"Цвет ночи (Любовь навеки)" - читать интересную книгу автора (Хэган Патриция)

15

Когда Дэнси узнала, что Дороти Пибоди всего лишь послала записку к местному врачу и больше ничего не сделала, она пришла в ужас.

– Вы хотите сказать, что мисс Эдди лежит там совсем одна?

Дороти с вызовом вздернула подбородок.

– Не задирайся, Дэнси О'Нил. Кому охота заразиться оспой?

– А как насчет Джордана? Вы потрудились сообщить ему, насколько серьезно больна его мать?

– Хоть это и не твое дело, но да, я послала записку в банк. Матильда сказала, что он в городе по делам и не вернется до самого вечера, как и доктор Каспер. Я слышала, он поехал в Нэшвилл принимать роды.

Дэнси расстроенно всплеснула руками. Она смотрела на лица присутствующих и видела на них одинаково надменное выражение.

– Ну что же, пойду сама, – произнесла она, ни к кому не обращаясь. По толпе прошелестел смешок. Дороти сказала:

– Да Эдди скорее умрет, чем будет терпеть твою компанию.

Дэнси пропустила это мимо ушей и поспешила в путь.

Подойдя к дому, она открыла дверь и вошла. Нет нужды стучать, если никто не ответит. Никто не отзывался, когда девушка шла по коридору, окликая Эдди, и ей ничего не оставалось, как открывать каждую дверь, пока она не нашла больную. Дэнси пришла в ужас, увидев, что та без сознания от жара. Девушка быстро нашла чистые тряпки, налила в миску холодной воды и стала прикладывать холодный компресс ко лбу.

Спустя некоторое время ресницы больной дрогнули – Дэнси увидела ее остекленевшие глаза и поняла, что та бредит, слабо протестуя:

– Молли, ты меня всю измочила…

Эдди снова потеряла сознание, но Дэнси обрадовалась, что она хоть ненадолго приходила в себя. Продолжая обтирать лицо больной, Дэнси заметила, что кожа у нее чистая, на оспу не похоже. Ей вспомнилось, что бабушкина сестра в Дублине тоже так болела. Только у нее была не оспа, а что-то с почками. Болезнь Брайта, вот как это называется.

Дэнси всматривалась в лицо больной – оно было отекшее и опухшее, видно было, что ее рвало. Ночной горшок под кроватью был пуст, ясно было, что им не пользовались по крайней мере сутки.

Просунув руку под спину, Дэнси легонько надавила на поясницу. Лицо Эдди скривилось, не оставляя сомнений в том, что ей больно.

– Болезнь Брайта, – вслух сказала Дэнси. – Уверена, что это болезнь Брайта.

Она отыскала кухню, находившуюся в отдалении от господского дома. Там, среди сушеных трав, она нашла айву и зерна горчицы. В двух деревянных ступках Дэнси растолкла то и другое в порошок, заварила чай из айвы и добавила воды в горчицу, чтобы получилась припарка.

Вернувшись в спальню Эдди, она повернула больную на живот, подняла рубашку и положила теплую припарку на поясницу до остывания; потом заменила ее тканью, пропитанной водой с маслом, чтобы не было ожога от горчицы.

День подходил к концу. Не сосчитать, сколько раз Дэнси ходила на кухню подогревать воду для горчичников. Без устали хлопотала она около Эдди, прикладывая холодные компрессы, обтирая горячечное лицо мокрой тряпкой. Слава Богу, температура начала падать.

Длинные тени сумерек поползли по комнате, когда Эдди зашевелилась. Она открыла глаза и хрипло закричала:

– Молли! Что ты там делаешь? Что там за гадость у меня на спине? Что…

Она повернулась и увидела Дэнси.

– А ты какого черта тут делаешь?

Дэнси отшатнулась. Держа миску с припаркой и мокрые тряпки, она начала все объяснять.

– Оспа? Молли посмела всем сказать, что у меня оспа? – кричала Эдди. – Вот дура!

Взгляд, обращенный на Дэнси, сначала выражал недоверие, потом гнев.

– Но ты мне еще не объяснила, что ты делаешь в моем доме. Задираешь мне рубашку, вымазываешь меня какой-то гадостью… Какое ты имеешь право?

Дэнси снова попыталась убедить Эдди, что просто хотела помочь.

– Молли зашла в лавку и сказала Дороти Пибоди, что вы совсем одна, а Дороти послала сказать Джордану, но он был где-то в городе. Я узнала об этом и пришла помочь, чем могу. Я думаю, у вас что-то с почками. Болезнь Брайта, мисс Эдди.

