалеку ажурным воротам стадиона. Игроки были уже в сборе. Они сидели поджав ноги в центральном круге футбольного поля и слушали какого-то толстого человека с надменным лицом, восседавшего на огромной кочке.

- Это благочестивый Перман-Ашир, визирь по футбольным делам,- шепнул своим спутникам Шахерезад.- Ему вменено в обязанность следить за тем, чтобы игроки не сбились с пути добродетели.

- А разве он не пострадал вместе со старшим тренером, когда ваша команда заняла последнее место? поинтересовался Есаулов.

- Это новый визирь,- пояснил летописец.- Он вступил в должность лишь перед началом сезона, после того как прежнего визиря продали в рабство туркам.

- Мир тебе, досточтимый Перман-Ашир,- поклонился Шахерезад, когда они подошли ближе.- Познакомься со своими новыми сослуживцами. Это прославленный тренер Рамсей, чьё искусное руководство не раз приводило корабль его команды к берегам блистательных побед. Рядом с Рамсеем ты видишь знаменитого нападающего Беста, слава о мастерстве и дерзких выходках которого столь велика, что с ней может сравниться только бывшая длина его волос.

- Я рад видеть тебя, почтеннейший Рамсей-бек,- с поклоном сказал визирь.- Полагаю, что мы с тобой сумеем заставить этого дерзкого нападающего вести себя в команде подобающим образом. Пускай выкидывает свои фокусы в свободное время.

- Я тоже так думаю,- согласился Берёзкин.- Однако вы, кажется, проводите с командой беседу. Продолжайте, пожалуйста, а я, с вашего разрешения, послушаю, чтобы скорее войти в курс дела.

- Хорошо,- важно кивнул Перман-Ашир, снова садясь на свою кочку и поворачиваясь к вверенным его попечению футболистам.- Итак, продолжим собрание, посвященное искоренению из наших рядов омерзительной гиены пьянства. Пусть каждый из вас, кто знает имена нарушителей режима, встанет и назовёт их!

Игроки сидели молча. Одни разглядывали облака, другие ловили в траве божьих коровок. Визиря слушал внимательно только рябой футболист с богобоязненным лицом и капитанской повязкой на чалме.

- О многомудрый и добродетельный наставник! поклонившись, сказал он.- Дрова твоих слов разожгли в моей душе костёр гнева и нетерпимости к пьяницам! Я полагаю, что не будет ошибкой отчислить из нашей команды нападающего Ширмата, который, как всем известно, из-за своей пагубной страсти к спиртному совершенно потерял голову.

- Я не согласен с тобой, Сафар,- недовольно покачал головой Перман-Ашир.- Как можно утверждать, что у Ширмата нет головы на плечах, если все видели, что в последней игре он именно этой головой чуть не забил в ворота противника два мяча? Не так уж много у нас столь искусных нападающих. А то, что он после многотрудных сражений на футбольном поле любит иногда промочить пересохшее горло, не представляется мне тяжким грехом. Просто нужно прикрепить к Ширмату для нравственного очищения какого-либо благочестивого и непьющего члена команды.

- О высокорождённый,- возразил капитан.- Но к Ширмату уже прикрепляли однажды защитника Кадыра, не берущего в рот ни одной капли даже по праздникам.

- Да освежит аллах мою память, что это за защитник? удивился визирь.- Я что-то не помню такого...

- Это, наверно, потому,- предположил Сафар,- что с тех пор благочестивый Кадыр уже второй год лечится от запоя.

- В таком случае подождём немного,- заметил Перман-Ашир.- Когда вылечится, прикрепим его снова. Кто ещё хочет довести до ушей коллектива имена недостойных? Мы не должны закрывать глаза ни на один случай! Выметем веником непримиримости мусорные кучи пьянства!

- Позволь мне вооружиться этим веником, о визирь,вмешался Шахерезад.- Не далее как вчера мне своими глазами, да пошлёт аллах сто процентов зрения им обоим, довелось увидеть, как центральный защитник Амиджан в весьма нетрезвом виде возлежал в сточной канаве. И многие достойные и благочестивые мусульмане проходили мимо и могли лицезреть его.

- Зато на поле этого защитника никто не пройдёт,вступился Перман-Ашир.- А в канаву он просто прилёг отдохнуть, дабы укрыться от знойных лучей дневного светила.

- Пусть обрастёт мой язык волосами, если этот грешник Амиджан забрался в канаву в поисках тени! - обиделся летописец.- Все могут подтвердить, что его свалили с ног презренные сорок градусов.

- Однако, почтенный Шахерезад,- ответил визирь,- ты должен согласиться, что сорок градусов - это и впрямь не шутка; такая жара способна свалить с ног кого угодно. Меня самого вчера едва не настиг солнечный удар. И вообще, это не тот случай, с которым нужно бороться. Пусть лучше горит земля под ногами настоящих пьяниц, которым нет места среди нас! Объявим им жестокую войну! А сейчас объявляю перерыв.

Лица футболистов сразу приобрели осмысленное выражение. Все встали и дружно направились в чайхану.

- Не хотите ли и вы отведать яств, приготовленных нашим чайханщиком? - предложил многомудрый наставник.- У него есть замечательная халва.

- Нет-нет, только не халва! - горячо возразил Есаулов, вспомнив указание, отданное эмиром Шахерезаду.Я вполне могу обойтись чашкой кофе и бутербродами.

- Чего вы боитесь? - шепнул Берёзкин.- Вы же не левый крайний, а полузащитник. Так что вам абсолютно ничего не грозит. Если, конечно, вы будете хорошо играть.

- Вы...- зашипел Виктор Альбертович,- вы забыва...

Но в этот момент он поймал на себе грозный взгляд футбольного визиря.

- Да, да, о великий визирь,- льстиво улыбнулся Есаулов,- мы с большим удовольствием отведаем халвы...

"Убью - не отвечаю!"

- Будешь ли ты сегодня проводить тренировку, битвопобедный Рамсей-бек? - поинтересовался Перман-Ашир.- Или до завтрашнего матча можно распустить этих бездельников по домам?

- Мне бы хотелось посмотреть их в деле. Давайте организуем двустороннюю игру: основной состав против дубля,- предложил Берёзкин.

- Ничего нет проще,- сказал визирь и хлопнул в ладоши.

Через минуту на поле уже кипело сражение. Валерий Макарович смотрел на игроков, и лицо его постепенно вытягивалось.

- Что за нахал ваш центральный нападающий,наклонился он к Перман-Аширу.- Уселся в штрафной площадке на корточки и ждёт, пока мяч прикатится ему в ноги. Надо немедленно гнать из команды этого лодыря!

- Нельзя,- покачал головой визирь.- Это любимец старшего брадобрея пресветлого эмира. Старший брадобрей весьма почитает футбол и часто оказывает нам честь, давая перед матчем советы по тактике и стратегии игры. Кстати, он любезно согласился помогать своими указаниями и тебе.

- Пусть он лучше помогает своими указаниями младшим брадобреям,- проворчал тренер.- А чей любимец вон тот полузащитник, под номером шесть? Похоже, что он крив на один глаз, потому что из пяти его ударов по воротам четыре раза мяч попадал в меня. Это, должно быть, любимец дворцового окулиста?

- Ты ошибаешься, доблестный Рамсей-бек. Это любимец старшего евнуха.

- Как?! - поразился Берёзкин.- Но ведь старшим евнухом числится Есаулов... э-э... то есть Бест! Нечего сказать,- обратился он к Виктору Альбертовичу,- вы без году неделя в команде, а уже любимчиков завели...

- Бест только оформлен старшим евнухом,снисходительно пояснил Перман-Ашир.- А фактически эту должность исполняет главный повар.

- Вот тебе раз! - ещё более изумился Валерий Макарович.- Он что же, совместитель?

- Нет, главный повар он только по документам. А кушанья светлейшему эмиру готовит главный звёздочет.

- И у него тоже есть любимцы?

- О великий аллах,- выпучил глаза визирь.- Как ты догадался?! Их у него целых два: вратарь и левый защитник.

- Так я и думал,- вздохнул тренер.- Самые бездарные игроки. Если, конечно, не считать того типа, что сидит на корточках. И где вы только таких выискали?

- Вратаря мы переманили из команды Ходжента, шестого номера привезли из Дамаска, левого защитника аллах помог нашим верным людям похитить в Коканде, а центрального нападающего прислал нам турецкий султан в обмен на верблюда и малиновые шаровары.

- С обменом вы, конечно, дали маху! - посочувствовал Берёзкин.- Верблюд играет в футбол лучше этого бездельника. Однако я вижу, местных игроков у вас совсем мало...

- Клянусь ушами своей первой жены, это неправда! воздел руки к небу Перман-Ашир.- Местных игроков у нас в команде нет вовсе! Разве могли бы мы доверить каким-то презренным самоучкам защищать честь Благородной Бухары в столь ответственных состязаниях! Или футболодоблестный Рамсей-бек думает иначе?

Но задумавшийся Рамсей-бек не отвечал. Он вспомнил комнату футбольной славы и голову бывшего тренера на стене.

"М-да, видимо, этот стенд обновляется у них ежегодно,с тоской подумал он.- С такой командой на другой исход рассчитывать не приходится. И надо же мне было влипнуть в эту дурацкую историю! Ведь давно собирался врезать в дверь своей нюховской квартиры глазок, да всё лень было. Вот теперь и расплачивайся! Завезли чёрт знает куда, феодалы проклятые! Ладно, вам счастья тоже не будет, это исторический факт! Свергнут вас к чёртовой матери! Жаль только, что я до этого дня не доживу. Разве только со стенки увижу благодаря эль-Масини... Впрочем, на стенке висеть мне как-то не хочется, хотя бы и в комнате славы. Пыльно, грязно, мухи на нос будут садиться... Нет, мне эта слава ни к чему! Однако что же делать, как её избежать?.. Может, прикинуться ненормальным - вдруг домой отошлют? Да нет, говорил же этот старый хрыч Дадабай, что эмир не станет из-за пустяков гонять машину времени..."

