"Хозяин замка «Фалькон`з Хед»" - читать интересную книгу автора (Мэтер Энн)

Глава третья

Комната, которую отвели Тамар в доме отца Донахью, была маленькая и скромная, с деревенскими дорожками на натертом полу и железной кроватью, оказавшейся мягче и удобнее, чем можно было предположить по ее виду. В комнате был старомодный умывальник с кувшином и тазом и такой большой комод, какого Тамар никогда прежде не видела. Платяной шкаф тоже был огромный, и она смогла развесить в нем всю свою одежду.

Днем, пока священник занимался своими делами, Тамар оставалась дома, и только с наступлением вечера, когда, как ей казалось, все жители деревни должны быть заняты трапезой, она снова вышла на улицу. Накинув легкое пальто на шерстяное платье, Тамар гуляла по молу, испытывая легкую дрожь под порывами ледяного ветра. На ясном небе ярко горели звезды, и поднималась бледная луна.

Тамар шла медленно, завернувшись в пальто и обхватив себя руками, ее волосы, аккуратно причесанные дома, были растрепаны ветром. Несмотря на все волнения дня, связанные с возвращением в родные места, и на ужасную сцену, которую устроил Росс Фалькон, она чувствовала себя гораздо лучше и спокойнее, чем прежде. Ее одиночество было исполнено покоя, а крики птиц вселяли чувство благополучия. Какой бы заброшенной ни была деревушка Фалькон'з Верри, она давала Тамар то, что Лондон со всем его пышным великолепием, никогда не мог дать ей, – ощущение своей кровной связи с происходящим вокруг.

На краю мола начиналась тропинка, которая уступами поднималась прямо на утес к «Фалькон'з Хед», а внизу, прямо под фасадом этого внушительного сооружения, стоял коттедж, в котором теперь никто не жил и который постепенно превращался в добычу сорняков и вьющихся растений, облепивших его стены и проникших в каждую щель и трещину. Когда-то этот коттедж был их домом, но, как и все дома в деревне, он принадлежал Фальконам, однако сейчас, заброшенный и покинутый, ветшал и разрушался.

Тамар не пошла к своему дому: ее туфли совсем не годились для ходьбы по каменистой дороге, к тому же на нее нахлынуло слишком много воспоминаний. Она не могла понять, почему коттедж бросили на произвол судьбы, а не попытались найти ему новых хозяев. Судя по тому, в каком он был состоянии, после смерти деда и ее отъезда там никто не жил.

Тамар поспешила повернуть назад, к дому священника, все время помня о том, что окна замка, стоящего на утесе, освещены. Она хотела понять, дома ли сейчас Росс, и если дома, то чем он занят, и Вирджиния, конечно, тоже там, и их ребенок – мальчик или девочка, кто родился у них, вместе с ними. Ей надо спросить отца Донахью про ребенка. Разве это похоже на праздное любопытство? Священник не хотел говорить с ней про Фальконов, и хоть она прекрасно знала, что может услышать про них и на постоялом дворе Тима О'Коннора, и в таверне, но предпочла бы узнать об этом от отца Донахью.

Когда Тамар шла обратно к дому священника, она вспомнила о матери Росса. Ей, должно быть, уже немало лет, не меньше семидесяти, наверное, этой старухе, Бриджит Фалькон, самой надменной и высокомерной из всей семьи. При воспоминании о том, как она кричала на ее деда, слезы навернулись на глаза Тамар. Но дед совсем не боялся ее, не то что большинство жителей деревни.

Она свернула на боковую улицу, ведущую прямо к дому отца Донахью, когда кто-то совсем близко окликнул ее:

– Привет, Тамар!

В темноте она не увидела никого и испугалась, но, присмотревшись, различила мужской силуэт. Испытывая дурные предчувствия, Тамар совершенно неожиданно узнала этого человека.

– Стивен! – воскликнула она. – Ведь вы же Стивен?

Молодой человек улыбнулся, и в темноте сверкнули его зубы.

– Собственной персоной. А вы, я слышал, наша местная сенсация!

