"Окликни меня среди теней" - читать интересную книгу автора (Кривенко Евгений Владимирович)

4. Уолд

Сначала ехали на юг, а объехав Индианаполис, повернули на восток. За окнами бежали поля, перелески, фермы. Стрелка спидометра колебалась у отметки «100», и Русов снова вспомнил, что это не километры, а мили.

– К вечеру надо добраться до предгорий, - объяснил спешку Болдуин. - Чтобы завтра начать охотиться.

Дорога была хорошая - никаких выбоин, ухоженная разделительная полоса. То и дело попадались встречные легковушки и огромные трейлеры.

– Это 70-е шоссе, торговый путь на Бостон. - Болдуин небрежно держал руль. - Я часто езжу туда за товаром. Главный порт Восточного побережья после того, как Нью-Йорк накрылся.

– И что возите? - полюбопытствовал Русов. Он чувствовал себя удобно в большой машине Болдуина: можно было откинуться на спинку сиденья, вытянуть ноги.

– Электронику, бытовую технику, диски, - перечислил Болдуин. - В моем магазине в основном аппаратура для домашнего кинотеатра, но приходится продавать и мелочевку: фены, управляемые голосом, и прочую ерунду. Систему окружающего звучания у Грегори я монтировал. Разборчивый клиент, акустику заказал из Канады, дороже китайской.

– Вы и в Канаду ездите?

– Реже, чем в Бостон. Страна от войны почти не пострадала, канадцы умницы, остались в стороне. Делают хорошую аппаратуру, но дорогую, не всякому по карману.

– А американской техникой не торгуете? - поинтересовался Русов.

– Почти нет. - Болдуин пожал плечами. - После того, как китайцы проглотили Японию, Корею и почти всю Юго-Восточную Азию, мы им не конкуренты. Наша беда - Темные зоны. В Америке остались хорошие производства, но они разбросаны. Раньше проблем не было, комплектующие для сборки доставляли трейлеры, неслись порой через всю Америку. А теперь ни один дурак не сунется в Темные зоны, разве что понадеется сильно сократить путь…

Болдуин явно хотел сплюнуть, но пришлось сдержаться.

– И это все вы натворили!

Русов улыбнулся, благодушное настроение не оставляло его:

– Я же говорил, что тогда на свет не родился. Скорее это кто-то из ваших хотел повоевать, руки чесались. Мама рассказывала, что в те годы Америка была наводнена оружием. Убивали друг друга, бомбили то одну, то другую страну, уйма фильмов и игр была про войну…

Болдуин фыркнул:

– Верно. Я тогда пацаном был, но помню, как играл. Убивал русских террористов где-то в Сибири… Играми я тоже торгую. Нынешние с теми, конечно, не сравнить. Надеваешь шлем виртуальной реальности, и ты король в собственном мире. А можно сенсорный костюм надеть, все удовольствия твои будут. Тинэйджеры прямо балдеют.

– А сюжеты какие? - поинтересовался Русов.

– Любовь и смерть, - хохотнул Болдуин. - Любовные похождения, всякие ужасы и космические сражения. Где Америка воспрянула и устанавливает справедливость по всей Галактике.

– Хотелось бы поглядеть, - вздохнул Русов. - Но у Грегори компьютер с небольшим дисплеем.

– Заходи, - пригласил Болдуин. - Могу и сенсорный костюм напрокат дать. Всего пятьсот баксов в час, а ощущений… - Он покачал головой. - Там такие секс дивы!

– Пожалуй, обойдусь, - пробормотал Русов и сменил тему: - А во время войны вы где были?

– Здесь, в Другом Доле. - Болдуин перестал улыбаться, черная с проседью борода придавала лицу мрачный вид. - К счастью, родители не успели переехать в Чикаго. Нас ничто не задело, но потом нахлынула уйма народа из Темных зон, когда там началась пандемия. Цены на недвижимость взлетели до небес. Большинство все равно умерло, несколько лет тут был настоящий ад, как и по всей Америке. Ты бы видел кладбище - настоящий город.

– Да уж, - вздохнул Русов. - А в России…

– Хватит! - махнул рукой Болдуин. - Мы едем на охоту, а не на поминки. С удовольствием перестрелял бы тогдашних политиков вместо оленей, но теперь ничего не поделаешь. Расслабься.

Некоторое время молчали, Болдуин что-то насвистывал. Примерно через час свернули на шоссе № 35, а еще через полчаса Болдуин остановился у перелеска.

– Надо перекусить. А тебе и пострелять, потренироваться, пока свет есть. Вон засохшая рощица - наверное, нанесло ветром из Темной зоны. Все равно будут спиливать, так что можешь целиться в стволы. Но сначала давай поедим.

Перекусывали с комфортом, во вместительном фургоне нашелся складной стол и стулья. Сели на обочине и стали управляться с огромными бутербродами. Русов запивал кока-колой, а Болдуин пивом из банки. В ответ на вопросительный взгляд Русова усмехнулся:

– У нас можно немного выпить, когда за рулем. Да и дорога пойдет малоезженая. Ты когда-нибудь охотился на оленей?

– Только на зайцев и куропаток, - признался Русов. - Да медведя один раз подстрелил.

– Ну, завтра расскажу, что к чему. - Болдуин смахнул с бороды крошки. - А сейчас постреляй.

Он с неожиданной ловкостью нырнул в фургон и появился с громоздкой кобурой, из которой торчала рифленая рукоять.

– Видел такое?

Русов вынул оружие и удивленно оглядел. Походило на длинноствольный пистолет из светлой стали, имелся затвор с рукояткой, как у мелкокалиберной винтовки, и оптический прицел.

– И с этим будем охотиться на оленей? - недоверчиво спросил он. - Я думал, с винтовками.

– С винтовкой и дурак сумеет, - осклабился Болдуин. - Посмотрим, сумеешь ли ты его удержать? Стреляет винтовочными патронами, отдача будь здоров. В магазине помещается пять патронов. И по мишеням можно стрелять, и на охоту ходить. Еще одно достоинство - с ним быстрее поворачиваешься. А то из Темных зон порой набегают такие шустрые твари… Ну ладно. Бери рукоятку обеими руками, иначе может лоб расшибить. Целься туда, - он махнул в сторону рощицы. - Когда будешь нажимать на спуск, задержи дыхание.

До рощицы было далековато. Оптический прицел приблизил засохшие, болезненного вида деревца. Русов навел перекрестие на один из стволов и потянул спуск. Грохнуло, пистолет рванулся в руках, и Русову вмазало прицелом в лоб. Не будь резинового наглазника, точно бы остался синяк. Послышался резкий свист удалявшейся пули, но ни одно деревце даже не покачнулось.

Болдуин добродушно рассмеялся.

– Спуск слишком мягкий, - со стыдом пробормотал Русов, передергивая затвор. Было неудобно делать это левой рукой.

На этот раз он потянул спуск плавно, задержав дыхание, готовый к удару отдачи. Одно деревце покачнулось и упало. Русов передернул затвор и выстрелил снова - другое деревце снесло, как невидимым топором. Третье надломилось, но не упало, запутавшись ветвями среди соседей. К пятому выстрелу Русов расслабился, и пуля только срубила случайную ветвь. Он опустил оружие и потер кисть руки, заболела с непривычки.

– Неплохо, - буркнул Болдуин. - Надо как-нибудь соревнование устроить, у меня под гаражом тир есть. Дай покажу, как перезаряжать.

Он достал горсть патронов и Русов с любопытством поглядел: кончики некоторых пуль были надрезаны крестом.

– Это чтобы свалить зверя наверняка, - объяснил Болдуин, перезаряжая пистолет. - Такая пуля, если попадет, разворачивается лепестками, рана получается величиной с кулак, и дичь с ней далеко не уйдет. А обычная пуля застрянет в теле или пробьет насквозь - зверь убежит на десяток миль и будет мучиться, пока не сдохнет, без собак не сыщешь. Так что ложная гуманность тут ни к чему… Понял, как заряжать? Попробуй сам.

Русов повторил манипуляции Болдуина.

– Хорошее оружие, - признал он. - И прицел удобный.

