"Матерый и скокарь" - читать интересную книгу автора (Сухов Евгений Евгеньевич)

Глава 31

Заговор Список приглашенных и вправду оказался велик, составлял семьдесят три фамилии. Но не это было главное, за годы оперативной службы привыкаешь и к более трудоемкой работе. Впечатлял состав гостей: дюжины две отставных генералов, с которыми Саторпин делил тяготы военной службы; бизнесмены, стоящие у руля крупных компаний; влиятельные политики, не сходящие с экранов телевизоров, и прочий влиятельный люд, способный одним звонком сломать ему карьеру.

Та еще тусовочка!

Но в подавляющем большинстве люди были воспитанные, выслушивали его с пониманием и даже выражали заинтересованность в дальнейшем расследовании. А потому вызов к начальству был для него полнейшей неожиданностью.

Выслушав доклад, начальник отдела устало махнул рукой, а потом грубовато заметил:

– У нас особо тяжкие преступления нераскрытые, а ты тут с каким-то антиквариатом возишься.

– Товарищ полковник, дайте мне время, – запротестовал Вандышев, – недели не пройдет, как я его раскрою.

– Да где же я тебе неделю возьму, майор?

– Товарищ полковник…

– Грузишь ты меня, майор, – вздохнул горестно полковник. – Неужели намеков не понимаешь? Ладно, говорю открытым текстом… От руководства мне тут позвонили, сказали, не нашего уровня дело. Все понятно?

– Так точно, – вяло отреагировал Вандышев.

– Вот и правильно. Знаешь, чем сейчас займешься… Тут одну девицу на Павелецком вокзале нашли с проломленным черепом, у перрона лежала. Не то сама упала, не то помог кто. Вот ты и разберись с этим делом.

– Где она сейчас?

– В больнице. Час назад пришла в сознание. Побеседуй с ней, но так, чтобы не травмировать. Мы к ней охрану поставили, мало ли чего.

– Как ее зовут?

Заглянув в бумаги, разложенные на столе, полковник ответил:

– Анастасия Захарова. Все понял?

– Так точно!

– Ну, чего тогда стоишь? Выполняй!

Четко развернувшись, майор Вандышев вышел из кабинета.

Сразу после прибытия самолета в Венский аэропорт Гурьян Макарович направился в Хофбургский музей, где находилось Копье судьбы, оно же Копье Лонгина.

Это был его шестой визит в Вену, но цель поездки оставалась неизменной – увидеть Копье судьбы.

Копье располагалось в центральной экспозиции, в хорошо освещенном помещении и лежало на красной бархатной подушке.

Казалось, он помнил каждую щербинку на металлической поверхности, но всякий раз обнаруживал в нем нечто новое.

Экскурсоводом в этот день была весьма самоуверенная девушка лет двадцати, которая без запинки поведала историю копья, и было похоже, что она искренне верила в то, о чем так живо рассказывала. Собравшиеся, затаив дыхание, ловили каждое ее слово.

Надо отдать ей должное, завлекать она умела. -…Во время казни Иисуса Христа центурион Гай Кассий уверовал в него как в Сына Божьего, сделался ревностным христианином и впоследствии был канонизирован как святой под именем Лонгин. А копье стало называться Копьем Лонгина. Копье же после «удара милосердия» обрело свой священный статус и стало одной из самых важных святынь христианского мира. Этим копьем владели римские цезари Диоклетиан и Константин, короли вестготов, сокрушители Римской империи, такие, как Одоакр, креститель Франции Хлодвиг, объединитель и правитель Европы Карл Великий. После Карла Великого более сорока германских императоров объявляли себя владельцами священной реликвии. Среди них были такие выдающиеся правители, как Фридрих Барбаросса, а также его внук, отличавшийся необыкновенным рыцарским духом. Именно ему Германия обязана в значительной степени объединением своих земель. Кайзер Вильгельм, всегда стремившийся к абсолютной власти, планировал даже кражу копья, а Гитлер, входя в транс, простаивал у витрины целыми часами и мечтал о том, что когда-нибудь вместе с копьем приобретет и мировое величие…

– А вы уверены, что это копье подлинное? – спросил Гурьян Макарович у экскурсовода, не удержавшись.

