"Робин Гуд" - читать интересную книгу автора (Линн Эскотт)

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ УЧЕНИК ЭСКУЛАПА

На рассвете следующего дня Робин был уже на ногах. Всю ночь он строил планы, а к утру придумал способ разузнать, какая судьба постигла его друзей. Свой проект он обсудил с отцом Туком. Альрик присутствовал при их разговоре.

– Так как сэр Питер де Молак находился с теми, кто одержал верх над Маленьким Джоном и Виллем Рыжим, то, несомненно, пленники находятся в его руках, – сказал Робин. – Де Молак, как и всякий другой, не прочь получить награду. Следовательно, я предлагаю отправиться, прежде всего, к Конистонскому замку и там произвести разведку.

Робин Гуд, Альрик, Нэд Локсли и еще несколько стрелков оседлали лошадей и отправились в путь, оставив лагерь на попечение отца Тука. Толстяку поручено было заботиться об охране лагеря и ухаживать за ранеными.

Так как нельзя было заранее сказать, с какими людьми придется им иметь дело, то Робин и его спутники сочли разумным снять свои зеленые костюмы и одеться так, как обычно одевались наемники рыцарей и баронов. Пока они ехали по Шервудскому лесу, им часто попадались на пути угольщики, дровосеки и свинопасы. Среди них у Робина было много верных испытанных друзей; со всеми Робин обменивался условными знаками и получал от них нужные сведения.

На опушке леса они встретили пастуха и от него узнали, что в ночь после битвы его разбудил топот копыт и бряцание стали. Выглянув из хижины, он разглядел при лунном свете группу вооруженных людей, среди которых находились два пленника. Один из пленников обращал на себя внимание своим гигантским ростом. Они держали путь на север – туда, где находился Конистонский замок.

– Это известие подтверждает мои подозрения, – сказал Робин Гуд. – Во всяком случае мы сделаем все, чтобы их проверить. Вперед, товарищи!

Выехав из леса, они молча стали продвигаться дальше, зорко осматриваясь по сторонам.

После полудня они увидели резко вырисовывающиеся на фоне неба башни и зубцы Конистона. Это была сильная крепость, обнесенная рвом с водой, через который был переброшен подъемный мост. За внешними стенами находились толстые внутренние стены; над замком развевался флаг с гербом де Молака; на фоне красного полотнища отчетливо выделялась голова черного вепря.

– Вот она – твердыня знати, притесняющей бедняков, – с горечью сказал Робин Гуд. – Но я сюда проникну, хотя бы мне пришлось снести эти стены!

И, не спуская глаз с грязных каменных зубцов, он злобно погрозил кулаком.

Но эта вспышка гнева тотчас же прошла. Робин Гуд прекрасно понимал, что сколько бы он ни бесновался – все равно подъемный мост не опустится, а ворота не распахнутся.

Между зубцами стен и башен сверкала сталь; по-видимому замок хорошо охранялся. Было более чем вероятно, что за стенами находится большой гарнизон. В бою с лесными стрелками участвовали, главным образом, люди шерифа из Ноттингхэмского замка, и, следовательно, де Молак, выставивший лишь несколько десятков своих солдат, не понес больших потерь.

– Оставаясь здесь, мы ничего не выигрываем, – сказал Робин. – Сойдем с коней, спрячемся под прикрытие деревьев, и обсудим положение.

Они последовали его совету. Робин, заложив руки за спину и сдвинув брови, долго шагал взад и вперед, обдумывая план действий. Наконец решение его было принято.

– Прежде всего, – объявил он, – мы должны узнать, действительно ли наши друзья находятся в замке. Я попытаюсь туда проникнуть. Дело это несложное, но нужно также придумать способ оттуда выбраться, а это уже значительно труднее; впрочем, план у меня созрел, но я рассчитываю на вашу помощь.

– Располагай нами, как самим собой, – отозвались стрелки.