Тамар рассмеялась, почувствовав облегчение. Сперва ей показалось, что это Росс, но потом она быстро поняла, что этот мужчина моложе, стройнее и не так агрессивен. Стивен Фалькон, младший брат Росса.

– Вряд ли, – ответила она, качая головой. – Что вы здесь делаете? Вы случайно здесь оказались?

– Разумеется, нет. Я искал вас. Росс сказал, что вы приехали.

Стивен говорил весьма сдержанно и сухо, и Тамар поняла, что чувства брата не, секрет для него. Она облизала пересохшие губы.

– Да, я видела Росса днем. Он приходил к отцу Донахью, я там остановилась.

Они пошли по улице к дому священника, и Стивен спросил:

– Почему вы вернулись? Ведь не для того же, чтобы поселиться здесь? Во всяком случае, я так думаю.

Тамар покачала головой.

– Мне нужен отдых. Вот я и подумала о Фалькон'з Верри.

– Черта с два! Так я вам и поверил! Как будто знаменитая мисс Тамар Шеридан не может найти для этого более привлекательное место! – воскликнул он.

Тамар пожала плечами.

– А почему я не могла приехать сюда? – спокойно спросила она. – Все-таки это мой дом, и я родилась здесь.

– Да, разумеется, был дом, – с нажимом на слове «был» ответил Стивен. – Если честно, вы нас просто поразили... Мы никогда не думали... Расскажите мне о себе. Как вы жили все это время? Насколько мне известно, ваш отец умер вскоре после переезда в Англию.

– Да, это верно, – она помолчала. – Но я думаю, что мне там повезло... У отца были связи. Ведь он тоже был в некотором роде художником... – Тамар вздохнула. – Если ему удавалось заставить себя работать, во всяком случае... Он представил меня Бену Гастингсу, сыну Аллена Гастингса. Может быть, вам доводилось слышать это имя?

Стивен кивнул.

– Бен сам не художник, он не занимается живописью, но у него есть деньги, и он, конечно, способен заметить талант... мне так кажется, – скромно заметила она. – Как бы там ни было, именно он познакомил меня с разными нужными людьми, и я получила работу: рисовала обложки для книг, делала иллюстрации... В свободное время я рисовала, приобретала опыт, навыки... Бен очень помог мне!

Ее голос потеплел, когда она говорила о Бене, и Стивен мгновенно уловил это.

– Вот и прекрасно! – заметил он, нахмурившись. – Я слышал, что у вас была выставка?

Тамар посмотрела на него.

– Да, была. Откуда вы знаете? – с удивлением спросила она.

– Все-таки мы здесь не совсем серые, – холодно ответил он, и Тамар покраснела.

– Я вовсе не это имела в виду. Мне очень жаль, если...

– Знаю, знаю... Во всяком случае, нам это известно.

Тамар опустила голову.

– Для меня это было такое волнующее событие! Но сейчас я совсем без сил. Между Беном и Джозефом Бернштейном, хозяином галереи, я совсем потеряла ощущение, что это мои работы... Не знаю, сможете ли вы меня понять?

Стивен поморщился.

– Возможно.

Они остановились перед воротами, за которыми была церковь и жилище священника.

– Вы зайдете? – спросила Тамар, глядя в сторону дома.

Стивен смутился.

– Нет, лучше не надо, – неуверенно ответил он. – Не могли бы мы немного погулять?

Тамар нахмурилась.

– Я устала, Стивен. Как-нибудь в другой раз, – ответила она.

Стивен взял ее за руку.

– Вы надолго приехали?

– Какое это имеет значение? – Тамар сжалась.

– Имеет.

– Почему?

Стивен выпустил ее руку и покачал головой.

– Просто так, – ответил он, но Тамар знала, что это не так.

Неожиданно она почувствовала волнение – слишком много недосказанности, слишком все таинственно. Просто смешно.

– А вы сами так и остались здесь? – спросила она.

Стивен вздохнул.

– Да, я все еще здесь. Несколько лет назад я попытался перебраться в Дублин, но потом вернулся.

– Вы женаты, Стивен? – спросила Тамар.

Он кивнул.

– Да, Тамар, женат. Я женился на девушке из Дублина. Ее зовут Шела Донован.

