"Алмазный башмачок" - читать интересную книгу автора (Фэйзер Джейн)

Глава 4

Лео скучал, но ни один человек не смог бы догадаться об этом, видя его оживленное внимание к окружающим и веселое лицо, долженствующее выражать удовольствие от приятного вечера. Более всего на свете он терпеть не мог балы-маскарады. На подобном мероприятии в Париже или Лондоне он появился бы в своем обычном вечернем костюме, надев небольшую маску как дань условности таким затеям. Но здесь, в Вене, он был членом делегации, и его несоответствие требованиям карнавала могли расценить как пренебрежение к хозяевам дворца. Поэтому Лео нарядился как римский сенатор — в белую тогу с кровавым подбоем, но, чтобы все-таки обозначить нелюбовь к подобным развлечениям, свою маску он небрежно вертел на одном пальце Переминаясь с ноги на ногу, он нетерпеливо посматривал на часы. В полночь всем предстояло снять маски, и если бы ему удалось незадолго до этого исчезнуть, то вскоре он смог бы вновь появиться в своей обычной одежде, не привлекая нежелательного внимания.

А пока виконт стоял, любезно поддерживая беседу, но мысли его были далеко — он исподволь пытался найти взглядом в гуще веселящихся гостей Корделию. Лео видел ее во время банкета, одетую в платье из небесно-голубой тафты с оторочкой из более светлой ткани. Ее черные как ночь локоны, рассыпанные по обнаженным плечам, были прихвачены на затылке украшенным жемчугом гребнем. На запястье красовался свадебный подарок — браслет с подвесками, и она с задумчивым видом играла ими, когда рукам было нечем заняться.

Он старался не смотреть на нее, но, не преуспев в этом, сосредоточил все свои усилия на том, чтобы не показывать своего внимания к Корделии. Она несколько раз посылала ему вопросительные взгляды поверх необъятного банкетного стола, но он не отвечал на них, сделав вид, что пристально разглядывает стеклянные подвески подсвечников, море хрусталя и сияющие блюда из серебра и золота, которыми был уставлен стол.

Лео не мог отрицать, что она выглядела очаровательно.

Жизнь била в ней ключом, и собеседники Корделии чувствовали это по сиянию ее глаз и звонкому смеху. Она была центром небольшой застольной компании, и Лео снова пришла на ум Эльвира, Ни один человек не мог оставаться в компании с его сестрой, чтобы не стать на какое-то время более остроумным, более красивым, более оживленным. Даже Михаэль в первое время после женитьбы порой заражался от нее этим радостным упоением жизнью.

В Амелии и Сильвии порой проскальзывали черточки характера их матери, но они были запуганы строгой гувернанткой, от которой суровый работодатель требовал, чтобы девочки воспитывались в духе неустанного следования своему женскому долгу, а всякое проявление непосредственных чувств сразу же пресекалось.

Лео, неожиданно сообразив, что на его скулах нервно играют желваки, заставил себя вернуться мыслями в бальный зал. Он оглядел своих соседей, стоявших вдоль одной из стен зала, затем поискал глазами среди танцующих Корделию. Насколько он знал, она хотела после ужина переодеться, и не сомневался, что узнает ее, как бы тщательно девушка ни таилась под маскарадным костюмом. Ничто на свете не могло скрыть сущности ее натуры.

Четыре четверки танцоров двигались в фигурах кадрили.

Он сразу же заметил гибкую фигурку, вызывающе одетую в плотно обтягивающее ее ноги и бедра некое подобие брюк.

Короткая туника прикрывала ноги до середины бедер, но, когда ее хозяйка кружилась в танце, легкая ткань, развеваясь, являла всем на обозрение соблазнительно крутые ягодицы.

Волосы отважной шалуньи были зачесаны назад и стянуты блестящей лентой, черная шелковая маска скрывала верхнюю часть лица, но Лео сразу же узнал Корделию. Что же такое она себе позволяет? Он беззвучно присвистнул и невольно бросил взгляд на возвышение, где сидела императрица в компании дочери, сыновей и высших придворных Франции и Австрии. Имела ли она хоть малейшее представление о том, что именно ее крестная дочь одета столь вызывающим образом? К счастью, герцог Франц из-за своей хромоты не бывал на балах, но ее откровенный костюм мог вызвать неудовольствие императрицы Глаза всех окружающих были обращены на нее. Она была возмутительно притягательна.

