"Срубить крест" - читать интересную книгу автора (Фирсов Владимир Николаевич)

Глава 12. Полцарства за коня!

Бои Соискателей проходили по олимпийской системе – проигравший мог отправляться восвояси или занять место среди зрителей. Ничья не объявлялась – соперники бились до победы.

По жребию мне пришлось принять участие в утренних боях. Кавалер с красной лентой Верховного Судьи через плечо долго копался тощими пальцами в вазе и, наконец, вытащил мне первый номер. Я предпочел бы выступать не самым первым, чтобы предварительно посмотреть на один-два боя, – все-таки знать уровень мастерства здешних кавалеров мне бы не повредило. Судья смотрел на меня наглыми глазами, склонив голову набок, как вздорная сорока. Почему-то его птичье лицо показалось мне знакомым. Я попытался вспомнить, но не смог. «Ладно, – подумал я и равнодушно кивнул. – Первый так первый. Выиграю бой и насмотрюсь вдоволь».

Мою броню привез на тележке Илия со своими подручными. С помощью Петровича и Юлика я надел ее на себя. Была она тяжела и неудобна, но приходилось терпеть. Илия припас также дюжину деревянных копий. Я уселся на Нектара, строго-настрого приказав Петровичу только наблюдать и ни во что не вмешиваться, взглянув на всякий случай на блок-кольцо, надетое на палец левой руки, и выехал на Ристалище.

Глашатаи долго перечисляли победы моего соперника – все это я слушал вполуха. Наконец раздался сигнал, и мой первый бой начался.

Из этого короткого боя я успел понять только то, что мастерством здешние кавалеры не блещут. Мой противник вылетел из седла от первого удара, не сумев даже толком зацепить меня. Я спешился, снял по здешнему обычаю шлем, помог подняться на ноги кряхтевшему кавалеру, и мы поклонились королевской ложе. Потом я сидел на солнышке, сняв броню, и смотрел, как ломают копья другие претенденты, – среди них лишь двое или трое показались мне достаточно серьезными соперниками. Больше всего мне хотелось увидеть кавалера Рюделя, но его нигде не было, – видимо, он попал в вечернюю подгруппу.

Часа через два пришел черед второму моему поединку. Я надел броню и пошел за лошадью. Картина, которую я увидел, заставила меня похолодеть: Нектар, дергаясь, лежал на полу конюшни, с его губ капала розовая пена, а вокруг метался ошалевший Юлик.

Я понял все с одного взгляда – кавалер Рюдель нанес мне новый и очень меткий удар.

– Здесь кто-нибудь был? – спросил я.

– Никого… Дядюшка был… – мальчишка чуть не плакал.

– Зачем он приходил?

– Проведать. сладостей вот принес…

– К лошади подходил?

– Да… Хороший, говорит, конь, славный конь… Похлопал его.

– Кормил?

– Конфету дал…

Все было ясно. Агенты Рюделя добрались-таки до дядюшки Теодора. Ах, быстро его обработали!

Я стремглав бросился наружу, потому что там уже объявлялся следующий бой – мой бой.

– Моя лошадь отравлена, – шепнул я Илии и Петровичу. – Что будем делать? Кто-нибудь из кавалеров сможет одолжить мне коня?

– Я боялся чего-нибудь подобного, – сказал Илия, – Это все подстроено, и никто нам лошади не даст,

Вдруг мне в голову пришла сумасшедшая мысль. Ведь дворцовая конюшня в пятистах метрах отсюда!

– Есть выход, – сказал я. – Илия, прошу тебя именем Ганелоны: беги в конюшню и скачи сюда на Росинанте. Дай ему с сахаром эти таблетки – и сюда. Я постараюсь выиграть время.

Сопровождаемый Петровичем, я кинулся к птицеголовому судье. Он с важностью восседал в глубине судейской ложи, потягивая что-то из стакана.

– Я прошу дать мне пять минут отсрочки. Моя лошадь нездорова, и я хотел бы ее сменить.

Остроносый кавалер окинул меня мерзким взглядом – я даже поежился под броней – и проворно вылез из кресла.

– Кавалер отказывается от поединка? – громко спросил он. – Кавалер испугался боя с соперником?