– Настоящее ирландское имя, – сухо заметила Тамар. – Конечно, я об этом ничего не знала. У вас дети?

– Нет. К несчастью, нет. – Стивен отвернулся, засунув руки в карманы брюк. – Пожалуй, мне лучше отпустить вас. Я не хотел бы, чтобы отец Донахью подумал, что я мешаю вам войти в дом.

Тамар чувствовала, что Стивен считает себя неудачником, и ей было искренне жаль его. Несмотря на то, что Стивен был на пять лет старше ее, она всегда чувствовала себя рядом с ним более сильной. Между ним и Россом не было ничего общего.

– Я... я буду рада снова увидеть вас, – смущаясь, сказала она. – Конечно, если вы этого захотите.

Стивен внимательно посмотрел на нее.

– Вы изменились, Тамар. Вы забыли, что это не Лондон, а Фалькон'з Верри. Здесь человек обязан соблюдать определенные правила. Если меня часто будут видеть с вами, начнутся разговоры.

– Да, конечно. – Тамар открыла ворота и, войдя во двор, прислонилась к ним. – Я забыла, Стивен, что вы уже женатый человек.

– Черт побери, Тамар! Почему вы уже уходите? – со злостью сказал он. – Если у вас ничего не получилось с Россом, то это вовсе не значит, что между нами не может быть хороших отношений. Я всегда считал, что мы с вами прекрасно подходим друг другу.

Тамар была потрясена.

– Стивен! – воскликнула она. – Честное слово, я никогда не подозревала...

– Конечно! А как вы могли? Рядом с вами всегда был Росс. Я никогда не видел женщины, которая могла бы так завладеть вниманием моего брата, как вы. Он всегда казался старше своих лет, был таким... сосредоточенным, а потом... потом...

– Забудьте об этом, Стивен. Пожалуйста! Я не хочу говорить о Россе.

– Почему? Вы боитесь?

– Росса?!

– Да.

Тамар покачала головой.

– Почему я должна его бояться?

Стивен сделал несколько шагов по дороге вдоль забора.

– Если вы сами не знаете, я тем более не могу ответить, – загадочно сказал он и ушел, оставив Тамар еще более смущенной и взволнованной, чем раньше.

На следующее утро все уже выглядело совершенно иначе. Лежа в постели и слушая, как разбиваются волны о скалы под «Фалькон'з Хед», Тамар думала о том, что позволила себе слишком преувеличить значение событий, случившихся накануне, потому что была очень усталой и впечатлительной. Она знала, что ей будет нелегко строго придерживаться норм деревенской жизни, к тому же и поведение Росса, и уязвимость Стивена сильно отвлекли ее от того, что было действительно важным для нее самой. В конце концов, какое ей дело до тех планов, которые построило семейство Фальконов в связи с ее приездом? Она больше не зависит от них, у нее собственная жизнь и собственный дом, а здесь она всего лишь гость, как сказал отец Донахью, и в качестве гостя она может позволить себе не вмешиваться ни во что.

Приняв такое решение, она посмотрела на часы и встала с постели. Было только половина восьмого, но она не сомневалась в том, что именно в это время священник завтракает после мессы. Тамар умылась ледяной водой из кувшина, стоявшего на умывальнике, оделась в светлые брюки и сине-белую клетчатую блузу, потом причесала свои короткие вьющиеся золотистые волосы. Рассматривая себя в зеркале, вставленном в умывальник, она критически оценила свою внешность: голубые глаза, наружные уголки которых слегка приподняты, маленький нос и крупный рот. Ее нельзя было назвать красивой, но, несомненно, лицо выглядело весьма привлекательно, однако сама Тамар не видела в нем ничего особенного. Может быть, темные, длинные ресницы, оттенявшие глаза, и свойственная только ей улыбка придавали лицу определенную индивидуальность, нечто такое, о чем Бен постоянно напоминал ей. Тамар посмотрела на себя с иронической улыбкой и решила, что ее очень легко не заметить в толпе.

Выйдя из комнаты и спустившись по винтовой лестнице, она вошла в кухню, где миссис Лери уже хлопотала возле печки, и аппетитно пахло жареным беконом.