После венчания, которое должно состояться после обеда, она будет полностью в его власти, пока он не передаст ее в руки князю Михаэлю. И именно он обязан следить за тем, чтобы она не нарушала общепринятые условности во время поездки через всю Францию. Они должны будут скрупулезно соблюдать все писаные и неписаные правила этикета в период церемониального путешествия с многочисленными остановками для того, чтобы французы смогли лицезреть супругу наследника престола.

Звуки музыки умолкли, и грациозный танец закончился.

Корделия рассеянно улыбнулась своему кавалеру, потом отвернулась от него и, скользя по паркету со всей легкостью, которую позволял карнавальный костюм, направилась вдоль зала. Лео стало совершенно ясно, что она кого-то ищет. Девушка двигалась с прирожденной, какой-то кошачьей грацией, от которой у него по коже побежали мурашки.

Заметив у нее за плечами декоративный колчан со стрелами, он догадался, что владелица костюма изображает Диану-охотницу. Она, похоже, не обращала никакого внимания на впечатление, которое производила на окружающих.

Пристальные взгляды, возмущенный шепот дам и похотливые ухмылки мужчин провожали ее.

Михаэля хватил бы апоплексический удар, если бы он мог видеть ее, подумал Лео. Но вместо того чтобы возмущаться, Лео хотелось смеяться. Абсолютное безумие. Он должен сделать все возможное, чтобы пресечь подобные выходки. Боже, зачем он только взвалил себе на плечи такой груз?

Да, конечно, предполагалась скромная, наивная дебютантка.

А вместо этого…

Нетерпеливо он принялся пробираться через всю комнату, стараясь не упустить ее из виду. Вот она задержалась рядом с молодым музыкантом Кристианом Перкоцци, почтительно слушавшим сентенции какого-то генерала с роскошными бакенбардами. Лео замети;!, что она мимоходом погладила своего друга по руке. Потом чья-то спина закрыла хрупкую фигурку, и Диана-охотница словно растворилась в воздухе.

В растерянности он остановился, оглядываясь по сторонам. Потом увидел, как целенаправленно пробивается юный Перкоцци к дверям, ведущим во двор напротив бального зала.

Совершенно ясно — ему снова назначено свидание. Лео возвел очи горе и поспешил за служителем искусства.

После душного, согретого огнем свечей и разгоряченными телами зала волна холодного воздуха заставила его поежиться в своей тонкой тоге. Звезды над головой сверкали хрустальными огоньками на черном бархате неба. Красная дорожка, посыпанная соломкой, вела от бального зала к главному павильону. Бельведера; пламя светильников освещало аллею, исчезавшую под порталом дворца. Никого вокруг не было видно, но Лео решительно направился в сторону дворца. У входа в него было непривычно пустынно. В этот момент где-то в глубине дворца часы пробили полночь, и он снова торопливо продолжил свой путь.

Лео послышался голос Корделии, негромкий, но торопливый и взволнованный, доносящийся откуда-то слева от парадной лестницы. Достаточно бесцеремонно он вошел в небольшое помещение и с несказанным облегчением увидел их стоящими на вполне приличном расстоянии друг от друга у открытого окна. Несмотря на все их заверения об исключительно дружеских отношениях, он не мог до конца им поверить. Но открывшаяся ему сцена ничем не напоминала свидание двух любовников.

Корделия почувствовала его присутствие и быстро повернулась ко входу.

— О! — произнесла она. — Это вы.

— Да, это я. — Он подошел к ним. — Что это вы, во имя Христа, делаете в таком костюме?

— Именно об этом спросил и я, милорд. — Кристиан взволнованно провел ладонью по волосам. — Ты одета совершенно шокирующе, Корделия. А если императрица узнает, кто именно скрывается под этой маской? Или кто-то расскажет твоему дяде? Можешь себе представить, что он с тобой сделает?

— Очень даже представляю, — весело ответила Корделия — Но он ничего не узнает, точно так же, как и императрица. Знает только Тойнет, а она никогда не выдаст меня.

— Подойдите сюда, Корделия. — Лео взял ее за руку и подвел к висевшему в простенке зеркалу. — Посмотрите на себя и скажите, что вы здесь видите.