– Я вам расскажу, что мы должны делать. Оставайтесь здесь и ждите меня. При первых признаках тревоги садитесь на коней и возвращайтесь в Шервудский лес. В бой не вступайте. Если же все будет спокойно, но я не вернусь к тому времени, когда запираются на ночь ворота замка, – скачите к отцу Туку и скажите ему, что я нахожусь в плену в Конистонском замке. Он позаботится о моем спасении.

– Но неужели ты один рискнешь туда пойти? Это безумие! – воскликнул Альрик. – Можешь быть уверен, что де Молак не выпустит тебя из рук.

– Де Молак не будет знать, кто у него в гостях, – улыбнулся Робин. – Мне часто приходится переодеваться и изменять свою внешность. Таким путем я узнаю, что делается у врага. До сих пор все сходило мне с рук.

Из мешка, привешенного к седлу, он достал узел с одеждой и бросил его на землю. Затем снял высокие сапоги со шпорами, шапочку с пером и оружие, кроме длинного острого кинжала, который спрятал под куртку. Лицо он натер какой-то мазью, и кожа приняла грязновато-желтый оттенок. Покрыв голову седым париком, он надел длинный плащ с капюшоном, надвигавшимся на самые глаза. В руку взял посох и маленький узелок, в котором находились коробочки с порошками и мазью.

Сгорбившись и прихрамывая, он сделал несколько шагов; затем, обращаясь к своим товарищам, сказал старческим надтреснутым голосом:

– Прошу вас, милостивые господа, испробовать мои лекарства. Я удаляю бородавки и мозоли, шрамы и прыщи, излечивают от колик и разлития желчи, от зубной боли и ревматизма; старых я делаю молодыми, молодых – неустрашимыми. У меня есть снадобья, исцеляющие от любовного недуга, есть порошки, сметающие с пути всех соперников. Господа и простолюдины, покупайте мои товары. За один пенни вы можете получить все, что вам угодно.

Нэд и его товарищи громко расхохотались, а Альрик был поражен удивительным талантом Робина.

– Действительно, в этом костюме трудно тебя узнать, – сказал он. – Но будь осторожен: ведь ты идешь в логовище зверя.

– Не бойся за меня, – ответил Робин. – А вы, друзья, исполните все, что я вам сказал.

Опираясь на палку, он заковылял к воротам замка. Друзья, следившие за ним, видели, как он перешел через мост и скрылся в воротах.

Робин Гуд был уверен, что в этом костюме никто его не узнает. Поэтому он не испугался, когда из караульни, находившейся за мостом, раздался грубый голос:

– Что тебе нужно, старик? Или ты пришел сюда шпионить? Знай, что мы неласково встречаем непрошеных гостей!

Из караульни вышел рослый, свирепый на вид воин. Робин остановился и отвесил низкий поклон.

– Не гневайтесь, достойный сэр, – сказал он. – Какой же я шпион? Я честно зарабатываю свои пенни и приношу радость и утешение тем, кто мне платит. Я – ученик Эскулапа.

– А кто он такой – этот Эскулап? Нам нет дела до него и всех его учеников. Если ему служат такие жалкие старики, как ты, то вряд ли твой господин пользуется большим влиянием. Признаюсь, я что-то не слыхал о рыцаре, которого бы звали Эскулапом.

С трудом удерживаясь от смеха, Робин Гуд смиренно отвечал:

– Достойный воин! Эскулап был греком, который положил начало искусству врачевания. Из его писаний мы узнали, как нужно лечить больных.

– А мне что за дело до его писаний? Я писаниями не занимаюсь и не доверяю людям, которые умеют разбирать написанное.

– Конечно, доблестному воину не подобает терять время на чтение рукописей, но мы, бедные ученые, извлекаем из них полезные сведения. У меня есть лекарственные травы и снадобья, излечивающие от всех болезней...

И Робин Гуд произнес приблизительно такую же речь, какую не так давно прослушали его друзья.

Смиренные слова старика произвели на воина благоприятное впечатление.

