"Андромеда" - читать интересную книгу автора (Хойл Фред, Эллиот Джон)

Глава 2. Часть 2

В гостинице «Лев» в Болдершоу начали собираться репортеры, приглашенные на церемонию открытия. Джуди провела Осборна и Рейнхарта через заднюю дверь в маленький номер, где их ждал запоздалый обед и где они могли рассчитывать на сравнительную безопасность от целой оравы корреспондентов различных газет, сновавших в холле. В перерывах между блюдами Осборн совершал вылазки в телефонную будку и с каждым разом становился все более встревоженным и подавленным.

— Что сказал министр?

— Сказал: «Спросите Ванденберга». Они доели остывшее мясо, и Осборн снова ушел.

— Так что же сказал Ванденберг?

— Да что, по-вашему, он мог сказать? «Помалкивайте». Джуди было поручено на следующее утро сообщить репортерам, что открытие отложено из-за технических неполадок. Если понадобится иная информация, Лондон даст ее прямо в редакции газет. Затем им снова удалось незаметно выскользнуть через заднюю дверь. Через полчаса у гостиницы остановился автомобиль Флеминга, и сам Флеминг, усталый и томимый жаждой, скрылся в дверях. Вечером передачу приняли снова. Она продолжалась всю ночь, и Флеминг с Бриджером по очереди записывали ее — не только различимые на слух точки и тире, но и высокочастотную составляющую. Утром Деннис Бриджер один отправился в Болдершоу, и Харрис незаметно последовал за ним. Оставив машину на стоянке возле ратуши, Бриджер свернул в мощенную булыжником улочку, ведущую к окраине. Харрис следовал за ним, держась на расстоянии квартала. В темном дождевике вместо обычной спецовки он походил скорее на ирландского бандита, чем на мирного лаборанта. Харрис так старался остаться незамеченным, что попросту не обратил внимания на двух мужчин, стоявших на противоположной стороне улицы напротив небольшой двери с табличкой «Дж. Олдройд, букмекер». Улица отнюдь не была пустынной, и разве вызывают подозрение двое беседующих прохожих? Бриджер свернул в эту дверь и очутился в узком, темном коридоре. Лестница, покрытая линолеумом, вела на второй этаж, а рядом виднелась дверь с панелью из матового стекла. Шум улицы оборвался со стуком захлопнувшейся двери; в коридоре было тихо, как в склепе. На стеклянной двери висела такая же табличка, как и на улице. И еще: «Стучите и входите». Бриджер так и сделал. Несмотря на поздний час, Дж. Олдройд завтракал, сидя за столом. Это был пожилой человек в рубашке с закатанными рукавами и линялом шерстяном жилете. Когда появился Бриджер, он как раз приканчивал яичницу, орудуя вилкой с насаженным на нее кусочком хлеба. В конторе больше никого не было, и все же она казалась тесной из-за телефонов, арифмометра, аппарата биржевого телеграфа, телетайпа и разбросанных повсюду бумаг. На стенах висело несколько рекламных календарей, оборванных на разных месяцах, но тут же были и превосходные, очень точные часы. Мистер Олдройд мельком взглянул на Бриджера поверх нагромождения из старого хлама и нового оборудования.

— А, это вы! Бриджер кивнул в сторону телетайпа.

— Работает? Вместо ответа мистер Олдройд отправил наконец в рот кусок хлеба, пропитанный яичницей, а Бриджер уселся за аппарат.

— Ну, как дела? — спросил он, включая телетайп и набирая номер. Это было сказано тоном, каким обычно говорят со старым знакомым.

