"Темные изумрудные волны" - читать интересную книгу автора (Московцев Федор)

Глава 37

Неприятности начались сразу по приезду в город. Не успел он разложить вещи, как позвонил Второв. Сначала Вадим долго ругался, выражал недовольство по поводу длительного отсутствия Андрея, потом сказал, что нужно срочно встретиться. Он подъехал во двор через двадцать минут.

— Вот это загар, мазафака! Кайфуешь, курортник.

— У тебя новая машина.

— А вот так: фигачу, пока некоторые отдыхают.

— Чего звал, какие проблемы?

Вадим приобнял Андрея, так они прошли несколько шагов. Затем остановился, встал напротив, и сказал:

— Проблемы у тебя начинаются, дружище. Трезора закрыли менты.

— ?!

Вадим рассказал, что Роман был опознан неким свидетелем из Урюпинска, видевшим, как тот выходил из машины, и направлялся в магазин. Кроме того, сотрудники нескольких магазинов показали, что он привозил им микросхемы. И еще. В недостроенном корпусе политехнического института обнаружено тело пропавшего в начале года директора магазина «Радиотовары». Из показаний продавцов стало известно, что в день пропажи директор на повышенных тонах разговаривал с Трегубовым.

Андрей вспомнил этот магазин и этого директора. Больше года назад, когда они с Трезором промышляли в Волгограде — тогда еще городские фирмачи велись на придуманную ими схему — директор «Радиотехники» одним из первых попался на крючок. А спустя какое-то время Трезор, набравшись наглости, явился туда, и стал навязываться в соучредители. Директор сначала посмеялся, восприняв это как шутку, тогда Роман стал угрожать. Андрей сказал, что не будет участвовать в этом деле, и не знал, чем это всё закончилось.

— Кстати, труп хорошо сохранился. Частичная мумификация. Там какой-то сухой микроклимат, — наверное, поэтому.

— Ты всё еще работаешь в экспертизе?

— Ушел совсем. Занимаюсь «химией» на «ВХК».

— Понимаешь тему, да? — продолжил Вадим. — Надо вытаскивать корешка.

— Меня не надо агитировать, я и так идейный. Что нужно, деньги, или что?

— Тут деньги не помогут. Вернее, те деньги, какими мы располагаем, их не хватит. Трезор гонит отрицалово. Держится, потому что дознаватели прихвачены. Вместо «работы» с ним они сидят и режутся в карты. Потом говорят следователю, что ничего «не надыбали».

— И Еремеев не может его вытащить?

— Не может. Готовится показательный процесс по делу о мошенничестве. Арестовано несколько человек, формируется группа, подгоняются детали. Все дела объединяются в одно производство. Трезор — особенно ценный кадр. На нём двойное убийство, да еще мумификат. Ему пообещают скостить срок по мокрухе, если он возьмет кое-что из мошенничества. А еще…

Оглянувшись, Вадим, понизив голос, продолжил:

— Его каким-то боком притянули к делу Кондаурова. Надеюсь, ты помнишь уговор…

— Если б не напоминал так часто, я б давно уже забыл.

Твердая дружеская рука легла на плечо Андрея:

— Дружище… Сейчас мы поедем к Еремееву, и переговорим. Обсудим, что нам делать.

Они поехали к адвокату. Возле ворот Вадим показал на место, где стоял «Мерседес» Кондаурова в момент убийства, и припарковал машину подальше. Потом вышел, и позвонил в дверь.

Еремеев, грузно плюхнувшись на заднее сиденье, шумно произнёс:

— Надо выручать Ромку. Давайте решать, что нам делать.

Андрей живо представил себе убийцу, сидевшего на заднем сиденье машины, и то, как он вытаскивает пистолет и расстреливает впереди сидящих людей. Затем представил адвоката, обшаривающего салон в поисках ударника, и прячущего улику в кармане убитого.

— Как он там?

— Подонки! Хотят навесить на него всех убитых в городе собак. Этих козлов, урюпинцев, тухляк из политеха… и прочее дерьмо.

Последовала длинная тирада о том, что он готов своими руками придушить всех подонков, тех, кого не сможет придушить, застрелить, а остальных отправить на лесоповал.

— Так что нам делать? — спросил Андрей.

— Выручать Ромку.

Около часа они обсуждали все возможные варианты, и не смогли за это время выработать единую стратегию. Еремеев везде видел трудности и подводные течения. Оказалось, что дело это пустяковое, но именно сейчас он связан по рукам и ногам, и не может нажать на нужные кнопки.