В этом месте размышления Валерия Макаровича были прерваны кривым любимцем старшего евнуха, который в пятый раз ухитрился попасть мячом в нового тренера.

- Ты что, нарочно?! - вскипел Берёзкин.- Тебя подкупил хивинский хан?!

- О нет,- побледнел футболист.- Клянусь своими способностями, я целился по воротам!

- Неужели я похож на ворота? - рассердился тренер.Ну, вот что: если я ещё раз... А впрочем... а впрочем,задумчиво повторил он,- постой-постой...

Валерий Макарович решительно пересёк поле и остановился за противоположной боковой линией, метрах в сорока от ворот.

- Ну-ка, попробуй теперь попасть в меня...

- Нет, нет, я нечаянно, я больше не буду,- противным голосом затянул бомбардир.

- Не бойся, я разрешаю. Целься мне прямо в голову. Да ну, бей же! Приказываю тебе!

Протеже евнуха растерянно пожал плечами, тщательно прицелился в Берёзкина, разбежался и стукнул. Мяч описал какую-то непонятную дугу и со свистом влетел в угол ворот. Вратарь разинул рот от удивления.

- Гол! - закричал Шахерезад.- Великий аллах, на моей памяти это первый случай, когда Саид попал по воротам! Я запишу это в летописи золотыми буквами!

- Спокойно,- сказал тренер.- Попробуем ещё раз.- Он сместился по боковой линии метров на пять в сторону ворот и скомандовал: - Бей сюда! Ловлю!

Саид прищурился и нанёс прицельный удар. Мяч снова пролетел метрах в сорока левее Берёзкина и, миновав вратаря, застывшего в ближнем углу ворот, затрепыхался в сетке у дальней штанги.

- Чудесно! - похвалил Валерий Макарович.- За тебя я теперь спокоен. Слушай меня внимательно: в завтрашнем матче будешь всё время целиться в бокового судью. Твой удар станет отныне нашим главным оружием, потому что ни один вратарь в мире не сможет догадаться, что ты собираешься поразить ворота. Судья будет во время игры перемещаться вдоль боковой линии, и, в зависимости от этого, мячи, посланные тобой в него, будут влетать то в левый угол ворот, то в правый. Понятно?

- Понятно, о мудрейший Рамсей-бек.

- Ну вот и хорошо. Отработайте этот приём с моим помощником,- указал он на Есаулова.- А теперь займёмся остальными... С кого же начать?.. Ну, вот ты. Как тебя зовут? Ширмат? Встань, встань с корточек, Ширмат, а то радикулит получишь. Вот так... Раз ты не умеешь бегать, сделаем тебя... Кем же тебя сделать?.. Так-так-так... Пожалуй... Пожалуй, сделаем тебя волнорезом. О тебя будут разбиваться атаки противника. Ты будешь сидеть в засаде, а нападающие станут спотыкаться о тебя и падать. Для этой цели можешь даже иногда лечь поперёк поля. Других способов использовать твой футбольный талант я не вижу.

- Слушаю и повинуюсь, мой господин,- отрапортовал новоиспечённый волнорез, растягиваясь в центральном круге.

- Теперь возьмёмся за крайних нападающих,- задумчиво продолжал тренер.

- За левого крайнего взяться уже невозможно,- с лицемерной скорбью в голосе произнес Перман-Ашир.- Он только что объелся халвы. Вряд ли он теперь сумеет оправиться до конца сезона...

- Ага... гм... кхе-кхе,- поперхнулся Берёзкин.Ясно... Я совсем забыл... Значит, остаётся только правый крайний. Скорость у него есть, но с такой техникой он не смог бы обвести даже спящую корову...

- Хи-хи-хи,- льстиво засмеялся футболист, о котором шла речь.- Хе-хе-хе! Спящую корову! Как остроумны твои слова, о великий учитель!

В припадке подобострастия он повалился на траву и принялся кататься по ней, хохоча во все горло.

- Это не он объелся халвы? - с подозрением спросил у визиря Валерий Макарович.

- Нет, просвещённый Рамсей-бек,- с достоинством ответил Перман-Ашир.- У нас ошибок не бывает. Просто этот Керим такой весельчак. Он любимец старшего гробовщика.

- Ах, вот что,- оживился тренер.- Он способен развеселить даже старшего гробовщика? Это интересно... Это, наверно, можно использовать...

- Ты какие-нибудь смешные истории знаешь? - обратился он к Кериму.

- О да, мудрейший учитель, великое множество. Вот, например, я знаю очень смешную историю о том, как один благочестивый мусульманин уехал на верблюде в командировку, а его жена... Хи-хи-хи...

Футболисты, вероятно слышавшие эту историю неоднократно, дружно ухватились за животы и разразились хохотом.

- Довольно, довольно,- остановил весельчака Берёзкин.- Я верю, что история смешная. Расскажешь её завтра защитникам соперника.

- После игры? - не понял Керим.

- Не после, а во время неё. Представляешь: вот ты бежишь с мячом по своему краю, к тебе приближается защитник. Как только он войдёт в зону слышимости, тут же начинай: "Уехал один мусульманин в командировку, а его жена..." - и так далее. Насколько я могу судить, он тут же упадёт со смеху, и ты спокойно выйдешь на ударную позицию.

- О светоч тактической премудрости! - заорал обрадованный футболист.- Да вознаградит тебя аллах новыми галошами, ты открыл мне глаза на мои возможности!

- Лучше бы аллах вознаградил меня хорошими игроками,буркнул Валерий Макарович.- А то неизвестно, кого ставить в центр нападения.

- А почему бы, многоумный Рамсей-бек, не поставить туда Беста? - полюбопытствовал футбольный визирь.

- Беста? - замялся тренер.- Он ещё не набрал нужной формы... Я думаю пока подержать его в запасе...

- Но пресветлый эмир хочет посмотреть на его игру в завтрашнем матче.

- Право... Не знаю... вряд ли он сможет...

- Почтеннейший Рамсей-бек намерен ослушаться солнцезатмевающего эмира?! - зловещим шёпотом спросил Перман-Ашир.- Пусть он побережётся: отравленная халва ещё не засижена мухами...

- М-да, пожалуй, вы меня убедили,- согласился Берёзкин.- Бест, идите сюда, будем думать, что делать с вами!.. Бест, где вы там?!

Но увлечённый Есаулов ничего не слышал. Собрав в кружок игроков, он, как в старые добрые времена, делал им внушение:

- Нажмите, ребята! - энергично потрясал он кулаками над головой.- Не робеть! Не вижу в вас огонька! Вы все должны идти вперёд, орлы! Навалитесь на противника и сомните его! Защитники - в нападение! Нападающие - в полузащиту! Вратари - в...

Но куда должны деть себя вратари, никто так и не узнал, ибо на плечо Виктора Альбертовича легла пухлая, унизанная перстнями рука Перман-Ашира.

- Да выклюют птицы непристойное слово на твоём гнусном языке, презренный иноверец! - задыхаясь от ярости, прохрипел он.- Уж не воображаешь ли ты себя футбольным визирем команды, что поучаешь игроков, как надлежит им себя вести?! Я сразу понял, что ты метишь на мою должность, но ты не учёл, что у меня есть покровители во дворце.

- Какое вы имеете право мне тыкать? - свысока спросил Есаулов.- Вы знаете, с кем вы разговариваете? Сам светлейший эмир разрешил мне сегодня поцеловать его туфлю!

- Ты лжёшь! - позеленел от зависти Перман-Ашир, которому такая честь и не снилась.

- Спросите кого угодно,- самодовольно сказал Виктор Альбертович.

Они стояли как два петуха, собирающиеся пощипать пёрышки друг другу, но Берёзкин не дал разгореться сваре.

- Бест,- позвал он,- идите на военный совет. Ваш высокий покровитель выразил желание, чтоб вы завтра вышли на поле...

Спесь мигом слетела с Есаулова.

- Но... я ещё не готов,- пробормотал он.- У меня... у меня травма!

- Эмирский лекарь вылечит тебя за пятнадцать минут,злорадно пообещал визирь.- Он поставит тебе священные пиявки и заставит выпить настой из перьев белого попугая. А если ты после этого не выздоровеешь, значит, в тебя вселился шайтан и его нужно выгонять палками.

- Ничего подобного! - надменно возразил любимец эмира.- Я лечусь у гомеопата. Вот мой рецепт...

Перман-Ашир вырвал у него рецепт, разорвал на мелкие кусочки и подул на них.

- Тьфу на твой рецепт! Как ты смеешь не доверять дворцовому лекарю! Это дерзкое вольнодумие!

- Да перестаньте же спорить! - поморщился Валерий Макарович.- Успокойтесь, Бест, мы примем во внимание ваши способности и ваши болезни. Вы будете мастером игры без мяча. Схема ваших действий в завтрашней игре примерно такова: как только мяч попадет к кому-нибудь из ваших партнеров, немедленно срывайтесь с места и со всех ног мчитесь к угловому флагу, крича при этом во всё горло что -нибудь вроде того, что вы сейчас говорили игрокам: "За мной! Вперёд! В атаку! Ура-а-а!" Ну и так далее, по вашему усмотрению. Противник растеряется и решит, что вы начинаете атаку на своём фланге. За вами кучей бросятся защитники. А в это время ваш партнёр спокойно выходит по оголившемуся центру к воротам и забивает гол. Если вы будете кричать громко, то успех обеспечен. Эмир поймет, что вы замечательный организатор, диспетчер, управляющий ходом всей игры и определяющий направление атаки, то есть атака всегда там, где вас нет.