– Ну, на этот раз оптика вряд ли понадобится, - проворчал Болдуин. - Стрельни-ка еще разок.

Русов выпустил вторую обойму, свалив на этот раз четыре деревца, так что роща стала походить на лесосеку.

Болдуин махнул рукой:

– Хорошо! А теперь поехали, до темноты на ночлег стать надо.

У Русова потеплело на душе: в Америке к нему относились со снисходительным пренебрежением, наконец-то дождался похвалы.

Через некоторое время въехали на мост над широкой рекой. «Огайо», - прочитал Русов на дорожном знаке. Солнце клонилось к западу, обливая воду красноватым глянцем. За рекой Болдуин опять свернул, на шоссе поуже, а еще через полчаса они увидели, что дорогу впереди перегораживает машина.

– Неужели бандиты? - прорычал Болдуин, - Ну, им не поздоровится, у нас два ствола. Главное, целься в людей, а не в машину. Они не выдерживают прицельного огня, уходят.

Он стал притормаживать, вглядываясь, и облегченно вздохнул:

– Это полиция. Даже номер знакомый. Сейчас спросим, чего им надо?

Остановились. Подошел полицейский в кожаной куртке и нагнулся к окну.

– А, Болдуин. Опять на охоту в наши края?

– Привет, Джеф, - протянул руку Болдуин. - Почему дорогу перекрыли, оленей сторожите? У меня лицензия есть, все путем.

– Нет, - полицейский мельком, но внимательно поглядел на Русова. - Взбесился тут один. Загрыз двоих в городке и сбежал в поля. Сейчас гонят с собаками, район оцеплен. Придется подождать, никуда твои олени не денутся.

– Опять черное бешенство, - вздохнул Болдуин и обернулся к Русову: - Давай-ка вылезем. У меня бинокли есть, может, чего увидим.

Забрались по скобам на крышу фургона и сели, свесив ноги. Болдуин положил пистолет рядом, мало ли что.

Полицейская машина и фургон стояли посреди убранного поля, серое полотно дороги пересекало его в сторону темного перелеска, вдали вырисовывались синие холмы. Направо и налево уходило красное жнивье, а дальше обзор закрывали рощи. Пейзаж казался мирным, и странным диссонансом звучал озлобленный лай собак.

– Двух загрыз, - поморщился Болдуин. - Как не уследили? Черное бешенство ведь несколько дней развивается. Было время, чтобы его изолировать.

– Близкие пожалели, наверное, - предположил Русов. - И у нас такие случаи бывали.

Болдуин яростно теребил бороду.

– Жалость в нынешние времена дорого обходится, это вам не прежний мир… - Он вытянул руку: - Гляди!

От рощи отделилось темное пятно. Русов поднес к глазам бинокль, и пятно превратилось в человека: согнувшаяся фигура мчалась по жнивью, виляя из стороны в сторону и дико размахивая руками. На мгновение подняла голову, и Русов содрогнулся при виде пепельно-серого лица с белым оскалом зубов.

Следом одна за другой вымахнули собаки - но, хотя расстилались над жнивьем, никак не могли сократить расстояние до бегущего. Лай стал оглушительным, и Русов опустил бинокль. Беглец был уже недалеко, с невероятной быстротой миновал поле и приближался к дороге в сотне метров впереди.

От рощи послышалось ржание - краем глаза Русов увидел, как появились всадники. Полицейский вышел из машины, облокотился о крышу и, когда неистово мчащаяся, почти нечеловеческая фигура пересекала шоссе, открыл огонь из пистолета. Прозвучала частая дробь выстрелов, но одержимый даже не споткнулся, продолжая бежать через поле.

Раздираясь от лая, перенеслись через дорогу собаки, с ржанием и топотом нахлынула конская лава, и погоня скрылась в роще. Полицейский постоял, опустив руки, а потом сел в машину.

– Ну и дела, - пробормотал Болдуин. - Несется как олень, не догонишь. На несколько дней его хватит, а потом погибнет от истощения. Если раньше не подстрелят, конечно.

Некоторое время сидели молча. Стих лай, померк красноватый свет, стало холодать. Полицейский высунулся из машины:

– Можете ехать. Только будьте осторожнее: он вроде бы побежал на север, но может повернуть и на восток, как бы ни устроил охоту на вас.

Болдуин сплюнул:

– Спасибо, Джеф. Мы за себя как-нибудь постоим.

Полицейская машина подалась назад, освобождая дорогу. Ехали снова, все чаще попадались перелески. Болдуин свернул опять, уже на грунтовую дорогу. По сторонам темнели холмы, начался длинный подъем вдоль бегущей навстречу речки.

– Электромобиль тут не вытянет, - довольно пробурчал Болдуин. - А то охотников развелось бы больше, чем оленей.

Пересекли пару долинок, по дну которых пробирались светлые ручьи. Наконец Болдуин свернул и, проехав по поляне, остановился. На траве еще медлил серый полусвет, но под деревьями сгустилась тьма.

– Здесь и заночуем, - благодушно улыбнулся Болдуин. - А с утречка на охоту.

Он занялся костром, а Русов стал собирать хворост.

Вскоре вытянулось вверх красное пламя костра - и чернее стали деревья, повеселела в трепетном свете поляна. Русов глядел, как языки огня обнимают ветки, и напряжение постепенно уходило из его тела. Он и не подозревал, насколько устал за эти дни. Чужой язык, чужие люди, чужие обычаи - все навалилось разом, приходилось все время быть настороже, и только у костра он почувствовал себя, как дома. Не было сил встать - он следил, как двигается Болдуин, и с благодарностью принял тарелку дымящегося варева, а потом кружку горячего чая.

Болдуин приготовил постели - две откидные койки внутри фургона. Русов разложил на одной спальный мешок, переоделся в выстиранный Джанет тренировочный костюм и залез внутрь. Некоторое время еще слышал шум деревьев и потрескивание костра, блаженный покой наполнял тело.

…Потом в глаза хлынул яркий свет, а в ушах раздалась английская речь.

– Вставай! - Болдуин тряс его за плечо. - Ну и горазд ты спать.

– Доброе утро. - Русов сонно вдел ноги в ботинки и зашлепал к речке. Там стянул куртку и стал плескать в лицо и на грудь холодную воду. Она быстро привела его в чувство, и утренний воздух показался приятно теплым.

Русов переоделся по-походному. Болдуин не стал разводить костер - сварил кофе на портативной плитке и потягивал из кружки, сидя на складном стуле. Надвинутое на глаза кепи, черная борода и широкое красное лицо придавали ему вид бывалого лесовика.

Покончив с кофе, положил на колени предмет размером с небольшую книгу и стал подсоединять что-то, похожее на динамик.

– Это компьютер, - пояснил в ответ на вопросительный взгляд Русова. - С выходом в Сеть, а на диске уйма карт и банк данных. У тебя телефон есть?

Русов покачал головой, до сих пор не обзавелся. Болдуин хмыкнул:

– Тогда в лесу не сможем поддерживать связь. Ну ладно, далеко расходиться не будем. Пей кофе и надевай рюкзак. Нам через речку и на тот холм.

Перед уходом Болдуин набросил на фургон маскировочную сеть.

– Всякие по лесу шляются, - проворчал он. - Не зная кода, не уведут, но напакостить могут.

Фургон слился с ветвями и стал незаметен. Перешли по камням речку и на другой стороне углубились в лес. Было приятно чувствовать рюкзак за плечами, идти по утреннему лесу, вдыхать свежий воздух и запах прелой листвы. Деревья стояли незнакомые, лиственные, и Русов поинтересовался их названиями.

– Клен, каштан, - буркнул Болдуин. - Тут лес чистый, хотя Виргинская темная зона недалеко.

Поднялись на вершину холма, меж деревьев Русов увидел вдали белые домики городка.

– Брошенный, - мрачно сообщил Болдуин. - Зона близко, да и место уединенное, бандитам раздолье. Хотя они по лесу редко шастают, поживиться нечем… Нам вниз, в долину и на другой холм.