Она рассказала о своей родственнице в Дублине, болевшей точно так же, с такой же отечностью, и о том, как ей помогли припарки.

Когда она закончила, Эдди молча смотрела на нее с той же яростью.

– По-моему, ты сошла с ума. Ты что, вообразила себя врачом? Я до смерти простужусь после того, как ты целый день мочила меня своим дурацким варевом. А теперь убирайся отсюда, или я сообщу в полицию, и тебя арестуют за вторжение в чужие владения. Неужели я недостаточно понятно тебе объяснила в прошлый раз?

Она потянулась к своему зонтику, всегда лежавшему рядом с кроватью. Злобно потрясая привычным орудием, она кричала:

– Я помню, ты и в детстве была маленькой бестией, а теперь выросла в большую. Убирайся, я сказала!

– Нет, мэм. – Дэнси отрицательно покачала головой. Бог свидетель, мисс Эдди была самой сварливой из всех женщин, которых она когда-либо встречала. – Боюсь, я не могу этого сделать. И, поскольку вам заметно полегчало от горчичника, я сейчас схожу на кухню и подогрею вам чай из айвы. Потом пойду в курятник и поищу яиц – приготовлю что-нибудь поесть.

– Я не стану есть твою стряпню, – кричала ей вслед Эдди. – И лучше тебе убраться отсюда подобру-поздорову. Я не желаю терпеть в своем доме подобных особ. Ты, как и твоя мать, хочешь всем нравиться. А люди тебя не любят. Они видят, что ты за штучка.

Но Дэнси не слушала и делала то, что считала нужным. Когда она вернулась с подносом, Эдди уже спала. Прикоснувшись к ее лбу, Дэнси убедилась, что жар прошел и, значит, ей стало лучше.

Близилась ночь. Дэнси уже собиралась прилечь возле больной, как вдруг услышала звук приближающегося экипажа. Спустившись, она увидела, как человек с потертым коричневым саквояжем поднимается по ступеням, и узнала доктора Каспера.

– Мне говорили, тут оспа, – осторожно сказал доктор. – В каком состоянии больная?

– Слава Богу, это не оспа.

Сопровождая его наверх, Дэнси рассказала, что она предполагает и о том, что делала.

– Я, конечно, не врач, но я знаю симптомы болезни Брайта, от этой болезни я ее и лечила. Кажется, ей сейчас гораздо легче.

Доктор вздохнул с облегчением.

– Вероятнее всего, так оно и есть. Эдди недавно жаловалась на боль в пояснице и выглядела отекшей. Я пытался добиться у нее, не затруднено ли мочеиспускание, но она фыркнула, как цесарка, и сказала, что я ее не устраиваю, так как задаю чертовски интимные вопросы. Отправления человека касаются только его и никого другого.

Дэнси засмеялась. Это так похоже на мисс Эдди!

Как только они добрались до комнаты больной, Дэнси снова услышала звук экипажа, который на этот раз ехал очень быстро.

– Я оставлю вас, – сказала девушка, возвращаясь вниз.

Это был Джордан. Он крикнул, чтобы Габриель поскорее снял его и отнес в дом. Дэнси поспешила сказать ему, что у матери не оспа, а почечное заболевание.

– Слава Богу! – глубоко вздохнул он и благодарно улыбнулся ей из экипажа. – Как мило, что ты пришла, Дэнси. Надеюсь, ты понимаешь, как важно это для меня.

Габриель внес хозяина в дом и поднялся с ним на второй этаж. Дэнси шла рядом.

– Ну, мне пора, – нерешительно сказала она. – Пора домой.

– Нет-нет, уже слишком поздно. – Он строго посмотрел на девушку из-за плеча Габриеля. – И слышать не хочу. Никуда ты не поедешь. Это небезопасно. Габриель подаст нам ужин, и ты здесь переночуешь. Я настаиваю, слышишь?

Дэнси не протестовала. Она так устала, ей так хотелось отдохнуть, что она решила воспользоваться его гостеприимством.

– Не волнуйтесь, с ней все будет в порядке, – с усмешкой заверил Джордана доктор Каспер. – Слышали бы вы, как она тут бушевала! Такой шум подняла: дескать, чертова девчонка пыталась ее убить. Нет-нет, уверяю вас, она полностью пришла в себя. Я согласен, что это болезнь Брайта, заеду завтра – посмотрю ее и попытаюсь убедить, что болезнь очень серьезная.

