"Серебряная роза" - читать интересную книгу автора (Фэйзер Джейн)

Глава 19

Карету Елены трясло и подбрасывало, когда она спускалась с холма при въезде в Эли. Сгущалась темнота зимнего вечера. Она устала и начинала чувствовать неуверенность, решившись явиться незваной с визитом к новобрачной.

Она выехала из дома утром, довольно рано, и должна была приехать в замок Равенспир вскоре после полудня — вполне подходящее время для визита. Если бы последовало приглашение переночевать в замке, то она вполне могла бы принять его, не нарушая всех правил приличия.

Но с самого начала путешествия ее преследовали неудачи, и в такое время являться с визитом было уже просто невозможно. Теперь ей предстояло провести ночь где-нибудь в Эли и послать записку в замок Равенспир с нарочным. Едва ее карета миновала Хантингтон и проехала еще несколько миль, как переднее колесо попало в огромную выбоину на дороге, присыпанную снегом и потому незаметную. Колесная ось треснула, карета накренилась набок, и Елене пришлось выбираться из экипажа через окно.

Она уже была готова прервать свою так неудачно начавшуюся поездку, но тут ей на выручку пришел проезжавший мимо молодой сквайр, загоревшийся желанием помочь попавшей в беду красавице. Не слушая ее протестов, он погрузил Елену, ее служанку и чемодан на свою двуколку и довез их до Хантингтона, где помог достать новую карету. Елена отдалась на волю судьбы, с удовольствием позволив этому решительному и заботливому молодому человеку принимать решения за нее.

Согласно воле своего покойного мужа, она получила материальную независимость и абсолютную свободу в принятии всех решений, касающихся ее самой и ее детей. Нечасто вдова приобретала такое уважение и признание, и Елена ценила это, хотя порой ей и хотелось, чтобы ее окружила заботливым кольцом пара сильных мужских рук.

Когда нанятая, карета, управляемая ее собственными кучером и форейтором, застучала по мощенной булыжниками мостовой рядом с постоялым двором, Елена выглянула из окна. Ранние сумерки уже сгущались над сырой равнинной местностью. Над кронами деревьев, подыскивая места для ночевки, кружились и кричали грачи. Понюхав воздух, Елена поняла, что вот-вот все вокруг затянет туман. Уроженка этих мест, она чутьем определяла скорое появление такого тумана, который плотной пеленой затягивал все вокруг, скрывал все ориентиры, сгущаясь с каждой минутой.

Саймон хотел взять на себя все заботы о ней. Было время, когда он ничего другого и не желал. После кончины Гарольда он постоянно подталкивал Елену к этому решению, впрочем, весьма тактично, прекрасно понимая ее щекотливое положение, но и не делая тайны из своих намерений. Он хотел, чтобы она стала его женой. Он хотел, чтобы она родила ему детей. Он хотел любить ее и заботиться о ней — хотел вернуть то эмоциональное состояние, которое они когда-то промотали с беспечностью юности и которое могли обрести только в те далекие годы.

Но было уже слишком поздно. Она не могла отказаться от своих детей. Даже ради Саймона. Не могла променять их на безмятежную жизнь. Видеть их только от случая к случаю, не растить их, томительно ожидать для них разрешения погостить в материнском доме? Нет, на такое она была не способна.

А теперь Саймон женился на женщине из рода Равенспиров, и больше нет смысла фантазировать.

Елена коснулась своего лица. Неужели когда-нибудь ее кожа станет похожей на пергамент? Не становятся ли глубже «гусиные лапки» мелких морщинок в уголках глаз? Интересно, что представляет собой эта новая графиня Хоуксмур? Без сомнения, она молода. На двенадцать лет моложе ее, Елены. И разумеется, ослепляет красотой своей юности. Жизнь пока не наложила отпечатка на чистые линии ее лица и тела. Взгляд ее еще не отягощен заботами и печалями, которые неизбежно приносят с собой прожитые годы.

Завернув, карста со скрипом остановилась у ворот постоялого двора, и конюх открыл пассажирам дверцу. Елена, пригнувшись, вышла вслед за своей горничной, розовощекой молоденькой девушкой, которая тут же проказливо улыбнулась конюху и притворно-строгим тоном велела ему поосторожнее обращаться с багажом ее светлости.

Парень кивнул ей и взвалил кожаный сундучок себе на плечо. Владелец постоялого двора, сообразив, что у него собираются остановиться далеко не простые путешественницы, уже спешил к ним, чтобы проводить ее светлость в самые лучшие апартаменты.