Когда забрались на второй холм, Русов тяжело дышал, а Болдуину хоть бы что - бодро оглядывался. Вид и в самом деле был великолепный: солнце еще невысоко поднялось над лесистыми, тронутыми желтизной горами, в долинах лежали тени. Местами виднелись дороги, не нарушая общего впечатления безлюдья.

– И где тут олени? - перевел дух Русов. - Так и будем лазить за ними по холмам?

– Подожди, - ухмыльнулся Болдуин. - Давай спустимся немного.

На залитой солнцем поляне он скинул рюкзак и подал Русову компьютер.

– Повесь на шею, динамиком наружу. Видишь, на торце высветились клавиши. Нажми на «звук».

Русов тронул клавишу. Странный звук, похожий на громкое басовитое мычанье, возник в динамике и стал подниматься все выше тоном, делаясь резче и тоньше, пока не вышел за пределы слышимости. Русов вопросительно глянул на Болдуина.

– Сейчас время гона, - объяснил тот. - Олени-самцы так подзывают подруг. В самок, конечно, нельзя стрелять, но на зов часто прибегают другие самцы. Отличишь от самки?

– Конечно, - улыбнулся Русов. - По рогам. Олени и у нас водятся.

– Это голос молодого быка. - Болдуин проверял пистолет. - Может прибежать зрелый бык, чтобы отбить самок. Пока попробуем здесь, но, скорее всего, придется походить. Я спрячусь пониже, а ты оставайся тут. Замаскируйся, они человека хорошо знают. Звук включай изредка - раз или два. Если олень выйдет на тебя, стреляй. Целься, чтобы перебить позвоночник или по лопаткам - в сердце, иначе уйдет. Он и без одной ноги бегает, будь здоров.

Закончив наставления, Болдуин подхватил рюкзак и скрылся. Русов отыскал укромное местечко между кустом и раздвоенным деревом, прислонился к стволу и стал ждать. В просветах листвы виднелись голубые холмы, в лесу было тихо, солнце начинало пригревать… Через некоторое время Русов опять включил звук. Могучее мычанье, все выше и пронзительнее, понеслось над лесом и стихло.

У Русова сильнее забилось сердце. Вспомнились читанные в детстве романы Фенимора Купера, и он почувствовал себя Следопытом - удивительные приключения в девственных лесах Америки ожидали его.

Потом пришла трезвая мысль. Эта земля не была девственной - три столетия индустриального развития оставили след, а вдобавок самая опустошительная в истории континента война. Природа устала от человека, и теперь сбросила его бремя и наслаждалась покоем. Что они делают здесь? Нанесли такие страшные раны и никак не оставят ее в покое. Русов вздохнул… И оцепенел, на прогалине в полусотне метров от него беззвучно появился олень.

Он выглядел так же, как виденный Русовым когда-то на лесной дороге близ Кандалы, словно прибежал через тысячи километров северного безлюдья: длинные тонкие ноги, красивое туловище, маленькая голова с ветвистыми рогами.

Олень остановился, черные блестящие глаза повернулись к Русову. Тот почти перестал дышать, надеясь, что не заметен за стволом дерева… Наконец молодой бык отвел взгляд и стал смотреть в другую сторону: по-видимому, выискивал оленя, чей крик недавно слышал.

Русов тихонько взялся за рукоять пистолета - ладони вспотели, сердце колотилось, стрелять в такого красавца казалось преступлением. Но не успел поднять ствол, как олень вдруг повернул голову прочь от Русова, прислушался, сделал огромный скачок и исчез, только стук и треск пошли по лесу…

Скоро все стихло, а разочарованный Русов перевел дыхание и стал ждать, не раздастся ли выстрел снизу. Но все было спокойно, а спустя несколько минут кусты зашевелились, и показался Болдуин.

– Видел? - спросил хмуро. - Я и не заметил, как подошел. Наверное, хотел чужими самками тихонько попользоваться. Есть такие, своего табуна нет, вот и подкрадываются к чужому, вдруг повезет. Как рванул! Обычно бегают по лесу тихо, ничего не услышишь. Это ты его спугнул?

– Едва ли. - Русов подал Болдуину компьютер. - Перед тем как убежать, он в другую сторону посмотрел. Я думал, тебя почуял.

– Да уж, - с досадой вздохнул Болдуин. - Не думал, что олень так сразу выйдет. Другой случай не скоро представится. Ладно, пойдем. Охотника, как волка, ноги кормят.

Он первый пошел вниз по склону, Русов за ним. Долго спускались, стало сумрачно и сыро, солнце не успело прогреть низины. Наконец услышали журчание и вышли к ручью, среди обомшелых камней и папоротников плескался маленький водопад. Сели на поваленное дерево отдохнуть.

Болдуин покопался в рюкзаке, протянул банку пива и чипсы. Русов открыл пиво, захрустел чипсами, с удовольствием вдыхая запахи мокрого мха и прелой листвы, как давно их не хватало. Но вдруг поперхнулся: показалось, будто кто-то смотрит с другой стороны ручья. Поглядел - но там никого не было, только непроницаемая зелень с пятнами желтизны. Он задумчиво допил пиво, затолкал банку между камнями…

И быстро поднял глаза.

На другом берегу ручья стоял человек в темной одежде. Он поднял руку, словно салютуя, и в ней что-то блеснуло… Меч!

Русов хрипло выдохнул. Болдуин резко обернулся.

– Что?.. - начал он.

По ту сторону ручья никого не было. Даже листва не колыхнулась, но человек исчез.

Русов обрел дар речи.

– Увидел кого-то, - хрипло сказал он. - Человека в черной одежде… - Про меч решил не говорить, а то Болдуин решит, что совсем спятил.

Болдуин хмуро разглядывал стену зелени.

– Бывает, - наконец изрек он. - Ходят байки про Темного охотника. Ничего хорошего такая встреча не сулит… Ладно, пошли. Не будем труса праздновать.

Перешли ручей и стали спускаться по склону дальше. Становилось все сумрачнее. Вдруг Русов услышал шорох сзади и оглянулся, в надежде снова увидеть красавца-оленя. И обомлел: прямо на него несся черный зверь - пасть раскрыта, а в ней белый блеск клыков.

– Эй! - крикнул он, отпрыгивая.

Болдуин повернулся, и дуло пистолета вместе с ним. Сверкнуло пламя, грохот почти оглушил Русова, фонтан земли взметнулся на месте, где он только что стоял. За долю секунды до этого черный зверь изменил траекторию, отклонился в сторону и мгновенно исчез.

Лишь теперь Русова затрясло.

– Кто это был? - едва выговорил он. - Собака? У нас в лесах полно одичалых собак. Но на вооруженных людей не бросаются, ружейную смазку издалека чуют.

Болдуин не ответил. С напряженным лицом оглядывался по сторонам, пистолет наготове.

– Никогда не слышал, чтобы они тут появлялись, - спустя некоторое время пробормотал он. - Недаром ты увидел Темного охотника, это его свора. Теперь охоте конец. А точнее, на нас пошла охота… Вот что, Юджин, пистолет в руки и стреляй, едва завидишь черную тварь. Хотя бы издали, их нельзя подпускать близко…

Он осекся. По телу Русова пробежала дрожь. Тоскливый вой раздался где-то в глубине леса, ему откликнулся другой заунывный голос, а потом третий - словно концерт безнадежного отчаяния и злобы начался позади колоннады деревьев.

Русов выхватил пистолет из кобуры, передернул затвор. Как он собирался стрелять оленя, не загнав патрон в ствол?..

И опять стало тихо кругом - ни звука, ни ветерка. Казалось, черный зверь с оскаленной пастью только привиделся. Но дрожь в теле еще не прошла, а по спине стекал противный холодок.

– Кто это? - повторил он, уже зная ответ.

– Волки, - сумрачно сказал Болдуин. - Но не простые. Обычные волки серые, а эти черной масти. Несколько лет назад пришли со стороны Лабрадорской темной зоны и терроризировали Новую Англию. А теперь, значит, добрались и до Пенси-Мэр. Очень умные и свирепее обыкновенных волков.

– Да уж. - Русова продолжал бить озноб. - У нас волки не кидаются на людей, особенно летом, когда пищи в лесу хватает.