- Это мне нравится,- покровительственно сказал Есаулов после некоторого раздумья.- Вы кое-что соображаете...- Он многозначительно помолчал и вдруг испуганно шепнул: - А вдруг мяч попадет ко мне?

- Ну так стукнете по нему разок,- посоветовал тренер.- Ничего страшного не случится...

Виктор Альбертович опасливо оглянулся и, убедившись, что никто его не слышит, признался:

- Я... не умею... не попаду...

- М-да,- со вздохом произнес Берёзкин.- Я давно подозревал это... Тогда сделаем так. Наденьте на правую ногу, чуть ниже колена, красную повязку с устрашающей надписью. Ну, что-нибудь вроде: "Убью - не отвечаю!" И в таком виде выходите на игру. Можно завтра с утра ещё и по городу с этой надписью походить. А через Шахерезада мы распустим слух, что вы однажды на пари убили мячом верблюда и сделали инвалидом слона, который случайно проходил мимо. Тогда публика завтра будет валить на стадион специально, чтобы поглядеть на вас. О вашей правой ноге будут слагать легенды. Тогда вы за всю игру можете ни разу не коснуться мяча и все припишут это вашему высочайшему великодушию и гуманности.

- Понятно,- кивнул Есаулов.- Ну что ж, я думаю, мы с вами сегодня разработали неплохой план. Когда мы вернёмся в Нюхов, надо будет похлопотать, чтобы вам прибавили оклад.

...Тренировка закончилась, когда солнце уже садилось за трибуны.

- А теперь, почтенные иноземцы,- сказал Шахерезад,я провожу вас во дворцовую кассу, где вы получите аванс, по сто таньга каждый. По дороге я докажу вам диетическую харчевню, где вы сможете неплохо питаться в ожидании того дня, когда ваш семейный очаг разожгут молодые и красивые жены. Жить пока будете в комнате футбольной славы, дабы могли вы предстать перед очами светлейшего эмира в ту же минуту, как только у него возникнут какие-нибудь вопросы по футбольной тематике.

- Но мне обещали отдельную квартиру,- недовольно возразил Виктор Альбертович.

- Клянусь собственным аппетитом, ты прав,- согласился летописец.- Но для этого тебе надо будет подыскать себе хотя бы одну жену с квартирой...

И, не слушая брюзжания Есаулова, он взял путешественников под руки и направился с ними во дворец.

"За мной, орлы!"

Берёзкин задремал только на рассвете. Всю ночь Виктор Альбертович не давал ему уснуть своими громкими жалобами на отсутствие удобств, жаркий климат и изжогу от слишком острой пищи. Часа в четыре утра он вдруг забеспокоился, что вследствие долгого отсутствия его могут выписать из нюховской квартиры. Он встал, зажёг свечу и принялся вслух сочинять заявление в ЖЭК.

- Послушайте, угомонитесь вы сегодня или нет? - не выдержал вконец измученный тренер.- Я спать хочу, у нас матч завтра!

- Мне не нравится ваш тон,- поджал губы Есаулов.Боюсь, что вы забываете о существующей между нами дистанции. Пожалуй, я всё-таки не стану хлопотать об увеличении вашего оклада. К тому же как тренер вы тоже допускаете ошибки. Почему вы решили выпустить в завтрашнем матче трёх нападающих? Я считаю...

- Если вы сейчас же не ляжете спать,- пригрозил Валерий Макарович,- то я завтра сообщу эмиру, что вы окончательно потеряли форму, и порекомендую обменять вас на шаровары.

Виктор Альбертович поставил на брюки чернильную кляксу, шмыгнул носом и испуганно дунул на свечу.

...На следующий день тренер проснулся поздно. Он потянулся, поправил сползшее одеяло и приоткрыл один глаз. Со стены Берёзкину приветливо улыбалась голова его предшественника.

Остатки сна мигом слетели с Валерия Макаровича. Он быстро, по-солдатски вскочил с постели и принялся одеваться.

"Видимо, по замыслу эмира, эта улыбка призвана заменить бодрящий утренний душ",- подумал он. На цыпочках, чтобы не разбудить Есаулова, тренер вышел из комнаты и направился в харчевню.

Там было тесно и шумно. Над посетителями, словно потревоженные птицы, кружились огромные стаи жирных, откормленных мух. Какой-то рыжий верзила, жестоко расправляясь с шашлыком, рассказывал своему соседу, щуплому болезненному замухрышке:

- Говорят, этот новый игрок однажды ударом мяча убил сразу четырёх взрослых слонов, причем через четвёртого мяч прошёл навылет и попал в стоящего сзади них верблюда.

- Великий аллах! - в смятении воскликнул замухрышка.- Не хотел бы я быть этим верблюдом!

- И ты совершенно прав! - одобрил верзила.- Потому что после того случая верблюд стал ужасно заикаться.

- А я слышал,- вмешался в разговор носатый старик с трубкой,- что как-то раз этот футболист, который недавно выразил желание играть за нашу команду, ударил по мячу и попал в штангу. И штанга оторвалась, и вместе с гвоздями улетела по воздуху, и опустилась только через две недели в Тегеране. И там она наделала столько разрушений, что потом...

- А мне ещё рассказывали,- перебил старика парень в рваном халате,- будто один раз этот игрок...

"Ну, кажется, Шахерезад поработал неплохо",- улыбнулся Берёзкин и, не дослушав, вышел на улицу. Вокруг бурлила толпа; наперебой кричали муэдзины, ишаки и продавцы сладостей; оборванные дервиши молились за здоровье всех желающих, нищие дергали прохожих за полы халата и требовали подаяния.

Валерий Макарович засмотрелся на всю эту суету и неожиданно налетел на стройную молодую женщину, нёсшую корзину на голове.

- Простите,- смутился тренер.

- Это я должна просить у тебя прощения, мой господин,- с лёгким поклоном ответила женщина.- Я была столь неловка, что чуть не поцарапала корзиной твоё прекрасное лицо, отмеченное печатью мудрости и воздержания.

"Гм, какой мелодичный голос,- подумал польщённый Берёзкин.- А видно, не глупа. Интеллигентная женщина! Жаль, что лица не видно под чадрой! Должно быть, оно премиленькое".

- Давайте я помогу вам нести корзину,- галантно предложил он.

- О нет, великодушный и славный господин, я не могу позволить тебе утруждать свои благородные руки. Но если ты хочешь просто проводить меня до дому, то я сочту это за величайшую честь.

- С удовольствием провожу,- обрадовался Валерий Макарович.- Давайте сразу и познакомимся. Меня зовут...

Но в этот момент над толпой, заглушая все звуки, разнёсся зычный голос глашатая:

- Дорогу! Дорогу великому эмиру! Дорогу повелителю вселенной!

На площадь выскочили телохранители эмира и принялись расчищать путь своему господину, колотя палками всех, кто попадался под руку. Толпа заколыхалась, отпрянула, людской водоворот подхватил Берёзкина и унёс далеко в сторону от прекрасной незнакомки. Некоторое время ему ещё удавалось различать над головами её корзину, но потом и она исчезла.

А голос глашатая становился всё громче и торжественнее:

- Дорогу маяку доблести и знаний! Всепобеждающий эмир направляется на футбол!

Тренер посмотрел на часы и присвистнул: до начала игры оставалось немногим более часа. Энергично работая локтями, коленями и даже пятками, он выбрался из толпы и помчался на стадион.

Команда была уже в сборе, отсутствовал один Есаулов. Наконец, минут за пятнадцать до выхода на поле, явился и он. На обеих его ногах красовались повязки с любовно выписанным предупреждением: "Не подходи - убью!"

Лоб Виктора Альбертовича был перехвачен широкой лентой с изображением черепа и скрещенных костей. Строгая надпись под костями информировала: "Гроза вратарей! Одним ударом укокошиваю семерых!"

По стадиону пронесся почтительный ропот.

- Это уж слишком,- поморщился Валерий Макарович.Ленточку со лба уберите. В ней вы напоминаете индейского вождя на пенсии. Да и зачем она вам? Всё равно вы ни разу не попадёте головой по мячу.

- Прошу меня не учить! - огрызнулся Есаулов.- Я сам знаю, что мне делать.

Препираться было некогда. Берёзкин пожал плечами, отдал футболистам последние указания, и команда вышла на поле. Стадион был заполнен почти до отказа. Жители Благородной Бухары пришли посмотреть на игру знаменитого Беста, слухи о необыкновенном ударе которого ходили по городу уже второй день. К тому же против местных футболистов сегодня играла лидирующая в розыгрыше прославленная команда Шираза.

По жребию игру с центра начали хозяева поля. Мяч сразу попал к их развесёлому правому крайнему. Он прошёл с ним вдоль боковой линии и вдруг увидел стремительно приближающегося ширазского защитника.

- Ну, начинай же свой анекдот,- беззвучно шептал сидящий за воротами Валерий Макарович.- Начинай, а то не успеешь.

Словно услышав его приказание, Керим остановился, растянул рот в улыбке и дружески обратился к защитнику:

- Слыхал историю? Один благочестивый мусульманин уехал, хи-хи, на верблюде, хи-хи-хи, в командировку, а его жена... ха-ха-ха-ха!

И, к изумлению Берёзкина, смешливый любимец старшего гробовщика повалился на траву, корчась от хохота. Ничего не успевший понять защитник спокойно забрал мяч и, наращивая скорость, ринулся в контратаку. Он обвёл одного бухарского защитника, другого и вдруг со всего маху растянулся на поле, споткнувшись о сидящего на корточках любимца брадобрея. Публика зааплодировала.