— Так себе, — ответил мистер Олдройд. — У этих кляч никакого чувства ответственности. Или они в кучу сбиваются, или ползут, что твой автобус. Бриджер отстучал: «КАУФМАН ТЕЛЕКС 21303 ЖЕНЕВА» — и замер, услышав какую-то возню за дверью. На матовом стекле на мгновение возник силуэт чьей-то головы. Затем — приглушенный вскрик, стон, и тень исчезла, ее оттеснили совсем уж неясные силуэты. Бриджер в страхе взглянул на Олдройда, но тот, казалось, ничего не заметил и продолжал аккуратно срезать кожицу с кусочка грудинки, завернувшегося колечком. Бриджер опять повернулся к телетайпу. Окончив передачу, он боязливо выглянул в коридор. Там было пусто. Входная дверь была распахнута, но ничего необычного не заметно. Никто не стоял у дверей. Никто не подсматривал из-за угла. Ну, а отъехавшая машина могла и не иметь к случившемуся никакого отношения. Деннис Бриджер направился к стоянке, чувствуя противную дрожь в коленках. Сообщение о сигналах из космоса было передано одним из телеграфных агентств и успело попасть в вечерние газеты. К тому времени, как генерал Ванденберг примчался к министру науки с протестом, телевидение уже передавало правительственное заявление. Министр отсутствовал. Осборн с Ванденбергом стояли в кабинете министра и смотрели в угол; там, с экрана, торжественно вещал диктор. Правительство того времени представляло собой внушительное на первый взгляд, но не объединенное общей целью созвездие талантов, прозванных «меритократами» и сплотившихся перед лицом кризиса. Это были способные люди, которых объединяло лишь желание выжить. Премьер-министром был либеральный консерватор, министром труда — ренегат-лейборист. Важнейшие портфели находились в руках энергичных и честолюбивых людей помоложе, вроде министра обороны. Прочие — у не столь способных, но, по мнению публики, импозантных деятелей, бойких на язык, вроде министра науки. Партийные разногласия не исчезли — скорее отошли на задний план; возможно, то был вообще конец партийного правления в Англии. Впрочем, это никого не заботило. Вся страна была, по-видимому, погружена в глубокую апатию и не обращала внимания на мир, который вышел из-под ее контроля. Порой люди, еще сохранявшие оппозиционные убеждения, писали мелом «Виши» на стенах Уайтхолла, но это было единственным проявлением интереса к политике. Люди тихо занимались своими делами, и общественную жизнь страны сковало удивительное безмолвие. По выражению одного остряка, было так тихо, что можно расслышать, как упадет бомба. В этот-то вакуум и обрушилось сообщение о передаче из космоса. Газеты, как водится, все безнадежно перепутали. «Паника среди ученых! Готовится ли нападение на Землю?!» — кричали они. Молодой человек на экране с выражением читал строки правительственного заявления: «Сегодня вечером правительство решительным образом опровергло слухи о возможном вторжении из космоса. Представитель министерства науки заявил репортерам, что, хотя сигналы, напоминающие радиопередачу, действительно были приняты с помощью нового гигантского радиотелескопа в Болдершоу-Фелл, нет никаких оснований считать, что они переданы с космического корабля или с ближней планеты. Если принятые сигналы действительно являются радиопередачей, то она послана только с очень большого расстояния». Никто не знал, каким образом эти сведения стали достоянием гласности. Рейнхарту ничего не было известно, а местный агент военной службы безопасности — Харрис — непонятным образом исчез. Тем не менее военное министерство жаждало крови. Ванденберг бросил на министерский стол два досье.

— «Доктор Флеминг, Джон. Начиная с 1960 года: высказывания против НАТО, в пользу Африки, Олдермастонские шествия, гражданское неповиновение, ядерное разоружение…» И, по-вашему, он заслуживает доверия?

— Он ученый, а не кандидат в полицейские.

— Однако все-таки считается, что он должен быть лояльным. Ну, а другой? — генерал не без злорадства перелистывал досье. — «Бриджер. С 1958 по 1963 год — член лейбористской партии. Затем сделал поворот на 180° и принялся выполнять поручения одного из международных картелей. Да еще одного из самых грязных — „Интеля“!» Уж без него-то вы могли обойтись?

— Без него Флеминг отказывался работать.

— Ну, тогда понятно, — генерал собрал бумаги. — Я бы сказал, что вот оно, наше уязвимое место.

— Ну, хорошо, — устало ответил Осборн и взял телефонную трубку на столе министра. — Пожалуйста, Болдершоу-Фелл, — сказал он нежным голосом, как человек, заказывающий цветы. В помещении пульта управления вновь принимали космическое послание. Харви в другой комнате присматривал за самописцами, и Флеминг сидел у пульта один. Не хватало людей: Уэлена вдруг куда-то отослали, и даже Харриса не было. Бриджер держался в стороне, казался раздраженным и обеспокоенным; лицо его непрерывно подергивалось. Наконец он подошел к Флемингу.

— Слушай, Джон, это может тянуться без конца.

— Пожалуй. Из репродуктора несся незатихающий звездный шелест.

— Я хочу смотать удочки. — Флеминг поднял на него глаза. — Все закончено. Мне здесь больше делать нечего.

— Да у тебя здесь уйма дел, Деннис!

— Нет, я все-таки отчалю.