– Это не обычные волки! - отрубил Болдуин. В голосе слышалась нотка отчаяния. - То ли исчадия ада, то ли прошедшей войны. Что-то вроде одержимых черным бешенством, только эти не сдыхают. Не отстанут от нас, пока не загрызут. Или мы не убьем хотя бы нескольких.

Русова передернуло, он постарался взять себя в руки:

– Подавятся. У нас оружие, а пуля даже бешеного волка сразу вылечит. Что будем делать?

– Возвращаемся к машине. - К Болдуину вернулась решительность. - Я впереди, ты сзади. Все время оглядывайся. Хорошо, что ты этого углядел. Иначе валялись бы с порванными глотками. Стреляй в любую черную тень, держи их подальше. Ничего, выберемся.

Они двинулись, пистолеты наготове. Русов крутил головой и, если почва под ногами позволяла, то пятился. Лес уже не казался безмятежным: солнце глядело чересчур пристально, деревья прятались друг за друга, а в чащах чудились пятна темноты. Пару раз он едва не нажал на спуск, но первым снова выстрелил Болдуин.

– Не оборачивайся, - хрипло закричал он вслед за грохотом выстрела. - Смотри по сторонам! Их несколько!

И в самом деле, совсем близко мелькнула черная тень: как только подобралась? Пистолет Русова громыхнул, но тень исчезла, словно и не было.

– Быстрые твари, - пробормотал он разочарованно и едва не оглох от двойного выстрела Болдуина.

– Эх, опять мимо, - выдохнул тот. - До чего же хитры! Так мы все патроны расстреляем. Взял ведь немного, только на оленей. Да ты две обоймы истратил. Посторожи, пока перезаряжу.

Опять прозвучала заунывная свирепая перекличка, столь странная при свете дня. Пока добирались до вершины холма, Болдуин стрелял еще несколько раз и две обоймы выпустил Русов по черным пятнам, возникавшим в пронизанных солнцем чащах. Один раз оттуда послышался пронзительный визг, а следом глухое рычание и душераздирающий вой.

– Есть один, - мрачно прокомментировал Болдуин. - Я его ранил, а товарищи загрызли. Раненых они не оставляют. К сожалению, от нас пока не отстанут. Вот если бы убить еще парочку…

Он оглядывался, пока Русов перезаряжал пистолет. Предстоял спуск в лощину, а потом снова подъем на холм. За верхушками деревьев виднелись белые домики покинутого городка.

– Подожди, - буркнул Болдуин. - Ты гляди по сторонам, а я достану компьютер. Есть идея.

– Может, вызовем вертолет? - Русов до боли в глазах вглядывался в спокойный лес. - Ты говорил, что у тебя есть выход в Сеть.

– Разоримся на вертолете, - махнул рукой Болдуин. - И пока долетит, наши косточки обглодать успеют.

– И чего к нам привязались? - невесело поинтересовался Русов, стискивая рукоять пистолета. - Затравили бы оленя.

– Оленя летом не больно догонишь. - Болдуин отсоединил от компьютера динамик и, откинув крышку, стал водить пальцем по дисплею. - Зимой по снегу еще могут загнать. А эти, по рассказам, любят человечину. Так что смотри внимательней.

Все так же зеленела тронутая золотом листва, по лесистым горам плыли тени облаков, но теперь все казалось Русову затаившимся и враждебным. Природа не просто отдыхала от человека, а мстила за столетия унижений, выпестовав в потаенных уголках и напустив на людей черных тварей…

– Отлично, - изрек Болдуин. - В городке есть оружейный магазин, могли остаться патроны. А если нет, тоже не беда. Закроемся в помещении и вызовем ополченцев. Подъедут на бронетранспортере.

Он сунул компьютер в карман куртки:

– Пошли. Порядок прежний. Береги заряды. У меня осталась одна обойма. А у тебя?

– Тоже одна, - пробормотал Русов. Они двинулись…

Пологий спуск, в ногах путается трава, за одежду хватают ветки кустов. Вдруг шорохи сзади и слева. Снова черное летит на Русова, а в нем краснота и белый оскал смерти. Ствол пистолета чуть влево, с такого расстояния прицел не нужен, палец давит на спуск. Отдача толкает Русова, он поворачивается на ушедшем в землю правом каблуке, успевает передернуть затвор и выстрелить в громадного черного волка, который прыгает на него сзади. Потом палит еще два раза по улепетывающим тварям… Вот их уже нет, но одна никуда не денется: черный зверь раскинулся, оскалив пасть и подмяв под себя кусты.

– Здорово ты их, - прохрипел Болдуин, глядя на волка расширенными глазами. Потом опомнился и стал смотреть по сторонам. - Я даже выстрелить не успел.

– Меня один таежник учил. - Русов обессилено присел на корточки. - Мне до него далеко. На этот раз просто повезло. Что делать будем? Один патрон в стволе остался.

Он чувствовал растущее отчаяние. Почему все время идет на поводу у других? Сирин затащил в Америку, а теперь Болдуин в этот проклятый лес… Изо всех сил попытался взять себя в руки.

– Пойдем дальше, к городку, - буркнул Болдуин. - Может, теперь отстанут. - Но в его голосе звучало сомнение.

Прежде чем идти, бегло осмотрели убитого зверя. Русову доводилось видеть волков - и живьем, и убитых, но этот был крупнее; особенно жуткой казалась черная, с сероватым налетом, будто обугленная шерсть. В тускло-желтых глазах застыла злоба, а раскрытая пасть, казалось, и сейчас была готова рвать и терзать. От волка отвратительно пахло псиной… Опять раздался вой, но подальше.

К подножию холма спустились без приключений, и вышли на лесную дорогу. Вскоре начались луга, внезапного нападения можно было не опасаться, и Русову полегчало.

Городок встретил их тишиной, теплом от каменных стен, сенью разросшихся деревьев. Не было сумрака, характерного для Темных зон, но не встретилось ни души, все было покинуто. В компьютере Болдуина отыскался подробный план городка. Сверяясь с ним, миновали череду ветшающих домов и оказались на площади. Им открылось странное зрелище - несколько белых колонн с грудой битого кирпича за ними.

– Это остатки городской мэрии. - Голос Болдуина громко прозвучал в тишине. - Уходя, жители взорвали ее.

Он неприязненно покосился на Русова: мол, вы во всем виноваты. Тот промолчал.

Бывший оружейный магазин занимал первый этаж двухэтажного дома - стекла выбиты, дверь прикрыта, но не на замке. Осторожно вошли и огляделись: полки зияли пустотой. Болдуин полез в подсобку и стал рыться в ящиках, чертыхаясь вполголоса, а Русов стоял, держа пистолет наготове. В окно хорошо просматривалась пустая площадь.

– Нам везет, - раздался приглушенный голос Болдуина. - Хозяин то ли спешил, то ли для себя припрятал. Есть патроны нашего калибра. - Он показался из подсобки с пачками в руках. - Только срок годности давно истек, как бы стволы не разорвало. Но делать нечего. Заряжай.

Русов вставил патроны в магазин, а остальные высыпал в карман куртки.

– Теперь уходим. - Болдуин оглядывался. - Не нравится мне это спокойствие. Давай попробуем в заднюю дверь, вдруг они шли по следу.

Он открыл дверь за прилавком. Русов остался прикрывать, а Болдуин пошел по коридору и скрылся за углом. Русов шагнул следом - и потом не мог понять, почему обернулся, не слышал даже шороха. Как в кошмарном сне, что повторяется вновь и вновь, черное страшилище летело прямо на него.

Не было времени поднять оружие - ствол изрыгнул пламя, рукоять пистолета ударила в живот, воздух с хрипом вышел из груди Русова, его развернуло. И едва хватило времени, чтобы передернуть затвор и выстрелить снова - другой волк, рыча, прыгнул сквозь разбитое окно.

На этот раз отдача была гораздо сильнее. Русова отбросило к стене, а голова волка отделилась от туловища и, переворачиваясь на лету, упала на пол вместе с обезглавленным телом. Русова обдало отвратительным запахом, а на лицо брызнула горячая кровь. Он с трудом отлепился от стены и потер ушибленный затылок.