Очевидно, подобные вопросы ей задавали по десятку на день, и, едва удостоив Гурьяна Макаровича взглядом, она ответила хорошо поставленным голосом:

– Можете не сомневаться, это то самое копье, которым Гай Кассий ударил Иисуса Христа в бок между четвертым и пятым ребрами. Само копье обладает невероятной энергетикой, можно по праву сказать, что ни одна вещь на земле не обладает подобным магнетизмом. По преданию, кто владел копьем, тот владел миром. Но надо сказать, что это копье самым чудесным образом сочетало в себе как силы Добра, так и силы Зла. И нравственный выбор всегда определялся владельцем.

– Но ведь это копье не однажды пропадало, а следы его надолго терялись…

– Совершенно верно, но всякий раз Провидение вновь возвращало его людям.

– А где копье находилось во время Второй мировой войны? – прервал Гурьян Макарович гладкую речь экскурсовода.

– После присоединения Австрии к Германии специальным законом Копье судьбы было переправлено в Германию, где оно находилось в специальном помещении под Нюрнбергской крепостью. Когда в Нюрнберг вошли американские войска, солдаты случайно обнаружили его в подземелье среди развалин Оберон-Шмидгассе. Впоследствии Австрия попросила американское военное командование в Германии вернуть ей драгоценности Священной Римской империи. Окончательное решение было принято генералом Эйзенхауэром, который и отдал приказ о возвращении Копья судьбы.

– Вы уверены в этом? – прищурившись, спросил Гурьян Макарович.

Любопытный старик занимал девушку.

– Абсолютно. – Повернувшись к витрине, девушка продолжила: – Я могу даже зачитать вам соответствующий приказ американского командования.

Посетители также с интересом посматривали на странного старика. Он говорил с такой убежденностью, как если бы являлся свидетелем названных событий.

– Право, не стоит! – милостиво отмахнулся Гурьян Макарович. – Я все это читал, причем неоднократно. Я даже держал этот документ в руках.

– Вы были в Нюрнберге в то самое время?

– Приходилось. К американцам копье попало в 14 часов 10 минут 30 апреля 1945 года, и уже на следующий день Гитлер покончил самоубийством. А 6 января 1946 года копье было передано австрийским властям. Вот только не совсем ясна его восьмимесячная история. От того момента, когда его обнаружили, до передачи копья. Ведь оно лежало в груде металла, как обыкновенный хлам. В это время там было много случайных людей.

– Вот как!

– А вы не исключаете того, что кто-нибудь мог просто изготовить копию? Подлинник забрал себе, а копию оставил? А следовательно, сейчас мы созерцаем не настоящее копье, а всего лишь его искусную копию.

Некоторое время девушка смотрела на него непонимающе – уж не шутит ли он? А потом весело рассмеялась.

– Очень интересное предположение.

– А с чего вы взяли, что это предположение? – подивился Гурьян Макарович.

Четко очерченные девичьи брови изогнулись в неровные дуги.

– Вы всерьез считаете, что это копье могли подменить?

Пришел черед улыбаться Гурьяну Макаровичу.

– Разумеется. Вам приходилось рассматривать это копье со всех сторон?

– Только однажды, – призналась девушка.

– Так вот, я вам могу сказать, что у настоящего Копья судьбы с основания имеется небольшая впадинка… Железо тоже не вечно, наверняка оно испытало коррозию. Как видите, здесь этой впадинки не видно, нет ее и с противоположной стороны.

– Интересное рассуждение.

– Это не рассуждение, это факт.

Приподняв шляпу, направился к выходу. Со спины по прямой осанке, в которой легко угадывался настоящий строевик, его можно было принять за молодого человека. В какой-то момент Гурьяну Макаровичу хотелось обернуться на обескураженную девушку и незадачливых посетителей, он даже приостановился у самых дверей, но потом решительно шагнул в следующий зал.