Елена терпеть не могла останавливаться на постоялых дворах. Этот, правда, был лучшим в Эли, но сам городок не стоял на перекрестке оживленных дорог, поэтому даже в лучшем постоялом дворе останавливались лишь проезжие из местных путешественников. Лучшие апартаменты оказались довольно тесными, в них пахло затхлостью, окна выходили на улицу, которая в это время дня была достаточно тиха, но крики грачей могли кого угодно свести с ума.

— Могла бы я послать какого-нибудь из ваших парней с запиской в замок Равенспир? — спросила Елена, бросая перчатки и шляпу на небольшой столик при входе и сразу же замечая полоску пыли, не вытертую во время уборки горничной.

— Сейчас, мадам?

Хозяин постоялого двора перехватил ее взгляд и быстро провел уголком фланелевого фартука по крышке столика.

— Но до него всего три мили, — сказала Елена, ежась от сырого холода, который не мог прогнать даже пылающий в камине огонь.

«Постельное белье обязательно окажется влажным», — подумала она.

Хозяин поправил огонь в камине.

— Я могу послать Билли Потса. Вы разрешите предложить вам молочного пунша, чтобы согреться?

— Лучше чаю, — мягко отказалась Елена. — А на ужин суп и омлет.

— И бутылку лучшего бургундского? — с надеждой предложил хозяин.

— Благодарю вас, только чай.

И она села за стол, раскладывая на нем свой кожаный бювар, в котором всегда было несколько листов бумаги, гусиное перо и кожаная чернильница.

Хозяин постоялого двора склонился в почтительном поклоне и оставил знатную, но не слишком выгодную посетительницу наедине с ее посланием.

Елена написала два письма. Одно из них она предназначила леди Хоуксмур, сложила его и вложила во второй лист бумаги, который запечатала разогретым на свечке сургучом и адресовала на имя лорда Хоуксмура.

Билли Потс с готовностью отправился выполнять ее поручение. Паренек прекрасно знал эти места и пустился напрямую, пролезая под оградами и перепрыгивая через канавы, в результате чего сократил три мили до замка Равенспир по проезжей дороге до полутора миль напрямик.

Вбежав через полчаса в ворота замка Равенспир, он обнаружил, что внутренний двор замка ярко освещен пылающими по периметру замка чашами с налитым в них маслом и факелами. Гости развлекались чем-то напоминавшим средневековые рыцарские турниры — всадники сбивали подвешенный на высоком шесте мешок с овсом, целясь копьем в шест. Каждый раз, когда всадник, попав копьем в шест, но не успев увернуться от мешка, летел на землю, зрители разражались хохотом и аплодисментами, а неудачник должен был одним духом осушить большую чашу бургундского.

Билли Потс смотрел на это зрелище расширенными от изумления глазами. Ему случалось слышать рассказы о том, что происходило за стенами замка Равенспир, но такое было недоступно его воображению. Зрители в роскошных одеждах, поверх которых были наброшены меховые куртки, с разгоревшимися от вина и холодного воздуха лицами поразили его.

— Что это ты делаешь здесь, парень?

Мальчишка, собиравшийся проскользнуть вдоль стены, чтобы лучше рассмотреть происходящее, застыл на месте при звуках этого грубого голоса. На плечо его легла тяжелая рука.

— У меня письмо для лорда Хоуксмура, — сказал Билли, почтительно склонив голову перед человеком, облаченным в бархатную ливрею.

— От кого? — Тимсон окинул Билли подозрительным взглядом.

Билли пожал плечами.

— Его написала леди, которая остановилась на постоялом дворе. Я не знаю ее имени.

И он протянул запечатанное послание.

— Леди? — наморщил нос Тимсон.

Что это за леди посылает письма лорду Хоуксмуру в разгар свадебных торжеств? К тому же мужу леди Ариэль. Он взял в руки письмо и взглянул на конверт. Грамотность не была одним из его достоинств, но Тимсон смог понять, что буквы написаны рукой, привычной к перу. Он понюхал письмо. Бумага не пахла ничем подозрительным.

— А эта леди — где она остановилась?

Билли снова почтительно склонил голову.

— На постоялом дворе в Лэмбе. Заказала на ужин омлет, а еще чаю.

Лицо Тимсона расплылось в улыбке. Вряд ли старина Джонс будет доволен. Хозяин гостиницы был его другом, и Тимсон прекрасно знал, что тот предпочитает более щедрых постояльцев.