— Я как раз с… очень серьёзными людьми… раскручиваю дело о мошенничестве. Туда много чего будет навалено. Преступную шайку накроют, будет громкий процесс. После этого в городе наступит рай для бизнеса, и для честного предпринимательства. Так вот они взяли, замели Ромку. Как всё случилось, ума не приложу. Давал я нужные дела, кандидатуры, их посчитали несерьёзными, стали отрабатывать эти ваши микросхемы. Я выпустил ситуацию из-под контроля, тут моя ошибка, да. Но я не могу высовываться, меня сочтут пристрастным. Я должен аргументировано что-то говорить, не просто так: отпустите его, он хороший.

— Говорил ему: наряжайся гоблином, — буркнул Андрей.

— Рано радуешься, на тебя у них куча фотороботов, некоторые очень даже похожи на оригинал, — сообщил Еремеев.

— Отпечатки они где-то оставляли? — спросил его Вадим.

— Отпечатков нет у следствия.

— Офигительно! Если все дело в показаниях — наехать на свидетелей, и пускай меняют показания.

— Кто будет наезжать? «Офис» ни при делах — парни работали по-своему, никому не отстёгивая. «Офисные» не впрягутся, — проговорил адвокат озабоченным тоном. — А если за деньги — очень дорого.

Тут Еремеев с Второвым многозначительно переглянулись. Нет, решили они, «офисных» никак не привлечь. Выяснилась еще одна деталь. Роман выдвинул алиби: работа в «Золотом Глобусе». Сотрудники подтвердили, что в нужные дни он находился в казино, но, после того, как следователи надавили на них, пригрозили уголовной ответственностью за дачу ложных показаний, свидетели отказались от своих слов. И стало ясно, что подозреваемый обманывает следствие. Наезжать на работников казино без согласия Каданникова никак нельзя. А ему всего не расскажешь…

Тут Вадим воскликнул:

— Шавликов! Этот гопник соберет кодлу и сделает всё за копейки. Он и любые показания даст.

— Своей речью он запутает любое следствие, — добавил Андрей.

— Да, как я сразу про него не вспомнил? — сказал Еремеев.

— Есть на примете один клоун, — проговорил Андрей, как бы разговаривая сам с собой.

— Кто такой? Что за зверь? — почти хором спросили его собеседники.

И Андрей рассказал про Леонида Козина, по кличке «Казюля», которого использовали для скупки радиодеталей. Познакомились с ним на блошином рынке, больше года назад. Андрей был там всего два раза, потом стал посылать туда Леонида — чтобы самому не светиться. Закупив детали у торговца, который, как выяснилось, воровал их на каком-то предприятии, Козин ехал в мастерскую на научном городке — опять же, с которой предварительно была установлена договоренность — и там мастер припаивал к деталям дополнительные микросхемы и транзисторы, изготовляя «фирменное изделие».

В условленном месте Леонид передавал Андрею «товар», его упаковывали в яркую упаковку, и развозили по клиентам.

Но сейчас дело не в этом.

Козин — бывший уголовник, имеет несколько ходок, отмотал в общей сложности лет пятнадцать. Первая отсидка — за убийство по неосторожности. Габитус подходящий, и на руках наколки. Малограмотный, низкоорганизованный субъект. Для него что Баба-Яга, что президент, что Иисус Христос, что Джеймс Бонд, что покемоны и черепашки Ниндзя — всё в одной цене. Воры в законе, «братва», тюремная иерархия — это сила. Но самое главное, парень — типичная «шестерка». Из тех, кто на зоне терпит любые унижения, быть бы поближе к «паханам». Падок на всё, что, пусть даже условно, выделяло бы его из общей массы. Решающий довод, благодаря которому его убедили сотрудничать, был такой: канадская компания развернула производство радиотоваров, скоро в Волгограде построят завод, и тогда те, кто начинал дело, хорошо поднимутся. Каданников «в теме», и в скором времени Козин будет вхож в «офис». И ему нарисовали картину — как он приезжает на Чуйкова, 37, стоит и курит вместе с «пацанами», потом направляется вразвалку в офис. И он согласился.