– Господи, мисс Шеридан! – удивилась домоправительница. – А я собиралась чуть позже принести вам завтрак в комнату. Мне не хотелось беспокоить вас так рано, а то непременно принесла бы вам чашку чая.

Тамар улыбнулась.

– О, пожалуйста! – воскликнула она. – Не беспокойтесь обо мне. Чем меньше внимания вы будете уделять мне, тем спокойнее мне будет, и я перестану думать о том, что обременяю вас.

– Помилуйте, мисс Шеридан, вы вовсе не затрудняете меня, – с жаром принялась уговаривать ее миссис Лери. – Это так хорошо, что святой отец теперь может с кем-то поговорить, что у него есть приятная собеседница. Хоть он и единственный священник на всю округу, он очень одинокий человек. Если не считать официальных визитов, он нигде не бывает.

Тамар понимающе кивнула и села возле чисто выскобленного кухонного стола.

– Он обычно здесь завтракает?

– Да, завтракает чаще всего здесь, – ответила миссис Лери. – Но сейчас, конечно, я накрою стол в столовой.

– Пожалуйста, не делайте этого, – попросила Тамар. – Я... мне очень нравится завтракать именно здесь. Это напоминает мне... напоминает мне о доме.

Тамар вздохнула, и миссис Лери посмотрела на нее с сочувствием.

– Да, это был очень тяжелый день, когда перевернулась лодка Даниэля Донелли.

Она сокрушенно покачала головой.

– Да, конечно, миссис Лери. Мой дед уже был слишком стар, чтобы выходить в море. У него уже не было сил, но никто не рисковал говорить ему об этом.

Тамар улыбнулась.

– Он всегда был самым сильным и лучше всех!

Миссис Лери повернулась к плите.

– Он и был таким, мисс Шеридан. Он был очень хорошим человеком. Боюсь, что после смерти вашей бабушки он не очень дорожил своей жизнью.

– Да, миссис Лери, вы правы. Он умер через полгода после нее.

Тамар с благодарностью приняла чашку, наполненную горячим чаем.

– Это было ужасное время...

– И все законники, которые так поступили с вашим отцом... Впрочем, может, это и к лучшему, что он уехал и увез вас подальше от всех огорчений.

Тамар опустила голову.

– Да, – тихо сказала она, уверенная в том, что миссис Лери не догадывается о главном: отец спас ее тогда от нищеты.

– Какие новости в Лондоне? – светским тоном спросила миссис Лери, торопясь сменить тему.

Тамар пожала плечами.

– Лондон велик. И, несмотря на это, в толпе можно быть очень одиноким. К счастью, отец знал одного человека, который помог мне найти работу, и, когда отца не стало, я уже могла сама прокормить себя. Как профессиональный художник, я начала работать всего лишь пару лет назад.

– Что вы будете есть на завтрак? – спросила миссис Лери, перекладывая бекон на горячее блюдо. – Пару яиц и бекон? А может быть, тосты?

Тамар вздохнула.

– Помилуй Бог! Дома... я хотела сказать – в Лондоне, я обычно ничего не ем, только пью – кофе или сок.

Миссис Лери не могла скрыть своего удивления, и отец Донахью, который вошел в этот момент в кухню, сказал:

– Я знаю это, миссис Лери. Увы! – девочка так отощала, что от нее почти ничего не осталось. Мы должны постараться, чтобы она немного поправилась!

Тамар улыбнулась.

– Доброе утро, святой отец!

– Вы хорошо спали?

– Да, спасибо, – ответила Тамар, которая полночи провела без сна, размышляя над событиями минувшего дня.

– Вот и прекрасно. Это все наш деревенский здоровый воздух. Не хотите ли разделить со мной трапезу? Как насчет бекона и яиц? Я не люблю завтракать в одиночестве.

Тамар рассмеялась.

– Хорошо, – сказала она, внезапно понимая, что голодна. – Хорошо, но если я у вас растолстею, вам придется оплачивать медицинские счета!

Отец Донахью ответил ей вполне искренним смехом и, увидев, как она одета, только слегка покачал головой, хотя в другой ситуации явно был бы недоволен брюками.