— А как же с этим? Они помолчали, прислушиваясь к потрескиванию репродуктора. Нос Бриджера задергался.

— А это может быть все, что угодно — бросил он.

— Знаешь, у меня есть идея.

— Ну, что там еще?

— А что, если это набор инструкций…

— Ну и прекрасно. Вот и займись этим.

— Давай вместе займемся! Тут их перебила Джуди. Лицо ее было холодным и гневным, она шла через комнату, а ее каблуки стучали по паркету, как сапоги гвардейца. Еще не дойдя до них, она резко спросила:

— Кто из вас проболтался журналистам? Флеминг в изумлении уставился на нее. Она повернулась к Бриджеру.

— Кто-то передал прессе все сведения об этом — все! Флеминг сокрушенно прищелкнул языком. Джуди метнула на него гневный взгляд и снова повернулась к Бриджеру.

— Ни профессор Рейнхарт, ни я этого не делали. А Харви и остальные слишком мало знают, они ни при чем. Значит, эго был кто-то из вас!

— Что и требовалось доказать, — сказал Флеминг. Но Джуди и не взглянула на него.

— Сколько они заплатили вам, доктор Бриджер?

— …Мне?.. Бриджер замолчал. Флеминг вскочил и вклинился между ними.

— А вы тут при чем? — спросил он.

— А при том, что я…

— Да, да, кто же вы? — он нагнулся к ней, и она почувствовала, что от него пахнет виски. — Я, — она запнулась, — я уполномоченная по связи с прессой. У меня есть свои обязанности. А сейчас я получила такой нагоняй, какого в жизни не получала!

— Мне очень жаль, — вставил Бриджер.

— И вам больше нечего сказать? — ее голос даже сорвался от возмущения.

— Будьте настолько любезны, — Флеминг покачивался на широко расставленных ногах и насмешливо ухмылялся, глядя на нее сверху вниз, — отвяжитесь от моего друга Денниса.

— Почему?

— Потому, что с ними разговаривал я.

— Вы?! — она даже отшатнулась, словно ее ударили по лицу. — Вы были пьяны?

— Да, — сказал Флеминг и повернулся к ней спиной. В дверях комнаты, где стояли самописцы, он оглянулся. — А хоть бы и трезв, что из того? — И уже из-за двери крикнул: — И они мне ничего не заплатили! Джуди с минуту стояла, ничего не видя и не слыша. Репродуктор шипел и потрескивал, Люминесцентные лампы освещали мебель, состоявшую, казалось, из одних прямых углов. В темное небо уходила арка радиотелескопа. Джуди приехала сюда, абсолютно ничего не зная, ни во что не посвященная, всего три вечера назад… Наконец она заметила, что рядом стоит Бриджер и протягивает ей сигарету.

— Кумир рухнул, а, мисс Адамсон? Джуди, как уполномоченная по связи с прессой, была обязана доложить о случившемся Осборну, а тот доложил министру. О Харрисе ничего не было слышно, и его исчезновение продолжали держать в тайне. Корреспондентов убедили, что все это ошибка или мистификация. После ряда бурных министерских совещаний министр обороны смог заверить генерала Ванденберга и его начальство, что ничего подобного не повторится — они за это ручаются. Начали усиленно разыскивать Харриса, а Флеминга вызвали в Лондон. Вначале предположили, что Флеминг просто покрывает Бриджера, но вскоре установили, что он действительно рассказал все это корреспонденту по имени Дженкинс за бутылкой виски. Хотя Бриджер заявил о своем уходе, по контракту он должен был проработать еще три месяца и оставался в Болдершоу-Фелл заместителем Флеминга на время его отсутствия. Передача все продолжалась и теперь записывалась в двоичном коде. Сам Флеминг, казалось, был вполне равнодушен к суете, поднявшейся вокруг его особы. Он забрал с собой в Лондон испещренные цифрами ленты записей и в поезде час за часом изучал их, покрывая значками и цифрами поля, а потом и конверты всех писем, которые он обнаружил у себя в карманах. Ничего вокруг себя он не замечал, одевался и ел с отсутствующим видом, почти не пил; он был поглощен какой-то одной мыслью, охвачен возбуждением. Он не замечал Джуди и почти не читал газет. Когда Флеминг появился в министерстве науки, его немедленно провели в кабинет Осборна, который ожидал его в обществе Рейнхарта и человека средних лет с седыми висками и беспокойными голубыми глазами, державшегося очень прямо. Осборн встал и пожал Флемингу руку.