Мяч перехватил любимец старшего евнуха. Он повернулся боком к направлению атаки, не торопясь прицелился в помощника судьи и нанёс неотразимый удар. Мяч пулей влетел в ворота команды Бухары.

Над стадионом повисла гнетущая тишина. От изумления зрители потеряли дар речи. Наконец, они начали приходить в себя, и трибуны разразились воплями негодования.

- Идиот! - прошептал Валерий Макарович.- Он целился не в того помощника!

Однако арбитр не спешил давать свисток. Он подумал, посовещался с помощниками и гола не засчитал.

- Ну, повезло,- пробормотал Берёзкин.- Или этот судья ничего не смыслит в правилах, или он подкуплен эмиром.

Несмотря на бурные протесты ширазских футболистов, игра продолжались. Мячом завладел один из бухарских полузащитников. Он сместился с ним влево, пересёк центральную линию и остановился в нерешительности.

- Вперёд, мальчики! - заорал Есаулов и, чтобы замаскировать направление атаки, засеменил вправо.- За мной, орлы! Дави их!

Ширазские защитники в панике бросились от него в противоположную сторону, наткнулись на мяч и выбили его подальше от ворот. Мяч попал в любимца брадобрея, сидящего в позе кузнечика, отскочил от его торчащего кверху колена и отлетел к знатоку анекдотов, только что закончившему смеяться над своей историей. Весельчак воспользовался образовавшимся вокруг Есаулова вакуумом, ворвался по свободному коридору в штрафную площадку противника, занёс ногу для удара, но в этот момент его грубо снесли.

- Пенальти! - закричали болельщики, в возбуждении вскочившие с мест.- Пенальти!!

Судья постоял в нерешительности, почесал свистком в затылке и назначил свободный удар от ворот команды Шираза.

Трибуны разразились проклятиями.

"Очень странный судья! - подумал Берёзкин.- Похоже, что сегодня он вышел на поле первый раз в жизни. Видимо, он только по должности судья, а на самом деле работает старшим мухобоем или банщиком какого-нибудь влиятельного лица..."

В это время мячом снова овладел любимец евнуха.

- Ура-а-а! - закричал Есаулов, отвлекая соперников. Он пробежал несколько метров и остановился, запыхавшись, в центральном круге.

- Давай сюда! - продолжал надрываться он, стоя на месте.- Нажмём, ребята! Упрёмся грудью! Не отставать!

Ширазцы отдали ему на откуп всю середину поля и помчались к любимцу евнуха. Тот, развернувшись нужным боком, целился теперь в противоположного помощника судьи. Но противники уже почуяли, кто в команде Бухары представляет для них главную опасность. Их капитан грубо оттолкнул снайпера руками и отпасовал мяч своему вратарю. Любимец гробовщика пробовал было помешать ему своим анекдотом, но после первых же слов в припадке неудержимого смеха упал в аут.

До конца игры бухарцы имели ещё несколько прекрасных возможностей забить гол, главным образом благодаря усилиям своего кривого бомбардира. Но соперники, при полном попустительстве судьи, организовали за ним настоящую охоту по всему полю и, наконец, окончательно вывели его из строя, подбив любимцу евнуха второй глаз.

Матч закончился со счётом ноль-ноль. Расстроенный Берёзкин отпустил игроков и медленно побрёл ко дворцу. То и дело его обгоняли группы болельщиков, оживлённо обсуждавших перипетии игры. Отовсюду доносились возбуждённые голоса:

- Рассказывают, что этот новый игрок однажды насмерть забодал головой огромного свирепого быка...

- Клянусь угловым флагом, великодушие этого Беста не имеет границ: он ни разу не пустил в ход ни одну из своих страшных ног, хотя презренные ширазцы вполне заслужили, чтобы на них обрушился его удар, подобный раскату священного грома...

Неожиданно в толпе тренер заметил свою утреннюю знакомую. Она тоже узнала Валерия Макаровича - украдкой помахала рукой.

- Иди за мной, прекрасный господин,- шепнула она.Мне нужно что-то сказать тебе.

- Но кто вы? - спросил Берёзкин, стараясь придать своему лицу благородное и вместе с тем мужественное выражение.- Как ваше имя?

- Т-с-с! - женщина приложила палец к губам.- Нас могут услышать. Ты обо всем узнаешь там...

Она лёгкими шагами пересекла улицу и свернула за угол. Заинтригованный тренер последовал за ней. "Если она окажется симпатичной, женюсь! - великодушно решил он.- А то одиноко как-то. Не могут же мне заменить семью Есаулов или эта голова на стенке. Кстати, интересно, хорошая ли квартира у моей красавицы? Конечно, это не главное, но всё же..."

Тем временем они миновали мечеть, обогнули торговый купол и вышли на какой-то пустырь. Здесь незнакомка остановилась.

- Нас никто не видит? - с тревогой спросила она.

- Ни одна душа,- заверил её Валерий Макарович.

- Это хорошо,- облегчённо вздохнула она и взмахнула платком.

От забора отделились двое мужчин, накинули Берёзкину мешок на голову, для верности стукнули сверху камнем и, взвалив тренера на плечи, торопливо зашагали прочь.

Крушение мечты

Валерий Макарович пришёл в себя оттого, что ему захотелось жигулёвского пива... Берёзкин приподнял голову и огляделся. Он лежал на ковре в небольшой полутемной комнате. Неподалёку тихонько переговаривались о чём-то его давешняя знакомая и двое громил в масках.

- Я рада, что тебе уже лучше, мой благоуханный господин,- заботливо сказала женщина, заметив, что тренер зашевелился.- Прости своих смиренных рабов за некоторый ущерб, нанесённый ими вместилищу твоих несравненных мыслей. Видит аллах, иного способа побеседовать с тобой по душам мы не могли изобрести.

- И это называется по душам? - сухо спросил тренер, ощупывая затылок.- Я бы назвал это "по головам". Однако что вам от меня нужно?

- Нам нужно, чтобы ты перешёл на службу к хивинскому хану и возглавил его команду. Клянусь моим добрым отношением к тебе, в Бухаре не могут оценить тебя по достоинству. Какой тебе положили здесь оклад?

- Триста таньга,- хмуро ответил Берёзкин.- И плюс прогрессивка.

- Триста таньга! - презрительно усмехнулась женщина.- Разве это деньги! У нас ты будешь получать пятьсот! Тебе отведут роскошные покои в ханском дворце, дадут корову, пару овец. У тебя будут богатые одежды, персональный ишак, а главный визирь отдаст за тебя свою старшую дочь с семью детьми в придачу.

"Ну, конечно,- подумал Валерий Макарович.- Только милостей главного визиря мне ещё не хватало! А потом бухарский эмир подошлёт ко мне какого-нибудь доброго человека и тот даст мне покушать отравленной халвы или сделает мой язык экспонатом в своей коллекции. Нет уж, от добра добра не ищут!"

- А если я не соглашусь? - спросил он у женщины.

- О, не делай этого, мой цветущий господин! попросила она.- Ибо тогда мы вынуждены будем доставить тебя божественному хану по частям, а у меня нет уверенности, что нашим мудрецам удастся потом собрать эти части в необходимой последовательности.

- Нет, нет, не надо загружать их этой тяжёлой работой,- горячо посочувствовал мудрецам тренер.- У них и без того, наверно, дел хватает.

- Значит, ты согласен, не медля ни минуты, отправиться с нами в путь?

- Я счёл бы это высшим счастьем! - лицемерно закатил глаза Берёзкин.- Вы угадали моё самое заветное желание: всю жизнь я мечтал тренировать победоносную команду хивинского хана. И вот моя мечта сбылась! Однако... если быть честным...- И он замолк, как бы охваченный сомнениями.

- А что такое? - забеспокоилась женщина.- Говори, мы слушаем. Ты не должен ничего скрывать от нас.

- Ну, хорошо! - решился Валерий Макарович.- Я глубоко уважаю хана и лично вас и поэтому буду с вами откровенным. Дело в том, что главную силу в бухарской команде представляю не я, а прибывший со мной игрок по имени Бест. Мало того, что он обладает ударом, от которого летят во все стороны штанги, слоны и верблюды...

- О аллах! - всплеснула руками женщина.- Я много слышала о его необычайном ударе, но не могла этому поверить! Неужели это правда?!

- Истинная правда! - подтвердил тренер.- Я сам был свидетелем случая, когда от его неосторожного удара произошло землетрясение. Но это ещё не всё! Удар - ещё не главное достоинство этого Беста. Основная же его заслуга в том, что своими мудрейшими советами и наставлениями он доводит меня и своих партнеров до такого состояния, что команда становится поистине непобедимой. Подлинный мозг команды - это Бест, а я только жалкий ремесленник, пожинающий плоды его мудрости.

Берёзкин помолчал и добавил:

- Не знаю, может быть, я напрасно открыл вам этот секрет, но... вы вызываете во мне доверие... Я от всего сердца желаю вам добра...

- О кладезь скромности! - почтительно сказала женщина после некоторого молчания.- Да заштопает аллах твою куртку, которую мы вчера нечаянно порвали! Я преклоняюсь перед твоей честностью, но мужайся, великодушный Рамсей: тебе придется расстаться со своей мечтой тренировать команду хивинского хана, ибо в мешке у нас только одно место.

- Ничего,- с пафосом произнёс Валерий Макарович.Зато совесть моя чиста, ибо я уступлю своё место более достойному...

- Сколь отрадно лицезреть человека, который привык кормить лошадь своей души овсом благородства,растрогалась женщина.- Иди с миром, добрый человек! - И она приложила платок к глазам.

Стараясь сохранить на лице торжественность, Берёзкин не спеша поднялся с ковра, величественной походкой пересёк комнату и с достоинством прикрыл за собой дверь.