После завтрака Тамар, надев оранжевый анорак, который, казалось бы, должен был сливаться с цветом ее волос, но на самом деле очень шел ей, вышла из дома. Сейчас она чувствовала себя более готовой к встрече со знакомыми людьми, кроме того, она взяла с собой этюдник.

Она зашла в деревенскую лавку за сигаретами и, обменявшись несколькими фразами с хозяином, поняла, что теперь у него будет тема для разговоров и пересудов с другими покупателями вплоть до самого конца дня. Выйдя из лавки, Тамар быстро зашагала в сторону коттеджа, в котором родилась.

Было холодно, линия горизонта скрывалась в тумане, и тучи, грозившие дождем, заволокли небо. Поднявшись в гору и оглянувшись назад, Тамар увидела небольшой причал с рыбацкими лодками. Рыболовство было единственным промыслом, которым занимались жители Фалькон'з Верри, но даже и оно находилось на весьма посредственном уровне. Большинство мужчин, имевших собственные лодки, работали на Фальконов, но вынуждены были заниматься и земледелием на скудных, порой совершенно бесплодных полях. Кроме того, они разводили скот, обеспечивая жителей деревни мясом, молоком и сыром, а семейство Фальконов – доходами.

Однако что касается самого Росса Фалькона, то его материальное благополучие никогда не зависело от тех денег, которые приносило их поместье. Семья всегда имела капитал и вкладывала его таким образом, что получала немалые дивиденды. Помимо этого, Росс имел специальность: он был историком и много писал о своей стране. Он уже опубликовал несколько книг, и Тамар всегда старалась не пропускать их даже после того, как уехала из деревни. Одна из его книг получила признание в качестве школьного учебника и стала бестселлером. Именно его склонность к писательскому труду и к творчеству послужила когда-то основой для их дружбы. Он поддерживал первые робкие попытки Тамар заняться живописью, потому что сумел разглядеть в ней талант прежде, чем она сама поняла это.

Тамар попыталась освободиться от этих мыслей.

Это все в прошлом. Чем бы ни был вызван интерес Росса Фалькона к ней, она сполна расплатилась за него.

Коттедж был не заперт, и полуоткрытая дверь и следы на пыльном полу наводили на мысль о том, что в доме кто-то бывает. Тамар изнутри протерла пыльное окно, и в комнате стало чуточку светлее, хотя дневной свет с трудом пробивался через заляпанное дождем стекло. В доме было холодно, и Тамар сразу же почувствовала озноб, понимая, однако, что в этом виновата не только сырая комната. Спасаясь от сквозняка, она прикрыла входную дверь и распахнула дверь, ведущую на кухню. Раковина и водяной насос были затянуты паутиной, а на столе, за которым всегда ела ее семья, лежал толстый слой серой пыли.

Тамар подумала о том, как сложилась бы судьба ее семьи, и что стало бы с ней самой, если бы была жива ее мать, но сразу же решила, что, возможно, смерть спасла Кэтлин от больших разочарований: не таким человеком был ее муж, чтобы надолго остаться с семьей в деревне. И она, Тамар, поняла это сразу же после его возвращения в Фалькон'з Верри.

Неожиданно она услышала какой-то шум и поняла, что в соседней комнате кто-то есть. Она испугалась и замерла, вспомнив рассказы бабушки о привидениях и загробной жизни, и подумала о том, с кем ей предстоит сейчас встретиться – с привидением или с живым человеком.

Внезапно дверь на кухню распахнулась, и Тамар невольно вскрикнула: на пороге стояло не привидение, а ребенок не старше пяти-шести лет, который внимательно рассматривал ее. В первый момент Тамар не поняла, кто перед ней – мальчик или девочка, но потом, присмотревшись, все-таки решила, что это девочка, по-мальчишески одетая в грубые бумажные джинсы и рубашку, в каких обычно играют в теннис, поверх которой был надет старый анорак, расстегнутый и сползший с плеч. На голове у девочки была копна черных кудрей. Она казалась заброшенной и неухоженной, и Тамар попыталась подойти к ней.

– Привет, – сказала она, улыбаясь. – Ты кто?