– Ты говоришь, что излечиваешь от ревматизма? – спросил он, покручивая длинный ус. – А у меня чертовски болит колено. Если ты можешь меня вылечить, идем в караульню. Но предупреждаю: если твое лекарство окажется никуда негодным, я спущу с тебя шкуру.

– Я не боюсь, – ответил Робин Гуд, следуя за ним в караульню, где двое солдат играли в кости.

Воин, которого звали Стифеном, был, по-видимому, начальником караула. Он обнажил колено, а Робин, достав баночку с зеленой мазью, энергично принялся за дело. Он втирал ее в колено до тех пор, пока кожа не покраснела.

– Клянусь костями святого Фомы, – сказал Стифен, – у тебя чертовски жгучая мазь; она жжет мне кожу.

– Это пойдет вам на пользу, – объяснил Робин. – Болезнь ваша вызвана воспалением подкожных желез, и вследствие окостенения...

– Довольно, довольно! – перебил его Стифен. – Все равно я ничего не понимаю. Делай свое дело и молчи.

Мазь, которую втирал ему в ногу Робин, была хорошо известна лесным стрелкам и действительно успокаивала боль. Стифен почувствовал облегчение и, поглаживая свое колено, сказал:

– Клянусь мессой, старик, ты заработал пенни!

– Кладите на ночь горячие припарки, – посоветовал Робин.

– Не очень-то я люблю горячую воду, – проворчал Стифен.

– Охотно этому верю, но время от времени не мешает прочищать поры.

– Убирайся к черту! – выругался Стифен. – Можно подумать, что у солдата нет другого дела, как заниматься омовениями! И вообще разговаривай поменьше и не надоедай своими советами.

Робин Гуд напустил на себя смиренный вид и осведомился у других солдат, нет ли у них каких-нибудь болезней. В то же время он украдкой осматривал комнату.

Караульные не нуждались в помощи лекаря, но Стифен сказал:

– У моей жены мозоль на ноге. Если ты легко уладишь эту мозоль, я тебе дам десять пенни. Когда у жены что-нибудь болит, несносная старуха грызет меня день и ночь.

– У меня есть верное средство от мозолей, – ответил Робин.

– Ну, так ступай к моей жене. Но предупреждаю тебя: если ты ей не понравишься, она тебе закатит такую пощечину, что у тебя в глазах потемнеет... Эй, Диккон, проводи лекаря к моей старухе! Скажи ей, что у него есть средство от мозолей.

Робин Гуд заковылял вслед за солдатом и вскоре очутился в присутствии уже немолодой и свирепой на вид особы, ее-то мужем и был Стифен. У Робина сжалось сердце, когда он увидел кислую физиономию, длинный нос и острые глазки супруги Стифена, но Робин мастер был говорить комплименты, и вскоре добился ее расположения. Срезав мозоль, он стал восхищаться маленькой ножкой госпожи Стифен и высказал предположение, что мозоль она натерла, надевая слишком широкую обувь. В действительности же у госпожи Стифен нога была, как у солдата.

– Положите в чулок пучок лекарственной травы, – сказал ей Робин. – Тогда от мозоли не останется следа. Но будьте осторожны: эту траву можно найти только в лесу, а сейчас по лесам рыщут разбойники, которые могут похитить такую прелестную даму, как вы.

Госпожа Стифен шутливо хлопнула Робина по плечу; рука у нее была тяжелая, и стрелок едва устоял на ногах.

– Уверяю вас, что я не шучу, – продолжал он. – Правда, не так давно разбойникам нанесли тяжелый удар. Многие убиты, некоторые взяты в плен, а остальные разбежались.

– Верно, старик! Даже в нашем замке сидят два пленника. Я их видела: один – великан, а у другого волосы огненно-рыжие. Говорят, что из носа и изо рта у них вырывается пламя. По словам отца Амброза, это значит, что они продали душу дьяволу.

– Хотелось бы мне на них посмотреть. Кое-кого из этих разбойников я знаю.

– Вздор ты болтаешь, старик! Этих двоих ты не увидишь. Они сидят в подземелье замка, а стережет их старый Николас. Сэр Питер давным-давно бы их повесил, но говорят, что шериф предлагает за них щедрый выкуп. Кажется, дня через три сам шериф сюда приедет.