Сейчас можно попытаться уговорить его взять на себя хотя бы что-то — пообещав, что его имя будет мелькать в прессе и по телевизору. Кроме этого, если громкое дело — значит, на зоне он будет в почете. На свободе-то он вообще никто. Главная задача — добиться, чтобы Козин пришёл в милицию и дал хоть какие-то показания. А дальше — если дознаватели прихвачены…

— Ты не думаешь, Андрей, что его уже повязали? — спросил Еремеев. — Я пока не слышал о таком, но оперативники проверяют все места сбыта радиотоваров, все мастерские.

— Вот уж не знаю.

— Это офигительный вариант! Этого парня смогут опознать на рынке и в мастерской.

— И те люди, с которыми поработает Шавликов, — добавил Андрей.

— Ты говоришь, его внешний вид не тянет на организатора.

— Так у нас, Игнат Захарович, есть мумия. Тот директор магазина — центровой парень, чем не организатор? Опять же, погиб во время бандитской разборки — тоже хорошо. Без главаря шайка стала плохо работать и вскоре распалась.

Еремеев задумался. Поразмыслив, он сказал:

— Так-то оно так, но как эту байду следакам втюхать?

Стали обсуждать другие варианты, но в итоге, ничего, кроме Шавликова и Козина, не придумали. И на этом расстались.

Приехав домой, Андрей собрал вещи, которые могут понадобиться в ближайшие дни, и пошёл к Кате.

…Эти дни она находилась в постоянной депрессии, очень мало ела, много курила, неохотно разговаривала. На улицу не выходила, целыми днями сидела дома. Два раза к ней приходили подружки.

Однажды вечером она, стоя на коленях, умоляла его как можно быстрее уехать из Волгограда. Андрей ответил, что, во-первых, не будет с ней разговаривать, пока она не встанет с пола, и не успокоится. Подняв её и усадив к себе на колени, он сказал:

— Мне достаточно одного твоего слова, чтобы я всё понял, зачем ты так волнуешься? Мы же обо всём договорились — там, на море. Мы обязательно уедем. Мне нужно сделать кое-какие дела, и я свободен.

— Какие дела?

— Очень важные.

— Исчерпывающий ответ.

— Катюша! Я ж не перекати-поле — напялил кеды, и вперёд! Два-три дня, пожалуйста, потерпи.

— Я не могу ждать.

— Почему?

— Потому.

— Катя!

— Не спрашивай меня. Ты обещал мне верить на слово.

— Катя!!!

— Ты на себя посмотри! — неожиданно выкрикнула она, вскочив. — Сам не свой, носишься по городу, весь в мыле! Развёл тут тайны. Отмалчиваешься, ничего не говоришь. Думаешь, мне это приятно?! Нормально ты обходишься со мной? Что, закончилось наше лето?!

Настал его черед вставать на колени. Он умолял простить его, обещал всё рассказать, просто сейчас… голова идёт кругом, столько вопросов… Что называется, не успел приехать, тебя сцапали…

Какое-то время она выплескивала свои эмоции. Андрей молча слушал, бормоча извинения. Понемногу она успокоилась.

Время шло, а результатов не было. Козина разыскать не удалось, у Еремеева и Второва, игравших какую-то свою, непонятную игру, тоже ничего не получалось. В один из дней Андрей встретился с Еремеевым, чтобы обсудить текущую обстановку.

Адвокат назначил встречу напротив цирка, неподалёку от «жёлтого дома», — у него были какие-то дела в областном УВД. Пришлось подождать его возле машины — он задерживался. Когда Еремеев пришел, первым делом стал изрыгать проклятия в адрес какого-то полковника, у которого только что был:

— Подонок, чистоплюй грёбаный!

Оказалось, что Еремеев, пренебрегая осторожностью, просил за Трегубова, но ему отказали.

— Ему Ромку отмазать, как два пальца об асфальт. А он, гнидёныш…

Выругавшись, Игнат Захарович рассказал, что у Шавликова всё плохо получается. Ему только торговок семечками пугать. Люди, к которым он ездил, вызвали милицию, и его чуть не забрали. Хорошо, вовремя успел скрыться. Остается один путь — искать своих, альтернативных свидетелей. А это непростая задача. Ни один нормальный человек не подпишется, а ненормальных следователи быстро расколют.

— Козина я так и не нашёл, — сообщил Андрей. — Мать говорит, забухал с какими-то колдырями. Сейчас поеду, буду ждать до упора.

— Надо найти, надо! Ромка пока держится, но если следователь догадается, что дознаватели филонят…

Еремеев рассказал, что его помощник, молодой адвокат, объезжает свидетелей, и пытается с ними договориться по-хорошему. Пока что результатов никаких.