Настроение было просто великолепное. Вену он любил и готов был прогуливаться по ней часами. Самое время пройти к городскому саду, где никогда не бывает многолюдно, идеальное местечко, чтобы побыть наедине со своими мыслями. А этот Валерий Нестерович большой прощелыга. Видно, затеял с копьем какую-то аферу, иначе зачем ему брать заключение?

Вечер подкрался незаметно. В центре парка, подсвеченный прожекторами, стоял бронзовый Моцарт, играющий на скрипке. Гурьян Макарович направился прямиком к нему.

Постоял немного, любуясь разноцветными фонтанами, и сел на скамейку.

– А здорово вы этой сучке втерли про Копье Лонгина, – вышел из-за деревьев коротко стриженный молодой человек и, не спрашивая разрешения, сел рядышком. – Честно говоря, я сам уши развесил.

Старик невольно нахмурился. Молодому человеку следовало бы спросить разрешение: «А можно ли нарушить одиночество?» Но, видно, хамы не перевелись даже в Вене. Гурьян Макарович открыл уже было рот, чтобы выказать неудовольствие нахалу, но вдруг почувствовал, как что-то острое и невероятно холодное, процарапав ребра, ушло далеко внутрь, перекрыв ему доступ воздуха.

Силы сразу ушли, их хватило только на то, чтобы задать вопрос:

– Кто ты?

– Это теперь уже неважно. Тебе же сказали держать язык за зубами.

Распахнув пиджак старика, убийца извлек из внутреннего кармана заграничный паспорт. По-деловому постучав по боковым карманам, вытащил портмоне.

– Теперь деньги тебе без надобности. Да и документы тоже. Спи себе спокойно, отец.

Встав со скамейки, убийца беспечной походкой направился в дальний конец парка. Гурьян Макарович проводил удалявшегося затуманившимся взглядом.

На столе широким веером были разложены цветные фотографии. Их было много: от официальных снимков, какие обычно украшают периодические издания, до тех, что могут положить конец политической карьере.

Более всего Георгия Волостнова занимали те, что были сделаны в непринужденной обстановке за обильным застольем, в дружеской беседе за бокалом вина. В это время официальная чопорность куда-то пропадала, а на ее место приходило радушие, даже сухие политики могли выглядеть на редкость обаятельными. Охотно верилось, что они умеют не только говорить правильные речи и носить дорогие костюмы с бриллиантовыми запонками, но и славно веселиться.

В основном это были валеты, занимавшие весьма скромное служебное положение, но от них зачастую зависят даже ключевые назначения.

Так было всегда.

Подчас за судьбу людей отвечает не тот, кто ведет локомотив, а тот, кто стоит у железнодорожного полотна с фонарем в руках, да еще в неряшливом комбинезоне. В случае кризиса валетов сдают первыми, таковы правила, о которых осведомлены все. Но ни одному из них не приходит мысль оставить свое место.

Уж слишком оно хлебное!

Волостнов раздвинул руками фотоснимки. А вот следующие фигуры будут посерьезнее.

Это короли!

Они не так часто мелькают на экранах телевизоров, но именно им надлежит выстраивать политику государства. Каждый из них в отдельности слабоват, но стоит им сбиться в груду – и они представляют собой реальную силу, способную потеснить даже тузов.

Один из них был серым кардиналом.

Прежде чем подойти к тузам, главы регионов сначала подходили к нему и, согнув шею, интересовались, с какой ноги поднялось его сиятельство. Тоже весьма нужные люди. Без них нельзя. Они создают атмосферу.

Но, несмотря на их колоссальное влияние, им никогда не пробиться в самую первую обойму, как правило, такие люди без особых амбиций, преданы какому-то одному хозяину и четко знают свое место в выстроенной иерархии. За что их и ценят.