Последнее письмо

Когда Валерий Макарович добрался наконец до родной комнаты футбольной славы, он застал там Шахерезада, терпеливо выслушивающего жалобы Есаулова на изжогу.

- Где ты пропадаешь, высокочтимый Рамсей-бек? поднялся навстречу тренеру летописец.- Пойдём скорее. Тебя хочет видеть светлейший эмир.

Повелитель правоверных ждал их в своей опочивальне: он любил на ночь поболтать о футболе.

- Мы довольны тобой, Рамсей,- милостиво улыбнулся владыка.- Ты открыл в наших игроках новые возможности и сумел привлечь на трибуны многих жителей Бухары. За это мы жалуем тебе чалму. У нее ещё вполне приличный вид.

Эмир хлопнул в ладоши и приказал появившемуся слуге:

- Принеси сюда чалму, оставшуюся от прежнего тренера!

Не прошло и минуты, как чалма уже была в руках у светлейшего владыки.

- На, бери,- щедрым жестом протянул он Берёзкину свой презент.

- О, благодарю вас,- прижал руки к сердцу тренер.Вы слишком добры ко мне. Право же, я не заслужил столь дорогого подарка. Быть может, светлейший эмир позволит мне вручить эту чалму от его имени подлинному герою матча Бесту. Тем более что его голова не богата растительностью, и я все время опасаюсь, как бы он её не простудил.

- Нам нравится твоя забота об игроках,- одобрил повелитель.- Пусть будет по-твоему. Мы беспокоимся только, не помешает ли чалма Бесту наносить головой прицельные удары по воротам?

- Ну, это не беда,- возразил Валерий Макарович.- Всё равно Бест из соображений гуманности и человеколюбия старается не бить по мячу головой, как, впрочем, и ногами.

- И напрасно! - сказал эмир.- Мы не понимаем, чего он опасается?

- Но ведь он может убить мячом вратаря!

- Ну и что? - удивился владыка вселенной.- Ведь это же вражеский вратарь! Чем меньше игроков останется в команде противника, тем больше у нас будет шансов выиграть встречу.

- Да, но судья...

- А что может сделать судья? - не дал договорить Берёзкину пресветлый собеседник.- Правилами не запрещено убивать игроков мячом.

- Это, конечно, так,- пробормотал тренер,- но... но ведь мяч может попасть и в судью!

- Нисколько не жалко! - покачал головой эмир.- Одним судьёй на свете больше, одним меньше - какая разница? Мы весьма сожалеем, что Бест не попал в судью в сегодняшнем матче! Это мошенник каких мало!

- Да, судья действительно был сегодня не на высоте,согласился Валерий Макарович.

- Ничего,- успокоил его повелитель.- Мы уже отдали приказ своему главному шпиону выяснить личность этого проходимца. Кстати, надо узнать, может быть, он уже справился с нашим поручением.

Хлопком в ладоши эмир снова вызвал слугу и распорядился:

- Узнай, не вернулся ли главный шпион.

Слуга с поклоном удалился и вскоре появился опять.

- Шпион вернулся, о солнцезатмевающий владыка!

- Вели ему войти!

Главный шпион неслышно вошёл в комнату и распластался перед эмиром.

- О великий покровитель луны, звёзд и шпионов! Я выполнил всё, что мне было велено. Мне удалось перехватить письмо, которое этот футбольный судья написал своему двоюродному брату в Андижан.

- Где же это письмо? - спросил эмир.

Шпион молча вынул из-за пазухи несколько листков бумаги и протянул ему.

- Прочти нам, Шахерезад, о чём пишет своему брату этот презренный раб свистка,- приказал покровитель звёзд и шпионов.- А то мы без очков плохо видим.

Летописец с поклоном взял письмо, откашлялся и торжественным голосом начал чтение:

- "Салям алейкум, дорогой двоюродный брат Юсуф, да пошлёт аллах долголетие тебе и твоему верблюду! В своём письме ты сообщаешь мне, что страдаешь от одышки и безденежья и завидуешь моей должности, на которой много приходится бегать по полю и имеются все возможности, чтобы быть здоровым и богатым. Клянусь судейской категорией, ты заблуждаешься! Да. будет тебе известно, что мне здесь скорей, чем тебе, шайтан расшатает нервную систему и испортит сердце, ибо на этой судейской должности, да сократит её аллах, не столько бегать приходится, сколько переживать, волноваться и заниматься всяческими сложными вычислениями и расчётами. Дабы не мог ты усомниться в истинности моих слов, записал я некоторые свои наблюдения и мысли, пришедшие мне в голову во время матча между командами Бухары и Шираза, каковой матч пришлось мне судить не далее как сегодня. Высылаю эти записи тебе..."

- Интересно, интересно,- заёрзал эмир,- что за мысли могли прийти в его глупую голову? Читай дальше, Шахерезад, не медли!

Летописец перевернул страницу и продолжал:

- "Игра началась. С первой по пятую минуту, слава аллаху, всё было спокойно. Никаких угроз воротам. Если бы дальше так... Шестая минута. Игрок команды Бухары, да поразит аллах его голову стригущим лишаем, забил гол в собственные ворота. И как этого нечестивца угораздило?!

Обдумываю, что теперь делать. Если засчитать, то публика будет недовольна. В прошлый раз судья Хуссейн-ага засчитал гол в ворота хозяев поля, а потом возвращался домой на попутных ишаках, ибо его собственного кто-то вымазал дёгтем. Конечно, я могу гол не засчитать, но вдруг в следующий раз придётся мне судить матч в Ширазе? Ширазцы мне не простят... Да завяжется узлом нога у этого презренного нападающего! Не мог мимо пробить! Скрепя сердце даю свисток и показываю... Помоги мне, аллах, куда же показать?.. Показываю на бокового судью. Надо посоветоваться. Решение слишком ответственное. Игроки потащили меня к помощнику.

Десятая минута. Стоим с помощником, обсуждаем положение. Второй помощник сбегал в чайхану за чайником. Посидели не спеша, выпили чаю, взвесили возможные последствия. В поисках решения заглянули в коран, но не обнаружили там никаких указаний.

Пятнадцатая минута. Дабы не волновать публику, решили гол не засчитывать..."

- Он поступил справедливо! - перебил эмир.- Возможно он не так глуп, как кажется. Надо будет подарить ему нашу старую майку. Однако что же ты остановился, Шахерезад? Продолжай!

- "Решили гол не засчитывать,- повторил летописец.Признали офсайд. Ширазские игроки, да привяжется к ним плоскостопие, изъявляют бурное недовольство. Один из этих вольнодумцев, чтобы выразить своё несогласие, плюнул на флажок помощника. В гневе я едва не удалил его с поля, но потом благоразумие вернулось ко мне. Что, если ширазцы без него проиграют? Зачем мне взваливать на верблюда моих плеч мешок ответственности. Нет, я человек неглупый и справедливый. Сделал игроку замечание. Не забыть бы потом сделать замечание другой стороне, чтобы никому не было обидно..."

- Это уже лишнее,- поморщился эмир.- Впрочем, читай дальше.

- "Двадцать третья минута. Опять судьба послала мне неприятности! Защитники Шираза сбили с ног бухарского нападающего прямо возле своих ворот. Он пропахал, подобно сеятелю, изрядный кусок штрафной площади и, словно на ишаке, въехал в ворота на собственном носу. Клянусь режимом дня аллаха, надо бы назначить пенальти, но тогда меня упрекнут в пристрастии к команде Бухары. Поскольку в те ворота я гол не засчитал, то будет справедливым не назначать сюда одиннадцатиметрового удара. Тогда будут довольны и те и эти, а я не окажу влияния на исход встречи. Смотрю на помощника. Он, да наступит ему на ногу хромая корова, показывает, что был снос. Я незаметно качаю головой. Помощник изменяет своё решение и показывает: удар от ворот. Снова качаю головой. Помощник указывает в небо..

Попили с ним кофе по-турецки, посовещались.

Двадцать восьмая минута. Выношу решение: со стороны нападающего было нападение носом на вратаря. Удар от ворот. Теперь моя совесть чиста перед обеими командами. Не забыть бы только сделать замечание кому-нибудь из бухарцев для полного равновесия..."

- О сын шелудивой стрекозы! - возопил эмир.- И ты, Рамсей, ещё советовал нам подарить этому мерзавцу майку!

- Я?! - изумился тренер.

- Молчи и соглашайся,- шепнул Шахерезад, наступив ему на ногу.

- Да-да,- настаивал эмир,- ты слишком щедр за чужой счёт! Даже если бы этот презренный судья лежал голым на погребальных носилках, мы не дали бы и грязной тряпки, чтобы прикрыть его наготу. И не вздумай уговаривать нас изменить своё решение. А ты, Шахерезад, продолжи чтение. Мы хотим знать, как далеко зашёл в своих гнусностях этот нечестивец.

Летописец поклонился и снова принялся за письмо.

- "Тридцать четвёртая минута. Кто-то из ширазских футболистов безо всякого стеснения подставил ножку нападающему противника и вдобавок толкнул его в спину. Однако, видит аллах, наказать грубияна не могу: у меня на очереди штрафной в другую сторону. Смотрю на помощника. Он ковыряет флажком в ухе. Да пройдёт через него флажок насквозь и выйдет через пятку, от такого помощника помощи не дождёшься! Подаю футболистам знак рукой: "Играйте, играйте, не останавливайтесь, ничего не было..."

Тридцать девятая минута. Нападающий, которому дали подножку, всё ещё лежит. Видно, ему крепко досталось. Стараюсь делать вид, что не замечаю его, однако уже начинаю беспокоиться. Уж не в раю ли он?