Девочка ничего не ответила и попятилась назад, словно решая, кто перед ней – друг или враг.

Тамар не догадывалась, откуда она пришла, чья она и где живет. Она могла быть чьей угодно дочерью – вокруг было полно детей, возможно, она видела, как Тамар входила в дом, и специально пошла следом за ней.

– Как тебя зовут? – спросила Тамар, садясь перед девочкой на корточки, чтобы посмотреть ей в глаза. – Меня зовут Тамар. Раньше я жила в этом доме. Очень давно. Возможно даже, что до твоего рождения.

Девочка еще немного попятилась назад и вышла из кухни в гостиную. Тамар вздохнула и встала. Как правило, ей удавалось добиться расположения детей, и она задумалась над тем, как растопить недоверие этой малышки. Тут она вспомнила про этюдник и карандаши. Она подошла к столу, на который еще раньше положила этюдник, и раскрыла его, не обращая внимания на девочку, нерешительно топтавшуюся возле входной двери и готовую убежать, если возникнет необходимость.

– Посмотри, – быстро заговорила Тамар, снова садясь на корточки. – Посмотри. Ты узнаешь, кто это?

Тамар понадобилось всего несколько мгновений, чтобы сделать набросок портрета, на котором малышка была вполне узнаваема, и она протянула блокнот девочке. Сначала она отказывалась взять его, но, когда Тамар, положив блокнот на стул, отошла в сторону, девочка нерешительно приблизилась к нему и начала пристально рассматривать рисунок.

Тамар ожидала какой-нибудь реакции, каких-нибудь слов, выражающих ее удивление, но девочка молча рассматривала набросок, потом вырвала лист из блокнота и так же молча положила его в карман своего анорака.

Тамар пожала плечами: чьим бы ни был этот ребенок, совершенно очевидно, что он не намерен дружить с ней. Девочка вернулась к двери, не сводя с Тамар внимательного взгляда. И этот взгляд, и темные глаза девочки вдруг показались Тамар знакомыми...

Неожиданно входная дверь распахнулась, едва не сбив малышку с ног, и она, отскочив в сторону, спряталась за столом.

– Проклятье, Люси! Я говорил, чтобы ты не ходила сюда!

Мужчина вошел в комнату, высокий, темноволосый, его голос звучал резко и грубо, и Тамар почувствовала, как у нее задрожали колени. Неужели эта девочка была дочерью Росса Фалькона?!

Потом, увидев Тамар, он резко сказал:

– Понятно. Я должен был бы предвидеть, что вы появитесь здесь.

Положив руку на плечо девочки, он привлек ее к себе. Девочка не противилась ему, и Тамар подумала, что, наверное, иногда Росс может быть нежным.

С трудом поборов волнение, она спросила:

– Люси ваша дочь?

Росс внимательно рассматривал Тамар, и она почувствовала, что краснеет под его взглядом. Наконец он холодно ответил:

– Да. Моя. Что вас удивляет?

Тамар поспешно замотала головой.

– Нет, нет. Почему я должна удивляться?

Он пожал плечами.

– Действительно, почему? – с горечью прошептал он. – Не о чем говорить. Она столь же любима и доброжелательна сама, как и любой другой ребенок.

Ей показалось, что, говоря это, Росс словно оправдывается и защищается от кого-то, и Тамар не понимала, в чем дело.

– Я... я никогда не сомневалась в этом, – с трудом проговорила она. – Позвольте...

Она хотела выйти на улицу, потому что в какой-то момент ей вдруг стало нечем дышать, но Росс стоял в дверях и загораживал выход. Он прислонился к дверному косяку.

– А если я не позволю? – насмешливо спросил он.

Тамар выпрямилась, пытаясь справиться с волнением и слабостью.

– Не надо ссориться, – тихо сказала она. – Мне... я думаю, что нам больше нечего сказать друг другу.

– Вы так думаете, черт бы вас побрал! – злобно рявкнул он. – Вы что, считаете, что раз вы приехали сюда из столицы в модной одежде и со всеми этими городскими замашками, значит, вам позволено делать из меня дурака?

– Я вовсе не собиралась делать ничего подобного, – ответила Тамар, теребя свой блокнот.

