"Бессмысленная маска" - читать интересную книгу автора (Фармер Филип Хосе)

ГЛАВА 19

— Это не вода, — сказал наблюдатель, показывая на столбик цифр внизу экрана: — Видите, сэр, это жидкость, но она тяжелее воды. Удельный вес — 1, 6. Так, секунду, сэр. Далее. Спектрографический анализ… Господи Иисусе! Ничего похожего в банке данных нет!

Нуоли, смотревшая через борт челнока, произнесла:

— Одно из этих существ поднялось над поверхностью… того, что в этом колодце.

Рамстан приказал пилоту остановить челнок на высоте в десять метров над колодцем. Тем временем наблюдатель сканировал окрестности в поисках «старого дома», упоминавшегося в песне Вассрусс. Пока он не обнаружил ничего, но здание могло скрываться за одним из невероятной величины наростов на стволе дерева. Эти наросты, зарывавшиеся в почву подобно корням, в десять раз превышали диаметром туннель подземки.

Снизу, с поверхности колодца, к Рамстану обратилось лицо, ухмыляющееся лицо цикады. Рамстан вздрогнул от неожиданности и отвращения. Лицо принадлежало гуманоиду, но было, в отличие от человеческого, треугольным. Безволосая, покрытая глубокими складками верхняя часть кожистого черепа так сильно нависала над лицом, что казалась каким-то уродливым зонтиком. Череп пересекала толстая синяя вена, она пульсировала так медленно, как будто была наполнена не кровью, а колониями микробов или дрожжевых грибков.

Нависающий лоб обрывался резко, угол между ним и лицевой частью был прямым. Казалось, что лицо приклеено снизу к складчатому куполу. Глаза были темно-синего цвета. Они были огромными, в полтора раза больше человеческих. Экран перед наблюдателем сообщил, что рост существа достигает трех метров.

Прямо под глазами располагался… не нос, а округлый вырост, более темный, чем остальное лицо, которое было бледно-красного цвета. Ни с какой стороны этого отростка не было видно ни ноздрей, ни чего-либо на них похожего. И он тоже пульсировал, как вена на черепе.

Рот был более похож на человеческий, с сильно вывороченными губами. Нижняя челюсть выдавалась вперед, и подбородок напоминал мяч с глубоко вдавленной шестиконечной звездой.

— Экая ямочка на подбородке, — пробормотала Нуоли.

Уши существа — очень маленькие и плоские — располагались близко к лицу, и завитки ушной раковины были абсолютно нечеловеческими, напоминая скорее причудливый барельеф.

Рамстан приказал настроить экран на максимальное увеличение, чтобы заглянуть в широко открытый рот существа. Зубы у того были словно у свиньи, а пурпурный язык был покрыт шишковидными наростами.

Красноватое безволосое туловище напоминало тело кенгуру, но хвост оканчивался чем-то вроде широкого веера, а ступни были широкими, плоскими и перепончатыми, как у лягушки. При помощи хвоста и ступней существо и всплыло на поверхность странной жидкости.

Его верхние конечности были, однако, совершенно человеческими, с кистями рук и пальцами.

«Мудрый, который плавает» медленно двигался по кругу возле стены колодца. Он походил на древнего вымершего лосося, хотя длина его тела была по меньшей мере двенадцать метров, в шесть раз длиннее приготовленного к погребению человека среднего роста. Еще одна странная мысль, подумал Рамстан. И почему в голову приходят такие сравнения?

Рамстан был ошеломлен. Он предполагал, что трое, о которых говорится в песни, будут разумными. Было возможно, хотя маловероятно, что это существо разумно. Но рыба не может быть разумной.

Посмотрев прямо на другое появившееся существо — «холоднокровного, пьющего горячую кровь», Рамстан ощутил резь в глазах и почувствовал себя еще более сбитым с толку. Это было красноватое мерцание, обрамленное багровым светом. Светящееся тело растягивалось и сжималось — от десяти до девяти метров в длину и от двух до трех метров в толщину. Время от времени, без какой бы то ни было регулярности, мерцание угасало, и тогда Рамстан видел плоть существа сквозь свет. Сперва оно показалось ему помесью летучей мыши и осьминога. У существа была голова, но она располагалась посередине длинного тела, а не на конце. Черты лица и зубы — если это были зубы — вызвали воспоминание о южноамериканской летучей мыши-вампире. Но Рамстан отбросил это сравнение, когда при следующем угасании свечения увидел широкое лицо создания — наполовину львиное, наполовину человеческое, с примесью чего-то еще. Чего именно, он не мог понять. Нуоли воскликнула:

— Джумала! — и сказала уже на терранском: — Я посмотрела ему в глаза. Они были черными, совершенно черными. И… должно быть, это просто наваждение… мое воображение… Мне показалось, что я увидела в глубине их звезды. Созвездия… газовые туманности… сияние… белое…

Рамстан не ответил. Он отдал приказ опустить челнок на высоту метра над головой существа. Оно погрузилось по пояс, но теперь начало перебирать своими перепончатыми ступнями и руками. Стремительно поднявшись из жидкости, оно распласталось по поверхности, потом выпрямилось вертикально. И начало прыгать.