Сорок четвёртая минута. Слава аллаху! Он не пустил в рай этого нападающего. Бухарец встал и поплёлся к воротам. На всякий случай я насмешливо похлопал его по плечу: ах ты, притворщик!

Сорок пятая минута. Первый тайм закончился. Пока держусь на нулях. Всемилостивейшая судьба, помоги мне дотянуть так же до конца, чтоб ни вашим, ни нашим. Какой дивный счёт: ноль-ноль! Он прекрасен, как деяния Магомета или как шашлык из молодого барашка, или как то и другое, вместе взятое..."

- Бесстыдство этого пройдохи не имеет границ! - снова не выдержал эмир.- Пожалуй, мы не только не дадим ему нашей майки, но изымем у него его собственную. Заканчивай скорее, Шахерезад, нам надоело слушать эти мерзости! Переходи сразу к последним минутам.

- "Семьдесят восьмая минута. Защитник Шираза опять сбивает на землю того нападающего, который пострадал от него в первой половине игры. О сын грубияна, зачем понадобилось ему столь неприкрыто нарушать правила в своей вратарской площади?!

Опять иду к помощнику. Выпили с ним валерьяновой настойки, посоветовались. Подходим оба к пришибленному игроку, берём его за руки, за ноги (чтоб они у него отвалились, дабы противник не смог больше по ним попасть!), выносим тело за пределы штрафной площади и опускаем на траву. С этого места назначаю свободный удар в сторону ворот (прямой не идёт).

Восемьдесят вторая минута. На последних минутах следует быть особенно внимательным, чтобы мяч как-нибудь не залетел в ворота. Никаких штрафных, да поразит их шайтан икотой! Бухарский игрок бодает противника головой. Я делаю рукой: "Играйте!"

Восемьдесят пятая минута. Защитник бьёт нападающего ногой. Я делаю рукой.

Восемьдесят девятая минута. Защитник - рукой! И я рукой!

Девяносто минут. Слава аллаху! Ноль-ноль! Вытянул! Продержался! А ну-ка, кто меня теперь упрекнёт в пристрастии к какой-нибудь одной команде? Справедливость прежде всего!

...Вот такая моя служба, брат Юсуф. А ты позавидовал моей лёгкой и безбедной жизни. Нет, милый брат, клянусь оглавлением корана, совсем не просто судить так, чтобы никому не было обидно! Я полагаю, ты теперь и сам убедился, что, невзирая на всю беготню, здоровье на этом деле испортить очень легко.

На этом прощаюсь с тобой, любезный моему сердцу Юсуф.

Твой двоюродный брат Зейнаддин, да укрепит аллах его нервную систему!"

- Всё? - спросил эмир зловещим тоном.

- Всё, о сосуд величия,- сказал летописец.

- Ты не знаешь, у Перман-Ашира ещё осталась отравленная халва? - как бы между прочим поинтересовался сосуд величия.

- О да, владыка, осталась в таком количестве, что ею можно умертвить стадо слонов.

- Скормите её всю этому судье, пока он не успел уехать,- приказал эмир.- Ты слышишь, Шахерезад, всю! Чтоб ни крошки не осталось! Мы лично проверим. Больше он никогда не будет писать писем своим родственникам! А теперь уходите все. Мы хотим спать!

И, не дожидаясь, пока гости удалятся, эмир задул свечи и забрался в постель.

Суд

Наутро Берёзкин проснулся от нестерпимого зуда в ноге. Он протёр глаза и от изумления чуть не подавился собственным языком. Перед тренером стоял какой-то бородатый тип и обнажённым палашом старательно щекотал ему пятки, прикусив от усердия кончик языка.

- Что... что вы делаете? - заикаясь пробормотал Валерий Макарович.- Кто вы такой?

- Странно, что ты не узнал этого человека, почтеннейший Рамсей...

Берёзкин повернул голову и увидел Шахерезада.

- Странно,- повторил летописец,- что ты не узнал сиятельного Рахимбека, визиря по организационным вопросам. Ведь вы, кажется, довольно близко знакомы?

- Мир тебе, досточтимый Рамсей,- приветливо поздоровался старый приятель Валерия Макаровича, убирая палаш в ножны.- Мы никак не могли добудиться тебя, пока не прибегли к старому, испытанному способу. Однако собирайся скорее, сейчас не время для бесед. К нам прибыла комиссия!

- Какая комиссия, откуда? - не понял тренер.

- От эмирского дядюшки,- терпеливо принялся разъяснять Шахерезад.- У пресветлого эмира есть в Самарканде престарелый дядюшка, от которого наш владыка со дня на день ждёт богатого наследства. Но, увы, сей высокочтимый родственник, да пошли ему аллах расторопного ишака для поездки на тот свет, сей родственник весьма скуп и подозрителен. Ему не по нраву чрезмерная щедрость нашего повелителя по отношению к своим придворным. Этот многоуважаемый старый верблюд опасается, что повелитель правоверных окружил себя ворами и бездельниками, способными за несколько дней промотать любое наследство.

И вот он вздумал прислать в Благородную Бухару комиссию по определению соответствия дворцового персонала занимаемой должности!

- И как раз сегодня,- перебил летописца Рахимбек,эта комиссия, да разрастутся у её членов волосы в носу, чтобы этим ретивым проверяльщикам нечем стало дышать, как раз сегодня эта нечестивая комиссия хочет познакомиться с деятельностью главного судьи. А поскольку эту должность занимаешь ты, о долгоспящий Рамсей, то поторопись приступить к исполнению своих обязанностей.

- А что я должен делать? - испуганно спросил Берёзкин.

- Ничего особенного! - махнул рукой визирь по оргвопросам.- Ты будешь разрешать тяжбы между жителями города, определять виновных, выносить решения. Не беспокойся, это не требует большого ума! Ты справишься!

- Но ведь я в этом ничего не смыслю! Я даже не знаком с вашими законами!

- С ними никто не знаком,- нетерпеливо возразил Рахимбек,- потому что их у нас нет. Как решит главный судья, так и будет.

- Но я никогда...

- Перестань выдаивать молоко возражений из козы твоего упрямства! - рассердился визирь.- Одевайся скорей. Жители уже собрались на площади и с нетерпением ожидают тебя.

Валерий Макарович вздохнул и принялся одеваться.

- О высокосиятельный Рахимбек,- робко вставил молчавший до сих пор Есаулов.- А другие должности... Их тоже будут проверять?

- Конечно,- сказал визирь.- Комиссия будет работать целую неделю. Однако готов ли ты, медлительнейший Рамсей?

- Готов,- кивнул тренер.

Они вышли во двор, миновали ворота и оказались на большой площади. Народу здесь было не меньше, чем на стадионе. Все ждали главного судью. Стражники помогли Берёзкину взобраться на специальное возвышение, и суд начался.

Вперёд выступил толстый человек с маслеными глазками. В руках он держал рваный мужской носок. Человек степенно поклонился Валерию Макаровичу и принялся излагать свое дело.

- О сиятельный вельможа, я известный всему городу ростовщик Кыстаубай. Прикажи мулле Ларчияху вернуть мне мои двести пятьдесят таньга, которые я заплатил ему вот за этот носок. Мулла уверил меня, что это носок с ноги святого Музаффара, а вчера я от одного дервиша узнал, что святой Музаффар всю жизнь ходил босиком. Мулла обманул меня!

- Действительно, безобразие,- посочувствовал тренер.- А где этот Ларчиях? Пусть он выйдет сюда и объяснится.

- Я здесь, о кувшин справедливости,- смиренно ответил стоящий неподалёку мулла, тщётно стараясь придать лицу простодушное выражение.

- Правду ли говорит этот человек? - поинтересовался Берёзкин.

- Только отчасти, о факел мудрости,- поклонился Ларчиях.- Святой Музаффар действительно всегда ходил босиком, но только поэтому сей носок и сохранился. Пусть даст ответ этот неблагодарный жалобщик: что осталось бы от носка, если бы святой носил его? Ведь добродетельный Музаффар жил триста лет назад. Всякий честный мусульманин, вместо того чтобы жаловаться, воздал бы хвалу аллаху, что вещь дошла до него в таком приличном состоянии. А этот нечестивец ещё позволяет себе отнимать время у многосиятельного судьи.

- Пускай отдаст деньги,- настаивал неудачливый покупатель,- и возьмёт себе этот несчастный изодранный носок!

- Да покарает аллах бесплодием твою корову! возмутился мулла.- Как ты можешь говорить так про носок святого человека!

- Это не его носок! Верни деньги!

- Это его носок! К тому же денег у меня уже нет. Они пошли на ремонт мечети.

- В таком случае пусть пресветлосиятельный судья сам скажет, чей это носок.

- М-м,- потёр лоб Валерий Макарович,- какой запутанный случай...

"Ну и ну! Подсунули мне дельце! - возмутился он про себя.- Откуда я знаю, по какой моде одевался этот Музаффар! Тоже мне нашли эксперта! Как же быть?.. Как же...- И вдруг его осенило: - Чёрт возьми, недаром же я жил в двадцатом веке! Почему бы не поставить его достижения на службу местной юстиции?!"

- Вы знаете, где находится городской стадион? обратился Берёзкин к спорщикам.

- Знаем,- поклонились оба.

- Возьмите с собой двух стражников в качестве свидетелей и ступайте туда. И пусть один из вас станет в ворота, а другой пробьёт ему пять пенальти. Потом поменяетесь местами. Кто больше забьёт голов, тот и прав!

По толпе пронесся лёгкий гул. Все были восхищены столь простым и в то же время мудрым решением. Мулла и ростовщик в сопровождении стражников отправились на стадион, а перед судьёй предстала новая пара. Это были два соседа, каждый из которых отстаивал свои права на индивидуальное владение засохшим деревом, находящимся на границе двух участков.

На сей раз судья не задумался ни на минуту.