— Себя в костюме Дианы-охотницы.

— Не то. Себя, но одетую самым вызывающим и обольстительным образом.

— Но это же бал-маскарад. И удовольствие в том и состоит, чтобы быть никем не узнанной и слегка шокировать окружающих.

— Неужели вы не можете понять, что таким нарядом вы разжигаете всех мужчин.

— В самом деле? — прервала она его. — А вас я тоже разжигаю?

Лео потерял дар речи от такого вопроса, а Кристиан только укоризненно воскликнул:

— Корделия!

— Но не я же первая это сказала, — возразила та. — Кристиан, а тебя я разжигаю?

— Нет… то есть ты вполне можешь сделать это. — Он снова нервно провел ладонью по волосам. — Все это шокирует окружающих, Корделия. Ты ведь крестница императрицы и вот-вот выйдешь замуж…

— Именно так, — подал голос Лео, овладев собой. Он положил ей руки на плечи и, ощутив их нервный трепе г, снова повернул ее лицом к зеркалу. — Посмотрите на себя, Корделия. Вы не даете себе труда задуматься о том впечатлении, которое производите на людей. Каждый мужчина на этом балу исходил слюной, глядя на вас, а вы безмятежно шествовали мимо, подобно волшебному видению.

Должен прямо сказать, вашему будущему мужу не понравилось бы такое поведение.

Он ощутил кожей рук, как из ее хрупкого тела словно ушла кипучая радость. Она вздохнула.

— Не понимаю, почему вы оба так на меня ополчились, ведь никто, кроме вас и Тойнет, не знает, кому принадлежит этот костюм. А сейчас я исчезну, и никого на свете не будет серьезнее и разумнее меня. Кстати, я что-то не замечала, чтобы мужчины пускали слюни, глядя на мою особу.

— И это больше всего огорчило вас, — насмешливо произнес Лео. — Если бы вы могли предугадать производимое вами впечатление, то были бы совершенно чудовищны.

Корделия повернулась и грустно посмотрела в окно. Она уже привыкла к тому, что ее постоянно укоряли за несдержанность и живость, но не в таком тоне, а упреки Кристиана были ей особенно неприятны.

— Возможно, это была моя ошибка, — согласилась она тихим голосом. — Но, пожалуйста, давайте не будем об этом говорить. Мне надо обсудить с вами кое-что гораздо более важное.

— Что-нибудь личное? — спросил Лео, приподнимая бровь.

Корделия повернулась к нему лицом, кожа под черной маской нежно порозовела.

— Нет, я бы хотела, чтобы вы тоже присутствовали, милорд. Я даже питаю надежду, что вы могли бы помочь нам.

— О! — Бровь Лео взлетела еще выше.

— Корделия, мне кажется… — нерешительно начал было Кристиан.

— Виконт Кирстон поможет нам, — оборвала его Корделия. — Ведь вы поможете, не правда ли?

С этими словами она положила свою ладонь на его обнаженное предплечье, не прикрытое коротким рукавом тоги.

Подняв лицо вверх, она моляще посмотрела на него, коснувшись пальцами теплой кожи его руки. Лео почти грубо отдернул руку.

— Пойдите к себе и переоденьтесь, — произнес он, лишь огромным усилием воли удержавшись от окрика. — Я отказываюсь обсуждать с вами что бы то ни было, пока на вас это одеяние.

— Но ведь вы с Кристианом не уйдете отсюда и дождетесь меня? — тут же спросила она. — Я покину вас всего лишь на несколько минут.

— Мы с Кристианом продолжим пока наше знакомство, — холодно ответил он.

— Очень хорошо. — С этими словами она рванулась к двери — Кристиан, а ты, пока меня не будет, объясни ситуацию с Полигнием. Вернувшись, я посвящу вас обоих в мой план.

Проводив ее взглядом, виконт покачал головой:

— Я чувствую, что мне совершенно необходим бокал шампанского, чтобы восстановить равновесие.

Он дернул сонетку, висящую около двери, вызвав звонком лакея.

— Корделия порой действует на людей подобным образом, — с робкой улыбкой произнес Кристиан. — Она всегда настолько полна энергии и планов, что у меня кружится голова.