Разница между королями и самыми первыми людьми государства столь же огромна, сколь между колоском и гигантским платаном. Такая же разница между старшими офицерами и генералитетом. Вроде бы и звезды тяжелые, и вхож в самые верхние эшелоны власти, а никогда не суждено преодолеть главную ступень.

Их сдают вторыми.

Просто выбрасывают из колоды за ненадобностью, как если бы их не было вовсе. Но даже в этом случае они не пропадают и всегда находят силы участвовать в делах. Пусть не на прежнем высоком уровне. У них связи, наработанные десятилетиями. Жизнь так устроена, что часто очень серьезные дела совершаются именно благодаря личным контактам, основанным на закрепленном доверии.

Волостнов поднял несколько фотографий.

А вот это уже тузы!

Но даже среди них нет равенства. Есть главные масти, бывают и второстепенные. Козырные и бескозырные.

Здесь тоже свой закон, и также очень жестко распределены все роли. Случайных людей здесь не бывает.

После месяца тщательной работы Волостнов выделил три ключевые фигуры, которые могли бы реально претендовать на роль главы государства. За каждым из них была серьезная думающая команда, эти без боя не сдадутся и будут держаться до последнего.

Все трое имеют сильные позиции за границей. Но кто-то один из них захотел быть первым, а потому пожелал иметь Копье судьбы.

Кто же из них?

Волостнов взял первую фотографию. На него смотрел мужчина лет пятидесяти с волевым лицом. В молодости он занимался штангой, кажется, даже выступал на областных соревнованиях. Для краткости он окрестил его Спортсмен.

Вторая фотография. Лицо очень интеллигентное, даже располагающее. Неудивительно, за ним два престижных вуза: один отечественный, другой зарубежный. В высшем эшелоне власти давно, так что умеет произвести впечатление. Волостнов нарек его Интеллектуалом.

С третьей фотографии на него смотрело простоватое лицо мужчины, которому слегка за сорок. Могло показаться на первый взгляд, что он оказался здесь совершенно случайно. С такой внешностью сидеть бы где-нибудь за комбайном, в лучшем случае управлять каким-нибудь сельсоветом и ругать всех по матушке за нерадивость. Но первое впечатление было обманчиво – он был одним из умнейших людей в правительстве, бегло говорил на пяти языках, среди которых такой экзотический, как греческий (и на кой ляд он ему сдался!). Причем у него была самая крепкая команда, которую он собирал едва ли не по всей России с самых медвежьих уголков. Отсюда и небывалая преданность своему хозяину.

Волостнов прозвал его Трактористом.

У каждого из троих во всех эшелонах власти и во всех его ветвях имеются свои люди, так что следует быть предельно осторожным.

Раздалась трель мобильного телефона. Щелкнув крышкой, Волостнов ответил:

– Слушаю.

Очень серьезным голосом абонент заговорил:

– Сегодня в питомник ко львам впустили двух тигров.

Подполковник Волостнов невольно улыбнулся: если кто подслушивает, так пускай поломает голову над подобной абракадаброй. Тот, кто поумнее, лишь улыбнется над зашифрованным текстом. В любом случае содержание сказанного не разгадать. Прятаться более тоже не имело смысла, самое время выходить из подполья – пусть остерегаются!

И Волостнов проговорил открытым текстом:

– Ты уверен, что на встрече были именно они?

– Да, там были его люди, я бы узнал их из тысячи.

Похвальная убежденность. Следовательно, так оно и обстояло в действительности.

Значит, все-таки Тракторист. Волостнов поморщился от накатившего разочарования, среди прочих политиков он нравился ему больше других.

Георгий Волостнов выдвинул ящик и достал из него небольшую папку, где помещался один-единственный лист – психологический портрет предполагаемого преступника, нарисованный несколькими днями раньше. Криво улыбнулся – рисунок едва ли не полностью соответствовал фотографии Тракториста. Странно, что он не заметил сходства раньше.