- Вас рассудят пенальти! Кто следующий?

Через час площадь опустела. Все ушли на стадион. Пенальти били до глубокой ночи. Валерий Макарович самолично проверял результаты и лучших снайперов зачислял в команду. Вне конкуренции был мулла. Он забил подряд двадцать шесть голов.

Это был один из счастливейших дней в жизни Берёзкина. Перед тренером явственно вырисовывались контуры команды его мечты. В центре нападения этой команды он уговорил выступать муллу.

Попросив отобранных игроков явиться завтра на тренировку, радостный и взволнованный Валерий Макарович торопливо зашагал домой, обдумывая план предстоящих занятий и напевая от избытка чувств: "А я еду, а я еду за туманом, а я еду, а я еду за туманом..."

Дальше слов он не знал.

Дверь в комнату футбольной славы была приоткрыта.

- Вы ещё не спите, Виктор Альбертович? - весело спросил Берёзкин и вдруг осёкся. Постель Есаулова была пуста.

Вернуть прелюбодея!

Неделя пролетела как один день. Тренер с головой окунулся в работу. Из "варягов" он оставил в команде только кривого любимца евнуха с его необыкновенным ударом. Остальных заменили талантливые местные кадры. Самой яркой звездой среди них оказался мулла. В последнем матче с сильной командой Медины он забил в ворота противника четыре безответных мяча. Прихожане со всей округи собирались на трибунах, чтобы увидеть блестящую игру своего бывшего пастыря. Поняв, что его подлинное призвание футбол, Ларчиях порвал с религией, тем более что теперь он получал оклад главного эмирского мухобоя, значительно превышающий заработки муллы.

По всей Бухаре шло строительство спортплощадок: каждый мусульманин, имеющий намерение с кем-нибудь судиться, устанавливал у себя во дворе футбольные ворота и с утра до вечера тренировался в пробитии пенальти, желая ко дню тяжбы прийти во всеоружии. Приток свежих сил в команду был обеспечен.

Через два дня после великолепной победы бухарских футболистов над клубом Медины эмир снова вызвал к себе Берёзкина.

Валерий Макарович решил, что повелитель хочет наградить его какими-нибудь подтяжками, оставшимися от прежнего тренера, но он ошибся. Эмир был мрачен и взволнован.

- У нас нет ни минуты покоя,- плаксиво сказал он.Не успела уехать комиссия по определению соответствия, как уже случилась новая неприятность! Наши шпионы сообщили нам, что этот гнусный изменник Бест, которого мы как сына пригрели на своей груди, перебежал к хивинскому хану и собирается выступать за его команду.

- О оазис мудрости! - вмешался явившийся вместе с Берёзкиным Шахерезад, который слышал эту новость ещё утром.- Но, быть может, это не наш Бест, а всего лишь человек, по случайному совпадению носящий то же имя. Ведь у хивинского Беста, по словам шпионов, имеются жена и семеро детей. Под силу ли даже самому выдающемуся человеку обзавестись столь многочисленным потомством за такой короткий срок?

- Ты не знаешь хивинского хана,- возразил эмир.- Он сочетает в себе хитрость лягушки с коварством рассохшейся табуретки! Чтобы переманить нужного игрока, он способен на всё. Наверно, это какие-нибудь ненастоящие дети. Но будь у этого Беста даже вдвое больше отпрысков, эта маскировка не обманет нас! Ты написал заявление, о котором мы тебе говорили, Шахерезад?

- О да, вместилище проницательности! Позволь его зачитать...

- Позволяем,- великодушно разрешил эмир.

Летописец достал из кармана лист бумаги и с выражением прочёл:

- "В Федерацию футбола Всего Мусульманского Востока от тренера и игроков сборной команды города Бухары.

Заявление

Да доведёт аллах до Вашего сведения, что игрок нашей команды Бест, презрев взрастивший и выпестовавший его коллектив, перебежал в команду города Хивы. Вследствие этого позволим себе выразить наше смиренное мнение, что указанный Бест недостоин носить звание живого человека. Теперь нам стал полностью ясен его моральный облик. Мы поняли, что его прежние гнусные поступки были неслучайными. За время пребывания в нашей команде Бест показал себя отвратительным нарушителем спортивного режима. Мы знали его как дерзкого вольнодумца, не раз хулившего Магомета, аллаха и Федерацию футбола. В нашем городе он создал себе пакостную репутацию прелюбодея, опустошителя чужих садов, осквернителя заборов, неплательщика членских взносов.

Товарищи по команде нередко заставали его ходящим по газонам, плюющим в арык. Кроме того, Бест обманным путём пролез на должность старшего евнуха, не имея на то никаких оснований. Теперь у нас открылись глаза, что он имел целью нанесение нравственного ущерба пресветлому эмиру.

Указанный Бест был заносчив, высокомерен, груб с товарищами и нечист на руку. Как футболист, он не обладал никакими достоинствами: был крайне медлителен, нетехничен, слабо подготовлен физически и морально и вообще играл не на своём месте.

Учитывая всё вышеизложенное, убедительно просим Федерацию футбола, да продлит аллах её годы, заставить Беста вернуться в родной коллектив. А в случае, если этот жалкий проходимец откажется снова выступать за нашу команду, настаиваем на его немедленном переводе в высшую лигу, ибо подобным нечестивым личностям не место в нашей действительности!" - Шахерезад закончил чтение и поклонился: - Всё, о повелитель! Дальше должны следовать подписи игроков.

- Очень хорошо,- сказал эмир.- Отдай это заявление Рамсею, пусть он сегодня же соберёт подписи.

- Но, право, стоит ли? - попробовал возразить Берёзкин.

- Не хотим ничего слушать! - топнул ногой эмир.- Вот тебе письмо в федерацию. Чтоб через час ты нам его принёс подписанным! Мы будем ждать. И попробуй только ослушаться...

Побег

Валерий Макарович с заявлением в кармане шёл по вечерней Бухаре и размышлял, как ему поступить. Подписывать письмо не хотелось, к тому же он не на шутку опасался, что Есаулова могут прислать обратно. С другой стороны, ослушаться эмира вряд ли было благоразумно. Тренер вспомнил о своей причастности к похищению Виктора Альбертовича хивинцами и вздохнул.

"Пускай меня накажет аллах, но я не мог больше слушать про изжогу! Впрочем, Есаулову там, наверно, лучше, чем здесь: отдельная квартира, жена, влиятельный тесть. И никаких комиссий".

Впереди показались ворота стадиона. Возле них стояла толпа любителей футбола. Вдохновлённые успехами любимой команды, болельщики собирались здесь каждый вечер, чтобы поговорить о невиданном взлете бухарских футболистов и обсудить их шансы в чемпионате.

- Ну, как вам нравится мулла? - надсаживался какой-то конопатый здоровяк с арбузом в руках.- Клянусь своими долгами, его игра гораздо больше заставляет мусульман почитать аллаха, чем его проповеди!

- Однако ты должен признать, что наш новый тренер это лучший из тренеров не только на земле, но и на том свете,- перебил конопатого бродячий торговец сладостями.- Клянусь петушком на палочке, наша команда своими успехами обязана только ему!

- Да, он мудр, как священная корова,- согласился запыленный дервиш в рваной одежде.- Даже, может быть, ещё мудрее. Признаюсь, я никогда не думал, что он сможет стать таким. Ведь в детстве он был глуповат.

- Глуповат?! - ахнул кто-то.- А ты откуда знаешь?

- Глуповат и косноязычен,- подтвердил дервиш.- Мы выросли с ним в одном дворе. Это было в Стамбуле.

- Так, значит, он турок? - поинтересовался торговец сладостями.

- Не совсем. Мать у него турчанка, а отец беглый невольник из Африки. Он жестоко бил Рамсея и запрещал ему играть в футбол. Но когда отец уходил из дому, Рамсей выбегал во двор и я учил его технике владения мячом. Клянусь своей правдивостью, это был очень тупой и бездарный ученик. Видимо, отец вышиб из него все мозги. Однако я терпеливо и упорно продолжал с ним занятия, и, как видите, мои труды не пропали даром. Клянусь месячным окладом, он вырос во вполне приличного тренера...

- Тренер он, может быть, и хороший,- вступил в разговор сидящий на ишаке субъект с раздвоенным носом и одним ухом.- Но как человек он недостоин уважения. Я родственник его старшей жены по линии дяди. Мой ишак свидетель: когда к ним ни придешь в гости, вечно этот Рамсей пьян! Получку он домой не приносит, дерётся, сквернословит, гуляет от моей родственницы. Чтобы прокормить детей, она вынуждена продавать свои вещи...

- Великий аллах! - воздел к небу руки с арбузом конопатый болельщик.- Неужели это правда?!

- Да отсохнет у меня ухо, если я лгу!

- Оно у тебя уже отсохло, бессовестный обманщик,заметил щеголеватый тип в халате на "молнии".- Что ты тут плетёшь про свою родственницу! Уж мне-то хорошо известно, что Рамсей - вдовец. К тому же, как он может сквернословить, если он от рождения глухонемой!

- Он что, говорил тебе об этом? - съязвил одноухий.

- Нет, не говорил! - гордо возразил щёголь.- Но разве у отцов есть тайны от своих собственных детей?

- Так ты его сын?! - догадался продавец сладостей.

- Да! - с пафосом сказал щеголь.- Я его единственный ребенок!

Валерий Макарович прошёл неузнанный мимо своих родственников и друзей детства и нос к носу столкнулся с ленивым любимцем эмирского брадобрея. В первый раз за всё время Берёзкин увидел его в вертикальном положении.

- Что случилось, Ширмат? - удивился тренер.- Почему ты не на корточках?

- Случилось! - возбуждённо сказал Ширмат.Случилось! Пойдём скорее, господин!