– А я бы научил сэра Питера получить большие деньги, если за поимку разбойников назначена награда. Я знаю, где скрывается их начальник, сам Робин Гуд.

Госпожа Стифен пронзительно взвизгнула, и в комнату вбежал ее муж.

– Это еще что значит? – спросил он, выхватывая кинжал.

– Старик грозит привести сюда самого Робина Гуда, – объяснила его супруга.

– Нет, я сказал только, что мне известно, где он находится, – перебил его Робин.

– А коли так, то ты не покинешь этого замка пока не откроешь тайны моему господину! – крикнул Стифен.

– Я не прочь рассказать все, что знаю, но за это мне должны заплатить. Я слыхал, что голову Робин Гуда оценили в триста золотых монет.

– Это верно, и сэр Питер обрадуется золотым монеткам. Идем со мной.

– Подождите минутку, доблестный воин! – сказал Робин. – Если сэр Питер поймает разбойника, я получу в награду несколько жалких шиллингов, да и вам достанется не больше. Если же мы с вами вдвоем его поймаем, премия будет наша. Деньги мы поделим и будем обеспечены на много лет.

У Стифена засверкали глаза.

– Но как же нам его поймать, старик?

– Завтра утром вы с двумя или тремя воинами выедете из Конистона по какому-нибудь делу. Мы встретимся за крепостным рвом, и я вам покажу путь к хижине пастуха, где находится сейчас Робин Гуд. Банда его рассеяна, и сегодня я узнал, где он сам скрывается. С помощью ваших людей мы захватим его в плен, и тогда награда будет наша.

– Клянусь всеми святыми, ты хитро придумал, но кто мне поручится за то, что ты говоришь правду?

Робин засмеялся старческим смешком.

– Стану ли я – жалкий старик – вас обманывать? Я буду вашим проводником, и если вам покажется, что я солгал... ну, что же! За поясом у вас торчит кинжал!

– И этот кинжал я всажу тебе в спину! Идем в караульню и обсудим твой план. Он мне пришелся по вкусу. Триста золотых монет! – Стифен прищелкнул языком. – Да ведь я смогу бросить службу у сэра Питера и заняться каким-нибудь другим делом, более выгодным и спокойным. Двадцать лет я рисковал своей шкурой, и мне это надоело.

Улыбаясь, Робин последовал за Стифеном в караульню. Здесь он подробно объяснил ему свой план и с радостью увидел, что рыба идет на приманку. Они условились встретиться на следующее утро за крепостным рвом, и Робин обещал проводить воинов к хижине, где скрывается опасный разбойник.

– Вы нападете на него внезапно, – сказал он Стифену. – Возьмете с собой троих или четверых солдат – этого совершенно достаточно. Чем меньше народу, тем больше золотых монет придется на долю каждого из нас. Связав разбойника, вы отвезете его в Ноттингхэм.

– Нет, мы должны вернуться сюда, а то сэр Питер разгневается, – возразил Стифен. – Но я позабочусь о том, что мне выдали награду.

Снова сверкнули его глаза, и Робин понял, что алчность Стифена является самым уязвимым его местом. Распрощавшись с воином, Робин заковылял было к подъемному мосту, как вдруг Стифен его окликнул и заставил вернуться.

– Почему бы не переночевать тебе здесь? – спросил он.

– Я и сам об этом думал, – отозвался Робин Гуд, – но вряд ли следует мне здесь остаться. Если сэр Питер увидит, что вы вместе со мной покидаете замок, у него могут вспыхнуть подозрения, и тогда он нас задержит.

– Правда! Об этом я не подумал. Ну, будь по-твоему! Завтра через час после восхода солнца жди меня за стенами крепости, против бойницы. Но берегись, если ты меня надуешь! Я этого не прощу.

– Положись на меня, достойный воин, я буду на своем месте.

И, втихомолку посмеиваясь, Робин поплелся к подъемному мосту.