— Ну ладно, ступай домой. А я отнесу письмо его светлости.

Он отечески потрепал Билли по щеке и стал пробираться сквозь шумную толпу.

Сырость и туман сыграли злую шутку с раненой ногой Саймона, и он отверг предложение участвовать в соревновании. Ариэль стояла рядом с ним, и он знал, что она прекрасно понимает, чего стоит ему оставаться на ногах. Однако сегодня она не предложила ему ни массажа, ни своей мази, чтобы успокоить боль. А он не хотел просить ее о том, что она могла предложить ему сама. На счастье, товарищи на этот раз оставили его в покое, а сами с куда большим, чем обычно, энтузиазмом приняли участие в общем веселье.

Отсутствие Оливера Беккета вызвало только несколько недоуменных вопросов. Но никто особенно и не допытывался, куда же он запропастился, даже Рэнальф, не видевший Оливера с тех самых пор, когда тот, пьяно покачиваясь, вышел из большого зала накануне вечером.

Никто не обратил внимания на Тимсона, когда он пробрался поближе к одной из скамей, отгораживающих участников состязания от зрителей. Там стояла Ариэль, страдая от каждой гримасы боли на лице Саймона, от каждой его попытки поудобнее устроить больную ногу. Пальцы ее так и просились успокоить его страдания, но она изо всей силы сжала их в кулаки, невидящими глазами смотря на состязания и заставляя себя думать только о том, что сгущающийся туман, если продержится до завтрашней ночи — ночи новолуния, — может здорово помочь выполнению ее планов.

Когда Тимсон протолкался к ним, держа в руке письмо, она лишь едва взглянула на него, пока не услышала его слов:

— Вам принесли письмо, милорд. Из постоялого двора в Эли.

— Письмо? — удивленно переспросил Саймон. — Для меня?

Взяв послание, он сразу же узнал почерк Елены.

— Что-нибудь случилось? — Ариэль сразу почувствовала его тревогу и задала вопрос, мгновенно забыв все их раздоры: — От кого это?

Он поспешно кивнул, прося жену повременить с расспросами, и устремился туда, где ярко сияли огни большого зала. Что же заставило Елену разыскивать его здесь! Неужели какое-нибудь несчастье с детьми? Во всяком случае, нечто очень личное и в высшей степени неожиданное. Хотя никаких намеков на что-то подобное она не делала в нескольких письмах, написанных ему уже после его женитьбы.

Ариэль тоже протолкалась сквозь шумную толпу и вслед за Саймоном вошла в большой зал, где слуги заканчивали последние приготовления к ужину, который должен был состояться сразу после состязания. Что бы ни случилось, она должна об этом знать.

— Плохие вести?

Саймон развернул первый лист послания. Из него выпал второй, с именем Ариэль на обороте. Он пытался нагнуться, чтобы поднять листок, но Ариэль опередила его. Поймав письмо на лету, она прочитала на нем свое имя.

— О, это для меня!

— Похоже на то, — суховато отозвался Саймон.

Едва бросив взгляд на строки адресованного ему письма, он сразу же все понял. Елена ничего не пыталась придумать. Она хотела познакомиться с его женой. Некоторые намеки, сделанные им в отправленных ей письмах, заставили се беспокоиться, так что она решила попробовать помочь Саймону, если он не может найти контакта со своей женой. Совершенно ужасно, что Ариэль в такой важный в жизни момент окружена одними мужчинами, и Елена решила, что она, возможно, могла бы завоевать расположение Ариэль и оказаться ей полезной. И таким образом помочь своему лучшему другу, чье счастье для нее было куда важнее своего собственного.

«И еще тебя, моя верная подруга, одолевает женское любопытство», — подумал Саймон, медленно перечитывая строки послания. Но может ли она помочь ему? Сможет ли она разбить лед непонимания, который образовался между ними, сможет ли примирить новобрачных?

Вместо того чтобы прочитать адресованное ей письмо, Ариэль пристально вгляделась в лицо своего мужа. Она увидела, как недоумение на его лице сразу же сменилось хмурой озабоченностью. Она поднесла бумагу к глазам.

Письмо оказалось от леди Келберн, старинного друга детства Саймона, а также ее соседки по поместью. Она писала, что хотела бы по-соседски навестить леди Хоуксмур по случаю ее замужества — так как празднества по этому поводу будут длиться долго, она считает, что не нарушит правил благопристойности, навестив их незваной. Она первоначально предполагала появиться в обычное для визитов время, после обеда, но поскольку ее поездка началась неудачно, то она собирается переночевать на постоялом дворе в Эли, а утром следующего дня появиться у них.