В ответ на эти слова Лео лишь грустно улыбнулся. Велев появившемуся лакею принести шампанского, он произнес:

— Итак, посвятите меня в ваши проблемы, Кристиан.

Корделия взлетела по лестнице в небольшую комнату, которую она занимала, когда двор пребывал во дворце Бельведер. Комнатка эта ни элегантностью, ни величиной не могла соперничать с ее апартаментами в Шенбрунне, хотя и не была столь тесной, как закуток в древнем Хофбурге, но придворные привыкли к постоянным переездам из одного дворца в другой в зависимости от церемониальных обязанностей императрицы, и Корделия чувствовала себя как дома в любом из них.

Дернув на бегу за сонетку, она бросилась к большому шкафу со своими туалетами, одновременно снимая через голову тунику.

— Да спасут нас все святые! Во что это ты вырядилась, дитя мое? — Матильда появилась в дверях спустя всего лишь пару минут после звонка. В свое время она нянчила Корделию и теперь уже в качестве служанки продолжала пестовать и опекать ее, словно та все еще была неразумным ребенком. — Что бы сказал твой дядя, увидев такое? А императрица?

И с этими словами она поскорее прикрыла за собой дверь.

— Ох, не начинай все сначала, Матильда. — Корделия наконец выпуталась из своей туники и швырнула ее на пол. — Только Тойнет знает, кто был сегодня в костюме Дианы, и она считает, что это чудная шутка Но сейчас я должна переодеться.

— Надо найти что-нибудь вроде мешка, чтобы залезть в него с головой Ничто более откровенное не удовлетворит чопорного виконта Кирстона!

— Да если у кого-нибудь хватило бы терпения заставить тебя одеться в такое, на него следовало бы молиться! — ответила Матильда.

Корделия достала из гардероба платье из цветастого муслина.

— Вот это должно подойти. Я в нем буду столь же соблазнительна, как и стог сена. Зашнуруй меня, Матильда.

Она повернулась к своей наперснице спиной и пригнулась к спинке кровати, чтобы та затянула корсет — Отлично. Спасибо тебе. — Просунув большой и указательный пальцы под пояс, она удовлетворенно кивнула. — Мне кажется, что, когда у меня появятся дети, мои груди станут еще больше. А теперь — где мои чулки?

Не говоря ни слова, Матильда протянула их Она уже привыкла к эскападам Корделии.

— Пелерину, — потребовала Корделия, надевая нижнюю юбку и натягивая через голову платье. — Мне нужна скромная пелерина, под которой никто не узрит ни сантиметра моей груди.

Матильда осуждающе покачала головой и молча протянула ей скромную белую пелерину. Корделия пристегнула ее к вороту своего платья.

— Ох, а мои волосы! Я не могу отправиться с такими лентами в прическе, они нарушат весь замысел — Она быстро вынула шпильки из высоко подобранных волос и рассыпала их по плечам — Будь добра, расчеши меня побыстрее.

Матильда прошлась по волосам щеткой, из-под которой, казалось, вырвались черные искры.

— Ты просто чудо, Матильда, что бы я делала без тебя! — воскликнула Корделия, обнимая служанку и звучно целуя ее. — Не дожидайся меня. Раздеться я могу и сама.

Она схватила веер и, приплясывая, выбежала из комнаты, оставив улыбающуюся Матильду ликвидировать последствия произведенного ею урагана.

Звуки музыки все еще доносились из бального зала, когда Корделия вбежала, перепрыгивая через две ступеньки, по мраморной лестнице. Не переводя дыхания, она пронеслась к небольшому аванзалу. Остановившись в дверном проеме около горящего факела, она притворно-скромно потупила взор.

— Надеюсь, против такого одеяния вы не будете возражать, милорд Кирстон.

С этими словами она подняла на него свои глаза, и свет факела отразился в них двумя темными ирисами.

— Я бы сказал, что так вы выглядите значительно лучше, мадам, — ответил он с холодным поклоном.

— Я буду иметь это в виду, когда попрошу швею сделать мне одно из тех одеяний, в которых восточные женщины ходят в гаремах, — сказала она. — Нечто такое, что закрывало бы каждый сантиметр моей кожи, а окружающие могли бы видеть только мои глаза. Придется ли оно вам по вкусу, милорд? Тогда я уж точно не смогу никого искусить или…

— Придержите свой язык, Корделия — оборвал он ее и, пытаясь скрыть разбирающий его смех, прикрыл глаза. Корделия могла вырядиться даже в мешковину и все равно осталась бы обольстительнейшей женщиной, но не должна была знать этого.