Подбежал Болдуин.

– Вот это да, - просипел он, глянув на волчью голову, а потом на пистолет в руках Русова. - Это уже не порох, а настоящая взрывчатка. Хоть бы стволы выдержали.

Русов дрожащими пальцами вытирал с лица волчью кровь.

– Хорошо, что ствол короткий, - чужим голосом сказал он. - С двустволкой не успел бы развернуться. Четырех волков прикончили. Пора бы им отстать.

– Не знаю, - усомнился Болдуин. - Настырные попались. Может быть, хоть теперь уйдут. Давай поднимемся наверх, посидим там. На второй этаж не запрыгнут, а нам в себя прийти надо.

На втором этаже заглянули в несколько комнат и выбрали ту, что раньше служила гостиной - с диванами и гравюрами на стенах. Русов почувствовал себя лучше и рассматривал картины с любопытством: водяная мельница среди сумрачного леса, дощатая железнодорожная платформа - старая добрая Америка…

Болдуин закрыл обе двери и сел у окна с пистолетом наготове.

– Полежи, отдохни, - посоветовал он. - Тебе сегодня досталось.

Русов послушно лег на диван, чихнул от поднявшейся пыли, солнечный лес и черные пятна поплыли перед глазами… Понял, что спал, только когда Болдуин потряс за плечо.

– Я дал тебе подремать. Они выли пару раз, но все дальше и дальше. То ли хитрят, то ли с них довольно. Не стал вызывать бронетранспортер, а то засмеют. Дескать, ну и охотники пошли, за броней от зверя прячутся. Попробуем дойти так.

Сон освежил Русова, а настроение стало приподнятым: уложил трех таких тварей! В голосе Болдуина явственно слышалось уважение. Он соскочил с дивана:

– Пойдем.

Но прежде поели, у запасливого Болдуина в рюкзаке нашлись бутерброды и фляга с водой. Потом спустились по лестнице и, еще раз глянув на убитых волков, осторожно вышли через заднюю дверь. Русов удивленно остановился: солнца не видно, небо затянуто невесть откуда взявшимися облаками, накрапывает дождь.

Болдуин озабоченно разглядывал дисплей компьютера.

– Мы теперь дальше от машины, милях в четырех. Надо пересечь вон те холмы, - он показал на лесистую гряду. - Будь внимательнее, вдруг волки вернулись.

Тронулись в том же порядке: Болдуин впереди, а Русов сзади. Вскоре миновали городок и, перейдя поле, вошли в лес. Тот встретил неприветливо: мокрые кусты, цепкая трава, угрюмые под дождем деревья. Из-за непролазных зарослей пришлось отклониться влево, там попалась тропка. Она увела еще левее, и Болдуин чертыхнулся:

– Ладно, главное пересечь холмы и выйти на дорогу. А там поднимемся вдоль речки к машине.

Они шли долго, дождь все усиливался, мрачнее и выше становились деревья. Тропа опять повернула влево, пришлось оставить ее и лезть в гору напрямик. Джинсы Русова промокли и липли к бедрам, он устал смотреть по сторонам, а вдобавок развязался шнурок на ботинке.

Русов присел на корточки, чтобы его завязать, но второпях никак не мог справиться, а когда встал, Болдуина не было видно. Русов побоялся кричать, вдруг приманишь черных тварей, и рысцой побежал вперед… Никого, только шорох дождя по листве. Кинулся направо, потом налево - мокрые кусты, сгущающийся сумрак, пусто в лесу… Наконец осмелился подать голос, но крик словно увяз в насыщенном влагой воздухе - прозвучал глухо и беспомощно. Ему почудился ответный крик откуда-то сверху, бросился туда, но угодил в овраг и еле выбрался по скользкому глинистому склону. Сколько ни кричал, больше ответа не было - он заблудился.

Русов хмуро посмотрел вокруг: сумерки, дождь, неясно куда идти. Можно попробовать забраться на холм, но вон их сколько, совсем собьешься с дороги. Он повернул и пошел вниз, где-то там должна быть тропка. Вскоре сыскалась, чуть светлея в сумеречном лесу. Русов пошел по ней, вдруг выведет через холмы на дорогу. Руку держал на кобуре, пальцы сжимали рукоять пистолета. Холодный металл придавал уверенности, вон каких зверей сегодня завалил, знал бы только отец.

Тропка нырнула в овраг, к бревну через шелестящий ручей, взобралась по песчаному косогору. Пересекла заросшую папоротником полянку, и из густой тени деревьев выскользнула на место посветлее…

Русов резко остановился, озноб пробежал по телу, в руке сам собою оказался пистолет. На другой стороне поляны маячила тень.

Снова Темный охотник?..

Тень не двигалась, не видно было и блеска меча. Русов вгляделся, и на сердце немного отлегло.

Это был обыкновенный человек, хотя и странного вида. Беловатая шапка волос, коренастое туловище, неопрятная, как у бомжа, одежда. На лице выделялись белки глаз - совсем как у Джо, напарника Русова по складу. Человек выставлял перед собой ладони - дескать, оружия нет, - и ладони тоже были темны.

Русов сунул пистолет в кобуру: чего испугался? Негров он уже видел - это, наверное, обыкновенный американский бомж. Или бродяга: как их тут принято называть? Отец приучил его обходиться вежливо даже с бродягами.

– Здравствуйте, - подчеркнуто дружелюбно сказал он. - Меня зовут Юджин, и я заблудился. Не скажете, эта тропа выведет к дороге по ту сторону холмов?

Говоря, он мимолетно удивился, что так хорошо видит бродягу: откуда в густой тени деревьев взялся свет?

Бомж медленно опустил руки, пошевелил губами. Они не были толстыми как у Джо, обыкновенные губы.

– Н-нет, - с каким-то скрипом выговорил он. - Тропа… не выведет. Ведет… другие места.

Казалось, он давно не разговаривал, и слова давались с трудом. Русов спросил в замешательстве:

– Может быть, проводите к какому-нибудь жилью? Я весь промок.

Некоторое время бродяга молчал. Потом, стараясь держаться подальше от Русова, пошел к куче хвороста под деревьями и протянул к ней руки. Ярко вспыхнуло, куча занялась жарким пламенем. У Русова открылся рот.

– Чем это вы? - спросил потрясенно. - Ведь все мокрое.

Бродяга полуобернулся и глянул на Русова, в одном глазу дрожали отблески пламени.

– Дар, - выговорил он. - Иди… грейся. Волки… не подойдут.

У Русова сжалось сердце: ничего себе бомж, мановением руки разжигающий огонь. Он попытался успокоить себя: может быть, это просто фокус? Но сердце тревожно тукало, вспомнились жуткие истории про обитателей Темных зон… Однако делать было нечего, за пистолет не стоило и браться. Русов живо представил себе, как будет кататься по поляне, объятый пламенем. Растопыренные пальцы бродяги вовсе не означали мир!

Он поборол страх и подошел к костру. Бомж отступил, хитро поглядывая. Русов скинул промокшую куртку и, держа ее нараспашку, подставил себя приятному жару. От джинсов и рубашки скоро пошел пар, бедра и колени стало припекать. Русов поворачивался так и сяк, стараясь высушить мокрую одежду, и напряженно думал: что делать дальше?

Он встретил обитателя Темной зоны, это было ясно. Хотя бомж и не выглядел таким жутким, как описывала молва, он был опасен. Очень опасен…

«А я разве не опасен? - пришла мысль. - У меня пистолет, выстрел из которого может оторвать человеку голову. Этот бродяга явно испугался, увидев меня. Кто знает, какую жизнь ему приходится вести - все время в глухих местах, подальше от людей? Это ведь тоже человек, только искалеченный Темной зоной… Или тут что-то другое? Что значит слово «дар?».

– А как вас зовут? - спросил он по возможности дружелюбнее. - И как вы живете? Я впервые встречаюсь с таким… обитателем леса.

Жар костра опалял лицо, пришлось отодвинуться, ответа ждал долго.