Ариэль взглянула на Саймона:

— Ты никогда не рассказывал мне про леди Келберн.

— Да, — он задумчиво почесал в затылке. — Я думал представить тебя моей старинной и самой близкой подруге, когда ты переберешься в мое поместье. Похоже, однако, что у Елены другие планы.

— Я знаю этот постоялый двор. Он хорош для проезжих торговцев и местных фермеров, но совершенно не подходит для женщины из общества, — медленно произнесла Ариэль.

Леди Келберн, давняя и самая близкая подруга Саймона, могла сослужить ей в ближайшие два дня хорошую службу. Она могла отвлечь внимание Саймона от его жены.

Ариэль обвела взглядом зал.

— Хотя возможно, милорд, вы сочтете и это место неподобающим для леди.

— Но что ты предлагаешь? — Голос Саймона прозвучал недоуменно и резко, в тон Ариэль.

— Думаю, надо послать Эдгара с каретой и привезти ее сюда на ночлег. Могу заверить, что у нас простыни будут сухими, а если вам будет угодно поужинать наедине с ней, я могу приказать, чтобы ужин подали в зеленую гостиную и протопили там, — сбавила тон Ариэль.

Саймон нахмурился, и она поняла, что он думает о предстоящем ему буйном пиршестве. Во взоре его была тоска — сейчас большой зал манил своим уютом, но что будет тут через пару часов?

— А что это за зеленая гостиная?

— Моя личная гостиная… та, что в северной башенке…

Он нахмурился еще сильнее.

— Но ты сказала в самый первый день, что у тебя в замке нет собственной гостиной или будуара.

Она пожала плечами.

— Сказать по правде, я вообще-то не слишком охотно приглашаю туда кого-либо.

— Ясно.

Саймон помолчал еще несколько секунд, раздумывая. Почему, собственно, он должен что-то подозревать в ее предложении? Да, сейчас они между собой не в лучших отношениях, но с ее стороны только естественно предложить гостеприимство попавшему в трудное положение путешественнику. К тому же она прирожденная хозяйка.

Он выдавил на лице улыбку.

— Ладно, спасибо за твое любезное предложение, Ариэль. Елена сгорает от желания познакомиться с тобой и ненавидит поездки, даже на такие короткие расстояния. К тому же она терпеть не может постоялых дворов. Я съезжу верхом и сам приглашу ее.

Поплотнее завернувшись в плащ, Саймон направился было к выходу из зала.

— Я поеду с тобой.

Он удивленно остановился и повернулся к жене:

— Но зачем?

— Думаю, будет только вежливо со стороны хозяйки самой пригласить гостью.

Саймон кивнул:

И в самом деле.

Затем, повинуясь порыву, он протянул руку и шутливо дернул Ариэль за длинную косу цвета меда.

— Почему-то мне кажется, что тебе столь же не терпится удовлетворить свое любопытство, как и Елене. И с моей стороны было бы только глупо лишать вас обеих такого удовольствия.

Так как Ариэль сразу не ответила, он намотал ее косу на руку и притянул голову жены к себе.

— Мне отнюдь не улыбается быть с тобой в ссоре, Ариэль. Если я сделал или сказал что-то не так вчера, прости меня.

Ариэль закусила губу. Он взял жену за подбородок и повернул лицом к себе, пристально глядя ей в глаза.

— Что ты скажешь?

— Мне тоже не улыбается быть с тобой в ссоре, — едва слышно произнесла она, потом отвела взгляд. — Я пойду отдам распоряжения слугам относительно леди Келберн. И через несколько минут приду на конюшню.

После ее ухода Саймон несколько минут постоял со сложенными на груди руками. Он попытался снова найти взаимопонимание с ней, несколько секунд она, кажется, была не против, но потом все же отказалась. Почему?

Нетерпеливо встряхнув головой, граф Хоуксмур направился к стойлам. Хотя он предпочел бы сам устроить эту встречу между бывшей любовницей и своей женой так, как ему представлялось нужным, может быть, появление Елены будет и к лучшему. Если она сможет подружиться с Ариэль — если Ариэль доверится ей, — тогда и он сможет лучше понять свою молодую супругу. Женщина может задать другой женщине вопросы, на которые он сам никогда не осмелится, и Елена сможет помочь ему понять Ариэль и добиться ее расположения.