Он недоверчиво смотрел на нее.

– Правда? Тогда зачем же вы вернулись?

Тамар почувствовала, что теряет самообладание. Кто дал ему право разговаривать с ней так, словно он – непререкаемое божество?!

– Признаться, я уже устала отвечать на этот вопрос, – сказала она. – Мы живем в свободной стране. И я не обязана отчитываться за свои поступки. А теперь, если вы не возражаете...

Росс Фалькон выпрямился, и его глаза гневно сверкнули. И Тамар сразу же поняла, почему глаза Люси показались ей знакомыми. Внезапно она почувствовала, как сжалось ее сердце. Перед ней стоял мужчина, которого она когда-то любила всем сердцем, всей душой и который только играл, развлекался с нею в то время, как его чувства принадлежали другой женщине... Как смеет он так обращаться с ней, ведь она может напомнить ему о многих печальных событиях, случившихся по его вине?!

Едва передвигая непослушные, ватные ноги, Тамар пересекла комнату и остановилась возле дверей.

– Так вы позволите мне выйти? Или я вынуждена буду закричать и напугаю ребенка?

Глаза Росса потемнели, и в какой-то момент Тамар показалось, что он сейчас ударит ее.

– Люси не испугается вашего крика, и вам это прекрасно известно! – злобно ответил он.

Тамар растерялась.

– Вы говорите загадками... мистер Фалькон!

– Правда? И вы станете отрицать, что получили от святого отца полный отчет о всех событиях моей жизни?

Она покачала головой.

– Я не знаю, что вы имеете в виду. Но что касается отца Донахью, уверяю вас, он ничего не говорил мне. Вам следовало бы лучше знать его!

Росс Фалькон пожал плечами. У него было гибкое, стройное тело, более худощавое, чем она помнила, но столь же мужественное. Благодаря Россу все деревенские мальчики, с которыми она вместе росла, казались хилыми и слабыми.

– Неважно. Вы уже сутки в деревне и должны были бы услышать.

– Услышать? О чем?

Любопытство пересилило в Тамар даже страх. Она смотрела на девочку, которая, в свою очередь, не сводила с нее своих темных глаз. И Тамар почувствовала, какой болью отдалось в ней воспоминание о том, как она однажды по глупости решила, что у нее будет ребенок от Росса...

Росс тем временем колебался, но потом распахнул перед ней дверь.

– Идите! Я не намерен вступать с вами в перебранку!

Теперь Тамар чувствовала себя очень неловко. Разумеется, маленькая девочка не могла понять, что происходит, и с недоумением смотрела на них. Однако Тамар не могла не думать о том, что она потом расскажет своей матери, и хотела бы знать, отдает ли Росс себе отчет в этом.

– До свидания, Люси, – сказала она малышке, улыбаясь, но та ничего не ответила. Она стояла, опустив голову и засунув руки в карманы джинсов, и внимательно изучала собственные сандалии.

Чувствуя, что силы оставляют ее, Тамар выскочила из дома за спиной Росса. Было очень легко убеждать себя в том, что ей следует делать, как вести себя и что чувствовать, но на практике все оказалось гораздо труднее.

Тамар поднялась вверх по тропинке и оглянулась.

Росс и девочка, выйдя из коттеджа, смотрели ей вслед.

Тамар вздохнула. Несмотря на все, она хотела бы подружиться с Люси. Почему-то ей казалось, что малышка одинока, и она подумала о том, какой стала за эти годы Вирджиния, изменилась ли она. Была ли она способна заботиться о ком-нибудь, кто нуждался в ее поддержке? Тамар никогда не могла представить себе Вирджинию в роли матери, слишком уж она всегда была поглощена собой, своими туалетами, прическами, косметикой... В такой деревне, как Фалькон'з Верри, Вирджиния была белой вороной. Но это не помешало Россу полюбить ее, жениться и подарить ей ребенка...

Тряхнув головой, Тамар поспешила к дому священника. Приближалось время ланча, и вообще было гораздо лучше подумать о чем-нибудь другом и выкинуть из головы и «Фалькон'з Хед», и его обитателей.