— Так я искушаю вас, милорд?

Она подняла на него притворно-скромный взор, но длинные ресницы ее трепетали в откровенной попытке флирта.

— Корделия! — снова воскликнул Кристиан Ему еще не приходилось видеть, чтобы его подруга вела себя подобным образом. — Ты что, выпила слишком много шампанского?

Она отрицательно покачала головой, не отводя глаз от виконта.

— И все же я искушаю вас, милорд?

— Да, на многое, — ответил тот, внезапно утратив веселое настроение, — и в основном на малоприятные вещи.

— Но я не хотела вас задеть, — сказала она, зная, что это не вполне соответствует истине. Увы, когда она оказывалась в компании с виконтом, в нее словно вселялся дьявол. — Мне кажется, у вас просто нет чувства юмора. Если бы оно присутствовало, вы бы не надели такой скучный, без всякой выдумки костюм.

Лео взглянул на свое отражение в зеркале.

— А что вам в нем не нравится? — спросил он тоном обиженного ребенка.

— Он откровенно неинтересен. Я бы одела вас в костюм римского легионера… в короткую тогу и краги, в военные сандалии с перекрещивающимися ремешками, завязанными у колен. Да, и еще в венок из позолоченных лавровых листьев вокруг головы. Получилось бы очень впечатляюще.

Лео был так захвачен, пытаясь вообразить себя в подобном обличье, что даже не сразу понял, что она снова завладела всем его существом. Он взглянул на Кристиана и увидел, к вящему своему огорчению, что молодой человек улыбается.

— Корделия просто кудесница по части нарядов, милорд, — пришел ему на помощь Кристиан. — Она придумывает все костюмы для домашних представлений императрицы на сцене театра в Шенбрунне. Я понимаю, что ее сегодняшний туалет может шокировать, но он был просто блестящ.

Лео снова взглянул на свое отражение в зеркале и поймал себя на том, что теперь и он увидел, сколь напыщен и скучен его маскарадный наряд. Костюм легионера и в самом деле был бы куда более впечатляющ и свеж. Боже мой! Какие нелепые мысли приходят ему в голову?

— Ладно, — заявил он, — давайте поговорим лучше о деле. Если Полигний присваивает себе сочинения Кристиана, то его проделки следует вывести на чистую воду.

— Разумеется, но если мы сделаем это, то положение Кристиана при дворе станет просто невыносимым, несмотря на поддержку императрицы. У Полигния слишком много друзей и чересчур большое влияние.

— Именно это я и говорил тебе, — заметил Кристиан, — а ты обвинила меня в пессимизме.

— Что ж, я много думала об этом, и вот что мне пришло в голову. Кристиан должен рассказать обо всех проделках Полигния в памфлете, который появится на улицах в тот самый день, когда мы покинем Вену.

Лео сощурил глаза. Так музыкант тоже уезжает?

— Но не будет ли это выглядеть так, что я боюсь постоять за себя? — спросил Кристиан.

— Нет, если твои доказательства неопровержимы, — ответила Корделия. — Во всяком случае, разразится скандал, новости дойдут до Парижа, и когда ты туда доберешься, то будешь уже известен и без труда найдешь себе влиятельного покровителя. Да любой знает, что ты гений. А кто не знает, сразу же поймет это, как только ты заиграешь. Что вы думаете на сей счет, милорд?

Она повернулась к Лео, который с улыбкой следил за их разговором. Их общение совершенно не было похоже на разговор влюбленных с постоянными недомолвками и скорее напоминало ему собственные отношения с Эльвирой.

Горечь утраты, никогда не отпускавшая его снова навалилась на Лео.

Корделия, заметив внезапную тоску во взгляде виконта, оглянулась на Кристиана. Но тот только хмурился, будучи весь погружен в насущные заботы.

— Как вам кажется, мог бы мой муж оказать помощь Кристиану? — спросила она, когда виконт, казалось, отвлекся от тягостных воспоминаний. — Я хочу сказать, только на первых порах, чтобы представить его нужным людям.