– Старое имя… не имеет значения, - наконец проворчал бродяга. - Прежний мир ушел… Взял себе имя Уолден… Можно просто Уолд… «Жизнь в лесах»… читал?

– Нет. - Русов был потрясен. - Но мама рассказывала об этой книге. Кажется, ее написал Генри Торо. Уолден… так как будто называлось озеро, у которого он жил?

– У меня тоже есть… озеро. - Голос Уолдена звучал карканьем ворона. - Не здесь… а у моего дома. После войны… остался там. Некуда бежать. Незачем бежать. Большинство… погибло. А некоторые… обрели дары. У меня… дар огня. Никакой волк не подойдет… даже черный. - Тут он хрипло рассмеялся. - Чуют… я могу их поджарить. У других… иные дары. Мы… редко встречаемся. Нас мало, за нами охотятся… обычные люди. Но ты… не похож на них. У тебя светлое пламя, только сейчас красноватое… от страха.

Несмотря на жар костра, Русов снова почувствовал озноб. Благоразумно он поступил, не схватившись за пистолет. Валялся бы сейчас поджаренным на обугленной траве. Странные вещи пришли в мир вместе с войной. Хотя, возможно, всегда в нем были…

Последних слов бродяги он не понял, но не стал вдумываться. Наконец-то почувствовал себя сухим, да и от куртки перестал валить пар. Теперь хотелось одного - убраться отсюда.

– Про жителей Темных зон рассказывают всякие сказки… Уолд. Конечно, мне было жутковато вначале. Спасибо, что обсушили. А теперь покажите, в какой стороне жилье, и я пойду.

Сказал и испугался: вдруг не отпустит?

Уолд опять скрипуче рассмеялся:

– Ночью опасно… Не только волки… Война многое пробудило, вы просто не знаете… Пойдем, я укрою до утра. Только… иди вперед. Ты слишком боишься.

Делать было нечего. Русов не осмелился спорить, накинул согретую куртку и зашагал по тропинке в сторону, указанную Уолдом. Пару раз обернулся: угасающий костер краснел между деревьев, а в десятке шагов сзади бесшумно скользил темный силуэт.

На очередной полянке Русов глянул вверх: дождь перестал, проглянули звезды, одно темное облако светилось по краям. Со сжавшимся сердцем понял, что опять идут к городку.

Вот и черные силуэты зданий. Вдруг посветлело, Русов поднял голову и увидел, что из-за облака появилась луна. Ее серп он видел над Лабрадором, а теперь серебряный круг плыл по небу, заливая город печальным светом.

Они прошли по улице и оказались на площади.

Русов невольно остановился, щемящее чувство возникло в груди. Колонны - все, что осталось от мэрии, - светились белизной в лунном свете. Наверное, таким же холодным белым огнем сиял Парфенон в древних Афинах… Все было покинуто и мертво, словно не два десятка лет, а два тысячелетия прошли над этим американским городком.

– Иди, - жутковато прогудел сзади Уолд. - Через площадь.

По ярко освещенной улице подошли к неприметному дому, обогнули - сзади оказалась пристройка. Уолд повозился с замком и открыл дверь. Русов вошел первым и остановился в непроглядной темноте, чувствуя себя слабым и беззащитным. Не слишком ли доверился этому выходцу из Темной зоны?

Чиркнуло, загорелся слабый огонек, а затем от яркого света на стенах задрожали тени. Уолд сидел за столом, подкручивая фитиль керосиновой лампы. Лицо выглядело уже не черным, а темно-серым, будто испепеленным, и Русов с содроганием вспомнил, что такого же цвета была шерсть убитых волков. Шапка кое-как подстриженных седых волос нависала над кустистыми бровями, а ниже плясали два язычка пламени. Хотя Русов и понимал, что это только отражения горящего фитиля в глазах Уолда, он вздрогнул и отвел глаза от серых узловатых кистей рук.

Рядом со столом располагался топчан: видимо, Уолд нередко бывал в пристройке, а вдоль стены тянулись самодельные полки - положенные на кирпичи доски с книгами.

– Прихожу сюда… почитать, - проскрипел Уолд. - Собирал по всему… городу. До дома тащить далеко… По ночам сюда никто не ходит… боятся. Ты ложись… Людям надо спать. Не бойся… не трону.

Русов снова вздрогнул: похоже, Уолд не причислял себя к людям. С сомнением поглядел на топчан.

Уолд засмеялся, будто закаркал:

– Нет вшей… Вся живность боится Уолда. Чувствует… у него дар.

– Спасибо, - вздохнул Русов. Потянулся рукой снять рюкзак и обнаружил, что того нет. Даже не помнил, где оставил: сумасшедший выдался день. Русов отодвинул топчан подальше от лампы, лег на спину и, подложив руки под голову, стал смотреть на потолок, где вздрагивала тень Уолда.

– Ты не говори… что видел меня, - проворчал тот. - Мы одной крови… ты и я.

«Где-то я это читал…», - сонно подумал Русов. А Уолд продолжал:

– Обычно у людей в сердце тусклый огонь… Черный свет делает его ярче… Но большинство не выдерживает.

Русов зевнул: «Что за бред?».

Он слишком устал. Повернулся на бок и, подтянув колени, накрыл голову полой куртки. Потрескивало, по стене уютно колебался красноватый свет, и Русову показалось, что он снова в Кандале: отключили электроэнергию, мама зажгла керосиновую лампу и читает про чудеса Моисея. А он натянул одеяло на голову, следит сквозь щелку за ее колеблющейся тенью и постепенно погружается в сон…

Словно почувствовав его мысли, Уолд хрипло и почти без запинки прочитал:

«Горе тебе, опустошитель, который не был опустошаем, и грабитель, которого не грабили! Когда кончишь опустошение, будешь опустошен и ты; когда прекратишь грабительства, разграбят и тебя».

Пошелестел страницами и добавил:

«Ибо огрубело сердце народа сего, и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули». [3]

«О ком это он? - сонно подумал Русов, погружаясь в дремоту. - Об Америке, что ли?».

…Яркий свет пробивался сквозь веки. Еще не совсем проснувшись, Русов блаженно потянулся, почувствовал под собой голые доски и рывком сел.

Комната была пуста, Уолда и след простыл. Солнечный свет пробивался сквозь грязноватое окно и золотистой пылью дрожал над полом. Русов встал и подошел к полкам: книги по биологии, философии, зоологии, ботанике - странное чтение для лесного бродяги. От воспоминания о вчерашней встрече по телу пробежали мурашки, захотелось поскорее уйти.

Русов взялся за ручку двери и вздрогнул снова: вспомнил про черных волков. Достал из кобуры пистолет и, проверив патроны, выглянул. Никого не видно, хлам и запустение под солнцем. Русов вышел и быстро миновал площадь: ничего не осталось от ночного очарования, только мусор и битый кирпич.

Зеленые холмы манили свежестью - за ними была дорога, машина и завтрак. Русов здорово проголодался. Он перешел поле и углубился в лес, найти дорогу по солнцу не составляло труда. Шел недолго, близко была вершина холма, когда услышал выстрел и крик впереди.

Болдуин!

Русов закричал в ответ, и через несколько минут они встретились - и без того широкое лицо Болдуина расплылось в улыбке.

– Фу ты, и как умудрились вчера потеряться? Я ходил, звал тебя, а потом добрался до машины. С утра снова пошел искать. А ты где ночевал, в лесу?

– Нет. - Русов смутился, вспомнив просьбу Уолда не рассказывать о нем. - Вернулся в городок, отыскал помещение.

– Брр, - Болдуин передернул плечами. - Призраки не являлись? Ладно, пойдем к машине. Поохотились.

Через пять минут они любовались пейзажем с вершины холма: зеленые с желтизной волны гор, подальше синие, а у горизонта прозрачно-голубые. Прохладной белизной блистала гряда облаков. Болдуин покрутил головой:

– Собаки, слышишь?

Русов стал вслушиваться и через минуту различил лай собак, а потом лошадиное ржание. Болдуин нахмурился:

– Что они, все бесноватого гонят? Скверно, как раз в нашу сторону.

У подножия холма была прогалина, потом снова лес, а за ним поблескивала речка. Лай становился громче.