- Куда?! - встревожился Валерий Макарович.- Да объясни же наконец, что произошло?!

- Мулла Ларчиях... он попал под ишака...

- Где он?! - побледнев, закричал Берёзкин.

- Здесь... за углом.

Они побежали вдоль ограды, свернули в какой-то переулок, потом свернули ещё.

- Где же это место? - тяжело дыша, спросил тренер.Почему...

Но договорить он не успел. Сильные руки зажали ему рот, перед глазами Валерия Макаровича мелькнуло что-то чёрное, потом стало совсем темно. И изумлённый Берёзкин почувствовал, что его снова бесцеремонно запихивают в мешок.

- Где погребальные носилки? - раздался гнусавый голос.- У тебя, Амиджан? Давай их сюда. Кладите на них этого поганого иноверца... Так.. Теперь накройте его сверху, дабы он походил на усопшего. Готово?.. Ну, понесли... А ты, нечестивый Рамсей, не вздумай шевелиться, иначе это будет твоё последнее шевеление!

"Очень знакомый голос! - подумал тренер.- Где я мог его слышать? И вообще, что все это значит? Неужели опять происки конкурентов? Кого бы мне спихнуть им вместо себя на этот раз? Муллу? Ну нет, ни в коем случае! Кривого Саида? Тоже жалко. Вот разве только Перман-Ашира? Пожалуй, так и сделаю".

Тем временем процессия приблизилась к стадиону. Валерий Макарович догадался об этом по выкрикам болельщиков.

- Разве в Хиве команда?! Не игроки, а дети барахла! надрывался кто-то над самым ухом Берёзкина.

- Клянусь боковой штангой, наш мулла один обыграет всю хивинскую сборную! - поддакивал другой знаток футбола.

- Да, Ларчиях - игрок с головой! Не то что эти бездельники, которых Рамсей отчислил из команды! Интересно, что с ними теперь будет? - поинтересовался третий.

- Говорят, эмир хочет сделать из них новый забор на стадионе...

- А мне рассказывали...

Но в этот момент погребальная процессия завернула за угол, и голоса стихли.

- Ты слышал? - ткнул тренера в бок обладатель гнусавого голоса.- Слышал, что по твоей милости хотят сделать с прекрасными футболистами, способными украсить собой любую команду? За твои гнусные деяния следовало бы истолочь тебя с укропом и пустить на корм ишакам! Меня останавливает только то, что ты прибыл в Бухару из другого времени и твоя смерть может нарушить биологическое равновесие в природе, вызвав, упаси аллах, какое-нибудь землетрясение или засуху. По этой причине мы решили отправить тебя обратно в твой век. Не вздумай только кричать, ибо известный тебе Абдулла ещё не закончил комплектование своей коллекции, а я полагаю, что лишение тебя языка существенно не отразится на биологическом равновесии. Эй, Ширмат, опускайте носилки! Приехали!

Берёзкина вытряхнули из мешка, и тренер увидел перед собой знакомое злющее лицо.

- Дадабай?! - воскликнул он.- Так, значит... значит... вы тоже... болельщик?

- Тебе же говорили,- ехидно улыбнулся уже успевший сесть на корточки Ширмат,- говорили же тебе, что у меня есть высокие покровители при дворе.

- Но... ведь ты... тебе, кажется, покровительствовал старший брадобрей?

- А кто же, по-твоему, сиятельный Дадабай? - удивился футболист.- Он и числится старшим брадобреем пресветлого эмира, хотя фактически выполняет обязанности заместителя дежурного мудреца.

- Так это он хотел мне помогать своими указаниями! догадался Валерий Макарович.- Теперь я понимаю, за что он...

- Зарежь ножом скромности грязную свинью своих намёков,- угрожающе прошипел Дадабай.- Быстро полезай в машину и не пытайся больше испытывать наше терпение!

Берёзкин оглянулся и увидел смутно белеющий в темноте шар.

"Неужели моя командировка подходит к концу? - подумал тренер, боясь поверить неожиданно свалившемуся на него счастью.- Они, кажется, и впрямь собираются отправить меня домой..."

Боясь, что Дадабай передумает, Валерий Макарович быстрым шагом прошёл к машине времени, с замиранием сердца отворил дверь и отпрянул в изумлении. В машине рядом с Абдуллой сидел Есаулов.

- Вы?! Как вы сюда попали?!

- Понятия не имею! - сердито ответил Виктор Альбертович.- Налетели какие-то бандиты, засунули меня в бочку и укатили! Это возмутительно! Я буду жаловаться великому хану! Я... Я даже с детьми не успел попрощаться!

- О сын шимпанзе и таракана! - взревел Абдулла.Замолчишь ли ты наконец?! У меня болит голова от твоих жалоб!

- Тише вы там! - со злостью прошептал Дадабай.- Нас могут услышать стражники!

Он пинком подсадил Берёзкина в машину, влез сам и захлопнул дверцу.

- Включай, Абдулла!

Одноглазый потянул на себя рычаг, но в этот момент по стенке машины забарабанили снаружи чьи-то кулаки:

- Отоприте! Именем аллаха и его пресветлого племянника, отоприте!

Последний удар

- Отоприте! Отоприте! - стучали в дверь.

Валерий Макарович открыл глаза и боязливо посмотрел по сторонам. Он лежал на кровати в своей нюховской квартире.

"Неужели мне это приснилось?!" - подумал тренер.

- Ха-ха-ха! Какой смешной сон! - деланно засмеялся он, чтобы ободрить себя, и вдруг смех застрял у него в горле. Берёзкин увидел валявшуюся на полу пыльную остроносую галошу, точно такую, какие носил Дадабай.

- Отоприте же! - послышалось из-за двери.- Товарищ Берёзкин, все равно мы знаем, что вы дома! Не надо от нас прятаться. Мы хотим предложить вам хорошие условия!

Валерий Макарович встал и, далеко стороной обойдя галошу, приблизился к двери.

- Кто там? Что вам нужно?

- Мы из города Крякова. Представители кряковского чулочно-газетного комбината. Хотим предложить вам перейти в нашу команду. Однако не беседовать же нам через дверь! Откройте, чего вы боитесь? Не утащим же мы вас силком, в самом деле!

Тренер поёжился и нехотя потянул дверь на себя.

- Входите, тут не заперто...

В комнату вошли двое мужчин вполне современного вида и без галош. Берёзкин несколько приободрился.

- Садитесь,- подвинул он стулья вошедшим.- Одну минуточку, сейчас я только переоденусь.

Зазвонил телефон. Валерий Макарович снял трубку и услышал взволнованный голос Есаулова:

- Алло, это вы? Доброе утро! Э-э... скажите... вы провели эту ночь дома? Никуда не отлучались?

- Не знаю...- неуверенно сказал тренер.- Может, и отлучался... А почему вы спрашиваете?

- Я... я вам звонил, но никто не снял трубку,запинаясь, пробормотал Виктор Альбертович.

- А вы... бывали... в Средней Азии? - робко поинтересовался Валерий Макарович.

- При... приходилось... А что, вы тоже?

- Ага...

- Гм! - кашлянул Есаулов.- Гм, гм! Понятно!

Голос его окреп.

- Так вот, товарищ Берёзкин, я решил не хлопотать об увеличении вам оклада!

- А я вас и не просил! - обиделся тренер.

- По какому праву вы мне грубите?! - оборвал его Есаулов.- Я заместитель начальника отдела, а вы всего лишь тренер. Теперь слушайте меня. Завтрашний матч будете играть по системе четыре-один-пять. Никаких экспериментов с составом! Будут выступать только опытные игроки, прошедшие школу в других клубах. Записывайте: на левом краю - Васильев...

- Простите, я хочу в туалет,- перебил Валерий Макарович и положил трубку.

- Вот что,- подошёл он к кряковским представителям.Я давно мечтал тренировать вашу команду. Но я не хочу, чтоб вы меня потом упрекали, и поэтому, как честный человек, должен вам признаться: настоящий мозг нашей команды - это товарищ Есаулов, а я только исполняю все его советы и указания.

В глазах гостей зажёгся хищный огонёк.

- А кто этот Есаулов?

- Фактически он старший тренер, хотя числится заместителем начальника отдела. Руководство треста вынуждено было предоставить ему эту ставку, иначе он не соглашался тренировать команду.

- Мы дадим ему ставку главного инженера,- заёрзали кряковцы.

- А как у вас с жилищными условиями? поинтересовался Валерий Макарович.

- Трёхкомнатная квартира с лоджией ему подойдёт?

- Думаю, его устроит. Было бы хорошо, если бы вы ещё достали ему диплом, а то он только техникум кончил.

- С этим сложнее,- потупились гости.- У нас в городе имеется только мукомольный институт.

- Годится,- уверил Берёзкин.- Ему всё равно какой кончать!

- Так вы думаете... он согласится на наши условия?

- Убеждён! - сказал тренер.- Главное, не скупитесь, такого крупного специалиста вы больше нигде не найдете.

Он продиктовал приезжим адрес Есаулова, тщательно запер за ними дверь и, подойдя к телефону, набрал номер второго тренера.

- Костя, на завтрашний матч выставим этого игрока из дубля под четвёртым номером. Он давно уже созрел, а мы ему расти не даем. А на месте левого крайнего хочу попробовать одного местного паренька из группы подготовки. Что? Васильев? Гнать его из команды вместе с дружками! Эти "варяги" нам весь коллектив разлагают! Нет, отныне будем опираться только на местных игроков. А? Чихать я хотел на Есаулова! С сегодняшнего дня я приступаю к созданию команды своей мечты!

Он повесил трубку, радостно улыбнулся и, разбежавшись, снайперским ударом отправил галошу Дадабая в открытую форточку.

1985