— Я бы не питал на это особых надежд, — произнес Лео.

Кристиан повесил голову, но Корделия импульсивно произнесла:

— А если бы я попросила его о таком одолжении в качестве свадебного подарка? Не так уж это и сложно.

Лео не смог удержаться от смешка.

— Дорогая девочка, невеста не может прийти на первое свидание с мужем и тут же потребовать от него подобный свадебный подарок.

— Да, не может, — уныло произнесла она.

— А кроме того, у меня нет денег на такую поездку, — добавил Кристиан.

— О, это не проблема, — с приливом энтузиазма сказала Корделия. — Я могу дать тебе взаймы сколько потребуется.

— Я не хочу брать деньги у тебя, Корделия — Ерунда, ложная гордость, — отмела она его возражения. — Вернешь мне, когда будешь богат, знаменит и всемирно известен. Но тебе необходимо найти в Париже покровителя. Может быть, король…

Она вопросительно посмотрела на Лео.

— Ничего невозможного в этом нет. Король известен как щедрый покровитель искусств, хотя и не так уж просто обратить на себя его внимание.

Корделия прикусила губку. Решение уже созрело в ее воображении, но она подумала, не будет ли слишком дерзко предложить его. Во всяком случае, попытаться стоило. Но лучше сделать это наедине с Лео.

— Я бы выпила лимонада, — произнесла она.

— Я сейчас раздобуду его, — вызвался Кристиан, как она и рассчитывала.

Лео, прислонясь спиной к колонне, иронически Поглядывал на Корделию.

— Я хотела бы попросить вас кое о чем, — сказала она, не обращая внимания на его иронию. — Не сможете ли вы оказать помощь Кристиану?

Лео даже закрыл глаза от неожиданности.

— Будьте так добры. Ведь это не доставит вам излишних хлопот. Он в самом деле гений. Вот увидите.

Он открыл глаза и посмотрел на нее. И тут же пожалел об этом. Она умоляюще глядела на него, щеки пылали румянцем, черные волосы оттеняли нежную кожу ее овального лица. Она нетерпеливо отбросила назад выбившуюся прядь волос, и его взгляд упал на ее уши, которые, казалось, так и просили прикоснуться к ним губами.

— Ну пожалуйста, — тихо попросила она. — Это так много значит для меня. Талант Кристиана не должен здесь пропасть. Это будет просто несправедливо по отношению ко всему миру.

— Ну как я могу лишить мир его будущего гения? — не удержался Лео от непроизвольной улыбки. — Вы можете очаровать птиц небесных и рыб морских, Корделия.

Глаза ее сверкнули, и он понял, что допустил очередную ошибку.

— В самом деле, милорд? — Она нервно закусила нижнюю губу.

Он, не владея собой, обнял девушку, пальцы его запутались в рассыпанных по плечам локонах. Жесткими губами он целовал ее, проклиная себя за то, что они снова не смогли удержаться от безумия. Язык его проник сквозь губы Корделии и властно буйствовал внутри, словно намереваясь дойти до глубины ее души. Он сильно сжал ее лицо ладонями, как бы ища спасения от заволакивающего сознание тумана.

Но она ничуть не испугалась этого страстного порыва.

Губы ее с улыбкой приветствовали его уста, язык пустился в пляс с его языком. Тело ее прильнуло к его телу, руки ее притянули его к себе.

Лео отшатнулся назад. Он взглянул на нее, на ее пылающее лицо, на улыбающиеся губы, на полузакрытые глаза, подернутые дымкой неги.

— Уходите отсюда.

От этих слов Корделия пришла в себя. Она провела ладонями по волосам, отбрасывая растрепавшиеся кудри с лица.

— Не кажется ли вам, Лео, что вы могли бы любить меня?

Не так, не украдкой?

С диким проклятием он оттолкнул ее и быстрыми шагами вышел из комнаты.

Буйство пережитых страстей потрясло ее. Был один момент, когда она испугалась, ощутив в Лео неудержимую силу, способную закружить в водовороте чувств и растворить в себе всю ее самобытность.

Она поежилась, задав себе вопрос, не является ли «вздымающаяся из глубины ее существа горячая волна желанием испытать на себе всю эту не выпущенную пока на свободу силу.