Теперь понятно, кому предназначалось Копье власти. Такие вещи просто так не меняют хозяев, можно предположить, что планируется нечто грандиозное…

Не исключено, даже смещение первого лица государства. Как бы там ни было, в его обязанность входит уничтожать подобные заговоры в зародыше. Но сегодняшний случай особый, в него втянут даже ближайший круг Президента. Следовало предпринять что-то радикальное…

Закрыв глаза, Волостнов минуту размышлял. Надо рассказать об этом в аппарате Президента, там поймут. Набрав номер телефона, он терпеливо стал ждать.

– Слушаю, – раздался доброжелательный глуховатый голос.

Трудно было поверить, но этот человек обладал немалой властью, едва ли не ежедневно решая судьбу целых регионов. Пожалуй, он был единственный человек в аппарате, которому Георгий Волостнов мог доверять всецело. Когда-то тот дал ему свой прямой телефон и сказал, что он может звонить в любое время, если возникнут какие-то серьезные проблемы.

Время пришло.

– Мне нужно встретиться… по очень важному вопросу.

– Это касается… первого? – Голос прозвучал осторожнее.

– Да, – коротко проговорил Волостнов.

– Хорошо, подъезжайте, жду через час. Пожалуй, нет… – Некоторое время раздавались какие-то отдаленные голоса. Наверняка он с кем-то беседовал. – Сделаем вот что, приезжайте ко мне как можно быстрее. Вы у себя?

– Да.

– Сейчас к вам подъедет машина и заберет вас.

В трубке раздались телефонные гудки. Волостнов, почувствовав облегчение, выключил телефон. Теперь пускай за него решают другие люди, те, кому это положено по долгу службы, а он свою работу выполнил.

Открыв шкаф, Волостнов достал подобающий костюм, черный, в легкую белую полоску. Глянув на часы, оделся, времени у него оставалось не так уж и много.

Едва переодевшись, он услышал звонок в дверь. Открыв дверь, он увидел брюнета лет двадцати пяти.

– Я за вами. Нас ждут в аппарате.

Во дворе стоял «Мерседес» с совминовскими номерами. Распахнув дверцу, брюнет пригласил его на переднее пассажирское кресло. Благодарно кивнув, Волостнов утонул в мягкой коже.

– Может, открыть люк? – заботливо предложил водитель.

– Пожалуй, – согласился Волостнов.

Брюнет ткнул гибким пальцем в кнопку панели. Электропривод плавно приоткрыл люк, впустив в салон автомобиля дыхание улицы, симфонию звуков.

– Можно я попробую? – кивнул Волостнов на руль автомобиля.

– Техника впечатляет, – согласился брюнет. Какой-то миг он колебался, а потом решительно ответил: – Ну, если у вас имеется такое желание, садитесь!

Брюнет вышел из машины, уступая свое место. Волостнов проворно пересел. Устроившись на пассажирском месте, водитель сказал:

– Непривычно на месте шефа, хотя, конечно же, очень удобно. «Мерседес» – хозяйская машина.

– Ремни пристегнуть?

– Это как вам будет угодно. Не думаю, что нас будет кто-то останавливать.

Волостнов пристегнулся и повернул ключ зажигания. К его немалому удивлению, двигатель не желал запускаться, лишь натужно урчал. Но уже в следующую секунду, подчиняясь какой-то неведомой и невероятно могучей силе, автомобиль высоко подпрыгнул. Взрывная волна, ударившись в салон, выскочила через приоткрытый люк, растрепав кроны. Из-под капота брызнули снопы искр. Дверцы отлетели в сторону и жестяными помятыми листами, грохоча, покатились по тротуару.

Очнувшись, Волостнов открыл глаза и увидел, что машина занялась пламенем, в салоне валялось битое стекло, а рядом на соседнем кресле, раскинув руки, лежало изувеченное тело брюнета. Собрав остаток сил, Волостнов отстегнул ремень и выкатился из салона. Голова раскалывалась. Медленно, стараясь не свалиться у полыхающей машины, затопал в сторону. Когда он отошел на достаточно большое расстояние, вновь прогремел взрыв, полыхнув на близстоящие дома красным заревом.