После его отъезда Дэнси и Джордан со стаканами шерри присели на диван в гостиной, примыкающей к комнате Джордана, пока Габриель готовил ужин. Все было так славно, так уютно. Дэнси была благодарна Джордану, что тот дал ей возможность расслабиться и не приставал с ухаживаниями. Они говорили о прошлом, вспоминая и узнавая друг друга заново. Глядя вокруг – на богатую обстановку, красное дерево, толстые восточные ковры и гобелены, Дэнси не удержалась и спросила:

– Наверное, многие люди злятся, что твоя мать умудрилась сохранить богатство, тогда как их самих война разорила?

– Вероятно. Но это не имеет значения. В конце концов, между нами говоря, нам принадлежит почти весь город.

– Должна сказать, меня очень удивило, что никто из друзей твоей матери не пришел, когда стало известно, что она больна.

– Ну, меня это совсем не удивляет. У нее нет друзей.

Дэнси была ошеломлена.

– Да, это так. Горькая, но правда. В глаза люди обращаются с мамой, как с королевой, как она и требует, но за спиной говорят о ней ужасные вещи и, как ты сегодня могла убедиться, ничуть о ней не беспокоятся. Она могла здесь и умереть – никому нет до этого дела.

Дэнси обрадовалась, когда он заговорил о том, как дом был заново отделан после войны. Ей не хотелось слушать столь грустные вещи об Эдди Мак-Кейб. Она не могла забыть, как дядя Дули говорил, что Эдди только притворяется злой.

Девушка внимательно слушала рассказ Джордана о том, как он переделал часть холла в крыло для себя, заняв комнаты, ранее принадлежавшие родителям.

– Я искалечен, – он указал на ноги, – и мне неприятно, когда меня повсюду возят. Мы с мамой обычно обедаем здесь, а рядом я оборудовал свой кабинет. Очень удобно.

Он потянулся за бутылкой и налил еще шерри.

– А из бывшей комнаты Клинта я сделал комнату для гостей. – Он смотрел ей в лицо, наблюдая за реакцией на свои слова.

Дэнси поднесла стакан к губам, глотнула вина, чтобы утешить глупое сердце, которое внезапно так сжалось. Клинт скоро вернется. Она это знала, надеялась. Ей так его не хватало, к тому же она хотела посмотреть, как он будет реагировать, когда услышит о таинственном пришельце прошлой ночью. Дэнси все еще не была уверена, не его ли это проделка, хотя и надеялась, что он тут ни при чем – особенно после всего, что между ними было.

Габриель подал ужин – хрустящего жареного цыпленка и репу. Дэнси ела с удовольствием. Она давно не пробовала таких вкусных вещей.

Бедная девушка едва сдерживала зевоту. День выдался длинный и трудный.

– Ты устала, а я не даю тебе спать, – нехотя признал Джордан, жалея, что вечер заканчивается.

Взяв со стола колокольчик, он позвонил.

– Габриель проводит тебя в твою комнату. Встретимся за завтраком.

Дэнси была уже у двери, когда он вдруг спросил, как ей понравился дом.

– Чудесный, – ответила Дэнси, с одобрением оглядываясь по сторонам. – Никогда не видела такой роскоши.

– Он может стать твоим, понимаешь?

В его голосе звучало такое страстное желание, что Дэнси охватила жалость.

– Если тебе захочется что-нибудь здесь изменить, мы это сделаем. Ты создана, чтобы жить в таком доме.

Девушка не знала, что сказать, – просто натянуто улыбнулась и поспешила за Габриелем.

Лучше бы Джордан ничего не говорил. Они прелестно провели время, как настоящие друзья. Хотелось, чтобы так было всегда. Теперь она боялась, как бы за завтраком Джордан снова не заговорил о том же.

– Так это и есть комната Клинта? – Дэнси обращалась скорее к самой себе, чем к Габриелю, когда он отворил ей дверь, держа в руках фонарь. Здесь мебель была заметно скромнее, чем в других комнатах. Ни красивых безделушек, ни картин на стенах – все без затей, по-спартански.

– Янки забрали отсюда что-нибудь?

– О нет, мэм, янки ни к чему не прикасались. Мисс Эдди сразу подписала присягу о благонадежности, и они ничего не тронули. Комната всегда была такой. В этой комнате вырос мастер Ангус – и никто ничего не хотел здесь менять, особенно мастер Клинт.