– Да не отказываюсь я! Мне нужно пять минут, чтобы сменить лошадь.

Он смотрел на меня с ядовитой ухмылкой.

– Поскольку бой уже объявлен и соперник ожидает на Ристалище, по кодексу конного боя его следует объявить победителем…

Тут меня словно кипятком ошпарило. Я вспомнил, откуда мне знакома эта длинноносая рожа!

– Кавалер же, отказавшийся встретиться в честном бою с соперником, изгоняется с позором из числа Соискателей, вымпел его всенародно срывается и попирается ногами… – открыто издеваясь, нараспев читал судья.

Я быстро оглянулся – не помешает ли мне Петрович? Но тот стоял спиной к нам у балюстрады и разглядывал моего гарцующего соперника. Ну и хорошо. Эх, птиценосый, ты меня видишь впервые, а я тебя уже видел – на портрете, за спиной у Ганелоны, – и теперь знаю, что ты за птица! Сейчас я сделаю мгновенное движение, которое ты даже не увидишь, и ты сложишься пополам, тихо ляжешь на землю и будешь лежать долго, достаточно долго, чтобы я успел вышвырнуть из седла своего соперника. А когда ты немного оживешь, я шепну тебе несколько слов, после которых ты никогда не захочешь становиться мне поперек дороги!

Судья был глуп, как пень, и инстинкты самосохранения у него начисто отсутствовали. Иначе он не посмел бы разинуть рот и заорать ликующим голосом:

– Объявляется, что ввиду отказа…

«Сам виноват, – подумал я, незаметно разворачивая плечи и расслабляя кисть. – Эх!..»

Но ударить я не успел, потому что пальцы Петровича намертво сковали мою руку.

– Второй кавалер тоже не может биться, – сказал Петрович, дружески обнимая судью за шею и поворачивая лицом к Ристалищу. От этого легкого прикосновения глаза у судьи вылезли из орбит, рот приоткрылся, а лицо начало синеть. Но Петрович знал меру – через две-три секунды он отпустил обмякшего судью и даже поддержал его за локоть, чтобы тот устоял на ногах.

– Обрати внимание, судья, второй кавалер тоже не может биться, – повторил он флегматично. – У него что-то случилось с лошадью. Видишь, она лежит на траве?

– Видимо, сегодня невезучий день для лошадей, – сказал я судье, ласково улыбаясь. – Я думаю, что надо объявить перерыв минут на пятнадцать-двадцать. Неужели у тебя есть возражения?

Судья ошалело крутил головой, потирая шею.

– Н-нет… Не возражаю, – прохрипел он. Голос явно не слушался его. Он подозвал герольда и приказал объявить перерыв.

Я был готов расцеловать Петровича – я не сомневался, что все это его проделки.

– Петрович, побудь тут с судьей, – сказал я. – Ты посидишь здесь, судья, пока я буду готовить лошадь? Ее, по-моему, уже привели…

– Да-да, я посижу, – с готовностью пролепетал судья, оглядываясь на могучую фигуру Петровича.

К моему удивлению. Росинант выглядел достаточно бодро. Видно, мои таблетки слегка взгорячили его старческую кровь, В бой он поскакал не то чтобы очень уж резво, но все же не плелся шагом. Первое копье я сломал безрезультатно. При второй схватке я ударил точней, и мой противник шлепнулся наземь.

– Что ты сделал с лошадью? – шепотом спросил я Петровича, когда он подошел ко мне после боя.

– Я усыпил ее, – ответил тот.

– Каким образом? Ты ведь не отходил от меня.

– А мне не надо для этого отходить, – Петрович вытянул вперед палец, и я понял, где скрыто его оружие.

– У тебя что, в каждом пальце по сюрпризу? – спросил я озадаченно. Только сейчас я начал понимать, какого могучего помощника дала мне Земля.

– Сюрпризы – только в правой руке, – ответил Петрович. – В левой у меня индикаторы. На радиацию, яды, микроорганизмы… Но я надеюсь, что они нам не пригодятся..

– Я тоже надеюсь, – ответил я, с уважением глядя на робота. Я еще не догадывался, что все его индикаторы окажутся здесь бесполезными.