Грум оседлал коня для Саймона и симпатичного спокойного мерина для Ариэль. Чалая кобыла еще не совсем поправилась, но с ней все обстояло хорошо, по словам Эдгара, который появился из денников аргамаков, чтобы узнать, почему седлают коней в столь необычный час.

Ариэль вышла во двор, надвинув на голову капюшон плаща для верховой езды.

— Скорее всего у леди Келберн есть свой собственный экипаж и лошади?

— Да, а еще ее, я уверен, сопровождает служанка. Елена обычно ездит с размахом.

— О!..

Что же является размахом в ее понимании? Лакированная карета и упряжка шестерней? Гора вещей? Эскорт из верховых слуг и форейтор для безопасности? Служанка в наколке и накрахмаленном фартучке? Может быть, она разъезжает даже со своими собственными простынями?

— Эдгар, приготовь на конюшне стойла для упряжки лошадей, — велела она, не высказав вслух ни одного из одолевающих ее сомнений. — Будут еще кучер, форейторы… не знаю, сколько точно. Устрой их на ночь в надвратной башне.

Она подвела серого к высокому плоскому камню и, встав на него, вскочила в седло.

— Вы не будете возражать, милорд, если мы поедем напрямик?

Саймону показалось, что он уловил в голосе жены все тот же упрямый вызов, что и раньше, но решил сделать вид, что не замечает его.

— Я куда увереннее чувствую себя верхом, чем на ногах. Так что показывайте дорогу, мадам.

Этих его слов для Ариэль было вполне достаточно, и они выехали со двора замка, окунувшись во все более густеющий туман. Миновав подъемный мост, лошадь Ариэль свернула с дороги прямо в поле. В темноте, невидимая в ночном тумане, тихо поскрипывала крыльями ветряная мельница.

Это была самая обычная для этих мест погода. Туман мог висеть несколько дней подряд, а это как нельзя лучше способствовало планам Ариэль. Ни лунный свет, ни мерцание звезд не пробьются сквозь его плотную пелену, а любой звук утонет в нем, как в пуховой подушке. Баржи с ее лошадьми смогут бесшумно спуститься вниз по каналу и в целости и сохранности добраться до фермы Дерека.

Через два дня все будет закончено. Странно, однако, что от этой мысли у Ариэль не стало легче на душе.

Голос Саймона отвлек ее от размышлений.

— Но ведь замок полон гостей. Куда ты собираешься поселить Елену?

— Я велела Тимсону перенести твои вещи в мою комнату, а леди Келберн может занять

твою, — ответила Ариэль.

— Ну разумеется, — отозвался Саймон, нахмурясь.

Сможет ли Елена заснуть, зная, что ее бывший любовник уютно спит со своей молодой женой в комнате напротив? Одно дело, что Елена умом понимает необходимость этого брака, но совсем другое — женские эмоции в конкретной ситуации. Саймон благоразумно не стал делиться своими опасениями с Ариэль.

Елена с некоторым подозрением рассматривала то, что в представлении кухарки должно было изображать омлет, когда на узкой деревянной лестнице, ведущей к ее апартаментам, послышались звуки шагов. Потом раздался короткий, отрывистый стук в дверь. Сердце ее дрогнуло; она встала и подошла к двери. Эта манера стучать была ей хорошо известна — так стучал только Саймон. Она уже ждала, что он, как всегда, сразу же откроет дверь и войдет, но вместо этого он, выждав пару секунд, снова постучал.

— Войдите!..

Дверь открылась, и на пороге появился Саймон; капли тумана собрались на его камзоле, мелким бисером покрыли его волосы. Он заполнил собой весь дверной проем и, улыбаясь, глядел на Елену; голубые глаза его сияли счастьем.

Вскрикнув от восторга, Елена бросилась ему на шею, и лишь тогда заметила неподвижную фигуру, стоявшую за Саймоном на слабо освещенной площадке лестницы. Инстинктивно она умерила свой страстный порыв, легонько поцеловала его в щеку и отступила назад, вопросительно подняв бровь.

Саймон полуобернулся и протянул руку к стоявшей за ним молчаливой фигуре.

— Елена, познакомься, пожалуйста, с моей женой.