– Ты давно здесь живешь? – поинтересовалась Дэнси.

– О да, мэм, я родился здесь, – с гордостью подтвердил негр, – примерно тогда же, когда и мастер Ангус. Мои мама и папа из первых рабов Мак-Кейбов. Мастер Клинт ничего здесь не менял, он тут никогда подолгу не задерживался: мальчиком то скакал где-нибудь на лошади, то охотился, а как вырос, был какое-то время надсмотрщиком. Вот мастер Джордан – тот никогда не интересовался такой работой. Всегда что-нибудь читал, учился. Но вы, наверно, знаете, что произошло между мастером Клинтом и мисс Эдди, когда кончилась война.

Дэнси кивнула.

– Я рад, что уже стар стал работать на полях, а то бедному мастеру Джордану нужно, чтобы за ним ухаживали – он ведь калека.

Габриель положил на кровать халат, одолженный у мисс Эдди, и удалился.

Когда он ушел, Дэнси с удовольствием скользнула под одеяло, усталая и измотанная, но с теплой мыслью, что спит на месте, где когда-то спал Клинт. Обхватив руками подушку, она задремала, убаюканная нежными воспоминаниями.

Клинт стоял на опушке леса. Он улыбнулся, увидев, что свет в его окнах наконец погас. Дэнси должны были поместить именно там – Клинт знал, что его прежнюю комнату сделали спальней для гостей; остальные комнаты занимали Эдди и Джордан.

Клинт пересек лужайку и с легкостью взобрался на веранду. Он проделывал это сотни раз, исчезая и возвращаясь тайком по ночам, когда у него в городе заводилась какая-нибудь подружка. Окно было открыто, и Клинт залез внутрь. Он опасался, что Дэнси закричит прежде, чем узнает его, поэтому прикрыл ей рот рукой, прошептал:

– Не бойся, это я.

Дэнси сразу открыла глаза. Она ничего не могла разглядеть в темноте, но голос узнала – и сразу успокоилась. Клинт убрал руку и сел рядом.

– Хотел бы я знать, почему я вечно нахожу тебя в своей постели.

Дэнси притворилась уязвленной, хотя внутри нее все затрепетало от приятного волнения.

– Кажется, у тебя вошло в привычку шнырять вокруг по ночам.

– Но это моя комната, – напомнил он.

Дэнси представила себе, какая у него при этом была нахальная мина.

– Откуда ты узнал, что я здесь?

– Билли рассказал, что ты уехала, как только узнала о болезни Эдди. Я приехал и слонялся возле дома, ожидая, когда ты будешь возвращаться. А потом увидел, что везде гаснет свет, и понял, что ты останешься на ночь. Я надеялся, ты окажешься здесь, а не в спальне Джордана. – От Дэнси не ускользнул сарказм. – Ну, а как Эдди? Это действительно оспа?

Дэнси подробно рассказала обо всем. Клинт молча слушал, успокаиваясь, что все не так серьезно, как он думал. Когда Дэнси закончила, его руки скользнули под простыню.

Клинт решил, что, если Дэнси его остановит, он не будет настаивать. Но, Боже правый, как он ее хотел!

– Мне уйти? – шепнул он, нежно покусывая мочку ее уха.

Сладкая дрожь пробежала по телу Дэнси от прикосновения его губ и языка. Вместо ответа она подвинулась, освобождая ему место, и он легко скользнул под одеяло.

– Это ваша постель, мистер, – ехидно напомнила Дэнси. – Я тут случайный гость.

Сорочка легко соскользнула с ее плеч. Руки Клинта сомкнулись на ее груди. Он ощутил, как грудь напряглась и округлилась от его ласки. Соски затвердели и набухли, когда он тронул их пальцами. Клинт быстро наклонил голову; губы его ласкали ее грудь, пока не нашли сосок. Клинт нежно щекотал его языком, слегка посасывая, смакуя и втягивая губами.

Дэнси постанывала от удовольствия. Она зарылась пальцами в его густые волосы, прижимая его голову еще крепче. Теперь Эдди имела все основания осуждать ее. Для Дэнси сейчас не имело значения, что каждая ночь с Клинтом могла стать последней и он мог уйти из ее жизни навсегда на следующее же утро, даже не оглянувшись. Сейчас и здесь он был с ней. И если, упаси Господь, это – единственный светлый час в ее жизни, она насладится им сполна и никогда об этом не пожалеет.