Рамстан велел технику вывести через транслятор несколько фраз на урзинте. Он не верил, что эти существа смогут понять, но урзинт был языком общения во всех обитаемых системах, где ему приходилось бывать, и он решил попытать счастья.

Прыгун остановился, стал погружаться в воду и захохотал. По крайней мере издал какие-то звуки, похожие на смех.

Огромная рыба легла на бок, так, что ее правый глаз остался над поверхностью жидкости и пристально уставился на челнок.

Мерцающее существо не пошевелилось.

Рамстан был не единственным, кто удивился, когда прыгун громко проквакал что-то на незнакомом языке, а потом перешел на урзинт:

— Иди к дому! Иди к дому! Иди к дому! Первой тишину в челноке нарушила Нуоли:

— То, что повторено три раза, — правда, — пробормотала она.

— Это не сообщение, это приказ, — ответил Рамстан. — И не имеет никакого отношения к правдивости.

— Ну, по крайней мере мы знаем, что оно разумно.

— Не обязательно, — возразил Рамстан. — Оно может быть чем-то вроде попугая. Обученным давать указания, когда к нему обращаются чужаки. Или…

— На урзинте?

Рамстан не ответил ничего. Очевидно, когда-то урзинты побывали и здесь. Или, быть может, прыгун встречал этих легендарных космопроходцев на других планетах.

Рамстан приказал направить челнок влево. С тем же успехом можно было пойти направо, хотя для избрания этого направления у него были психологические причины.

Дом, или то, что можно было назвать домом, было обнаружено за тремя древесными корнями-наростами. Расстояние от колодца было триста метров, и Рамстан никак не назвал бы это «около». «Дом» на самом деле был тремя сооружениями, установленными друг над другом, а может быть, это было единое целое, состоящее из трех частей. Если это было жилище, то Рамстан никогда прежде не видел таких жилищ.

Каждая из частей представляла собой приплюснутую сферу, из середины которой в сторону дерева тянулся длинный сужающийся отросток. Сперва Рамстан подумал, что это похоже на птичью голову с длинным клювом. Потом сравнил сооружение со сперматозоидом с округлой головкой и длинным тонким хвостом, хотя хвостик был прямой, а не изогнутый. Третье впечатление было, что перед ним находятся три булавы — три шара на рукоятях. Согласно показаниям сканера, сферы были пятидесяти метров в диаметре, а «рукояти» — сто метров в длину.

Нижнее сооружение было зеленым, среднее — синим, а верхнее — черным. На каждом росли ржаво-красные лишаи, образовывая круги, неровные квадраты и треугольники, но часть поверхности, похожей на металл, все еще сохраняла свой цвет. Слой растительности был довольно толст, и в нем гнездились птицы, похожие на археоптериксов, а также разнообразные ящерицы и насекомые. К удивлению землян, полагавших, что пернатый мир этой планеты находится на примитивной стадии эволюции, на глаза им попались птицы, чрезвычайно напоминавшие сову и аиста. «Сова» закричала на них — ее крик звучал совсем как смех прыгуна — и расправила белоснежные крылья с черными отметинами. «Аист» бросил взгляд на челнок и стал рыться клювом в пышных перьях на груди, видимо, выискивая паразитов.

— Эти птицы не могут принадлежать к местным видам, — сказала Нуоли.

Рамстан подумал, что она права, но не высказал это вслух. Ее замечание вызвало у него раздражение; она всегда болтала, когда лучше было бы помолчать или ограничиться попросту стонами, вздохами и вскриками.

Не считая совиного крика, который разбивал стеклянную тишину или даже — странная мысль — был кощунственным в этой тишине, безмолвие было даже глубже, чем на тех уровнях, где не было заметно признаков жизни. Рамстан неожиданно осознал, что безмолвие царит с того момента, как челнок вошел в кажущееся безжизненным пространство. Каковы бы ни были его предчувствия, удивление и запоздалые мысли, воздух был тяжелым, неподвижным и темным. Здесь было меньше светящихся растений, чем на более высоких уровнях. Вокруг царили сумерки, не решившие, стать им днем или ночью. Не решившие… Что-то, или несколько этих нечто, сидело и ждало его, хотя их мысли были заняты не им.

— Как все призрачно… — промолвила Нуоли.

Когда челнок опустился на почву, словно утонувшее каноэ на дно озера, Рамстан приказал команде держать оружие наготове, но не показывать его. Кобуры олсонов следует держать расстегнутыми, а оружие больших калибров должно лежать на палубе, так, чтобы его нельзя было увидеть из дома.