Только теперь Елена как следует рассмотрела юную особу. Та была стройной, среднего роста, но казалась выше благодаря своей полной достоинства осанке. Молодая женщина отбросила назад капюшон плаща, выпустив на волю густую волну волос цвета меда. Серые глаза смотрели на Елену так пристально, что та почувствовала себя даже неловко. «Вряд ли это было сделано намеренно», — подумала про себя Елена, делая шаг навстречу женщине и протягивая ей руку.

— Леди Келберн, я приехала сюда, чтобы лично просить вас пожаловать в замок Равенспир, — произнесла девушка, опередив Елену, и холодно, но твердо пожала протянутую ей руку. — Мой муж, так же как и я, хотел бы вернуться вместе с вами.

Девушка обвела взглядом неуютную темную комнату и неожиданно улыбнулась.

— Вы чрезвычайно обяжете нас, если не станете задерживаться в столь непривлекательном месте, да еще в такую ночь. Я уверена, что постельное белье здесь влажное, и вы рискуете простудиться.

Эта улыбка очаровала Елену. Серые глаза девушки просияли, словно солнце выглянуло над затянутым тучами озером, черты лица смягчились, напряженность, которой веяло от ее фигуры, пропала.

— Я очень рада познакомиться с вами, леди Хоуксмур, — произнесла Елена, обеими руками беря ладонь девушки. — Моя горничная уже сказала, что простыни и в самом деле влажные, так что я без всякого сожаления расстанусь с этим постоялым двором.

Саймон с явным облегчением рассмеялся:

— Тогда давайте трогаться в путь, пока не стало еще темнее. Ариэль и я приехали сюда верхом, но я взял на себя смелость приказать конюху заложить ваш экипаж.

— Даже если этот постоялый двор и не по вкусу мне, я все же должна хоть что-то заплатить.

— Я уже сделал это, — сказал Саймон. — Сейчас сюда придет слуга, чтобы забрать ваши вещи. Все, что требуется от вас, дорогая, так это только накинуть ваш плащ, позвать горничную и последовать за нами.

Ариэль обратила внимание, как радостно порозовели щеки Елены, как заблестели ее глаза от удовольствия, когда оказалось, что Саймон принял все решения за нее. Он был совершенно уверен, что Елена примет их приглашение и отправится в замок. «Возможно, он был вправе рассчитывать на это», — подумала Ариэль, хотя сама она на месте Елены вряд ли позволила бы решать за себя.

Тем не менее она ничего не сказала, провожая Елену к карете, и подробно объяснила кучеру дорогу. Ариэль с удовольствием отметила, что леди Келберн не такая уж пугливая путешественница — ее сопровождали лишь два верховых и два форейтора. Служанка оказалась милой и живой девушкой, а услышав ее местный акцент, Ариэль поняла, что та не пропадет в отведенных для слуг комнатах замка Равенспир.

— Не составите ли вы мне компанию в карсте, Ариэль? — спросила Елена, кладя руку ей на плечо и уже поставив ногу на подножку кареты. — Вашу лошадь может взять один из форейторов. Я знаю, что Саймон должен ехать верхом, — ему не стоит трястись в карете; но я была бы рада вашему обществу.

Ариэль удивленно приоткрыла рот, пытаясь найти предлог, чтобы деликатно отказаться от этого предложения. Она терпеть не могла ездить в тряских и тесных экипажах, но ей не хотелось показаться невежливой.

— Ариэль укачивает в каретах, Елена, — пришел ей на помощь Саймон. — Всякий раз после такой поездки у нее страшно болит голова. Так что садись в седло, Ариэль, нам пора. Вечер чересчур мерзкий, чтобы болтать.

Ариэль извиняюще улыбнулась Елене, пробормотав что-то насчет того, что она отвратительная попутчица в карете, и вскочила в седло.

— Откуда ты знаешь, что я терпеть не могу ездить в каретах?

Саймон, бок о бок выезжая с ней с постоялого двора, бросил на жену веселый взгляд.

— Да ничего не стоило прочитать это по твоему лицу, девочка.

— Я и в самом деле не переношу карет, — настойчиво повторила Ариэль. — Но это не значит, что я не хотела ехать с твоей подругой. Мне она показалась очаровательной.

— Так и есть, — подтвердил Саймон. — Она умеет очаровывать и очень хочет подружиться с тобой.

Он взглянул в лицо жены, которое сквозь туман казалось бледным пятном.

— Надеюсь, ты не отвергнешь ее дружбу, Ариэль? Меня бы это очень порадовало.

— Разумеется, — ответила она.

И он так и не смог понять, почему в ее безжизненном голосе не было ни одной радостной нотки.