Клинт поднял голову и страстно приник к ее губам, не в силах долее сдерживать свой пыл. Он до боли прижался к ее рту; их языки соприкасались.

Клинт ощущал горячую, мучительную, требовательную боль в чреслах. Его руки скользнули вдоль тела и раздвинули ее бедра. Дэнси не противилась. Ее дыхание стало прерывистым, она почти задыхалась.

Он приподнялся на руках, лег на нее, не прерывая страстного поцелуя, крепко обхватил ее бедра и медленно, уверенно вошел в ее лоно.

Дэнси осознавала, что чувствует не просто всепоглощающую страсть, не только чувственное наслаждение. Сердце подсказывало, что, отбросив осторожность, она полюбила. Она ощущала все ускоряющиеся толчки – и дрожь пробежала по телу от головы до кончиков пальцев от сладостного взрыва.

Клинт сдерживался, пока не почувствовал ее содрогание, затем мощным толчком погрузился в нее, увлекая обоих на вершину блаженства.

После они тихо лежали рядом, с благоговейным трепетом ощущая пережитое наслаждение.

Может, из-за своей неискушенности Дэнси не могла вообразить себе большего блаженства. Клинт же, хоть и знал много разных женщин, еще раз потрясенно признал, что ни с одной другой занятие любовью не приносило такого удовлетворения. Он не хотел терять Дэнси – только с ней ощущение блаженства не исчезало!

Спустя некоторое время Дэнси спросила:

– Мы останемся здесь? Я имею в виду, что если кто-нибудь придет…

Клинт встал и запер дверь на замок, вернулся и снова сжал ее в объятиях.

– Может, мне здесь не очень рады, но это все еще мой дом, как и до женитьбы отца на Эдди. И поверь мне, я здесь не живу только потому, что мне самому не захотелось оставаться.

Тесно прижавшись друг к другу и крепко обнявшись, они беседовали до глубокой ночи.

Клинт рассказал, как нашел Лайлу. Дэнси ревниво подумала, занимались ли они с Лайлой любовью, но спросить не решилась. Она поделилась своими новостями – об аукционе – и была если не удивлена, то разочарована тем, что он остался равнодушен.

– Я надеюсь, теперь ты оставишь свою затею.

– Это почему же? – поинтересовалась Дэнси напряженно.

Он отодвинулся от нее, закинул руки за голову и задумчиво уставился в темноту.

– Я заходил в Нэшвилле к начальнику военной полиции, и он подтвердил мои опасения о том, что ку-клукс-клан расширяется и растет. Я уже говорил, ты напрашиваешься на неприятности, нанимая освобожденных рабов, когда и белые не могут найти работу. Конечно, если негры согласны работать за меньшую плату, нанимай их. Но мне лично это не нравится. Ты рискуешь нарваться на крупные неприятности от этих негодяев в капюшонах. Я не могу всегда быть рядом, чтобы защитить тебя.

– Я не собираюсь кроить свою жизнь по чужим меркам. Тебе уже следовало бы это знать, Клинт.

– Я знаю, что ты настойчива, упорна и упряма, как бык, – сухо сказал он. – И всегда такой была. Думаю, мне таки придется оставаться рядом и делать все, что могу.

Эти слова успокоили Дэнси, но она не хотела, чтобы Клинт понял ее превратно.

– У нас с тобой договоренность, и я собираюсь выполнять все взятые на себя обязанности и возместить тебе затраты по уплате налогов. Но пока запомни: я здесь хозяйка.

– Иногда, – иронично произнес Клинт, запечатлев на ее губах еще один поцелуй.

Много позже Дэнси наконец уснула, а когда проснулась рано утром, Клинта уже не было. Сама она тоже предпочла тихо уехать. Она просто не могла выдержать завтрак с Джорданом, когда губы ее были еще припухшими от поцелуев, а тело еще горело и трепетало от ласк.

Джордан скомкал записку в тугой шарик и нервно швырнул его через всю комнату. Дэнси написала, что спешит домой, где ее ждет работа, а посему решила уехать на заре.

Ей не удастся его обмануть, от него не ускользнуло выражение ее глаз при упоминании о Клинте. Она спешила убедиться, вернулся ли тот в усадьбу.

Нужно признать, его мать была в чем-то права. Не следовало Дэнси поселяться там вместе с Клинтом. Если Джордан собирается сделать Дэнси своей женой, нужно этому немедленно положить конец.

Ей пора понять, что он больше подходит на роль мужа, чем его сводный брат.