— Мы не должны появляться как агрессоры, — пояснил Рамстан.

Люди смотрели на него, словно ожидая, что он разъяснит им что-то. Например, то, зачем они здесь и что может скрываться в доме?

Челнок опустился на толстый слой лишайника, разросшегося вокруг здания и покрывающего почву между двумя колоссальными корневищами. Никто не произнес ни слова; казалось, все звуки умерли в этом месте.

Внимательно оглядев «дом», Рамстан негромко сказал:

— Я пойду один.

Верх челнока откинулся, одна из нижних секций мягко раздвинулась. Рамстан шагнул в образовавшийся проем на складной трап из семи ступенек, выдвинувшийся из днища челнока. Ступив на землю, он почти до колена утонул в растительности, впервые почувствовав ее слабый запах, напомнивший ему запах забродившей травы в компостной куче. Рамстан продрался сквозь лишайники вверх по пологому уклону, ведущему к дому. Казалось, дом смотрит на него — без глаз.

Рамстан помедлил под внешним изгибом нижнего этажа.

«Постучи у входа», — сказала Вассрусс.

У какого входа? В доме не было ни дверей, ни окон.

Рамстан сделал единственное, что ему оставалось. Он постучал кулаком по поверхности, выглядевшей как металл, но более теплой, чем был бы металл в этом холодном воздухе, и к тому же пружинящей. Изнутри сферы не доносилось ни звука. Рамстан ожидал гулкого эха, отзвука.

Ударив три раза, он подождал, не опуская руки. Через несколько секунд в казавшейся сплошной стене появилась тонкая линия, очертившая круг достаточного диаметра, как раз такого, чтобы Рамстан мог легко войти. Он раздумывал, были ли такие размеры двери делом случая. Если бы он был намного ниже или намного выше, приспособилась бы дверь к его росту или нет?

Дверь не была выдвигающейся наружу или внутрь секцией, не была и раздвижной панелью. Вместо этого поверхность внутри круга пошла волнами, затем стала туманной, а потом и совсем исчезла.

Рамстан стоял перед круглым отверстием.

Если и существовала разница между давлением внутри и снаружи, он не чувствовал движения воздуха, втягиваемого внутрь или выталкиваемого наружу. За дверью была тьма. Ее не рассеивал свет растений. Рамстан собирался было негромко заговорить, но вместо этого закричал на урзинте:

— Я капитан Рамстан с земного исследовательского межзвездного корабля «Аль-Бураг»! Я пришел с миром. И у меня есть вопросы.

Он чувствовал себя дураком, но что еще он мог сказать?

Немедленно после своего заявления он увидел, или подумал, что увидел, вспышку зеленого в темноте.

Сердце Рамстана и так билось чаще обычного, но теперь оно застучало с бешеной скоростью.

Аль-Хизр?

Тьма постепенно рассеялась, свет, казалось, сочился из каждого квадратного сантиметра стен, потолка и пола огромной комнаты. Сперва Рамстан не осознал разницы между мебелью и тремя существами, стоящими в центре комнаты. Комната была круглой, а двери в стенах — семиугольными. Потолок был белого цвета, стены — бледно-красного, а пол, там, где не был покрыт очень толстым белым пушистым ковром — бледно-зеленого. На стенах висели — или были вделаны в них — около дюжины зеркал. Их основания покоились на полу, а боковые стороны сходились, образуя вытянутые треугольники, изгибающиеся вместе со стенами. Верхние углы зеркал сходились в центре куполообразного потолка. Из этой точки свисала цепь из тонких золотых звеньев, оканчивающаяся изумрудом величиной с голову Рамстана.

Вокруг изумруда свернулся маленький зверек, покрытый красным мехом, с длинной узкой мордочкой и огромными глазами. Один красный глаз, обращенный в сторону Рамстана, пристально рассматривал его. Рамстан удивился, как это создание могло попасть на самоцвет — он висел так высоко, что зверек, по всей видимости, не мог допрыгнуть до него.

Мебели в комнате было немного — выглядящие хрупкими кресла, диваны и столики с причудливой резьбой из дерева с белыми и черными разводами.

Ножки у мебели были короткими. Тут и там поверх сложенных в три раза ковров были раскиданы огромных размеров подушки.

Помимо «входа» в огромное помещение вели еще три «двери» — одна прямо напротив и две по сторонам.

Одно из трех существ, в зеленой хламиде, выступило вперед и произнесло на урзинте:

— Приветствуем тебя, Рамстан. Путь сюда занял у тебя много времени.

Существо в синем сказало:

— Ты должен был явиться сюда намного раньше. Это вина глайфы.

Существо в черном промолвило:

— Спрашивай, но будь готов заплатить.