Пообещав, что позвонит, как только будет результат, Андрей вышел из машины. Подождав, пока проедет транспорт, пересек проезжую часть и быстрыми шагами направился в горсад. У входа в кинотеатр «Победа» он остановился.

«Куда я побежал? Трамвайная остановка в другой стороне!»

«А всё-таки, зачем я сюда пошёл?»

«Да, — заключил он, — я всё время думал о ней. Сначала зайду домой, потом поеду по делам».

И Андрей пошел выбранным маршрутом — через горсад, к своему дому.

Дома ему пришлось снова выдержать объяснение с Катей. Её уже не устраивали отговорки, она требовала, чтобы он выложил всю правду — почему задерживается отъезд. Он не был готов к такому всплеску эмоций, поэтому ответил бессмысленным молчанием и растерянными взглядами. Потом ему пришло в голову сослаться на родителей. Кое-как отговорившись, Андрей выбежал из квартиры.

В этот раз ему повезло. Козин был дома — бледно-сине-зеленый, небритый, еле стоявший на ногах. На него было страшно смотреть. В квартире стояла пронзительная вонь, кроме того, дома была мать. Андрей вывел его на улицу, и они пошли в парк, подальше от любопытных соседей.

Сели на первую попавшуюся лавочку — долго идти Леонид не мог, его шатало, как на палубе во время шторма. Худой, тщедушный, узкоплечий, сутулый, морщинистый, с ввалившимися глазами, он был похож на резко состарившегося юношу.

— Тебе нужно привести себя в порядок, — авторитетно заявил Андрей. — Тебя будут показывать по телевизору.

И приступил к объяснению того, что надо сделать, чтобы стать звездой: взять на себя… скажем, поджог магазина… с небольшими последствиями… ну, и… сбыт тех самых, хорошо ему известных микросхем. Так повторял Андрей несколько раз, акцентируя внимание то на передовицы газет и популярные телепередачи, то на прием в «офисе», и встречу с самим Каданниковым, то на особые условия и почет на зоне. Короче, путевка в жизнь, сбыча всех мечт.

Увлёкшись, размышляя уже о практической стороне вопроса — как провести рекогносцировку на местности, чтобы Леонид мог уверенно рассказывать на месте происшествия, как и что он делал, — Андрей не сразу заметил, что скоро будет некому предлагать путевку в жизнь. Собеседник был близок к тому, чтобы отправиться в менее обременительное путешествие. Глаза Леонида закатились, лицо посерело, сам он обмяк, и, безвольно привалившись к деревянной спинке, стал похож на тряпичную куклу.

«Не дай бог, крякнет раньше времени», — забеспокоился Андрей.

— Ты меня слышишь, звезда?

— Говори… говори… не молчи, — еле слышно проговорил Леонид.

Андрей встал, и, превозмогая отвращение, поднял его с места, и за руку потащил к дому.

— Куда? Так было хорошо… говори…

— Капризные вы, звёзды! Беда с вами.

Оказавшись у него на квартире, Андрей первым делом стал набирать отделение токсикологии больничного комплекса, в котором работал его однокурсник, Дмитрий Златьев. На месте его не оказалось, он уже ушел домой. Пришлось отправить ему сообщение на пейджер — чтобы он срочно перезвонил сюда, на квартиру Козину.

Дмитрий позвонил через несколько минут. Андрей кратко объяснил суть вопроса: надо оживить труп. Оплата сразу.

— По «скорой помощи»? Сегодня я не дежурю, но могу созвониться с ребятами.

— Не надо. Я привезу его на такси. Только ты меня встреть.

И они договорились встретиться у приёмного покоя больничного комплекса.

В ожидании машины он стоял на балконе и курил. Из комнаты доносились причитания матери Леонида, шестидесятипятилетней женщины, которой Андрей представился «другом» её сына, и, разговаривая с ней, старался не смотреть в глаза.

Когда приехали, Дмитрий уже был на месте. Андрей сразу приступил к делу:

— Внимание, Дима! Я тебе дам больше, чем мы договорились. У меня одна просьба: чтоб дядьку откачали, и… никому ни слова!.. Что?… Где я его подобрал и зачем он мне нужен?… Хороший вопрос. Давай, до связи.

А про себя подумал:

«Лишние люди всегда виноваты».