– Толково гонят, - пробормотал Болдуин. - Как же нам пробраться к машине? Бесноватому нельзя попадаться, но и стрелять в него неохота, мы не полицейские. И собаки сгоряча могут накинуться сворой.

Лай и ржание стали громче, через прогалину перекатилась черная точка, следом замелькали точки поменьше…

– Вот что, - решился Болдуин. - Давай-ка обратно в городок. Спрячемся там, где были. Они пройдут стороной.

Спуск не занял и пятнадцати минут, подгонял истерический лай собак. Перебежали поле, кинулись к знакомой двери. Мертвые волки отвратительно смердели, после чистого лесного воздуха хотелось зажать нос. Поспешно поднялись в гостиную, где стекла были выбиты, и из окон тянуло свежестью. Болдуин придвинул к двери тяжелый стол.

– Опять мы тут, - поморщился он.

Русов подошел к окну, присел на корточки и осторожно выглянул: пустая площадь, белые колонны, пристальный глаз солнца. Сердце тоскливо сжалось, возвращался вчерашний кошмар. Трижды на них нападали волки, возникая хищными тенями то из залитой солнцем чащи, то из белых стен заброшенного городка. И в третий раз он, Русов, попадает в этот город, где колонны напоминают потрепанный временем античный театр.

Что за представление ждет их на этот раз? Русов вздохнул… И затаил дыхание.

Он не увидел бесноватого, как ожидал. И орущей своры собак. И полицейских на лошадях. Беглеца уже поймали и вели связанного, но не полицейские. Странная группа появилась на площади - люди в черных балахонах шли неровным кругом, а посередине двое с накинутыми капюшонами волокли дергавшуюся фигуру… Грязно-белая шапка волос, темное лицо с белками глаз - Уолд! Русов с содроганием увидел, как жестоко вывернуты назад руки: ладони прикручены к спине толстой веревкой. Не помог Уолду его дар.

Болдуин тоже приблизился к окну и тихо свистнул:

– Ба! Да это совсем другие. И не бесноватого поймали, а парня из Темной зоны. Эти твари еще хуже.

Русова передернуло, остатки неприязни к Уолду исчезли при виде его жалкой участи.

– А кто эти люди в черном? - прошептал он.

Болдуин сплюнул:

– Поклонники Трехликого вышли на охоту. Они носят черные балахоны в подражание этой… Темной Воинственности, есть такой китайский божок. Не высовывайся, они посторонних не любят.

Появилось еще два десятка людей в балахонах - шли поодиночке и группами вслед за кучкой с пленником. Русов заметил женщин: длинные волосы спадали на элегантные, в виде коротких черных плащей балахоны. Все молчали, слышался только лай собак, но самих не было видно: наверное, привязали. Иногда доносилось ржание лошадей.

Пленника подвели к одиноко стоящим колоннам и грубо толкнули, он упал. Двое в капюшонах присели с разных сторон, держа веревки натянутыми, так что Уолд мог только корчиться на земле как почерневший дождевой червь. Остальные сели как попало: донеслись неразборчивые голоса, стали открывать сумки, из рук в руки передавали бутылки.

Рот Русова наполнился слюной, он сглотнул. Это надо же - ни завтрака, ни глотка воды; так торопился уйти из комнатки Уолда, что не поискал питья. Желудок заворчал, напоминая, что ужина тоже не было.

– Что они собираются делать? - Русов попытался забыть о чувстве голода.

– Всякое рассказывают, - пробурчал Болдуин. - Будто устраивают охоту на выродков, что остались жить в Темных зонах, совершают обряды в безлюдных местах… Сами увидим. Выходить все равно нельзя, собаки почуют. А попадаться поклонникам Трехликого в глуши не советуют.

Внизу послышался шум. Русов вздрогнул и приник к окну: два черных балахона волокли по бревну - похоже, столбы от веранды. Когда дотащили до колонн, началась какая-то возня, раздался стук. Уолд взбрыкнул и попытался вскочить, но сидящие уперлись ногами, натянули веревки, и он опять ткнулся лицом в землю.

Хотя солнце поднялось высоко и должно было пригревать, Русов задрожал от холода: приближалось нечто отвратительное. Черные балахоны подняли сооружение, оказавшееся грубым крестом, привязали к колонне, а потом, подойдя к державшим Уолда, взяли у них веревки. Те поднялись, что-то одновременно проделали со своими одеяниями - и вдруг оказались в красном, даже на головах красные капюшоны.

Болдуин снова присвистнул.

– Ага, - возбужденно зашептал в ухо Русова. - Все, как рассказывают. У них балахоны с красной подкладкой. Раз сменили цвет на красный, значит, собираются приносить жертву Лилит. Скорее всего, обольют этого черного бензином и подожгут. Будут плясать вокруг горящего креста и, как говорят, трахаться друг с другом, кто кому попадется. Тогда к ним можно даже присоединиться - это приветствуют. Может быть, подойдем, а?

– Ты с ума сошел? - Русова затрясло. Выходит, не суждено Уолду вернуться в свой дом на берегу сумрачного озера, не суждено читать, размышлять, бродить по лесам. Пусть у него и жутковатый дар…

Двое в красном опять перехватили веревки и потащили брыкавшегося Уолда к кресту. Собравшиеся стали что-то выкрикивать, некоторые тоже сменили наряд на красный, кое-где на расстеленных плащах начались недвусмысленные ласки.

Вне себя, Русов потянул из кобуры пистолет.

– Ты что? - зашипел Болдуин. - Нас же растерзают!

Уолда прикручивали веревками к кресту. Руки развязать не посмели, и обе перекладины остались свободными. Русов навел прицел, совсем близко увидел возбужденные, блестящие от пота лица под капюшонами. Когда оба сместились влево, поставил локти на подоконник, прицелился в правую перекладину, успел упереться ботинком в диван и потянул спуск.

Грохнуло, как из пушки. Русова толкнуло так, что диван проехался по полу. Поспешно навел прицел на крест. Правая перекладина разлетелась в щепки, фигуры в красном обернулись, одна прижимала ладонь к окровавленной щеке - наверное, распороло щепой.

Не теряя времени, Русов прицелился в землю под их ногами и снова нажал спуск. Его отбросило от окна, но было видно, как перед оцепеневшими поклонниками Трехликого словно взорвалась граната, во все стороны брызнуло щебнем. Те пригнулись и побежали.

Вся площадь наполнилась суматошным движением: убегали черные и красные фигуры, развевались полы плащей, мелькали белые ноги женщин. Вокруг столба, распутывая веревку, бегал Уолд, потом пригнулся и, все еще со связанными за спиной руками, побежал куда-то в сторону.

Внезапно движение прекратилось, площадь опустела. Опять безмятежно сияло солнце, и лишь безупречную белизну колонн портил изуродованный деревянный крест.

Русов выглянул, пытаясь понять, где спрятались черные фигуры.

Грянул выстрел, пуля со звоном выбила остаток оконного стекла и врезалась в стену комнаты, отбив кусок штукатурки. Прогремело еще несколько выстрелов, с фасада сорвалась и с грохотом упала на тротуар вывеска. Вероятно, кто-то заметил вспышку выстрела или блеск оптического прицела в окне.

– Уходим! - закашлялся от известковой пыли Болдуин. - Пока нас не перестреляли, как куропаток.

Русов не возражал, его еще трясло - то ли от возбуждения, то ли от страха. Оба скатились по лестнице, пробежали мимо мертвых волков, но в дверях Болдуин застыл и выругался:

– Собаки!

И в самом деле, со стороны площади сумасшедшей волной накатывался собачий лай. Вот и первые выметнулись из-за угла - бешеные, как волки, и лишь немного мельче: высунутые красные языки, остервенело разинутые пасти, готовые рвать и терзать.

– Плохо дело. - Болдуин аккуратно прицелился. - Пока мы от них отбиваемся, нас самих несколько раз пристрелят.

Вдруг свирепый лай сменился испуганным визгом - собаки тормозили лапами, катились кубарем, поворачивали, с истерическим гавканьем налетая друг на друга. Несколько секунд, и от своры не осталось следа: все псы, поджав хвосты, убежали обратно.