— Доктор Флеминг, — Осборн был подчеркнуто официален.

— Угу?

— Это коммодор авиации Уотлинг из службы безопасности министерства обороны. Человек с военной выправкой поклонился и холодно взглянул на Флеминга. Тот перевел вопросительный взгляд на Рейнхарта.

— Здравствуйте, Джон, — негромко и сдержанно сказал Рейнхарт и принялся разглядывать свои ногти.

— Садитесь, доктор Флеминг. Осборн указал на кресло, повернутое к собравшимся, но Флеминг медлил, удивленно переводя взгляд с одного лица на другое, как человек, проснувшийся в незнакомом месте.

— Это что, допрос? Последовала короткая пауза. Уотлинг закурил сигарету.

— Вы знали, что вашу работу курирует служба безопасности?

— А что это значит?

— То, что работа засекречена.

— Да, знал.

— Так как же вы?..

— Я возмущаюсь, когда ученым затыкают рот.

— Не надо так волноваться, Джон, — успокаивающе произнес Рейнхарт. Уотлинг лег на другой галс:

— Вы видели газеты?

— Некоторые.

— Полмира уверено, что зеленые человечки со щупальцами не сегодня — завтра высадятся у нас на огородах! Флеминг улыбнулся, почувствовав под ногами более твердую почву.

— И вы уверены? — осведомился он.

— Но ведь я знаю факты.

— Именно факты я и сообщил прессе. Точные научные факты. Откуда мне было знать, что они все так переврут?

— О том и речь, что подобные вещи не входят в вашу компетенцию, доктор Флеминг, — Осборн уже вновь сидел за своим столом в красивой и одновременно внушительной позе, — вот почему вас и просили не вмешиваться. Я вас сам предупреждал.

— Да ну? — Флеминг явно начинал скучать.

— Нам пришлось послать полный отчет Координационному комитету по обороне, — строго продолжал Уотлинг, — а сейчас премьер-министр готовит заявление для Организации Объединенных Наций!

— Ну, тогда все в порядке!

— Нам это положение отнюдь не нравится, но мы вынуждены были действовать, чтобы успокоить общественное мнение.

— Естественно.

— А вынудили нас к этому вы.

— Очевидно, я должен, раскаявшись, бить себя в грудь? — Флеминг уже не только скучал, но и злился. — Как я поступаю с моими открытиями — это мое дело! Мы пока еще живем в свободной стране?

— Но ведь вы работали не один, Джон, — сказал Рейнхарт, упорно глядя в сторону. Осборн наклонился через стол к Флемингу и принялся его уговаривать:

— Все, что нам нужно, доктор Флеминг, — это только ваше личное заявление в печати.

— Чем же оно может помочь?

— Все, что способно успокоить людей, может помочь.

— Особенно если вам удастся дискредитировать того, от кого была получена информация.

— Джон, это же не относится лично к вам, — сказал Рейнхарт.

— Не ко мне лично? Тогда зачем же я здесь? — Флеминг презрительно посмотрел на них. — Ну, а после того, как я сделаю заявление, что говорил чепуху, что тогда?

— Боюсь, что… — Рейнхарт снова потупился.

— Боюсь, что мы не оставили профессору Рейнхарту выбора, — сказал Уотлинг.

— Они хотят, чтобы вы ушли от нас, Джон. Флеминг встал и задумался. Трое остальных ждали взрыва. Но он сказал невозмутимо:

— Как все просто, а?

— Конечно, я не хочу терять вас, Джон! — Рейнхарт протестующе вскинул свои миниатюрные ручки.

— Ну, разумеется. Впрочем, есть одно препятствие.

— О-о?!

— Без меня вы не продвинетесь ни на шаг. Они были готовы к этому, и Осборн заметил, что найдутся и другие подходящие кандидатуры.

— Но ведь они не знают, что это такое.

— А вы знаете? Флеминг кивнул и улыбнулся. Уотлинг выпрямился даже больше обычного.

— Вы хотите сказать, что расшифровали сигналы?

— Я хочу сказать: мне известно, что это такое.

— Вы рассчитываете, что мы вам поверим? Осборн явно не верил. Уотлинг — тем более. Но Рейнхарт заколебался.

— Что же это, Джон?

— А тогда меня оставят?

— Ну, так что же это? Флеминг ухмыльнулся.

— Это набор «сделай сам», и его передали не человекоподобные существа. Я готов доказать это. — И он принялся вытаскивать из портфеля бумаги.