Болдуин осклабился и опустил пистолет.

– Надо же, и от дохлых волков бывает польза. Собаки запах учуяли. Обыкновенных бы не испугались, но этих… Ладно, бежим! По этой улице, укроемся за домами.

Они побежали, все время оглядываясь. Кое-где дома хорошо сохранились: целые стекла, белые веранды. Казалось, вот-вот выйдут хозяева, сядут в кресла-качалки, улыбнутся мягко греющему солнцу и с любопытством станут наблюдать за странными беглецами: откуда такие взялись?

Но пробегали дом за домом, Русов вспотел, сердце сильно билось, а никто не показывался. Вот и конец городка - их пока не преследовали. Пробежали еще немного, дорога сделала поворот, дома скрылись за высокими деревьями. Пошли быстрым шагом, оба задыхались. Русов стал успокаиваться, думая, что их оставили в покое. Но тут Болдуин обернулся и закричал:

– Смотри!

Дорога казалась темной, с обеих сторон ее затеняли деревья. И над этой темной рекой, вырастая на глазах, беззвучно, без ржания, на них скакали три белых лошади с всадниками в черных плащах. Что-то смутно напомнила Русову эта картина, словно увидел иллюстрацию в старинной книге, странное онемение почувствовалось в груди… Болдуин первым вскинул пистолет.

– По всадникам не стреляй, - деловито сказал он. - Целься в лошадей. Я беру левую.

Русов механически поднял пистолет, выстрелили одновременно. Сила отдачи едва не опрокинула Русова на асфальт, но пуля в неистовой скорости полета, похоже, остановила коня на скаку: не издав ни звука, тот вскинулся на задние копыта и грянулся оземь, а всадник отлетел в сторону.

Лошадь слева жалобно заржала и покатилась по дороге, наездник с удивительным проворством успел соскочить. Третий всадник натянул поводья и, развернув лошадь, понесся прочь. Сброшенный наездник зашевелился, приподнял голову. Болдуин дернул Русова за рукав:

– Бежим, чего стоишь?

Они повернули в лес. Снова кусты, цепляющаяся за ноги трава, калейдоскоп деревьев. Когда взобрались на холм, Русов был мокрым от пота, но без остановки бросились вниз, миновали прогалину, лес стал реже, впереди блеснула вода. Перешли вброд речку. Русов приостановился, плеснул в рот несколько пригоршней холодной воды. Болдуин уже стаскивал маскировочную сеть с фургона, вышли как раз на него. Поспешно забрались в машину, и Болдуин с места дал газ.

Примерно через полчаса, когда речка светлым плесом ушла в сторону, он сбавил скорость.

– Уф! От места, где свалили этих всадников Апокалипсиса, до машины добежали меньше, чем за час. Вряд ли нас станут преследовать. Поняли, что можем огрызнуться, да и цивилизация уже недалеко.

Всадники Апокалипсиса, вот кто это был! Русов вспомнил книгу со старинными гравюрами и жутких всадников на свирепых изможденных конях. Только там их, кажется, было четверо… Всадники Апокалипсиса пронеслись над этой землей, над всем миром, а недавно скакали и на них по темному шоссе. И вряд ли это был их последний выезд.

Русова опять стала бить дрожь.

– Холодно? - глянул Болдуин. - Давай переоденемся, а то все мокрые от пота.

Он остановил фургон, переоделись в сухую одежду. Русов вволю напился, надел смену белья и запасную рубашку Болдуина: его собственные вещи, в том числе выстиранный Джанет тренировочный костюм, так и пропали.

– А почему ты заступился за этого урода? - поинтересовался Болдуин. - Он уже не человек вовсе. Я таких не трогаю, если сами не полезут, но помогать… брр.

– Долг платежом красен, - вздохнул Русов. - Есть такая русская пословица. И он человек, как ты и я. Помог мне вчера вечером, только просил ничего не рассказывать.

«Мы одной крови, ты и я», - вспомнил он слова Уолда. Что бы они значили?

– Ну-ну. - Болдуин поглядел искоса, они снова ехали. - Смотри, как бы эти человеки горло не перегрызли. Хотя и поклонникам Трехликого попадаться не стоит.

Ехали молча, пересекая поля. На каком из них встретились с бесноватым, Русов не помнил. У большой реки Болдуин съехал на пустую площадку для отдыха, ветерок шевелил на ней всякий мусор.

– Искупаемся, да и перекусить пора. Ты, наверное, целые сутки не ел. Жалко, свежей оленины не попробовали. С другой стороны, хорошо, что нами самими не пообедали. - И Болдуин хохотнул.

Русов жадно накинулся на консервы, а потом скинул одежду и вошел в холодную воду. Солнце начало спуск по небосводу, то и дело скрываясь за белыми облаками. Русов поплыл, и течение мягко повлекло его вниз, куда-то в сторону Мексиканского залива. Дрожа от холода, выбрался из воды, сел рядом с Болдуином, и они выпили по последней банке пива. Вокруг была голубая вода, желтый песок, покой и прохлада. Наверное, так выглядели реки в средних широтах России - Русов там не бывал.

Вернуться успели к обеду. Болдуин помахал на прощанье и уехал. Русов поднялся на веранду, чувствуя себя очень усталым: столько всего произошло за два дня. Джанет пошутила насчет оленины, что осталась бегать в лесу, покормила Русова и поднялась к себе. Русов с трудом добрался до постели.

Он спал…

Во сне снова шел по ночному лесу, и тот был неприятен - то ли в Лимбе, то ли в глубине Темной зоны. Светила луна, путь преграждали уродливые ветви деревьев, приходилось подныривать, и тогда к лицу липла холодная паутина. Звук шагов глох в отвратительно мягком мху. Порой под ногами хрустело деликатнее и тоньше, чем ломающиеся сучки, и Русов старался не глядеть вниз.

Он ускорил шаг, но лес становился все плотнее и темнее, лишь льдистый свет омывал сверху деревья. Русов стал дрожать от холода. Когда совсем замерз, деревья слегка раздвинулись, он оказался на освещенной луной тропинке и обрадовано заспешил вперед.

И вдруг остановился, сердце стиснули ледяные пальцы: впереди маячила черная тень.

Вот она медленно повернулась, блеснули белки глаз, и от сердца Русова отлегло - Уолд! Снова явился, чтобы вывести его из леса.

Уолд приветственно помахал, обернулся и пошел прочь, Русов за ним. Если бы еще согреться! И опять Уолд словно прочитал его мысли: проходя мимо кучи хвороста, нагнулся и приложил ладонь. Вспыхнуло, от яркого пламени еще больше потемнел лес, а Русов ощутил тепло. Уолд призывно махнул рукой - не останавливайся! - и поджег вторую кучу. Потом вспыхнул третий костер. Уолд обернулся и оскалил зубы в улыбке… Теперь он шел, растопырив ладони, и поджигая все подряд. Русову стало совсем тепло, а потом жарко.

Лес загудел от пламени, черные ветви корчились в огне, мох вспыхнул прямо под ногами Русова. Пламя охватило одежду - от нестерпимого жара он проснулся.

Голова полнилась гулом, очень хотелось пить. Русов встал с постели, но ноги подогнулись как ватные, и упал на пол. Все тело горело, жажда становилась нестерпимой. Мутные стены плыли вокруг. С трудом сумев угадать, где дверь, хрипло застонал и пополз на четвереньках. Ручка выскальзывала из пальцев, еле открыл, но в коридоре сумел встать на ноги. Хотя качало от стены до стены, добрался до ванной, открыл кран и долго с наслаждением пил ледяную воду. Стало полегче, дошел до постели, упал на мокрую простыню и снова погрузился в сон…

Он оказался в окружении многоэтажных зданий и слепящего света. Изо всех окон хлестало пламя, огненная река текла поверх крыш в черном небе. Погибающий город издавал нестерпимый вопль - это кричал втягиваемый в адскую топку воздух. Тело Русова корчилось от жара - он понял, что сгорает заживо в городе, подвергнутом ядерному удару во время Третьей мировой…